Оболенский: петля времени I. Часть 1 (СИ)

Глава 4

Сразу после нашего короткого диалога Нова сделала кое-что, чего я от неё уж точно не ожидал. Нет, не вдруг развила в себе человеческий разум и не стала какой-нибудь боевой машиной: она просто свалилась, полностью затихнув. Светодиоды потухли. Ну и зрелище. Я бы сказал, упала замертво.

Быстрая проверка показала, что это просто сочетание перегрева и разрядки. А это означало только одно: придётся тащить целого андроида домой, и займёт это предприятие час-полтора. Ну просто замечательно.

Да и время сейчас позднее. Нет, даже глубокая ночь. Я, конечно, предупреждал семью, что скорее всего вернусь очень поздно… Дело в том, что в свои настоящие шестнадцать я был тихим мальчиком-домоседом. Друзья? Где бы их найти. Пропадал ли я из дома, чтобы вернуться после полуночи, или даже к утру? Ни разу — где бы ещё найти повод.

Это можно оправдать бунтарским поведением подростка, да вот только изменение поведения было слишком резким. Мама и Алиса меня как облупленного знают, а я уже несколько дней «не в себе»; наверное, даже этот американец заметил, что что-то не так.

Надо бы озаботиться тем, чтобы никто не подумал, что я умом тронулся.

Но сейчас проблема совсем другая: тельце у меня очень хилое. Я обыкновенный сутулый парнишка с конечностями-ветками, а Нова весит… Уже и не вспомнить точно, но явно больше пятидесяти килограммов. Сначала нужно как-нибудь подтянуть её на ховерборд…

Я согнулся и схватил её под плечи. Ощущается совсем как человек, хоть и быстро остывает. Даже жутко от этого холодного заменителя; отключенная Нова чем-то напоминает труп. Наверное, поэтому в далёком детстве я немного опасался, когда мама показывала отдельные части андроидов…

Напрягшись, я затащил верхнюю половину Новы на ховерборд. Потом протащил её чуть дальше, чтобы она лежала поперёк него; выглядело не очень надёжно, но иначе никак. Как ещё тащить эту железяку, на своём горбу? Да у меня спина пополам переломится.

Встав на доску, я увеличил высоту, пожалев, что модель моего ховерборда парящая. Как я ни старался, руки и ноги Новы всё равно касались земли. А если они будут испорчены, придется долго, нудно и затратно их ремонтировать… Ну уж нет.

«В следующий раз захвачу портативную зарядку для Новы,» — подумал я, взваливая её себе на спину. От обрушившегося на меня веса я чуть было не согнулся пополам. Держу пари, прямо сейчас я вешу даже меньше, чем моя ноша. Ещё и осознание, что к телу прижат робот, не помогает. К этому меня терапия не готовила… Хорошо хоть, что Нова совсем отключилась.

Так и начался долгий, медленный в виду того, что на высокой скорости и с дополнительными десятками килограммов на спине равновесие попробуй удержи, путь домой. Сначала миновать въезд в город — благо, обратить внимание на одинокого подростка тут некому. Затем окольными путями на свою улицу, а там уже и дом близко. Я его приметил, как только выплыл из-за угла. Свет нигде не горит, разве что, голубоватая лампа у входной двери. Кажется, меня никто не ждал. Тем лучше.

Я соскочил на землю, открыл электронный замок и тихонько толкнул дверь. Протиснулся внутрь и попытался одновременно удержать на спине Нову и нащупать выключатель; не стоит скидывать андроида на пол. Грохоту будет… только глухой не услышит.

Но свет включился без моего участия. Я чуть не ослеп. Аж глаза заслезились; проморгавшись, я заметил мистера Уинтера, стоящего у лестницы на второй этаж.

Ох уж это удалённое управление…

Мужчина осмотрел меня критическим взглядом. Но было в нём что-то, что заставляло его выглядеть доброжелательным, что бы он ни делал. Я списывал это на то, что он не просто американец, а ещё и журналист. Не поверю, если мне скажут, что он не заботится о том, как его видят люди.

