Обаятельный гарем желает познакомиться

Часть первая. Гарем не предлагать! Глава первая. Вид на жительство в другом мире

– Азанила! – гневно воскликнула старшая матушка. – Ты слушаешь меня?! Твой отец слишком тебя избаловал! Тебя давно пора было отдать замуж, и…

Почти не слушая, я слегка поморщилась. Все это она говорила с десяток раз, не меньше. А еще меня ужасно раздражает мое полное имя. Вот не люблю!

Ну да… избаловал. Я дочь любимой жены своего отца, и ко мне всегда было слегка особенное отношение. А еще старшая матушка меня ненавидит. Зато я и впрямь задержалась под отцовской крышей. Все потакали моим “капризам”.

Но… рано или поздно это должно было случиться. Меня выдадут замуж. И на этом моя жизнь закончится.

Как девушка из хорошей, но не самой влиятельной семьи, из любимой дочери я должна буду стать младшей женой в чьем-нибудь гареме. Той, чье положение немногим лучше, чем у наложниц. Разве что гостям для развлечения меня никто предлагать не станет. Если постараюсь и мне очень повезет – возможно, смогу стать даже любимой женой господина, и мне будет позволено куда как больше, чем другим…

Ну да – повезет. Еще как! В гареме везение ничего не решает. Любой гарем – тот еще серпентарий. И твое положение в нем зависит от того, сколько в тебе яда и какого он качества. А господин?.. Женщины гарема всегда найдут, как на него повлиять.

Уж я-то знаю. Я ведь выросла в гареме.

– Ты пойдешь туда и будешь мила и скромна с господами, подыскивающими невест для своих гаремов! Азанила, ты слушаешь меня?!

– Матушка, – я кротко потупилась. – Ведь я не раз просила звать меня Нилой…

Старшая матушка со свистом втянула воздух, собираясь дать гневную отповедь. Ну да, надо же осадить зарвавшуюся девчонку. Разве объяснишь ей, что у меня тут жизнь заканчивается? Будешь тут дерзить!

– Лика?! Лика! – окликнувший меня голос был незнакомым и до странности знакомым одновременно.

…Меня?!

Я резко обернулась. Ну да, со старшей матушкой вошла служанка, чтобы приготовить мне наряд. Какая-то новенькая, прежде я ее не видела.

…Да нет же, это же Лариса! Лариса Меруханова, моя… крестница.

Это ведь из-за нее я здесь оказалась! Ну, Ларка…

И в этот миг будто прорвало плотину. Воспоминания и образы теснились в голове, сталкиваясь и перебивая друг друга.

Я помнила, кто я такая. Просто у меня как будто было две жизни – и два разных прошлых.

В одном – меня зовут Нила ай-Зени, мне уже 17 – почти перестарок, того и гляди женихи и смотрет перестанут. Я живу в Зенаиле, еще не покинула гарем своего отца, и скоро жизнь моя будет кончена.

В другом… в другом я – Лика Ведунова, мне всего 38, в прошлом я – финансист, топ-менеджер крупной компании, обеспеченная женщина, сделавшая головокружительную карьеру. Передо мной был бы открыт весь мир, и вся жизнь могла бы быть впереди… вот только я умираю.

Впрочем, кажется, уже нет.

Хотя сейчас я ощущаю себя, пожалуй, все же скорее Ликой, чем Нилой. Все же эта девочка еще совсем ребенок.

Лариса одними глазами указала на старшую матушку, тоже обернувшуюся к ней. Вот только Зейнаб эр-Зени понятия не имеет, что здесь происходит на самом деле – она и вовсе не поняла, кого окликала странная служанка и как та вообще посмела открыть рот.

Верно, надо спровадить Зейнаб. Ну не называть же ее и про себя, в самом деле, “старшей матушкой”! Вот уж глупее не придумать.

