Обтекаемый остров

17. Отцы и дети

Рывок телепортации выбросил нас около смутно знакомой двери. Излишне волшебной двери, но она сразу же открылась и от сердца отлегло.

— Ваш отец распорядился доставить вас к мистеру Кидделлу, если он не успеет закончить с делами и выйти со мною на связь, — пояснил всё ещё взволнованный юрист. — Вот, возьмите, это зеркало вашего брата. Возможно мистер Криви свяжется с вами лично… Хотя, что я такое говорю? Наверняка он свяжется сначала с вами.

Обменявшись рукопожатиями с Джимом, юрист осмотрел улицу на предмет посторонних и, не обнаружив таковых, с видом никуда не спешащего мага, прошествовал в сторону Косого переулка.

Оказавшись внутри милого двухэтажного домика, я даже не успел обрадоваться, как был подвергнут пыткам вида «ну еще ложечку» под чутким руководством миссис Кидделл. Она явно имела предков из Италии, так как темперамент давал о себе знать. Минут пятнадцать, а я уже с ужасом думаю, как мой желудок переварит все, что в него напихали. Как ни крути, но две недели я хоть и не голодал, но и не обжирался тоже. Ну, а пока я насыщался, она же привела мой вид к условному идеалу.

— Жаль нет возможности отдохнуть в термах, — расстроилась черноволосая красавица. — Может еще немного сладкого?

— Нет, спасибо, он в меня уже не лезет, — передернув плечами, покосился на целую корзинку кускового шоколада. — Не знал, что вы его ТАК любите.

— Я его терпеть не могу, — махнула ладошкой женщина. — Муж в начале своей карьеры загремел к дементорам на три дня. Шоколад сильно помогал.

Вот именно это я и имел в виду, когда говорил про темперамент. Женщина, забывшись, сначала напомнила про Азкабан, а потом с ужасом уставилась на меня и вновь попыталась всунуть в меня очередной кусок этой, теперь уже, гадости. Во мне его теперь и так больше чем хотелось бы, еще немного и шоколад обратно полезет.

— Милая, я покажу молодому человеку его комнату, а ты… — мистер Кидделл сделал страшные глаза и незаметно от меня показал ей кулак. Точнее он так думал, что незаметно.

— Хорошо-хорошо, — бодро согласилась женщина и, тоже думая, что я этого не увижу, показала ему язык. Вот вам и взрослые люди. Но, не скандалят, уже хорошо.

Оказавшись в небольшой комнатке, в которой была только софа да шкаф, я плюхнулся на этого мягкого, четырехногого друга и с трудом вдохнул живительного воздуха. Съеденное отчаянно мешало процессу, но я не сдавался.

Бездумно разглядывая стены, нащупал зеркальце и, повертев его в руках, не смог удержатся от искуса, и открыл его. Примерно минуту ничего не происходило, и я уже было решил захлопнуть устройство волшебной связи, когда зеркальце в моих руках задрожало, и вместо своего отражения я увидел брата.

— Деннис? — неверующе глядя на меня с отражения, буквально прошептал он. — Это, в самом деле, ты?

— Да, это я, повелитель ржавых цепей и керосина.

— Фу-у-ух… — невольно спародировав шарик, выдохнул брат и, судя по изображению, осел на пол. — Мы уж думали, что всё, отбегался… Ты как? Мистера Реймса пока откачивали, он такого про этот Азкабан нарассказывал, я потом два дня снотворное на ночь пил.

— Со мной норма. Только кормили однообразно, мёрз постоянно и мысли на мой последний день перескакивали… Эти демоны, они же, вроде бы, должны самые ужасные воспоминания человеку показывать, а мне вот тягомотину эту крутили. Чего в ней ужасного, я так и не понял.

Пожал плечами и ещё раз мысленно пробежался по событиям прошедшего полумесяца.

— А с юристом что было? Он меня сегодня забросил к мистеру Кидделлу. Вроде бы нормально выглядел.

— Это он сейчас нормально выглядит, а две недели назад обрядился в мантию из некрашеного льна и пришел просить отца забрать его жизнь, но не вырезать его семью из-за того что тебя в темницу бросили.

— Чё?!

— Вот тебе и «чё», — фыркнул брат и даже улыбнулся. — Ты задолбал уже со своим наследник-наследник. Они же, маги эти, дикие совсем, а некоторые и мысли читать умеют, как оказалось. А ты или гудишь как трансформатор или про ТАКУЮ мерзость думаешь, что стыдно делается… Хм… В общем, мистер Реймс сильно засомневался в том что всё это лишь игра…

— В смысле «гужу»?

— Как я понял со слов мистера Реймса, «гудим» мы, когда навык используем или когда приборчик твой работает. Но приборчик тише «шумит», что-то могут и прочесть, видимо, — брат задумался. — Ах да, помнишь того оборотня которого ты не додавил?

— Забудешь такое.

— Так вот, отец тебе не успел рассказать… Хм… Они с мистером Реймсом его повстречали после того как нас на поезд посадили…

— И? Что случилось то? И как они его опознали?

— Так это именно он с отцом переговоры вел, лица не прятал совсем. А тут папа его на входе в какой-то тамошний паб заметил. Ну и не придумал ничего более умного, чем зайти следом. Позвал того и, когда оборотень обернулся, высадил в него всю обойму из пистолета. Вот любуйся, — произнес брат и поднес зеркальце к потрепанной газете, где на анимированной фотографии какого-то зачуханного питейного заведения, на барной стойке возлежало изорванное пулями тело. И оно хорошо так попорчено было, вплоть до оторванных конечностей. Я бы даже сказал очень знакомо попорчено. — Ты был в курсе, что у отца пистолет есть?

