Обретая себя

Глава 6. Воссоединение

— Тебе не зачем идти. — Фрейгъерд стоял, сложив руки на груди и наблюдал за тем, как адриец отдает распоряжения своему секретарю.

— За помощью она обратилась ко мне, — копался он в секретере и выудил странного вида прибор, я даже заинтересовалась и подошла, чтобы посмотреть поближе. — Верно?

Похоже это был некое подобие зачарованного компаса. Но в собаке отсутствовал дар к стихийной магии.

— Хочешь нарушить закон? — нажал на другую точку северянин, желая избавиться от адарийца.

— Тебе же эта мысль не мешает делать то, что считаешь должным. — отбрил его друг.

— Верно. Как самочувствие? — внезапно поинтересовался дэрн, отчего у меня практически открылся рот. Что за участливость в отношении Джареда Толлгарта?

— Башка все еще трещит. — неожиданно признался Джар, а потом понял уловку и закрыл с громким хлопком ежедневник, который до этого листал. — Ерунда. Все прекрасно!

— Как скажешь. — согласился дэрн.

Как маленькие, ей Богу!

Вестник принес вроде как положительный ответ. Но он был двояким. Координаты, указывающие на альма, значились на самой границе Адарии, практически со стороны Мангольдии в южной части джунглей. При чем дорога пролегала через тракт, который, по слухам, кишмя кишел людьми, завербованными сопротивлением. А это была уже, так называемая, угольная обертка самоцвета — дурная весть. Никому не хотелось возвращаться в негостеприимные джунгли, но, к сожалению, альмы не силились в Руене по соседству с адарийцами, что когда-то давным-давно изгнали их по невежеству.

Шанар и Йен, естественно, вооружились до зубов, зная коварные «подарки» южных «собратьев», а с Ливаной пришлось спорить и уговаривать. При чем это делали все, включая мое недовольное лаяние в нужных местах. Мужчины убеждали эртонку остаться в поместье, чтобы, при случае, вылететь с отрядом в сторону Ниара — городка, что являлся отправной точкой выхода в южный лес. И слава Богам! Она уговорилась.

Дирижабль встретил нас маленькой каютой, что была смежной с рубкой капитана воздушного судна. И, запаковавшись, машина взмыла вверх.

Все артефакты хранились у Фрейгъерда и он, благоразумно с сумкой не расставался. Тело ребята завернули в некое подобие кокона, как новорожденного младенца. И по очереди несли с собой. Было неловко наблюдать за этим, право слово. Но еще более неловко я чувствовала себя в вязком молчании и странной атмосфере, что царила между северянином и Джаредом. Надеюсь, второй мучился от мук совести и болтливого языка. А еще от провалов в памяти. Но, зная друга, тот такими недугами не страдал.

Добрались не то, чтобы очень быстро, но комфортно. Теперь у нас был в использовании личный дирижабль семьи Толлгарт. Полтора часа, чуть наискосок от того места, где нас подобрал вчерашний патруль, и мы на месте.

Небольшой городок — Руена, в адарийской части Россарии на самой границе был не очень многолюден и народ на узких улочках в целом был несколько насторожен. Вести о войне разлетались в газетных листках точно саранча в южных широтах. А пришествие чужаков необычной внешности вселяло волнение в глаза людей. И я их понимала. Но еще страшнее ощущался запрет на магию. Особенно, в далеких городках, где и так водилось не так уж много одаренных. А теперь, когда всем поголовно поставили «печать запрета» — люди боялись потерять, чего и так в полной мере не имели и берегли, как зеница око. Но об этом старались не писать и даже не говорить.

Взяв лошадей, нам предстояло пересечь каменный грот со сквозным проходом на сторону Мангольдии. На одном из уступов, по словам местных и жил местный «отступник». Теперь-то я понимала, каким образом Далл узнал о Ноэль. Было бы желание, а способ найдется. Людям только кажется, что они схоронят свои секреты, сделав добро простому люду. Но язык то без костей, а потрепаться всегда найдется охота.

Влажный лес встречал стрекотом местных насекомых и клекотом Адарийской крикухи. С запада шла туча, но Ливана дала нам прогноз, что, «если Борей не вступит в полную силу, то так и обойдет, а если обозлиться, то погонит ее на нас». В целом я верила прогнозам подруги, но идти нужно было срочно, а договариваться с чужими ветрами, я была не в силах. Да и в целом на чужбине ветра, как и земля ощущались по-другому. Вряд ли бы стихия стала слушать чужестранку, пусть даже и сговорившую несколько раз родные ветра.

Звуки природы несколько под расслабили мужчин, которые после крайнего захода в местные красоты огребли по полной. К обеду мы добрались до базальтовых скал и огромной пещеры, щерившейся вострыми обломками, точно пасть древнего существа, которым когда-то поклонялись наши предки. «Дракон» — я бы назвала это ущелье. Где-то метров пятьсот пришлось идти по совершенно не приветливому туннелю. «Пасть» завывала страшными звуками, а светляки, что зажигались, высвечивали фиолетовые сталактиты и сталагмиты, заполнившие практически весь проход так, что приходилось идти колонной.

К обеду мы вышли на продуваемую всеми ветрами площадку. Мангольдская долина выстилалась перед нами зеленым ковром и извилистой речкой, что не так давно помотала меня по крепким камням, каким-то чудом не разбив. Я вылетела первая из зябкого ущелья, что казалось выгонял пришельцев своими инцернальными звуками и атмосферой. А выскочив, я так и застыла, увидев мужчину в драных шкурах. Незнакомец сидел на циновке и раскачивался из стороны в сторону, напевая странную песнь низким голосом в нос, заставляющую переступать лапами в такт бубну, который резко ударил по чуткому собачьему слуху. Я шла точно завороженная. Картина почему-то казалась не вполне реальной. Вот так вот просто взять и встретить альма здесь в горах. Разве мы пришли к обозначенной точке?

Он сидел на южный манер сложив ноги в позу медитации и, казалось, качал сам мир. Взгляд его был устремлен на долину. Почему-то я подошла без опаски и села рядом с ним, чувствуя те вибрации, что исходили от магнетического инструмента, обтянутого кожей. Когда он закончил, я обернулась, но на площадке стоял только Фрейгъерд со мной на руках и тоже оглядывался, будто мы попали в другую реальность. Может, так оно и было?

— Пришла, значит. — мужчина был немолод, но дряхлым он никак не выглядел, хотя лицо его было все испещрено морщинами. Он не был адарийцем или гольдом, скорее дэрном. Правда волос его был цвета соли с перцом, что не свойственно детям севера. — Ну заходите. — небольшого роста мужчина довольно проворно поднялся и махнул рукой. Небольшой вход в пещеру был занавешен пестрым гольдским ковром, а рядом с ним не было никакого прохода сквозь грот, только большая площадка. Иллюзия? Шутки шаманов?

— Ну и заварила ты кашу. — по-доброму стал приговаривать шаман, разливая терпкий черный напиток, что пили в песках Гвенийской пустыни. И поставил пиалу напротив Фрейгъерда, вошедшего за мной.

Судя по виду мужчины, Рейдар чувствовал себя немного неуместно, но на странноватые речи реагировал спокойно, разве что, может, с опаской.

— Думаю, тебе надо расслабиться. — Налил он мне что-то молочное в глиняную миску. — А мужчине взбодриться, его ждет непростой путь, собственно, как и тебя. — рассмеялся шаман, только одному ему понятной шутке. — Но сначала… — пододвинул он ко мне «угощение». — Пей. — подбодрил меня альм. — Ты ведь не для того здесь, чтобы сомневаться. — словно прочитал он мои мысли, и я вылакала снадобье, что оказалось жутко горьким и вяжущим.

Я действительно здесь с определенной целью и старый шаман явно видел больше моего. К сожалению или счастью, я не обладала подобным талантом заглядывать сквозь пелену времени, лишь изредка в трансе духи могли сообщить что-то, намекнуть, но не более.

— Что с ней? — точно эхом услышала я взволнованный голос Рэйдара. А в комнате все поплыло и расстроилось. Звук сделался вязким и плотным, сменяя свой диапазон до низких частот.

— Она примет свой дар и свою ношу. — прозвучал отдаленно голос шамана.

Черный экран. Я стояла посреди разветвлений и лишь в одном из «коридоров» забрезжил огонек. Сначала это была точка. Потом светило все разгоралось, и я вошла в абсолютно белое пространство. Что-то юркое и яркое пролетело мимо меня, точно саля по спине и мне приходилось оборачиваться, чтобы уловить взглядом нелепого «шутника». Послышался утробный смех огромного существа.

— Что ты? — спросила я.

— Не вер-р-р-но. — прорычало создание.

— Кто ты?

— Ближе. — точно лизнуло мой слух.

— Я умерла? — эхом раздался мой голос.