– Прости, матушка! – я угодливо закивала, сложив перед собой руки. – Я все осознала. Я непременно буду готова! Позволь мне побыть немного наедине…

– Хм, – Зейнаб недоверчиво окинула меня взглядом с головы до ног, не понимая, отчего я вдруг не препираюсь и не пытаюсь, как всегда, тянуть время. – К назначенному часу ты должна быть готова, ты понимаешь это?

– Конечно, матушка! – я кивала головой, как болванчик, всем своим видом демонстрируя покорность и ненавязчиво оттесняя ее к выходу. – Оставь мне служанку, она поможет…

– Я пришлю тебе еще служанок!

– Непременно, матушка! – спровадить служанок будет куда проще!

В конце концов, кое-как вытолкав Зейнаб, я захлопнула за ней дверь, к которой и привалилась с облегчением. А потом перевела злобный взгляд на Ларису. Да уж, ну и вид у нее в этих восточных тряпках… впрочем, у меня не лучше.

– Знаешь, Лар, – я чуть прикрыла глаза, пытаясь сформулировать все, что хотелось высказать ей. – Я как-то иначе представляла себе путешествие мечты…

*

Пожалуй, к своим 38 годам я успела добиться практически всего, о чем мечтала. Ну, кроме разве что семьи. Нет, замуж я, что называется, сбегала – туда и обратно. Еще в студенчестве. “Там” мне не понравилось. Как-то… не срослось. И ребенка не успела родить. Но в наше время и в сорок лет рожают первых детей, так что какие мои годы?

Зато я успела построить более чем успешную карьеру, стать топ-менеджером крупной компании и заработать вполне приличное состояние. Пожелай я сменить работу – могла бы претендовать на место и в международной корпорации.

Я всего добилась сама, своими руками и трудом. Работала порой круглыми сутками, не жалея нервов и здоровья. У меня была отличная квартира в центре города, хорошая машина, солидный счет в банке и великолепные перспективы.

А потом мне поставили диагноз.

Билась я долго. Скрывала свою болезнь от всех, продолжала работать. Разве что о ребенке мечтать перестала. А вдруг я рожу, а потом… Были долгие периоды ремиссии – и очередные рецидивы. Бесконечные “химии”.

В конце концов я просто устала бороться. Да и шансов оставалось… если честно, не оставалось их вовсе. Метастазы пошли по всему телу, и врачи уже отводили глаза. Несложно оказалось догадаться, к чему все идет. Так что я потребовала четкого прогноза – нужно было понимать, сколько осталось и что я успею.

Собственно, родителей я к этому готовила давно. То есть… нет, о диагнозе им не говорила. Просто звонила все реже, а появляться у них в райцентре постепенно и вовсе перестала. Они привыкли. У них есть еще сын и внуки, и они-то регулярно навещали бабушку с дедушкой… а я лучше побуду немного неблагодарной дочерью, чем дам им шанс догадаться, что происходит на самом деле. Пусть думают, что я совсем замоталась со своей карьерой – и привыкают жить без меня.

С работы я к тому времени уже уволилась. Просто стало невозможно скрывать и свои боли, и то, что происходило с моей внешностью. Кто-то бы догадался. А я не хотела видеть жалость в чьих-либо глазах.

В хоспис, который мне советовали, я тоже заходила. Посмотрела, пообщалась… и ушла. Паллиативная медицина – не для меня.

Пускай на лошадиных дозах обезболивающих, но я проживу тот срок, что мне остался, так, как хочу.

Оставалось еще составить завещание – а после этого я планировала устроить себе такой отпуск, какого у меня не было много лет. Например, купить большой круиз по Средиземному морю. Сидеть в шезлонге на борту лайнера, тянуть коктейль через трубочку, смотреть на горизонт…

С этими мыслями я шла по улице, когда взгляд зацепился за вывеску – «Нотариальная контора “Вернивоблов и Ко”». Так это же то, что мне нужно! Надо же, какая фамилия дурацкая…

Уже продумывая пункты своего завещания, я шагнула на ступеньку – и едва не налетела на девушку, выходящую из конторы. Коротко извинилась и шагнула в сторону, все так же погруженная в свои мысли.

