Нумерат

2. Номер два. Вика

Воскресенье, 4-е апреля, 06:45

Ну вот. Опять Тимошину придётся объясняться перед отцом из-за ссадин на руке, опухшего глаза и синяков. Хотя о том, где сын пропадает каждую неделю в ночь с субботы на воскресенье, Павел Иннокентьевич перестал спрашивать месяца три назад (смирился). А вот Денискины «боевые травмы» не дают ему покоя до сих пор.

Чтобы как-то успокаивать отца, приходилось каждый раз выдумывать: то Денис поскользнулся на ступенях у подъезда, то ему пальцы дверью автобуса прищемило, то свалился на физкультуре или на волейболе. Запас объяснений постоянно пополнялся всё новыми душещипательными историями. Павел Иннокентьевич, вероятно, корил себя, что вырастил на редкость неуклюжего сына.

В придачу Денис с тренировок возвращался в таком виде, будто барахтался в яме на полигоне мусорных отходов: встрёпанные чёрные волосы покрыты слоем пыли, лицо измазано, как у киношного Рэмбо, джинсы и куртка заляпаны маслянистыми пятнами и землёй, а футболка мокрая от пота, хоть выжимай. Хорошо, что его умопомрачительный облик по утрам лицезрели лишь сонные дворники.

Вика проводила взглядом отъезжающий автобус, воткнула наушник в ухо и направилась в сторону дома. Любимая рок-группа пела о свободе, но на сей раз не вызывала в душе отклика. На Вику давили равнодушно-презрительные взгляды прохожих: вид у неё был далёк от общепринятого. Хоть на дворе и стоял апрель, пришлось нацепить на себя видавший виды толстый свитер и потрёпанную долгой жизнью шапку. Вытянутые на коленках джинсы тоже не придавали Вике ухоженный вид. И чёрт с ними! Нет, не с джинсами. С прохожими.

Она ненавидела прохожих – полупрозрачные безликие фигуры. Да и вообще всех людей вокруг. Вика отлично знала: толпа не любит одиночек. Толпа в своём большинстве признает людей, подражающих друг другу. Даже те, кто якобы отличается от толпы, делают это группами, сектами, клубами по интересам. Иначе нельзя. Если ты дружишь со всеми и не делишь людей на категории, тебя называют лицемером, ну а если не дружишь ни с кем – сумасшедшим.

Вика поправила рюкзак на плече. Поскорей бы укрыться дома, в своей уютной маленькой комнате. Подумать, почитать, порыться в интернете, поглазеть в окно, сидя в шерстяных носках на широком подоконнике. Ещё бы кота… но кота у Вики не было. Вместо него имелся единственный друг Денис. И если бы котом был он, то непременно сплошного чёрного окраса, с надменными бледно-голубыми глазами, грациозный и беспечный.

Зайдя в тускло освещённый подъезд, Вика не стала вызывать лифт и, громко топая, поднялась до пятого этажа. Остановилась около двери, но не звонила – с минуту стояла, пытаясь изобразить на лице непринуждённую улыбку. Родители Вики были уверены, что она ночевала у подруги Кристины. Знали бы они, где их дочь пропадала на самом деле…

Звонок тревожной глухой трелью загудел внутри квартиры. Через минуту в замке повернулся ключ.

Вика приготовила улыбку.

– Привет, мам.

Беспокойный взгляд мамы скользнул по лицу дочери, потом – по свитеру, по джинсам, по рукам, по кедам.

– Всё в порядке? Что-то ты рано, семь утра только.

– Да нормально. – Такой ответ показался Вике убедительным и вполне содержательным.

Врать не хотелось, поэтому она предпочла свести разговор к минимуму.

– Как дела у Кристины? – поинтересовалась мама, проходя на кухню. – Кофе будешь?

– Нет, мам, – поспешила ответить Вика. – Я только воды хлебну. Хотела ещё вздремнуть. Выходной ведь, а то завтра опять на эту каторгу.

– Ты про школу, дорогая? – усмехнулась мама.

– А про что ж ещё? Про неё, родимую.

Со стаканом воды Вика прошла в комнату, плотно закрыла за собой дверь и с облегчением уселась на кровать. Каждый раз, когда она возвращалась «от подруги» утром в воскресенье, мама лишних вопросов не задавала. Никогда, ни разу. Так, стандартное: «Как дела у Кристины?». И не ждала ответа. Наверняка радовалась, что нелюдимая дочь общается хоть с кем-то.

Тактика воспитания Викиной мамы кратко звучала бы так: «Забота проявляется не только в чрезмерном контроле, но и в доверии и уважении». Она была уверена: дочь сама расскажет о своей жизни всё, что сочтёт нужным.

Вика ценила это. Не показывала и не благодарила, но ценила. Для неё это означало, что мама доверяет ей, её решениям, её выбору. Можно сказать, Вика была счастливым подростком. Её уважали. И если бы она могла поделиться секретами, то только со своей мамой, но, увы, секрет у неё был один, и тот принадлежал не ей, а Денису.

Так что Вика молчала, как партизан.

Она стянула свитер и джинсы и залезла под холодное одеяло. Усталость расползлась по рукам и ногам. Перед глазами стояли рыжие кирпичи облупившихся стен заброшенного клуба, который они с Денисом использовали для его еженедельных тренировок в ночь с субботы на воскресенье. Вот уже полгода.

Каждую их такую встречу Вика помнила наизусть. То Тимошин, как заведённый, колотил по груше, которую они вместе соорудили из мешка с песком и подвесили на крюк. То он преодолевал полосу препятствий, напоминая спятившего паркурщика, – перекладины, заборы, крыши, парапеты, лестницы. И раз за разом брал их на абордаж всё лучше. Тимошин даже договорился со школьным охранником, чтобы тот за умеренную плату пускал их в бассейн, где Денис плавал от одного края к другому, пока совсем не выбивался из сил.

