Ну держитесь, инопланетяне…

Аполлинария Ивановна

Корабль был огромный многоярусный, с помещениями для людей и для роботов-уборщиков/ремонтников. Перемещаться можно было на лифтах, которые могли скользить по окружности или вверх и вниз. Когда главнокомандующий дал разрешение на вольное перемещение инопланетянки, вся их небольшая компания спустилась на нижний ярус.

Аполлинария Ивановна увидела свой дачный участок в целости и сохранности, со всеми постройками и грядками. Когда они все вместе зашли на участок, Аполлинария Ивановна тут же начала командовать:

– Родненький, ты тут не наступай, тут растет петрушка. А это цветочки. По дорожкам только ходите. У меня был кот Барсик, так все соседи удивлялись, он никогда по грядкам не ходил, только по дорожкам.

Юран пристыженно стоял на дорожке и боялся наступать дальше, его сравнили с неразумным котом. Мужчины немного понаблюдали за инопланетянкой, осмелели и решили ходить следом. А Аполлинария Ивановна причитала, что уже и ягоды созрели и огурчики выросли, хорошо хоть почва не сухая. Она сорвала 4 огурца, пополоскала их в бочке с водой и с удовольствием захрустела. Протянула и мужчинам по огурцу. Они несмело взяли и с видимым отвращением откусили по маленькому кусочку. Но огурец на вкус понравился и скоро все четверо весело хрустели. Потом Аполлинария Ивановна набрала в тарелку клубнику:

– Вот клубника, созрела уже. Вкусная, ешьте – тоже угостила стрекозоглазых.

Цвет ягод был красный, а на их планете все, что красное, считается ядовитым, они дружно отказались. Увидев, что женщина увлеченно занимается своими делами, они оставили Аполлинарию Ивановну на ее участке, тем более что в домике у нее одежда была и еда привычная для ее организма. А у них тоже были свои обязанности.

Старх

Участок перенесенный с другой планеты находился под куполом. Там была установлена постоянная температура и поддерживалась влажность. Через некоторое время, после того как, Аполлинарию оставили одну, Старха вызвал главнокомандующий полетом. Он приказал следить за инопланетной женщиной.

– Срочно узнай, что там происходит. Из-под купола чувствуется какой-то запах гари.

Старх со всех ног бросился к лифтам. Когда он добрался до нижнего яруса и зашёл под купол, то сначала ничего не мог понять. Столько едкого дыма было под куполом.

Аполлинария Ивановна лежала у входа в маленькое помещение, снова раздетая, без сознания.

Он вызвал робота очистить воздух, а сам поднял женщину на руки и понес в медкомнату. Старх держал мягкое тело женщины на руках и думал, что более мягкими на их планете были только гусеницы-джу, которые в конце лета закукливаются, всю зиму спят, а весной становятся крылатыми феями. Их век одно лето. Может Аполлинария Ивановна тоже относится к какому-то из таких видов. Потом он вспомнил, что нашли они ее очень старой. На их планете никто не выглядел старым, тем более женщины. Старх торопился, бежал до медкомнаты на предельной скорости, ему очень хотелось быстрее помочь женщине.

В медкомнате Старх аккуратно положил женщину на лежанку, а Юран поставил снова капельницу. Юран сочувственно посмотрел на женщину, она ведь их приняла в свой милый круг и вот ей снова плохо. Хоть бы она выжила.

Аполлинария Ивановна

Аполлинария Ивановна пришла в себя утром следующего дня, огляделась, удивилась что снова находится в медкомнате, пошла в туалет. С удивлением снова посмотрела в зеркало. «Да сбросила я много лет». Из зеркала на нее смотрела Аполлинария лет тридцати. «Фигурка как точеная – вспомнила она, как говорили про нее в этом возрасте, – только вот голова осталась седой». Она вспомнила вдруг, что она уже давно не на своей планете и там далеко-далеко остались все её родные и могилки родных. Заплакала навзрыд, горько-горько. Наверное, ее уже считают умершей и ставят в церкви свечки. Как же хочется увидеть хоть издалека своих родных. А еще посетить могилы матери отца и обоих сыновей, попрощаться с ними. Слезы катились градом, она плакала безутешно, горько.

