Один и без оружия

Глава одиннадцатая

Через несколько мгновений мне страстно захотелось прибить Малыша. Или, по крайней мере, обругать его, не стесняясь в выражениях. Несясь наверх, я умудрился крепко приложиться коленом и на палубе появился, припадая на одну ногу, чтобы обнаружить на ней Трофима. Скрестив руки на груди, он спокойно всматривался в ту сторону, где накануне вечером мы видели огни. И всего-то. Вслед за мной на палубе показались Паша с Демьяном, тоже при оружии. Все мы дружно уставились туда же. Огней сейчас было куда больше. Вернее, не так. Теперь в той стороне поднималось зарево пожара.

— Где он именно? — поинтересовался я у Трофима. — Радужный, Аммонит?

— А черт его знает. Тут самое важное, что и гореть-то в них особенно нечему. Что в том, что в другом дома из известняка. Похоже, кто-то специально сделал так, чтобы заполыхало.

— Полагаешь, нападение?

— Вполне допускаю. Весь этот бизнес — лакомый кусочек. Его уже два раз пытались у Таланкина оттяпать. Так почему бы не случиться третьему?

— Стрельбы не слышно, — заметил Демьян.

— Далековато. На такой дистанции только орудийную услышать и можно. Наши действия?

Трофим не обращался ни к кому конкретно, но, несомненно, его вопрос предназначался мне. Ну и какие могут быть наши действия?

— Ждем. Просто ждем рассвета.

— А затем?

— Затем будет видно.

— Мы здесь как на ладони. Если те, кто напал, будут отступать вверх по реке, обязательно нас обнаружат. — Малыш озвучивал правильные вещи, но злость на него у меня все еще сохранялась. Устроил переполох!

— Значит, не теряем бдительности, — резче, чем следовало бы, сказал я. — И вот еще что. Снимаемся с якоря и подходим вплотную к берегу, вон к тому острову.

Он и ближе других, и на фоне его растительности будем не так заметны. Тем более я оказался прав. Звездное небо заволокло тучами, и клочки земли теперь едва виднелись на фоне чуть более светлой воды. Благо, что в сам лиман не полезли, решив дождаться утра.

Почему-то считается, что самый невидимый цвет в темноте — черный. На самом деле темно-синий или коричневый справляются с такой задачей куда более успешно. Недаром же наш корабль выкрашен в один из них. Пусть даже смотрится он в своей ливрее не слишком презентабельно, тот, кто его красил, отлично об этом знал. Или у него просто не было выбора.

Проток между островами хватало во множестве. И совсем необязательно, что наши возможные враги окажутся именно в той, где мы будем находиться. Можно было встать туда еще вечером. Так, на всякий случай. Но неизвестно, чем заселен островок. Вполне допускаю мысль — ядовитыми гадинами, которые могут пожаловать к нам в гости. Теперь риск оправдан. Если Трофим прав и одно из поселений подверглось нападению, тех, кто это сделал, должно быть много. И если их даже изрядно потрепали, нам хватит и остатков.

— Паша, доставай-ка на всякий случай пулемет.

Эта грозная машинка — еще один подарок Таланкина. Вернее, она обнаружилась на «Контусе». Но вряд ли Яков не знал о ее существовании. Так что как ни крути — получается подарок.

По земным меркам едва ли не раритет. Давно снятый с вооружения пулемет Дегтярева, с ним еще в Великую Отечественную войну в атаки ходили. Или, наоборот, отбивали вражеские. Этот экземпляр был новый, вероятно, попал сюда с консервации. В такой густой смазке, что Паше пришлось изрядно потрудиться, чтобы ее удалить. К пулемету нашлось всего два плоских дисковых магазина. Емкость у них небольшая — около пятидесяти патронов в каждом, но, если применить оружие в нужный момент, — сила получится грозная, все-таки винтовочный патрон.

— И вот еще что. Придется всем бодрствовать до рассвета. На месте выспимся.

Перестраховываюсь? Возможно. Как будто бы и предпосылок особых нет — пожар вполне мог возникнуть и случайно. Но Грек за все время потерял всего одного человека. И вины его в этом было ноль. А все потому, что никогда не рискует без крайней нужды и всегда предельно осторожен. Помнится, мы несколько дней провели на вершине скалы. Ночью — продуваемые холодным ветром, днем — палимые солнцем. Практически без пиши, экономя каждый глоток воды. Пока наконец не выяснилось: засада была устроена совсем не по наши души. Думаете, Грек выглядел хоть в малейшей степени смущенным? Ничуть не бывало! Вот и я не собираюсь, если окажусь в подобной ситуации сам.

