Носорог

Глава 1 Вижу цель, не вижу препятствий

Я сидел на одной из шконок и устало смотрел на сладко спящую семейку Фари. Разбудить их у меня так и не получилось, а рваться на свободу без плана, имея за спиной связку из трёх хафлов… так себе идея. И дело не в тяжести «груза», с моим телекинезом это не проблема. Но, в этом случае, Фари и её родственники станут буквально щитом для моей спины, а это не есть хорошо. Особенно если прорываться с шумом. Затевать же игры в диверсанта… не с моими данными. Нет, будь дело где-нибудь в горах или просто на открытой местности, шанс уйти тихо имелся бы, но здесь?! Да я просто заплутаю в корабельных переходах, и никакой слух и чутьё турса мне не помогут! Вибрация паровика, работающего где-то в недрах этой железной лоханки, слишком сильно давит на уши… и вестибулярный аппарат, так что чувствую себя полуоглохшим. Дохлый номер, в общем. И да, вариант с прорывом в одиночку я даже не рассматривал.

Вновь покосившись на ворочающуюся под моей курткой мелкую, я перевёл взгляд на тихо сопящего во сне старшего мага. Что ж, если рисковать, то начну с него, пожалуй.

Поиграв для разминки пальцами, я сцепил их в замок и, вывернув ладони, с чувством хрустнул суставами. Ну-с, приступим, пожалуй? «Свой» ошейник я сорвал без проблем на одной только злости. Глядишь, и с «украшением» на шее Уорри справлюсь не хуже.

Цапнув ладонью массивную медную бляху-застёжку, я попытался ухватить другой рукой саму кожаную ленту… и обломался. Толстые пальцы просто соскользнули с неё, будто та маслом намазана, а я чуть не сорвал себе ногти, когда попытался поддеть ими упрямый ошейник. Что ж, попробуем повторить попытку.

И ещё раз… и ещё.

На пятой попытке ухватить драххов артефакт я рыкнул и непроизвольно добавил телекинетический импульс. Что-то неприятно хрустнуло под моими руками, и я отшатнулся. Ну… а вдруг я старому магу шею свернул? Нечаянно…

Облизнув пересохшие губы, я присмотрелся к Уорри, но, к счастью, тот оказался жив. А вот ошейнику хана. Пряжка сломалась, и кожаная лента соскользнула с шеи старика. М-да… по краю прошёл, ведь. И пусть к самому Уорри я не испытываю положительных эмоций, особенно после сегодняшней подставы, но вот Фари… боюсь, она бы не простила мне смерти деда, даже случайной. А к мелкой я привязался… да.

Облегчённо вздохнув, я улыбнулся и потянулся к ошейнику Падди. Одна попытка, другая, и вот, наконец, посыл сработал как надо. Ещё одна пряжка, тихо хрустнув, слетела на пол. А вот теперь, пожалуй, я готов и Фари освободить от этого кожаного «украшения».

— Куда грабли потянул, синий? — от раздавшегося из-за спины шипения я аж на месте подпрыгнул. Обернулся и… уставился глаза в глаза вскочившему на ноги взъерошенному Уорри. Перевёл взгляд вниз и… сплюнул. То-то он неожиданно высоким мне показался. А старый маг, оказывается, просто на шконке стоит.

— Тихо, стар-рик, — рыкнул я в ответ и, не теряя времени, ухватился за ошейник, обвивший шею мелкой. Уорри вскинулся было, но в этот момент пряжка под моими руками послушно хрупнула, и третий артефакт оказался на замызганном, явно давно не знавшем швабры полу. Маг охнул и осел там, где стоял. Правда, спустя секунду, встрепенулся и, чуть не сметя меня в сторону, кинулся к внучке.

— Живая… как? — ощупав недовольно нахмурившуюся во сне Фари, старик обернулся и, впившись в меня взглядом, лязгнул: — Как ты это сделал?

— Молча, стар-рый, — заперхал я и, кивнув на валяющиеся под моими ногами четыре переломанных артефакта, кое-как договорил: — Телек-кинез в умелых-кха рук-хах — стр-рашная сила.

— Вижу, — потускневшим тоном произнёс Уорри. — Но не верю. «Усмирённые» не способны даже коснуться ошейника, ни своего, ни чужого.

— Ты не о том задумался, — скривившись, прогудел я. — С этим и позже разобр-рхаться можно. А нам сейчас главное — выбр-ракхаться отсюда.

— Верно говоришь, синий, — открыв глаза, произнёс Падди, и, поднявшись со шконки, уселся рядом с сестрой. — Дед, ты как, сможешь нас провести до… а кстати, где мы находимся-то?

— Кор-ркхабль какой-то, — ответил я вместо задумавшегося о чём-то своём Уорри.

— То есть, мы в порту? — нахмурился Падди. Я покачал головой и, прижав палец к губам, сделал вид, что прислушиваюсь.

— Понял, — кивнул хафл. — Машины работают, качает, значит, как минимум, мы на рейде. Это уже хуже… Дед!

— Не кричи, — поморщился тот, но из размышлений всё же выплыл. — Я и так всё прекрасно слышу.

— А если слышишь, то давай решать, как мы отсюда домой возвращаться будем, — неожиданно зло ощерился встрёпанный хафл, и по блондинистым вихрам с треском проскочили синие искры разрядов, отчего те, и без того всклокоченные, тут же встали дыбом.

— Ну, дайте поспать, а… — не открывая глаз, протянула Фари. Падди фыркнул, а его дед, явно уже приготовивший какой-то резкий ответ, внезапно закрыл рот. Да так, что зубы лязгнули. Впрочем, уже спустя секунду, старый маг очухался, и, бросив сердитый взгляд на внучку, пытающуюся завернуться с головой в мою куртку, недовольно покачал головой.

— Просыпайся, соня. Дома выспишься, — проворчал он.

— У-угу, — промычала мелкая, нащупала мою опёршуюся на шконку руку и, вцепившись в неё, будто в любимую мягкую игрушку, вновь сладко засопела. Падди тихо хихикнул, но под суровым взглядом деда осёкся.

— Может, портал? — тихо спросил он.

— Мы в море, — мотнул головой Уорри, — Неизвестно как далеко от берега. Хорошо если в прямой видимости, пяток-другой миль до суши — не помеха. А вот если ушли дальше в открытое море, придётся сначала наводиться на берег, а у меня там не так много маяков… Да и от них до дома придётся добираться пешочком. Грым, ты давно очнулся? Машины уже работали, качка была?

— Часа полтора назад, — пожав плечами, ответил я со вздохом.

— А качка, машины? — уточнил Падди.

— Гховор-рю же, — рыкнул я в ответ, — полтор-ра часа назад машины зар-ркхаботали.

— Дед, рискнём? — воззрился на Уорри его младший родич. — За полтора часа даже военный корабль под всеми парами больше чем на полсотни миль от берега не ушёл бы. Дотянешься?

— Не настолько я стар, внучок, — проскрипел маг, в голос которого явно вернулись нотки иронии. Привычная картина: Падди подкалывает Уорри, а тот огрызается… Уже хорошо.

Впрочем, вопреки моим ожиданиям, старик не стал ввязываться в перепалку с внуком. Вместо этого он спрыгнул со шконки и, глубоко вдохнув спёртый, пахнущий железом воздух, широко развёл руки. Миг, и у двери в нашу камеру, развернулось полупрозрачное марево. Это и есть портал?

Старик вгляделся в синеватую муть и довольно кивнул.

— Миль шесть до берега. Так я и до дома переход открою, — Уорри развеял портал и совершенно неожиданно отпустил свою силу. От давления заклокотавшей вокруг магии раздражённого кудесника меня аж к полу придавило. Да и для Падди, кажется, действия деда не прошли даром. Он резко побледнел и, с усилием тряхнув головой, будто сбрасывая какой-то морок, переместился поближе к вновь уснувшей сестре. Вот уж кому было до балды всё происходящее, так это мелкой. А старый хафл тем временем ощерился в откровенно хищной усмешке. — Уйдём. Сейчас уйдём… только сюрприз этому поганцу оставлю. И домой, да!

— Дед, ты чего задумал, а? — нервно спросил Падди, во все глаза наблюдая, как старый хафл, раскачиваясь и шепча себе под нос что-то неопределённое, больше похожее на гудение огромного шмеля, нежели на связную речь, распространяет вокруг себя волны чего-то… чего-то очень нехорошего. Злого и весёлого. Слишком злого и слишком весёлого. Падди принюхался к чему-то и неожиданно длинно выругался. — С ума сошёл, старый!

— Чего он? — обернулся я к братцу Фари и ткнул пальцем в кружащегося на месте бешеным волчком Уорри.

— Гремлина он призывает… и не одного, — одними губами, почти неслышно произнёс Падди и, переведя на меня совершенно шалый взгляд, констатировал на совершенно не присущем ему жёстком граунди: — Хана кораблику. Эти твари его за сутки по заклёпкам растащат… Если в команде хороший маг не отыщется.

— Не отыщется, — ухмыльнулся неожиданно вышедший из своего странного транса старый маг и, махнув рукой, вновь открыл портал, за которым на этот раз была отчётливо видна обстановка не так давно покинутой нами гостиной в его собственном доме. — Пикардиец жаден, как казначей гномов, и кроме Геррада магов не держит. А ушастый ему в изгнании демонов не помощник. Ручаюсь.

— Так, мы пошли! — воскликнул Падди, отрывая от моего локтя пригревшуюся Фари. Та сдавленно что-то вякнула, но брат не обратил на девичий писк не малейшего внимания. Подхватил очнувшуюся от рывка девчонку на руки… и, змеёй проскользнув мимо меня и деда, моментально исчез в портале.

— А как же гр-руз?! — возмутился я.

— Оставь, не последние деньги вложили же, — отозвался Уорри и, демонстративно отойдя в сторону, жестом пригласил меня следовать за Падди.

— Вы — да, а я, как раз, последние и вложил, — от расстройства ни разу не споткнувшись ни на едином слоге, вздохнул я и, смерив взглядом отчего-то нахмурившегося старого мага, решительно кивнул. — Идите, я сам вер-рнусь. Отбер-ркху собственность у этих… и вер-рнусь. С гр-ркхузом.

— Сдурел? Судно к утру на дно отправится! — опешивший Уорри мотнул головой в сторону портала, держать который, судя по всему, ему становилось всё сложнее. По крайней мере, испарина на лбу старика уже выступила, да и движения выдавали нешуточное напряжение сил. — Шагай в портал, Грым! Не время для споров!

Наверное, старик был прав… Да что там! Он действительно прав, и не появись у нас столь лёгкого решения проблемы, как этот его портал, я бы даже не подумал о деньгах за груз, как и о самом грузе. Выбраться бы целыми, и то хлеб. Но портал был… и я сделал то, что и сам назвал бы глупостью. Или нет?

Думаю, по возвращении в Тувор меня ждёт очень неприятный разговор со старым магом. Тот пендель, что отправил его домой, Уорри мне вряд ли простит. По крайней мере, не сразу. Но и оставить свои капиталы в руках захвативших нас уродов теперь я… нет, мог, конечно, но искренне не желал. В конце концов, это МОИ деньги! Заработанные честным трудом! И я намерен их вернуть. Ну, а если не удастся… да к драхху! Шагну за борт, и ищи-свищи меня в толще воды! Плавать умею, холод не страшен…. Уж вместе с этой калошей на дно точно не пойду.

Стоило старому магу исчезнуть в портале, как тот схлопнулся, напоследок пахнув морозной свежестью. Что ж, чего-то в этом роде я и ожидал, не зря же Уорри намеревался уходить последним. А теперь… пора за дело.

С наслаждением потянувшись, я подошёл к тяжёлой судовой двери, запертой аж на восемь ригелей, упёршихся в гнёзда металлических переборок, притолоки и комингса… по-моему, так называют этот высокий порог двери на флоте. Хм… и никакой головной боли, надо же! Если это заслуга ошейника, то я, пожалуй, даже не стану отрывать руки тому длинноухому трау, что нацепил его на мою шею. Ну… по крайней мере, я не стану искать эту тварь… специально.

Тот факт, что с этой стороны двери не наблюдалось никаких признаков замка, меня не остановил. Ладони легли на металлические стержни, запирающие дверь, и из-за неё даже до моего пострадавшего от шума машин слуха донёсся тяжёлый натужный скрип поворачивающегося запорного колеса. Медленно, но верно сдвигаемые телекинезом, ригели вышли из гнёзд, и массивная судовая дверь, будто облегчённо вздохнув, отворилась, открыв вид на тёмный, еле освещённый редкими, забранными в решётчатые плафоны, тусклыми лампами, коридор, буквально оплетённый многочисленными трубами, трубками и проводами. Вот же! Я такое видел, кажется, только в далёкие школьные времена, когда нас водили на экскурсию в морской музей, где усатый седой старшина позволил нашей компании вдоволь полазать по демонстрационному отсеку подводной лодки времён чуть ли не Первой мировой войны.

На миг замерев от неожиданно накативших воспоминаний, но, так и не дождавшись приступа боли, я радостно улыбнулся и, тряхнув головой, выперся-таки в коридор. Порадоваться такому подарку судьбы я ещё успею… если меня не завалят местные крадуны, себастьяны перейры недоделанные. Торговцы синим деревом, чтоб их!

Как я и предполагал изначально, переходы на судне, куда меня занесло очередным вывертом судьбы и волей похитителей Берриозов, оказались на диво запутанными. Так что добрых полтора часа я пытался просто выбраться в более обжитые помещения, нежели технические переходы, многие из которых, по-моему, лет пять не знали не только швабры, но даже захудалого веника! Как такое возможно на рабочем, пусть и принадлежащем каким-то бандитам, судне, я себе плохо представляю, но… вот ведь оно!

Вообще, блуждая по тёмным коридорам, порой напоминающим затхлые кишки какого-то недавно помершего стального чудовища, я был изрядно удивлён откровенно странной бестолковости их расположения. Создавалось впечатление, что технические переходы здесь проектировал допившийся до белой горячки инженер, либо перестраивали бухие в зюзю мастера, причём по принципу: из точки А в точку Бэ, через Жэ с прыжком над Хэ. От дикого количества тупиков, глухих уголков и каморок непонятного назначения, попадавшихся на моём пути, я уже было начал беситься, но… всё когда-нибудь заканчивается, завершилось и моё путешествие по закоулкам этого убожища.

Следуя по очередному хитро изогнутому ходу, я едва успел затормозить, когда, вывалившись из очередного поворота, едва не ослеп от полоснувшего по глазам яркого, но совершенно не дневного, слишком холодного света. Хорошо ещё успел вовремя притормозить и сдать назад, практически наощупь.