– Лика?!

Этот голос я, конечно, не могла не узнать. И прятаться оказалось уже поздно…

Ленка Веселина была моей школьной подругой. Просто после школы я уехала из райцентра, а она осталась. Но связи мы друг с другом не теряли – регулярно обменивались сообщениями, переписывались и созванивались. Она как-то очень быстро выскочила замуж, родила дочь и развелась. В родном городе я тогда бывала регулярно – так что успела и погулять на Ленкиной свадьбе, и стать крестной ее дочери. И пока Лариска росла, я периодически сваливалась ей на голову с подарками. Ленкина дочь всегда звала меня просто по имени – без всяких “теть”, которых я не признавала.

Вот только в последние годы я все реже виделась с крестницей – пока не перестала ее навещать вовсе, как и своих родителей. Не хотела бы я, чтобы она меня видела такой… но что уж теперь.

– Лика! С тобой все в порядке? – Лариса обеспокоенно заглядывала мне в глаза. Я знала, что она видит – изможденную фигуру, запавшие щеки, заострившиеся скулы. И элегантный небольшой тюрбан на голове. Для тех, кто не знает меня, я – просто слегка экстравагантная и очень хорошо одетая худощавая женщина.

Я мысленно вздохнула. Объясниться с Ларисой придется. Пожалуй, поход к нотариусу Вернивоблову слегка откладывается.

– Лар, пойдем, присядем в кафе… если ты не занята.

Лариса поймет. Нужно только собраться с духом и рассказать ей, что нет никакой трагедии – и что я собираюсь в самое волшебное в своей жизни путешествие. Кстати, она, кажется, поступала на факультет туризма и все грезила о собственном турагентстве. Может, даже поможет мне составить маршрут.

*

– Путешествие мечты, говоришь… – Лариса как-то очень задумчиво разглядывала меня, потягивая свой лимонад через трубочку. – А ведь мы, похоже, не случайно встретились. Помнишь, я мечтала о своем агентстве? Я открыла его. И специализируемся мы как раз на путешествиях мечты.

Сказать, что я изумилась, – ничего не сказать. Нет, я, конечно, верю в крестницу. Но ей всего 20 лет, она еще даже универ не закончила. Да и создание бизнеса – это всегда вложения, а они с матерью совсем не богаты.

– Я получила наследство от дальней родственницы по отцу, – пояснила Лара. – Очень необычное наследство. И… вот. Только, знаешь, если я расскажу тебе обо всем, ты, наверное, не поверишь. Это нужно увидеть. Так что приглашаю тебя в гости!

Если бы меня вот так сходу, ничего не объясняя, позвал неизвестно куда кто-то посторонний, конечно, я бы никуда не пошла. Но это ведь была Лариса, которую я знаю всю ее жизнь!

А потому очень скоро я стояла на окраинной Тригорской улице и разглядывала трехэтажный каменный дом, над подъездными воротами к которому красовалась вывеска «Туристическое агентство “Тысячи дверей”». Ничего себе наследство у Ларки! Значит, здесь она и живет, и работает.

– Это очень особенный дом, – негромко проговорила она у меня за спиной. – Сейчас сама увидишь…

Насколько дом особенный, я убедилась сразу. Потому что дверь нам открыл скелет.

Нормальный такой скелет, эдакое медицинское пособие. Только в глазницах зеленые огоньки светятся. Открыл дверь, отошел в сторону и церемонно поклонился, делая приглашающий жест.

