Ну держитесь, инопланетяне…

Аполлинария Ивановна

Аполлинария Ивановна выходила на чужую планету с опаской. Непривычные глазу здания закручивались по спирали, не было привычных улиц. Растений тоже не было, но дышалось легко. Ее сопровождали Старх, Юран, Зурах и Линд. Ей сказали, что правительство решило, они будут жить вместе. Тем более, что они вошли в ее милый круг и она их кроме как «миленький», «родненький», «солнышко» не называла. А Аполлинарии было даже лучше, ведь она уже привыкла к этим мужчинам. Правда до сих пор не понимала про «милый круг».

На платформах, похожих на плоские круглые блины, в диаметре около двух метров, инопланетяне скользили над домами. Аполлинария Ивановна стояла в центре такого блина и держалась за Старха и Юрана. Она сначала боялась, но потом поняла, что не упадет и с любопытством оглядывалась по сторонам.

Их блин пролетел над городом, свернул резко направо, пролетел над растениями еще минут тридцать и приземлился перед участком Аполлинарии Ивановны. Она не верила своим глазам. Все ее постройки и грядки снова были в ее распоряжении. Она забежала в домик и в первую очередь проверила шкаф-холодильник:

– Работает, – радостно сказала она мужчинам, которые стояли у ворот и не заходили на участок. – Вы чего там застыли, заходите. Сейчас чайку попьем, а то в горле пересохло, а потом я займусь обедом, а вы делайте свои дела, кто что хочет.

Но после чая «кто что хочет» делать у мужчин не получилось.

Аполлинария Ивановна вдруг вспомнила, что ей нужно пересадить яблоньку и они дружно выкорчевывали растение.

Потом перетащить мебель в домике, так как их теперь пятеро и всем нужно спальное место. Четыре односпальные кровати поставили на втором этаже дачного домика, вот там и постелила она мужчинам.

Потом нужно было выхлопать коврики.

Приготовить кушать, на пятерых.

Одна она не справлялась. К вечеру мужчины валились с ног, а Аполлинария Ивановна была по-прежнему бодра.

– Теперь можно и баньку протопить, – сказала Аполлинария Ивановна и шустро пошла готовить дровишки.

Впервые в своей жизни они мылись в бане, Аполлинария Ивановна парила их по очереди веничком, терла мочалкой и приговаривала, что именно из-за того, что они не моются, у них такая грубая кожа.

Она видела, что мужчинам понравилось мыться в баньке, ведь у них было принято очищаться только щетиной хрюка. А тут их разморило от жары, каждый еле доплелся до своей кровати.

Аполлинария Ивановна парила, терла мочалкой бока и видела, что у стрекозоглазых есть половой орган, очень похожий на обычный мужской, только он был как будто завернут в кожаный чехол. Юран принимал ее прикосновения с негой и его орган не реагировал на Аполлинарию. У Линда тоже не было никакой реакции на прикосновения Аполлинарии. А вот у Старха и Зураха он немного увеличивался в размере и из-под слоя кожи появлялся розоватый кончик. Когда она это заметила, то окатила их холодной водой и отправила спать.

«Еще будут они мне тут свои концы показывать» – думала старушка. Аполлинария Ивановна всю жизнь прожила с одним мужем, была ему верна. А вот он погуливал, даже у него на стороне родилась дочь.

«Хотя я сейчас молодая женщина – вдруг подумала она и смутилась. – Чего же это я с мужиками в баню пошла»?!

Линд

Юран спал спокойным крепким сном. Старх и Зурах спали тоже, но им снилась Аполлинария. И сны были похожими, каждому снилось, что он притрагивается к мягкой коже женщины и ласкает ее. Поэтому временами оба сладко стонали. Линд же после баньки уснул, но проснулся буквально через несколько минут. Он стал думать, что его час Пси приближается, осталось совсем немного и ему нужно будет идти заканчивать свой путь. Он прожил спокойную жизнь. Никогда не входил ни в чей милый круг. Работал с растениями, изучал их, размножал пригодные для пищи и уничтожал ядовитые. По странному стечению обстоятельств, женщина с чужой планеты вдруг приняла его в милый круг. Он не познал лона женщины за свою жизнь ни разу. Сегодня, когда Аполлинария его парила и мыла спину и бока, он большим усилием воли сдерживал свой половой орган от позора. Так он считал. Нельзя хотеть женщину перед часом Пси. А он хотел, так сильно хотел, что не мог сейчас спокойно спать.

