Обнаружение цели

Глава 21 - Один в поле

— Ну и что ты дальше планируешь с ней делать? — поинтересовался Николай Алексич у своего старого друга-недруга без фамилии и имени.

— А ты как думаешь? — ответил тот, сидя в кресле начальника хирургического отделения военного госпиталя, кабинет который эти двое одолжили на время «переговоров».

— Ничего хорошего. — потупил взгляд Николай — Нормальной жизни у девчонки не будет, да? — собеседник помотал головой — Ну дай хоть школу закончить то!

— Ты ведь и сам все понимаешь, Николай. — вновь помотал собеседник, поясняя другу по сути прописные истины, которые тот скорее всего и так знает, просто не хочет признавать очевидное — Не мы, так другие. Информация о ней, так или иначе, растечется по всей стране в течение полугода максимум. А еще через месяц — он ней уже будет вкусе весь мир. И только от нас зависит, как эту информацию встретит общественность, и сама девчонка. Будет ли она готова к начавшейся на неё охоте, или окажется вновь беспомощная пред лицом превосходящего врага.

Намек, который сделал старый недруг, заставил бывшего кинолога вновь вспомнить тот ужас, что он видел в том проклятом подвале. Бессмертную тварь, что жестоко насиловала его дочь, и не сдохла, даже когда её приложили из гранатомёта. Чудовище, что окончательно погибло только после двух канистр бензина, вылитого и подожжённого на еще живую биомассу, что сложно было назвать человеком.

И его дочь, в тот момент, по факту, тоже была таковой! Фактически руки с ногами и головой, с массивом посередине! Распотрошённая до такой степени, что из неё наружу вывалились кишки...

Вспомнить, и пережить заново, как чудовище убило его друзей и товарищей! Вспомнить, как на него смотрели врачи со скорой, которой он принес свою девочку — практически крутя у виска! Вспомнить, как напился до беспамятства, не зная, что сказать своей жене и её матери... и разговоры врачей о том, что если девчонка не придёт в себя, то её можно будет пустить на органы.

Ярость... злоба... гнев... обида... и вот этот человек, что по сути и начал всю эту кашу, подверг его близких опасности и едва, пусть и косвенно, не убил его дочь... говорит что это только начало?! Да...

Но еще есть другой фактор — он сам. Ему звонили... его приятель лично приходил к нему на работу, предлагая участвовать в ловле какого-то особо опасного вражеского агента... он их всех послал, отказался, сказал «меня не втягивайте! У меня теперь своя жизнь! Далёкая от войны и политики». Но как оказалось — бывших не бывает. И если не сам, то...

Но каковы бы небыли сильными эмоции в душе у опытного военного, пережившего Чечню, каждый день патрулируя окрестности штаба, и регулярно участвуя в разминировании, разум, все равно взял верх. Николай прекрасно понимает, что каким бы его старый друг-недруг не был мудаком, и какой бы он не был сволочью — он все равно прав.

И за Сашей все равно придут, в какую бы тайгу они не убежали. Вопрос лишь в том, будет ли за их спиной стоять этот ублюдочек с большой властью, пусть и сидящий всю жизнь в тени, или же они будут одни.

— Что нужно делать?

***

Хм, странно — отец ведь был против моего военного бедующего! А тут припер книжечку, с неброским названием «как уничтожить танк» и заданием «чтоб к моему возвращению всю выучила!» к чему бы это? А я все также таскаю утки.

Правда, мне чуть повысили «уровень допуска»! И теперь я не только утки таскаю, но и стираю подгузники. И даже — жуть! Иногда сам их меняю. Впрочем — мне не привыкать. Судьба у меня видать такая, вечно за кем-нибудь ухаживать, даже если этот кто-то, я сам.

Мама поправилась, хотя сложно сказать подобное о человеке, у которого рак. Врачи дали ей еще два года жизни, с чем я почти согласен, и готовят к переводу в палату общего содержания мамочек, что просто ждут своих младенцев с сохранения, сами не имея проблем по кузову.

Ванька, наконец, покинул барокамеру, и всем сердцем обожает меня — в яслях все врачи и санитарки привыкшие к детскому крику и благополучно его игнорируют, но только я один игнорирую его по делу, а не просто всегда.

— Что, обкакался?

— Ува — буркнул мелкий, как кажется, слегка смущенно — Ва...

— Ну сейчас поменяю...

Запахи — сила! И не только Ванька из младенцев смекнул, что мне бесполезно реветь в лицо, но я хорошо понимаю, проблемы младенцев.

— А это кто у нас тут так круто переел? Ай, яй, яй...

— ыХыыы!

— Ну рев, реви, много выривешь.

— Ыхы?

— Ага.

— А у тебя что, опять колики? Ай, яй яй! Сестра! — крикнул я возящейся в сторонке медсестре, ведь я сам тут как курица — без прав, но с обязанностями — у Ани опять колики!