В первую секунду я, опешив, даже запнулась. А потом, протянув руку, потрогала ребра скелета. Не голограмма. Хм… ну, полностью человекообразных роботов я на выставках видела. Вот таких, правда, не встречалось. Интересно, где ж там механизм прячется в этих косточках. Но ведь сейчас чего только не делают… однако сколько же такой должен стоить? Еще и подсветка эта в глазницах – полное впечатление, что скелет одушевлен!

Лариса наблюдала за моей реакцией с любопытством, а скелет только покачал черепом и чуть отступил.

– Это Генри, – пояснила моя крестница. – Наш мажордом, дворецкий и вообще незаменимый сотрудник.

Я чуть вздохнула. Ну, хочется девочке напустить тумана – ради бога.

– Интересный у тебя антураж, – только и сказала, осматриваясь. Прихожая как прихожая. Этажерка для обуви, зеркальный шкаф-купе, три двери, ведущих в разные стороны, и еще одна, не сразу заметная, прямо под винтовой лестницей.

Лариса только вздохнула.

– Мда… непросто с тобой будет. Слушай, а ты веришь в чудеса?

Я только криво усмехнулась.

– На чудо я долго надеялась. Как-то не срослось с чудесами.

Она отвела глаза.

– Ну хорошо! – Лариса решительно нажала на ручку неприметной двери справа и дернула ее на себя.

Внутри оказалась непроницаемая мгла, а с дверного косяка свисали клочья паутины. Потянуло плесенью. А потом в темноте вспыхнула пара ярко-алых глаз, и кто-то отчетливо чихнул.

Интересно, зачем такие спецэффекты турагентству? Может, раньше здесь было что-то вроде комнаты ужасов, вот и остался инвентарь?

Крестница поспешно захлопнула дверь.

– Черт… не угадаешь с этой кладовкой. Ладно… а скажи, где бы ты вот прямо сейчас хотела оказаться? Ну… например, в горах, на море?

Я пожала плечами.

– Ну хорошо! – кажется, мое равнодушие слегка разозлило крестницу. Так что она, схватив меня за руку, решительно распахнула дверь напротив входной и почти втащила меня в длинный коридор.

По обе стороны коридора были… двери. Множество дверей. Кажется, я догадываюсь, откуда взялось название агентства. Конечно, в официальных учреждениях таких коридоров сколько угодно. Но ведь это частный жилой дом в три этажа!

Не оглядываясь, Лариса шагнула к первой попавшейся двери, рванула ручку и буквально втолкнула меня в открывшийся проем.

Сделав по инерции пару шагов, я встала как вкопанная.

– Ну как тебе? – спросила Лариса за спиной.

Никакой комнаты за дверью не было. А было – собственно, море. Лазурное, яркое, с нереально-прозрачной водой и белоснежными барашками пены, накатывающей на гальку прямо у меня под ногами.

Я глубоко вдохнула воздух. Пахло водорослями. Присела. Потрогала гальку и воду. На всякий случай лизнула палец – солено!

Оборачиваться к Ларисе я не спешила, пытаясь осмыслить все. Что это? Настолько правдоподобные декорации? Но…

И в этот момент со стороны скал неподалеку послышался цокот копыт и голоса.

Я резко развернулась… и заорала.

– Ой! – Лариса схватила меня за руку и дернула назад – в дверной проем, торчащий прямо посреди пляжа. – Извини, кентавров я не планировала…

Я все еще не могла сказать ни слова. А Лариса, уже стоя в коридоре своего дома, с любопытством разглядывала морской пейзаж за дверью – и группу кентавров, которые натягивали тетивы луков, целясь в нашу сторону!

– Какие-то они недружелюбные, – заметила она и наконец оглянулась на меня. – Ой… извини. Испугалась? Не бойся, сюда им никак не попасть.

В этот момент первая стрела воткнулась в землю прямо перед порогом, и Лариса захлопнула дверь.

– Ч-что это было? – я даже заикаться начала, чего за мной сроду не водилось.

