Обрести свой мир

Глава четвертая, в которой обнаруживаются огромные щуки и неизвестные горы.

— Кваааа!

А это что? Прикалывается, что ли, кто-то? Так громко орать! Я приподнял налитую свинцом голову.

— Кваааа! — Перед моими с трудом открытыми глазами сидела здоровая жаба. Не просто здоровая, а очень большая. И ярко — фиолетовая. С огромной ловкостью она поймала языком комара над моей пяткой (это же больше метра!). Так это не кошмарный сон? И эти затянувшиеся похороны были на самом деле? Я с трудом уселся на раскладушке, земля покачивалась перед глазами. Прихватил голову руками, но легче от этого не стало. Наоборот, стало мутить еще больше. Встал и пошел в конец огорода и долго пугал одинокий куст крапивы. Так тебе, сволочь, а то все время вырастаешь! Пусть тебе будет стыдно! Прекратив извергать из себя остатки вчерашней попойки, сходил в одинокий домик, а потом побрел к роднику.

Единственным светлым пятном в этом кошмаре был родник, который забил у меня на участке. Сильный и мощный, он быстро намыл из вынесенного с глубины песка чистый бочажок, из которого вытекал ручей. Вода была очень чистой, холодной и вкусной. Намного лучше, чем все бутылированные, она горной нисколько не уступала. Ручеек пересекал весь участок в длину и вытекал под забором, уходя вниз по кювету.

Помакав голову в ручей и умывшись пониже по течению, чтобы не пачкать бочажок, я напился из самого родника. И головная боль ушла. Будто рукой сняло. И похмельный синдром тоже. Очень сильно захотелось, есть, и я вспомнил, что четыре дня почти не ел. Захотелось, причем не есть, а жрать. На часах было полпятого. Над горами на востоке всходило Солнце. Над горами? Откуда они взялись? Наверное, из-за облачности не видно было, а сейчас ясно. После катастрофы натащило облаков. Еще одна загадка. Ладно, но где бы перекусить? Домой идти, так перебужу всех. А в Егере ничего нет из консервов? Проверил кабину и кузов, ничего съедобного. Прохладно, одни трусы на мне.

В гамаке похрапывал укрытый с головой Димка. Он почти не пьет, но вчера напоролся со всеми. Правда, ему малой дозы хватило, спать пошел. Снял с своей раскладушки легкое одеяло и накинул на плечи.

В окно выглянула сонная жена:

— Тебе чего не спится? Рань ведь какая!

— Есть хочу! — в животе у меня выразительно заурчало.

— Сейчас, подожди минутку.

Через пятнадцать минут я ел яичницу из пяти утиных яиц с салом. На газовой плите жарила (отец с такими же пенсионерами, как он сам, организовали заправку газовых бытовых баллонов на АГЗС). Супруга поставила чайник с заваренным чаем на подставку и села напротив меня. Я наворачивал жареные лепешки и был почти счастлив. Четыре дня нормально не завтракал. И не обедал. И не ужинал!

— Любый, мы с Ложкиной Любой поделили все продукты, что ты с Леонидом привез. И порошок с мылом тоже. Мария у них живет, кстати. Дальняя родственница Любки она. Но вот что я спросить хотела. Что за золото в мешке и что с ним делать будем? А в другом мешке ювелирные украшения? Вы зачем ездили? — она вопросительно приподняла брови.

Я тщательно прожевал кусок и затолкал в рот следующий. Показал жене на кружку. Она покачала головой, наливая мне чая, взяла сахарницу, но я замотал головой. Не люблю сладкий чай. Сладкое люблю, а вот чай с сахаром нет. Наконец еда закончилась. Я блаженно хлебнул чаю.

— Золото, а что с ним делать? Разделим пополам с Леонидом, наш трофей. Что с боя взято, то свято. — Я еще хлебнул чаю, благодать.

— А с ювелирными изделиями, это тоже с боя? — Супруга продолжала допытываться.

— Эти нет. В принципе, они мои как бесхозное имущество. Магазин казанский, и продавец с управляющим из Чистополя. — Я опять отхлебнул чаю. Подумал, и взял еще лепешку.