Перестановка «Контуса» заняла всего несколько минут. Течение поднесло нас к нужному месту, даже шестами пользоваться не пришлось. Теперь оставалось только дождаться рассвета.

— Лера, может, спустишься вниз? Успеешь еще пару часиков вздремнуть.

Она была вместе со всеми и тоже с оружием. С карабином, в который чья-то умелая рука превратила револьвер. У него действительно оказался довольно тугой спуск. Поразмыслив, я не стал ничего менять. И пусть для того, чтобы выстрелить, ей приходится делать довольно большое усилие, была некая гарантия того, что Лера не пальнет случайно и в самый неподходящий момент.

— И правда, Валерия, чего тебе вместе с нами скучать? — присоединился ко мне Малыш.

— Нет, — энергично помотала головой она. — Одной будет страшно, а с вами совсем нет.

То, что происходило по дороге сюда, вполне меня устраивало. Никаких кривых усмешек, язвительных замечаний, а то и вовсе недвусмысленных шуточек. Что иной раз случается, когда в сугубо мужском коллективе присутствует молодая и симпатичная женщина.

Разве что Демьян однажды рассказал легенду о викингах, согласно которой они обязательно брали с собой в морское плавание едва ли не уродину. И когда она начинала казаться им если еще не красавицей, то уже вполне себе ничего, понимали — пора на берег. Но рассказывал он в отсутствие Леры, и мы посмеялись все вместе: обычай явно не лишен смысла.

Когда внезапно насторожился Трофим, а вслед за ним и Паша с Демьяном, я под благовидным предлогом все-таки отправил девушку вниз.

— Лера, приготовь нам что-нибудь перекусить.

С одной стороны, в критических ситуациях присутствие женщин влияет на мужчин положительно. Мужики меньше поддаются панике и вообще стараются вести себя геройски. Недаром же в военной авиации именно женским голосом бортовой компьютер озвучивает возникшие серьезные проблемы. И это просто голос из динамика. Тут женщина самая настоящая, причем весьма недурна собой. Но не сейчас. Мужики у нас и без того подобрались тертые, их мало чем испугаешь, и неизвестно, как в минуты опасности поведет себя она.

— Все слышали?! — тревожным голосом спросил Малыш.

Создавалось такое впечатление, что слышат все, за исключением меня.

— Вот опять! — на этот раз встрепенулся Паша.

Но сейчас, кроме него, подозрительных звуков не уловил никто. Крики ночных птиц, всплески воды да шорохи в глубине острова, к которому мы причалили, — вот и все, что удалось услышать мне самому. И ни один из них никакой тревоги не внушал.

— Зарево ослабевает, — заметил Демьян. — Либо сгорело все, что может сгореть, либо потушили.

— Светает уже, возможно, еще и поэтому, — предположил Малыш.

— Мальчики, все готово. — Лера выглядывала из дверей рубки. — Только у меня вопрос: вы вниз спуститесь или сюда принести?

— О, самое время подкрепиться! — оживленно потер руки Паша, предварительно передвинув пулемет на ремне за спину. — Лучше сюда, чтобы, так сказать, без отрыва от производства. Но это как Димон скажет.

«Дегтярев» со снаряженным магазином весит за десятку, но Паше даже в голову не пришло отложить его в сторону.

— Дима?

— Сюда неси.

Внизу, безусловно, удобнее, там и светильник есть. По очереди конечно же. Но что-то же их настораживает? Пусть даже самому мне непонятное и неслышимое. Еще темно, но мимо рта точно не промахнемся. Тем более не жидкий суп ложками хлебать.

Судя по запаху, подкрепляться будем копченым салом эмбары. По вкусу оно нисколько не хуже свиного, разве что шкурку не угрызешь. Ее и шкуркой назвать сложно. Толщиной в три, а то и в четыре пальца, и такая крепкая, что из нее умудряются изготавливать вполне приличные бронежилеты. Разве что вес получается как у армейского штурмового «Забрала».

— Сейчас принесу.

