— Думаю, что должен что-нибудь вдеть в твое колечко на пупке, — сказал Дрейк позже просто потому, чтобы вот так сразу не попросить стать его супругой.
— Что могу сказать? Жизнь со мной — сплошное приключение. — Она зевнула и перевернулась на спину. — И, могу добавить, ты весьма неплох для старого парня. Серьезно. Наверно принимаешь, что-то вроде супер-Джеритола[8], потому что…
— Огромнейшее спасибо, — с иронией проговорил он. Они лежали в его кровати и через открытое окно смотрели на звезды. — Я тоже должен похвалить тебя за активность, несмотря на очевидную нехватку опыта.
Она стукнула его по бицепсу.
— Эй! И… оу… это похоже на удар молотком. К твоему сведению, чувак, у меня опыта — вагон и маленькая тележка. Помню как-то в кинотеатре… хм… однажды во время игры в снежки на меня сверху упал один мальчик.
— Так, стоп, ты сама смущаешься.
— Дрейк, да что это с тобой? — спросила она резко. Изменение ее аромата — от игривых пузырьков мыла к свежему запаху зеленых листьев — предупредило его, хотя по голосу ничего нельзя было определить. — Серьезно. Я имею в виду, вот появляешься ты — весь такой рыцарь в сияющем Армани, но очень странно, что ты меня вообще ни о чем не расспрашиваешь, и, несмотря на то, что такой хороший, ты явно что-то хочешь.
— Нуу, — сказал он, положив руку на ее бедро.
— Ой, пожалей меня. Как ты собираешься выгнать меня на улицу… и не думай. То есть мы здесь, и большинство мужчин…
— Избавь меня от знания о большинстве твоих мужчин.
— Ладно-ладно. Но серьезно. Какое твое дело?
— Двойное, — сказал он после длинной паузы. — И любой другой, как ты заметила, будет убеждать тебя в противоположном.
— О, чувак, я не говорю, что все так плохо… ладно, почему бы тебе не попробовать и не отодвинуться.
— Мм …
— Двигайся, двигайся! Тогда расскажу кое-что о себе. Что-то, что никто больше обо мне не знает.
— Ты имеешь в виду — помимо того факта, что у тебя плохо пахнут ноги?
— Дре-эээээээээйк!!!
— Ладно, не ори. Хорошо. Ну. Сейчас.
Крессент подперла подбородок кулаком и стала ждать.
Он кашлянул.
Она еще подождала.
— Что ж. Эх. Видишь ли, это трудно… знаешь… рассказывать такое, как это…
— Ты, что, хочешь, чтобы я от старости померла, пока начнешь рассказывать?
— Прекрасно, просто прекрасно, — огрызнулся Дрейк. — Я — оборотень.
Тишина.
— Знаю, — продолжил он, ободренный тем, что она не умчалась из комнаты с дикими воплями. Дрейк стал ласкать ее бедро. — Это потрясает, но бояться тебе не нужно, потому что я никогда тебя не пораню и не съем, ах, правда за исключением этой вот спальни и …
— О, Господи! Это! — Она отбросила его руку подальше. — Я и так это знала! Расскажи мне нечто, чего я не знаю!
Дрейк потряс головой, дабы проверить, не подвел ли слух. Да нет, ее сердцебиение (тук-тук, тук-тук), дыхание, гул электричества, рокот морозильника — все работало в исправности. — Откуда?
Она вскочила, спрыгнула с кровати и начала ходить взад-вперед. Лунный свет заливал ее, когда она сердито шагала; разъяренная богиня, окутанная в сливки.
— Ну, кем еще тебе быть? Ты суперсильный, сверхбыстрый, ты слеп, но передвигаешься лучше, чем я… плюс, ты, во имя всего святого, доктор! И вообще, как ты можешь быть таким хорошим врачом, плюс во всем «супер», ума не приложу? Потому и решила: либо ты оборотень, либо инопланетянин. Но сейчас — вспомни те кустики, — решила, что ты явно не инопланетянин. Кроме того, с крыши мне мешал броситься волк, а потом, откуда ни возьмись, спустя пару часов появляешься ты?
Он прищурил глаза.
— О. Должен сказать, что это сильно разочаровывает.
— Могу прямо сейчас прикинуться немой задницей.
— Не надо! И никогда в будущем. Просто… э… другие подруги ходили вокруг да около дольше, чем ты.
— О, это. — Она рубанула рукой на фразе «подруги ходят вокруг да около». — Ну, тогда я расскажу — чрезвычайно секретное, заметь, — о себе. Я умею определять суть человека. Именно поэтому пошла к тебе домой. Я была уверена, что ты меня не обидишь, только не ты. Все это похоже на то, словно ты входишь в голову человека и точно можешь определить, что он чувствует.
— Эмпатия[9], хмм? Это интересно. Ну, тогда, Крессент, во имя неба, зачем вообще ты давала банде второй шанс?
— Решила, что они немного чокнутые, — ответила она с легкостью. — Когда мы встретились, они не ощущались так, словно собираются причинить мне боль. Они тогда разозлились, и… получается, мой радар не всегда стопроцентно прав. И все же, достаточно близко для джаза[10].
— А эта идея с полетом?