— Значит, я позвоню Любе и скажу, пусть Леонид приходит делить ваш трофей. — Алиса встала, потянулась за рацией. Шелковый халатик обрисовал ладное тело. Да, не девочка. Но очень симпатичная женщина! А ведь четверо суток не до утех было! Я со злостью вцепился в лепешку.

— Кстати, а почему ты решил, что я девочкам мамой стану, а? За меня решать вздумал? Они как куколки, верно, но ведь чужие дети. И как с опекунством быть? Ты знаешь, я стала к ним так привязана, и мне страшно, что их приедут и заберут чужие дяди. И за них тоже. Ведь такие умные и маленькие девочки. Они меня попросили мамой побыть, а то в детский дом заберут. — У Алисы заблестели глаза от сдерживаемых слез. Она у меня девушка очень чувствительная и душевная, просто претворяется грозной татаркой.

— А что, их на дороге бросить надо было? Я так не могу. И ты не можешь, я же знаю. Девочки маленькие, вырастут, нас родителями почитать будут. Не верю я, что это все спасательной операцией МЧС закончится. Вадим сказал, звезды другие, а он шесть лет на них в Самаркандской обсерватории смотрел. Так что не опекунами нам быть, а родителями. А как они с Катей и Лехой? — я допил чай.

— Да нормально, играют, помогают. Я всех девочек в нашей комнате поселила, а Леха с дедом в детской. Я пока в зале. Твой отец дырку заделал в детской, пока вы завалы разгребали. Ругал он вас, кстати. Напились толпой, а охранять, кто будет? Бабы со стариками? Нашли же причину. — Супруга медленно начала заводиться. Еще бы, несколько дней не разговаривали толком. Некогда было.

— Алис, а ты Ложкиным позвонила? — Попытался перевести стрелки я.

— Рано пока. Все нормальные люди, кроме меня, спят еще! Ты пока раздели все. И баню натопить надо, помоетесь нормально. И надо что — то с водой придумать, а то стираем руками, как в Средневековье. — Задав ЦУ, супруга плавно и величаво удалилась. Но вернулась, таща мешок с золотом. Брякнув его передо мной, с гордым видом удалилась. Ню-ню. Ладно, пока оружие почистим. Давно пора.

Взял Бенелли, трофейные автоматы и пистолеты и пошел на улицу. Достал из сарая плоский и длинный фанерный ящик, в котором хранил шомпола, насадки и чистики. Ружейного специального масла нет, да и не пользовался я ей никогда. Взял кипяток с плиты. Разобрал автоматы, сложил в чашку запчасти, залил солярки, пусть нагар немного раскиснет. Залил в стволы немного МГ, поставил к стене и занялся дробовиком. Неплохо с тех гайцев с усилением оружия взяли, и патронов тоже. Они в РОВД пару цинков перед налетом забрали, запугав дежурного. Даже четыре светошумовые гранаты мне досталось. И зачем они мне? А автоматы и пистолеты грязные. Вот на убитом охраннике ПМ чистенький, хоть на выставку. Но я люблю с железом возиться.

Уже когда собирал последний пистолет Ярыгина, проснулся братик. Посмотрел на пистолеты и покачал головой.

— У тебя нюх на патроны. Я то думал, зачем тебе пистолетные без пистолетов? Может, еще Кольты где-либо надыбаешь? — Димка потянулся и пошел умываться.

— Лучше патроны без пистолета, чем пистолет без патронов. — Высказав эту мудрую, как мне кажется мысль, я собрал оружие и понес его в дом, оставив на улице для Вадима один автомат. И взялся за мешок с золотом. Потом подумал, и занес его на кухню. Нечего светить. Если меньше люди знают, крепче спится. Вытряхнул монеты и слитки на пол, начал делить на две равные кучки. Зашел Димка, поднял слиток, подбросил его в руке, покачал головой, бросил в общую кучу, и стал жарить яичницу.

После окончания дележа передо мной лежали по одному непарному слитку весом 100 и 200 граммов и четыре монеты разного достоинства. Наверно, рубить придется. Но это с Ложкиными. Алиса уже вызвала Любку, сейчас должны приехать.