— Да. Он просил меня накрафтить ему весьма специфичных патронов. Сослался на то, что, мол, оборотни могут еще раз напасть, а действуют ли на них обычные пули, он не знает.

— Выясняется… — хмыкнул брат. — Чего я еще не знаю?

— У него еще и крупнокалиберный автомат есть.

— Не шутишь? — приподняв брови, удивился мальчишка. — Вот тебе и скромный фермер… с бурной молодостью.

— Мы ничем не лучше, — фыркнул, сдержав смех. — Покажи еще раз газету, пожалуйста.

Изображение в зеркальце дернулось и вот передо мною опять газета, а точнее её текст:

Специальный корреспондент — Р. Скитер

Неназываемый возвращается?

Вчера утром, когда наши дети беззаботно отправлялись в школу, неизвестный маг (судя по оставленным на теле жертвы следам и показаниям свидетелей — чистокровный, как минимум в третьем поколении) при помощи особо черной магии убил скромного разнорабочего Генри Вульфа. Демонически хохоча, преступник заявил, что так будет с каждым, кто посмеет пойти против Того-Кого-Нельзя-Называть…

— Батя? А-а-а! Ну жеваный же крот… И у кого из нас детство заиграло?!

— Что? — развернув зеркальце, переспросил брат.

— Ничего, ругаюсь я, — выдохнул. — Ты где сейчас, в школе?

— Я не в Англии. Я как через подземный ход ушел меня сразу на пароход посадили, — брат замялся. — Отец запретил разглашать свое местоположение. Даже тебе. Извини.

— Нормально всё. Мало ли, вдруг нас прослушивают или еще что. Я бы и зеркальце, от греха, выбросил.

— Это единственная связь на данный момент, — вздохнул Колин и вздрогнул, посмотрев куда-то в сторону. — Отец звонит, извини, я отвечу.

Откинувшись на спинку софы, нервно хохотнул и покачал головой.

— Ну, батя, ну бракодел чертов, — пробормотал я. — За каким чертом надо было обнулять этого пёсика посреди белого дня? Дичь какая-то.

Помассировав виски, совсем собрался подремать, как сквозное зеркальце задрожало в руке. Вот ей-богу, натурально как смартфон же.

— Слушаю, — ответил я брату, который кому-то кивал. Он, покосился на меня и, судя по изображению в зеркальце, приложил одно сквозное зеркало к другому. Качество изображения значительно ухудшилось, собственно как и звука, но Роберта я опознал сразу.

— Отец, ты, что там творишь такое? Судя по газетам…

— Значит ты, в самом деле, в норме, — тяжело вздохнул Роберт, прервав меня на полуслове. — Журналисты как всегда преувеличили. Не обращай внимания, это мелочи.

— Если это мелочи, что же тогда не мелочи?

— Не мелочи? — задумчиво пробормотал отец, почесав щетину. — А ещё я нахамил королеве Великобритании.

— Зачем? — потеряв нить происходящего, уточнил: — Неужели ты думал, что ей есть дело до наших проблем?

— Нет, я так не думал. Более того, я знал, что она мне выскажет соболезнования и мягко выставит вон. А мне надо было, чтобы она психанула… Знал бы ты, как не просто довести политика с таким стажем до белого каления.

— Зачем? — в очередной раз спросил я, теряясь в догадках. — Нам что, проблем мало?

— Зачем? — переспросил отец и зевнул, потерев покрасневшие глаза. — Вчера наш род официально освободили от вассальной клятвы, и… я загнал нашу ферму, кому следует.

— Э… Это же…

— Да-да, именно это я и сделал, — оскалился отец. — Покупателям чудесный повод для стёба над Англией, а нам скромный миллион фунтов, дом с земельным же участком и гражданство.

— По тонкому льду ходим.

— Всё куда веселее, ты просто всей картины не видишь, — фыркнул Роберт. — Но не это сейчас важно. Ты как, еще раз сунуть голову в пасть льву сможешь?

— Подробности? — пригладив встающие дыбом волосы, попытался не показать испуг. Что-то не был я готов к ТАКОЙ активности отца.

— Юрист сполна отработал свои галеоны. Официально осудили не тебя, а Колина, он же указан как пострадавший от особенностей Азкабана. Документы об его отчислении по уважительной причине уже оформлены министерством. Остался только ты.

— Так я и до поступления в школу не сильно отличался от сквиба. Что-то изменилось?

— Изменилось руководство. Старый директор где-то потерялся. Тебя в тюрьму сопроводил и потерялся. Точнее, официально, сопровождал он Колина, — подмигнув, отец расплылся в улыбке. — Не думал, что скажу такое, но так держать.

— И кто у них теперь?

— Минерва Макгонагалл.

— Так она же меня в списки и внесла, — растерялся я. — С чего бы ей меня теперь вычеркивать?

— А это уже твоя головная боль, — вновь оскалился отец. — Желательно решить вопрос миром, но если что, юрист тебе завтра утром занесет не только документы, но и те два последних стержня из твоей заначки… В них же то самое, о чем я думаю? Духи, скажем так?

— Ага, — сглотнув, просипел я. — Ты уверен?

— Естественно нет, — вздох. — Я бы попросил тебя очень постараться. Если же ты перетравишь кучу школьников, мне придется рисовать на плече стильную татуху со змейкой и брать вину на себя. Я ж теперь, судя по газетам, чуть ли не правая рука Сам-Знаешь-Кого.

— Я постараюсь.

— Уж постарайся… и… удачи сынок.