Опять хохот, отдающий эхом со всем сторон.

— Ты возродилась! — оглушило меня.

Раздался шум, и я точно вынырнула из-под воды.

Я лежала на спине, взгляд упирался в шершавый неровный каменный свод небольшой пещерки. Посреди тлел очаг, рядом стоял нехитрый столик, с оставленной на ней утварью, в противоположном от меня углу лежал плетеный коврик и тонкое одеяло, сложенное в углу. Какие-то полки, травки, перья. Разворошив кокон, я приподнялась на локтях. И точно очнулась от глубокого сна. А последние сутки пробежали диким скоком в моем сознании.

Руки! У меня руки! И ноги! Я потрогала все конечности и тело, не сдержав восторга, расхохоталась, как нечто в моем странном сне. Шторка-ковер колыхнулась и в небольшое помещение проник Рейдар.

— Я жива! — экзальтированно провозгласила, а на его лице расцвела понимающая улыбка с обворожительной ямочкой. — Получилось, Рэйдар! — вскочила я, чуть не обняв идейного врага. Ощущать себя человеком было диво как хорошо. И, кажется, Рей тоже разделял мою радость.

— Рад, что ты в себе. — ляпнул он, видимо не подумав, и я укоризненно на него посмотрела. Но такая постановка слов рассмешила еще больше.

— Боюсь, уже пора. — отодвинул шторку безымянный шаман.

— Спасибо вам! — не стесняясь порыва, я внезапно обняла странного мужчину, что вернул мне себя. Он несколько опешил, но аккуратно положил руку мне на спину и погладил точно родную. Кажется, свой порыв я излила на совершенно незнакомого человека. Но сейчас меня это мало беспокоило.

— Полно, дитя, кровь ваших друзей уже льется. Поторопись!

— Что?! Кто?! — заволновалась мы с северянином в унисон.

И я только сейчас обратила внимание на пса, что был притеснен в своем же собственном теле.

— Прости, дружок. — почесала я за ухом ошалевшего от случившегося зверя.

— Враг, если говорить условностями. — заметил шаман.

— А можно как-то поконкретнее? — уточнил северянин.

— Дети, Духи так не разговаривают! — возмутился шаманист, — И адреса, чаще всего, не указывают. Уж ты то должна знать. — укоризненно на меня посмотрел альм.

— Мы можем вернуться сюда все вместе? — спросила я, когда мы подошли к кромке марева.

Он покачал отрицательно головой.

— Проход будет закрыт. Следуйте левой тропы. — туманно отозвался шаман и на моих глазах его фигура подернулась дымкой, а на его месте раскрыла крылья огромная птица. Одним взмахом он воспарил, разнося орлиный клекот над долиной подобно смеху. И мы сделали шаг. Оглянулись, и не было больше пещеры с пестрым ковром и того самого пса. Зато внизу слышались крики чужаков и стальной лязг оружия. Я зажгла магию, но дар не отозвался.

— Только не это… — протянула я.

— Оставайся здесь! — безапелляционно указал мне Фрейгъерд.

— Ты опять командуешь! — возмутилась его поведению и устремилась за ним вниз, выравниваясь.

— Глупая, послушай меня! — Рейдар пресек мой разгон и остановил за плечо.

— Пока мы треплемся, мы теряем время! Им нужна помощь! — крикнула в ответ.

Как же хорошо было ругаться и вообще чувствовать себя живой и такой человечной!

— Ладно. — он вытащил из-за пояса маленькую трубочку и всучил мне.

— Умеешь пользоваться?

— Спрашиваешь.

— Хорошо, держись позади и… не промахнись.

— Уж я-то попаду! — огрызнулась лишь для острастки, но мы оба улыбнулись задиристой «игре» и разошлись.

И я поняла, как за короткое время соскучилась по таким не хитрым вещам, как просто «человеческая речь» и возможность ответить, донести мысль. Скулить и лаять — это, конечно, сильно, но очень уж ограниченно.

Я примостилась за камень, а Рейдар принял удар от налетчика рядом с Шаном. Последний кинул на меня взгляд и улыбнулся, пропуская удар лезвием. Я чуть было не вскрикнула, но обошлось.

Не так давно бывшее голубым небо, заволокло плотным покрывалом из темных туч. Ветер надвигался нешуточный, да такой, что на более высотных точках деревья начинало пригибать.

Внизу шел в самом разгаре бой. Достаточно кустарного вида наемники напирали на наших парней. Их было восемь, по крайней мере, тех, кого видела я. Джаред был в прекрасной форме, но я опасалась стрелять очередью, так как слишком уж не стабильно они крутились с мечами на перевес, поворачиваясь то спиной ко мне, то лицом. Через какое-то время осталось пятеро. Еще одного, сидевшего в засаде я сняла засчет «жала», что стрелял тонкими иглами с сильной дозой снотворного. Потом из-за кустов стали выбираться еще «бродяги», как я их про себя назвала. Похоже подкрепление подтягивалось не в нашу пользу. Расклад переставал казаться достаточно легким, потому как с первого взгляда техника боя странных «разбойников» была не то, что простой, но какой-то неотесанной и ярой. Они были похожи даже не на разбойников, а на фанатиков. Такой нездоровый блеск в глазах я уже видела, при чем не то, чтобы давно. Это странное открытие заставило меня внимательнее приглядеться к визитерам. Справа послышалось ржание приближающихся лошадей. Что за? Но не успела я обдумать разворачивающуюся ситуация, как здоровущий лиходей выбил «жало» у меня из рук.

— Эй! — выкрикнула я, но было поздно.

Громила не расшаркивался и даже не вступал в диалог, а попросту повалил, очень быстро заматывая колючую веревку вокруг тонких запястьев. И чтобы не брыкалась, затянул удавку вокруг щиколоток. — Морлок! Пусти! — лягнула его, но конечности были прижаты, — Рейдар! — я не задумывалась, почему выкрикнула имя северянина. Может, из-за того, что его прижимали в мой угол халдеи, а может, из-за того, что он был со мной в момент возвращения в себя. Не знаю. Но паника, что сейчас все накроется медным тазом, заставляла действовать не задумываясь.

Северянин оглянулся в мою сторону, и в этот момент противник размашисто сделал выпад. Бой загородил разлапистый куст. Дальше меня бесцеремонно перекинули через круп, зафиксировав ремнями, точно специально для этого здесь приспособленными, чтобы возить пленных, ну или мешки с бататом. Чувствовала себя именно последним, когда лошадь двигала задней частью. Думай, Эверис! Думай! Я безуспешно подергалась, еще больше затягивая узлы.

На шею капнула капля и еще одна. Свист. Резко поворачиваю голову в сторону бандита и вижу, как громоздкое тело со стрелой на уровне сердца заваливается на бок. Я зажмурилась. Все произошло просто стремительно быстро. И вот оно, казалось бы, спасение! Но кобыла не остановилась и видимо вообще была не из пугливых, что даже не дернулась в сторону, а продолжала держать темп, отбивая ритм копытами, вспахивая грязную дорогу. Видимо она привыкла, что с ее крупа то и дело валятся наездники. Проклятье!

Дождь все усиливался, фигура, что нагоняла скачущую вместе со мной лошадь была размыта. Но, когда всадник, что стрелял, приблизился и, схватив поводья резко, подрезал кобылицу, я узнала в нем северянина. И чуть было не слетела вниз под копыта! Похоже ремни действительно возили мешки, а не половозрелых девиц.

— Единый! Я знала, что ты хотел меня прикончить! Еще в Дельтаре! — выдохнула я, сваливаясь практически ему под ноги, и в этот момент небеса разверзлись еще сильней, и дождь полил практически «стеной».

— Ты… неугомонная! — Рей, быстро перехватил меня и, развязав, усадил перед собой. Но почему-то не развернул лошадь, а пришпорил дальше.

Его выпад я пропустила и почти прокричала, пытаясь переорать ливень:

— Почему мы не возвращаемся?

— Мы решили разделиться. Слишком много подошло наемников. К тому же одна упрямая особа решила, что совсем справится и угодила в плен! — голос его звучал практически над макушкой, а крепкие руки держали поводья передо мной, что практически ощущалось как объятья. И я подумала, что даже, зная все однобоко, как если бы я выглядела абсолютно форменным злодеем, мужчина не поскупился на честь и бесстрашие. А, может, я все выдумала, и он просто хочет получить артефакт и избавиться от «проблем» в моем лице. Тоже ведь вариант. И он, конечно, больше подходит для реальной жизни.

Через пол часа бешенной скачки я начала мелко трястись от такой желаемой «мокрой» прохлады, которой сейчас было через край. Видимость была так себе, но хоть чуть-чуть поток уменьшился. Капли неприятно хлестали по лицу, а тело Рея прижималось все сильнее.