Приехавшие Ложкины маленько от вида золота и серебра обалдели. Ленька и не предполагал, из-за чего сыр-бор в банке разгорелся. А Марии, когда ее насиловали, явно не до внешних раздражителей было. Вот и были в неведении относительно этого богатства. У меня совесть пискнула было из-за ювелирного, но жаба ее задавила. Кстати, насчет жаб…

— Лень, Люб, у вас на участке фиолетовых жаб не встречается? Вот таких. — Я указал на сидящее на крыльце земноводное. Жаба томно потянулась и медленно, как на подиуме, сошла со ступенек и направилась в огород.

— Да нет. Этакую зверюгу попробуй не заметить, внушительная особь. — Ленька подобрал отвалившуюся челюсть. — Где нашел, не ядовитая?

— Да нет, вроде. — Жена зябко передернула плечами. — Но дети обожают, Жабой Клавой зовут, кузнецов ей с рук кормят. Особенно младшенькие. А та, как будто понимает, квакает так благодарно.

Мимо жабы тащил за шиворот пойманную мышь наш кот. Когда он проходил в полуметре, Жаба Клава метко плюнула языком ему в нос. Васька возмущенно заорал, выронив при этом мышь, и отпрыгнул. Жаба поймала мышь и проглотила. Вид у нее при этом был очень довольный. А у кота очень несчастный. Он развернулся и пошел в огород ловить следущую.

— Нда, цирк. Любомир, отойдем на пару слов. — Леонид загадочно посмотрел на меня. И что ему надо?

— Любка, меня глава на место начальника полиции, становым приставом зовет. Как думаешь? — Ленька покачал головой. — Неожиданно, даже не знаю, что делать.

— Что делать. Иди и служи. Хоть начальник полиции нормальный будет, а то старый выполз к концу похорон. Чуть не прибили его мужики. И помощников набирай, а то сейчас все как начнут бывшим начальникам грешки припоминать, один за всеми не угонишься и не угомонишь. Вчера вон Василия с Лехой едва от Ильнура оттащили. Все его выдрыгоны припомнили. Начали по второму кругу припоминать, да не дали. Но в синяках он пару недель точно проходит. Это ладно, если кулаками, а стволами счета начнут сводить? Так что иди. Служи. Если что, поможем.

— Ко мне пойдешь, помощником?

— Нет, мне погоны на флоте надоели. О, смотри. Отец идет. — К нам подходил мой отец. На плече висела Сайга 030, весь немалый живот в ремнях РПС. В нагрудной кобуре был ИЖ. Мечта милитариста, ха-ха.

— Привет, молодежь. Отоспались, что ли? Встали так рано. Устали же, как собаки. — Идущий рядом с ним Цезарь недоуменно посмотрел на него. Мол, я совсем не устал. Надо бы будку перетащить к крыльцу, Цезарь, похоже, к нам совсем перебрался. Это хорошо, очень умный пес.

— Парни, поосторожнее с золотом. Сейчас от закона остались одни воспоминания, а оно даже сквозь мешок светит. — Отец покачал головой. — Ладно, ребятки, вы поспали, и мне пора. Кстати, какой умник поставил машины на картошке? Какая зима будет, неизвестно.

Ложкины укатили на трофейной Ниве, а я стал готовиться к рыбалке. Захотелось отвлечься. Вадим и сынуля изъявили желание проехать со мной, а супруга ехидно наказала без рыбы не возвращаться. Димка прихватил видеокамеру и снимал все по дороге.

Я не стал уезжать далеко, и так берег был обрывистым, и сразу начиналась глубь. Когда вываливали коровьи и свиные туши за городом вниз по течению, они почти сразу тонули. Раки, небось, гигантские вырастут. Глубина у берега по замерам доходила до пяти метров. Это против длиннющей мели в том мире.

За городом вверх по течению, возле абрикосового сада, который появился вместе с этим миром, мы остановились. Река сделала небольшую, но глубокую заводь. Метрах в пятидесяти била чайка. Похоже, котел. Серебристыми брызгами выпрыгивали мальки, спасаясь от хищника. Но жерешиного боя не было, так что, скорее всего окунь. И все же, какая широкая река, другой берег едва виден.