Можно сколько угодно убеждать себя, что кругом очень крутые декорации, хотя вода в море и галька под ногами абсолютно реальны, а воздух пахнет водорослями. Но когда в тебя целятся – неважно, из какого оружия – о реальности окружающего мира перестаешь задумываться. Если честно, я… ну, наверное, смирилась со своей смертью. Распланировала тот короткий срок, что мне остался. Но умирать прямо сейчас? Я не согласна отдавать то, чего у меня и без того мало!

А если целятся в тебя мифические существа… на побережье моря, которого в нашем городе просто не существует… можно, наверное, попрощаться со своим здравым рассудком.

Или попросить объяснений у того, кто может их дать.

– Пойдем на кухню, – вздохнула Лариса. – Мне нужно объяснить тебе кое-что.

*

– Ты когда-нибудь читала книги о попаданцах? – спросила крестница, налив мне чай и удобно устроившись на высоком стуле за барной стойкой.

Ничего такая у нее кухня, очень даже современная и одновременно – уютная.

Я пожала плечами и кивнула. Ну, читала что-то.

– В общем… это не совсем сказки. Так бывает. Во Вселенной множество миров – в ней есть абсолютно все, что мы можем вообразить. Иногда люди пропадают без следа… не всегда, но иногда это значит, что их позвал другой мир. Именно этот человек для чего-то был очень нужен одному из миров. Многомерная Вселенная таким образом сама поддерживает свое равновесие. А еще есть вот такие места, как мой Дом – узлы, или точки равновесия миров. Можно стать попаданцем и добровольно. И даже на время – а потом вернуться. Просто войдя в одну из дверей в этом доме…

– А ты? Причем здесь ты? – почему-то больше всего у меня не укладывалось в голове именно это: ну какое отношение ко всем этим сказкам и иным мирам имеет моя крестница, самая обычная девчонка, которую я знаю все 20 лет ее жизни?

– А я… смотрительница Дома. – Почему-то это слово она произносила так, что сразу было ясно – “Дом” с большой буквы. – У каждой из таких точек равновесия есть свой смотритель. Однажды Дом позвал меня. И тебя – тоже позвал. Сюда никто не попадает случайно. И если ты здесь, значит он зачем-то тебе очень нужен.

– Так, – я прижала пальцы к вискам. – Я верно понимаю – у тебя здесь турагентство, так? То есть ты предлагаешь своим клиентам путешествия в другие миры?

– Именно! – она солнечно улыбнулась. – Только случайных клиентов здесь не бывает. Сюда находят дорогу те, кому это действительно надо. Мы предоставляем два вида услуг: туризм и… скажем, вид на жительство. И в первом случае ты выбираешь мир, а во втором – мир выбирает тебя. Ты можешь, как и планировала, отправиться в последнее путешествие в жизни – туда, куда пожелает твоя душа. Хоть на суперфешенебельный курорт из будущего, хоть в волшебную страну. Для этого нужно просто загадать мир и пройти в любую дверь вместе со мной. Ты останешься в своем теле, сохранишь свою память, вернешься такой, как была, и… умрешь в свой срок. А еще ты можешь…

Договорить Лариса не успела. Потому что хлопнула входная дверь, и по коридору стремительно проклацали дробные шаги – мне почему-то представилось, как резво удирает от чего-то – или кого-то – зеленоглазый скелет по имени Генри. А в следующую секунду в кухню вихрем ворвалась девочка лет десяти на вид с задорно подпрыгивающим хвостиком на макушке.

– Я к бабуле! – провозгласила она.

– Привет, Аглая, – Лариса вздернула брови. – А ты точно ничего не забыла?

Девочка закатила глаза.

– Привет! Проводи меня к бабуле… пожалуйста.

– И все? – Лариса тоже закатила глаза, вздохнула и продолжила. – Лика, эта мелкая невежа – моя соседка Аглая. Аглая, это моя крестная Лика.