Дверь распахнулась, она вздрогнула от неожиданности, повернула голову и увидела испуганного Юрана.

– Что случилось Аполлинария Ивановна?

– Ничего миленький, просто вспомнила, что на земле меня потеряли и что я их больше не увижу – всхлипывая, сказала Аполлинария Ивановна.

– Не плачь Аполлинария Ивановна, твой участок очистили от дыма, – начал рассказывать Юран.

В комнату в это время вошли Орах и Старх.

– Что тут происходит?

– Аполлинария Ивановна расстраивается, что не может вернуться на свою планету, – сказал Юран.

– Аполлинария Ивановна, ты расскажи, что произошло с тобой на участке, почему было столько дыма? – спросил Старх.

– Так я баньку решила протопить, помыться, а то месяц ведь немытая.

– Пойдем расскажешь, что и как ты делаешь, чтобы больше не было недоразумений, – сказал Юран и протянул халат и обувь.

Линд

В этот раз к ним присоединился еще один мужчина, он был ниже ростом, крепкий и глаза были чуть меньше размером, чем у остальных. Его представил Старх:

– Аполлинария Ивановна, познакомься, это наш лесовник Линд. Он посмотрит на твои растения. Ты не против?

– Ну что ты, родненький, конечно нет. Я все расскажу, покажу и научу.

Лесовник покосился на Старха, он удивился, почему эта инопланетянка называет Старха «родненьким». Но еще большее удивление вызвало то, что никто из троих мужчин не удивился такому обращению.

Под куполом Аполлинария Ивановна снова заохала и заахала. Стала собирать огурцы, угощать мужчин и сетовать, что листочки подсыхают. Линд стал ходить следом и расспрашивать, как и что растет, как называется, а Аполлинария Ивановна стала рассказывать:

– Смотри, вот это клубничка, это ягода, вкуснющая, у меня так ее внучатки любят. – Она остановилась, замолчала, из глаз скатилась слезинка. Линд был потрясен, женщина плачет, он начал озираться в поисках своих коллег, но они ушли, не предупредив, видимо, чтобы не мешать общению. Он не знал, что ему делать. А Аполлинария Ивановна смахнула слезинки и продолжила рассказывать:

– А это укроп, его в суп кладут, и в салат, это приправа. Ой, – вдруг всполошилась она, – у меня же холодильник разморозился наверное.

И бегом побежала в домик. Линд пошел следом. Холодильник разморозился, продукты в нем пропали. Аполлинария Ивановна, причитала, что теперь у нее ни молочка, ни сметанки нет, и яйца, наверное, протухли. Линд вызвал робота-утилизатора, они вместе почистили холодильник, а потом он позвал электронщика, чтобы тот разобрался с непонятным агрегатом. Аполлинария Ивановна, вышла снова на участок и стала наводить порядок. Уже день был на исходе, а она все причитала над грядками и рассказывала-рассказывала про каждое растение, куст и дерево. Линд уже устал, несмотря на то что он мужчина, а Аполлинария Ивановна даже не присела ни на минуту.

Пришел Старх и сказал, что он просит Аполлинарию Ивановну пойти спать, что ей приготовили комнату с очистителем тела и туалетом, чтобы она снова не стала «топить баньку». Аполлинария Ивановна приговаривала «сейчас, сейчас», но никак не могла завершить накопившиеся дела. Старх наблюдал за женщиной. Несмотря на то, что она была такой мягкой телом, но видимо очень прочной, раз столько времени не уставая работала.

