Обратный билет не нужен

Глава 15

— Как всё неправильно… — в голосе женщины чувствовалось явное сожаление. — Прости, но так мог поступить только мужчина.

Она взяла бокал и покрутила его в руках, полюбовалась цветом вина, словно играя, провела пальцем по тонкой ножке.

«Рисуется», — подумал Георгий Иванович. — «Из какого-то сериала мыльного роковую даму изображает. Утончённую аристократку. А из неё аристократка, как из меня — балерина. Пальцы толстые, ногти — квадратные. Никаким маникюром не скроешь, будь он хоть тысячу раз французский».

Впрочем, Георгий Иванович, а для близких людей — Гоша, он же Жора, он же Призрак, слабо себе представлял, чем французский маникюр отличается от любого другого. Просто не любил он эту бабу. Как была всю жизнь хабалкой деревенской, так и осталась. Несмотря на все маникюры-педикюры, пластические операции и шмотки от-кутюр. Как говориться, можно вывезти бабу из деревни, но вывести деревню из бабы — нет.

«Сразу ей щёлкнуть по носу, или пусть ещё немного порисуется?» — усмехнулся про себя Георгий Иванович.

— Всё приходиться контролировать самой… — женщина снова томно вздохнула и театрально уронила голову на руку и добавила почти трагически, — а ведь мне этот мальчик так нравился… Так нравился…

«Вот придуряется!» — почти с восхищением подумал Георгий Иванович. — «Вот всё-таки баб хлебом не корми, дай попридуряться. А ведь хватка у неё бульдожья и мозги варят — любому мужику фору даст!»

— Так зачем ты, Домна Сергеевна, из Рамуйска уехала, племянника без надзора оставила? — Призрак закинул ногу на ногу и поправил очки. — Кто же лучше за ним мог присмотреть, кроме как родная тётка?

Домна Сергеевна недовольно поджала губы: вот ведь, мужичье неотёсанное, где ему понять тонкие порывы женской души.

— Ну, что ты, Георгий Иванович… Сестра так переживала за мальчика… Ночи не спала. А меня дела в столицу позвали, не могла я остаться. Но Марат Донатыч обещал за ним присмотреть как за своим родным. — Домна Сергеевна незаметно подула на верхнюю губу, где выступили бисеринки пота, и покосилась на Призрака: видел ли? Тот сидел, безмятежно прикрыв глаза, и внимания на Домну Сергеевну не обращал. Тогда она незаметно вытащила шёлковый платочек из сумочки и промокнула лоб.

Не открывая глаз, Георгий Иванович нашарил на тумбочке пульт, включил кондиционер. Сам он не потел, совсем. И жару любил, но над бабой сжалился. Климакс поди, приливы.

Домна Сергеевна шумно выдохнула, почувствовав на лице прохладный ветерок и продолжила:

— Он мне хоть и не родная кровь, но я за лечение его переживала. И ведь надо же…. Три месяца в московской клинике овощ овощем, а у Марата прямо — огурцом!

И Домна Сергеевна улыбнулась собственному каламбуру.

— Странно, да… — Георгий Иванович встал из кресла и подошёл к бару, подумал пару секунд и налил себе водки. Не признавал он всех этих бренди-шменди, виски-писки. Водка — что может быть лучше для русского человека? Хотя злые языки и поговаривали об неких иных корнях Призрака — мол, поэтому-то он в сауне и полотенца с чресел своих не снимает. — Прямо скажем, появился ваш дорогой наследничек на нашем турнире как Золушка на балу.

Оба собеседника замолчали. Стало слышно, как, гоняя посвежевший воздух, гудит кондиционер.

— Новый год тут будете отмечать? Или в Швейцарию полетите? — светским тоном поинтересовалась Домна Сергеевна.

Георгию Ивановичу было много чего сказать этой шитой-перешитой бабёнке с жопой, обтянутой шёлковой золотистой юбкой. Устал он политесы с ней разводить, в конце концов — время деньги.

— Кстати, а ты уверена, что этот малахольный твоему Витальке под колеса случайно кинулся? Как-то очень вовремя он в клинике Донатыча нарисовался. На подставу похоже. Говорили, туп как пробка, а он — игрок, каких по пальцам одной руки можно пересчитать, — Георгий Иванович сделал глоток из стакана, пропустил водку через сомкнутые зубы и протянул задумчиво, — а деньги пропали…

— Так у Марата не вся сумма была? — Домна Сергеевна вскинула ровные соболиные брови. — Может, менты часть прикарманили?

Георгий Иванович покачал головой:

— Точно не менты. Наши ребята раньше них успели и кейс с деньгами у него забрали.

— Но не думаешь же ты… — начала Домна Сергеевна и замолчала на половине фразы.