— Надо касмастер граммов на сорок ставить, далековато. И пару виброхвостиков прицепи, вдруг сразу два сядут. — Братик руководил моими действиями.

— Дим, не мешай. Сам знаю. Тем более ты даже крючок не умеешь привязывать. — Я надвязал на плетенку поводок со снастями. — Поберегись. Пробую!

Я подошел к берегу с новым спиннингом. Ох, и дорогая вещь в Старом Мире. Я такую снасть даже не думал покупать, не по карману. Неломаемый спиннинг Шекспир и катушка Шимано стоили вместе восемнадцать тысяч рубликов. На эти деньги два десятка снастей подешевле взять можно. Было. Откинул направляющую, прижал жилку указательным пальцем к катушке и сделал первый заброс. Ох, ты, вот что значит плетенка. Касмастер с виброхвостиками перелетел через котел метров на десять. Поскорее закрутил ручку, чтобы провести блесну повыше через котел. Есть! Первый заброс и успешная поклевка. И крупная рыба, судя по сопротивлению. И еще! Я поволок двух окуней к берегу.

Выбросил горбачей на берег прям спиннингом. Раз неломучий, пускай пашет. Сын приплясывал возле рыбин, Димка снимал. Хорошо как.

После того, как я вытащил еще пяток окуней (все грамм по восемьсот, ну никак не меньше), Вадим потребовал спиннинг у меня.

— Смотрите и учитесь! — провозгласил он и забросил снасть метров на восемьдесят. Неторопливо покручивая ручку, он рассуждал о крупной хищной рыбе. Вдруг резкий удар чуть не выбил удилище из его рук. Спиннинг согнуло дугой, затрещал тормоз катушки, стравливая леску. Ого, вот это экземпляр! Через минут пятнадцать борьбы торжествующий уже Вадим подводил глотнувшую воздуха и все меньше сопротивляющуюся и реже делающую свечки щуку к берегу. Уже были видны желтые пятна на темном хвосте. До того, чтобы завести щуку в подготовленный мной подсак, оставалось полтора метра. Сынуля снимал все это действо и приплясывал от избытка эмоций. Как вдруг из неосвещенной взошедшим Солнцем глубины показалась большая тень. Она стремительно атаковала сидевшую на крючке метровую щуку огромной пастью с острыми зубами, и мы увидели еще одну щуку. Но какую! Не менее четырех метров длинны, она сомкнула челюсти, перекусив поводок, и нырнула в глубину, ударив хвостом и окатив нас с ног до головы водой! Котел резко замер. Чайки взмыли ввысь. Хозяйка этих вод прошлась.

Ошеломленные и мокрые, мы стояли на берегу. Сын продолжал снимать воду. Да уж, вот это рыба!

— Так, похоже, рыбалка на сегодня закончена. Поехали домой, пока кто-либо еще из воды не вылез. — Я забрал камеру из рук сына. Прокрутил назад. На экране снова гигантская щука занималась каннибализмом со своей товаркой, не спросив разрешения последней. Надо народ предупредить, что купаться опасно. Могут съесть. Я подсадил сынулю в машину. Из-за поворота послышалось тарахтенье мотороллера. К нам подъехал молодой парнишка.

— Дядь Любомир, дядь Вадим, едва вас нашел. Константин Егорыч сказал, что бы в шесть вечера на общегородское собрание приходили. Оно на заправке будет. На Татнефти. Придете, ладно? — парнишка лихо развернул свой тырчик и сквозанул в поселок.

— Ну вот, на собрании народ и предупредим. Дим, залазь. Поехали. Килограмма четыре поймали, хватит. Все равно нас чистить заставят. — Я завел Егеря. Димка скачивал рыбалку на ноутбук. Лешка лез ему под руку и мешал советами. Практически нормальная жизнь. А ведь мне она нравится, подумал я. Такая жизнь. Надо подумать, что делать завтра. Около дома стояла жена с дочками и из-под руки смотрела на наш подъезжающий Егерь.