Оборотни и вампиры

ОПРЕДЕЛЕНИЕ ВАМПИРИЧЕСКОГО СОСТОЯНИЯ.

Насколько легко поддается определению ли-кантропия, настолько вампиризм, благодаря многочисленным обличьям, которые он принимает, дает возможность весьма разнообразных толкований. Сам термин «вампир» подчас употребляется в абсолютно противоположных смыслах: Мишле, к примеру, называет отвратительным вампиром Жиля де Ре, но тем же определением награждали и сержанта Бертрана, который был некрофилом, то есть полной противоположностью вампира. Для Адольфа Гитлера, для Никиты Хрущева, для Фиделя Кастро вампирами были плутократы, банкиры с Уолл-стрит и колониалисты. Американская «вамп», высасывающая из человека соки и деньги, продолжает традиции гуль и ламий, но присваивать наименование вампира самолету или калориферу повышенной прочности кажется некоторым преувеличением. Литтре, который в этом вопросе опирается на фольклор, рассматривает вампира как «существо, по народному поверью, выходящее из могилы, чтобы высасывать кровь у живых». Это определение, верное с традиционной и эзотерической точек зрения, все же остается неполным, поскольку не соответствует универсальности, на которую претендует вампиризм.

Субъект, живой или мертвый, который, пользуясь излучением или при помощи взаимопроникновения, высасывает жизнь другого живого существа «присваивая ее либо с целью чисто эгоистической, либо с целью альтруистической, чтобы отдать ее другим», также является самым настоящим вампиром. Именно это утверждает Шарль Ланселен (Lancelin), разделяя вампирические состояния на две категории. К первой — бессознательный вампиризм — он относит развитие зародыша и питание материнским молоком; сюда же входит втягивание больными, стариками и умирающими на более или менее длительное время оказавшихся в пределах досягаемости жизненных сил. Сознательный вампиризм, составляющий вторую категорию, есть лишь осознанное осуществление предыдущей. К этому способу прибегал еще в библейские времена царь Давид, который, стараясь вновь обрести природное тепло, укладывался среди нагих девушек. Отношения этого правителя с Сунами-тянкой, которая оказывала ему эту услугу и которую он не лишил невинности, широко известны:

«Когда царь Давид состарился, вошел в преклонные лета, то покрывали его одеждами, но не мог он согреться. И сказали ему слуги его: пусть поищут для господина нашего, царя, молодую девицу, чтоб она предстояла царю, и ходила за ним, и лежала с ним, — и будет тепло господину нашему, царю. И искали красивой девицы во всех пределах Израильских, и нашли Ависагу Сунамитянку, и привели

ее к царю. Девица была очень красива, и ходила она за царем, и прислуживала ему; но царь не познал ее» (3 кн. Царств, I, 1—4).

В оригинале ошибочная ссылка на 1 кн. Царств, I, 1-5. — Прим. пер.

Подобные отношения подсказали некоторым авторам, в частности Арно де Вильнёву, метод извлечения жизненного флюида, «эликсира жизни». Забавный рецепт его получения дает в своем «Hermippus redividus» (том II) Кохаузен (Cohausen), который, как мы сильно подозреваем, знался с колдунами:

«Пусть приготовят маленькую, наглухо закрытую комнату и поставят в ней пять малень-|: ких односпальных кроватей. Пусть уложат в | эти пять постелей пять юных девственниц не моложе тринадцати лет и крепкого сложения. I Пусть весной, в начале мая месяца, в стене этой комнаты проделают дыру, в которую просунут горлышко реторты, стеклянное тело коей будет находиться снаружи, на свежем воздухе. Легко понять, что> когда маленькая комнатка наполнится дыханием и испарениями юных дев, пары станут постоянно через горлышко реторты проходить внутрь сосуда и там, под воздействием окружающего реторту прохладного воздуха, они сконденсируются в с(чень чистую воду, то есть в настойку самых восхитительных свойств, которую с полным правом можно назвать настоящим Elixir vitae...» (с перевода Станисласа Гуайты. «Ключ к черной магии» («Clef de la Magie noire»), прим.2).

