Новая жизнь. Вожак шайки. Часть 2

Глава 4

Пора бы поселенцам, живущим в интересном месте перед местной святыней, признать перед самими собой, что они сцепились явно не с теми ребятами, не по своему умению нашли себе проблем!

Чтобы уже просто тихо зализывать свои человеческие и моральные раны, мечтая о мести когда-нибудь уже потом.

Поэтому крайне желательно, чтобы наша погоня просто исчезла, растворилась на большой реке безо всяких следов, ведущих к нам.

А то иначе список погибших и пропавших без вести станет расти просто гигантскими темпами!

С другой стороны, мужиков и воинов там под тысячу проживает во всех селениях и городке, вряд ли они признают свою неправоту и извинятся перед всего двоими, пусть и очень крутыми, бойцами.

Пора бы нам исчезнуть в ночи так, чтобы никто не мог указать точное направление, куда мы уплыли.

Для такого маневра у нас имеются все условия, поэтому добравшись до Каны и спокойно спускаясь по течению, привязав с боков и около носа нашей лодки трофейные плоскодонки, мы с Норлем быстро начинаем чистить трупы от доспехов и прочего добра.

У погони доспехов почти нет, кроме одной кольчуги и пару наручей, но дальше заниматься достаточно интересным делом нам не дает наступившая почти мгновенно на реке темнота. Поэтому мы с трудом гребем, с большой усталостью в сильно натруженных за сегодня руках, к другому берегу и встаем там на ночлег.

Просто бросаем якорь в виде тяжелого камня на относительно мелком месте, прикрытом со стороны берега деревьями. Переносные аккумуляторные фонари, работающие очень много времени без подзарядки и имеющие внутри себя небольшую раскладную солнечную панель, мы сняли со штатных мест в ботике.

Справедливо рассудив, что нам они еще очень-очень понадобятся по жизни. С их помощью и рассмотрели удобное место стоянки под нависающими кронами деревьев.

– Нам бы за пару часов, как немного рассветет, разобраться с трофеями и телами, потом уйти отсюда, – говорит мне Норль, перекусывая вместе со мной стандартными межпланетными пайками из ботика.

Потом мы приходим к общему мнению, что по одному пайку нам точно маловато после сегодняшней суеты сражений и побед. Поэтому добиваем еще по одной пластиковой коробочке перед тем, как лечь спать.

Рядом с нами на лодках осталось лежать десять совсем мертвых тел, двоих мы уже успели спустить в воду и с остальными собираемся поступить так же завтра.

– Ты понял, почему нас так плохо приняли? – такой вопрос интересен и мне, хотя задает его именно Норль.

– Так точно и не определить. Первый парень кричал что-то про воров и трусов. Мы еще не успели себя так проявить, похоже, нас приняли за кого-то другого, которого можно ограбить и даже убить. Он ведь копьем ударил специально так, что вонзил бы острие мне на ладонь в грудь, значит, собирался точно меня убить. Сразу или попозже.

– Мы почти не можем говорить на местном, за кого они могли нас принять? – недоумевает приятель и я, лежа в полной темноте, могу только пожать плечами:

– За мародеров, трусов и воров. Так и сказали. Но и сами вели себя очень вызывающе.

– А местная Система? Что это такое? – продолжает бубнить Норль, но я уже засыпаю, сильно уставший за сегодня.

Два ночных спутника этой планеты не дают столько света, как родная Луна, но бегущую гладь воды рассмотреть получается, как те же деревья, прикрывающие нашу колонну со стороны берега.

Утром я просыпаюсь очень рано от плеска весел рядом с нами и подняв голову, вижу двух местных рыбаков, осторожно огибающих в стороне лодки и наш полуботик, с любопытством поглядывающих на такое интересное зрелище.

Норль тоже проснулся и тихонько толкает меня ногой, мол, пора что-то делать.