Едва только Лера скрылась в чреве «Контуса», как в нескольких метрах от кормы внезапно возникла голова такого существа, в сравнении с которым мой ночной кошмар показался детской игрушкой.

Огромная, на толстой шее голова с венчающим ее то ли гребнем, то ли рогом и с разинутой пастью, она издала утробный рык, после чего с плеском скрылась под водой. Все произошло настолько неожиданно, что на несколько мгновений все оцепенели. Придя в себя, Демьян начал что-то говорить, когда голова появилась снова. Она повернулась вправо-влево, словно осматриваясь. Не плавно, рывками, как будто приводящие ее в движение мускулы передавали эстафету от одной группы к другой.

Затем застыла, уставившись прямо на нас. В тот самый миг позади нее, метрах в пятнадцати — двадцати, показалось еще что-то темное. Возможно, там находился ее хвост, а может, и другое существо.

Подавая пример остальным, я выстрелил первым. Навскидку, целясь чуть выше глаз. Ведь именно там находится единственное уязвимое место у самого страшного наземного хищника — гвайзела. Так почему бы у этого морского монстра не оказаться тому же самому? Выстрелил не от страха или безысходности — из здравого смысла. Возможно, он вовсе не хищник и приплыл сюда, чтобы полакомиться особенно вкусными водорослями. Или по другим своим делам.

А если нет? А если это создание из тех, с которыми люди воевали, чтобы расчистить себе путь к побережью? И стоит ему только обрушиться всей массой на наше утлое суденышко, как оно тут же пойдет ко дну. Или ударить хвостом. А так был шанс если не умертвить чудовище, то хотя бы отсрочить гибель нашего корабля, чтобы успеть укрыться в глубине острова. Пулеметная очередь и карабин Трофима грянули почти одновременно. Вслед за ними практически сразу же, с задержкой в доли секунды, громыхнула «Сайга» Демьяна. Потом раздался выстрел Малыша, и уже затем из рубки начала палить Лера. Не знаю, прицельно ли, но два ее выстрела прозвучали один за другим настолько быстро, что я удивился, как это она так легко справилась с тугим спуском.

Наверное, это создание перед тем, как снова исчезнуть в воде, должно было издать хоть какой-нибудь звук. Уж не знаю, какой именно: рев, клекот, шипение, визг или что-то еще. Но нет, скрылось оно совершенно беззвучно. Если не считать звука самой воды, который больше всего походил на то, как если бы рухнуло исполинское дерево.

— Руби канат! — громко, возможно, даже чересчур громко приказал я, водя перед собой стволом в ожидании, что голова появится в любом месте.

Первым у каната, который удерживал нас возле острова, оказался Малыш. Даже не представляю, когда он успел по пути к нему обзавестись топором, как будто у нас вся палуба ими завалена. Но именно единственным ударом топора Глеб перерубил канат.

— Демьян, заводи свою шарманку!

— Легко сказать, заводи! Хорошо бы минут за десять управиться, — пробормотал тот, бросаясь к топке газогенератора.

Течение медленно подхватило «Контус», и, чтобы придать ему ускорение, мы втроем — я, Паша и Малыш — попытались помочь ему шестами. Тщетно. Глубина оказалось такова, что шест уходил в воду полностью. Убедившись в бесполезности занятия, я сказал:

— Расслабились. Паша, хватайся-ка ты лучше за пулемет. От него точно толку будет больше.

— Если прикладом как веслом загребать? — Судя по всему, Трофим отпустил шутку.

— Если я ему опять морду свинцом нашпигую, — отозвался пулеметчик.

Напряжение начало спадать: прошло несколько минут, но ни вблизи, ни поодаль никто больше не показывался. И еще значительно посветлело.

Трофим то ли фыркнул, то ли хрюкнул, что должно было означать скептицизм.

— Нашпигуешь, говоришь? Разок-то попал?

— А то! С дюжину маслин точно ему в морду зарядил! Иначе чего бы он опять в воде скрылся?

Вероятно, так и было. Хотя, возможно, и нет: монстр всего лишь поспешил оставить нас в покое из-за устроенного нами грохота. Но несколько раз в него точно угодили — в этом я мог даже поклясться. Как бы то ни было, от его морды летели ошметки.

— Трофим, именно с такими тварями здесь когда-то воевали? — поинтересовался я.