Старх

Женщины их планеты были изнежены вниманием мужчин, они впускали в свой милый круг только двоих мужчин, остальные могли быть рядом в свободное время, но без разрешения женщины они не могли заходить в её дом. А секс мог быть у женщины с любым мужчиной, который ей понравится в этот день. Он вспомнил случай, когда шел по магазинным рядам и его увидела красавица Элиз. Она его поманила к себе пальчиком. Он пошел за ней. Он взрослый уже мужчина, забыв о том куда шел, таскался весь день за Элиз и надеялся, что она его пригласит к себе. Она, ухмылялась и ходила-бродила, покупая всякую всячину. Потом обняла его за шею, стала оседать, он подхватил ее на руки и нес на руках до дома. На входе она спустилась с его рук, зашла в дом, но его не позвала. Старх целый час стоял у дверей и ждал. Когда он уже решил уходить, его позвали в дом.

Старх вошел в комнату, увидел, что мужчина ласкает голое тело Элиз. Старх напрягся. Это считалось унижением для мужчины. Не допускалось наблюдать за женщиной и мужчиной во время секса. Но Элиз оттолкнула своего мужчину и сказала, чтобы он вышел, а Старха снова поманила пальчиком. Он запомнил этот день на всю жизнь. Элиз так и не сказала ему ни одного слова и не спросила, как его зовут. Но он ласкал ее и наслаждался сам. Он облизал все ее тело, грудь и промежность. Как же он был возбужден. Его половой орган был напряжен и очень болел, но он знал, что не может даже прикоснуться им к женщине, пока она сама не попросит об этом. Элиз потянула его на себя, когда он думал, что уже не сдержится и изольётся. Он вошел в ее плоть, Элиз застонала от наслаждения, а он после нескольких движений, быстро вынул орган из Элиз и излился на простыни. Элиз тут же оттолкнула его. Она позвала мужчину, который до Старха ее ласкал, а Старху указала пальчиком на дверь. С тех пор в жизни Старха не было ни одной женщины. Он хранил память о том дне.

Сейчас, наблюдая за Аполлинарией Ивановной он вдруг вспомнил тот день в подробностях и его половой орган стал увеличиваться. Он усмирил плоть силой воли и снова позвал женщину. Она с сожалением посмотрела на грядки, но пошла с ним. Вдруг остановилась, сказала:

– Подожди, родненький, я возьму с собой огурчиков и ягод, а то не ела весь день.

Старху стало стыдно, что он не подумал о женщине, о еде и одежде для нее. А она приняла его в милый круг, называет «родненький, миленький». Старха так не называла еще ни одна женщина. «Надо позаботиться о еде, одежде и комнате для Аполлинарии Ивановны» – думал Старх, ведя ее к лифту.

Аполлинария Ивановна

Аполлинария Ивановна смотрела на Старха и думала, что он симпатичный, хоть и глаза стрекозиные. Вернее, не совсем стрекозиные, просто немного навыкате и огромные от бровей до середины щек и от носа до середины виска. Глаза обрамлены короткими, но густыми ресницами. Очень выразительные, необычного фиолетово-сиреневого цвета, а зрачок овальный.

«Почему я решила, что как у стрекозы? Наверное, из-за того, что навыкате и цвет необычный» – думала Аполлинария Ивановна.

Еще ей хотелось всех накормить, тощими они казались Аполлинарие. Даже не смогла бы ни с кем сравнить. На земле мужики плотные, а к старости пузатые. Да и сама она к старости растолстела. Ноги как у слона и ляшки терлись друг об друга, протирала колготки до дыр при ходьбе. Хотя теперь она выглядела молодо и стройно. И этот стрекозоглазый на нее смотрит как-то очень пристально. Аполлинария взяла овощи и ягоды и пошла следом за Стархом.

Удивительный корабль. Не чувствуется, что летит. Будто по городу идешь. Старх привел ее в комнату, которая отличалась от медицинской. Здесь стоял столик, табуретки, кровать, шкаф. Аполлинария поставила овощи и ягоды на стол, а сама пошла осматривать комнату:

– А где тут туалет и где ваш очиститель тела?!