— Чувак, я реально могу! Уверена! Ты только должен прекратить мне мешать спрыгивать с предметов.
Эмпатия… попытки взлететь… и комплекция — маленькая и быстрая… но для такой крохи удивительно тяжелая … что это может быть? Дрейк предполагал, что эти создания из легенды. Так же, как оборотни.
— Крессент, — сказал он внезапно. — Тебе когда-нибудь рентген делали?
Ошеломленная резкой переменой темы, Крессент захлопала ресницами, как блондинка на судебном процессе.
— Мм … не за последние несколько часов.
— И ты никогда не знала своей семьи?
— Нет.
— Хммм.
— Я уже говорила, что ты дико сексуален, когда вот так раздумываешь в стиле доктора?
— Нет, — сказал Дрейк, атакуя ее и бросая на постель, как кот новую игрушку. — Не говорила. Пожалуйста, подробней.
— Пфф… достаточно разговоров. — Крессент схватила его за уши и притянула для поцелуя.
Дрейк ощущал ее язык, танцующий унего во рту и внезапно все стало намного громче и куда яснее. Как это удивительно — заниматься любовью с женщиной и иметь возможность видеть ее, видеть в прямом смысле. Дрейк не мог остановиться!
Забыв о ее происхождении, он прервал поцелуй и переключился на груди Крессент, которые были маленькими, как зимние яблочки. Он вобрал сосок в рот и стал нежно его посасывать. Извиваясь под ним, она придвинулась ближе. Рука его скользнула между ее бедрами и стала пробираться сквозь завитки, все еще влажные после недавних любовных ласк. Фактически, она там была очень горячей и липкой.
Дрейк продвинул пальцы сквозь гладкие складочкии, найдя клитор, несильно нажал на него, потом потер нежное местечко вокруг и ввел в нее свой палец. Он облизывал ложбинку, слизнув пот и пытаясь побороть желание укусить, чтобы оставить метку, которая продержится несколько дней. Его метку.
— О, Господи, — задохнулась Крессент. — Как у тебя это получается? Думала, что мы уже выдохлись, но прямо сейчас готова затрахать тебя до смерти.
— Есть худшие способы умереть, — поддразнил он, и два пальца опять скользнули прямо в нее. Быстрая, как рыбка, Крессент отползла подальше, толкнула Дрейка на спину и села на него сверху. — Попробуй остановить меня и, наверно, слышал это раз сто, но ты действительно хорош…
— Я слышал это… ооу! — Крессент наклонилась и обхватила руками яйца, отчего хватка Дрейка усилилась. — Не важно.
— Хороший песик, — хихикнула она.
— Все равно нужно определить твое происхождение, — сказал он, но голос становился все менее уверенным, когда она обернула пальцы вокруг его члена, сжимая, выпуская и опять сжимая. — В конце концов… умм… о чем мы говорили?
Теперь ее рука заскользила вверх и вниз с восхитительной, убивающей медлительностью.
— О происхождении, — услужливо подсказала она.
— Точно. Ты произошла от обезьяны. И это… фактически… это очень хорошо… действительно… ах… ты ведь не остановишься, правда?
— Никакого мошенничества, большой парень. — Наверно, Крессент решила сжалиться над ним, увидев испуганное выражение лица, потому что переместила свои бедра, и Дрейк скользнул в нее. — Почему тебе должно доставаться все — абсолютно все — самое интересное? — Говоря это, она ехала на нем, приподнимаясь и опускаясь.
От ощущений Крессент так же, как и он, затаила дыхание и, О Господи, была такой сладкой, так чудесно ощущалась, это просто потрясающе! Ухватившись за его плечи, она раскачивалась и раскачивалась, пока Дрейк не схватил ее колени, раздвигая их пошире и нанося удар снизу. Глаза девушки тут же закатились, и он почувствовал, как кончая, она сильно стиснула маткой его член.
— О, Боже! — закричала она в потолок.
— Неплохо. — Он задыхался. Схватил за бедра и приподнял-опустил, приподнял-опустил. Все это время Крессент дрожала, и Дрейк опять почувствовал, как она стискивает его. — Это некоторое время будет продолжаться, дорогая. Ты ведь знаешь, что для нас, парней средних лет, это нормально. Надеюсь, ты признаешь свою ошибку и запаслась ремнями безопасности для долгой поездки.
Крессент извивалась, пытаясь снять себя с него, но Дрейк ее удержал, потому что нуждался в ней, потому что был уверен — она, на самом деле, не переживает. И удерживал, зная, она хочет именно так. Он использовал ее, потому что примерно знал, что Крессент хотела его так, но и потому, что он должен быть немного грубым, чтобы произвести впечатление, если не на ее тело, то на ум. Дрейк не совсем уверен — мужчина ли говорит в нем сейчас или оборотень.
И когда она, цепляясь за его плечи, практически умоляла, когда стала слишком возбужденной, он наконец позволил себе кончить. Выстрелил внутри нее, и это походило на мечту, на лучшее, что у него когда-либо было.
Она рухнула на него, пытаясь отдышаться. Дрейк поглаживал ее по спине, наслаждаясь ощущением пота на ней.
— О, чувак, — сказала она, наконец. — Девушка влюбилась.
Дрейк фыркнул, и они вместе рассмеялись, словно давно женатые супруги.