Я поднимаюсь и первым делом, потянувшись, здороваюсь с рыбаками, потом предлагаю купить у нас лодку, в основном жестами, конечно:

– Отдадим недорого. За третью часть цены! – такое предложение сразу заинтересовало мужиков в серых портах и рубахах.

Они тормозят веслами и собираются осмотреть предложенный товар, но я предлагаю им подождать две местные единицы времени, с которыми точно и сам еще не разобрался.

– Чтобы смотреть – деньги привезите и забирайте сразу. Или мы сами к вам спустимся по течению, – такое у меня условие.

Таких моих слов хватает, чтобы рыбаки передумали рыбачить и погребли вниз по реке, где расположено поселение.

Вчера мы успели сложить тела врагов во всех лодках как можно ниже и прикрыли их щитами и веслами, даже накинули несколько своих мешков с барахлом сверху. Но при первом приближении станет сразу понятно, что груз у нас слишком опасный, чтобы вести речь о нормальной торговле.

И мы тоже слишком опасные, чтобы приближаться к нам с деньгами, зажатыми в руке, раз перебили столько народа и сами спокойно спим.

То обстоятельство, что лодки уведены от известных, скорее всего, им соседей – вряд ли остановит процесс покупки. Тем более изменить внешность плоскодонок не так трудно, да и наверняка еще, что такие задиристые и надменные по поведению соседи не радуют рыбацкую деревню нормальными отношениями.

И, значит, стоит на них немного заработать, можно просто перепродать дешевый товар дальше.

Но знать рыбакам о том, что люди, перебившие погоню с того берега – именно мы, такое нам и им совсем ни к чему. Крови натекло немного с тел, если хотя бы натекло, добитого из лука парня мы отправили на дно первым, поэтому следов произошедшего побоища остаться в лодках не должно.

Мы быстро осматриваем тела, просто снимая пояса, более-менее нормальную одежду и обувь, закидываем всю добычу в наши лодки. Через час отплываем с мели, где течение совсем слабенькое, ближе к центру реки, там оно гораздо сильнее и глубина, наверняка, не менее тридцати метров.

Вчера мы спустились на пару километров ниже устья речки, на которой и произошла наша эпическая битва, поэтому постоянно посматриваем в модный космобинокль в ту сторону, опасаясь появления новой погони.

Само устье в линзах бинокля получается прямо, как в пяти метрах от нас, проспать новую погоню мы не боимся.

Как проснулись и переговорили с рыбаками, сразу же осмотрелись по всем сторонам и на берег Норль вылез, чтобы определиться с возможными проблемными соседями.

Скорее всего, не дождавшись своих воинов обратно, народ из поселения пустит людей в разведку по берегам реки, в надежде найти какие-то следы пропавшей карательной экспедиции. Поэтому мы будем держаться противоположного берега, постараемся сегодня отсидеться где-нибудь в укромной бухточке или просто под нависшими над водой деревьями.

Уже в сумерках собираемся проскочить мимо устья злополучной речки и плыть дальше вверх по течению, заметая следы. Понятно, что с пятью лодками за спиной такое сделать затруднительно, поэтому есть конкретная задача – избавиться от как можно большего количества трофейных посудин сразу, пусть даже за любую цену.

На середине реки мы дрейфуем по течению, по очереди подтягивая лодки и переваливая тела через борт, они сразу же уходят вниз и пропадают из поля зрения. За это время мы спускаемся в сторону поселения, откуда появились рыбаки, поэтому гребем к нему, чтобы совершить обмен хороших лодок на небольшие деньги.

Подгребая к мосткам, мы видим солидную делегацию из мужиков, высыпающих из одного дома в центре деревни. Некоторые вооружены топорами и даже пара так себе луков имеется, как смог разглядеть в наш чудо-оптический прибор Норль.

– Неужели и эти захотят помереть в такое прекрасное утро? – не верит он своим глазам

Как позже оказалось, рыбаки немного вооружились не для нападения на нас, просто побаиваются такого слишком щедрого предложения с нашей стороны.