Повода встречать меня часа в четыре утра — долго же я добирался! — у этого человека нет и быть не могло. Ну, если его не попросила мама. Но тогда бы она и сама сюда вышла. Когда она волнуется, её ничто не остановит.

Мы с мистером Уинтером смотрели друг на друга несколько секунд. Я — грязный и растрёпанный, с кровью на руках и отключенным андроидом на спине. И он — высокий и тонкий, собранный даже в предрассветный час, как всегда в своих очках с электронным экраном. Словом, хоть сейчас на работу.

Глядя на этого человека, никогда не скажешь, о чём он думает. Я, конечно, был ревнивым мальцом и мистера Уинтера недолюбливал любым, но эта конкретная его черта всегда ужасно напрягала. Быть одновременно эмоциональным и таким закрытым, что ничего лишнего не просочится в выражение лица — от этого легко почувствовать дискомфорт.

И что он сейчас подумает? Сможет ли его опытный глаз журналиста заметить, что я натворил что-то странное?

Чего бы я ни ожидал, этого не случилось. Мистер Уинтер зубасто улыбнулся (и как люди могут находить это дружелюбным?) и спросил:

— Взрослеешь? — и затих на пару секунд, прежде чем продолжить. — Я в шестнадьцать* тоже гулял по ночам. Но меня сильно ругали: тут, в империи, преступность намного ниже, а у нас… Энни волнуется, но не хочет быть слишком строгой. Ты толко знай, что тебя ждут дома, Эван.

* — ошибки в речи персонажа допущены намеренно.

—…хорошо, — настороженно ответил я. Затем сварливо добавил: — Я Иван.

— Как скажешь, Эван.

Держу пари, он надо мной издевается.

Кряхтя — что-то резко я перешёл от постельного режима к тасканию тяжеленной железяки, — и мысленно ругаясь, я опустил Нову на пол. Тем временем мистер Уинтер куда-то исчез; ну и ладно… Как будто мне нужны все эти разговорчики, я и сам уже взрослый человек… Не то чтобы мы были близки — я скорее язык себе откушу, чем назову его отцом.

Даже несмотря на завещание.

Пришло время толкать Нову к её зарядной станции. Моя спина ныла, руки тоже — иногда ты заводишь робота, чтобы он был твоим помощником, но в итоге сам возишься с ним, когда он падает без чувств.

Без чувств… Смешно звучит.

В конце концов я подключил андроида; судя по всему, полный заряд займёт ужасно много времени. Тут ничего не попишешь — старушку пора обновлять.

Следующим утром Нова не включилась. Это было проблемой. Она, конечно, не окончательно «умерла», но остро нуждалась в ремонте. Мои навыки сильно заржавели, но определить проблему было не так уж сложно.

Но трудность состояла том, что вариант «заменить дешевые испорченные материалы на другие дешевые материалы» меня не устраивал. Это означало только одно: скопить денег и достать всё, что мне нужно, любым способом, который я только найду.

Но прежде чем приступать к ремонту, была ещё одна маленькая задача…

— Что ты делаешь? — Алиса выскочила из ниоткуда, пока я собирался на пробежку. Никогда не питал к ним особой любви. Сначала я был тощим пацаном, затем одноногим инвалидом — тут особо не побегаешь. Но нужно же когда-то начинать! Теперь, когда я молод и здоров, нужно пользоваться этим, а не принимать это как должное! — Ты куда-то собрался? Почему ты в спортивном костюме? В прошлом году ты с ним только в школу ходил. Что ты собрался делать? Это интересно?

Да уж, трещать без умолку Алиса умеет. Она если захочет, кого угодно с ума сведёт. А самое главное в том, что обычно она не такая: эта девчушка становится навязчиво-надоедливой только специально, только когда хочет сыграть на чьих-то нервах. А кто идеальная жертва? Конечно же старший брат. Теперь, когда умственно мне не шестнадцать, я даже не могу на это злиться. Уж лучше моя сестра будет приставучей, чем… мёртвой.

— Я просто решил взяться за ум, — наконец сказал я, когда маленькие руки принялись дёргать меня за волосы. В тот же момент я закончил завязывать шнурки и попытался отцепить от себя Алису. — Это значит, что теперь я должен привести себя в форму.