Тихо пошипев от боли в глазах, я всё же кое-как проморгался, и спустя минуту вновь решил высунуть нос из «своей» тёмной дыры. Но на этот раз я был куда аккуратнее, и сначала дал возможность зрению хоть как-то свыкнуться с чересчур ярким освещением довольно большого зала, где ни на секунду не смолкал грохот каких-то механизмов. Догадаться, что в своих блужданиях по стальным дебрям я забрёл в машинное отделение, было не сложно. А вот тот факт, что и здесь не было видно ни единого разумного, меня напряг. Ну не может же быть так, что машины, тем более такие монструозные, обходятся совсем без присмотра?! А ведь мне позарез нужен «язык»… и чем быстрее, тем лучше.

Не знаю, может быть тот самый Многоликий, которого то и дело поминает Падди, действительно слышит обращённые к нему слова? Потому что, стоило мне выругаться с употреблением прозвища сей загадочной личности, как где-то в дальнем углу машинного зала что-то громко бухнуло, а следом раздалась совершенно непечатная брань на паре-тройке незнакомых мне наречий. Впрочем, за исключением русского, турсского и лэнгри, они мне все незнакомы… Ну да не в том дело. Самое главное, нашёлся мой будущий «язык»! Или «языки»?

Забившись в закуток меж парой огромных прохладных труб, буквально в паре шагов от прохода в технические коридоры, я с удивлением наблюдал, как в моментально окутавшееся паром машинное отделение врывается целая толпа народу. Цверги, гномы, хобы, люди… каждой твари по паре! И, судя по суете чумазой матросни, причина для мельтешения у них была серьёзной. Да и мат в зале стоял такой, что порой перебивал даже грохот машин. А это значит… Неужто хафлово колдовство подействовало? Или совпадение? Хотя, какое мне дело до проблем «себастьянов»? У них своя суета, у меня своя. Вот и займёмся каждый своим делом.

Пока народ метался вокруг какого-то явно не по уставу исходящего паром агрегата, я присмотрелся к матросам и, наметив себе целью самого горластого из них, выскользнул из своего «убежища». Пригибаться или как-то ещё прикидываться ветошью, дабы скрыть свои передвижения, я даже не пытался, с моими габаритами это было бы не только бесполезно, но и попросту глупо. Но и терять эффект внезапности мне не хотелось. Именно поэтому способ передвижения я выбрал тот же, что и недавно в Тувре. Иными словами, воспользовался своим телекинезом и запрыгнул на подвесную металлическую галерею, опоясывающую весь машинный зал на высоте добрых пяти рядов… полагаю, для быстрого доступа к верхней части работающих агрегатов. Но сейчас, из-за вышедшей из строя машины, этот уровень заволокло горячим паром… горячим настолько, что даже я почувствовал некоторый дискомфорт, а значит, обычный разумный в этих условиях просто сварился бы. Собственно, потому здесь и не было никого, кто мог заметить мои перемещения. Дураков лезть в облако перегретого пара со свистом бьющего в потолок машинного зала не нашлось… ну, а я не дурак, я термоустойчивый, вот!

Пробравшись по шатким мосткам поближе к собравшимся вокруг сломавшегося агрегата матросам, я глубоко вдохнул до предела влажный, обжигающе горячий воздух и, пересчитав ещё раз столпившихся у машины разумных, чтобы никого не упустить… спрыгнул вниз.

Толстый Ходд рвал и метал. Этот день, точнее, последний час этого дня, выдался для старшего механика самым кошмарным за всё время службы. Нет, бывали и более муторные деньки, но то было давно, на военной службе, когда капитан их крейсера устраивал внеочередные учения для команды. Тогда вводные о поломках тоже сыпались горохом из порванного мешка. Но тогда у стармеха были в подчинении нормальные матросы! Опытные, знающие, не один год отслужившие трюмные крысы, а не этот сброд! Да и поломки были условными, а не как сейчас!

За прошедший час стармех проклял всё! Лопающиеся паропроводы, расходящиеся листы топочной обшивки, плюющуюся раскалённым паром турбину… и, самое главное, владельца этой всем драххами проклятой, давно просящейся на слом лоханки, ремонтировать которую ему не позволяла раскормленная жадность!

Рявкнув на нерасторопного подчинённого, чуть не попавшего под струю пара, ударившую из-под выбитой клёпки, пулей влетевшей в стальную переборку над головой стармеха, Ходд отвесил матросу тяжёлую затрещину… а в следующую секунду перед его взглядом мелькнуло нечто синее… и пытающиеся наложить дешёвый магический пластырь на разрушающийся корпус турбины, подчинённые вдруг кеглями разлетелись в разные стороны. Мир погас.

— Вот не надо изобр-ркхажать тут труп! — Раздавшийся над ухом рявк, сопровождающийся мощным тычком в бок, вырвал Ходда из небытия.

— Что? Кто? — хобгоблин попытался встать, но не успел даже принять сидячее положение, как неведомая сила сжала горло и взметнула трепыхающееся тело вверх, а перед глазами Ходда, пытающегося вдохнуть хоть капельку воздуха, возникла лысая синяя рожа с проклюнувшимся на переносице рогом. Знакомая рожа… и без ошейника.

— Поговор-рим? — рычащим голосом осведомился монстр и растянул губы в улыбке, от вида которой хобгоблин чуть не потерял сознание… вновь. Да кто ж ему позволит? Нет, совершенно точно, сегодня у стармеха самый кошмарный день! И, кажется, не только у него…

Глава 2 Не мародёрка, а сбор долгов!

Допрос старшего механика продлился недолго. Хобгоблин оказался не самым храбрым, но определённо умным существом, и не стал запираться, весьма бодренько поведав всю интересующую меня информацию. Впрочем, интересовало меня немногое: размер экипажа, наличие хранилища или иного помещения на судне, куда могли закинуть мои «инвестиции», и, собственно, путь до него. Отвечая на последний вопрос, стармех отчего-то замялся и покосился куда-то мне за спину… я обернулся и, едва не огрел сам себя ладонью по лбу. Прямо передо мной, на переборке, висел целый плакат с планом судна. Весьма общим, надо заметить, но основные помещения различных… «этажей», скажем так, на нём всё же были обозначены. Мало того, на нём был даже отмечен путь эвакуации из машинного отделения, в котором мы, собственно, и находились. Ну, всё как у серьёзных разумных… если не вспоминать тот лабиринт переходов, что мне пришлось преодолеть по дороге к машинному отделению. Этой путаницы коридоров на плане не было и в помине.

— И где же находится «капитанский рундук»? — осведомился я у замолчавшего хобгоблина, изучив оторванный от переборки лист с «поэтажным» планом судна. Тот молча ткнул в самый верхний из рисунков. Ну да, чего-то в этом роде и стоило ожидать. Не с моей удачей было надеяться, что владелец судна устроит хранилище всякого скарба где-нибудь по соседству с машинным отделением. Нет же! Ему обязательно надо было расположить свою хомячью нору в самой высокой части надстройки, чуть ли не под самым ходовым мостиком… или как там правильно зовётся этот аквариум с крыльями от борта до борта? А добираться до неё, прямо скажем, далековато, да и поплутать по пути придётся изрядно… даже если эта карта не врёт. А вспоминая кишки переходов, по которым я шарахался больше часа, и, учитывая, что на плане судна я их не вижу вовсе… м-да. Скажу честно, есть у меня огромные сомнения в точности этого листка бумаги вообще, и его пригодности для ориентирования на местности в частности.

Заметив, что оклемавшийся хобгоблин, которого я отпустил, чтобы разобраться с картой, пытается отползти куда-то в сторону, я поступил с ним так же, как и с его помощниками недавно.

Хлоп! Ладонь опустилась на затылок засучившего было ногами хобгоблина, и тот обмяк. Бил я несильно, можно сказать, почти нежно, чтобы ненароком не оторвать голову стармеха к драххам. Обычно огры так глушат горных коз. Аккуратно. Иначе велик шанс заляпаться содержимым черепушки шустрого создания, и ладно бы грязь… её и смыть недолго, но ведь и жрать козу придётся сразу, чтоб мясо не пропало. Тухлятинку огры, как выяснилось, не жалуют.

Откуда я это знаю? Осознал, вот. Не вспомнил, вовсе нет. Именно осознал, словно сам не раз поступал подобным образом. Ха, пожалуй, тут нужно сказать спасибо драххову ошейнику. С того момента, как я сорвал эту гадость со своей шеи, мне вообще удалось вспомнить и «узнать» много нового и интересного. Как из своей прошлой жизни в ином мире, так и из жизни своей нынешней синей ипостаси. И кое-что из знаний турса могло бы вызвать изрядную шумиху в здешнем учёном болоте… если бы, конечно, я решился описать ставшую мне известной информацию в статье для того же «Вестника Королевского Научного Общества», например. И если бы её у меня приняли в печать, разумеется.

Впрочем, шансы на последнее так же малы, как и моё желание стать корреспондентом «Вестника». А раз так… пусть кто-то другой откроет здешним учёным страшную тайну о том, что турсы и огры — суть один и тот же вид. Разница лишь в возрасте. Огры, оказывается, всего лишь молодняк народа турсов. Тупой молодняк… и, в данном случае, это не презрительный взгляд старпёра на резвящуюся молодёжь, а самый что ни на есть факт! Развитие разума у турсов изрядно отстаёт от роста тела, зато с инстинктами у них всё в порядке, по крайней мере, не хуже, чем у любых диких животных. Вот и вышвыривают турсы своих вымахавших телом, но безмозглых детишек с началом взросления в горы, подальше от жилья. Туда, где те не доставят проблем своим взрослым сородичам или иным разумным. Ну а поскольку сами турсы предпочитают селиться подальше от цивилизации… в общем, можно сказать, что тот, кто заберётся на территорию их «детского сада», сам разумным не является. Ибо ни одно нормально мыслящее существо не полезет в царство льда и камня на высоте пары тысяч рядов, расположенное в сотнях миль от ближайших поселений. По крайней мере, так считают турсы, и не без оснований, на мой взгляд.

Хотя… вспоминая свою прошлую жизнь, могу точно сказать, что, несмотря на отсутствие в ней такого разнообразия рас, как в этом мире, своих чудиков и там хватало. И ладно бы, военных. Их хлебом не корми, дай потренировать личный состав в самых диких условиях, но ведь были же и добровольные «экспериментаторы». Думается, тех же альпинистов турсы скопом записали бы в «неразумный вид». И сейчас, честное слово, я бы с ними согласился. Это ж кем нужно быть, чтобы лезть в места, абсолютно не предназначенные для жизни человека? И ради чего?!

Нет-нет, я помню, что «лучше гор могут быть только горы», но практический смысл покорения очередной вершины ради самого факта её покорения от меня ускользает. Эх… совсем отурсился, похоже.

Тряхнув головой, я прогнал из неё лишние мысли и воспоминания, уводящие в сторону от нынешней моей цели, после чего огляделся по сторонам и, не увидев шевеления среди матросни, уложенной мною рядком вдоль переборки, подальше от исходящего паром подвывающего агрегата, решительно направился к выходу из машинного отделения. Впереди меня ждёт довольно долгий путь к «сокровищам», а времени, судя по поведению той же турбины, остаётся не так уж много. Потонет ещё лоханка, а мне потом что делать? Ползать по затопленному судну в поисках своей сумки? Нет, ей-то ничего не будет, Падди клятвенно заверял, что сумка заколдована на совесть и никакие катаклизмы её содержимому не повредят, если, конечно, не швырять артефакт в жерло вулкана, но… Да ну на фиг! Из меня слишком хреновый Кусто. Проверено в прошлой жизни.

К моему удивлению, дальнейший путь наверх оказался легче, чем недавние блуждания в чреве этого корыта. Ориентируясь по так и не выпущенному из рук плану, уровень машинного отделения я миновал за каких-то десять-пятнадцать минут и без проблем добрался до трапа, ведущего выше. Пришлось, конечно, пару раз возвращаться из неотмеченных на карте коридоров, но их я быстро настропалился вычислять по более запущенному виду, чем те помещения и переходы, через которые пролегал путь эвакуации… и, очевидно, рабочие маршруты команды. Дальше дело пошло ещё легче. Чем выше я поднимался, тем меньше мне попадалось на пути необозначенных на плане коридоров и поворотов. Правда, появилась другая проблема… члены команды здесь появлялись куда чаще, чем внизу. И не всегда мне удавалось услышать их раньше, чем увидеть. Впрочем, этот вопрос я решал уже отработанным способом. Импульс в ноги, ускорение для сближения, и ласковое похлопывание по макушке, отправляющее противника в страну снов. Благо, что двоих из трёх попавшихся мне на пути матросов я увидел раньше, чем они меня. А третий… кажется, бедолага от неожиданности нашей встречи просто впал в ступор, и не успел поднять шум.

Из подпалубного пространства я выбрался, наконец, в надстройку, и вот тут уже пришлось поднапрячься, чтоб пореже попадаться кому-то на глаза. Но, к счастью, вызванный старым Уорри, гремлин уже успел изрядно задёргать экипаж судна, так что матросы метались по палубе и надстройке взмыленными зайцами, пытаясь справиться с навалившимися на них проблемами и, соответственно, почти не обращали внимания на происходящее вокруг, если оно не касалось исполнения их собственных задач. А я к таковым явно не относился.

К тому же, здесь, наверху, оказалось куда больше разных помещений — от подсобок до пустующих ввиду общего аврала, но не запертых кают и кубриков, в которых было очень удобно скрываться от взглядов мечущихся по коридорам членов экипажа. А куда более тихий из-за выросшего расстояния гул машин почти перестал влиять на слух, из-за чего я успевал скрываться из виду здешних обитателей раньше, чем у них появлялся шанс меня увидеть.

В общем, я уже настроился на скорое завершение своего сумасбродного похода, и у меня для этого были все основания, между прочим! От кают капитанского уровня меня отделяло лишь пространство складского помещения для «почтового груза», как обозначил его стармех, и один высоченный трап. А там всего два поворота, и добро пожаловать в личные владения капитана и хозяина судна. Но… всегда это драххово «но»! Стоило мне преодолеть половину подъёма по крутой металлической лестнице, больше похожей на поднятый спасательный трап пожарной машины из моего прошлого мира, как ливший в проём люка свет померк, а подняв взгляд на застившую его помеху, я увидел тёмную, почти чёрную из-за упавшей на неё тени, остроухую физиономию, разглядывающую меня с явным неверием, плавно переходящим в неподдельное удивление. Трау… маг, судя по моим ощущениям… Геррад, чтоб его крысы жрали, не иначе!

Я — человек… в смысле, огр, то есть, турс уравновешенный, но, увидав рожу существа, надевшего на меня рабский ошейник, не выдержал и рванул вверх по трапу, кажется, даже не касаясь его ступеней. Меня словно катапультой швырнуло навстречу не успевшему попятиться трау, да так, что металлическую лестницу подо мной заплело в косичку отдачей телекинетического импульса. Заплело и… обрушило вниз. Хорошо, что я в этот момент уже был наверху!

Попятиться Геррад не успел, а вот щитом закрыться смог. Это я понял, впечатавшись на полном ходу в полупрозрачную стену, укрывшую его идеальной полусферой, замерцавшей под напором моего тела, но всё же выдержавшей столкновение. Впрочем, уже через секунду маг сдавленно каркнул что-то непонятное и его щит пропал, развеявшись, будто его и не было. Мне же лучше… Рывок!