— Рей, мне, конечно, тоже хочется погреться, но ты весишь центнер! — пошутила и, повернувшись, обомлела. Северянин не то, чтобы не отреагировал, он начал заваливаться на меня, рискуя упасть с лошади. Мокрое лицо не выражало прежней решимости, а наоборот, выглядело уставшим и бледным, что здорово меня напугало! Сердце ушло в пятки, и я резко натянула поводья.

— Рей! — обернулась, — Чтоб тебя! — побила мужчину по щекам, и он несколько очухался.

— Нормально. — по инерции ответил он, упреждая следующий удар по лицу.

— Ты чуть не вырубился! — проорала я, пока высматривала хоть что-то похожее на убежище. — Какое тут нормально!?

Нужно было срочно найти сухое место! Джунгли были непролазными и меня в большей степени интересовали разломы в горе, что тянулась неровной грядой по левую сторону. И, слава Стихиям, в одном месте, где лианы наросли и чуть покачивались, мне показалось, зиял проход. Повезло.

Мы не разговаривали больше, и так было понятно, что он не в порядке. А чтобы разбираться, что с ним, нужно хотя бы нормально видеть.

Рей небрежно слез с животного, когда кобыла уперлась носом в скалу. Я пролезла под руку, пытаясь дать ему опору, на что он лишь усмехнулся, но комментировать не стал.

— Сумка. — послышалось, через звук бьющего по листьям и земле дождя, когда мы зашли уже в темное нутро разлома.

— Какая сумка? — ошалело оглянулась и смекнула, что речь идет о торбе, что была прикреплена к седлу его кобылы.

Пришлось вернуться к лошади и схватить не только ценный вышеобозначенный инвентарь, но и потник, надеясь потом использовать его как подстилку.

В пещере было темно, прохладно и сухо. В одном лишь месте зияла дыра наверх, и я посчитала это за хороший признак, чтобы развести хотя бы небольшой огонь.

На входе валялись чуть влажные ветки, и уложив Рея в кромешной темноте, бросилась собирать нехитрый костер. Пощелкала пальцами. Магический огонь лизнул ладонь, но как-то неохотно. Хорошо хоть так. Направила его на чуть влажные деревяшки. Пламя разгораться не хотело и пришлось усилить посыл. Благо вообще, что магия отзывалась. Зажгла светляк, и стала ощупывать северянина. Долго причину искать не пришлось. Правый бок зиял широкой дугой прорехи и пропитал темную рубашку кровью.

— Стихии! И ты еще ходишь с такой дырой!? Ненормальный! — ахнула я, бросаясь к сумке, пытаясь рассмотреть что-то из аптечки.

— Ерунда. — прохрипел мужчина. — Просто крови потерял чуть больше, чем хотелось бы. — слегка даже улыбнулся северянин.

— Ты, наверное, в бреду решил, что ты бессмертный Странник! Но спешу тебя разочаровать, это не так!

В сумке я обнаружила банку с мазью, пару бутылочек в темном стекле и самогон.

— Снимешь сам? — попросила его оголиться.

Рей расстегнул пуговицы, я со смачным звуком откупорила зубами крышку самогона и…

— Эвер…Твою ж! — сдержанно выругнулся он, когда я щедро плеснула ему на рану «пламенной водой». В пещере тут же едко запахло спиртным. Он зашипел, но лучше так, чем получить заражение. Конечно, же в реальных условиях никто в трезвом уме и твердой памяти не обожжет открытую рану спиртом. Никогда так не делайте!

— Если решила выразить месть мне таким способом, то я предложу сейчас более подходящий вариант. Все как вы женщины любите: с оттяжкой, медленно и мучительно. И по делу.

Я вопросительно на него посмотрела, а он кивнул в сторону сумки.

— Считаешь, я хочу мести? — закопошилась в мокром нутре.

— Разве нет?

— Нет. — ответила я, глядя мужчине в ледяные глаза. Это было честно.

Он разорвал контакт:

— Посмотри, там есть кожаный сверток.

— Этот?

— Да.

Я раскрыла реквизит. Внутри лежала игла и специальная нить. Набор был для лекаря в полевых условиях.

— Нет. — охнула, понимая, что он хочет. — Я даже толком вышивать не умею. Это плохая затея. Даже на практике в Даркмурте избежала этого жуткого момента.

— Брось, всех росс учат шить.

— Я исключение. Ты видел мои стежки? — возмутилась предложению. Я, конечно, не падала в обморок от вида крови, но шить на живую — мероприятие не из приятных.

— Уверен, ты прекрасно можешь заштопать рубашку.

— Ты не рубашка. — упорно отбрыкивалась я от сомнительной участи вспомнить уроки мадам Тиссо.

— Эверис!

— У тебя останется жуткий шрам. — ввинтила я достойный аргумент.

— Все равно. Одним больше, одним меньше.

— Я…

— Шей! — рявкнул он на меня. — Пока мы спорим, магия вместе с кровью утекает в бездну!

— Я бы попросила написать бумагу, что «претензий не имеешь». — стала вдевать нитку в ушко и только с пятого раза попала, руки были мокрыми и тряслись как у пьянчужки, — А то потом скажешь, что тебя пытала бывшая почившая супруга и отправят меня на мериловые рудники даже без оправдательной записки.

— Претензий не имею. — послушно повторил он. — Если хочешь, оформлю тебе орден по возвращении. — усмехнулся он и зажал деревянную рукоять походного ножа в зубах. — Давай. — невнятно проговорил он.

— Письменно. — отметила этот нюанс и поднесла острие к коже. Ну… с Духами! Не стала оттягивать неизбежное и просто стала быстро штопать, нарочито несмотря на лицо Рея, иначе мне бы самой дурно сделалось от всех эмоций, что оно отражало. Хотя, к его чести, скажу, что он стоически терпел и даже не сильно шипел.

— Все. — завязала я узел и, взяв у Рея ножик, отрезала нить. Получилось, в целом, не так уж и плохо.

— Мазь. Теперь положи ее на рану. Быстрее!

— Не кричи на меня! — рявкнула в ответ на нервах, но подчинилась: зачерпнула темно-зеленую вязкую субстанцию и аккуратным слоем прошлась по шву. Под воздействием чудодейственной мази рана точно слиплась. Рейдар облегченно выдохнул, похоже лекарство имело эффект анестезии, и подполз чуть ближе. Мужчина откупорил деревянную заглушку у небольшого пузырька в темно-коричневом стекле без опознавательных надписей и резко вылил себе в рот. Тоник? Регенерант? Не знаю, но ему точно стало легче.

Дождь усилился новой волной. До меня даже стали долетать капли, что падали в отверстие пещеры и скатывались под наклоном вниз в узкий разлом. Звук ручья, что уходил горной артерией куда-то вглубь убаюкивал, а треск костра создавал ощущение тепла и условной сухости. Верхнюю рубашку мне пришлось снять и расстелить возле огня, также поступила и с мужской. Портки благоразумно решила оставить. Фарансийское белье и так не оставляло простора для фантазии. Но, собственно, кого здесь стесняться? Бывшего супруга, который видел меня и в более пикантном разоблачении?

— Хитрый ход. — прокомментировал он мой выверт. — Кровь точно даст отток от ранения.

— Предлагаешь мне сидеть в мокром?

— Портки же ты снимать не стала.

— Хочешь, чтобы я сняла штаны? — изогнула я бровь, и мы усмехнулись нелепому разговору.

Через какое-то время высох и потник, и одежда. А Рей даже немного вздремнул, ну или вырубился от болевого шока, кто знает. Когда мужчина очнулся, я поспешила подложить под него нехитрую сухую подстилку.

— Рис…

— М? — старалась бережно уложить его на потник.

Он замолчал, точно раздумывал, как хотел облечь мысль в слова, а затем просто выдохнул:

— Прости меня.

Неожиданно.

— Решил раскаяться на смертном одре? — усмехнулась и тоже села рядом, зацепив краешек «подстилки».

— За тюрьму. Это было… жестоко и подло. — не повелся он на мой юмор.

Я немного помолчала, подбирая ответ.

— Знаешь, я ведь сама себе хозяйка. Попала в застенок, значит, сама виновата. — не стала я тыкать его в больное место. Когда человек раскаивается — это ни к чему. — К тому же, мы считай друг другу чужие люди. — назвала я все своими именами.

— До сих пор в голове не укладывается… — он не продолжил, словно задумался о чем-то, но я сама выбрала продолжение.

— Что угодила? — усмехнулась, — Да, это был жуткий прокол. И надо было к вам в край фьордов сунуться. Знала же, что дурная затея.

— А до этого, где была? — задал мужчина вопрос, вокруг которого стоило ходить аккуратно.

— В Мангольдии. — чуть поразмыслив, ответила правду.

Мы замолчали, слушая треск костра. Через какое-то время я подбросила еще мокроватых веток. Пламя недовольно затрещало, плюнув вверх небольшой сноп искр, не желая брать в топку влажный «корм».

