Обретение нового мира

Двадцать третье апреля, четверг. Анклав

Ночью приснился кошмар. От кого-то бегал. Вроде не поймали, и это радует. Поднял всех на час раньше. Сразу начали ставить столбы. Женщин покрепче, включая Хельгу, отправил нарезать колышки. Толщиной с черенок лопаты и длиной сантиметров тридцать. Их с интервалом полметра вколачивали на, так сказать, наиболее опасных направлениях. Сразу за рвом. Если чего особо крупное, очень поможет сдержать наступательный порыв. Работали по-бешенному. Под конец даже женщины взяли лопаты. Под вечер начали волноваться собаки. И зверье, мелькавшее в пределах видимости, куда-то подевалось. Издалека послышался рёв. Нет не так! РЁВ!!! Наши алабаи начали поскуливать и жаться к нам. Ох, чую, крупная скотинка нас собралась навестить. Проскочило стадо бизонов. Вот кого первый раз увидел улепётывающими, именно так.

Уже практически в темноте вкопали последний кол. На всякий случай кинули несколько охапок сухого сена. Никто не спал. Стояли на стене и боялись. Чёрт, земля начала содрогаться. Совсем рядом так заорало. Сразу захотелось и по-маленькому и заодно и по-большому. Уши буквально заложило. Народ посыпался со стены в центральный сруб. Ну тут уже заорал я. Главное, не просто орать, а орать конструктивно и, так сказать, по ходу движения.

— Женщин внутрь, остальные проверить оружие и все на западную стену. Именно оттуда ревело.

Потом почувствовал: из темноты на меня смотрят. Постоял, закрыв глаза, опять вылупился. Никого. Поджёг факел. Докинул до ближайшей кучки сена. Вспыхнула как порох.

Мама дорогая! Огромный пятиметровый ящер, тёмно-бурого цвета, не мигая, смотрел на меня. В приоткрытой пасти торчали клыки с мой локоть длиной, капала слюна. Классический тираннозавр Рекс. Он запрокинул голову и заревел. Хорошо, что был голый, как описался, сам не заметил. Наши овцы, усугубляя панику, снесли забор загона и начали носиться по форту. Алабаи дружно завыли. Мы тоже заорали. До него было метров двадцать. Со всей дури кинул копьё. Попал в бок. Неплохо попал. Даром, каждый день тренировался. Рекс опять заревел и прыгнул вперёд. Попал ногой на колышек. Новый рёв ещё ужасней. Шарахнулся в сторону, опять попал на колышки. Одно за другим кинул ещё два копья, попал. Чего не попасть-то в упор? Обиженно заскулил и пропал в темноте. Ушёл недалеко, собаки до утра скалились.

Едва посветлело, все тесной толпой вышли наружу. Крови из него натекло много. Да и натоптал изрядно. Не торопясь, побрели по следу. По дороге нашли выпавшее копьё. Значит, будем надеяться, два в нём. И колышков семь он наколол. Собаки хоть вышли с нами, но вперёд не шли. Километра через два нашли, лежит болезный отдыхает. На опушке. Алабайчики осмелели, при свете дня не такой уж он и страшный. Ближе пяти-шести шагов не приближались, крутились вокруг и истерично гавкали. Рекс поднялся и, переваливаясь, побрёл прочь. Хорошо его подранили, кровь продолжала течь. Ещё через три километра он опять лёг. Собачки прыгали, как моськи вокруг слона. Разбежался и шагов с десяти метнул копьё, причём сразу после броска сразу рванул прочь. Бедная скотинка. Поднялся, проковылял за мной метров сорок и опять лёг. Вот тут народ и навалился. Орали громче, чем он. Через несколько минут запинали. Понял, почему иногда в милицейских сводках писали: ударил ножом сто раз. Еле успокоились. Стояли, задыхаясь от пережитого страха. Собаки, убедившись, что большой и ужасный мёртв, начали его рвать. А тут наш художник разрядил обстановку, сказал, что когда его ночью увидел, обо…ся! Что с него взять, интеллигент. Как мы ржали, до икоты. А вот его жена единственная догадалась взять топор. Им мы и вырубили клыки.

Интересно, мамонты здесь есть?