Трау тоже не терял времени, и одним слитным, совершенно невероятным движением «отплыв» на добрый десяток шагов назад, метнул в мою сторону моментально сформированное ядро, похожее на огромный кристалл льда, укутанный еле заметной дымкой пара. Увернуться в узком коридоре довольно трудно… по крайней мере, не с моими габаритами, так что пришлось действовать в лоб… и телекинетика мне в помощь!

Приняв на плечо удар сосульки, запущенной рукой мага, я понял, что, в отличие от щита Геррада, мой телекинез не так уж хорош. Плечо обожгло тупой болью, словно по нему заехал кулаком мой сородич, и издырявившее моментально заиндевевшую рубаху, ледяное крошево осыпалось на пол. Так дело не пойдёт!

Глядя на злорадно ощерившегося трау, я оттолкнулся от пола… Импульс! Удар ногами в переборку со скрипом продавил металлическое покрытие. Импульс! В полёте под подволоком я едва разминулся с огненной сферой, отправленной в мою сторону драхховым магом. Позади полыхнуло неяркое зарево и спину лизнуло теплом… Силён, остроухий! Зато расстояние между нами сократилось. Удар о противоположную переборку, и ещё один импульс отправляет моё тело вперёд. Трау не успевает отреагировать ещё одним ударом и пытается повторить фокус с отступлением, одновременно создавая перед собой очередной щит, но, на внушительной скорости «отплывая» от меня, впечатывается спиной в стенку круто поворачивающего коридора и на миг теряет сосредоточенность. Этого хватает, чтобы созданный им щит пошёл рябью. Вовремя. Импульс. Удар!

Окинув взглядом сложившегося в кучку у моих ног, беспамятного мага, я довольно оскалился. А вот смотреть надо, куда идёшь! Был бы внимательнее, глядишь, и оттянул бы получение подарка в челюсть на пару-тройку… мгновений.

Откуда-то слева раздался грохот, и в моё уже пострадавшее плечо вновь толкнулось… что-то. Тело отозвалось коротким приступом тупой боли, а я невольно уставился на глухо стукнувший об пол, сплющенный кусочек металла. Это что, пуля?

Глянув в ту сторону, откуда послышался выстрел, я столкнулся взглядом с затянутым в какое-то подобие форменного кителя, человеком. Бледным, явно нервничающим, но стиснувшим зубы, и довольно уверенно сжимающим в руке несуразно огромный револьвер.

Щёлкнул, проворачиваясь, барабан, грохнул выстрел, и ещё одна пуля просвистела у меня над ухом. Зря он так… Прикрыв лицо ладонью, я двинулся навстречу новому противнику, не забывая концентрироваться на защите собственного тела. И ведь помогло! Пока я дошёл до моряка, стоящего у комингса ведущей в каюту двери, в меня прилетело ещё четыре пули… вот только ощущение было, словно кто-то пальцем в брюхо потыкал… М-да, это не мой телекинез слабоват, оказывается, а Геррад с его ледяной магией был слишком силён. Это радует!

Морячку бы сбежать, но то ли отчаянная храбрость тому виной, то ли он просто от страха к полу прирос, но бедолага с места не сошёл, пока я не оказался на расстоянии вытянутой руки от него. Впрочем, надо признать, изначально разделявший нас пяток рядов я преодолел почти мгновенно, так что, вполне возможно, противник просто не успел сбежать. Хм, а выстрелить шесть раз успел… Многозадачность? Не, не слышал.

Сухо щёлкнул боёк, прокрутился в очередной раз уже опустевший барабан уткнувшегося мне в живот револьвера. Горе-стрелок, перегородивший проход в явно пустую рубку, поднял на меня бессмысленный взгляд.

— Ну, тх-хы кх-кто такхой? — осведомился я, вынимая из его безвольно разжавшейся ладони оружие. Моряк моргнул и невольно попытался шагнуть назад. Естественно, споткнулся о комингс ведущей в крохотную пустую каюту двери и, заполошно взмахнув руками, полетел на пол. Не… не пойдёт! Ухватив собеседника за лацканы кителя, я приподнял его над полом и резко встряхнул. — Я жду ответ-кха!

— Отпусти моего старпома, орясина, — раздавшийся из-за спины голос заставил меня обернуться. Тело морячка в моей руке мотнулось… и обмякло, едва в коридоре прогремел очередной выстрел.

— Не бережёшь ты своих людей, дядя… — от неожиданности я проговорил эту фразу чисто и без запинок. После чего аккуратно опустил на пол послужившего мне невольным щитом старпома… или его тело. Я вздохнул, и перевёл взгляд на по-прежнему валяющегося у переборки пребывающего в беспамятстве, мага. — И нелюдей тоже.

Наряженный в диковинный тёмный камзол и широкополую шляпу, почти полностью скрывающую тенью от полей лицо, мужчина вновь выстрелил, и… моё многострадальное плечо вновь обожгло болью. Но на этот раз она была куда сильнее. Драххов телекинез! Так работает он, или нет?

Этот вопрос я мысленно проревел, уже уворачиваясь от следующих выстрелов. Переборки скрипели и стонали от ударов моего массивного тела, пол и подволок гудели от телекинетических импульсов, которыми я отталкивался от них, а мой новый противник продолжал палить сразу из двух револьверов совершенно невообразимого калибра. Доберусь, отберу!

И добрался же. Хотя этот урод искренне старался не допустить меня до своего тела, но, оказавшись у люка и обнаружив под ним валяющийся уровнем ниже, перекрученный трап, вынужден был остановиться. Ну да, там высота в добрых полдюжины рядов, хрен спрыгнешь. Понтярщик! В голову надо было стрелять, пока возможность имелась, а он разговоры решил разговаривать… Вот и поплатился.

Выбив стрелялки из рук врага, я попытался было ударить его в челюсть, как Геррада, но, к моему удивлению, удар не прошёл. Противник даже головой не дёрнул, только сверкнула синеватая вспышка у лица. Опять щиты?! Драхховы маги с их драхховой магией!

Взревев, я ухватил гада за камзол и со всей дури метнул его в сторону переборки, под которой «отдыхал» трау. Сработало! Человека впечатало в металлическую панель и… выбив её напрочь, унесло куда-то вглубь скрывавшегося за переборкой помещения. О, зато теперь ясно, как ему удалось столь незаметно появиться за моей спиной, когда я разбирался со старпомом. Скрытый проход, значит… Интересно.

Грохот, сопровождавший приземление тела моего противника, оказался слишком громким. Наверное, что-то зацепил в полёте. Я мотнул головой и, не теряя времени, устремился следом за стрелком. Ха! И на магию есть управа! Главное, посильнее стукнуть!

Своего противника я нашёл валяющимся без сознания, можно сказать, в обнимку с большим железным ящиком, посреди каких-то невнятных обломков и вороха тряпок. Убедившись, что сей господин жив, я шустро спеленал его найденной тут же верёвкой, добрая бухта которой обнаружилась в углу просторной, но изрядно захламлённой каюты, а после, на всякий случай, повторил ту же процедуру и с валяющимся у проделанного мною несанкционированного входа в это помещение, трау. А вот старпома оставил, как был. Ему уже всё равно, так что, если Геррад не практикует некромагию, проблем от моряка с дырой в полспины можно не ожидать.

Было ли мне его жаль? Да ничуть! Вся команда видела, как на борт поднимают бесчувственные тела трёх хафлов и огра в ошейниках, и уж мимо старпома этот факт точно не мог пройти незамеченным. Но если Падди, Уорри и меня ещё можно было принять за будущих членов экипажа, взятых на борт традиционным, можно сказать, излюбленным способом портовых вербовщиков, то Фари в эту картинку не вписывается вообще. Ни один нормальный капитан не позволит взять в команду бабу, какой бы красивой и замечательной та ни была. Это ж натуральное яблоко раздора для всего экипажа! То есть, принять нас за «новеньких» команда этого корыта не могла. Следовательно, все понимали, что на их глазах происходит натуральное похищение, и приняли это как должное. А значит, соучастники. Так с чего я должен их жалеть?

Выудив из кармана изрядно помятый план судна, я сверился с ним и удивлённо присвистнул, вспомнив слова старшего механика. Выходит, в бою с двуруким стрелком я ненароком обнаружил тот самый «капитанский рундук», о котором толковал хоб. Здорово! И вход искать не пришлось.

Убрав план обратно в карман штанов, я окинул каюту уже совсем иным взглядом, но, вздохнув, решил всё же, для начала собрать трофеи и… наведаться в каюты по соседству. Всё же, капитанский уровень. Да и люки и двери, ведущие на иные уровни, неплохо было бы задраить. А то нашумели мы здесь порядочно, глядишь, и заглянет кто проведать, что тут случилось. Пусть с момента начала боя прошло не больше пары минут, но, чем дольше я вожусь, тем больше шансы, что придётся разбираться с непрошеными гостями. А мне отвлекаться от сбора хабара на всякую ерунду совсем не хочется. Во-от… значит, поехали.

На то, чтобы обежать капитанский уровень по кругу, проверяя его на наличие неучтённых членов экипажа, то и дело сверяясь с картой, много времени мне не понадобилось. Всё же, расположившаяся над почтовым складом, надстройка оказалась совсем невелика, да и проходов на другие уровни здесь оказалось не в пример меньше, чем в тех же подпалубных переходах. Так что, с задраиванием люков и дверей, ведущих на другие «этажи» надстройки, я справился быстро. Счастье ещё, что экипаж был напрочь занят решением проблем, доставляемых призванными старым Уорри гремлинами, и ему явно было не до шума на капитанском уровне. А может быть, я просто недооценил здешнюю звукоизоляцию… Как бы то ни было, спустя всего лишь десять минут, я приступил к обыску кают… и начал с владений погибшего старпома, с которой, впрочем, почти сразу и закончил. Маленькое помещение, один-единственный шкаф, узкая шконка с рундуком под ней, да складной столик в углу. Что здесь обыскивать-то?

Нет, обшарив рундук, я нашёл несколько золотых совернов, но в остальном… пусто. Другое дело, владения капитана! Да, помещения, в которых он квартировал, размерами мало отличались от каюты старпома, но их было три! И если личный гальюн и спальня «первого после бога» не принесли мне ничего кроме внушительного бумажника с франконскими ассигнациями, то кабинет… о да, на железный огнеупорный ящик, служащий основанием рабочего стола капитана, у меня появились большие планы. Единственное, что грозило их обломать, это отсутствие ключей, но… эй! Здесь в двух шагах расположена каюта стармеха, и я ни за что не поверю, что у хорошего механика не найдётся в рундуке набор инструментов на все случаи жизни. А значит, за работу и… быстрее, быстрее! Мне ещё хозяйскую каюту обыскивать и капитанский схрон обносить!

Глава 3 Всё предусмотреть невозможно, а уж если ещё и не хочется…

Отыскать ухоженный набор инструментов в каюте стармеха было несложно. Каморка, принадлежавшая хобгоблину, оказалась даже меньше, чем уже виденные мною «апартаменты» старпома, и уж тем более не шла ни в какое сравнение с каютой капитана, а я и там на обыск потратил меньше четверти часа… значительно меньше, если честно. Ну да, торопился так, что даже не думал тратить время на поиск хозяйских нычек. Да и драхх с ними! Мне важнее своё вернуть… ну и сейф тряхнуть, в качестве моральной компенсации, так сказать.

Железный ящик в каюте капитана сдался быстро. Вцепиться «зубом» фомки в узкую щель меж дверью и самим ящиком, потянуть на себя, чуть вложив в действие телекинетики, и готово дело. Только запор жалобно хрустнул. А вот полыхнувшая следом огненная вспышка и прогудевший над ухом огненный шар размером с мою голову… неприятно удивили. Клянусь, если бы не лысина, я бы слышал, как трещат, сворачиваясь от жара, волосы! Но, обошлось. Волос всё равно нет, а подпалина на переборке у входной двери — не моя проблема. Но в следующий раз нужно быть аккуратнее. В конце концов, мой телекинез — не панацея. От того же огненного шара он меня вряд ли убережёт!

К содержимому сейфа я подошёл с куда большей осторожностью. Но, похоже, дул на воду. Зацепленные всё той же фомкой и вываленные на пол перед открытой дверью огнеупорного ящика, предметы не проявили никаких признаков зачарованности. В смысле, огненными шарами не швырялись и сосульками не разбрасывались. Тем не менее, рисковать и брать их в руки сходу я не стал. Поворошив кучку вещей «лучшим другом взломщика», я выудил из вороха бумаг, придавленного какими-то финтифлюшками, небольшую скупо украшенную шкатулку и, сковырнув миниатюрный навесной замок, поддел крышку «зубом» фомки. Разглядев содержимое, недовольно вздохнул. Денег там не было и в помине, хотя я, честно говоря, рассчитывал найти здесь судовую казну. Но вместо неё обнаружил лишь чисто морские документы, мне абсолютно не понятные, и совершенно ненужную бухгалтерию. Нет, были там и некоторые ценные бумаги вроде векселей и каких-то расписок, но… какой мне с них толк? Сомневаюсь, что плательщики перепутают меня с настоящим владельцем этих бумаг. Эх. Только время зря потерял!

Зло пнув фомкой шкатулку, я проследил взглядом её полёт до противоположной переборки и, со вздохом поднявшись на ноги, направился к выходу, оставив за спиной кавардак из разлетевшихся по кабинету бумаг и развороченный сейф. Ну и ладно! У меня на очереди ещё один ящик имеется. Тот, с которым столь неудачно обнялся беспамятный обоерукий стрелок.

«Капитанский схрон» встретил меня тишиной и полумраком. Ну уж, последнее для меня не проблема. В темноте я, кажется, вижу даже лучше, чем при свете солнца. Может быть не дальше, но лучше — точно. Проверив состояние своих противников и убедившись в очередной раз, что те так и не пришли в себя, я принялся за обыск просторной каюты, приспособленной владельцем под тайный склад. Ну, как «тайный»? Если уж про него стармех в курсе, то о какой-то действительной секретности сего места говорить не стоит, пожалуй. С другой стороны, сильно сомневаюсь, что члены команды, проживающие за пределами этого уровня надстройки, знают о точном расположении этого местечка… а может и о самом его наличии не осведомлены. По крайней мере, занимающий целую стену схрона, арсенал огнестрельного и холодного оружия, на такой расклад намекает недвусмысленно. Боятся, ой боятся жители этого уровня бунта команды. А значит, и просвещать матросов о наличии такого места не стали бы. Во избежание.