— Как считаешь? Что сейчас происходит? — спросила я, поправив длинной палкой, развалившийся «шалашик».

— Хаос, который люди срединного мира пытаются упорядочить. А, в целом, война.

Страшное слово было озвучено.

— Знаешь, так странно осознавать, что наши народы вступили в бойню на фоне разворачивающейся катастрофы.

Он хмыкнул:

— Особенно удивляет тот факт, что мы сейчас с тобой вместе, хотя должны быть по разную сторону баррикад, учитывая обстоятельства.

— Кто такое сказал? — его слова насмешили.

— Политика.

— Разве возможно по щелчку пальцев возненавидеть народ?

— Можно. — со знанием дела подтвердил мне массу исторических фактов. Вопрос был риторическим, но мне искренне не понятен. — Ты ведь читаешь прессу.

Тут он был, конечно, прав. Ненависть будто специально разжигалась между россарийцами и гольдами последние года.

— Да, но я не испытываю агрессии к другой нации, расам. — задумалась и добавила, — Ну может, троллей и орков стараюсь обходить лишний раз, но это исключительно из-за их странного ко мне отношения. — северянин изогнул бровь, а я помахала головой «мол, проехали», — А так в целом, каждая душа имеет право быть здесь.

— В этом ты права. Беда в том, что не все это понимают. Большинство живут стихийной жизнью. Слушают то, что говорят и едят то, чем их кормят.

— Возможность понимать дорогого стоит. — добавила я.

— Это да, особенно если ищешь пути этого знания собственной шкурой.

Мы замолчали каждый о своем, а затем, когда ветки прогорели он продолжил:

— Знаешь… похоже мы близки к развязке финала нашего путешествия.

— Почему?

— Ты знаешь, что ты вырвала буквально зубами у вождя Кин-Хау?

В голове тут же пронеслась картинка, будто видение из прошлой жизни.

Я пожала плечами.

— Это артефакт с очень сильными свойствами. Не знаю… будучи собакой я ощущала его как что-то влекущее, обладающее властью, сильной энергией и разящей магией за версту. Хотелось быть рядом с этим предметом силы. Странное чувство…

— Понравилось быть псом? — не без иронии спросил меня дэрн, внезапно уводя линию разговора в сторону, которая думаю его интересовала, но спросить напрямую как-то было некогда.

На что я, не удержавшись, фыркнула.

— Стихии упаси! Жарко, из слов только «гав», ходишь на четвереньках. Я уж молчу про все остальное, что просто не прилично произносить в слух.

— Считаешь, мы у той грани, где остались еще приличия?

Я уловила иронию и невольно дернула плечом.

— Нет… Наверное, нет. Так, что это? — не дала увести себя в сторону.

— Ключ, Эверис, ты достала ключ.

— Хочешь сказать…?

— Да. Мы не стали открывать артефакт без тебя. Посчитали, что это будет справедливо.

Я ошарашенно уставилась на северянина и растянула губы в улыбке:

— Спасибо. — а в голове били бубны торжественную песнь. — Неужели получилось? — я восторженно на него посмотрела, и он удовольственно кивнул.

— Слава Единому! — возвела я руки в молитвенном жесте. — Хоть не напрасно это все.

— Странная ты колдунья. Договариваешься со стихией, но молиться не забываешь.

— Разве одно исключает другое? — выгнула я бровь.

— Нет… Вовсе нет.

Мы помолчали. Я переваривала добрые вести. И, если все будет хорошо, а оно точно будет, то есть шанс что-то сделать в этом хаосе! И я получу ответ, как остановить утекающую магию по заветам предков. И на моменте, когда все мысли выветрились из головы, а я расслабилась, почувствовала, как засвербели лопатки и северянин спросил:

— Сколько их было? — разрезал условную тишину дэрн.

— Что? — не поняла его. Даже обернулась. Нахмурилась.

Он усмехнулся:

— Ты всегда так отвечаешь, когда не хочешь давать ответ? Мужчин, Эверис, я говорю про мужчин. Эти все наряды, Шан…

Наверное, нужно было видеть мое вытянувшееся лицо. Странный вопрос.

— Просто не укладывается в голове, что ты об этом спрашиваешь. — я опять поковыряла угли, вспыхнувшие язычками пламени.

— Так сколько?

— А у тебя? — спросила его, почему-то разозлившись где-то на дне себя. Зачем ему это? По его выгнутой брови я поняла, что он рассчитывал на такой обратный вопрос и осеклась: — Нет, не говори. — выставила даже руку, точно она могла остановить внезапный порыв, если бы Фрейгъерд решил вывалить на меня списки любовниц. — Это чушь, не хочу знать!

— Которых по-настоящему любил…

— Замолчи! — прервала его, не желая обсуждать этот абсурд. Внутри заклокотала обида за то, что он вообще поднял подобную тему.

— Одна.

Удар сердца произошел где-то на уровне висков. Что? Я скептически посмотрела на мужчину, поймав его внимательный лед в глазах.

— Ты. — добавил он. Бах, удар, бах и еще один. Кажется, я даже забыла вдохнуть, но потом очнулась.

— Ты врешь. — отвернулась и зло тыкнула в угли.

Рейдар Лайонел Фрейгъерд всегда был завидной фигурой не только в своем, но и в другом государстве и это с абсолютно отличавшимся менталитетом.

— Совершенно точно нет. — буравил меня взглядом изувер, решивший одной только этой фразой распотрошить мне душу.

— Пожалуйста, не делай это. — ком встал в горле, а глаза защипало. Я устремила взгляд в костер, не желая слышать странного признания. Будто если я его проигнорирую, то можно будет сделать вид, что он ничего подобного не произносил. Но я ошибалась. Фрейгъерд решил не просто извиниться, он решил расковырять рану, саднящую уже семь лет, и всадить туда кинжал.

— Как я тебя ненавижу, Эверис, за то, что ты натворила! — неожиданно зло, но тихо произнес северянин, обращаясь точно к пещерному своду. Гнев придал его голосу живости и ударил меня психологически под дых. Даже дышать стало труднее.

Тишина сгустилась, давила на меня, после обрушившихся слов и внезапно меня прорвало, и я выкрикнула то, что долго сдерживала:

— Я сама себя ненавижу! — по щекам поползли злые непрошенные слезы, и я вытерла их грязным рукавом. — У меня не было выбора. — тихо добавила. — Не было.

— Разве? — очень искренне спросил он, приподнявшись.

А я почувствовала себя свободной, ведь клятва больше не сдерживала.

— Далл шантажировал меня. — посмотрела в его лед, в котором отражались отблески костра. Рей нахмурился, точно пытался вспомнить все детали происходящего семь лет назад, а я продолжила, чувствуя, что если не расскажу ему сейчас правду, то просто не смогу потом дальше быть.

— Когда ты заинтересовался ничем неприметной девушкой, то заставил своего дядю капнуть глубже, кто я. И он получил даже больше, чем можно было представить. К нему в руки попал хран — донос на Ноэль. Информация была о том, кто мы с ней и, что ее волшба на территории Россарии не законна. Ты ведь знаешь, что у нас за «проклятый дар» отправляют на рудники или в каменный мешок? — Рей кивнул и, сморщившись сел еще ровнее, напряженно следя за мной и моим рассказом. — Он вызвал меня как-то к себе и дал понять, что мериловые браслеты лежат в его ящике и ждут меня и Ноэль в любое время, если я не стану делать, что он скажет. Сначала я не поверила, а затем увидела депешу собственными глазами.

Рей молчал, а затем спросил:

— Почему ты мне не рассказала?

— Когда я согласилась, он вплел в гейс заклятие о неразглашении. Я попросту не могла раскрыть рта на эту тему.

— Что он хотел? — заморожено спросил Рей, видимо, ожидая худшего.

— Чтобы я сообщала обо всем: куда мы ходим, о планах и, чтобы говорила тебе то, что хочет он. — было жарко от костра, но меня снова затрясло от воспоминаний, которые до сих пор тупой болью отдавались в сердце. Как старый шрам, напоминающий о сделке и не верно сделанном шаге.

— Эй! — Рей сгреб меня к себе несмотря на то, что я рассказывала ужасные вещи о предательстве… его самого. — Эй, Рис… Тише… Все ведь прошло… Так? — я покивала, он огладил меня по голове, как бы это сделал близкий человек и от этого мне стало еще хуже. — Что еще? — тихо спросил он.

Потихоньку истерика сходила на нет. Дэрн не разжал рук, продолжая обнимать, ожидая, когда меня перестанет потряхивать.

— Он велел порвать с тобой, но я… не могла… я была так влюблена, Рей… — я мотала головой, понимая, что сама себе противоречу, ведь разве можно предавать, когда всем сердцем желаешь быть с человеком? И можно ли искупить теперь эту вину? — А потом я встретилась лицом к лицу с твоим отцом на том приеме. И это был шок.

