Глава XII «Укротители мамонтов»

Простиравшаяся от подножья скалы равнина заросла травой высотой по колено. Стоя на скале, фон Хорст увидел протоптанную в траве тропу, уходившую влево. В этом направлении собирались идти Фраг и Скраф, чтобы вернуться в Басти, не проходя через Лес смерти.

В направлении Ло-гара никаких следов видно не было.

Фон Хорст пожалел, что не знает, сколько он спал, чтобы вычислить, как давно ушли похитители; он уже не сомневался, что бастиане похитили Ла-джа. Вряд ли она добровольно пошла с ними обратно в Басти. Сверху след был виден очень четко, но когда он спустился со скалы, искать тропу стало труднее, он находил ее по примятой траве. В некоторых местах трава успела распрямиться. Это означало, что похитители и девушка прошли здесь достаточно давно.

У подножия скалы виднелись следы борьбы. Трава была смята на значительной площади. Можно было представить себе, что здесь происходило. Ла-джа пыталась вырваться из рук бастиан и устроила приличную драку, но в конце концов ее скрутили и унесли. Он стоял и смотрел на этот нечеткий след, который вел в неизвестность. Должен ли он идти по нему? А для чего? Было мало шансов, что он сможет их догнать; а когда они достигнут Басти, девушку уже не спасти.

Зачем ему рисковать жизнью ради ее спасения, если такая попытка обречена на провал? Он ей не нравился.

Она даже и не пыталась это скрыть. И если он спасет ее, то только для того, чтобы быть убитым ее соплеменниками? Он подумал о Газе, который крушил людей голыми руками.

Если он пойдет в противоположном направлении, он может найти след Дангара. Мысли о Дангаре и об ожидающем его в Сари теплом приеме, взбодрили его. Ему нужен был товарищ; он хотел снова почувствовать тепло руки друга, увидеть светлую дружескую улыбку. Он устал от неопределенности, враждебности и ненависти.

Вздохнув, он повернулся и… пошел влево по неясному следу. Где-то там впереди была маленькая фигурка с золотыми волосами, возможно, его злой рок.

— Интересно, почему я делаю это, — сказал он вполголоса, пожал плечами и двинулся в неизвестность.

Помня уроки Дангара и используя собственный опыт, он шел так, чтобы рядом всегда было какое-нибудь убежище на случай появления угрозы, — будь то встреча с огромным пещерным львом, могучим тарагом или какой-нибудь давно забытой во внешнем мире рептилией.

По пути он находил места, где спали Фраг, Скраф и Ла-джа, и тоже спал здесь. Питался он яйцами птиц и рептилий, фруктами, росшими на деревьях и кустарниках вдоль пути, и различными съедобными кореньями, которые он научился распознавать у Дангара и Ла-джа. Он изготовил себе новый лук со стрелами и копье, чтобы не тратить драгоценные пули.

Он старался наверстать упущенное время, двигаясь, пока не падал от усталости. Часто между двумя своими снами он проходил одно-два места их сна; и это свидетельство того, что он нагонял их, согревало и подгоняло его, хотя иногда эта погоня казалась ему абсолютно бессмысленной. Громадный лес казался бесконечным, но в конце концов он оборвался у подножия скалистых холмов. Теперь ему стало труднее идти по следу, так как земля больше не была покрыта зеленым ковром, а была сухой и каменистой.

За холмами простиралась еще одна равнина, по ней бежала большая река. Он увидел ее с вершины холма, который пересекал по старой тропе, протоптанной людьми и животными. Вдоль реки шла полоска леса, и небольшие рощицы были раскиданы по равнине тут и там. Сама равнина простиралась справа от него, переходя вдали в то, что казалось синевой океана. Здесь паслось много животных. На переднем плане были различимы таг и красный олень, антилопы, тапиры, овцы и несколько травоядных динозавров; по краю леса у реки бродили мамонты. Это была сцена такой первозданной красоты, что фон Хорст в течение нескольких минут не мог оторвать глаз, зачарованный ее прелестью. Однако вскоре пустой желудок напомнил ему о реалиях жизни. Он пошел по течению, скрываясь среди деревьев, стоявших по берегам. Он надеялся добыть овцу — хотя знал, что они очень пугливы и охотиться на них тяжело.