Честно признаюсь, оружие меня заинтересовало, хотя при беглом осмотре оно и вызвало некоторое недовольство своим… несовершенством, что ли? Может быть, моя память до сих пор не восстановилась полностью, но и тех знаний, что уже плавали под толстой лобной костью, мне вполне хватило, чтобы понять: в моём прошлом мире «уравнители» были куда как более продвинутыми. Хотя калибр некоторых увиденных здесь «стрелял» заставлял уважительно присвистнуть. Но латунь! Гравировка! Отделка всяческой костью и рогом… про золотое травление я и вовсе молчу! Нет, если бы речь шла о коллекционном или охотничьем оружии, я бы и слова не сказал. Понты понятны. Но все увиденные мною образцы имели явные следы использования. Замечу, регулярного использования. И я сильно сомневаюсь, что среди командного состава этого корыта нашлись иди… оригиналы, обожающие охоту с револьвером или любители охоты на чаек с дробовиком. Передо мной был именно арсенал боевого оружия, и такое несоответствие отделки и предназначения просто резало глаза.

Я извлёк из предусмотрительно экспроприированных у моего последнего противника кобур его монструозные револьверы и, покрутив их в руках, вздохнул. Отделка этой «артиллерии» оказалась не менее богатой, чем на представленных в арсенале образцах. Одни перламутровые накладки на рукояти чего стоят!

Но, надо признать, состояние этих револьверов было не в пример лучшим, чем у их собратьев на арсенальных полках. За своим оружием обоерукий явно ухаживал с обстоятельностью профессионала. На стволах ни царапинки, латунные детали блестят, как медяшка у толкового боцмана. Ни люфтов, ни намёка на малейшую разболтанность… Вот уж образчик коллекционного оружия.

Тряхнув головой, я отвлёкся от несвоевременных размышлений и продолжил осмотр каюты. Закончив с арсенальной частью, я прихватил из ящика пару пачек патронов, подходящих для своих обновок, и, отложив их на свободный от всякого хлама стол, принялся за обыск коробок и ящиков у другой переборки. И чем больше коробок я вскрывал, тем мрачнее становился. К моему сожалению, разобраться с содержимым всех этих ёмкостей мне оказалось не под силу. Будь на моём месте старый Уорри или, хотя бы, Падди, думаю, они мигом определились с хранившейся там дребеденью и, может быть, даже нашли что-то ценное и интересное. Для меня же все эти странные миниатюрные приборчики в виде кучи шестерёнок с колбочками и без, кулончики и медальончики, сделанные преимущественно из латуни, бронзы и какой-то матовой стали… тёмный лес, в общем. И ведь понимаю мозгами, что всё это артефакты, то есть вещи магические, а значит, по определению, недешёвые, но что это, для чего и зачем… драхх его знает! И ведь ни одной подписи на ящиках и коробках! Ну, никакой заботы о клиентах…

Поколебавшись, я не стал жадничать, выбрав лишь по паре вещиц из особо приглянувшихся шкафчиков и ящиков, после чего сложил добычу на тот же стол, чуть в стороне от пачек с патронами, и двинулся дальше. Третья стена порадовала меня целым шкафом с выдвижными ящичками, вроде тех, в которых хранят архивные или библиотечные карточки, и лежащей на нём знакомой сумкой, полученной мной от Падди специально для встречи с тем незадачливым полуальвом. Именно в ней хранились все купленные нами ингредиенты, и я был откровенно рад тому, что теперь не придётся будить для допроса бывшего владельца моих револьверов.

Наскоро проверив содержимое сумки и убедившись, что количество свёртков соответствует тому, что передал мне контрагент Падди, я накинул её на плечо и… принялся потрошить «архивный» шкаф. Здесь мне тоже не очень-то повезло поначалу. Несколько отделений, открытых мною в первую очередь, оказались прискорбно пусты, зато потом… о, именно в этот момент я понял, почему моя сумка с ингредиентами оказалась именно на этом шкафу! В пятом по счёту выдвижном ящичке обнаружился расфасованный по аптечным фиалам, феммар. Уж этот алхимический порошочек я узнаю с первого взгляда. Видел в лавке у Кривого Дойля, когда приценивался к тем ингредиентам, что записал в своём заказе Падди. А цена там стояла знатная — кварта за лот! То есть, по пять скеллингов за такой вот фиал… а их тут ровным счётом две дюжины. Ха, да я только одной этой находкой удвоил свои вложения!

Жаль, что больше таких дорогих ингредиентов в этой шкафчике не нашлось. А может быть, таковые были среди неопознанных мною ингредиентов… не знаю, но если так, этот факт меня не удивит совершенно. Я, всё-таки, полный профан в алхимии и знаю цены лишь на те ингредиенты, что приобрёл сегодня для ушлого хафлинга. Да и то лишь десяток из них я узнал бы «в лицо», так сказать, поскольку видел их в продаже у того же Кривого Дойля или в лавке Ормуна, на Колокольной площади. Остальные… ну, честное слово, не знаю я, как они выглядят! Свёртки, пакеты… Контрагент, в честность которого Падди так верит, при мне их не разворачивал, так что я даже примерно не представляю, как выглядит та же эссенция Бауса или пыльца лиамских фей! Собственно, именно поэтому я и забрал всё найденное в шкафу подчистую, благо, сумка алхимика, одолженная мне Падди для сегодняшней сделки, легко вместила бы в себя и вдвое большее количество вещей, нежели лежащее в ней теперь. Магия решает, да…

Изрядно повеселев, я принялся за дальнейший обыск этого хранилища контрабанды. А в том, что так называемый «капитанский схрон» именно им и является, я уже не сомневался ни на секунду. И пользовался им не только хозяин, но и другие члены экипажа. По крайней мере, обитатели этого «командного» уровня — точно. Уж больно характерным был разброс найденных мною здесь ценностей. Предполагаю, что алхимическим добром, как и артефактами, эту норку набил драххов трау. А вот кучу ящиков с какими-то сложными деталями и приборами явно натаскал стармех. Фасовка характерная, аккурат под мелкокостного хобгоблина. Арсенал? Ну, не думаю, что это контрабанда для продажи, но его сюда почти наверняка притащил тот самый обоерукий стрелок, у которого я разжился револьверами. Уж не знаю, что именно здесь хранят старпом с капитаном, но уверен, и их доля в этом развале имеется, и наверняка немалая.

Пока кружил вдоль стен и огибал принайтованные крупной сетью коробки с контрабандой, я нет-нет да поглядывал в сторону большого железного ящика, возвышающегося в центре каюты. Времени на дальнейший обыск у меня оставалось всё меньше… а если быть точным, то его вовсе не было. По уму стоило бы сваливать с судна, как только я нашёл сумку с имуществом Падди, но… жадность, чтоб её! Когда ещё удастся попасть в такую пещеру Али-Бабы?! Вот я и не удержался. Взялся за фомку и, наплевав на возможность появления незваных гостей, принялся колупать тот самый раздразнивший мою жадность железный ящик.

Справиться с ним оказалось не намного труднее, чем с капитанским сейфом получасом ранее, а стоило тяжёлой дверце огнеупорного шкафа распахнуться… как у меня по загривку пробежал целый табун мурашек от прокатившейся рядом волны тяжёлой, удушливой магии. Так на меня даже взгляд старого Уорри не действовал. И это при том, что наученный горьким опытом с ловушкой капитанского сейфа, я стоял сбоку от распахнувшейся двери. А что было бы, окажись я на пути у этой «волны»?

Взгляд невольно скользнул вдоль линии её движения и… упёрся в две кучки пепла в ворохе каких-то верёвок и тряпок. Стоп. Тряпки?! Верёвки?!

Осторожно коснувшись фомкой раскуроченной двери огнеупорного шкафа, я аккуратно вернул её в исходное состояние, и лишь после этого осмелился сунуться к невесть откуда взявшейся куче мусора. Нет, чутьё говорило мне, что той поганой магии в помещении больше нет, но… да ну его к драхху, такой риск!

Поворошив мыском ботинка валяющиеся на полу тряпки, отчего над ними взметнулось небольшое облако пепла, я тяжко вздохнул. Что ж, по крайней мере, теперь не придётся решать, оставить ли своих противников в живых, или…Именно «или» с ними и случилось. Причём, практически, без моей воли.

Был ли я разочарован? Нет. А вот облегчение, каюсь, испытал. Всё же, одно дело — смерть врага в бою, и совсем другое — хладнокровное убийство уже обезвреженного противника. Наверное, я потому и тянул время, тратил его на разглядывание схрона, осмотр «трофеев» и прочую ерунду, поскольку понимал, что перед уходом придётся решать вопрос с трау и его хозяином. И, скорее всего, решать кардинально. Оставлять в живых столь активных врагов, учитывая сколько «радости» доставил им наш с хафлами визит, было бы несравненной глупостью. Но вот не лежала у меня душа к подобному шагу. А здесь… здесь оно, вроде как, само. М-да.

Что ж, зато теперь можно не беспокоиться о возможной мести со стороны этих двоих. Нет, есть ещё, конечно, их подельники… вон, целый корабль! Но что-то я сомневаюсь на их счёт. Если Падди не соврал, то скоро у команды этого корыта появятся куда более важные дела, чем месть за мага и стрелка. Спасение своей шкуры для таких «разумных», оно всегда важнее жизни подельника. А когда кораблик булькнет в батиаль, то и доказательств моего участия в гибели этой вот парочки не останется.

После происшедшего возвращаться к драхховой железяке мне совершенно не хотелось, но и уйти, так и не взглянув на то, что ТАК охраняется, мне не позволило любопытство. И я, проклиная сам себя за несдержанность, потопал к сейфу.

На этот раз я встал с противоположной стороны, чтобы открывшаяся дверь не застила обзор… Рисковать и становиться прямо перед ней я не стал. Может быть, та ловушка и сдохла, сработав, но где гарантия, что зачаровавший этот ящик, маг не оставил сюрприз для расслабившихся счастливчиков, её избежавших? Я бы на его месте оставил, чисто из пакостности.

Наверное, я слишком плохо думал об авторе испепеляющей органику ловушки, или наоборот, слишком хорошо. Но больше никаких ловушек в ящике не обнаружилось. Правда, и вытащить из него что-либо из содержимого я тоже не смог. Стоило многострадальной фомке пересечь проём, как на её пути возникало синеватое полупрозрачное марево, действовавшее, словно упругая стенка: чем сильнее давишь, тем больше сопротивление. Мало того, я даже рассмотреть содержимое шкафа не мог. Темнота за дверным проёмом была не просто ночной, с моим зрением она не была бы проблемой. Нет, она была чернильной, абсолютной… словно поглощающей весь падающий на неё свет, до последнего фотона!

Совать руки в эту… гадость я не стал. Хотя поэкспериментировать с такой интересной штукой мне очень хотелось. Но я всё же справился с этим странным и крайне несвоевременным порывом и, наконец, решил убираться с корабля… пока тот действительно не пошёл ко дну. А до этого момента, чую, времени осталось не так много, уж очень натужно воют машины где-то в глубине судна, да и корпус периодически вздрагивает так, что пол под ногами ходуном ходит. И качка здесь совершенно не при чём.

Сказано — сделано! Я сгрёб со стола отобранные мною «сувениры» и, уложив их в изрядно потяжелевшую сумку алхимика, двинулся на выход из капитанского схрона. Выбравшись в коридор, я дотопал до люка, ведущего в почтовый склад, и уже собирался было сигануть вниз, как что-то заставило меня замереть на месте. Развернувшись, я обежал взглядом только что пройденный коридор и, почесав маковку, задумался. Что-то же меня остановило? Вопрос — что именно?

Взгляд ткнулся в одну переборку, потом в противоположную, а потом до меня вроде бы дошло… Каюты старпома и стармеха я видел, каюту капитана и схрон имени его должности тоже… а где каюты мага и стрелка?

Измятый план судна вновь оказался у меня перед глазами, и я зашарил по нему в поисках нужных отметок. Почтовый склад, первый уровень надстройки, второй… Вот. Люк, коридор… проходы на третий и первый уровень, выходы на галерею… М-да, плана самого этажа нет. Неудивительно, впрочем. Втиснуть в один, пусть и огромный лист планы всех палуб и уровней надстроек было бы нереально. По крайней мере, без магии — точно. Хорошо хоть примерное расположение трапов и люков указано…

Я прошёлся по коридору из конца в конец, заглянул в закуток, где расположилась каюта старшего механика, прошёл мимо владений покойного старпома и кают-компании, потом по коридору вокруг капитанских апартаментов, и вновь вышел к порогу каюты старпома. Покрутив в руках план судна, я попытался сориентироваться по отмеченным на нём межэтажным переходам… и, скользя пальцем по отметкам, принялся «рисовать» свой только что пройдённый маршрут. Вот этот самый кольцевой коридор вокруг капитанской каюты… он начинается с прохода в кают-компании и идёт вдоль внешней стены надстройки. Иллюминаторы этот вывод подтверждают. Огибает центральную часть надстройки и выводит к проходу в правое крыло. Вот оно, здесь каюта старпома, и через иллюминатор в ней легко можно рассмотреть стрелу крана на верхней палубе. Здесь вход в каюту механика… почти в центре надстройки. А вот тут, значит, должен быть тот коридор, в котором я столкнулся с трау. Стоп. Но это, получается, лишь центральная часть надстройки, правая и кусочек левой! Маленький кусочек! Учитывая место, которое занимает «капитанский рундук»… здесь должен быть ещё один проход, ведущий в левую часть надстройки. И если я не ошибаюсь, то…

Я повернулся лицом к тому самому коридору, в котором столкнулся с магом, и, миновав проломленную переборку, ведущую в схрон, остановился на повороте. Коснувшись рукой уцелевшей декоративной панели, довольно диковато смотрящейся среди своих пострадавших во время моего боя «соседок», обожжённых, простреленных и проломленных… я надавил на неё ладонью и попытался прочувствовать так, как ощущаю любой предмет, на который собираюсь воздействовать собственным телекинезом. Пустоту за очередной фальшпанелью мне удалось определить почти сразу. А вот на попытку пробить тонкую преграду кулаком с телекинетическим усилением панель лишь спружинила. Знакомо так… я невольно покосился на виднеющийся в проломе капитанского схрона огнеупорный ящик с приоткрытой дверцей и, тряхнув головой, отступил на шаг назад. Не хватало ещё схлопотать такой же удар магии, каким «приласкало» моих покойных противников. Впрочем, уже через секунду я ухмыльнулся и решительно шагнул в пролом, ведущий в пресловутый «капитанский рундук». Как говорится, нормальные герои всегда идут в обход! Сильно сомневаюсь, что переборки «капитанского рундука», ограждающие его от скрытого коридора, ведущего в левую часть надстройки, укреплены так же, как основной выход в центральный проход уровня.