– Привет, Лика, – нетерпеливо перебила ее девчонка. – Лар, ну так ты меня проводишь?

– Ладно, – моя крестница поднялась. – Пожалуй, так даже лучше. Лик, пойдем – познакомлю тебя кое с кем.

На этот раз мы поднялись на второй этаж по винтовой лестнице – там оказался точно такой же коридор со множеством дверей. Причем некоторые из них были приоткрыты.

И за той, в которую вошли мы все втроем, оказался цветущий сад.

А над цветами летали феи. Точно как в мультиках – человечки с ладошку размером со стрекозиными крылышками.

– Любезная! – Лариса окликнула ближайшую феечку. – Ой, то есть любезный… Прошу, позовите, пожалуйста, Аю.

Мелкая фигурка, кивнув, исчезла, а несколько секунд спустя перед нами замельтешила почти в точности такая же. Впрочем, нет – эта уж точно была девушкой. Большеглазой и прехорошенькой – фейка походила на фарфоровую куколку.

– Бабуля! – радостно завизжала Аглая.

– Здравствуй, Глашенька! – радостно разулыбалась фея.

– Елизавета Игоревна! Вы не могли бы уделить нам минутку? – Как ни странно, обращалась Лариса, похоже, именно к фее.

– Ну чего тебе, вертихвостка? – отозвалась та с такими сварливыми интонациями, что показалось, будто передо мной и впрямь старуха. Правда, со звонким юным голосом и крохотным, но явно молодым телом.

– В общем… познакомься, Лик. Это Елизавета Игоревна. Бабушка Аглаи. В нынешней жизни – фея Ая. В нашем мире она была…

– Старая я была, – ворчливо перебила ее фея. – А они и вовсе считали, что из ума выжила!

Кто такие “они”, Лика уточнять не стала. Родные, семья, близкие? Лариса и Аглая? Да, в общем… неважно, наверное.

– Вот… – невпопад продолжила Лариса. – Как-то так и получают вид на жительство в другом мире.

– Переселяясь в чужое тело?

– Не совсем… не чужое.

*

Разговор мы продолжили все на той же кухне. У меня в голове была такая каша, что я не могла даже сообразить, какие вопросы задать фее – и та, совсем невежливо сплюнув, уселась на плечо Аглаи, всем своим видом демонстрируя, что собирается пообщаться с внучкой. Зато стало понятно, в кого девчушка такая бесцеремонная.

В конце концов крестница увлекла меня на кухню, усадила за барную стойку и снова налила чаю.

– Каждая душа рождается и умирает бесконечно, – рассказывала она. – В разных мирах и временах. В следующей жизни ты можешь оказаться в викторианской Англии или в двадцать девятом веке, а можешь – в Хоббитании или Нарнии. Не только миры, но и времена пересекаются самым неожиданным образом. И если ты войдешь в одну из дверей в этом доме без меня, ты попадешь в тот мир, где твоя душа проживает одну из жизней – то есть в свою собственную прошлую или будущую судьбу. И окажешься в том теле, в котором должна прожить эту жизнь. Так Елизавета Игоревна стала феей Аей.

– То есть… я получу другое, здоровое тело – и целую жизнь впереди?!

– Ну… в целом, да. В общих чертах. Но есть кое-какие нюансы. Во-первых, такие попаданцы всегда оказываются в критических моментах своих других жизней – таких, когда их нынешние знания и опыт могли бы помочь не совершить ошибку, сделать правильный выбор. Иронично то, что как раз свои знания и опыт они забывают при попадании… но не пугайся, не насовсем. Если я пройду в ту же дверь следом за тобой, я окажусь не рядом, но где-то неподалеку. Проход всегда открывается недалеко от попаданца. И как только я его найду и окликну по имени из этой жизни, он себя вспомнит.