— Вы не встречались до этого?

— Нет, конечно.

— Я думал, вы знакомы, и его слова о представлении тебя ему лишь игра, манипуляция.

— Нет. Я никогда его не видела.

— Что случилось потом?

— О! Кульминация была достойна пьесы. — вытирала я дорожки слез и невольно усмехнулась. Но это сейчас. Тогда я была страшно напугана. — Я стала не угодна, ведь была замешана в манипуляциях Далла и дэрна Торгнира. И, возможно, они знали, что это все же возможно… снять клятву.

— Поэтому ты исчезла. — подытожил он.

— Не сама. Твой отец приказал Даллу… убрать меня. — пальцы Рея сжались на моем плече.

— Выродки. — процедил он.

Нервный смешок вырвался сам собой.

— Этот выродок спас меня.

— Кто? — не понял видимо продолжения Рейдар.

— Далл.

Он нахмурился и спросил:

— Зачем? Что он за это попросил?

— Ничего. — сама удивлялась этому факту. — Даже клятву дал магическую, что больше не сможет шантажировать. После выпуска просто запихнул в кутузку. Я тогда была сама не своя от страха. Еще эта девушка…

— Его рук дело?

Я вытирала влагу и покрутила головой.

— Сказал, что взял ее из морга.

— Беспринципный псих.

— Возможно, но тем не менее он спас меня.

— Это не делает его крестной-феей. — последнее слово, сказанное мужчиной, заставило меня улыбнуться.

— Нет. Но… он все провернул, сделал документы, отправил в Мангольдию.

— Что дальше?

Я пожала плечами и улыбнулась. Слезы высыхали на моих щеках.

— Жизнь.

Северянин замолчал, а затем медленно произнес:

— Рис… я ведь не знал. Думал, ты…

— Знаю.

— Единый, я был на твоих похоронах. Видел твоих родных. — ошарашено протянул он.

Эта фраза заставила сжаться сердце, точно тревожной пичугой.

— Ты был?

— Да. — мужчина прижал меня теснее, что отозвалось какой-то бесконечной нежностью. Мысль, что он почил мою память своим присутствием, честно говоря, была странная, но приятная.

— Я думала, ты не хотел меня видеть больше… никогда. — вспомнила его слова в храме.

— Я тоже так думал. Хотел так думать. — отрывисто проговорил он и замолчал, губы сделались одной ровной полосой. Внезапно мне так захотелось дотронутся до них. Глупо. И я отдернула себя от этого порыва.

— Все стало слишком сложно, да? — как-то грустно посмотрела в его лицо. И я видела, что он о чем-то размышлял, но не делился этим. — Мне отрадно, что теперь ты знаешь правду. Хотя я н ехотела этого сначла. Думала так будет лучше. Однако… это ведь ничего не меняет. Я все равно преступное лицо в твоих глазах. — я уперлась ладонью в его грудь и отстранилась, он разжал горячие руки, не препятствуя, и я, обернувшись, вновь посмотрела на огонь с каким-то странным ощущением. Вроде и освободилась, а стало тяжелее. И опять появился комок в горле, а глаза защипало. Лопатки жег его тяжелый взгляд. Что за мысли он перебирал, я не знала.

— Рис… — тихо произнес он ласково мое имя, а внутри все сжалось. Я не ответила, просто не знала что. Мне было горько, что так все вышло.

Сзади раздался шорох. Он подсел ближе, медленно тронул длинные пряди волос, что закрывали меня сзади, сдвинул в бок. Я замерла. Движение отозвалось удивлением.

— Что ты…? — начала было я, когда пальцы коснулись ворота рубашки и не спеша приспустили ее. Он придвинулся еще ближе, практически обхватывая меня ногами, придвигаясь сзади. От его дыхания возле шеи пошла волна мурашек.

— Рей… — выдохнула, когда он коснулся чувствительной точки губами и точно вдохнул меня. Горячие пальцы чуть подвинули бретель нательной сорочки и белья, что надевалось под рубашку, плечо провокационно оголилось, и северянин не задумываясь повелся на это вызывающее во всех смыслах действие.

Мне, казалось, это какой-то сон. Абсолютное наваждение. Я знала, что не следует этого делать — начинать заново или заканчивать оборванное таким образом. Трудно сказать, что значит это теперь. И будет ли значить. Но от едва уловимых касаний и поцелуев, сознание заволокло туманом и хотелось просто проживать эти ощущения в настоящем, не оценивая правильность решений.

Все одеяние съехало вниз на талию, открывая налитую от ласки грудь. И мужчина тут же воспользовался этим, накрыв ладонью.

— Прекрати… — выдохнула я, когда горячие руки беззастенчиво расстегнули мои брюки.

— Уверена? — прошептал мне в шею и коснулся мочки уха, делая поступательное движение умелыми пальцами, от которых расходились волны сладких спазмов, а затем ввел их внутрь, доведя меня до предела этой невыносимой лаской.

— Да. — на выдохе простонала, невольно двигая бедрами, желая продолжения. Так продолжаться больше не может!

И, резко убрав захватчика из брюк, обернулась, упирая руку в крепкую грудь мужчины, заставляя лечь.

Он выгнул бровь и улыбнулся, следя, как я оседлываю его.

Усевшись, я явно почувствовала, как достоинство просто распирало штаны. Медленно развязала их и потерлась тянущем от желания местечком, точно кошка. Со смаком медленно расстёгивала пуговицы рубашки и прижалась голой грудью к литому торсу мужчины. Его дыхание стало тяжелым и рваным.

— Ты ранен… — теперь я выгнула бровь и осуждающе посмотрела на него, отбросила свои брюки.

— Вся кровь сейчас в другом месте. — усмехнулся он и откинул голову с резким выдохом, когда я опять окунула его в ласку. Не без удовольствия лизнула шею, а затем его ключицу.

— Если откроется рана, будешь сам себя зашивать. — прошептала в ухо.

— Ты знала, что это нечестно… ставить условия мужчине во время близости? — изогнул он бровь, не назвав это безобразие чем-то словесным.

— Почему? — тихо протянула я.

От желания низ живота сводило сладкой истомой, и я силой воли только не заставила его начать, лишь дразнила.

— Потому что я соглашусь сейчас на что угодно.

— Даже клятву дашь? — искусительно спросила и не выдержав момент, открыла занавес первого акта.

— Да. — выдохнул он, — Даже магическую. — его руки оглаживали изгибы талии, а затем губы втянули чувствительное навершие груди. Я задвигалась легкими движениям в такт ему, откидывая голову, отдаваясь наслаждению целиком и полностью. Это был эрос в чистом виде. Архаический экстаз. Инстинкты в чистых своих проявлениях. Когда энергия пульсирующей волной простреливает от низа до макушки.

В итоге мужчина не выдержал моего доминирующего положения и перевернул, уложив на лопатки, перехватив лодыжки, соединив их сверху перед собой. Стало узко, и я не выдержала первая. Громкий стон сорвался с моих губ, которые тут же запечатали влажным поцелуем. Тугой узел лопнул, обрушивая расслабление. А затем мужчина содрогнулся, сладко застонав от освобождения. Голова кружилась. Я была пьяна от возбуждения, ласки и мужчины, что нависал надо мной с ошалелыми практически светящимися в темноте чистыми как лед глазами. Коротко, но вкусно поцеловав меня, он откинулся рядом и собственнически придвинул к себе, просунув ногу между моих. Наше шумное дыхание соперничало со звуком воды и слабым треском почти потухшего костра. Но холодно не было. Было горячо!

Дыхание восстанавливалось быстро и в слабом теплом свете мы просто припали друг к другу вновь. Стали целоваться, как безумные, точно не могли напиться. Как если бы мы были путниками, шедшими долгую дорогу через пустынные пески без воды, и настал момент утоления жажды. Возможно, так и было, пески времени, что мы прошли, замкнулись. И сейчас мир сузился до нас двоих. До момента слияния и соединения, одного дыхания в унисон.

Мы затягивали друг друга в этот порочный круг ласок снова и снова, а затем выдохшиеся после экстаза, уснули, как кроны переплетающихся деревьев, в таких интимных объятиях любовников. Мне снился лес, поцелуи и горячий лед на губах.

Утро настало рано, когда слабые лучи рассвета лишь сделали намек на то, что ночь должна уйти, уступив место светлому лику дня. Я лежала на подстилке, заботливо укрытая своей и рубашкой мужчины, мысли о котором заставляли внутри меня все сладко переворачиваться.

Что? Как? Фразы и картинки заметались и запутались в голове, как только я более-менее протерла глаза. И я предпочла задвинуть их на время «после завтрака». Но никто не спешил потчевать «слабый пол». Как и не было того, кто бы мог это организовать. Любовника, собственно, не обнаружилось ни снаружи, ни внутри. Пустая гулкая пещера встречала потухшими черными углями, что остались после костра неровной кляксой и тишиной, не считая звука ручья.