Она повернулась, чтобы спросить у Старха, но его не было в комнате. Аполлинария выглянула за дверь, Старх стоял у двери.

– Родненький, а покажи где душ, как мне помыться?

– Ты приглашаешь меня в свой дом?!

– Заходи, конечно, что под дверями торчать, – сказала Аполлинария и пошла снова внутрь комнаты. Старх зашел за ней, неуверенно осмотрелся.

– Ну и где ваш «очиститель тела», – снова спросила женщина.

Старх встрепенулся и пошел в комнату, рядом с туалетной. Открыл дверь, указал рукой на круг посреди маленькой комнаты.

– А как тут все работает?

– Нужно снять одежду, зайти в центр этого круга и нажать вот эту кнопку, объяснил Старх.

– Ты не уходи, вдруг у меня не получится, – сказала Аполлинария Ивановна.

Старх кивнул, присел на табурет, потом поднялся, подошел к пищевой нише и заказал еду роботу. Через несколько минут раздался визг, Аполлинария Ивановна выскочила голая из очистительной комнаты покрытая царапинами, из них начала сочится кровь. Старх схватил ее на руки и бегом понес в медкомнату. Аполлинария потеряла сознание, обмякла на его руках.

Юран

Юран расслабленно сидел в медкомнате и не мог выбросить из головы мысли об инопланетной женщине, какая она странная, мягкая и почему-то притягательная. Она напомнила ему женщину, которая растила его. Нет, не мать. А няню. Женщины, которые не смогли завести потомство или специально не рожали в течении ста лет, принудительно отправлялись в колонии, где растили чужих детей. А те что родили, отдавали ребенка в колонию и продолжали наслаждаться жизнью. Если даже женщина родила одного ребенка, то она ценилась и до часа Пси была обожаема мужчинами. Когда наступал час Пси, она приходила в медицинскую комнату, ей вводили наркотик со снотворным и она уплывала в небытие. Потом тело отправляли в утилизатор. Также заканчивали свою жизнь и все мужчины планеты. Час Пси для женщин и мужчин наступал в сто пятьдесят лет. Некоторые мужчины так за всю жизнь и не познали лона женщины.

Мужчины к детям относились по-другому. Они отслеживали их жизнь, в свободное от работы время находились рядом. Мальчиков брали с собой и обучали всему, что умели сами, а девочек баловали, покупали наряды, возили в развлекательные детские центры. Перед глазами Юрана встал облик его отца. Он был медиком. Улетел в составе экипажа на поиск планеты и других разумных существ. Их корабль до сих пор не вернулся, прошло уже много лет. А образ матери Юран не вспоминал, он знал ее, если бы захотел, то мог к ней слетать. Женщина родила, отдала в колонию и забыла о нем. Он знал, что эта женщина живет в своё удовольствие. Юран ничего не испытывал к ней.

Вдруг дверь распахнулась и вбежал Старх, на руках у него была Аполлинария Ивановна. Она была вся в мелких царапинах, они кровоточили. Женщина была без сознания.

– Что случилось Старх?

– Она зашла в очистительную комнату, а оттуда выскочила такая, я не знаю, что случилось. Пока я ее нес, она потеряла сознание.

Они бережно уложили Аполлинарию Ивановну на лежак и Юран снова поставил капельницу с восстанавливающей жидкостью. Через час она пришла в себя. Ранки затянулись, но тело еще было покрыто царапинами.

– Миленький, почему я снова в этой комнате?

Юран, с тревогой смотрел на женщину. «Она память потеряла?!» – подумал он, стал задавать вопросы.

– А ты помнишь, что тебя Старх проводил в комнату? Ты пошла очиститься, а потом что случилось?

– А, ну да, я зашла, разделась, встала в круг и вдруг со всех сторон меня что-то стало царапать, я еле выскочила. А что это было, миленький?

Юран задумчиво посмотрел на женщину и все ему стало понятно. Мягкое тело не выдержало прикосновения щетинок хрюка. Они просто поцарапали женщину.