— А шут их знает! Не исключено, что мы вообще местную речную корову перепугали до смерти.

Корову не корову, но ведь и слоны питаются исключительно растениями. Но когда приходят в бешенство — спасайся, кто может! Попавшаяся нам доисторическая буренка даже навскидку весит тонн пятьдесят. Получается, хорошо, что испугали. В противном случае и шутить было бы уже некому, и вообще.

— Сильно испугалась? — Я прижимал к себе Леру.

— Нет!

Она не лгала. Иначе девушку до сих пор била бы нервная дрожь.

— Знаешь, я даже в нее попала! Она больше не вернется?

Обманывать, поскольку знать наверняка я не мог, не хотелось, пугать тоже. Поэтому отшутился:

— Сама же говоришь, что в нее попала. Теперь она сто раз подумает перед тем, как снова на нас напасть. Лера, а почему «она»?

Сам бы я назвал это создание «он» или «оно». Но никак не «она».

— Слишком на змею похоже. Гигантскую. Голова такая же треугольная. И еще она из стороны в сторону раскачивалась.

Стоп! То, во что стреляли мы, и вело себя, и выглядело иначе. Никакими треугольниками там и не пахло.

— Ты из рубки стреляла?

— Да. Но только после того, как вы стрелять начали. Подумала, что без команды нельзя.

Умничка ты, и подумала правильно. Первый мой выстрел командой и был.

— Пойдем. — И, когда мы оказались в рубке, спросил: — Ты здесь стояла?

— Чуть дальше от входа. Возле самого штурвала.

— Точно возле него?

— Точно. Он еще своим рогом в бок мне уперся.

С места, где находилась Валерия, ей никак не могло быть видно то, во что стреляли остальные. Никак. Разве что в иллюминатор, который выходит на корму. Но стекло в нем целое. Следовательно, Лера стреляла в нечто другое. Чтобы окончательно убедиться в своей догадке, попросил:

— Покажи примерно, где она находилась, твоя змея?

И когда Лера указала направление взмахом руки, развеялись последние сомнения: ее цель была совсем другой.

— Дима, знаешь, я нечаянно рассыпала все, что приготовила, — покаянно сказала она.

— Ничего страшного. Выкинь за борт и забудь. И новое пока не готовь. И сама в рубке оставайся, пока хода не дадим.

По времени мы его вот-вот должны дать. Вряд ли после этого сможем тягаться в скорости с обитателями здешних глубин, но у нас появится шанс убраться отсюда как можно быстрее.

— Все, поехали! — Демьян наконец-то сказал то, что мы давно уже хотели от него услышать, сгрудившись в рубке и напряженно осматриваясь вокруг.

— Так давай, чего медлишь?! Малыш, правь вниз по течению.

Был еще путь наверх, но против течения получится куда медленнее. К тому же, несмотря ни на что, так не хотелось возвращаться назад!

— Может, парус еще поднимем? — предложил Павел.

— И парус тоже, — согласно кивнул я.

Ветерок слабенький, и прибавка к скорости будет минимальной, но она будет, а это сейчас главное. Тарахтение двигателя слышно издалека. Но меньше всего нас волновали такие мелочи. Главное — выбраться из лабиринта проток. Затем как можно ближе прижаться к берегу. Чтобы, если нападение повторится, покинуть борт нашего дредноута в аварийном порядке. Не налегке — вещи давно собраны и свалены кучей на носу. И еще в рокоте мотора присутствовало нечто успокаивающее: все-таки человек — царь природы и ему ли бояться каких-то допотопных созданий, пусть даже на чужой планете?

Мы впятером стояли в тесной рубке, где и двоим-то места едва-едва. Лера хозяйничала внизу, готовя по моей просьбе похлебку. Работа отвлечет ее от ненужных мыслей, да и поесть бы не помешало. Сейчас, когда напряжения практически не осталось, сразу же пришел голод. Снизу тянуло чем-то вкусным, и мы с нетерпением ожидали известия, что все готово.

— Штормы здесь частые? — Вряд ли наш кораблик переживет крутую волну. У него даже киля толком нет, даром что парусно-моторный.

— Дмитрий, какие тут шторма? — ответил Трофим. — Негде им здесь разгуляться. Когда выйдем из лимана, не сразу и поймешь, что закончилась река и началось море. Разве что вода станет соленой. А так — те же протоки, те же острова.