Медсестра проворчала что-то нечленораздельное, но явно недовольная, и с видом «как ты меня уже достала, мелкая дрянь!», обращенным ко мне, а не к Аньке, что всё время доставляет хлопоты медперсоналу, подошла к яслям со страдающей девочкой. Пощупала, потыкала, прошла по кругу, и наконец, все же пришла к тому же выводу, что и я, проскрипев сквозь зубы недовольно:

— И как ты их определяешь на один только взгляд?

А я пошел к другому лежаку с младенцем, у которого как видно поднялась температура.

Труп — вынес вердикт через пару минут, глядя на хаотично дергающею конечностями малютку, страдающего от жара, раздирающего все изнутри. — Это не просто температура, это агония. Это полное отторжение Силы, и пофакту — я его уже убил.

— Прости малютка, я ничем не могу тебе помочь.

— Чле-но девка — проговорил я, разглядывая потолок лёжа на кровати, крутя в руках резиновый дилдак.

Это вообще-то... просто кусок резины! Из которого кто-то очень искусно вырезал половой член крепкого мужчины, очертив по всей длине даже кровеносные сосудики. А потом кто-то, из пациенто... ток! Родильного отделения — им что, мало?! С огромным смаком на себе использовал... там все было залито, кхм, после чего изделие оказалось забыто в туалете где я его и нашел.

И вот теперь лежу и думаю, о всяком, пользуясь тем, что в палате никого нет — жрать ушли! А «работа» уже закончилась, как и осмотры. Да и поесть я уже успел, подъедая за младенцами. Думаю, а не сменить ли мне пол? И не паркетный, а условно женский на условно мужской.

Условно — приставил я резиновое изделие к своей паховой области, к одежде — от того, что отрастить себе член — вообще не проблема! И врачи помогут, выменяв на него к примеру пальчик с руки — уже узнавал! И вообще, как бы процедура не слишком сложно.

Да, есть проблема — родители! — убрал я дилдак подальше от промежности — да и вообще, смена пола и все такое — документики! Но это все фигня! Фигня на фоне того, что кроме члена я себе ничего отрастить то и не смогу. Ни телосложение сменить — это сложно и муторно!

Ни гормонально сдвинуть, и отсутствие яичников тут не благо, а подстава! Тотальный сбой гормонального фона и вообще всего, что, так или иначе, завязан на этом. Полнейший разлад и огромные ресурсы на стабилизацию ситуации. Постоянный контроль, чтобы просто удерживать все в рамках приличия.

Да и яйца мне никогда не отрастить! А значит — членодевка! — услышал я шаги и голоса за дверью, верный призрак возвращения с обеда — А хочу ли я будь мужиком, выглядящим как баба, или бабой с половым отростком, болтающимся между ног?

Нет, точно нет! Ненужно мне такое счастье! — и резиновый елдак полетел вдаль по палате, блинчиком по полу заскакивая под одну из кроватей.

— Вот это я понимаю пенис! — с ходу заметила его одна краля, несмотря на всю скрытность резины под свисающей простыней.

— Мерзость.

— Шикарный!

— Ужас какой!..

— Вот бы у моего был такой...

— Не дай бог, не дай Бог!

— Выкинь эту гадость!

Пора идти — вздохнул я, вставая, и направляясь на выход, просачиваясь мимо облепивших фалос тетей, и покидая палату — У меня сегодня тренировка по ночному ориентированию в городских условиях, организованного сорвавшимся с цепи папашей.

Время для неё наиболее удачное — безлунная ночь! И влажность. И города я совсем не знаю. Но — думаю, это скорее будет экзаменом, чем тренировкой — я сомневаюсь, что отец в этом аспекте сможет меня хоть чему-то научить.

— Готова? — поинтересовался папаня, дожидавшийся меня у черного хода отделения.

— Естественно — улыбнулся я, и для уверенности проверил, надежно ли закреплена баночка в штанине.

Как швейцарский сыр! Ой, то есть часы!

— Ну тогда... — сунул он руку во внутренний карман куртки.

-Пап, ты реально думаешь, что тебе есть чему меня учить в ориентировании? — усмехнулся я глядя на него, немного ошарашивая.

— Эх, конечно нет — улыбнувшись и вздохнув, ответил он, но судя по движению руки, вынув из кармана не то, что хотел.

Не ту карту, что мне сейчас сует! С обозначениями, а не просто схематическая топографическая сьемка, где не ясно даже дом это, или стадион.

— Просто хочу проверить твои навыки. Сможешь найти, где это место? — указал он на обведенное кружочком здание.

Хех! Обижаешь, папаша! Где находится это место, я уже знаю! Видал карты и похуже. А тут тем более есть такой ориентир как река и пруд — вообще не прозеваешь! Осталось только определить, где сейчас мы сами находимся — текущее местоположение тут естественно не обозначено. И пруда из окна тоже не видно.