Река петляла, и для экономии времени он срезал путь по низким холмам, которые огибал поток, подобно огромной змее ползший к морю.

Взобравшись на один из невысоких холмов, он замер при виде необычного зрелища — огромный мамонт лежал на боку и стонал. Он лежал у воды, где, должно быть, находился водопой или брод.

Муки мамонта наполнили сердце фон Хорста состраданием, хотя он знал, что этот могучий зверь может быть очень опасен. Он не смог противиться желанию подойти поближе и посмотреть. Когда лейтенант подошел, маленькие глазки мамонта остановились на нем; животное подняло голову и зло затрубило, но не смогло подняться. Убедившись в его беспомощности, фон Хорст приблизился к нему и увидел множество острых колышков бамбука, воткнутых вокруг животного в почву; ему пришлось двигаться с огромной осторожностью, чтобы не наступить на них.

Тут же он заметил и причину страданий животного — несколько таких колышков торчали в подошвах его ног, так что мамонт не мог стоять, не испытывая жесточайших мучений. Было очевидно, что эти «иглы» воткнуты людьми — как еще, столь легко, могли люди каменного века, с их примитивным оружием, свалить огромного мамонта и сделать его беспомощным?

Наличие ловушки говорило о присутствии рядом человека, а фон Хорст уже убедился в том, что все люди в этом мире были врагами. Он внимательно посмотрел вокруг, но никого не заметил. Тогда фон Хорст снова обратил внимание на зверя. Что будет, если он вынет эти «иглы» и позволит мамонту встать, как поведет себя ослепленное болью животное? Фон Хорст задумчиво почесал в затылке; тут мамонт застонал так жалобно, что человек решил любым способом облегчить его страдания.

Пробираясь к мамонту, он понял, что как только животное поднимется на ноги, оно снова поранится — вокруг него торчали острые «иглы». Фон Хорст стал вытаскивать их. Пока он работал, мамонт не спускал с него глаз, следя за каждым движением.

На огромной голове животного, на щеке, он заметил полоску белых волос шириной в руку человека. Он видел много мамонтов, но ни разу не встречал животного с такой отметиной. Лейтенант продолжил работу. Некоторые колышки находились в пределах досягаемости могучего хобота, но он собрал и их, не думая о риске.

А маленькие глазки продолжали, не отрываясь, следить за ним.

Наконец, он вынул все колышки, которые заметил, и занялся ступнями животного, вытащив все занозы.

Все это время он находился в опасной близости от хобота и огромных загнутых бивней мамонта. Пока он занимался передними ногами мамонта, мощный хобот извивался над ним, подобно змее. Он коснулся хобота и почувствовал влагу его кончика на своей голой коже.

Хобот обвил его, но он не обращал внимания. Он чувствовал, что при малейшем неверном движении хобот сожмется. Смерть была очень близко.

Вытащив последнюю занозу, он медленно распрямился. Немного подождав, он аккуратно снял с себя хобот. Сопротивления не было. Не торопясь, он начал отходить; однако нервное напряжение еще не отпустило его. Подавив желание бежать, он отходил медленно, не торопясь, постоянно поглядывая назад.

Какое-то время зверь лежал без движения; потом начал медленно подниматься. Перенеся всю тяжесть тела на передние ноги, он постоял так некоторое время; потом поднялся на все четыре ноги. Он сделал несколько шагов. Очевидно, боль была несильной. Он поднял хобот и затрубил; потом двинулся по следу человека.

Сначала фон Хорст убеждал себя, что тот идет не за ним и вскоре повернет, но мамонт быстро нагонял его.

Фон Хорст поежился. Что за сентиментальный дурак!

Ему следовало знать, что у диких зверей отсутствует чувство благодарности. Не надо было проявлять излишнее милосердие. Теперь уже слишком поздно — животное его растопчет. Так думал фон Хорст. Мамонт догнал его. Хобот мягко обернулся вокруг тела и поднял человека в воздух. «Вот и конец», — подумал фон Хорст.