Представляет ли этот любопытный метод большую опасность для здоровья, чем укусы или многократное взятие крови? Идея омоложения через кровь, несомненно, так же стара, как мифология. В древнем мире слова «sangius», «vita» и «anima» были синонимами; кроме того, Овидий обессмертил своим рассказом лечение, примененное Медеей к отцу Ясона:

...Медея свой меч обнажила,

Вскрыла им грудь старика и, прежней вылиться крови Дав, составом его наполняет. Лишь Эсон напился,

Раной и ртом то зелье впитав, седину свою сбросил;

Волосы и борода вмиг сделались черными снова,

Выгнана вновь худоба, исчезают бледность и хилость,

И надуваются вновь от крови прибавленной жилы,

Члены опять расцвели. Удивляется Эсон

и прежний —Сорокалетье назад — свой возраст младой вспоминает». («Метаморфозы», VII, перевод С. В. Шервинского)

Папу Иннокентия VIII и короля Людовика XI подозревали в том, что они прибегали к подобному лечению и принимали ванны из крови, желая омолодиться. Это обвинение перестает казаться абсурдным, если сопоставить его с данными современной науки: «... У человека, — пишет Яв-роски (Jawroski), — инъекции чужой крови, вводимой в небольших количествах, но неоднократно, при определенных условиях, при правильном подборе субъектов, могли бы привести к своего рода частичной дезиндивидуализации среды и, как следствие, к обновлению организма».

Способ, которым поддерживала свою красоту венгерская графиня Батори, приносившая ради этого в жертву сотни девушек в своем замке, не выходит за пределы того же круга понятий, и, кажется, его можно принять на веру. По словам доктора Т.Паскаля, у этой кровавой графини нашлась соперница в лице старой дамы-вам-пирши, умершей (?) в конце XIX века. Вот что он пишет в «Семи принципах человека» («Les sept principes de I'homme»):

«Доктор Фортен из Парижа приводит случай с дамой весьма преклонного возраста, которая жила в 1868 году на улице Рошешуар. Никто не знал, сколько ей лет, и говорили, что она была вампиром. У нее служили молодые девушки, которых она называла «компаньонками», они поступали к ней на службу совершенно здоровыми, потом начинали чахнуть на глазах и довольно быстро умирали. Она по мере надобности заменяла их другими, откупаясь от родственников этих девушек подарками или деньгами. Все это встревожило соседей. Последняя из служивших ей девушек была дочерью кучера. Когда этот последний увидел, что и она, как все ее предшественницы, начала чахнуть, то, припомнив все слухи, ходившие насчет старой дамы загадочного возраста, обратился в полицейский участок. Позвали врачей. Они решили, что детей или молодых особ с этой дамой оставлять опасно. Девушку забрали от нее, отцу выплатили некоторую сумму в возмещение ущерба, а старая вампирша вскоре после того умерла».

Эта чрезвычайно странная история очень близка к историям о зомби — лишенных души живых мертвецах, которых гаитянские колдуны заставляют выйти из могил, чтобы они выполняли за своих хозяев тяжелую и неприятную работу. Каким образом островным некромантам удается привести в движение эти ничего не сознающие автоматы? Призывают ли они для этого Барона Самди, который в культе воду занимает почти то же место, какое отводится Сатане в христианской религии? Прибегают ли к внушениям и гипнозу? Удается ли им одновременно приостановить процесс трупного окоченения и процесс разложения тела? Вливают ли они своим будущим рабам, приведя их в каталептическое или летаргическое состояние, некий яд? Пока это никому не известно; но если зомби и не является вампиром в собственном смысле слова, тем не менее его «изготовление» преследуется по закону.

