О героях и трусах

IV

– Я не хочу на виселицу, – тихо сказал Рова.

– Ну, до виселицы вряд ли дойдет, – утешила его госпожа Помпон, – но посидеть в тюрьме придется.

– И в тюрьму тоже не хочу…

Женщина нахмурилась, пытаясь решить усложнившуюся задачу.

– Так, – постановила она, – сейчас мы его тоже немножечко свяжем.

– Что? – опешил Рова.

– Ровно настолько, чтобы у вас была возможность все объяснить, пока он не размазал вас по стенке…

– Вот это уже план, – неожиданно одобрил страховщик.

– Стены я недавно красила, – внезапно добавила хозяйка магазина и тут же виновато прикрыла рот рукой. – Извините, сама не знаю, что на меня порой находит. Матушка жалуется, что я распугала всех женихов…

Рова переварил эту мысль гораздо живее, чем мысль о виселице, и храбро, вопреки своему характеру, заявил:

– После сегодняшнего утра меня уже ничем не испугать.

Вдвоем они споро организовали вторую мумию, замотанную в блестящий атлас, хоть связывать замершего во времени человека было куда труднее, чем оглушенного – конечности его гнулись плохо и никак не хотели укладываться в позу “солдатика”.

– А ведь видно, что служил, – ворчала госпожа Помпон, пытаясь вытянуть задеревеневшие руки пленника по швам.

На этот раз использовали коробку с лентами насыщенных ягодных оттенков, щедро расшитых блестками, и оттого инспектор гляделся страстной мумией, на фоне мумии-девицы, вышедшей из лысого.

– Вам не кажется, что у него чуть подрагивают веки? – спросила хозяйка магазина, пристально рассматривая на редкость черные и густые ресницы инспектора. – Разве такое может быть при остановке времени?

– Не знаю, – честно сознался Рова. – Он у нас маг. Отмерзнет – спросим.

***

“Спросят они, гоблинские отродыши! – ругался Шимус Грон, пытаясь вытащить свое тело, намертво увязшее во временной ловушке. К счастью, разум мага заточить в нее было не так уж легко, да к тому же сработал охранный амулет. – Муза? Прием!”

“Да, Пусик”.

Впервые за долгое время он был счастлив слышать это обращение.

“Можешь определить уровень магического воздействия?”

“Что-то между вторым и третьим”.

“Еще минут пять-десять потерпеть, и отпустит, – рассчитал Шимус. – Слава Предивной, что не выше…”

Недосып сказывался. Хотя это же не охота на гулей, чтоб заходить в клятый магазин с поднятым щитом!

К своему стыду, вместо щита он раскрыл рот, и Заза еще на уши присела, да так, что хоть коммуникатор выкидывай…

***

“Женщины губят мужчин”, – думал Рова, печально глядя на два человеческих свертка. Лысый вовсю пучил глаза и пытался выплюнуть край панталон, засунутый ему в рот предприимчивой госпожой Помпон.

По прикидкам господина Стаха жить ему оставалось ровно до того момента, когда отмерзнет пока еще неподвижный инспектор – и тут уж никакая страховка не спасет.

А все из-за чего?

Из-за того, что он, Рова Стах, вместо того чтобы идти спокойненько в свою контору, понесся женихаться в это царство исподнего. Матушка-покойница наверняка уже в гробу вертится, как шестеренки в часах на ратуше.

– При всем уважении, – сказала госпожа Помпон, завязывая последний узелок на лодыжках инспектора Грона, – вы бы лучше не мечтам предавались, а речь для полиции придумывали. Хорошую речь. Что-нибудь про даму в беде и неожиданно открывшийся дар.

– Так может, это и не мой дар вовсе… – с надеждой пробормотал Рова.

– Ага, а люди вокруг вас сами играют в “морская фигура замри”.

– Вы не замираете… больше…

– Рова волнуется раз, – задумчиво пробормотала госпожа Помпон и машинально поправила грудь, – Рова волнуется два… Вы останавливаете время, если испуганы?!

– А? – не сразу сообразил страховщик, мысль которого затерялась в красном кружеве декольте. – Может быть…

– Тогда приводите в чувство инспектора и объясняйте! – не терпящим возражений тоном приказала эта совершенно восхитительная женщина.

Рова кивнул как завороженный, подошел к инспектору и почти что нежно похлопал того по щекам, впрочем, сильно сомневаясь, что это поможет делу. Госпожа Помпон достала из кармана нюхательную соль и поднесла к носу замороженного – тоже безрезультатно.

От очередного треньканья колокольчика оба сообщникам подпрыгнули.

– Сидите здесь и чтоб ни звука, – прошептала хозяйка и вышла вон.

Но стоило ей закрыть за собой дверь, как из магазина раздались крики.

– Где Болдырь?! – угрожающе рычал мужской голос.

– Постойте, господин, о ком вы говорите? – испуганно отвечала госпожа Помпон.

– Не прикидывайся, курица, он сюда полчаса назад зашел, да так и не вернулся!!

– Что вы себе позволяете!

Тут уж Рова не выдержал, бросил злосчастного инспектора, так что тот, кажется, приложился затылком об пол, и выскочил из подсобки.

Пропадать так с концами!

Рядом с хозяйкой магазина стоял щербатый верзила, угрожающе показывая ей внушительного вида кулак, поросший жестким черным волосом.

– Не смей ее трогать! – храбро пригрозил Рова, ожидая, что очередной бандюк вот-вот замрет во времени.

Но верзила и не думал замирать.

– А это что еще за хмырь такой? – угрожающе процедил он и развернулся к страховщику. – Зубы давно не жевал?

И тут только господин Стах осознал, что в своем героическом порыве забыл как следует испугаться. И ничто не помешает вот этой вот волосатой образине в потертом кожаном костюме растереть Рову в порошок.

Страховщик вдруг сгорбился, сжал кулаки, сам от себя такого не ожидая, но не отступил.

Замах вышел неловкий, и жесткая лапища тут же ухватила Рову за горло.

– Оставьте его! Я позову полицию! – закричала госпожа Помпон и попыталась пнуть верзилу под колено. Но тот лишь махнул свободной рукой, и женщина, будто тряпичная кукла, отлетела к витрине.

В тот момент, когда она осела на пол, Рова по-настоящему испугался… И бугай застыл каменным изваянием, так и не выпустив горло господина Стаха из рук.