Линд прислушался, почему так долго нет из баньки женщины? Или она уже спит. Он решил спустится со второго этажа и посмотреть. Вдруг ей снова стало плохо. Ее спальное место было пусто. Линд вышел на участок. И тут тихо, уже темно. «Надо попросить, чтобы электронщики светодиоды сделали по периметру и заграждение тоже не помешает» – подумал Линд и пошел к баньке. Там он услышал, что Аполлинария Ивановна что-то делает. «Неужели она все еще моется?» – подумал Линд и осторожно приоткрыл дверь.

– Кто тут? – испуганно спросила женщина.

– Линд.

– Что случилось, солнышко? Или еще захотел попариться? Так пар закончился и воду я уже на постирушки извела.

– Нет, я просто хотел узнать почему ты так долго.

– Бельишко стираю, а то все грязное ведь стало уже. Я сейчас уже.

Вдруг Линд осмелел, зашел в баньку, закрыл дверь и прерывающимся голосом сказал:

– Аполлинария Ивановна, у меня приближается час Пси, скоро меня не станет, а я никогда не прикасался к женскому телу, разреши потрогать твою кожу.

Аполлинария растерянно смотрела на стрекозоглазого мужчину. Потом взяла мокрое полотенце и замахнулась на него.

– Ну-ка иди прочь, то же мне трогальщик.

– Не гони, – в больших стрекозиных глазах была тоска, при чем жуткая. – Мне не нужно многого, я только прикоснуться к телу прошу разрешить.

Аполлинария Ивановна вдруг вспомнила, а ведь она всех их трогала, терла мыла, а они ни один не прикоснулись к ней.

– Ну потрогай, – разрешила она и устало опустилась на банную лавочку. Он встал перед ней на колени и несмело прикоснулся к руке, провел от кисти к плечу, легко невесомо. Коснулся плеча, провел рукой по спине. Спустился к бедру, по изгибу бедра до колена, от колена до щиколотки. Потрогал пальцы на ногах. Стал двигаться по внутренней стороне ноги выше. Перед лоном остановился, вопросительно посмотрел на Аполлинарию. Она отрицательно мотнула головой. Тогда он дотронулся до шеи, и скользящим движением спустился к груди, снова вопросительно посмотрел на женщину. Она тоже пристально смотрела на него. Он легко коснулся груди. Женщина застонала. Он сжал горошину соска и вдруг сильно напрягся. Снова поднял на нее свои стрекозиные глаза. Наклонился и лизнул сосок. Аполлинария снова застонала. Тогда он стал целовать ее тело уже не разбирая: груди, ноги, живот, не заметил, как коснулся бугорка у входа в лоно. Женщина мелко задрожала и прижала его голову сильнее к лону. Он понял, что она возбуждена, как и он. Линд уже не скрывал своего возбуждения, его половой орган давно вышел из кожаного чехла и теперь был увеличен в размерах. Аполлинария стала тоже гладить его тело руками и дотронулась до его органа. В это время он ввел язык в ее лоно и стал производить поступательные движения. Женщина затрепетала, выгнулась и сжала его орган сильнее, он толкнулся в ее руку, они одновременно достигли оргазма. Линд излился на пол баньки, но продолжал ласкать женщину. Аполлинария все еще сотрясалась в сладких судорогах. Когда она затихла, Линд отстранился от нее. Он не мог поверить в случившееся. Аполлинария тоже смотрела на него испуганно. Ведь в ее жизни уже давным-давно не было мужчины.

– Спасибо, Аполлинария Ивановна, теперь я спокойно буду ждать часа Пси. Я теперь знаю, что такое быть с женщиной. Хоть я и не познал лона, но я знаю, что такое оргазм.

– Что такое час Пси? Вы часто о нем говорите, но ни разу не объяснили мне, что это значит.

– Час Пси для женщин и мужчин наступает в сто пятьдесят лет. Мы приходим в медицинскую комнату, вводят в вену наркотик со снотворным и мы уплываем в небытие. Потом тело отправляют в утилизатор. Так заканчивают свою жизнь все жители планеты.

– Тебе уже скоро сто пятьдесят лет?!

– Да, мне осталось семь лет.

Аполлинария Ивановна с интересом стала рассматривать мужчину, он не выглядел старым.

– Ты же не старый – озвучила она свои мысли.

– У нас такой закон, никто не живет дольше. А сколько лет живут на твоей планете?

– У нас по-разному. Мой старший сын умер в семнадцать лет. Второй сын умер в тридцать восемь лет. У старшей внучки сынишка прожил всего восемь месяцев. Мне уже восемьдесят пять, я старая.

– Нет, ты не старая, ты очень молодая, у тебя такая нежная кожа, мягкая. У нас нет с такой кожей никого. А почему все умирают в разное время?