Слишком оно дешево выходит, хотят поэтому еще сбить цену, как оказалось после начала переговоров.

– Заберем три лодки за десять золотых! – провозгласил пожилой мужчина, оказавшийся главным переговорщиком с той стороны.

Странно, откуда в деревне столько золота и не пудрят ли нам мозги рыбаки?

Зато понятно, раз они снизили цену, примерно пятнадцать золотых стоит одна качественная лодка.

«Ну, может двенадцать, никак не меньше», – решаю я.

Я только покачал головой и предложил ему отдать четырнадцать монет за три лодки. Начался, как я понимаю, нормальный торг, мы подплыли еще ближе к мосткам и демонстрируем свой товар лицом, я подтянул все лодки к нашей, поставленной на якорь, пока Норль присматривает за порядком, демонстрируя готовность пострелять из боевого лука.

В каждой лодке я продемонстрировал наличие весел и скамеек, даже небольшие деревянные ведерки, чтобы вычерпывать воду, имеются в комплекте.

Цена понемногу поднялась до двенадцати золотых, еще я попросил пару ведер сушеной рыбы у главного переговорщика, которая сушится здесь везде, ее нам навалили во множестве на край пристани.

Потом мы символически хлопнули со старшим по рукам, находясь на расстоянии нескольких метров друг от друга

Передача денег идет за каждую лодку по отдельности, сначала в последней я получил четыре золотые монеты, которые называют местные далеры, мы перелезли в предпоследнюю, где уже получил две золотые монеты и горстку серебра, которое пришлось посчитать и оказалось, что монет не двадцать четыре в горсточке, а только двадцать две, на что я махнул рукой.

Да еще переговорщик показал на гору вяленой рыбы на причале, которая нас ожидает, что, мол, ее вполне достаточно, чтобы заменить пару не хватающих монеток.

За третью лодку насыпали одного серебра, теперь не достает уже четырех монет, но я не стал спорить до конца. Хлопнул мужика по ладони и показал ему, приложив палец к губам, что покупку пока светить не стоит.

Мужик закивал головой, что он все понял и я еще увидел, как первую и затем вторую лодку вытаскивают на берег, переворачивают и сразу четверо мужиков волокут тяжелый груз в стоящий поблизости длинный сарай.

«Будут немного маскировать свои покупки, чтобы соседи с другого берега не опознали пропавшую неведомо куда собственность», – догадался я.

Мужик еще показал на остальные лодки и изобразил жестами, что они купили бы и их, только больше денег в селении нет совсем.

– Ну, на нет и суда нет! – ответил я. – Хорошего дня!

Сложил в мешок рыбу и перепрыгнул на нашу лодку, к которой мы с боков привязали две оставшиеся посудины, где все же нашлись следы крови на дне и внутренних досках.

Старший поселения оттолкнулся от нашей кормы на уже своей лодке и направился к берегу, после чего толпа жителей, стоящая тут же, обрадованно зашумела и начала поздравлять друг друга с удачной сделкой.

Народ подбежал к берегу, где сразу же утащили третью лодку вслед за теми двумя.

Мы же с Норлем налегли на весла, отпустив назад обе лодки на веревках и погребли от берега, стараясь не провоцировать рыбаков на попытку попробовать отнять обратно последние в селении деньги.

– Люди здесь нормальные и вменяемые, не то, что на том берегу, поэтому убивать их ни к чему, – вынес свое авторитетное суждение старина Норль.

Впрочем, судя по радости народа и отсутствию угрожающих жестов и выкриков, сделка для местных прошла очень удачно, к удовлетворению всех высоких договаривающихся сторон. Мы получили хорошую сумму денег и главное, что избавились от лодок, реально мешающих нам плыть против течения. С двумя посудинами за кормой мы еще как-то справляемся с течением, не таким сильным около берега, а с пять – уже не очень.