Это занятие, которое многие авторы считали зародившимся относительно недавно, существовало уже в XVII веке, а возможно, даже раньше. У Жака д'Отена мы находим такой отрывок: «В 1657 году одну женщину с Мартиники объявили ведьмой, и основания поверить в это были такими правдоподобными, что почти невозможно было усомниться: дело в том, что, стоило ей прикоснуться к ребенку, и он тотчас впадал в изнеможение и в таком состоянии умирал... »

Призывание мертвых и использование трупов в неблаговидных целях непосредственно не относятся к вампиризму. Так же, как и околдовывание усопших, которое практикуется не только на Гаити, но и — кто бы мог в такое поверить? — на родине Пьера Корнеля. Следующий относительно свежий и

совершенно неоспоримый пример взят из руанской газеты «Эклер» («Молния») от 6 июля 1903 года: «Только что в Руане произошло странное происшествие, которое напоминает нам о средневековых ведьмах: была околдована мертвая женщина. 2 декабря прошлого года на Руан-ском кладбище была похоронена госпожа X., умершая в возрасте 34 лет. Первоначально над могилой был поставлен лишь крест. 20 мая муж усопшей пришел произвести обмеры для установления впоследствии небольшого памятника. Его поразил исходивший от земли неприятный запах. Поворошив землю палочкой, он вскоре извлек на поверхность совершенно разложившееся сердце. Сильно этим взволнованный, он позвал кладбищенского сторожа; и волнение его возросло еще больше, когда он заметил, что в сердце воткнуты гвозди и более сотни булавок: это был совершенно классический метод колдовства.

Сердце было помещено в надежное место с целью проведения исследования. По городу поползли слухи об этой зловещей находке; заметка о ней появилась и в местной газете».

По правде говоря, вампиризм повсюду присутствует в природе. Дарвин, Ломброзо, ботанические трактаты рассказывают нам о том, как некоторые растения, в том числе росянка, приклеивают насекомых к своим липким выделениям, а другие, сводя свои убийственные ворсинки, словно захлопывают ловушку. Различные животные: крысы, кошки, зайцы и кролики, — со своей стороны, занимаются каннибализмом, который порой сопровождается отцеубийством или детоубийством. Иные животные являются самыми настоящими вампирами: так, Desmodus refus и Diphylla ecaudata, большие летучие мыши, широко распространенные в Центральной Америке, высасывают кровь людей и животных и вполне способны, пользуясь своими острыми, словно бритва, резцами, уничтожить целое стадо. Эти универсальные примеры самой неумолимой бесчувственности и величайшей безнравственности, если воспользоваться выражением Ренана, возбудили человеческое воображение. Люди выдумали волшебные жестокие и ненасытные орхидеи, чьему пьянящему аромату невозможно противиться. Обычных рукокрылых они превратили в драконов тридцати футов в длину и заставили их упиваться слоновьей кровью. Они открыли существование кошек-вампиров, гиен — пожиратель-ниц человеческих душ, духов Зар (Zar) с губительным дыханием. Наконец, — и это самое ужасное! — они превратили себе подобных в вампиров; в гиперфизические создания, символизирующие то, чего человек всегда боялся: быть похороненным наспех, без погребального обряда. Западное воображение, отказываясь постичь небытие, предпочитает ему загробный мир, населенный срантомами, призраками и привидениями, блуждающими в астральном теле и не противоречащими мифу о реинкарнации. Таким образом, нирване предпочитают удушье, кошмары, ужасы и сосущих вампиров. Провозгласив, что одна лишь душа имеет право на бессмертие, замечает Орнелла Вольта, христианство «автоматически вызвало протест тела. Вампир, рвущийся за пределы, поставленные физической смертью, старается с тех пор показать возможность существования тела без души». Впрочем, разве существование небытия не уничтожило бы справедливого и уравнительного представления о посмертном наказании дурных людей? Это наказание как нельзя лучше конкретизировалось в адских муках и вам-пирическом состоянии. Только

кинематографу и сочинениям, которые определяют как декадентские или безнравственные, удалось заставить нас поверить, будто некие личности становились вампирами из любви или удовольствия ради. Еще Петроний превосходно выразил это в «Метаморфозе», которой подражал Платон:

«Когда я целовал моего юного друга в губы сладким поцелуем и срывал нежный цветок дыхания его полуоткрытого рта, моя страдающая, израненная душа устремилась к моим губам и старалась, проложив себе путь, проскочить между мягкими губами ребенка.

Если бы мы еще один только короткий миг продолжали так крепко целоваться, моя душа, распаленная огнем любви, перешла бы в его душу и покинула бы меня. Это было бы чудесной метаморфозой: я умер бы сам по себе, но я продолжал бы жить в груди ребенка» "(«Стихотворения», XXXII; с перевода М. Pa (Rat).