– У нас умирают от болезней, от несчастных случаев, от травм и от старости.

– У нас нет болезней. Медики изобрели восстанавливающий раствор, который полностью излечивает организм и поддерживает его на уровне возраста, примерно, тридцать – сорок лет. Поэтому был введен час Пси.

– Иди, – встрепенулась Аполлинария. – Пора спать. Завтра много дел.

Линд вернулся в домик, лег на свою кровать, он чувствовал себя опустошенным и в то же время абсолютно счастливым, так с улыбкой он провалился в сон.

Аполлинария Ивановна помыла тазики, прибралась, развешала сушиться одежду. Приоткрыла дверь, чтобы зашел свежий воздух и задумалась. Странно устроен этот мир, но ей нужно привыкать жить тут. Она вздохнула и пошла в домик. Улеглась на кровать, но уснуть не могла, мысли лезли в голову. «Что же это я как развратная женщина с чужим мужиком сексом занялась? Ох, надо будет узнать, как тут у них женятся». Еще немного повертевшись, она все же заснула.

Утром мужчины проснулись первыми, они аккуратно спустились вниз, вышли на участок и Линд первым начал разговор.

– Я думаю нам нужно определиться, кто из нас будет в милом круге.

– Линд, у тебя ведь близок час Пси, – сказал Старх, посмотрел на Юрана, – А ты слишком молод, только вышел от няни и закончил медицинское образование. Поэтому в ближайшем круге буду я и Зурах.

– Я не согласен, я молод, а не стар, значит могу быть с женщиной. Она меня ведь называет «миленький», значит приняла в милый круг.

– Я стар, но мне до часа Пси еще семь лет, я тоже хочу быть с женщиной.

Они так заспорили что не заметили, как дверь домика открылась и вышла Аполлинария Ивановна.

– Что за шум, а драки нет? – весело спросила она.

Мужчины с недоумением посмотрели на Аполлинарию. У них не принято было драться. Драка считалась унизительным действием. Все споры решались даже без повышения голоса.

– Я что-то не так сказала?

– Мы не будем драться, мы решаем кто из нас будет входит в твой милый круг.

– Пойдемте завтракать и расскажите мне уже, что это за милый круг.

Когда все сели за стол Аполлинария поставила тарелку с блинами, перед каждым чашку с чаем. Она вопросительно посмотрела на мужчин. Они же уткнулись взглядом в чашки и молчали. Потом Старх сказал:

– Думаю нужно позвать Ораха, пусть он принесет визорные пленки и визор. Ты их посмотришь и все поймешь. Мне сейчас нужно уехать, меня вызывает главнокомандующий. Мне нужно сдать дела.

– Я тоже схожу в медкабинет, заберу свои вещи и возьму аптечку.

– Я с вами, мне нужно привести запас продуктов, а то мы едим твои запасы Аполлинария Ивановна, а ты наши есть не можешь, останешься без еды.

– Значит мы останемся с Аполлинарией Ивановной, она научит меня солить огурцы, скоро начнется осень, надо готовится к похолоданию – сказал Линд.

Когда трое мужчин ушли, Линд нерешительно подошел к Аполлинарие и легко коснулся ее плеча.

– Разреши мне обнять тебя.

Аполлинария Ивановна сначала качнулась в его сторону, а потом отрицательно затрясла головой.

– Нет, миленький, сначала я узнаю про «милый круг» – она строго посмотрела на мужчину и сказала – Давай огурцы солить.

За хлопотами прошел весь день. К вечеру вернулись все мужчины и с ними Орах. Он принес визор. Орах удобно усадил Аполлинарию, надел на глаза визор, он выглядел, как очки для игр, вставил плёнку в отверстие сбоку, трансляция началась.

Аполлинария Ивановна – Поля

Аполлинария с удивлением просмотрела сначала пленку о планете, о населяющих ее стекозоглазых людях, животных, растениях. «Какая же красивая планета.» Она теперь знала, что планета называется Розетта (розовая планета). Планета называлась так не случайно. Действительно с высоты птичьего полета были видны материки и основным цветом был розовый. Следующая пленка рассказывала о людях и их быте, о профессиях и полетах на другие планеты. А вот на третьей пленке как раз рассказывалось о женщинах и мужчинах. Женщину на планете называли – фемина, а мужчину – вир. Аполлинария смотрела эту пленку с возмущением и восхищением одновременно… Было чем восхититься, вон как тут «фемины» всех «виров» в ежовых рукавицах держат. А она значит, называя мужчин «миленькими, родненькими, сладенькими и солнышками» создала «беллус керкулус» – милый круг… и не с двумя мужчинами, а сразу с четырьмя… перебор. Понятия «семья» на планете нет, женщины не хотят иметь детей, а если рожают, то отдают детей в детские «колонии».