Зашел Старх, он спросил, как чувствует себя Аполлинария Ивановна.

– Хорошо уже родненький, мне надо идти в свою комнату или лучше на участок в свой домик, проводишь меня?

– Нет, полежи еще. Сейчас принесу еду и одежду.

Аполлинария Ивановна вспомнила, что она снова без одежды и прикрылась руками. Что же это такое, эти мужчины все время видят её голой. С другой стороны, может они и не мужчины.

– Родненький, я не буду есть, у меня же ягодки есть и огурчики в комнате. А на участке может холодильник подключили, продукты надо в него сложить.

Но в этот раз мужчины проявили характер и не повели Аполлинарию Ивановну пока она не поест.

Еда была безвкусной, но хрустела как огурец при жевании, немного напоминала капусту. Аполлинария без аппетита поела, снова стала проситься на участок, но ее не отпустили. Юран вколол ей снотворное и она уснула до утра спокойным сном.

Зурах

Утром в медкомнату постучали, вошел еще более стрекозоглазый инопланетянин и представился:

– Меня зовут Зурах, я повар, я пойду с тобой под купол, чтобы проверить что ты потребляешь в пищу, возьму образцы и сравню, какая наша еда тебе подходит.

Когда они втроём пришли под купол, Аполлинария Ивановна в первую очередь пошла проверить холодильник. Но вместо холодильника стоял шкаф, она туда заглянула и поняла, что это тоже холодильник. Там были разложены ее сохранившиеся продукты. Зурах объяснил, что в этом шкафу-холодильнике могут храниться все продукты. Потому что можно настраивать любой температурный режим, от минус двадцати пяти до плюс двадцати пяти. Причем для каждой полки отдельно. Тут же Зурах стал брать небольшие образцы от всех продуктов и записывать их названия в блокнот. Так же он стал интересоваться как это можно применять в пищу, Аполлинария Ивановна начала рассказывать:

– Это вот мука, нужно взять замесить тесто, а потом хоть жарить можно, хоть испечь пирожки или хлеб, булочки. А еще мои внуки очень любят вареники с картошечкой, а правнучек так наворачивает, что за ушами пищит. – Она подняла глаза на Зураха, горько вздохнула и продолжила. – А это вот рис, можно в суп положить, можно кашу рисовую сварить, плов опять же. А сноха у меня еще и в салат с крабовыми палочками рис кладет.

Зурах с изумлением смотрел на чужепланетное существо. Было столько непонятного в ее рассказе. Зурах попросил, чтобы она приготовила что-то самое быстрое.

Аполлинария Ивановна поставила на газовую плиту воду в кастрюле и принялась варить макароны. Что еще может быть быстрее? У нее вдруг проснулся дикий голод. Зурах внимательно наблюдал за действиями женщины. А она постоянно рассказывала и рассказывала, что да как она делает. Постепенно Зурах привык к ее речи и видимо лингопереводчик тоже стал более адаптирован к незнакомым словам. Речь становилась понятнее. Но объем просто не укладывался в голове.

На их планете не было разнообразия пищи. Из животных в пищу годились только хрюки. Они были покрыты щетиной. Мясо хрюков было деликатесом, щетина применялась для щеточек в очистительной комнате. Мясо хрюков подавали к столу только по большим праздникам или событиям. Растения пригодные в пищу тоже были не многочисленными. В пищу шли растения зеленого и синего цвета, остальные нужно было подвергать долгой обработке, их тоже редко ели. А растения красного цвета содержали ядовитое вещество, которое при потреблении в пищу сначала давало очень приятное утоление голода, а потом становилось ядом в крови и медленно убивало.

Пока Аполлинария Ивановна рассказывала, как готовить макароны, она еще накрошила салат из огурцов и зелени. Положила в тарелки и поставила перед Стархом и Зурахом.

– Ешьте пока горяченькое, приятного аппетита.

Села за стол сама и с удовольствием стала кушать. Глядя на нее осторожно попробовали еду мужчины. Удивительное сочетание, но было вкусно, они с удовольствием все съели.

