Ну попадись мне, лютый зверь! (СИ)

Глава 4. Ян Эверсон

За столом отец много и с азартом рассказывал об успехах Мелчера, показывал кучу его писем, хвастался благодарственным письмом родителям от самого губернатора области. Мама время от времени вставляла пару слов об Инари и Алаисе Олонде. Я даже не сомневалась, что моя сестра выйдет за самого популярного деревенского парня. Хотя и не понимала ее. Ведь в свое время он крутил романы со всеми девчонками его возраста.

Обо мне сказано было мало и по делу. Отец велел натаскать воды с центрального колодца, но сначала обязательно собрать волосы и переодеться. А мама обрадовалась, что теперь будет кому доить козу.

— На ужин позовем Ферммаров, — поднявшись из-за стола, поставил меня перед фактом отец. — У них гостит племянник с Заимки. Двадцать один год стукнул по весне. Сватать вас будем.

Я так и застыла с открытым ртом. Отец не только не спросил, нет ли у меня планов, но и решил, что меня надо как можно скорее выдать замуж.

— Своему зверю забей самую тощую курицу, — добавил он, прежде чем уйти. — Завтра съезжу в Усадьбу. Предложу тамошним купить его. Глядишь — на приданое насобираем.

Нахлобучив старую шляпу на голову, отец вышел из дома, оставив нас с мамой в молчании слушать тиканье часов.

Переварив отцовские наказы, я поняла, что ни в каких рамках жить тут не собираюсь. Решительно встала из-за стола, чем заставила маму взмолиться:

— Не дури, Стейша! Ой, не дури! Обозлится ведь, выпорет!

— Не выпорет. Я теперь умею за себя постоять. Кур ваших бить не буду. В лесу добычу найду. — Склонившись, я поцеловала маму в щеку и улыбнулась: — Спасибо. Ты по-прежнему готовишь восхитительно.

Уткнувшись в полотенце, чтобы не разреветься, она проводила меня тоскливым взглядом.

Я покрепче зашнуровала ботинки, застегнула куртку, взяла из отцовского сарая охотничий нож и вместе с Тимом на поводке отправилась на охоту.

Тихий лес утопал в зелени. Проходя мимо могучих сосен и пушистых елей, я вспоминала все тропы, по которым мы с Гилли Эккером рыскали тут в поисках грибов и ягод. От солнца здесь все играло таинственным свечением. Оно щекотало нос, и Тим частенько фыркал, когда мы из тени выходили на полоску света. Мой грациозный и мощный котик.

Уйдя на достаточное расстояние от деревни, я сняла с него поводок. Он благодарственно кивнул и мокрым носом ткнулся в мою ладонь.

— Иди-иди, — засмеялась я. — Только далеко не убегай.

Он рванул вперед. Умчался в лабиринт зелени. Растворился в объятиях леса.

Неторопливо преодолевая участок за участком, я приближалась к поляне, затерянной среди зарослей высокой травы. Как обычно, здесь вновь все было окутано туманом. Ученые из города говорили, что это какое-то испарение из-под земли. А бабки шептали, что это души усопших. Что бы это ни было, зрелищность местному кладбищу придавало фантастическую.

Я двинулась вдоль покосившихся надгробий, помня, что нужно смотреть под ноги. Земля тут часто проваливалась. То могилы оседали, то подземные воды подмывали, то корни деревьев создавали капканы. А те же бабки молвили, что это души усопших нас к себе тянут. Вздор, конечно, но дети боялись в одиночку тут бродить, и родителям было спокойнее, что их чада верили в эти страшилки.

Отыскав могилу Гилли, я отвела взгляд в сторону. Не ожидала, что будет так больно. Сжала в кулаке коготь, что висел на веревке вокруг моей шеи, и поглубже вздохнула. Слезы сдержать удалось, а горечь на языке нет.

Кое-как найдя в себе силы взглянуть на высеченные на камне слова и даты, я прогнала в памяти тот страшный день похорон. Шел проливной дождь с ветром. Зонты не помогали. Их выворачивало наизнанку. Но несколько деревенских жителей все же пришли проститься с мелким шкодником. Пока Эвин Файвлендор читал молитвы над промокшим саваном, я вглядывалась в лица и пыталась понять, скорбит ли кто-то из этих людей по-настоящему? В общем, задавалась вопросами не по возрасту, лишь бы не разрыдаться.

А сегодня меня терзала только одна загадка. Кто убил моего друга?

Обратив внимание, что бугор порос сорняком, я подвернула рукава куртки и занялась делом. Выдрала с корнем все, что могла. А старую листву сгребла прямо руками, не жалея ни кожу ладоней, ни ногти. Это самая малость, что я могла сделать для друга, научившего меня быть смелой.

Возвратившись ко мне с тушкой какой-то птицы в пасти, Тим заинтересованно посмотрел на могилу и проурчал.

— Да, друг, здесь он и похоронен, — кивнула я, тыльной стороной ладони вытирая испарину со лба.

Тим помотал головой так, что несколько перьев разлетелось в стороны. Я улыбнулась.

— Молодец! — Погладила его по мягкой шкуре, отчего он поморщился. Видите ли, слишком грязные для ласок у меня руки. — Давай ощиплем твою добычу.