— Рей? — мой собственный голос слабо отразился от стен. Неловко встав, я поняла, что тело неожиданно дало о себе знать. Мышцы болели, низ живота потягивало от неожиданно случившегося сексуального марафона, а губы были растерзаны укусами и опухли. То тут, то там я замечала на себе синяки, точно меня били, а не ласкали.

Аккуратно спустившись вниз, я заметила смачный засос практически у шеи. Ошалело посмотрела на свое взъерошенное отражение в темной воде и побрызгала в лицо незнакомке, чьи глаза горели колдовским пламенем. И я поняла, что мне это ни капли не помогло и залезла в неглубокую природную «чашу» целиком. Вода была чуть прохладной и остужала горячую голову. Как это произошло вообще? Наши отношения и мы… Обрывки фраз снова стали окутывать мысли, и я погрузилась под воду, стараясь унять внутренний голос, что накручивал новые эмоции, что называется «опосля».

Наплескавшись, я разожгла костер и постепенно сохла. Через час я забеспокоилась поскольку Рейдар так и не явился, обошла округу и, не найдя лошади, честно говоря, впала в прострацию. В голове не укладывалось, что он мог вот просто так взять и уйти. Мне же не приснились последние сутки?

Побродив по округе, я наткнулась на сладкие плоды арголиса и, плотно позавтракав волокнистым фруктом, решила подождать еще час. Когда от ожидания, я была готова выть волком, то решила все же направиться в город, где обозначили встречу, если вдруг разделимся.

Может, что-то произошло? В голове крутилась масса мыслей и я все больше злилась на себя, склоняясь к варианту, что Рейдар просто не захотел сказать мне в лицо, что это было ошибкой. Но мог бы оставить хотя бы записку на камне, как нормальный древний человек, в конце концов! Я была в шоке. Нет, не так, я была в бешенстве!

Отбросив предположения о беде, я почему-то уверилась в том, что решение переспать с бывшей супругой было удачным только на момент его принятия, а на утро мужчина, как это водится, просто слинял. Сплошь и рядом я слышала такие истории от женщин, что тешили себя надеждами на крепкую любовную историю после вот таких вот «горячих ночей». Дурой быть не хотелось и на злости я не заметила, как к вечеру уже дошла до темных неприветливых улочек Ниара. А когда передо мной в коротком Кривом тупике вырос скромный домишко с номером 3, то я накрутила себя до белой горячки и, когда взяла в руки ключ из-под террактового горшка с поникшей петунией, то руки тряслись от желания порвать в клочья того, кто, по всей видимости, просто решил отомстить, унизить и сделать больно.

Жилище принадлежало «соглядатаям», что служили Толлгартам. Сеть своеобразных служащих была глазами и ушами их владений. Отец Джареда был помешан на заговорах и везде имел ниточки, которые завязывал той или иной услугой на себя. Друг как-то рассказывал о хитросплетениях его связей, но, кажется, я была тогда слишком далека от этого всего.

Вообще, если представить себя кем-то подобным — фигурой властной, то вербовка преданных людей из разных сфер и городов — дело благодатное. Никогда не знаешь, чья информация тебе пригодиться.

Открыв потертую временем деревянную дверь, я вошла в узкий коридор с крутой отполированной ногами щербатой лестницей. При моем вторжении звуки затихли, а затем, когда я поднялась, натужно скрепя ступеньками, из приоткрытой двери на меня налетел ураган, чуть не столкнув с коварной лестницы.

— Ну наконец-то! — снес меня в порыве чувств приятель и даже ощупал лицо, смяв щеки двумя ладонями. — Единый, ты живая, настоящая! Риса! Как я волновался, ты даже представить себе не можешь — порывисто обнял, хрустнув ребрами, при чем моими!

— Ты меня задушишь! — прохрипела я и отстранилась. Настроение было мерзотное. Но я нашла в себе силы легонько улыбнуться другу.

— Почему так долго? Мы прождали вас целый день. — он сосредоточенно посмотрел мне за спину и недоуменно вниз. — А где дэрниец? Он же поехал за тобой.

— Не знаю! А разве он не здесь? — раздраженно отозвалась я и вошла в комнату, где за круглым столом сидели вымотанные Йен и, казалось, расслабленный Лисхан. Гольд качался на стуле, а руками поддерживал голову. И если кудрявый искренне улыбнулся мне, то Шанар раскрыл руки в стороны, точно с небес сошел Небесный Странник:

— С возвращением!

По центру горел скупой огарок свечи и стоял глиняный кувшин с водой. За злостью и гневными мыслями, даже не поняла, насколько организм обезвожен на солнцепеке. Точно не пила неделю, спешно налила в пустую кривую кружку живительную влагу и практически несколькими глотками выпила ее всю. От жадного поглощения, на глаза выступили слезы, а лицо покраснело.

— Нет… — растеряно отозвался приятель и подойдя ко мне спросил: — Ты в порядке? Рис? — он положил руку мне на плечо. А я увидела, как у Лисхана разъехались губы в понимающей улыбке и выгнулась бровь. Стихии, чтоб его! Прикрыла глаза и запоздало поняла, что он увидел то, чего не должен был. А Йен сделал вид, что ничего не заметил, смущенно потерев шею. Вот нормальный человек. Всем бы так.

Спешно застегнула пуговицы, что распахнула на жаре. До самой последней, под горло! Лис тихо надсмехался над моим жестом.

— Да. Все хорошо. — обернулась на Джара и поняла, что он не заметил жуткой отметины, что еще не давно напоминала мне о приятной ночи, ставшей в одночасье клеймом, которым метили глупых, недальновидных, не повзрослевших (хотя уж мне то следовало!) девиц, которые верили в счастливые концы трудных историй. Святая простота, честное слово! Нельзя быть и хорошей, и плохой одновременно, Эверис! Как когда-то грубо пошутил над послушницей Марко: «Ты либо трусы надень, либо крестик сними».

— Вы не вместе? — нахмурился Маккелан, уловив суть.

— Как видишь. — развела я руками и уселась на крепкий стул, устало вытянув гудящие ноги и налила еще стакан и, уже не торопясь, выпила до дна.

— Что произошло? — упредил Йен, похоже волнующий всех вопрос.

Кхм сказала бы я, что произошло, но, боюсь, что все подробности знать мужчинам просто не стоит. Хотя глаза Шанара светились абсолютным «сечением» ситуации. Проницательный какой!

Особенно, я бы не стала посвящать в мое грехопадение друга, что по пьяни признался Фрейгъерду в любви. В смысле… в любви-то признался мне, но почему-то сказал об этом «горячо любимому» северянину, что тоже странно. До сих пор не понимаю, кто его за язык дернул?

— Не знаю… Мы ушли от погони, его ранили, пришлось затаиться, а затем он куда-то ушел.

— Ушел? — эхом повторил Йен и нахмурился.

— Куда ушел? — спросил Джаред, но внимание отвлек легкий гул, не слышимый, но ощущаемый магами в этом помещении. Пространство точно свернулось, а затем выплюнуло сложенную вдвое сероватую бумагу. Мы удивленно склонились над клочком, который выпал прямо перед Йеном. Он зачитал вслух:

«Торгнир послал отряд.

Риг нашел меня в Свильтэрне у границы.

Времени больше нет. Возвращаюсь.

Я прочел послание.

Вождь Громель, как истинный воин, предупредил о том, что они вторгнутся на человеческие земли. На наши земли. Орки на стороне россарийцев.

Кланы нечеловеческих рас разделились.

Возвращайтесь.

Женщин отправьте через Холума в Великий Лес.

Перворожденные на нашей стороне.

Встретимся в Тронхейме.

Р.»

— Что это значит? — сложила я руки на груди, наблюдая, как глубокая складка пролегла у мужчин между бровей. — Свильтэрна… это недалеко от Тэнгусигаля, ведь так?

Ни у кого не возник вопрос, кто такой «Р». Вопрос в том, что случилось и почему он ушел на восток в деревушку. Я пыталась сложить картину происходящего воедино.

Йен коротко кивнул, а Шан вырвал листок и еще раз пробежался по строчкам глазами.

— Ясно.

— Что тебе ясно? — раздраженно спросила гольда. Джаред протянул ко мне руку, желая приободрить и успокоить, но я лишь скинула ее плечом. — Я никуда не поеду! — уперлась сразу на предложение зашкериться к остроухим, что жили особняком. Представляю, какой их ждет сюрприз.

— Мы возвращаемся. — скомандовал Джаред, обрывая зарождающийся спор, и постучал затейливым ритмом в соседнюю стенку. В помещение тут же вошел мужчина, закутанный в серый балахон. Я было хотела выместить свое плохое настроение на мужчинах, но осеклась, наблюдая, как их лица становятся все жестче и смурнее.