И ведь я оказался прав! Здесь стоило только посильнее ударить в переборку, и у меня готов проход в тот самый скрытый коридор. Правда, радовался я своей догадке недолго. Ровно столько, сколько понадобилось, чтобы проникнуть в новую «локацию» и… увидеть в шаге от себя добротную судовую дверь, ведущую… да, в тот самый схрон! Для верности я даже вернулся обратно в хранилище контрабанды и внимательно осмотрел то место, где должна была быть врезана дверь, ведущая в скрытый коридор. И она там была… правда, почти терялась со своей деревянной обшивкой на фоне деревянной же фальшпанели. Я перевёл взгляд на пролом, проделанный мною в бою, потом на тот, что сотворил только что… и вздохнул. М-да, носорог, конечно, плохо видит, но при его габаритах — это не его проблемы. А ещё, он, как птица Говорун, отличается умом и сообразительностью. Эх! Ладно, посыпать голову пеплом и каяться в собственной бестолковости можно долго и с наслаждением… но позже, а пока надо быстренько пробежаться по каютам мага и стрелка, глядишь, найду что-нибудь интересное! В конце концов, мне же надо будет чем-то задобрить старого Уорри? А что может быть лучше для этой цели, чем сувенир на память о безвременно ушедшем враге?!

И да, я уже почти не сомневался, что в недавнем бою с обоеруким стрелком мне довелось одолеть того самого Пикардийца, которого столь страстно поминал дед Фари. Равно как был уверен, что каюты в скрытой части надстройки сейчас пусты. Иначе бы на шум нашего боя давно должен был кто-то появиться. Если не на подмогу тому же трау, то хотя бы для того, чтобы посмотреть, кто здесь шумит и, ну, пусть не помочь своим в бою, но хотя бы сбежать под шумок сражения… а никакого «лишнего» шума я не слышал. Вывод? Здесь никого не может быть. Впрочем, от случайностей никто не застрахован, так что рыскать по каютам я буду со всей осторожностью…

Коридор оказался на диво коротким и заканчивался тупиком с двумя основательным дверьми. Долго мучиться выбором я не стал и, как и положено нашему брату, выбрал левую. Крутанув колесо кремальеры, я распахнул дверь, одновременно скрываясь за ней, чтобы уйти с линии возможной атаки противника. Пусто? А, нет… Ошибся.

Я стоял в дверях огромной каюты и с недоумением смотрел на возвышающуюся в углу огромную клетку из толстенных стальных прутьев, на дне которой сидело закутанное в какие-то лохмотья существо, пристально следившее настороженным взглядом за каждым моим движением.

М-да, а, собственно, чего ещё можно было ожидать от здешних уродов после их выходки с ошейниками?!

Глава 4 Ты — мне, я — тебе

Почесав маковку, я окинул взглядом гигантскую «птичью» клетку и, недолго думая, вцепился в её толстые прутья лапами. Не обращая внимания на шарахнувшегося назад и сжавшегося в комок пленника, я потянул штыри в стороны. Мышцы под моей изодранной рубахой взбугрились так, что и без того потрёпанная ткань затрещала, расходясь по швам, но упрямые железяки не поддались, только заскрипели жалобно. Пришлось вновь подключать телекинез, и вот теперь дело пошло на лад. Железо стало привычно податливым и прутья решётки легко разошлись в стороны… чтобы через секунду озарить каюту алой вспышкой и осыпаться ржавой трухой. Ещё и чистый пол вокруг уделали. М-маги, чтоб их!

Я вздохнул. И ведь мог же подумать о том, что владелец наверняка защитил свою собственность чем-то эдаким, ведь только-только с сейфами разбирался, но… инерция мышления, что тут скажешь? Хорошо ещё, что видимого вреда не получил, но с этим точно нужно что-то делать. Уже в который раз забываю о магии и напарываюсь на какую-то магическую дрянь! Нет, положительно, вернусь в Тувор — насяду на Падди с Уорри, пусть учат хотя бы опознанию магических вещей. А то ведь, так и доиграться недолго! Тем более, что хафлы мне теперь должны. Кстати, о должниках…

Я глянул на скорчившегося в уголке кутающегося в лохмотья и прячущего лицо за ладонями, пленника. Лицо-то прикрывает, но сквозь пальцы следит за мной точно… вон как глаз сверкает. Эх…

— Совекх-ткхую бежать откх-сюда, — буркнул я и, откашлявшись, договорил: — Экх-ткхо к-кор-ррыто ск-кхоро потонет!

— Хозяин не отпустит, — глухо, но вполне отчётливо буркнул пленник и, дёрнув головой так, что прикрывающие её лохмотья упали на глаза, задрал подбородок вверх. Сверкнула на свету оливковая кожа и… блеснула пряжка знакомого ошейника. Я непроизвольно рыкнул, отчего пленник вновь сжался в комок.

— Кхо-зяин — тр-рау? Или экх-тот… в шляпе? — постаравшись взять себя в руки, спросил я. Мой собеседник только головой качнул в ответ. — Впр-рочем… без р-разницы. Оба уже тр-рупы.

Я наклонился над пленником и тот, скребя ногами по железному основанию бывшей клетки, попытался отползти подальше. Тьфу ты!

— Да не дёр-кх-гайся ты! — отловив наконец удивительно ловко ускользавшего от моей хватки несчастного, рявкнул я, и тот обвис в моих руках безвольной тряпочкой. Такой же невесомой… Вспомнив, как срывал такой же ошейник с Фари, я сосредоточился и, ухватившись за бляху, послал в неё выверенный телекинетический импульс. Медяшка под моей рукой хрупнула и осыпалась на пол вместе с освободившейся кожаной лентой. Замерший было от испуга, пленник пискнул и поднял на меня взгляд зелёнющих, как первая весенняя трава, идеально круглых от изумления глаз… точнее, подняла. Вот же ж! Орчанка, чтоб меня! Хоть я их никогда и не видел, но опознал сходу.

Теперь я понимаю, почему зеленошкурые прячут своих женщин от чужих глаз! Сами они не отличаются внешней красотой, особенно на фоне всяческих трау и альвов… хотя, конечно, моему носорожеству только и судить о красоте других рас. М-да…

Но как же орчанки, оказывается, отличаются от своих мужчин! Насчёт фигурки ничего не скажу, за лохмотьями девицы форм не рассмотреть, хотя она явно миниатюрнее своих соплеменников-мордоворотов. А вот лицо! У орков кожа грубая, серовато-зелёная, и черты словно рубленные, а у этой девчонки мягкий овал лица, и кожа даже на вид нежная, цвета оливы. Скулы высокие, точёный носик… куда там расплющенным шнобелям её соплеменников мужеска пола, ноздри которых чуть не подпирают жёлтые клычищи! У орчанки же и прикус правильный, и кончики белоснежных клыков едва заметно прижимают нижнюю губу, отчего та кажется пухлее… и соблазнительнее. И глаза, да. Огромные зелёные омуты, в которых я чуть не утонул. Честно, я даже рад был той злости, что навалилась на меня спустя секунду и выдернула из этого наваждения. А то так и застрял бы здесь, наверное, соляным столбиком.

Но драххово дерьмо! Это ж каким извращенцем нужно быть, чтобы сажать и без того не имеющую возможности сбежать закабалённую ошейником девчонку в железную клетку?! Не, правильно я этих уродов грохнул. Пусть нечаянно, но правильно!

Оправились от удивления мы одновременно. Я осторожно отпустил хрупкое плечо девушки и отступил от неё на шаг как раз в тот момент, когда она смогла оторвать взгляд от лежащего под её ногами ошейника и перевела его на меня.

— Идём в хранилище… — мотнул я головой и договорил, заметив нарисовавшееся на лице орчанки непонимание: — Соберём тебе компенсацию, а потом пр-рочь с этого кор-рыткха, пока его гр-ремлины не р-разобр-рали по заклёпкам! Или ты кх-хочешь пойти на дно вместе с ним?

— Нет! — звонко воскликнула девчонка, подпрыгнув на месте. И судя по мелькнувшему в её глазах ужасу, разобрала она лишь последние мои слова. Вот же, драхх! — Н-не… не оставляйте меня, по-пожалуйста!

— Не оставлю, — постарался я ответить как можно чётче, чувствуя, как начинает болеть горло. И поманил девчонку за собой. — Идём.

Я развернулся и потопал в направлении капитанского схрона, а орчанка двинулась следом, мягко ступая голыми ступнями по деревянному настилу. Шла она настороженно, можно сказать, пугливо оглядываясь по сторонам, и застывая на месте при каждом взбрыке пола под нашими ногами или жалобном скрипе переборок идущего вразнос судна. Но шла ведь! А я сделал себе зарубку в памяти попытаться отыскать в только что покинутой нами скрытой части уровня какие-нибудь шмотки и, самое главное, обувь для неё.

На пороге «капитанского рундука» девчонка вновь застыла испуганным котёнком, но, убедившись, что я даже не стараюсь скрыть своё присутствие и не забочусь о производимом шуме, глубоко вздохнула и, перешагнув высокий комингс, обвела разорённое мною помещение взглядом. Когда же он остановился на мне, я кивнул ей в сторону ящиков с магическими цацками.

— Набир-рай, что кх-кхочешь, а я займусь тар-рой, — отдав орчанке указание, от которого она, кажется, опешила, я не стал терять время зря и направился к останкам своих недавних противников. Точнее, к одежде, оставшейся от них.

Вообще-то, сначала я действительно хотел пустить её на тару под собранные девицей артефакты, но, заметив, как та ёжится от гуляющего по каюте сквозняка, сменил планы. Окинув взглядом миниатюрную, по сравнению со мной, но довольно высокую по человеческим меркам фигурку орчанки, увлечённо и явно со знанием дела роющейся в развалах магических цацек, я поднял с пола франтовской камзол мёртвого стрелка и, хорошенько отряхнув его от «пыли», отложил в сторонку. Такой же процедуре подверглась его чёрная сорочка и узкие кожаные штаны. Нацелился было и на сапоги, но… если ростом мой противник едва ли перещеголял орчанку, то размер ноги у него явно был куда больше. А вот украшенные затейливым тиснением сапоги субтильного трау, кажется, должны прийтись ей в пору. Ну, а если нет… в конце концов, портянки никто не отменял, и рубаха мага для этой цели подойдёт как нельзя лучше. А что? Она мягкая, в отличие от сорочки стрелка, и вышивки на ней нет. Решено. А на упаковку для набранной орчанкой «компенсации» пойдёт вычурный камзол мага. Ну, в самом деле, не запихивать же мне эту гору хлама в сумку алхимика?! Она ж туда попросту не влезет, несмотря на всю «волшебность» сумы.

Девица разошлась, да… а ведь жадность — она до добра не доводит! К тому же, было бы неплохо ещё и вооружить девчонку на всякий случай, но я боюсь, что с такой тяжестью она и шагу ступить не сможет. В общем, пора притормозить мою новую знакомую, пока она не решила забрать с собой всё содержимое схрона.

От артефактов орчанку удалось оттащить с большим трудом, и дело было вовсе не в её жадности, как я было подумал. Девчонка, оказывается, прекрасно разбирается во всей этой волшебной дребедени, и попросту увлеклась перебором найденных цацек. Но стоило мне сказать, что она может забрать с собой всё, что сможет уместить в наскоро сляпанный мною из камзола трау мешок, как та вернулась с учёных высей на грешную землю и… решительно отмела больше половины колдовских цацек. «Опасно», «дешёвка», «обойдусь»… свёрнутый эдаким поясом, камзол даже не потолстел, приняв в себя все отобранные девицей вещи. Что ж, по ходу дела, ей виднее.

А вот одежду мага, и, особенно, его сапоги, орчанка приняла чуть ли не с урчанием. А на мой недоумённый взгляд только пожала плечами.

— Что? Они же зачарованные! — несмело улыбнулась она. Пришла пора и мне пожать плечами. Ну не разбираюсь я в этом. Не разбираюсь! Но чую, придётся исправляться. Не понимать того, что кажется моей новой знакомой таким простым и понятным… как-то стыдно. Почему-то… Кстати, о знакомых!

— Кх-какх тебя звать-то? — осведомился я, стоя спиной к одевающейся орчанке.

— Дайна, — прожурчала та и, осторожно коснувшись моего локтя рукой, вздохнула. — Всё, можете повернуться. А… ваше имя?

— Гр-рым, турс я, — поворачиваясь лицом к девице, ответил ей и, поморщившись, добавил: — давай на «ты», ладно? И… учти, мне тр-рудно многхо гкх… гкховорить. Глотка не пр-риспособлена.

— По-оняла-а, — протянула орчанка, глядя на меня как-то… как-то по-другому. Но тут же тряхнула гривой чёрных как смоль волос. — Теперь можем уходить?

— Ор-ружие, — я кивнул на стойки с арсеналом. — На всякхий случх-кхай.

Отыскать среди здешних бахалок что-то, что не сбило бы девчонку с ног отдачей, оказалось не таким уж простым делом, но я с ним справился. Пара заряженных мною потёртых револьверов в поясных кобурах, предназначенных скорее всего для рук хобов или даже хафлов, заняли своё место на широком ремне трау, опоясавшем тонкую талию орчанки, и теперь я, наконец, мог сказать, что мы действительно готовы покинуть это корыто!

Ну, почти… Это я понял, когда, покинув капитанский схрон, мы вновь оказались у той самой каюты, где я нашёл Дайну. Обитель здешних хозяев я ведь так и не обшарил, а хотелось бы…

— Не стоит, гейс Грым, — покачала головой орчанка, каким-то чудом, не иначе, разгадавшая взгляд, брошенный мною в сторону каюты. — Там нет ничего ценного. Ну… особо ценного. Разве что в сейфе хозяина, но его просто так не вскрыть, от зачарований на нём у меня голова кружится. А нам лучше поторопиться, пока не пришла пора смены вахты, и на мостике не хватились… этих. Конечно, если на судне действительно бушуют гремлины, то у экипажа аврал, но капитан обязательно сменит матросов ходового мостика… да и сам точно не откажется отдохнуть. Ленивая сволочь.

— Смена вакхкты? Скор-ро? — встрепенулся я, решив не обращать внимания на злобу, просквозившую в последних словах девушки. Имеет право.

— Семь склянок недавно отбили, я слышала по судовой связи в каюте хо… бывшего хозяина, — кивнула Дайна, поправив скатку из камзола трау, повешенную на плечо. — Осталось, должно быть, чуть больше четверти часа.

— Понял, — протянул я, мысленно отметив, что сам никаких «склянок», или как их там, не слышал. Но не верить девчонке повода у меня не было, и раз она говорит, то… лучше прислушаться. В конце концов, она здесь старожил, ей виднее, правильно? — Тогда… идём отсюда.

Резко развернувшись, я потопал в сторону спуска к почтовому складу, а следом за мной потянулась и изрядно оживившаяся с момента нашей встречи орчанка. Правда, оказавшись у люка и увидев валяющийся в добрых шести рядах под нами, перекрученный трап, Дайна резко погрустнела.

— Ой, а… как мы спустимся? — осторожно отступив от края, спросила она. Вместо ответа, я ухватил девчонку за талию и, прижав к себе поплотнее, шагнул вперёд. Короткий взвизг резанул по ушам, но тут же стих под моим укоризненным взглядом. Драхх! Неужели в этом сумасшедшем мире нашёлся хоть один разумный, способный читать то подобие мимики, на которое способны мои куцые лицевые мышцы?!