Вот значит, о чем мужчины спорили утром. Аполлинария Ивановна досмотрела пленку, сняла визор, сказала:

– Надо подумать, – и вышла из домика.

Время было позднее, на участке не поработаешь, Аполлинария села на лавочке перед теплицей и прикрыла глаза. Странная планета, странные обычаи, но ей надо привыкать. «Надо еще про времена года узнать, есть ли тут зима, сколько до похолодания осталось времени. Успеть приготовить участок к зиме. Сказать стрекозоглазым-вирам, что нужно утеплить домик. Семена сохранить до следующего посева. Столько дел, столько дел, а они тут с «милым кругом» со своим, будто больше дел нет» – думала Аполлинария Ивановна.

Прежде чем Орах уехал, Аполлинария Ивановна, сказала ему, что ее еще интересует и он оставил визор, сказал, что завтра с роботом пришлет пленки.

Все пошли спать, но никому не спалось, тревога поселилась в душах мужчин. А Аполлинария Ивановна и вовсе распереживалась, что теперь ей делать с этими мужиками, гарем она не признавала, но уже любила их всех, родными они ей стали. Так за мыслями и уснула. Снова ей снился сон. Она в городе на своей планете, ходит по магазинам и покупает вещи, но не для себя, а для стрекозоглазых. Потом едет к внучке, они едят вкусные щи, котлеты, пьют чай с душистым свежим хлебом и колбасой. Аполлинария проснулась со вкусом колбасы и хлеба во рту. «Да, соскучилась я по обычному хлебу, хоть лепешек испечь что ли. Муки совсем мало осталось. Знала бы я, что так завертит та гроза, то набрала бы больше в запас, и муки, и круп разных, и сахара. Надо Зураха привлечь, может замену найдет». Так размышляя Аполлинария Ивановна снова уснула, только теперь уже крепко без сновидений.

Прошел уже целый месяц на чужой планете. Аполлинария Ивановна просмотрела по визору много информации. Не так уж сильно отличались стрекозоглазые от землян. Удивляло, что это был совсем мирный народ. На их планете не было войн, драк, даже ссор. Они умели договариваться. Идеальное общество. На планете не было опасных животных, но по периметру участка Аполлинарии установили заграждение, похожее на сетку с ячейками. Времена года были схожи с земными, только имели разные периоды. Лето длилось шесть месяцев, осень – три, зима – один, весна – четыре. Год состоял из четырнадцати месяцев, но по продолжительности месяцы были по двадцать пять дней. Сутки состояли так же из двадцати четырех часов. Аполлинария Ивановна привыкла к новой жизни, занималась своим участком, готовилась к зиме. Уже началась осень. Осень была мягкая, без сильных ветров и дождей. Становилось прохладнее. Вопроса о милом круге мужчины больше не поднимали, они вместе с Аполлинарией готовились к зиме. Рядом с ее участком было построено здание, трехъярусное, спиралевидное, с множеством комнат, с хранилищем запасов, современной кухней и водопроводом. Даже мастеровые построили душ по рассказам Аполлинарии. Теперь все было готово к зиме. Зима хоть и длилась один месяц была очень лютая, температура понижалась до минус пятидесяти градусов. Поэтому зимой все жители находились по своим жилищам, жизнь на планете замирала. В каждом доме имелись хранилища с запасами еды. Очень редко кто отваживался в такой мороз летать на их транспорте, летающих дисках или блинах, как назвала их при первом полете Аполлинария Ивановна. Можно было замерзнуть. «Странные люди, – думала Аполлинария, – достигли такого уровня, а крытых машин не придумали.»

Под руководством Аполлинарии были сделаны соленья, варенья, уложены на хранение картофель, кабачки, баклажаны, репа. Урожай был отличный. «Такому урожаю позавидовали бы все соседи, – думала Поля, – как там мои роднулечки?» Она вздыхала, стирала набегавшую слезинку.

Теперь ее стрекозоглазые называли не Аполлинария Ивановна, а Поля, так она решила. Все-таки, ее тело стало тридцатилетним, окружали ее мужчины и постепенно она стала ощущать себя молодо. Никого постороннего в её жизни не появлялось. Старх объяснил это тем, что им дано время на адаптацию. Но все что Поля вводила новое в их жизнь передавалось в правительственную комиссию, созданную специально для изучения и наблюдения жизни иноземного существа. Уже в некоторых домах были сделаны душевые комнаты, мыться под теплыми струями стрекозоглазым понравилось. Еще всем хотелось узнать, что такое «банька». Но решили пока не смущать необычную женщину, пусть адаптируется, а комиссия будет наблюдать.