— Ты и так в форме, — с сомнением произнесла Алиса. — Ты… худой? Разве быть в форме не значит быть худым?

Я фыркнул.

— Да если бы. Если ты меня не отпустишь, тебе придётся бежать со мной.

Алиса тут же отпрянула с выражением предательства на лице. Уж что-что, а лишнюю физическую активность она ужасно не любила. Удивительно для девочки дошкольного возраста.

— Да ты с ума сошёл! — взмахнула руками она. — Сломал Нову, начал бегать — ты не мой старший брат!

Пожав плечами, я ответил зловещим шепотом:

— Я инопланетянин, захвативший его тело. Ты всё равно ничего никому не докажешь. А Нову я починю… Когда обзаведусь деньгами на некоторые компоненты. Ну не поиграешь с ней немного, как будто она вообще была интересной.

— Нова — семья, — Алиса показала мне язык, прежде чем убежать в гостиную. Напоследок она бросила: — Дурной брат-инопланетянин!

Подумать только, каких-то восемь лет назад я страшно не любил эту смешную маленькую девочку. Что имеем — не храним…

Дополз до дома я… Убитый, за неимением лучшего слова, чтобы описать своё состояние. Мышцы вспомнили вчерашнюю нагрузку — провести пару часов с весом не меньше человеческого на своей спине не так-то просто, если последние шестнадцать лет жизни твоё тело едва ли слышало слово «спорт». А тут ещё и пробежка по району; даже стыдно быть таким слабым, вознамерившись кого-то защитить.

Наскоро смыв пот, я уселся за стол и принялся… Считать, а не строить какие-то великие планы. Счёт, счёт, счёт — только и оставалось сверять цены в сети, потому что память меня уж очень сильно подводит. Да и с ростом преступности и возрастающим числом эсперов, через восемь лет значительно повысятся цены. Глупо думать, что сверхсилы не повлияют на экономику.

Они влияют вообще на всё.

Результат… Удручающий. Даже самые дешевые из предпочтительных материалов обойдутся, ни много ни мало, в шестьдесят-семьдесят рублей. Где подростку достать такую сумму в сжатые сроки? Для сравнения, моя мама, будучи узким специалистом в «Скорпионе», получает двести ежемесячно, а не самая лучшая модель андроида четвертого поколения стоит от ста девяноста до двухсот пятидесяти. Даже с подработкой на всё лето ремонт затянется — и это не считая того, что я хотел бы видеть Нову таким качественным роботом, насколько это возможно. Нет смысла сравнивать её с конвейерными дешевками для работы по дому — хотел бы такой, прокачивал бы робот-пылесос.

Раздался стук в дверь. Это был мистер Уинтер — мама на работе, Алиса даже слова «такт» не знает. Когда смены у американца, сказать сложно: работает он по какому-то странному графику, да и лишние восемь лет в голове не дают как следует об этом подумать. Я встал из-за стола и вышел в коридор — «молодой я» не любил, когда отчим оказывался в моём личном пространстве, да и сейчас нет причин изменять этой привычке.

Мужчина явно куда-то собирался. В своём привычном костюме в мелкую полоску, высокотехнологичных очках «на выход», он неизменно улыбался, как будто ему действительно нравилась моя компания.

Кто вообще будет любит своего пасынка-подростка? Мистер Уинтер всегда казался мне каким-то странным. Слишком доброжелательным, чтобы быть правдой. Но я уже не ребёнок, чтобы закрывать дверь у него перед носом, просто потому что мне что-то не нравится.

— Энни ещё долго не верн’отся, — заговорил мистер Уинтер. — У них презентация н’ового робота, но она хот’ела, чтобы ты кое-что получил.

Он протянул мне глянцевую брошюру, на первой же странице которой красовался какой-то простенький, неузнаваемый логотип. На проверку это был лого колледжа: довольно хорошего, но не слишком известного. Похоже, через пару дней там будет день открытых дверей…

Мои размышления прервал отчим.