Дорога прошла в зашифрованных переругиваниях, так как с нами присутствовала охрана Джареда, которая теперь сопровождала нас везде. Почему нельзя сразу было отряд взять? На претензию адариец ответил, что не думал, что я способна влезть втакиенеприятности. Как говориться, ничто не предвещало. Странный вывод, учитывая, что я «воскресла» и стала собакой.

Мы сидели на веранде, открывающей потрясающий вид на южный сад. Ливана обхаживала Йена в комнате, так как лицо рыжего здоровяка пересекал здоровущий порез. Когда увидела Маккелана первый раз, свет был настолько тусклым, что я подумала это просто кровоточащая царапина, но при свете все оказалось гораздо хуже.

— Он прочел его, верно? — я говорила о свитке, что волей Стихий попал в мои руки.

Джаред сидел напротив меня и разглядывал карту империй, попивая черный как смола кофе. Гадость! Терпеть не могла эту горькую бурду. От одной мысли рот свело горечью.

— На утро, еще до отъезда к «отступнику». — я вскинула на него взгляд, и он осекся:

— Альму, я хотел сказать альму.

Мы не обсуждали тему моего дара и пока удавалось соскакивать со скользкой темы.

— Ты знал. — не спрашивала, утверждала.

— Я ведь и вскрыл его.

На эту фразу я удивленно на него посмотрела. Он хмыкнул.

— Думала, я не вспомню?

— Пожалуй… — покрутила изящную чашечку с ароматным красным чаем, что подавали на юге, как холодным, так и горячим. Мой вариант был второй, несмотря на жару. Издержки привычек.

— Сам не знаю, почему меня дернуло. — проговорил он, сверяясь с точками магических пересечений в толстом справочнике, что лежал на изящном, не предназначенном, для научных изысканий, столике.

— Да еще кому… — добавила я, добив друга.

Он отложил схемы и хотел было начать:

— Рис, тогда…

— Джар, не надо. — упредила его оправдания и раздраженно звякнула чашкой о блюдце.

Почти семь лет назад, как раз после крушения моих надежд, Джаред пригласил нас к себе в Адарию. И это была настоящая южная сказка и, как и во всякой волшебной истории, друг решил, что поцелую суждено быть. Но не все хотели быть ее частью. А некоторые сказки должны принадлежать другим барышням. Глупо чувствуешь себя, когда попадаешь на страницы книги, сюжет которой не для тебя.

Я была не готова к такому повороту после всего, поэтому для меня это было сравнительно шокотерапии. А еще было больно. Очень больно.

Мы никогда не говорили о подобном развороте отношений. Я считала, что могла доверять ему, а он решил все перевести в романтическую плоскость. Да еще в какой момент: когда я была растерзана в клочья и вдавлена грузом клятвы неразглашения, которую дала. Мы поругались, и я уехала. Что ж, стоит ли говорить, что Ливана была права насчет друга. Просто часто мы закрываем глаза на то, чего не хотим видеть в своей жизни. Я не была исключением.

— Мы выяснили, что это было ошибкой.

Он прострелил меня долгим пронзительным взглядом, говорящим, о том, что ему тоже больно.

— Забавно получается… — он отпил кофе, звякнув о блюдце и посмотрел на цветущий сад, не спеша продолжать мысль.

— Что?

— Люди склонны наступать на одни и те же грабли, вопрос только до какого времени. Когда безобидный предмет станет лопатой?

— Ты это к чему? — настороженно перевела на него взгляд.

— Да так…

Я выгнула бровь, намекая, что воду мутить всякий умеет, а ты возьми да очисть водоем.

— Я не дурак, Рис. И понимаю слово «нет», но вот ты, зачем опять рушишь свою жизнь, мне не понятно.

Сердце почему-то разбежалось быстрее от его слов и споткнулось, понимая, что он просто сделал вид, что ничего не заметил. Не вольно я потерла пальцами именно то место на шее, что выдавало меня с головой. Правда сейчас его скрывал ворот.

— Разве мы выбираем каждую нить своей судьбы?

Он пожал плечами.

— Иногда, мне кажется, люди сознательно не хотят быть счастливыми, и, потакая какой-то немыслимой природе, делают все, чтобы испить свою чашу страданий.

— Ты сейчас пьешь из моей. — пошутила я, и он смягчился.

— Я готов выпить ее хоть всю. Но разве это убережет тебя от следующей?

Его слова зароняли зерно абсолютной истины. И было приятно, что после всего он остается со мной, несмотря на свои страсти. И я готова была ему их прощать. Когда-нибудь его любовь перерастет во что-то, что не требует социальной обусловленности и телесной близости. Наверное… Надеюсь, по крайней мере на это.

— Знаешь, в чем моя проблема? — усмехнулась я. Он вопросительно посмотрел на меня черными как ночь глазами, складывая карты в кожаную папку. — Если семь лет назад меня приволокли на эшафот за веревку, то сейчас я сама лезу в петлю.

— Он настолько хорош? — неожиданно задал вопрос, не требующий пояснения.

— Скорее я просто глупа. — он не задал вопрос, а я почему-то открылась. — Он ушел.

Мы помолчали, наблюдая за чарующей красотой сада. Двух слов хватило, чтобы друг понял все.

— Он просто кретин. — через паузу выразил общую мысль Джар, затем встал, взъерошил смоляные волосы, как это делал всегда, и улыбнулся, — А знаешь, для разнообразия выбери кого-нибудь, кто не будет топтаться на твоем сердце. И если это не я, то позволь мне хотя бы просто стать тебе близким другом. Как это было раньше.

— Только никаких поцелуев, Джаред.

— Пока сама не захочешь. — подмигнул мне приятель, и я не смогла не улыбнуться.

— Ну что, открывай? — протянула Ливана, явно нервничая. Момент был особый. Все наши злоключения произошли именно из-за этих вещиц. И точно снежным комом налепливались с каждым оборотом.

Мы собрались в кабинете, прямо перед отъездом мужчин на север. Джаред расположился за своим столом, Йен сидел с эртонкой на диванчике, его порез покрывала заживляющая мазь, что зеленой кляксой гармонировала с его рыжими кудрями, а Лисхан вольготно откинулся в кресле, нетерпеливо покачивая ногой.

— Что ты его гипнотизируешь, раз и все! — отозвался Лис.

— Не порть момент! — огрызнулась я.

Старый фолиант лежал прямо передо мной, и я трепетно приложила к центру артефакта оскаленную морду древнего чудовища. Не сомневаюсь, если амулет и в самом деле был сделан из настоящего золота, а не сплава, что часто маскируют под благородный металл, любимый всеми алхимиками. По обложке пробежали теплые всполохи, все ускоряясь быстрой бегущей строкой. От центра отпрянула круговая волна, в миг взметнув мои волосы и все не статичные предметы, бумаги на столе разлетелись стайкой пичуг. Я отпрянула, а ребята на мгновение задержали вдох. Вспышка озарила комнату, ослепив нас на мгновение, магический бутон раскрылся и схлопнулся. Все прекратилось в миг.

— Не дурно древние зачаровывали артефакты. — подался вперед Лисхан, его темные глаза выдавали нетерпение.

— На все бы книги такую защиту, больше бы дошло рукописей до наших дней. — прокомментировал Йен.

Я посмотрела на Джара, севшего на пол прямо напротив меня через стол, он мотнул головой, подталкивая к действию, и я аккуратно поддела рукой темную кожаную обложку.

Страницы были серыми с коричневатыми разводами, и листая одну страницу за другой, я поняла, что треклятая книга написана на старом наречии, который я понимаю через слово.

— Что там? — Лисхан даже поднялся и заглянул в книгу из-за плеча.

— Все. И даже больше. Но нужен словарь потолще и позаковыристей. — листала я страницы, где была летопись Начала Сопряжения Сфер, заклинания и ритуалы прошлого, а еще, и самое важное, описание баланса стихий и сил среднего мира.

— Здесь. — я указала пальцем на выделяющийся абзац.

«Рожденный в самом сердце Геи Хранитель удерживает баланс и границы мироздания. Нет места в срединном мире душам другого порядка. И закроются врата гласом его бурерожденным. Он проснется ото сна, сотрясая землю. Волею анимадара званный. Рогнар истинное имя Сына неба. И назвавший его во всеуслышание почувствует дыхание и пульс воедино».

— И кто этот спаситель? — вопросила общий вопрос Ливана.

— Там так и написано? — скептически посмотрел на меня Шан.

— А ты думаешь, я выдумываю? Могу зачитать на первородном. — несколько строк в конце особо выделялись красными чернилами, что густо впитались в лист.