Мамонт остановился и опустил его на землю справа от себя, однако хобот не убрал. То, что увидел фон Хорст, помогло ему оценить смекалку животного, так как весь бок, на котором он лежал, был утыкан бамбуковыми «иглами». Он хотел, чтобы человек вытащил и их.

Фон Хорст вздохнул с облегчением и принялся за дело, закончив, снова двинулся по следу, оставленному беглецами. Краем глаза он заметил, что мамонт двинулся в противоположном направлении. Через несколько мгновений он исчез из виду.



Фон Хорст вновь почувствовал забытое было чувство голода и отправился охотиться на овец. Снова он был примитивным охотником плейстоцена. Только патронташ и пистолет сорок пятого калибра отличали его от предков из каменного века. Со следующего холма он заметил овец, на этот раз намного ближе, однако далеко за рекой он увидел кое-что еще. Сначала он думал, что это просто стадо мамонтов двигалось по равнине от холмов к реке; но оказалось, что на шее каждого мамонта сидело по наезднику.

Зрелище вызвало в его памяти Торека, человека из Джа-ру. Это, должно быть, и были «укротители мамонтов», возможно, он находился в Джа-ру. Однако его дружеские отношения с Тореком не создавали у него иллюзий о том приеме, который он мог ожидать от диких соплеменников его товарища по рабству. Осторожность заставила его спрятаться; он ползком двинулся вниз по холму к реке, где мог скрыться в кустах, наблюдая за приближением наездников.

Добравшись до зарослей, он нашел там еще тлеющие угли в костре; его сердце упало, так как теперь он был совсем близок к Ла-джа и ее похитителям. Куда они пошли потом? Они не могли уйти далеко: как бы не было растянуто время в Пеллюсидаре — дерево здесь горит с такой же быстротой, как и во внешнем мире.

Он осмотрел землю вокруг стоянки («укротители мамонтов» были моментально забыты), вытащил пистолет из кобуры. Он не будет церемониться с похитителями, а просто застрелит как бешеных собак. Теперь для него существовали только те законы, которые устанавливал он сам.

В мягкой прибрежной почве отпечатались следы тех, кого он искал. Он узнал их все — отпечатки тяжелых ног мужчин и легкой поступи Ла-джа. Следы вели к реке. Он понял, что они пересекли реку. Он посмотрел в том направлении и увидел приближающихся «укротителей мамонтов».

Прячась за деревьями, он наблюдал за ними. Лейтенант хотел пересечь реку в погоне за похитителями, но побоялся привлечь к себе внимание «укротителей мамонтов». Осторожно он пошел вниз по реке, скрываясь за зарослями от взглядов приближающихся воинов. Затем, нисколько не заботясь о возможном присутствии рептилий, он бросился в воду. Несколько мощных гребков вынесли его на противоположный берег, где он опять увидел следы тех, за кем гнался. Они вели к равнине, по которой двигались воины на мамонтах. Немедленно пойти по следу значило бы выдать свое присутствие приближающимся воинам, которые, покажись он сейчас, не могли не заметить его, так как находились всего в четверти мили от него. Они несколько изменили направление и сейчас двигались почти параллельно водному потоку. Вскоре они должны были миновать его, и тогда он сможет продолжить поиски Ла-джа. Мамонты двигались строем, монотонно, как армия на марше. Но неожиданно все изменилось. Всадник, смотревший на реку, внезапно остановил мамонта и крикнул что-то своим товарищам, указывая вверх по течению. Одновременно он двинулся в том же направлении, переходя на рысь, за ним последовали все остальные.

Европеец был заинтригован. Что увидел воин? Куда они отправились или кого преследовали? Рискуя обнаружить себя, фон Хорст медленно обогнул куст, за которым прятался, чтобы посмотреть вниз, на долину, в том направлении, куда двигались воины на мамонтах.

Сначала он ничего не увидел. Небольшой холмик загораживал ему обзор. Уверенный в том, что внимание всадников сосредоточено на другой цели, фон Хорст прокрался вперед на холмик. От того, что он увидел, сердце чуть не выпрыгнуло у него из груди.

Загрузка...