Два следующих часа мы гребем, не жалея себя и добрались до следующего поселения на берегу.

Где, идя по уже проторенному пути по понятным лекалам, продали жителям, таким же рыбакам, еще одну лодку уже за пять золотых.

Не стали по итогу отсиживаться около берега целый день, решив, что с таким телескопом на вооружении разглядим любые проблемы гораздо раньше, чем они смогут увидеть нас.

На душе стало еще легче и жизнь показалась уже приятнее, когда мы к обеду добрались до большой пристани.

Куда, как оказалось, причаливают лодки с той стороны реки, тянущиеся, кстати, сплошным потоком. Одна за другой подходят лодки к причалам, народ из них вылезает, скажем так, явно обеспеченный и зажиточный, даже женщины и девушки путешествуют с детьми, конечно, не по одиночке. Попадаются дворяне с дворянками среди них, судя по очень важному поведению и яркой одежде, но таких совсем немного.

Лодки здесь ходят не плоскодонки, а такие устойчивые и тяжелые, на нашу посудину очень похожие.

Там же нашлась и таверна, которую сразу же унюхал и направился в нее мой напарник. Здесь же нашлись лошади, которые занимаются обратной транспортировкой лодок в пункт переправы на этом же берегу выше по течению.

Видно, что на изгибе реки с нашей стороны скорость воды явно повыше, поэтому хороший доход с перевозки пассажиров позволяет не надрываться самим гребцам, чтобы вернуться к пристани, откуда они отплывают.

Как узнал я путем долгих расспросов соседних лодочников, ждущих в очереди свою пару лошадей на ломаном местном языке. Народ с интересом поглядывает на такого новичка с парой лодок и отвечает вполне нормально, не понтуясь и всячески показывая, что живется им не плохо.

– Смотри, Норль, на карте в ботике, которую мы там могли рассматривать в любом масштабе, на обоих берегах реки имеются такие места, где работают переправы. Я не понял сначала, почему таких пристаней на этой стороне две, а на левом берегу только одна, – просвещаю я вернувшегося от таверны приятеля. – Получается, сделано так из-за сильного течения в этом месте. Выгрести обратно против течения на груженой лодке – очень трудно.

– Это хорошо, только, к чему ты мне это говоришь? Наши планы меняются или как? – чешет лохматую голову Норль.

– Не знаю еще, – отвечаю ему я. – Поговорю с народом, еще в чем-то разберусь.

– Я заказал жаркое на целого поросенка, его пока будут готовить, а через час принесут сюда за стол, чтобы мы всегда могли присмотреть за своими лодками, – и он показал на несколько столов, стоящих на пристани.

– А пиво будет прямо сейчас, как только нальют кружки, – удовлетворенно заявил приятель.

– И почем здесь поросенок? То есть, какая его цена?

– Нормально, всего восемь серебра, восемь танов. Если с вчерашней транспортировкой лошадьми сравнить, то сразу видно, что очень дорогая таверна.

– Хорошо, хоть горяченького вволю поедим, – согласился я и мы присели на нашей основной лодке.

Чтобы спокойно, отдыхая при этом душой, почистить кошели и пояса всех наших жертв от наличных и всего остального полезного, что может там найтись.

Как раз к моменту, когда Норля, значит, и меня тоже, позвали за стол, мы собрали солидный урожай серебра и золота из кошелей. Медь тоже попадается время от времени, зато во всех кошелях в наличии кресало с кремнем, разная мелочевка и еще в некоторых золото оказалось спрятано в самих поясах, а не лежит в кошелях.

Это-то не удивительно, кошель всегда могут срезать или просто потерять, поэтому крупные монеты надежно просунуты в середину широких ремней. С тех воев, которые попались в прицел бластера и умерли мгновенно, еще с каждого пояса сняли по качественному ножу в чехле, тоже недешевый и обязательный аксессуар для местного мужчины и повзрослевшего парня.