Затем Аполлинария Ивановна пошла на участок. Снова Зурах ходил хвостом и записывал, как готовить каждое растение. Аполлинария Ивановна без умолку рассказывала и в то же время выдергивала сорняки, поливала, рыхлила, собирала в ёмкости созревшие ягоды и овощи. Так прошел весь день.

– Аполлинария Ивановна, нам пора возвращаться в твою комнату – сказал Старх.

– Нет, родненький, я тут останусь на даче, баньку топить не буду, не переживай, но водичкой ополоснусь и посплю на своей кровати. У вас все мне непривычное.

Старх не стал спорить, кивнул и они с Зурахом ушли.

Старх

Старх пошел к главнокомандующему, чтобы спросить, как поступить, настоять, чтобы женщина вернулась или пусть живет на своем участке, «на даче», как говорила женщина.

Главнокомандующий принял Старха в своей комнате, он тоже уже готовился к отдыху. Когда Старх изложил вопрос, главнокомандующий сказал:

– Мы установили визорные глазки, увидим, чем занимается существо. Не переживай, наблюдение круглосуточное. Если хочешь пойдем посмотрим в аппаратную, чем она занята.

Они зашли в аппаратную и их взгляд приковался к экрану. Аполлинария Ивановна стояла раздетая у постройки «банька» и поливала себя водой из бочки. Тело женщины изящно изгибалось и светилось от потока светодиодных ламп, которые были установлены под куполом.

«Красивая женщина, глаза только все портят, были бы побольше, как у наших женщин. Тело очень светлое, без загара» – подумал главнокомандующий, но вслух ничего не сказал.

В отсутствие инопланетянки хорошо поработали роботы-электронщики. Теперь, если женщина выходила из домика, то даже в темное время суток сразу загорался блеклый свет. А днем будто светило солнце. Температура поддерживалась двадцать три градуса по Цельсию круглосуточно.

Аполлинария Ивановна зашла в домик, визорный глазок сразу активировался в домике. Женщина переоделась и легла спать. Немного полежала с закрытыми глазами и вдруг резко встала, пошла на участок.

Мужчины уже собирались уйти, но снова пристально стали наблюдать за женщиной. Она обошла свой участок, находя себе работу. «Как же она не устает?!» – думали они.

Главнокомандующий сказал, чтобы Старх шел отдыхать, а перед визорным экраном посадил оператора, приказал в случае непонятных действий или опасности для существа разбудить его и Старха.

Аполлинария Ивановна

Аполлинария Ивановна осталась одна и облегченно вздохнула, устала она от присутствия этих стрекозоглазых. Вроде бы и мужики, но такие странные. При прикосновении к рукам она поняла, что у них очень жесткое тело будто грубой кожей для мебели обтянуто. Аполлинария подошла к бане, огляделась, никто ее не видит. Сняла одежду и с удовольствием стала обливаться водой. «Эх, в баньке бы попарится, с веничком – подумала она. – Не попаришься, топить нельзя, в прошлый раз дым весь вышел на участок, видимо некуда ему уходить. Хорошо, что нашли меня тогда, а то бы отравилась дымом. Да-а, странные эти стрекозоглазые, не обижают и то хорошо».

Аполлинария зашла в домик, переоделась в свою старенькую пижаму и легла спать. Полежала с закрытыми глазами, сон никак не шел. Она встала и пошла снова на участок. «А чего это я буду валяться, раз не спится. Лучше еще посмотрю, что сделать можно. Вон трава растет сорная, надо выдернуть, вот еще подрыхлю грядку с морковкой. Странное тут место, поливать сильно не нужно, почва не сухая». Так размышляя, Аполлинария отдалась своему любимому делу. Уже прошло много времени, прежде чем она распрямилась и пошла ложиться, отдыхать все же нужно. Она легла, закрыла глаза и снова мысли не давали ей спать. «Как там мои роднулечки? Хоть бы одним глазком посмотреть на них. Чем они занимаются? Не навредила ли им та гроза тоже?»