– Как ты сможешь меня найти, если я буду выглядеть иначе и не буду помнить себя? – Я решила, что думать о безумности всего происходящего буду потом. А сейчас стоит разбираться по существу. Может, конечно, у меня галлюцинации от обезболивающих, какой-нибудь индивидуальный побочный эффект. Но если это так, то ведь неважно, что я делаю в мире своего бреда.

А если все это – реальность, то стоит все выяснить досконально.

– О… ну, у меня в этом уже богатый опыт. В нашем штате есть даже детектив для розыска попаданцев-пропаданцев. И, кстати, если тебе понадобятся на новом месте услуги юриста – Матвей сможет помочь. У него юридическое образование. Конечно, законодательство в каждом мире свое, и тебе в случае чего придется добыть свод местных законов, но разобраться в них без спецподготовки тебе все равно будет сложнее… Так вот. Мир в этом случае ты не выбираешь. И попадешь, скорее всего, куда-то, где другой тебе очень паршиво и в любой момент станет еще паршивее.

Я только криво усмехнулась. Паршивее, чем сейчас? Вряд ли!

– И еще что важно. Ты не займешь ничье место! Это будешь именно ты. Твое другое тело, твоя другая жизнь. После того, как я тебя найду, у тебя будут воспоминания обеих твоих личностей. Но со своим нынешним опытом ты сможешь изменить ту свою жизнь к лучшему – принять правильное решение, повлиять на что-то. При этом ты сохранишь связь с нашим миром, сможешь видеться со мной или с кем-то еще, кому готова довериться, или передавать весточки родным.

– А если – ну вдруг! – мне там не понравится еще больше, чем здесь?

– Ты можешь вернуться. Только здесь ты снова станешь собой нынешней, вернешься в свое умирающее тело. Умрешь в свой срок, заново родишься, возможно, в той самой жизни, которая тебе так не понравилась, только без своей нынешней памяти, и проживешь ее… ну, как получится, так и проживешь.

Я прикрыла глаза. А, в конце концов, что мне терять?

– Ясно. Я готова. Что я должна делать?

*

– Знаешь, Лар, я как-то иначе представляла себе путешествие мечты!

Я смотрела на крестницу, и мысли в голове сталкивались друг с другом. Гарем, надо же! Такое мне и в голову не пришло, когда я думала о жизни в другом мире.

Мне! С семнадцати лет жившей самостоятельно, всегда гордившейся своей независимостью! Да, в конце концов, просто женщине из двадцать первого века – в гарем?!

– Ну, – Лариса философски пожала плечами. – Во всяком случае, сейчас ты молода и здорова.

Схватившись за голову, я плюхнулась на ближайший пуф. Чего-чего, а пуфов, кушеток и оттоманок со множеством подушек здесь было хоть отбавляй.

Лариса, недолго думая, прилегла полубоком на одну из оттоманок.

– Как ты меня нашла? – почему-то именно этот вопрос пришел в голову первым.

Крестница пожала плечами.

– Это было не так уж сложно. Дверь в мир открылась неподалеку от твоего дома. Матвей сразу пошел искать в окрестностях бордели… что?! Мы искали девицу в беде. Нужно было выяснить, не появлялись ли там недавно новенькие. Вполне вероятный “критический момент”. А я пошла расспрашивать о новых наложницах в богатых домах поблизости. И в третью очередь мы стали расспрашивать о девушках, которых совсем скоро отдадут замуж – тоже очень возможный сценарий. А окончательно я убедилась, что ты – это ты, – тут она лукаво улыбнулась, – когда ты взвилась, услышав свое полное имя.

Хм… в самом деле. Мать наградила меня именем Анжелика, и кто бы знал, как меня всегда это бесило. Звучит как “звезда сельской дискотеки”. Или это только мои личные ассоциации и тараканы в голове. Во всяком случае, я всегда представлялась просто Ликой. И даже по имени-отчеству предпочитала называть себя Ликой Романовной. Надо же, кто бы мог подумать, что и в другой жизни у меня будут похожие проблемы.