С тех же, с кем воевали на пристани поселения, ножи нашлись в лодке не все, половина осталась валяться где-то там на траве и песке берега.

– Однозначно, что убивать поселковых стражников гораздо выгоднее, чем воевать с разбойниками, – констатировал я, когда пересчитал все монеты и количество ножей, добавившихся в доставшиеся нам раньше трофеи.

– С кнехтами того орта тоже хорошо получилось, – вспоминает про дорогущий арбалет приятель и еще про пять неплохих мечей.

– С разбойников мы едва набрали около пяти золотых талеров вместе с серебром, с двадцати пяти примерно рож. А с поселковых, с двадцати ополченцев у нас набралось уже под двадцать далеров и еще около пяти золотых серебром. С разбойников мы сняли пять самых дешевых кольчуг, а с этих уже шесть штук и две из них очень дорогие, те, которые червленые оказались, – делаю я понятный вывод по итогам наших противостояний.

Норль согласно кивает и смотрит, чтобы никто не подобрался близко и не запалил наши богатства. Для скрытности мы отплыли в сторону от подплывающих лодок и маршрута, по которому их по очереди утаскивают лошади.

Процесс движется непрерывно, и в зависимости от количества приплывающих лодок, у лошадей на берегу или завал с работой или небольшой простой.

– Смотри, мы тут уже больше часа, пусть примерно, – говорю я, не зная точно, как мерить местное время. – За это время приплыло шесть лодок и еще лошади утащили семь лодок. Тебе не кажется, что здесь лежит очень популярный маршрут, народ такими же толпами плывет на ту сторону, чтобы познакомиться с местной святыней, которая раздает нам и многим местным своею нейросеть. Про свою мы можем сами убедиться, а вот про местных я вижу, когда их касаюсь и потом приходят сообщения в меню.

– После стрельбы на речке еще ничего не пришло, – замечает Норль.

– Это понятно, мы вне зоны действия местной сети. Хотя, что это такое – я совсем не понимаю, – признаюсь я приятелю.

– Да не переживай, какая разница, что не понимаешь. Главное – что она здесь есть и рядом с ней мы становимся значительно сильнее, – подумав, важно отвечает напарник.

Тоже верное мнение.

Тут нас зовут за стол, служка приносит огромный поднос с целым поросенком и несколько кружек с пивом.

Симпатичная на лицо и крупная телом служанка накрывает на стол, расставляет блюда с местными овощами и хлебом.

Судя по тому, как она призывно улыбается приятелю, он произвел определенное впечатление своим заказом и своей статью на нее. Или дорогой кольчугой, надетой прямо на просто бесценный здесь панцирь солдата космической пехоты.

«А, может, – с легкой завистью думаю я, – она просто ждет хорошие чаевые».

Норль важно разглядывает румяный бок поросенка, отрезает хорошую порцию и жадно засовывает в рот, запивая тут же пивом. Долго жует, допивает первую кружку и с довольным видом спрашивает, сколько денег с нас причитается.

– Одиннадцать танов, – слышу я ответ служанки и перевожу его приятелю, такие большие цифры он еще не выучил.

Тот неторопливо достает золотой и прихлопывает его на столе, мол, сдачи не надо.

Служанка благодарит и еще раз бросает обнадеживающий взгляд на приятеля, поднимает монету и семенит к таверне. Норль внимательно провожает взглядом ее широкую задницу, зато я сразу же приступаю к поросенку и пробую местное пиво.

«Ну, пить можно, мутное такое, но пахнет хлебом и градусов, наверно, в нем меньше трех. Буду привыкать, какое есть, такое пить все равно придется, если только потом не ускорю здесь прогресс, не переведу производство к верховому или низовому брожению», – понимаю про себя.

После шикарного обеда с пивом глаза сами собой слипаются, мы переводим нашу пару лодок вниз по течению, в ближайшее место с густой тенью, где дружно заваливаемся спать.