Ну вот, размечтался увидеть море таким, каким привык его видеть. Но не может же быть так везде?

— Разве что у самого Радужного острова от берега примерно на километр отступают. Да и то ненадолго. Возле Аммонита снова такая же история. Кстати, до Радужного осталось не так много. Было бы неплохо перед тем, как там объявиться, выяснить в нем обстановку.

Резонно. И полностью отвечает моим собственным соображениям.

— Согласен. Предложения есть?

— Не без этого, — кивнул Трофим и продолжил тоном заправского экскурсовода: — Вскоре по левому борту нашего корабля откроется замечательный вид. Он представляет собой вход в бухту, которую, не зная ее местонахождения, обнаружить можно либо случайно, либо в результате долгих и тщательных поисков.

Сказанные им слова не слишком-то между собой и согласовывались: замечательный вид на вход в бухту, который сложно увидеть. Но главное — такая бухта есть, и Трофиму известно, где она находится.

Даже зная о существовании бухты, Трофим обнаружил ее далеко не сразу, настолько хорошо она была замаскирована самой природой. На фоне береговых скала, которая прикрывала вход, смотрелась так, как будто является частью берега. Но стоило нам приблизиться, выяснилось — расположена она достаточно далеко для того, чтобы туда мог проникнуть и не такой малыш, как наш «Контус».

— Прямо мечта флибустьера! — осмотрев ее, резюмировал Паша. — Укромная и глубокая.

В одной из почти отвесных стен, окаймляющих бухту с трех сторон, виднелся темный зев пещеры. Неплохое убежище в случае необходимости. И от непогоды, и от непрошеных гостей. Покрытая изумрудной травой лужайка на берегу навевала мысль устроить на ней пикничок. Или искупаться под небольшим водопадом, который присутствовал тоже.

— Маловата она для серьезного корабля, — не согласился с другом Демьян. — Это тебе не машину в бокс поставить, кораблю простор нужен.

Все это так, но нас бухта вполне устраивала.

— Димон, сразу в Радужное пошлепаем? Или сначала все-таки отдохнем? — поинтересовался Малыш.

Ночь, особенно вторая ее половина, действительно задалась та еще.

— В Радужном выспимся, — решил я. — Перекусим на скорую руку, и в путь.

Не знаю, как другим, но мне не терпелось внести ясность: что же там произошло? И отделяло нас от нее всего-то несколько часов ходьбы.

Судя по одобрительному взгляду Трофима, он придерживался такого же мнения. Хотя, случись наоборот, это нисколько бы на мое решение не повлияло.

Спустя какое-то время я начал жалеть о своем решении. Поначалу дорога давалась легко — рельеф местности благоприятствовал. Мы шли вдоль моря по берегу, который представлял собой узкий песчаный пляж. Затем все чаше стали попадаться камни, пока наконец мы не уперлись в скалу, уходившую далеко в море. Тогда-то и начались наши мучения. Для начала пришлось возвращаться к единственному повстречавшемуся на нашем пути ущелью, чтобы попытаться обойти скалу с другой стороны. Тяжелей всего приходилось Паше, который помимо своего карабина нес еще и пулемет, с которым не пожелал расстаться. Закончилось дело тем, что эту десятикилограммовую железяку пришлось нести всем по очереди. За исключением Валерии, пусть она и порывалась быть наравне с другими.

Обливаясь потом, я мечтал о том, что обязательно найду портал, чего бы мне это ни стоило. И, когда вернусь на Землю, устроюсь на самую скучную работу. Чтобы весь день сидеть перед монитором в кресле, отрывая от него зад только для того, чтобы пообедать. Вечерами, глотая пиво из второй или третьей по счету бутылки, постить всякие умные мысли на форумах, какой тематике они бы ни были посвящены и как мало бы я в ней ни разбирался. Обязательно буду напиваться по пятницам, чтобы всю субботу не подниматься с постели. Мечтать об отпуске летом. И еще о том, чтобы меня наконец оценили по достоинству и повысили именно так, как того заслуживаю. С многократным повышением зарплаты, заграничными командировками и сговорчивой красавицей-секретаршей в приемной.

Нет, лучше о том, что создам успешный бизнес. Такой, чтобы и не нервничать, и практически ничего не делать, но чтобы доходов хватало на любую мою прихоть. Но красавицей-секретаршей обзаведусь в любом случае. И никогда, вообще никогда не буду вспоминать, куда меня угораздило попасть и что мне пришлось там пережить.