— «Est quea arne arte,

Bui orto quio Rognar»

Строчки точно сами вылетели из моих уст. Я даже испугалась, что зачем-то прочитала слова смысл, который угадывался лишь со второго, третьего прочтения. Но ничего не произошло. И я даже выдохнула с облегчением. А Шан забрал у меня фолиант и стал вчитываться, а перелистнув замер.

— Что там? — изумилась своей невнимательности и все подошли к гольду, что удерживал реликвию.

На странице черным по серому была гравюра создания, которые в наше время считались вымершими.

— Нет. Да бросьте. — изумилась Ливана. — Мы проделали этот путь, чтобы узнать, что мир может спасти истлевшая в веках ящерица? — она со скепсисом посмотрела на скалившуюся морду существа размером с замок, что был изображен на гравюре видимо для точного узнавания масштаба.

Я хмурилась, разглядывая изображение и решила для себя, что нужно прочитать книгу от корки до корки и понять все более досконально.

— Не расстраивайся, штучка. Приключение было отменным. Давно я не испытывал таких острых ощущений. — подмигнул мне Шан, а Ливана фыркнула. Мужчина перекинул наплечную сумку, готовый выдвигаться в Дэрнию. — Ну что, артефакт ты открыла и даже прочитала. Наши товарищи по цеху сейчас строят планы, как отбить атаку не только вашего императора, но и других рас, что решили устроить общую бойню. Сама понимаешь, нам по идее нужно быть уже там. Время горячее и мешкать не стоит. Прошу… — протянул он руку, намекая на артефакт. Я вытаращилась на него и прижала дорогую сердцу вещь к груди.

— Я должна прочитать. — упрямо выдвинула аргумент.

Он выгнул бровь, а Джаред встал рядом со мной, не гласно говоря, что он будет отбивать честь прочесть пыльную книженцию, если она так важна его подруге.

— Рис, при всем уважение к тебе, но если там содержится что-то, что действительно поможет войне, то я обязан забрать ее. Йен со мной согласиться.

Я перевела взгляд на здоровяка, и тот спокойно кивнул.

— Так должно, Эверис. К тому же Рэйдар…

— Рэйдар?! — резко перебила его. Упоминание северянина почему-то подняло возмущенную волну не выплеснутого гнева.

Йен запнулся, а я продолжила:

— Скажи Фрэйгъерду, что артефакт отдам, лишь когда дочитаю. Собирались же вы как-то воевать без шпаргалок. — едко проговорила, и он вопросительно перевел взгляд на Лисхана.

— Тогда собирайся. — решительно подвел итог Лис. — Готова читать по дороге?

Сначала я растерялась, возвращаться в Дэрнию прямо сейчас не было в планах и собственно в желаниях. Особенно после случившегося, но я кивнула. Это лучше, чем если разругаюсь с мужчинами, которые все-таки не в игрушки играют. Все трое несут имперскую службу и каким-то немыслимым образом согласились на стремную авантюру. К тому же Ноэль сейчас была в зоне беженцев, и я должна была найти ее.

Ночной поезд двигался ровно вдоль мангольдских степей и зеленых «бархан». Ночные фонари в коридоре тревожно заморгали, когда в одном из купе заворочалась на своем спальном месте одна росса.

Я слышала голоса. Они неразборчиво шептали, заставляя крутиться с одного бока на другой: «Разве она может?» «Вряд ли?» «Ее выбрали». И только один низкий, где-то мною уже слышимый гортанно произнес: «Время пришло», прекратив всю эту какофонию голосов. От этого пробирающего до самой души звучания я резко села. Но никого постороннего в купе не было. Лисхан спал на соседней койке и от моего шороха проснулся, открыв один глаз.

— Что это с тобой? — спросил он и тоже сел, всматриваясь в мой силуэт.

Я обнаружила, что платье липло к груди от пота. На лбу блестела испарина, а дышала я, будто пробежала марофон. Что за черт?

— Штучка, если ты мокрая не от секс-марафона, то тебе явно не здоровится. — прокомментировал он мое состояние и даже встал, приблизившись. Над его плечом вспыхнул светляк, который подозрительно замерцал. Мы оба проводили такие фокусы настороженным взглядом. Нам было понятно, что теперь мы в зоне нестабильного магического фона. — Ты как?

— Не знаю. — ответила я чистую правду и потянулась к воде. Пить хотелось неимоверно. И чуть не сверзилась на пол от собственной слабости. Тело потряхивало. Голова закружилась и Лисхан вернул меня на место.

— Давай-ка полежи, а? — передал мне флягу и упер руки в боки. — Признавайся, тебя покусал твой южный дружок и теперь у тебя адарийская лихорадка.

Я показала ему не приличный жест, и он разулыбался.

— Ну слава Духам, а то я подумал, что ты умираешь.

— Не дождешься.

— Я-то не жду. Наоборот, рад, что такие горячие птички сопровождают меня в холодную Дэрнию. Если бы не указ свыше, то хрен бы я туда сунулся.

— Кстати, зачем ты туда едешь? — спросила я, чтобы не думать о том, что меня слегка потряхивает, а ладони подозрительно зачесались. Особенно левая. Может, это действительно такая специфическая форма аллергии?

— Прости, штучка, государственная тайна.

— Хоть должность скажи.

— Тиан кэйсацу. — сказал он на гольдском.

— Да ты оказывается, значимая фигура в Мангольдии. — присвистнула я. Его чин означал, что он старший помощник главы стражи по зарубежным вопросам. — Мне тебя теперь только, как господин Лисхан величать?

Скупая улыбка чуть растянула его губы, и он махнул рукой.

— Оставим патетику. Я видел тебя в крови, в шкуре собаки и рвущей чужие глотки. С тобой лучше дружить на короткой руке. — напомнил он, и я рассмеялась. Вот только жжение начинало быть нестерпимым, и я зачесала ладонь. — Да что там с тобой? Покажи. — он придвинулся вместе с возмущенно вспыхнувшим светляком, а на моей ладони стало расползаться нечто черное.

— Вот морлок! — произнесли мы в унисон.

— Шан, сделай что-нибудь! Это адарийская чума! — в панике затрясла я ладонью. Гольд тут же натянул рубаху поверх носа. Но через секунду вгляделся в мою руку и одежда сползла с лица. Странная клякса начала формировать рисунок, который я уже где-то видела.

— Где твоя книга? — озвучил Шан мои мысли и не стесняясь закопался в моих вещах.

Я зачарованно запихнула вторую руку под матрас и вытащила ценную реликвию. Его выгнутую бровь я проигнорировала, и мы оба нависли над рисунком на той самой странице, которую я читала.

— Никто не учил тебя, что читать древние артефакты вслух может быть опасно? Странные незнакомые руны точно клубились под кожей, но жжение перестало быть таким откровенным.

— Самый умный?

— Штучка, ты попала! Это я могу тебе сказать, даже не читая манускрипт.

— Проклятье! — ругнулась я.

— Точно.

Остаток пути мы проехали, нависая над артефактом, пытаясь расшифровать заковыристые тексты. Странные стихи и понятия были до того двояки, что вводили в заблуждение даже такого языковеда как Шан. В итоге мы начали спорить до криков и шипения. Даже проводник с обеспокоенным лицом прибежал разбираться, что у нас тут происходит. Заверив его, что драки не будет, мы сердечно пообещали, что будем тише. Уходил он с круглыми глазами и его рука так и тянулась покрутить у виска, когда мы объяснили, что спор философско-лингвистического характера.

На утро мы сделали вывод, что мне действительно не стоило читать артефакт, обладающий древней магией.

— Ты понимаешь, что теперь тебя придется предъявлять вместе с книгой? — спросил Шан, когда наш пыл поутих, а за окнами замелькали белоснежные пейзажи.

Я прикрыла глаза, пытаясь осмыслить, что он сказал.

— Мне конец. — изрекла я, пытаясь справиться с потоком мыслей. Я была вымотана бессонной ночью, перевоплощением из собаки в человека и какой-то вечной борьбой.

— Все так плохо?

— Все еще хуже.

Я не собиралась изливать душу перед лисом. Но он и не требовал. Лишь внимательно на меня посмотрел темными глаза.

Но если подумать, то даже рассказать смешно. Все, от чего я так долго бегала, в итоге настигло меня. Больно дернуло за плечо и, не спрашивая, присвоило себе. Да еще так нелепо. Далл хотел спрятать последствие своего человеколюбия в другой стране. Теперь не выйдет. Я хотела спрятаться от его контроля. У меня вышло. Но вот я опять иду в цепкие лапы северного народа. И хуже всего то, что я плохо представляла, что теперь будет дальше?

Последние стихи гласили:

«Сосуд, держащий магию,

Вместит в себя слово

И слово станет песнью.

Спящий откроет глаза вечности,

Возвращая древнее.

Эпоха хаоса закончится на нем,

И новый порядок будет возрожден».