— Не шуми, пожалуйста, — умудрившись не споткнуться ни на одном слове, тихо проговорил я, и смущённо потемневшая щёчками Дайна кивнула.

— Из-звини, просто это было очень неожиданно… — выдохнула она мне в ухо и, чуть замявшись, попросила: — поставь меня на пол, пожалуйста, гейс Грым.

— А… да, — чуть заторможено кивнул я в ответ и аккуратно разжал ладони. Утвердившись на ногах, орчанка облегчённо выдохнула.

— Куда теперь? — воззрилась она на меня с ожиданием. Пришлось извлечь из кармана помятый план-схему судна и продемонстрировать его спутнице. Мой чёрный ноготь отчеркнул надпись искомого. А я сам тут же схлопотал удивлённый взгляд Дайны. Впрочем, она тут же справилась с этим непонятным удивлением.

— Шлюпочная палуба, да? — протянула орчанка, словно что-то обдумывая, и вдруг решительно потянула меня за остатки рукава куда-то в темноту почтового склада. — Идём, я знаю короткий путь, на котором нам никто не встретится… ну, не должен встретиться. Это технический ход, оставшийся ещё со старых времён.

— Старыкх вр-ремён? — удивился я на ходу.

— Ну да, ещё с тех пор, когда «Ласточка» ходила на восточных линиях, до переделки её в трамп на франконских верфях… в это, — скороговоркой объяснила Дайна, утягивая меня в проход, до боли похожий на один из тех, по которым я петлял в трюмах. Что ж, буду надеяться, девчонка знает что делает…

И ведь мои надежды оправдались! Не прошло пяти минут, как мы, никем не замеченные, добрались до шлюпочной палубы. Правда, идти пришлось тихо и осторожно, то и дело замирая на месте, чтобы не выдать себя шумом команде судна, кажется, уже изрядно задолбавшейся штопать свой разваливающийся «дом», но всё ещё носящейся по коридорам и переходам, и явно не желающей сдаваться без боя.

Шлюпочная палуба, вопреки моим ожиданиям, оказалась вовсе не открытой всем ветрам площадкой, на которой располагались затянутые тентом шлюпки, а довольно скромным по длине отсеком, расположившимся аккурат под почтовым складом и основной надстройкой, зато протянувшимся от борта до борта… и изрядно удивившим меня своей шириной, кстати говоря. Ещё бы! По моим прикидкам тут было рядов шестьдесят, если не семьдесят! От борта до борта! То есть, длина судна, если я не ошибаюсь, при такой ширине должна быть не меньше четырёхсот рядов… Даже в моём прошлом мире, куда более продвинутом технологически, такие суда строили нечасто. По крайней мере, на старушке Земле точно! Слыхал я о гигантах, что строят на Солярисе, но там-то девяносто семь процентов поверхности планеты покрыто мировым океаном и подобные суда служат, фактически, настоящим домом не только экипажам, но и работникам расположенных на них заводов-конденсаторов, а здесь… Впрочем, что я знаю о здешних морях-океанах? Но драхх бы его побрал! Если тут средний трамп больше авианосца старой Земли, то я и думать не хочу о том, каких калибров пушки устанавливают на здешние линкоры… Хм, зато становится понятным, отчего я так долго блуждал по трюмам этого детища безумного гения! Да и вообще, вспоминая тех дирижаблей-исполинов, что бороздят здешнее небо, мог бы и раньше догадаться, что одними воздушными судами гигантомания местных жителей точно не ограничивается. А если ещё вспомнить размеры некоторых имперских зданий… той же Королевской библиотеки, к примеру, а? М-да уж… точно слепой носорог!

От размышлений меня отвлекла Дайна, настойчиво потянувшая за руку к левому борту.

— Гейс Грым, помогай! — принялась распоряжаться орчанка, суетясь вокруг затянутой каким-то тентом шлюпки, подвешенной на странной двойной г-образной раме. Карабины щёлкают, трещат реечные передачи… И всё у неё так шустро получается! Вот только всласть полюбоваться уверенной работой Дайны не вышло. Она и мне работу нашла. — Крути вот это колесо, пока шлюпбалка не вынесет ял за борт. Оно тяжёлое, но… я видела, ты сильный, справишься!

Пожав плечами, я взялся за рукоять и легко, без напряжения провернул механизм. Раз, другой… шлюпбалка дрогнула и медленно, но уверенно пошла вверх и в сторону, поднимая ял над бортом. Дайна внимательно следила за её ходом и, лишь на миг бросив взгляд на остальные средства спасения, тяжко вздохнула.

— Эх, разломать бы их! — с какой-то тоской протянула она. — Чтоб весь экипаж донным змеям на корм пошёл!

— Да легко. Сделать? — отозвался я, как только колесо замерло, отказываясь крутиться дальше. Впрочем, ял уже висел над открытой водой, так что, скорее всего, сработал штатный стопор шлюпбалки… или как он там должен правильно называться? А, к драхху! Не моряк я… чего и не стесняюсь.

А Дайна, тем временем, основательно зависла. Но, спустя несколько секунд, пришла в себя и решительно кивнула.

— Я буду благодарна, гейс Грым, — тихо произнесла она. Так тихо, что даже я со своим слухом едва расслышал её слова за свистом гуляющего по отсеку солёного морского ветра. — Знал бы ты, как часто я мечтала пробраться в трюмы и открыть кингстоны этого корыта, и пусть бы меня утянуло на дно вместе с ним…

— Добр-ро, сделаю, — кивнул я в ответ, и почти без напряжения договорил: — Но сначала… давай спустим ял на воду… вместе с тобой. Показывай, что делать…

— А… а ты? — вскинулась орчанка.

— Спр-равлюсь со шлюпками, и пр-рисоединюсь к тебе, не пер-реживай, — я постарался улыбнуться как можно менее пугающе и… кажется, у меня получилось. Или у Дайны действительно талант к чтению моей мимики. По крайней мере, она легко улыбнулась в ответ. Пусть и несколько неуверенно… Эх!

Спустив на воду ял с сидящей в нём девчонкой, я пробежался вдоль принайтованных по бортам шлюпок и, проломив их деревянные борта ударами кулаков, вернулся к шлюпбалке, под которой болтались уже отцепленные от яла тросы. Глянул за борт… и вздохнул. С такой высоты, медленно отгребающий от борта трампа, ял казался маленькой скорлупкой, а сидящая в нём девушка… Да, драхх! Если бы не моё новое зрение, я бы, пожалуй, даже не смог бы определить пол рулящего мелким судёнышком «капитана»! Вы-со-ко! А, к драхху всё! Отступать-то всё равно некуда. Позади гремлины и куча злобствующих уродов… в общем, пошёл я отсюда. Шаг! Пятьсот один, пятьсот два…

В воду я вошёл с грацией чугунного ядра. С шумом, фонтаном и… плеском бьющих вокруг пуль! Заблаговременно, ещё перед прыжком, накинутый телекинетический щит не только смягчил удар моего массивного тела о воду, но и защитил от нескольких попаданий пуль. Оглянувшись, я увидел на открытом крыле мостика пару матросов, суетящихся у какой-то массивной стрелялды и, выматерившись на родном и могучем, старательно погрёб в сторону болтающегося на волнах и мерно пыхтящего миниатюрным паровиком яла, на ходу сделав грустный вывод: не предназначены турсы для морских заплывов. Вот ей-ей, не предназначены. Боюсь, если бы не опыт прежнего тела и не знание как правильно работать руками и ногами, я бы колуном пошёл на дно. Ну, ещё телекинез чуть-чуть помог, но явно недостаточно. Не держит толком вода моё нынешнее тело, несмотря на всю её, воды, то бишь, солёность. А она о-очень солёная… проверено мною! Не специально, но уж как вышло, да… Пришлось наглотаться, пока добирался до яла.

Перевалившись через борт, я первым делом осмотрел Дайну, свернувшуюся клубочком за паровиком в попытке укрыться от стрельбы с трампа, и, лишь убедившись, что девчонка не пострадала, разместился так, чтобы укрыть своим телом не только её, но и паровик, по которому уже несколько раз хищно цокнули пули. Метко садят, уроды!

Ну, да пусть развлекаются, им всё равно недолго осталось, ха! А пули… что, пули? Дайну и паровик, прикрытые широкой синей спиной, им не достать, а мне массаж не повредит. Устал я что-то…

Глава 5 Гость в дом, радость в дом

Мы едва отчухали на полмили от «гостеприимного» судна, когда, вместо бессильно шлёпающих вокруг пуль, воду в нескольких рядах от яла с шипением вспороло первое огненное веретено, и об усталости пришлось забыть. Пулемётчики тут же прекратили пальбу, зато за дело взялся какой-то маг. Вот тут нам пришлось покрутиться. Хорошо ещё, что бьющие в воду вокруг нас, огненные стрелы и прочие файрболы поднимали целые облака пара, изрядно мешающие нашему недругу прицелиться, но от прямого пути к берегу всё одно пришлось отказаться. Румпель под моими ладонями заходил ходуном, меняя направление движения яла, и к гулу с натугой пыхтящего паровика добавился скрип то и дело перекладываемой тяжёлой деревянной рукояти и треск подставляемых под удары волн бортов. А там и испуганный писк Дайны послышался.

— Нич-чегхо, отойдём подальше, не достанет, — попытался я успокоить девчонку, отирая горячую воду, плеснувшую в лицо от столкновения борта яла с поднятой очередным взрывом волной.

— Да мы потонем быстрее, чем из-под огня выйдем! — протараторила Дайна, изо всех сил цепляясь за так и норовящую выскочить из-под неё деревяшку узкой лавки… или как там правильно? Банки? — Сбавь ход или поставь ял носом к волне, пока нас не размолотило! Слышишь, ты… придурок сухопутный! Неуч! Зелень подкильная!

Накатившая волна заткнула нервничающую орчанку, но я всё же послушался её доброго совета и вновь налёг на румпель. Ял клюнул носом, довольно резво разворачиваясь влево, и, пыхтя движком, принялся взбираться на горб очередной волны… А моталово и жалобный скрип шпангоутов действительно сошли на нет. Почти. Правда, через секунду мою спину окатило жаром и очередной порцией горячей воды и пара, но как-то уж совсем слабенько. Кажется, мы всё-таки вышли из-под огня разозлённого мага.

Словно в подтверждение этой мысли очередное огненное веретено, запущенное с трампа, рухнуло в воду в полудюжине першей за кормой яла и, выдав свою порцию пара, бесполезно растворилось в чёрной пучине. Я облегчённо вздохнул и, кое-как разжав ладони, судорожно, до хруста дерева, сдавившие румпельную рукоять, обратил своё внимание на Дайну, опасливо выглядывающую из-за металлического, многократно крашеного, но всё равно изрядно попятнанного ржавчиной кожуха паровика.

— Всё, кажется, — пробухтел я, кивнув орчанке. — Выбр-рались.

— Г-гейс Грым, я… я прошу прощения за то, что накричала, — тихо, почти неслышно из-за пыхтения движка, пробормотала девчонка, пряча взгляд.

— Пустое, кр-расавица, — отмахнулся я и договорил, почти не спотыкаясь: — Я всё понимаю. Нер-рвы — штука такая…

— А… ну да, но… я всё равно должна была вести себя вежливее, — уже чуть увереннее произнесла девица, но глаз так и не подняла. — Прошу прощения.

— Пр-роехали! — хмыкнул я в ответ, чувствуя, как вновь начинает болеть горло, и поспешил закончить фразу: — Я бы на твоём месте ещё и матер-рился кх-кхак сапожникх-кха! Навер-рное.

Тёмную, непроницаемо-чернильную воду ещё не раз озаряли вспышки бесполезно вспарывающих волны огненных чар беснующегося на трампе мага, но нас его истерика уже никак не касалась. Слишком велико расстояние, и оно с каждой секундой продолжало увеличиваться. Ял послушно пыхтел, покоряя одну водяную горку за другой, а впереди уже можно было разглядеть тёмную массу приближающегося берега.

— Осторожнее, здесь скалы! Можем налететь… — отвлекла меня Дайна. — Может, сбавим ход?

— Не волнуйся, я их вижу, — мотнул я головой, переводя внимание с долгожданной прибрежной линии на вздымающиеся тут и там посреди тёмной воды буруны волн, разбивающихся о каменные зубы торчащих из воды скал.

К берегу мы подошли в молчании. Дайна нервничала, вглядываясь в темноту, и устало сутулилась, сидя на носу лодки, а я… я был занят. Надо признать, предупреждение девчонки пришлось как нельзя более кстати. Не все каменюки выдавали своё присутствие бурунами, некоторые гадко прятались под волнами и лишь обширные области «гладкой» воды, обрамлённые фосфоресцирующей пеной, выдавали их присутствие. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы не налететь на таких вот «партизан», и это было непросто, поскольку здесь даже моё ночное зрение пасовало. Ну не предназначен сей инструмент горного жителя для морских просторов. Не предназначен!

В общем, попетлять нам пришлось не меньше, чем во время ухода из-под обстрела, отчего оставшиеся пару миль до берега преодолевали куда дольше, чем могли бы, не будь здесь этих драхховых рифов. Раза в два дольше примерно. И всё же добрались. Пусть усталые, вымотанные и промокшие до нитки, но… честное слово, стоило перевалить через борт скрипящего днищем по песку яла и почувствовать под ногами земную твердь, как у меня словно второе дыхание открылось.

Гулко хохотнув, я ухватил поднявшуюся во весь рост в яле, пошатывающуюся от усталости Дайну за талию и, легко подняв её на руки, шагнул прочь от нашего утлого судёнышка и облизывающих мои ноги холодных волн зимнего моря. Девчонка дёрнулась было в моих руках, но почти тут же замерла и, кажется, даже прижалась поплотнее.

Эх, я уж было порадовался такой реакции, но в следующую секунду почувствовал, как мою ношу начинает бить крупная дрожь и… прибавил ходу, благо, сориентироваться на местности было несложно. Небо светлеет на востоке, и там же блестят в предчувствии скорого рассвета далёкие снежные шапки Старых гор. Значит, именно в ту сторону нам и нужно! Шаг, другой, и вот я уже мчусь гигантскими прыжками по холодному песчаному пляжу, прижимая к себе тихо попискивающую девчонку… и на ходу пытаюсь применить к ней свой кривой телекинез. Удивительно, но удалось почти сразу, и это оказалось не намного сложнее, чем попытки воздействовать на «неживые» предметы, оказывающиеся в моих руках. Так что, набегающий поток холодного зимнего воздуха девчонке теперь не страшен, а моё тело вырабатывает достаточно тепла, чтобы хоть немного её согреть.