Они подготовились основательно. Начитались в интернете статей, просмотрели кучу видеороликов. Если бы кто узнал, чем Денис занимается, то подумал, что парень повёрнут на спорте, мечтает пополнить ряды спецназа, пересмотрел боевиков или просто свихнулся. Но дело было совсем в другом.

Ровно два года назад, как раз четвёртого апреля, Дениса возле школы остановил незнакомец. Для начала обозвал его странным словом «нумерат», потом сказал, что Денис выбран в команду так называемого четвёртого легиона. Правда, пока лишь предварительно, так как «координаторы» уверены в трёх его параметрах из четырёх необходимых.

Кто это – координаторы, что за легион, что за нумерат и какие параметры имелись в виду, Денис, конечно, не понял. Известно ему было одно: через два года к нему придут снова, в тот же день. Придут для того, чтобы проверить, соответствует ли он четвёртому параметру. И тогда окончательно всё решится.

Незнакомец не счёл обязательным объяснять растерянному Денису ничего из того, что сообщил. Но попросил (а лучше сказать – потребовал) подтянуть физическую форму, особенно советовал обратить внимание на плавание и какую-нибудь командную игру, вроде волейбола.

«Эти знания и навыки пригодятся будущему нумерату а вы практически избраны», – так он сказал напоследок.

Денис долго молчал, но, когда до указанной даты встречи с незнакомцем осталось полгода, всё же признался Вике. Было это ещё осенью, кажется, в октябре. Пришёл мрачный, обеспокоенный и какой-то… хм… странный. С порога объявил, что ему нужна помощь, что решился рассказать кое о чём только ей, Вике, потому что уверен: она его не засмеёт. В этом Тимошин, конечно, ошибся. Вика подняла его на смех сразу же, как только он закончил свой рассказ.

Что за ересь? Спецотряд какой-то придумали, параметры Дениске приписали. Какие такие параметры? Ну да, славится он математическим складом ума и некоторой душевной чёрствостью, а лучше сказать – эгоизмом. Для него всё живое – лишь сгустки цифр и атомов, поведение которых можно легко предсказать с помощью формул и аксиом.

В остальном – обычный парень.

Вика не могла думать о нём, как о супергерое. Супергерои поголовно справедливы, добры, отзывчивы, а этот? А этот был её другом с детства, и она знала его как облупленного: все его проблемы, ошибки, тайные мечты, недостатки. Особенно – недостатки, коих хватило бы на двоих. Чего только стоят его излишняя самонадеянность, старательное соответствие амплуа волка-одиночки, ослиное упрямство, нездоровый интерес к цифрам и задачкам (что в них прекрасного?), привычка никогда не здороваться, вытирать грязные руки о штаны и вечно толкать в желудок всякую ерунду, вроде чипсов, сосисок в тесте и жирных гамбургеров.

Вика считала, что во всём виноват холостяцкий образ жизни отца Дениса и его постоянные командировки. Бывают папины дочки, бывают мамины сынки, а бывает Денис Тимошин – ни рыба, ни мясо, а какой-то кальмар, выросший сам по себе.

Душой компании Денис тоже никогда не считался, хотя девчонки у него, конечно, были. Пару раз Вика видела, как он целуется с кем-то в парке, тайно радовалась за него, но проходила неделя, и Тимошин прощался с очередной принцессой в угоду собственному эгоистичному, и такому надёжному, одиночеству.

Суровый вид Дениса девчонок не отпугивал, а даже наоборот, привлекал, ведь они от умных и немногословных парней приходят в восторг, поэтому липнут к ним с удвоенным рвением. Но Вика знала наверняка: никто холодное сердце её друга-математика так и не покорил.

Возможно, его нежелание открываться людям было связано с одной «грандиозной» проблемой. Бедняга Тимошин тщательно скрывал, что носит контактные линзы, так как страдает близорукостью в пару минусов ещё с восьмого класса.

Странно, ему ли стесняться?

Поджарый темноволосый красавец с быстрыми движениями и цепким взглядом, от которого не укроется ни одна, даже самая мелкая, деталь. Его бледно-голубые глаза в обрамлении длинных ресниц не оставляли равнодушной ни одну девчонку, кроме Вики, конечно. Она же всегда наблюдала во взгляде друга лишь таблицу сложных математических процессов.

Да уж, Вика могла бы перечислять его недостатки вечно, но был у Дениса один изъян, который просто выводил её из себя. Он стоил всех его минусов, вместе взятых.

Канарейка… У него жила канарейка по кличке Пугало. Обожать безмозглую птичку размером со спичечный коробок – Вика считала это верхом неуважения к собственной личности, самым непростительным и чудовищным недостатком. Неужели нельзя завести собаку или кошку? Но Денис выбрал канарейку. Маленькую такую, жёлтую, с бессмысленным взглядом. Неужели он ведёт с ней беседы и изливает по ночам душу? Фу.

Ну и какой из него герой? Да никакой. Однако друг из него вышел надёжный. Для такой непопулярной личности, как Вика, этот плюс стал самым важным из всех, что имелись у Дениса.

Сегодня четвёртое апреля, ровно два года прошло со встречи её друга с тем незнакомцем, и Вика надеялась: ничего не случится, конечно, ничего не случится… Хотя себя не обманешь. Она не на шутку беспокоилась и ждала, чтобы это воскресенье поскорей закончилось.

Четвёртое апреля. Две четвёрки подряд. Вика раз за разом убеждалась: цифры она всё же недолюбливает. И они её – тоже.