Аполлинария не заметила, как её сморил сон. Перед пробуждением, приснилось ей, что она в гостях у внучки. Они пьют чай с пиццей, а Аполлинария Ивановна рассказывает им, что она на инопланетном корабле, снова стала молодой, выглядит, как в тридцать лет. На корабле летят мужчины, у них глаза огромные и немного навыкате, как у стрекоз. Так ей показалось вначале. На самом деле просто навыкате, огромные яркие. Такого цвета глаз на земле она не встречала. Что они добрые, носят ее на руках, лечат, кормят, все расспрашивают.

Аполлинария проснулась, огляделась. Она находится в домике на даче, кругом все как раньше, стоит и лежит на своих местах.

– Фуух, что только не присниться. Какие инопланетяне?!

Она посмотрела на руки и ноги, поняла, что все-таки сном было, то что она пила чай с пиццей. Аполлинария села на кровати, закрыла лицо руками и стала раскачиваться из стороны в сторону. Непроизвольно от горьких мыслей она заплакала, даже не просто заплакала, а стала тихонько подвывать.

– Что же это такое, я всех родных потеряла, остались внучки, да правнуки. Что же это мне за наказание? За что? Как они там без меня? Как я без них? Ох, горюшко горькое.

Старх

Оператор, наблюдающий за существом с другой планеты, сорвался с места и побежал разыскивать Старха и главнокомандующего.

– Главнокомандующий, Старх, там существо воет, – сказал он, забегая в рабочее помещение.

– Как воет? – в голос спросили мужчины.

Они побежали в аппаратную и увидели, что женщина плачет и горестно что-то приговаривает. Слов было не разобрать.

– Срочно отправьте Юрана к ней, – сказал Старх, а сам, даже не обратив внимания на недовольно изогнутую бровь главнокомандующего, побежал к лифту.

Когда Старх зашел под купол, увидел, что Аполлинария Ивановна уже успокоилась, сидит за столом, пьет из чашки что-то ароматное. Она его увидела и позвала:

– Доброе утро, присоединяйся мой родненький, я сейчас тебе чайку налью. Заварила с мятой, мелиссой и смородиновыми листочками. Попробуй чай, душистый, вкусный.

Старх не успел ответить, как следом за ним забежал Юран. Он обеспокоенно рассматривал Аполлинарию Ивановну. Не увидев ничего страшного тоже подошел ближе.

– И ты присоединяйся, миленький. Тебе тоже налью чайку.

Аполлинария Ивановна хлопотала, поставила на стол сахарницу и варенье, налила чай. Она все свои действия сопровождала бормотанием. Несмотря на то, что она выглядела на тридцать лет, её мозг работал в том же режиме, что и в восемьдесят пять. Она ощущала себя старенькой женщиной. Про себя она думала, что ее запасы закончатся и ей придется есть не привычную еду. Еще теперь придется кормить стрекозоглазых, им ведь понравилась ее стряпня. Значит нужно больше запасов сделать, солений, варений. Потом она решила не переживать раньше времени.

Пришел Зурах, принес контейнер с едой и предложил женщине попробовать, сказал, что по составу это растение такое же, как на ее грядке – репа. Он растение обработал, превратил в пюре. Аполлинария Ивановна посмотрела на пюре, попробовала, сплюнула и сказала:

– Нет уж, не буду я есть эту гадость. Иди, я тебе чайку налью. Вот варенье из груши попробуй.

Так шли дни за днями. Дачный сезон у Аполлинарии Ивановны не заканчивался, все росло и благоухало. Она была рада заниматься хозяйством. Старалась не думать о родных, оставшихся на далекой родной планете, чтобы не расстраиваться. Теперь уже жизнь на голубой планете, казалась ей не реальной.

Старх наблюдал за Аполлинарией Ивановной, ему все больше хотелось быть рядом с ней, жить как с женщиной.