Бежать пришлось долго. Очень. Солнце давно перевалило за полдень, когда впереди показались окраины Тувора. А в сам город мы вошли, когда на его улицах уже начали появляться фонарщики. Хорошо ещё, что я, несмотря на усталость, додумался не соваться в респектабельный центр Каменного мешка, старательно держась подальше от любопытных добберов, и пронёс сладко посапывающую у меня на руках Дайну в Граунд, через Южный мол. Бедный рыбацкий район, та же портовая зона, можно сказать. Здесь добберов днём с огнём не сыскать, а стерегущим склады охранникам откровенно плевать на любую суету вне охраняемых территорий. Да и вообще здесь никому нет дела до ближнего, пока последний не начнёт мешать местным крутить свои дела. А так… идёт синий носорог куда-то, несёт какую-то деваху… ну и пусть себе идёт. Главное, не попасться на глаза оркам. Вот у тех, буде они разглядят черты лица моей ноши, наверняка возникнут вопросы. А мне сейчас было совсем не до разборок со вспыльчивыми зеленомордыми.

Собственно, именно поэтому, оказавшись в рыбацком районе, я не стал рисковать, шастая по тёмным улочкам и закоулкам в поисках дополнительных неприятностей, а предпочёл уже опробованный недавно путь по крышам складов и эллингов. Здесь нежданных встреч уж точно не будет.

По уму, мне, наверное, следовало бы не терять время и мчаться сразу к дому Берриозов, чтобы сдать Падди «добытые» ингредиенты и закрыть, наконец, тему прошедшего дня с Уорри. Но, на руках у меня, в прямом смысле слова, была девица, присутствие которой при нашей беседе с главой семьи хафлов вряд ли было бы оправданно, да и… честно признаться, мне было попросту страшно соваться к старому магу после того, как я спровадил его пинком под зад в собственный портал. Сожрёт же, божий одуванчик, и косточек не выплюнет!

Вот и тянул время, пытаясь с максимальным комфортом устроить проснувшуюся и пребывающую в лёгком ступоре Дайну в своей квартире. Пока печку растопил, травяной чай заварил, да бутербродов настрогал из того, что нашлось в холодном ларе за окном, пока убедил девчонку в безопасности моей берлоги и организовал ей горячую ванну, пока подобрал хоть какую-то одёжку взамен промокшего насквозь наряда, да пока сам переоделся в сухое… В общем, к дому Берриозов я подошёл, когда в окнах большей части домов, выстроившихся вдоль кривой улицы, взбегающей на вершину холма, погас свет, и Граунд-хайл окончательно погрузился в ночную темноту.

— Явился, — открывший дверь, Падди смерил меня тяжёлым взглядом, остановив его на миг на приметной сумке для ингредиентов, болтающейся у меня на плече и, зачем-то тронув пальцами расцветающий под левым глазом роскошный фингал, посторонился, пропуская меня в дом. — Ну, проходи… смертничек.

— Угу, — чуть пригнувшись, чтобы не удариться о низкую для меня притолоку, я вошёл в знакомую прихожую и, скинув куртку, повесил её на крючок. Хафл же даже не подумал дождаться, пока я избавлюсь от верхней одежды и, развернувшись, молча потопал куда-то вглубь дома. Впрочем, почему «куда-то»? В гостиную он пошёл. Ну и я за ним.

Но не удержался…

— Эт-то тебя дед такх отовар-рил? — спросил я идущего впереди хафла, и с удивлением увидел, как тот дёрнулся.

— Если бы… Фари «наградила», — буркнул он, не оборачиваясь, и, толкнув двойные двери, ведущие в гостиную, проговорил уже заметно громче: — Принимай своего работничка, сестрица!

Раздавшийся спустя секунду визг хафлы едва не порвал мне барабанные перепонки.

— Синенький! Ты вернулся! Живой!!!

Следом до меня донёсся топот маленьких ног по деревянному полу, а потом Падди просто снесло в сторону, и на моей шее повисла счастливо верещащая малявка.

Всегда считал себя довольно чёрствым чел… разумным, но тут… Обнимая вжимающуюся в меня плачущую Фари, слушая её бессвязное бормотание и ощущая крепкую хватку маленьких рук, обвивших мою шею, я вдруг почувствовал, как бешено и неровно колотится моё собственное сердце, а в глазах щиплет, будто туда кислотой плеснули!

— Развели сырость! Фари! — послышавшийся от стоящего у камина кресла скрипучий усталый голос старого Уорри заставил меня обернуться, а малявка и ухом не повела! Вцепилась клещом мне в шею и улыбается сквозь безостановочно текущие по щекам слёзы. — Да отцепись ты от этой орясины, неугомонная!

Поднявшийся с кресла, старик вышел на свет и замер рядом с раскуривающим трубку Падди. А я невольно присвистнул, обнаружив у старого Уорри такой же фингал, как и у его внука… только под правым глазом.

Развернувшись так, чтобы оба хафла оказались в поле зрения Фари, я кивнул в их сторону.

— Твоя р-работа?

— А чего они… — нахмурилась малявка, определённо угадав суть вопроса. — Я когда отошла от ошейника, сразу потребовала, чтобы дед открыл второй портал к тебе. А они меня даже слушать не стали!

— Да не могу я открыть портал на открытую воду! Сколько раз повторять?! — прокряхтел Уорри. — И никто не может! А ты, орясина синяя… прибил бы гада, да внучка мне жизни не даст. Эх, ладно. Фари, слезь уже с него и приготовь нам чаю. Чую, разговор у нас будет долгий. Ну?

— Ой! — Мелкая змейкой вывернулась из моих объятий и, соскользнув на пол, мгновенно исчезла за дверью в буфетную. Уорри же, проследив за ней взглядом, молча указал мне на один из стульев, стоящих у большого овального стола. Слишком низкого для меня, но вполне подходящего для невысоких от природы хафлов. Впрочем, чай пить можно и у журнального столика, не так ли? И плевать, что он в два ряда длиной.

— Будет р-разговор-р, — кивнул я, усаживаясь на предложенный стул и пытаясь устроиться на нём поудобнее. Тот скрипел и кряхтел, так что мне пришлось лишь надеяться, что он не развалится под моим весом посреди чаепития.

Блокнот, прихваченный из дома, лёг на стол рядом с карандашом, и я выжидающе уставился на Уорри. Тот в ответ смерил меня недовольным взглядом, но… всё же кивнул и уселся напротив. А рядом с ним бесшумно опустился на соседний стул не выпускающий из рук трубку, Падди. Вот и отлично, значит, беседа пойдёт не «в одни ворота». Мне ведь тоже интересно, что стало причиной нашего похищения и… не повторится ли подобное шоу в ближайшее время.

Но начинать всё равно пришлось мне, правда, лишь после того, как шустрая Фари накрыла стол к чаепитию и устроилась на стуле рядом со мной. По-моему, она и на колени ко мне забралась бы, если бы не сурово нахмуренные брови деда. А так, ухватилась за мой локоть и сидит рядом, сверлит родственников сердитым взглядом поверх чашки с горячим чаем, щедро сдобренным молоком.

Пока я писал в блокноте сочинение на тему «Как я разносил трамп», за столом царила почти полная тишина, изредка прерываемая перебрасывающимися негромкими короткими фразами Падди и Уорри. Фари в их беседе участия не принимала, демонстрируя обиду. И плевать малявке на все оправдания родственников. Она обиделась — извиняйтесь. Вот же ж… женщины!

— Значит, Пикардиец и его ушастая шавка мертвы, — откинувшись на спинку стула, Уорри отбросил на стол написанный мною текст и, замолчав, уставился куда-то в пространство. Но стоило Падди завершить чтение, как его дед пришёл в себя. — Я бы хотел увидеться со спасённой тобой клыкастой. Хотелось бы с ней поговорить…

— Какой клыкастой? Какой спасённой? — прищурилась Фари и, выхватив из рук братца исчёрканные мною листы, в свою очередь углубилась в чтение.

— Ей нужно отдохнуть, — кое-как прокашлял я, стараясь не обращать внимания на подозрительные взгляды мелкой, которые та, с чего-то, начала бросать в мою сторону. — Девчонке сильно досткха-кхалось, да и ночь на мор-розе не пошла ей на пользу.

— Утром я зайду к вам с лекарствами, — понимающе кивнув, протянул Падди и неожиданно усмехнулся. — А сейчас, может быть, покажешь, что тебе удалось добыть на трампе?

Вместо ответа я выжидающе уставился на старого мага. Тот покряхтел, но… всё же согласно кивнул.

— Выкладывай добычу на стол, а пока Падди будет её осматривать, я расскажу, как и во что мы вляпались… и выпутались, слава Многоликому.

— Мы ещё аркх-р-ртекхфактов там набр-рали, — заметил я, освобождая сумку Падди от её содержимого и выкладывая его на свободный край стола. — Их бы тоже оценить не мешало.

— Постараемся, — кивнул братец сердито сопящей Фари, с интересом наблюдая за тем, как я выгружаю на стол свёртки и колбы с ингредиентами.

Рассказ Уорри меня не поразил. Удивил в мелочах, да… История оказалась стара как мир. Переплетение амбиций, жадности и зависти к чужим успехам всегда приводили к возникновению вражды и ненависти, и ничего поразительного в этом нет. Так произошло и с компанией тогда ещё молодых магов-авантюристов, выпускников Туврского колледжа Высокой Магии, однажды не поделивших между собой что-то ценное. Кто-то позавидовал находке компаньонов, кто-то не согласился с жеребьёвкой, по результатам которой желанная добыча ушла к другому соратнику, и в результате некогда дружная компания молодых магов переругалась вдрызг. Разошлись не по-доброму, затаив друг на друга злобу. С тех пор, неоднократно пересекавшиеся на профессиональном поприще, эти маги с удовольствием гадили друг другу… не переходя, однако, некую черту. Так бы и жили они ещё долго и с наслаждением, устраивая друг другу пакости, если бы однажды один из них, получеловек-полуальв по прозвищу Пикардиец, с подачи родного братца занявшийся контрабандой всяческого волшебного барахла, не обзавёлся в одном из своих путешествий набором «чистых» рабских ошейников. Не тех поделок с намертво забитыми ментальными установками, что до сих пор используют на флоте, а пустых, напрочь запрещённых к продаже частным лицам «болванок», на которые владелец мог самостоятельно записать любой набор команд. Если сумеет, конечно.

— Артефакт из чёрного списка, — скривился старый маг. — Сейчас такие ошейники не выходят из лабораторий магов, пока в них не будут прошиты заказанные установки, дабы избежать ненужных… сложностей, и ответственность за утерю «пустых» заготовок несут очень серьёзную. Настолько, что никто не захочет иметь дело с последствиями такой небрежности, а значит, Пикардиец нашёл и распотрошил какой-то древний схрон. За хранение же подобных вещиц наказание полагается не меньше, чем за утерю. Нижний каземат Норгрейтской тюрьмы пожизненно. В лучшем случае. Обычно же владельца подобной игрушки приговаривают к свиданию с «пеньковой тёткой».

— И будете висеть так до тех пор, пока жизнь не покинет ваше бренное тело, — явно процитировал кого-то Падди, на миг отвлёкшийся от изучения ингредиентов.

— Именно, — кивнул его дед и, пожевав губами, добавил: — Думаю, спасённую тобой орчанку Пикардиец как раз и держал для опытов с ошейниками. Тренировался на ней. Всё же менталистика вообще не его стезя, а уж работа с ментальными артефактами подобной силы… и подавно.

— В отличие от деда, — буркнул Падди, за что тут же заслужил недовольный взгляд Уорри.

— Ну да, меня подвело самомнение, — вздохнул старик, перестав сверлить внука недовольным взглядом. — Когда в дом вошли дети с ошейниками на шеях, а следом за ними ввалились Пикардиец с Геррадом и с наглыми ухмылками потребовали, чтобы я надел такой же ошейник на себя, если не хочу видеть, как мои внуки режут друг друга тупыми ножами, я решил, что легко справлюсь с этой гадостью… и не стал сопротивляться. Не рассчитал, да… Но кто же знал, что этот засранец где-то нашёл ТАКИЕ артефакты и, самое главное, сумел прошить их собственным методом?!

Я обернулся к насупленной Фари, и та совершенно верно поняла мой взгляд.

— Что? Мы тоже были уверены, что дед легко снимет с нас ошейники, так что когда эти твари вломились в переговорную и взяли меня на прицел, сопротивляться не стали. Поняли, что убивать на месте нас никто не собирается, а в остальном… я без дедова маячка из дома не выхожу вообще. Так что, если бы мы не вернулись домой к сроку, уже через полчаса дед просто пришёл бы к нам порталом на помощь.

— В общем, переоценили мы свою защиту, — вздохнул Падди. — И Пикардиец этим воспользовался.

— Скорее, Геррад. Он всегда был хорош в интригах. Трау, что тут скажешь! — Уорри хлопнул по столу ладонью, но, переведя взгляд с внука на Фари, неожиданно успокоился и, перестав давить на нас своей силой, договорил несколько тише: — впрочем, при встрече с тобой, Грым, мозги ему не помогли.

— А ведь вы, гейс Уор-ррри, р-ррасчитывали на что-то подобное, — произнёс я, не сводя взгляда со старика. На что тот только пожал плечами.

— О турсах и ограх в империи известно немногим, — грустно улыбнулся он. — Но меня-то по миру помотало изрядно, и кое-что о вашем брате я во время своих путешествий слышал. Не могу сказать, что рассчитывал конкретно на такой исход дела, но в том, что ты можешь оказаться лучшим, если не единственным нашим шансом на быстрое спасение из плена, я был уверен. Потому, собственно, и старался всеми силами исподволь убедить допрашивавшего меня Пикардийца в необходимости дождаться твоего возвращения с заказом Падди. И, как видишь, не ошибся.

— Вы мне кр-репко задолжали, гейс Уорри, — помолчав, проговорил я. В ответ старый маг неожиданно вышел из-за стола и, оказавшись передо мной, отвесил глубокий церемонный поклон.

— В любое время и в любом месте. За себя и потомков, клянусь!

Над головой выпрямившегося мага сверкнула яркая вспышка, а я… я понял, что слишком многое в этом мире мне ещё неизвестно и непонятно. И с этим нужно что-то делать, причём как можно скорее!

Глава 6 Союзы разные нужны, союзы разные важны

Почувствовав обнимающий её холод, Дайна открыла глаза и непонимающе огляделась по сторонам. Но уже в следующий миг, в сонных глазах орчанки мелькнуло осознание происходящего, и она нехотя поднялась из остывшей воды, плещущейся в старой ванне. Всё же, не стоило ей потакать своему желанию понежиться в тёплой чистой водичке после помывки. Устала, уснула… и хорошо ещё, что не захлебнулась! Это было бы крайне глупо и совершенно невежливо по отношению к хозяину этого дома.

Передёрнув плечами от скользнувшего по обнажённому телу сквозняка, она тряхнула головой, окатив кухню целым веером брызг, сорвавшихся с потяжелевших от влаги волос, и, перешагнув высокий бортик, ступила на небрежно брошенный на пол, потёртый, но удивительно чистый коврик. Остывшая вода плеснула в ванне, навевая недавние, а потому особо неприятные воспоминания, и Дайна поморщилась. Схватив цепочку пробки, она потянула её на себя, освобождая сливное отверстие, и вода, мгновенно образовав водоворот, устремилась прочь, глухо грохоча по медным трубам… и забирая с собой образы зимнего моря и накатывающих ледяных волн.