— Не знаю… — в раздумьи ответил Георгий Иванович, — но носом чую — что-то здесь не так!

Домна Сергеевна побарабанила пальцами по подлокотнику и протянула задумчиво:

— И что вы намерены делать?

Георгий Иванович снова цыкнул водкой, Домну Сергеевну заметно передёрнуло.

— Денег нам, скорее всего, не вернуть. Но мы попробуем. Хоть и невелика сумма, да тут дело принципа. Но шума нам не надо.

— Не надо, — эхом откликнулась Домна Сергеевна. — Жалко, конечно, что такой генофонд зазря пропадёт… Но, знаешь, телефон Сергея всегда на месте был…

Георгий Иванович усмехнулся:

— Если я правильно думаю, то телефон — это мелочь. А если неправильно… Ну что же… Судьба у парней такая. В общем, мои ребята — навестят их. А ты — другу своему передачу отнеси. А то нехорошо получается. Пока на свободе был — все к нему с уважением, а как загремел под фанфары, так и нет никого, кто пачкой чая бы его погрел. Нехорошо, Домна Сергеевна, друзей в беде бросать!

— Справедливо, — кивнула Домна Сергеевна, снова тяжело вздохнув.

Да… А мальчиком, настоящим арийцем, она так и не попользовалась. Хотя потратилась на него немало. Жалко, деньги должны приносить дивиденды.

Макс курил уже пятую сигарету, не чувствуя горечи табака. Всё перебивала стопудовая тяжесть вины на плечах.

Почему он уехал⁈ Почему — не проверил⁈ Он выкинул докуренную до фильтра сигарету и потянулся за следующей, когда в кармане негромко хрюкнул телефон.

Макс поморщился: сейчас прикольный рингтон, поставленный на смс-ки, только раздражал. Вытащил мобильник. И неверяще уставился на экран.

С номера, который он лично забил себе в телефонную книжку два дня назад, пришло короткое сообщение: «Жди меня с первым лучом солнца, я приду на пятый день с востока».

Макс даже физически почувствовал, как непомерный груз падает с плеч и распрямляется спина. И понял вдруг, что глупо и неуместно лыбится.

Поспешно согнав улыбку и скорбно нахмурив брови, Макс удалил сообщение. Ни к чему, чтобы кто-то знал. Идеально будет, если Лёху и Серёгу признают погибшими. Кто же сгорел там, во флигеле?

Опознать трупы будет сложно. Жертвы находились в центре взрыва, поэтому одежда полностью обгорела, как и лица… Зато паспорта нашлись. В комнате, которая меньше всего пострадала. Вот ведь как бывает, случайность, а и нарочно так не сделаешь, даже если стараться будешь.

Макс вспомнил два тела, извлечённые из-под обломков, и почувствовал, как к горлу подкатывает горький от табачного дыма комок. Несчастные были так обезображены, что их мама родная бы не узнала.

— Простите, — над ухом раздался негромкий, но очень звучный голос, такие бывают у офицеров со стажем, званием никак не ниже полковника. Которые привыкли, что их слушают и слышат.

Макс резко обернулся. Рядом с ним стоял незнакомый мужчина, и Макс был готов поклясться, чем угодно, что несколько секунд назад его тут не было.

Судя по выправке, незнакомец был действительно из военных. Впрочем, и одет он был в форму, но какую-то странную. Макс такую ещё не встречал. И в петлицах — незнакомая эмблема… Похожа на закрученную улиткой спираль. Погон видно не было. Тоже странно. Форма есть, эмблемы — есть, а погон — нет.

Макс почувствовал необъяснимую тревогу. От этого человека словно исходила какая-то скрытая угроза.

— Как вы прошли через ограждение? — Макс сделал шаг к мужчине, пытаясь оттеснить того за ленту. — Здесь посторонним находится нельзя.

— Да, конечно, я понимаю, — мужчина кивнул, но не сдвинулся с места.

Он пристально посмотрел Максу в глаза и негромко спросил:

— Мне необходимо знать, что тут произошло. Вы мне сейчас просто ответите на пару вопросов, и я уйду. А полномочия находиться здесь — у меня имеются.

Макс заторможено кивнул.

— Вот и славно, — улыбнулся незнакомец, но тут же стал серьёзным. — В пожаре погибли люди?

— Да, — Макс сам не понимал, почему отвечает этому человеку.

— Вы их знаете? — незнакомец прищурился и впился взглядом в глаза Макса — тому даже показалось, что он чувствует этот взгляд физически.

На языке вертелось: «Нет», но Макс собрал всю волю в кулак и кивнул:

— Да.

— Кто они? — голос стал настойчивее, сопротивляться и врать ему уже не было сил. Макс сглотнул пересохшим ртом и просипел:

— Сергей Сергеев, сторож клиники №17, и Алексей Чертанов, пациент этой же клиники.