— Обижаешь — буркнул я, пялясь на листок чёрно-белый печати и крутя в голове все виденные мной из окон больницы ориентиры.

Высотки, трубы завода, дороги... в конце концов плюнул, и просто приложил к карте маршрут по которому мы сюда ехали из госпиталя, сразу поняв где я сейчас нахожусь.

Чтож, металлургический район. А нужно... в советский. Через весь город, флять! А ведь тут еще и есть река... нужно не забывать учитывать мосты... и ночка, темно, транспорт уже наверняка не ходит. Да и ехать на нем — жульничество! А у меня тут, как не взгляну на батю — экзамен!..

— Ну пап, пошли, глядишь к утру и дойдем — усмехнулся я, и свернув карту пополам, потопал в направлении выхода с территории больницы.

— Что? — донеслось мне в спину озадаченное, а я, свернув карту еще пополам и сунув её в карман, буркнул, не оборачиваясь:

— Пойдем, провожу, говорю, а то заблудишься.

***

— Эта девчонка... — проговорил человек без имени, что столь часто их менял, что уже и сам толком не знает, как его зовут на самом деле.

Так, как назвали родители? Или как зовут друзья. Те немногие, которым он может хоть как-то доверять! Или подчинённые? То, как он числится в органах власти? В депутатах? За мандатом которых он даже и не ходил. Неизвестно — и человек постучал по лежащей в открытой папке фотографии «этой девчонки».

Проблемная — только так может её характеризовать «этот человек». И с ней проблемы начались с самого начала, хоть и при ближайшем рассмотрении и личном знакомстве она кажется скорее подарком судьбы.

Идеальный агент, с навыками ликвидатора! — вот как её он мог бы назвать сейчас, не случись с ней того, что уже случилось. А три года назад, когда он только начал копать, она казалась подозрительно, странной пешкой, которую еще только предстояло проверить на лояльность. С потенциалом ферзи, но с уж больно большим количеством вопросов по жизни, навыкам и происхождении.

И последнее, чего ему хотелось в этой жизни, это затащить к себе в окружение... нет, не крысу! Норку! Хладнокровную убийцу, с милой улыбкой, убивающею всех его хорьков. Вот только тогда же и начались проблемы.

Сначала, упущенное им предложение от работодателей матери девочке, что вроде как случайность, и скорее следствие интереса самой материи, но точности в этом деле быть не может — вероятность спланированной акции никто не опроверг до сих пор. Из-за чего девчонка в один момент ускользнула из зоны его влияния и полномочий, сильно повязав руки и ограничив возможности слежки.

Потом — переворот, в котором сам безымянный чуть не стал разменной монетой — повезло, что не успел выйти из тени, рассчитывая сделать это уже после заявления верховного. Покойся с миром, ты не был глупцом, но просчитался.

После, по сути оккупации, кандалы на все конечности и, как ни посмотри, пребывание в изгнании. Даже мелькала мысля бросить всё и исчезнуть! Уйти на пенсию, коль шестой десяток разменял. Но... удержался. Уральский регион остался под его полным контролем и даже немного подрос, а сама власть старой тени стала еще крепче, граничащей с абсолютом.

Заводы, спецслужбы, армия... но этого мало, что бы контролировать страну! Их сметут, раздавят... высушат, оставив без средств и финансов, стоит только «соседям» пронюхать, заподозрить в патриотизме региональных правителе... впрочем, враги и так держат на всех крупных постах своих людей, но им пока что удается худо бедно дурить головы, делая обратное приказанному.

Надолго ли? Точно нет. Слив уже идет, да и... люди нынешнего поколения уж больно падки до сладкого. А когда было иначе? Никогда. От того времени все меньше, и надо действовать решительнее и быстрее, старясь при этом не слить все в гражданскую войну — еще одного переворота страна, то, что от неё осталось, точно не переживет.

И в этих условиях до какой-то девчонки совершенно нет дела! Ни сил, ни времени не средств — мужчина взглянул на фотографию, на которой эта девчонка лежала с отделенными от тела ногами, уложенными рядом с туловищем.

Один в поле не воин — усмехнулся он про себя, одновременно вспоминая отчеты врачей, что несколько ошарашенно доложили о полном отсутствии проблем с подвижностью конечностей. Хоть её и держали в банке отдельно от тела несколько суток, пока не сильно умные врачи думали, кому же их можно попробовать пришить. Эх, жаль дальше камчатки не сослать.

Одному войну не выиграть — подумал безликий гражданин, хоть он и имеет нехилые планы на «эту девчонку». Вот только и слежка за ней, еще там, в Москве, сразу как с хаосом переворота разобрались, пошла не по плану.