Проблемы? Ха! Вот перспектива стать чьей-то там младшей женой – это, пожалуй, проблема.

Хотя…

Я посмотрела на свои руки. Гладкая, чистая молодая кожа. Не иссушенная до прозрачности. Тонкие изящные запястья – но не худые от болезни.

Прислушалась к своему телу. Как же давно я не ощущала этой звонкой энергии, когда все тело поет, готовое двигаться и жить! Как давно я забыла, как прекрасна жизнь, когда – просто ничего не болит…

Я встала и подошла к одному из зеркал – их здесь тоже было предостаточно – чтобы придирчиво себя рассмотреть. На мне была просторная хламида в пол, какие носят внутри родного гарема девушки на выданье. Впрочем, я прекрасно помнила свое – в этой жизни – юное тело.

Лицо сердечком, большие темные глаза, опушенные длиннющими густыми черными ресницами. Четко очерченные брови вразлет, с заломом у самого кончика. Яркие алые губы, не нуждающиеся в помаде.

И волосы! Густые смоляные волосы ниже талии, сейчас – заплетенные в свободную сложную косу.

Я зачарованно подняла руку, чтобы прикоснуться к своим волосам.

…Наверное, тогда, когда увидела клочья собственных волос в руке после очередной “химии”, я осознала свою болезнь окончательно. Носить парики не хотелось. Некоторые мои знакомые по отделению гордо ходили с лысыми головами, не обращая внимания на чужие взгляды. Другие наоборот – будто питались чужой жалостью и сочувствием. А одна носила яркие разноцветные парики. Я так не смогла. Появлялась на улице только в шляпках или сложно завязанных тюрбанах на голове.

Дернула себя за выбившуюся из косы смоляную прядь. Мои волосы! Мои!

Да уж, внешность мне здесь досталась яркая. Женихи, небось, в восторге будут…

Да и плевать на них!

– Расскажи-ка мне еще раз, – не отрывая взгляда от отражения, попросила я. – Что будет, если я здесь останусь, и если я уйду.

– Если останешься – все просто: ты можешь попытаться изменить свою нынешнюю судьбу – как Нилы. Раз ты сюда попала, значит, ты можешь это сделать. Если уйдешь… с тобой все будет как было, если бы ты сюда и не приходила.

– А с Нилой? У нее останутся мои воспоминания?

– Останутся. Но… Вот скажи – сейчас ты ощущаешь себя скорее Ликой, чем Нилой, хотя помнишь обе жизни, верно?

Я пожала плечами.

– Конечно. Это ведь естественно. Я элементарно прожила дольше. Переживания семнадцатилетней девочки могу уже воспринимать со стороны и не отвлекаться на них.

– Вооот. А если ты уйдешь, она будет все помнить, но – именно как прошлую жизнь. Где-то далеко. А сама она – все та же юная Нила. Ее личность сформировалась в местных реалиях. Она считает гаремы нормой и даже не представляет, как можно пойти, например, против воли отца. Все твои знания у нее останутся, но не факт, что ей хватит решимости или душевных сил для каких-то серьезных действий.

– Понятно…

Я снова дернула себя за прядь волос.

Что ж, мне достались непростые вводные. Я не принцесса, не невеста какого-нибудь дракона и даже не студентка академии. У меня здесь нет почти никаких прав, я связана бесчисленными правилами и ограничениями.

И тем не менее, Лариса совершенно права – сейчас я молода и здорова. Впереди у меня – целая жизнь, которую однажды мне придется прожить в любом случае. И лучше сделать это по своим правилам.

Я, Лика Ведунова, хорошо знаю, что такое настоящая безнадежность. Я знаю, что действительно необратимо.

И я буду не я, если не переверну этот мир и не изменю свою судьбу. Я еще сделаю из этих лимонов пунш!

А значит – я остаюсь.