Усевшись на поваленное бревно, я принялась готовить своему коту дичь, а он тем временем чувствовал себя хозяином леса, важно разгуливая среди деревьев и кустов. Тим наполнял это место не только своей неисчерпаемой жизненной силой, но и энергетикой бесконечного любопытства. Ему было интересно все: цветы, бабочки, осиный рой, фиолетовые ягоды и каждая букашка вплоть до муравья. Он скользил промеж листвы, словно тень, насыщая все своей неподдельной уверенностью и общаясь с природой только на понятном ему тайном языке.

Я завороженно следила за ним, осознавая, что только этот лев — мой единственный настоящий друг. Им он был в Школе, им стал дома, и им же будет потом, когда я разделаюсь с одним оборотнем и отправлюсь на поиски следующего.

— Привет, — услышала я незнакомый мужской голос за спиной и резко обернулась.

Рука рефлекторно скользнула за спину — туда, где за пояс был воткнут нож.

Промеж двух могил стоял высокий кареглазый парень с густой темно-каштановой шевелюрой. В рабочем костюме и с лопатой в руке. Воткнув штык в землю, он оперся о нее и с любопытством посмотрел на Тима, затаившегося в кустах.

— Хорошенький у тебя пушистик, — дружелюбно улыбнулся юноша и, опомнившись, снял рукавицы, протянув мне ладонь. — Я не представился. Ян Эверсон. Присматриваю за кладбищем. А ты новенькая?

Я медленно опустила глаза и сосредоточенно разглядела все его десять пальцев. Хотя это уже паранойя. Не мог коготь принадлежать этому Яну Эверсону. Ему лет двадцать, не больше. Он сам был ребенком, когда убили Гилли.

— Нет, я старенькая, — наконец пошла я на контакт, но ладонь пожимать ему не стала. — Тим, твоя курица готова!

Лев с кошачьей осторожностью вышел из укрытия, приблизился ко мне и, порыкивая на Яна, взял зубами ощипанную тушку.

— Вы… довольно милые ребята, — сыронизировал Ян, снова надевая перчатки. — Я тоже иногда обедаю на кладбище. Тут же каждый штрих живописного пейзажа навевает аппетит… Вижу, с чувством юмора ты в натянутых отношениях. Что ж, если понадобится, чтобы я его откопал, я всегда к твоим услугам. Я живу вон там. — Он указал в туман. — В жуткой развалюхе с призраками. Захочешь пощекотать нервишки — милости прошу.

Он вырвал лопату из земли, закинул на плечо и, улыбнувшись уголком губ, приложил два пальца ко лбу.

— Меня зовут Стейша Корнс, — ответила я, но не потому что меня сразили его неуместные шутки, а потому что смотритель кладбища вполне сгодится для следствия. — Я охотница на оборотней, — добавила и увидела, как едва заметная тень коснулась его лица.

Некоторое время Ян смотрел на меня с удивлением, проходя через все стадии принятия — недоверие, отрицание, оценку и вывод. Когда же я продемонстрировала ему технику вращения ножа в руке, он сглотнул и перевел взгляд на чавкающего Тима.

— Я живу не один, — предупредил он меня, будто боялся, что я собралась разделаться с ним. — Меня будут искать.

— Расслабься, юморист, — хмыкнула я с полуулыбкой. — Ты же не оборотень, чтобы я на тебя нападала. Или..?

— Ян! — окликнул его мужской голос погрубее.

Из-за деревьев показался высокий, широкоплечий незнакомец в пыльных брюках и клетчатой рубашке. Волнистые русые волосы, зачесанные назад, на висках сверкали редкой сединой. Вокруг голубых глаз прорезались морщины. Густая щетина давно не знала бритвы. С виду обычный деревенский мужик лет сорока с хвостиком. Только совсем уж нетипичен для округи. Слишком хорош собой, буквально лакомый кусок для здешних вдов и старых дев.

Держа на одном плече крупное бревно, а в другой руке топор, он обвел меня напряженным взглядом и приблизился к Яну.

— Это Стейша, пап, — сказал тот.

— Дочь Корнсов? — спросил этот «пап», не сводя с меня глаз и заставляя Тима нервно порыкивать.

— Похоже, я тут знаменитость.

— Не ты. Он. — Мужчина кивнул мне за спину, указывая на могилу Гилли. — Я Даймон Эверсон. Мы с Яном присматриваем за лесом и кладбищем.

— Значит, старик Акур умер, — вздохнула я, подумав о ворчуне, которого никто из ныне живых жителей деревни не помнил молодым. Казалось, ему всегда было лет триста.

— Ян, нам нужно идти, — окончил разговор деловой господин Даймон. — Увидимся на священном песнопении в молельне, Стейша Корнс.

Я уже и забыла, что раз в неделю нужно обязательно собираться в местном храме и воспевать молитвы всем богам, которых бесконечно перечислял Эвин Файвлендор. В Школе Охотников я была избавлена от этих мучений.

— Пока, — улыбнулся мне на прощание Ян и поплелся вслед за своим отцом.

Дождавшись, пока их силуэты скроются в тумане, я обратила внимание, что Тим слопал свою добычу, и потрепала его по загривку.

— Не понравились они тебе, да? Мне тоже показались странными. Внесем их в список подозреваемых. А сейчас давай еще немного погуляем и домой.