— Возьми Элис. Вам точно будет в’есело, — почти убедительно сказал он. — Недавно Элис мне кое-что сказала. Если нужно что-то купить, ты всегда можешь просто сказ’ать.

— Не нужно, — оборвал его я. Я и так чувствую себя должником. Этот человек всегда был слишком щедрым. Иногда даже казалось, будто он хвастается или подкупает всех вокруг. После того как оказалось, что он даже указал в завещании пасынка, с которым и отношения-то были натянутые, всё стало ещё страннее. Но тогда Алан Уинтер уже был мёртв. Некого было спрашивать, нечего было выяснять — оставался только факт. Зато теперь отчим стоял передо мной, живой и здоровый. И это — всё это, — ужасно сбивало с толку.

Что я должен делать, согласиться? Он и так даёт мне слишком много. Или он думает, что сам я не справлюсь? Или покрасуется этим перед мамой, как будто она и так не вышла за него замуж?

Ехидный голосок внутри меня нашёптывал, что я вырос, но не повзрослел. Как надумывал, пытаясь приписать человеку мотивы, которых нет, так и продолжаю это делать. Голосок я затолкал подальше, чтобы лишний раз не слышать — не хватало мне ещё грузы размышлений о моих отношениях с покойными членами семьи. Которые, вообще-то, не покойные.

— Я схожу на этот день открытых дверей, — пообещал я, немного смягчившись. — Вы на работу? Счастливого пути.

Я снова заперся в своей комнате. Судя по звуку, мистер Уинтер вздохнул и спустился по лестнице. Ладно уж — видеть, как я пытаюсь от него отвязаться, ему явно не в первой. Я бы и сам прекратил вести себя так по-детски… но что-то в голову ударило.

Покрутив брошюру в руках, я пролистал её, бегая глазами по тексту. Колледж… В прошлый раз я об этом и не думал: реабилитация, больницы, инвалидность да наследство… Всё навалилось разом, да и выбрать новую стезю я так и не смог. Шутка ли — всю жизнь собирался пойти по стопам матери, а в итоге рядом с роботами не мог даже находиться.

По крайней мере, терапия помогла. Копаться в собственном андроиде оказалось в какой-то степени привычно. Я даже скучал — ведь это Нова, а не какая-нибудь посторонняя железяка, собранная заводскими механизмами без кропотливой работы и долгих усилий. Руки иногда трясутся — ну и что? Уж с этим я могу совладать. Восемь лет прошло, не страдать же мне следующую вечность.

В этом году я закончил десять классов школы. Это значит, что теперь есть небольшой выбор: колледж, техникум, академия. Последних в нашей стране не так уж много, и одна из них есть прямо здесь, в Царьгороде. Императорская академия при Императорском университете: поступить сложно, удержаться на плаву ещё сложнее, да и учёба там, поговаривают, своеобразная. Зато выпускники получают прямой путь в Императорский университет — а это, ни много ни мало, лучшее учебное заведение в стране. Одно из лучших в мире, стоит заметить.

И когда я был молод, имел мечты и амбиции и хотел вывести не только разработку, но и дизайн андроидов, такую недооценённую область, на новый уровень… Случилось то, что случилось.

Смогу ли я теперь туда поступить?

Я снова посмотрел на брошюру. Колледж хороший, но обычный. Даже мама в своё время закончила место получше — уж она-то прекрасно понимает, что тот её сын, которого она знает, не выбрал бы такое место. Тогда зачем было отправлять меня на день открытых дверей?

О.

Не могу поверить.

Это попытка социализировать глупого, нелюдимого мальчишку, коим и являлся тот я, которого она знает!

Знала бы она, что её сыну двадцать четыре, и теперь водить дружбу с подростками ему хочется ещё меньше!

Мало того, теперь я буду нервничать из-за предстоящих экзаменов в Императорскую академию. С тех пор, как я был настоящим подростком, прошло восемь совершенно ужасных лет — в августе мне сдавать вступительную, а моя память об учебной программе держится на честном слове!

Тьфу ты. И как тут радоваться чудесному возвращению в прошлое, если к этому самому прошлому нужно как-то адаптироваться?