— Вы уверены? — голос мягко обволакивал, лишая остатков воли.

— Абсолютно, — Макс твёрдо и спокойно смотрел в серые стальные глаза незнакомца.

— Вот и отлично, — мужчина сделал лёгкое движение рукой, словно сдёрнул с птичьей клетки покрывало. И Макс очумело тряхнул головой.

Рядом стояли начальник милиции и высокий худой майор из федеральной службы безопасности.

— Максим! Виноградов! Ты меня слышишь⁈ — начальник кажется окликнул его уже не в первый раз.

— Слышу, слышу, — совсем не по уставу откликнулся Макс, вглядываясь в осеннюю темноту и пытаясь разглядеть там фигуру офицера с улитками в петлицах.

Лязгнула дверь камеры, и равнодушный голос бросил:

— Казасюс! На допрос!

Марат Донатыч, кряхтя и недовольно бормоча себе под нос проклятья всем неуёмным следователям, которым не спится ни с утра, ни с вечера, потому они и другим спать не дают, поплёлся на выход.

Уже почти механически повернулся лицом к стене, дожидаясь, пока конвойный закроет дверь камеры.

Вот долго они, интересно, разбираться в таком лёгком деле будут⁈ Ведь и ежу понятно — он ни в чём не виноват.

Возле окна в допросной, спиной к вошедшему Марат Донатычу стоял совсем незнакомый человек. Высокий, с прямой спиной, от которой так и разило буквально нечеловеческой силой.

Он резко обернулся, полоснув по лицу Марата взглядом пронзительных голубых (почему-то жутко знакомых) глаз.

— Присаживайтесь, Марат Донатович, — следователь (а следователь ли?) со странными эмблемами-спиральками на петлицах, широко улыбнулся.

Марат Донатыч сел как заворожённый, глядя во все глаза на незнакомца.

— Давайте поговорим, — мужчина с пронзительным взглядом чуть наклонился вперёд.

— Давайте, — Марат вдруг понял, что именно этого человека он и ждал всю свою жизнь. Его и только его.

— Чертанов и Сергеев. Расскажите, что с ними произошло.

Марат Донатыч облизал пересохшие губы и быстро заговорил:

— Сгорели они. Вместе с флигелем. Денег от меня хотели, дурачочки…

Марат Донатыч вдруг дробно рассмеялся тонким противным смешком:

— А хрен им с маслицем, а не деньги! Я с Домны взял за принца наследного, а блаженный Серёжа мне ещё денег выиграл. Много! Хотели обмануть, убежать… Не вышло! Марат умный, Марат людям заплатил, и мальчишек сожгли. Вместе с флигелем. А то сносить мне его не давали… Историческая ценность, понимаешь ли…

— Эй! Ты чего там бормочешь⁈

Марат Донатыч огляделся. Он сидел в своей камере со стаканом воды в руках. Марат Донатыч опять захихикал, глядя на смотрящего:

— Чаю хочу! Горячего! Целый стакан!

Он погрозил пальцем сокамерникам:

— Не обманете Марата! Он умный! Он белому оленю не верит!

Марат довольно улыбнулся и продолжая шептать себе под нос: «Не верьте белому оленю», — направился к электрической розетке.

Георгий Иванович задумчиво смотрел сквозь панорамное окно на реку. Мда… Мельчает народ, мельчает. Достойного противника уже и не встретить. А вот встретил, и что? За спиной негромко скрипнуло кресло.

Георгий Иванович мгновенно напрягся, но резких движений делать не стал: хотели бы убить — он бы уже был мёртв. Он медленно обернулся и в изумлении вскинул брови. За его рабочим столом, в его кресле сидел совершенно незнакомый человек. Поймав взгляд Георгия Ивановича, он негромко и размеренно произнёс:

— Сергеев. Что можете сказать про него?

Сам не зная почему, не отрывая глаз от лица незнакомца, Георгий Иванович медленно подошёл к столу и сел напротив человека.

— Странный человек. Необыкновенный, можно сказать — уникальный. Я сначала решил — из спецслужб. Пьёт как лошадь, а не пьянеет. Память — феноменальная. И сила так из глаз и плещет. Жаль, погиб. Человечишки-то мельчают. — То, что отвечать незнакомцу надо правду, Георгий Иванович не сомневался ни секунды. Он просто обязан говорить правду и только правду. И ничего кроме правды.

— Вы помогли? — в голосе незнакомца не было ни осуждения, ни любопытства, он спрашивал, потому что должен был знать.

— Нет, — Георгий Иванович, покачал головой, — кто-то другой постарался. Я выясню — кто.

Незнакомец кивнул.

Через секунду Георгий Иванович тряхнул головой и очумело огляделся по сторонам: привидится же всякое…