Сначала друг, отказался следить за своей названной дочерью. И вообще послал довольно грубо, в пешее эротическое, сказав, что его долг пред родиной исполнен с лихвой. Потом — все три надежных как часы агента, вдруг разом испарились, будь то их и не существовало.

Не было никогда, сбежали, растворились... а квартира, в которой они временно обитали, оказалось столь тщательно вымыта хлоркой, что искать следы бессмысленно. Да, возможно стоило наведаться на явку пораньше, сразу как доносы от них перестали приходить, но — из-за секретности, дела агенты вели самостоятельно, присылая в штаб только отчеты.

Так было и проще, и удобнее, и выглядело надежней. Большими возможностями и агентурной сетью в столице безымянный тогда еще не обладал. И даже простой опрос свидетелей был затруднителен, и всё, что удалось узнать — азиатка. К ребятам на регулярной основе приходила какая-то девица, и, они — видимо сбежали.

Это был удар, приступ параной, и новый повод задуматься о пенсии. Но... слежка за девицей продолжилась, и тут вскрылась весьма любопытный факт — фиг её на камеру заснимешь! Она будто чувствует внимание к своей персоне, и стоит начать сьемку — быстро покидает зону фокуса.

Об этом докладывали и агенты! Об этом говорила и наружка, что оказалась не в состоянии её вести дольше сотни метров! Все заговорило о том, что такому... нельзя обучиться просто по книжкам.

Неизвестно — хмыкнул мужчина себе под нос, и закрыл папку — куда бы все это зашло, если бы не тот американец. Супер агент, взявший непреступную крепость арабского шейха в одиночку и, по сути, на глазах у доверенных русской тени людей.

Да, живого монстра там никто не ждал. Да и штурма в целом. Было тихо, и жарко, и фактор неожиданности был разыгран на полную. Но все же! В одно рыло... с дырочками, от шальных болванок, что стягивались за секунду. Девчонка стала приманкой.

Ведь если для человека без имени, супер-тварь, работающая на американскую разведку, оказалось шоком и неожиданностью, тем, что возможно только в сказках! То его коллеги из ФСБ, и бывшие коллеги из КГБ, о нем давно знали! И стоило поднять архивы, слегка надавив на нужных людей через связи, и вот они — нужные сведенья. И в сведеньях затесалась весьма любопытная информация!

То, что человек... а человек ли вообще? Работает на американцев уже давно. То, что его охраняют столь сильно, что даже разведчикам из союза не удалось достаточно близко к нему подобраться, по крайней мере, сведений об этом не сохранилось. И то, что согласно данным от ФСБ, что тоже вели наблюдение за профессиональной деятельностью ноль ноль первого, этот парень конченый садист.

В половине случаев, он попадётся под наблюдение оперативников не как головорез шейха или иного правителя, что нужно свергнуть. А как убийца детей, с наклонностям педофила-садиста. Он просто обожает пытать малолеток! Но не своими руками, а руками совой банды, собранной специально для этих целей из отпетых маньяков, за которыми числится куча кучная не отмоленных грехов и мировой розыск.

Они пытают, они насилуют, мучают, издеваются, режут, расчленяют, доводят до «кондиции» пока «герой дня» только наблюдает. И убивает, неизвестным методом, когда сочтет жертву готовой. От чего тела убитых буквально выгорают изнутри, оставляя после себя бесформенную массу, с трудом опознаваемую как человек.

И как выяснилось, поднапрягая уже своих информаторов, «ноль первый маньяк» уже неоднократно появлялся и в России, в том числе и охотясь за детьми. И, что самое удивительное — дочка друга идеально подходила под все описания потенциальной жертвы! Осталось только дождаться, когда этот «Джон Джонсон» придет и за ней. И ликвидировать, ведь уж очень неприятно иметь над головой дамоклов меч в виде человека-армии.

И все получилось! Вот только какова цена? Пешка, что не желавшая быть ферзей, оказалась изначально ею. Идеальный агент, с навыками ликвидатора, стал инвалидом. А друг, чья лояльность никогда не подвергалось сомнению — смотрит на него волком с недоверием.

Нет, он не жалеет о сделанном! — человек вышел из-за стола и подошел к окну — монстра из-за океана нужно было ликвидировать любой ценой! Иначе никто и нигде не будет в безопасности. Да и удар, по Америке, и всему западному миру, что принесла с собой его смерть, уж точно стоил того.

Под начавшееся икрометание можно многое совершить! Но все же, теперь, зная о всех возможностях девчонки, что лишь немногим уступает американцу, план был бы иным. И он бы поставил все, вывернулся бы ужом, чтобы не дать ей в том бою столь сильно пострадать. Не дать ей стать инвалидом.

А главное, пусть этой уже почти история, недоказуема, и не проверяема, но — один в поле не воин, а если?..