Наступила зима. Снега было мало, а холод лютый. Поля с мужчинами поселилась в здании и только в окно смотрела на свой участок. «Как бы все не вымерзло, снега мало» – беспокоилась она. За этот холодный месяц она много рассказывала о жизни на земле. Про всю свою жизнь не легкую рассказала. Она не знала, что ее рассказы записываются на пленки, а потом по визору комиссия смотрит и уже многое было решено передать в разработки мастеровым.

Они садились за стол кушать и разговаривать. Поля пекла блины или пирожки и за чаем рассказывала про жизнь на родной планете. Кстати, мужчины с удовольствием перешли на пищу, приготовленную Полей и Зурахом из продуктов, выращенных на дачном участке. Только частично еда состояла из привезенных Зурахом продуктов. Он подобрал продукты, которые Поля могла есть. Давно уже была заменена мука на похожее по составу растение. Раньше его ели только в свежем виде, а теперь высушивали, перетирали до состояния муки и Поля научилась из этой муки делать тесто.

Все рецепты, тайно от Поли, передавались комиссии с роботом, а также отправлялись образцы приготовленной еды.

Вот и сейчас они сидели за столом и Поля рассказывала:

– У меня отец был краснодеревщиком, то есть из дерева мог сделать любую вещь, от табурета до красивого шкафа или какой детали, а мама домохозяйка. У нас в семье было трое детей. Мама умела шить красивую одежду – платья девочкам, костюмчики мальчикам, пальто… да все она умела шить. Я больше любила крутиться около отца, вот от него и научилась работать пилой, топором и стругать.

Мужчины слушали ее и не перебивали. Им было велено не перебивать. Потом комиссия скажет, о чем еще спросить или попросить объяснить некоторые слова. Мужчины привыкли к Поле, даже ее маленькие глаза и необычный белый цвет волос их не смущали, они полюбили ее за улыбчивость, неторопливые рассказы, за вкусно приготовленную еду и какую-то неповторимую атмосферу доброты, которая окружала Полю.

– Я рано вышла замуж, – продолжала Поля, – родила двоих сыновей. А беременностей у меня было одиннадцать, но были выкидыши. Это от тяжелой работы, не смогла выносить.

Поля замолчала и на глаза навернулись слезы. А мужчины молчали и удивленно на нее смотрели, родила сыновей и еще могла родить девять человек. А их женщины рожали самое большее двоих и все, дальше они не разрешали мужчинам выпускать семя в их лоно.

– Сыновья росли, мы с мужем работали, он на комбайне, а я на кирпичном заводе. Сколько я кирпичей перекидала, ни один мужик столько не мог. Со мной в смене никто не хотел вставать. Двужильной называли. А потом мы переехали на новостройку в другой город. Там начали строить завод по большегрузным автомобилям, ох и помесили мы там грязи. Теперь это красивый город и машины выпускают красивые.

Поля снова замолчала, вздохнула, смахнула набежавшую слезинку.

Мужчины уже не так сильно реагировали на слезы женщины. Они понимали, что она скучает о своих родных.

Поля за лютый зимний месяц рассказала о морях, океанах, горах, животных, рыбах. Все что она знала в силу своей грамотности и что она могла извлечь из своей памяти.

– Муж у меня любил ходить на рыбалку и на охоту. Принесет утку дикую, я ее почищу, выпотрошу, замариную, вкусненько приготовлю. Или лося завалит, тогда мяса на всю зиму хватало, еще и соседям раздавали. А рыбу я чистить не любила, потом руки воняют, в рот ничего не могла взять, мутило. Так я к снохе рыбу уносить стала, она почистит ее, приготовит и вкусненько поедим. Сын первый умер совсем молодым. Я поседела от горя – она помолчала. – Не буду о грустном. А младший женился, у них родились дети. Так вы же видели фото у меня на стене в дачном домике, там и внучки, и правнуки, и сноха.

В их дом комиссия прислала рисовальщика. По рассказам Поли, он зарисовывал животных, зверей, птиц. Поля сожалела, что у нее нет высшего образования и она не умеет рисовать, но ее убеждали, что все хорошо. И она снова рассказывала о себе и своей планете.

Поля узнала, что к планете земля снова отправили межгалактический корабль. Целью полета правительство установило изъятие нескольких существ женского пола, нескольких животных, птиц и главное рыб. В их реках не водились рыбы. А также, нужны были семена пшеницы, риса, огурцов, томатов, картофеля. Пища, приготовленная Полей из этих круп и овощей, пришлись по вкусу стрекозоглазым.