— Пойдешь ко мне в секретарши? — поинтересовался я у Леры, поддерживая ее под локоть и помогая перебраться через очередное препятствие.

Она сначала головой тряхнула в недоумении, настолько неожиданным оказался для нее вопрос. Затем, верно решив, что я шучу, заявила: «Ни за что на свете!» Демьян, случайно подслушавший наш разговор, начал переводить взгляд с меня на девушку и обратно. Так ничего и не поняв, переключился на Пашу, посоветовав ему выкинуть пулемет с самой высокой горы, предварительно намотав его ремень на шею.

— Немного осталось. — Слова Трофима прозвучали чуть ли не волшебной музыкой, настолько всех успел утомить этот путь.

— Откуда известно? — тут же поинтересовался Малыш. — Ты же утверждал, что пешком здесь не ходил.

— Вон ту гору наблюдаешь? Она и с моря хорошо видна. Так вот, перевалим ее, вниз спустимся, и все, Радужное. Привал? — Трофим посмотрел на меня.

— Привал, — кивнул я. — Семь минут.

— Почему семь? — удивился Паша.

— Ладно, пусть будет двадцать.

Не говорить же ему, что в чем-то похожей ситуации Грек объявил именно семиминутный привал. Объяснив тем, что пяти минут будет мало, а десяти у нас нет. Нужно хорошо знать Грека, чтобы понять — такой у него юмор.

Трофим оказался прав: еще полчаса карабканья на гору — и перед нами открылся отличный вид на Радужный. Больше всего он походил на рыбацкий поселок, расположенный на узкой полоске земли между берегом моря и тянущейся до самого горизонта высоченной отвесной скальной стеной. Улиц я насчитал три, на удивление ровных: кто-то явно занимался их планировкой. В центре средней улицы виднелся разрыв в несколько домов, очевидно задуманный как площадь. На берегу виднелось множество суденышек, практически все до единого с мачтами. И никаких следов нападения.

Узкая полоска воды у берега, и начинались острова. Множество островов, которые простирались так далеко, насколько хватало взора.

— Поле нашей деятельности, — сказал Демьян, который смотрел туда же.

— Нет, — не согласился с ним Трофим. — Те, которые нужны, не разглядишь и с этой горы: до них день пути.

— А где термальная электростанция? — Сколько я ни всматривался, ничего подходящего так и не обнаружил.

— Отсюда не увидишь — она в ущелье.

Ну да, он уже объяснял. Но почему-то мне казалось, что пар из долины гейзеров будет виден издалека.

— По ходу у них какое-то собрание. — Единственная оптика — монокуляр — была у только Паши. — Видите на площади народ? По-моему, там все население собралось.

И верно, людей там хватало.

— Может, их всех туда согнали? Те самые, кто напал?

— Сомнительно. — Оптика у Павла оказалась весьма неплоха. Электронная, с великолепным зумом.

Не сказать, чтобы с ее помощью отсюда можно было разглядеть и цвет глаз, и мимику, но увидеть получилось многое. Стоят разговаривают и, вероятно, о чем-то спорят. Судя по жестикуляции, накал страстей на пике. И никаких признаков того, что нападение действительно было. Ни следов пожарищ, ни чего-либо другого. Пусть трупы успели убрать, но ранить кого-нибудь были должны? Так почему ни на ком не белеют повязки?

— А откуда тогда зарево и дым, который мы наблюдали не далее как этой ночью? — резонно поинтересовался Малыш.

— У них и узнаем. Трофим, прогуляемся? Остальные пусть здесь подождут.

У меня сложилось стойкое впечатление, что, как боец, он стоит всех остальных. Да и не только как боец. Еще я слегка опасался, что Трофим сейчас заявит что-то вроде: «Оно мне надо?» Прекрасно обойдусь и без него, но в человеке разочаруюсь, а это всегда неприятно. Но нет, ни слова не говоря, он с готовностью поднялся на ноги.

За спиной я услышал голос Демьяна:

— Паха, ты почему стрелковую ячейку не оборудуешь? Пулеметчик, черт бы тебя побрал!

Вероятно, настолько его утомило таскать «Дегтярев» по горам, пусть и в очередь.