Дрожа от холода, девушка схватила лежавшее на колченогой табуретке пушистое полотенце и, насухо вытеревшись, с сожалением повесила его на бортик ванны. Как бы ей не хотелось укутаться потеплее, но ставшее влажным полотенце для этих целей уже явно не подходило. А второе, лежавшее под ним, оказалось слишком мало. Зато его хватило, чтобы свернуть небольшой тюрбан для сушки волос… К тому же, уже через секунду Дайна вспомнила весьма краткие, косноязычные, но удивительно точные наставления хозяина дома и, глянув в сторону плиты, обнаружила висящий над нею огромный халат. И драхх бы с его размерами! Главное, он был тёплым от поднимающегося над плитой горячего воздуха… и не только.

Халат действительно оказался чересчур велик даже для высокой орчанки, но он был мягким, уютным… и совершенно неподходящим для окружающей аскетичной обстановки.

Впрочем, решив проблему холода, Дайна осмотрелась на кухне как следует, вспоминая указания своего синего спасителя, и вскоре вынуждена была сменить точку зрения по поводу окружающей обстановки. Да, этот дом давно не видел ремонта. Когда-то явно белёные, стены кухни изрядно потемнели, а деревянные полы предательски скрипят при каждом шаге. К тому же, кухня не поражала обилием посуды, не сверкала медью поварёшек и кастрюль, и выглядела бедновато… но лишь на первый взгляд. Зато когда девушка занялась приготовлением позднего ужина, то с удивлением поняла, что всё необходимое — как для кулинарии, так и для сервировки стола — имеется в наличии. Необходимое, и не более. Но и не менее.

Да, из серебра здесь были только столовые приборы, и те были куцые, состоявшие лишь из столовых и чайных ложек, вилок, да «мясных» ножей, но ведь серебряные же! Да и тарелки-маслёнки из «вечного» вверденского фарфора встречаются далеко не в каждом доме. Кастрюля… одна, несуразно огромная, зато эмалированная! Не медь, конечно, но и не хрупкий фаянс или дешёвая керамика. Сковородок нашлось две штуки, тяжёлых, чугунных… вместе с чугунным же котелком, объёмом в добрых два десятка либр, не меньше. «Рабочих» ножей оказалось так же немного, всего четыре, один из которых по размерам больше напоминал тесак, второй пришёлся Дайне по руке… более или менее, третий показался ей слишком узким и гибким, с его назначением орчанка не разобралась, а четвёртый… четвёртый удивил странной формой. Кромки этого ножа оказались совершенно тупыми, зато по центру полотна имелась длинная прорезь в ползерна[29], внутренние части которой оказались заточены до бритвенной остроты. Мало того, эти лезвия ещё и расположены были под углом друг к другу.

Для чего можно использовать этот странный инструмент, совершенно не похожий на обычную кухонную утварь, девушка сначала не поняла, но когда взялась чистить заморские земляные яблоки, оказавшиеся единственным овощем, найденным ею в кухонном ларе, то довольно быстро определилась с назначением столь необычного ножа. Оказалось, он весьма удобен для снятия тонкой кожицы с потата, даже несмотря на слишком толстую рукоять. Впрочем, последнее её не удивляло. Достаточно было вспомнить габариты хозяина дома, чтобы понять: обычные размеры рукоятей ножей или столовых приборов ему будут попросту неудобны.

Вот тут Дайна застыла, машинально крутя в руке кургузый «овощной» ножик. Это что же получается? Все эти вещи были сделаны на заказ, как тот халат, что сейчас оберегал её от гуляющих по квартире сквозняков? А ведь получается так… И несоответствие аскетичной обстановки, пошарпанных стен, старой и рассохшейся мебели со штучными, заказными вещами ещё больше бросилось в глаза. А уж когда орчанка обнаружила в соседней комнате, рядом со старым скрипучим диваном, застеленным для неё чистейшим и, кстати, весьма недешёвым постельным бельём, лежащую на столе стопку исписанных карандашом тетрадей… у девушки и вовсе ум за разум зашёл. Ну, никак не сочетался образ косноязычного синего гиганта с найденными в его доме записями об истории, географии и… магии. И нет, она эти тетради не читала! Только посмотрела надписи на обложках и решила убедиться в том, что они соответствуют содержанию. Убедилась… на свою голову. И что теперь делать с этим знанием, Дайна просто не понимала.

От начавшего терзать девушку любопытства отвлекли расставленные на каминной полке многочисленные фигурки из дерева, металла и глины. Орчанка с ранней юности интересовалась поделками умельцев разных стран, разбиралась в них и умела извлечь выгоду из торговли подобными заморскими диковинами-безделушками, пользующимися определённым спросом как в метрополии, так и в той же Франконии. Да и некоторые саксонцы любят похвастать перед знакомыми забавными вещицами из далёких стран. Неудивительно, что, обнаружив нечто похожее в этом доме, она заинтересовалась. Да и отвлечься от уже обнаруженных несуразностей было бы неплохо. Отвлеклась, да…

Фигурки оказались совершенно лишены какой-либо магии. Игрушки… но игрушки своеобразные. Все они были разных размеров — от мелких, величиной едва ли с напёрсток, до куда более крупных, примерно с кулак Дайны. Были здесь и люди, и хафлы, и орки, и даже трау с альвами. Фигурки разные, материал разный, а манера исполнения одна. Чуть грубоватая, можно сказать, примитивная… но от этого не менее интересная.

Дайна нахмурилась и, взяв деревянную фигурку, изображавшую миниатюрную хафлу с забавными бантами, принялась внимательно её осматривать. И чем дольше она разглядывала игрушку, тем больше хмурилась, не находя ни следа резца или стамески. Впрочем, и гладкости шлифованного дерева здесь не было в помине. Создавалось впечатление, что автор МЯЛ дерево пальцами! Взгляд орчанки упал на глиняную фигурку статного мужчины в пальто и цилиндре, с тростью в руке. И опять ни намёка на инструментальную обработку! А она должна быть. Пальцами пенсне на носу фигурки таких размеров даже миниатюрным хафлингам сделать не под силу.

После этого заключения, трёхиншевая[30] медная фигурка, весьма узнаваемо изображающая хитро прищурившегося леммана, уже не вызвала у орчанки особых чувств. Вот, совсем не вызывала. Как и отпечаток чьего-то пальца на краю длинного халата торговца, кстати, удивительно похожего на тот, в который была сейчас укутана сама Дайна. Ну да, подумаешь, отпечаток пальца на медной игрушке! Дефект отливки, не более. И плевать, что фигурка совершенно точно не литая, а такая же «мятая», как и остальные выставленные здесь… экспонаты. Это бывшая ученица артефактора могла утверждать со стопроцентной точностью, поскольку структуру и внутреннее напряжение различных материалов давно научилась чувствовать кончиками пальцев. Ещё бы… это же первейшее умение для её специальности!

Прогнав воспоминания о временах своей учёбы, Дайна вернула статуэтку на полку и, смерив неровный ряд разнокалиберных фигурок нервным взглядом, вернулась на кухню, где уже призывно свистел закипающий чайник и шкварчало на сковороде рубленое земляное яблоко в облаке яичной болтушки. Вот, кстати! Чайник со свистком… ещё одна удивительная вещица в коллекции хозяина этого дома. И ведь простая, как… как медный фарт! Ни единого зачарования, никакой артефакторики, но нигде и никогда раньше орчанка ничего подобного не видела.

Девушка фыркнула, вспомнив, как подпрыгнула на стуле, впервые услышав этот звук, раздавшийся у неё за спиной, и как удивлённо пялилась на захлёбывающийся от свиста, отчаянно бьющий струёй пара вверх, чайник, пока метавшийся по квартире Грым не снял этот «паровоз» с плиты. Да… а синий был таким забавным, когда суетился вокруг неё, пытаясь одновременно согреть, накормить и тёплой одеждой снабдить. Всё боялся, что она простынет после их фееричного побега. Ха! Это он моря не нюхал. Не видел, как команда сутками борется за выживание, стоя по колено, а то и по пояс, в холодной солёной воде, как матросы крепят на верхней палубе сорванный груз под ледяным дождём и ударами волн, как пронизывают насквозь любую одежду и тело, выдувая из него душу, суровые северные ветры приполярных вод…

Но, всё-таки, забота Грыма была приятна, да. Последним, кто так заботился о ней, был двоюродный дедушка, но его больше нет… а теперь нет и тех, кто его убил и отнял у Дайны её последний дом и последнего родственника. Пошли ур-роды на корм морским змеям. И драхх с ними! А Грыму… Грыма она отблагодарит. Обязательно. Если бы не он, быть бы Дайне бессловесной рабыней, если и вовсе не бессмысленным овощем… до конца своих дней.

Орчанка сжала кулачки и уставилась невидящим взглядом в темноту за кухонным окном, не обращая ни малейшего внимания на катящиеся по щекам жгучие слёзы. И было в нём так много всего. Боль от потери и тоска по дому, злость на захвативших «Ласточку» бандитов и… облегчение от того, что эта страница жизни перевёрнута. Сумбур в мыслях, сумбур в чувствах.

И стынущий поздний ужин на столе маленькой кухни в доме на окраине Тувра. В себя Дайна пришла от жутко громкого паровозного гудка и заходившего ходуном колченогого стула под попой. Впрочем, ходуном, кажется, ходил весь дом, сотрясаясь от грохота колёс грузового состава, катящегося куда-то в сторону Дортмутских доков.

Тряхнув гривой давно выпущенных из плена «тюрбана» кое-как расчёсанных нехитрой женской волшбой волос, орчанка глянула на своё отражение в тёмном оконном стекле и, зло стерев со щёк успевшие подсохнуть солёные дорожки, решительно схватилась за вилку и столовый нож. Переживания переживаниями, а поесть нужно, тем более, что, в отличие от жареных земляных яблок, яичница ждать не будет. Холодную её есть противнее, чем размазывать слёзы по зарёванной мордахе, жалея себя. А потом стоит занять себя каким-нибудь делом, например, приготовить явно решившему задержаться где-то до утра хозяину дома будущий завтрак, да и прибраться на кухне не мешало бы.

Домой я вернулся сильно за полночь, когда моя гостья уже давно спала. С удивлением обнаружив на кухне полный порядок и даже отдраенную до блеска ванну, я было сунулся в продуктовый ларь, чтобы подкрепиться чем-то посерьёзнее пирожных и крекеров, бултыхающихся в чае, наполнившем мой желудок во время визита к хафлам, но тут нос уловил аромат, исходящий от чугуняки, стоящей на едва теплящейся плите, и я, повинуясь руладам своего голодного брюха, свернул с проложенного курса. Подняв крышку, я обнаружил под ней целый котелок тушёной картохи с мясом, ароматной, вкусной… М-да, а я-то думал, что девчонка уползёт отсыпаться сразу после помывки. Ну, что сказать? Спасибо, зеленоглазая!

Картофель, или, как его здесь принято называть, «земляное яблоко», он же на франконский манер — «потат», оказался чуть ли не единственным овощем, который моё новое тело принимало без претензий. Да и то лишь в присутствии мяса… или сала. Нет, если бы даже на плите обнаружилась просто жареная на постном масле картошка, я бы ей не побрезговал, но пришлось бы всё же лезть в продуктовый ларь и «догоняться» чем-нибудь мясным, чтобы протолкнуть жарёху в желудок. И тем больше была моя благодарность сладко сопящей в комнате на диване орчанке, не иначе как своей женской интуицией почуявшей, что на самом деле требуется голодному синему носорогу, отмотавшему по предместьям Тувра не меньше полусотни миль.

А вот с местом для сна пришлось немного повозиться. Впрочем, особой проблемы здесь не было. Кинуть на пол у каминного зева толстый шерстяной плед с брикаэном цветов Серой стражи[31], плюхнуть под голову свёрнутую куртку, и можно укладываться. Моему нынешнему «дубовому» телу что перина, что сосновые доски… разница невелика.

Утром меня разбудил не привычный гудок драххова паровоза, а топот чьих-то маленьких ступней по деревянному полу. Спросонья я даже не понял, что происходит, но всё же оклемался, вспомнил события прошедших суток и лишь после этого, осознав, что никаких врагов вокруг нет, сумел успокоить бешено колотящееся сердце.

Открыв один глаз, я с некоторым удивлением понаблюдал за делающей какую-то странную зарядку, полуобнажённой орчанкой и невольно облизнулся от открывшихся мне весьма завлекательных видов… чтобы тут же смутиться собственной реакции и не меньше удивиться этому самому смущению. Как-то раньше не замечал за собой такого. Разве что в ранней юности и в прежнем теле… Впрочем, если верить некоторым книгам, моё нынешнее тело как раз находится почти в том же возрасте. Может, дело в этом?

Как бы то ни было, но стоит что-то предпринять, пока гостья не заметила приподнимающуюся над моими бёдрами «палатку» из пледа и не сделала соответствующих выводов из увиденного. Вполне оправданного, кстати говоря. Выглядит девчонка… просто великолепно. Стройная, подтянутая, а уж когда двигается, то… Тьфу ты!

Закрыв глаза, я глубоко, но беззвучно, вздохнул несколько раз, успокаивая не ко времени проснувшийся организм, и повернувшись на бок, чтобы прикрыть упорно вздымающегося «бойца», протяжно, с подвыванием, зевнул, делая вид, что вот-вот проснусь. Заметив мои шевеления, Дайна на миг замерла сусликом посреди комнаты и, тихонько пискнув, моментально скрылась на кухне… не забыв прихватить с собой ворох сохнувшей над печью одежды. Шустрая, однако.

Вздохнув, я откинул край длиннющего пледа, послужившего мне этой ночью постелью и, с некоторой натугой поднявшись с пола, нахмурился. Кажется, беготня предыдущих дней всё же сказалась на моём теле. В мышцах явно чувствовалась некоторая зажатость, а икры и бёдра к тому же знакомо тянуло, как от большой нагрузки после длительного перерыва. М-да, неожиданно. Я-то думал, что тело мне досталось просто неубиваемое, ан нет. И у него, оказывается, есть свои пределы. С другой стороны, а когда мне приходилось напрягать свой синий «костюм» так, как довелось в последние сутки?

Поведя плечами и, скорее услышав, чем почувствовав лёгкий хруст шейных позвонков, я вздохнул. Кажется, придётся мне последовать примеру Дайны. Без хорошей разминки здесь не обойтись точно.

Сказано — сделано. Пока орчанка возилась с чем-то на кухне, я успел проделать несколько упражнений и, с удовольствием отметив, что с каждым движением тело слушается всё лучше и лучше, невольно улыбнулся. Всё-таки, турсы действительно двужильные! В бытность свою человеком мне потребовалось бы не меньше часа, чтобы привести забитые мышцы в хоть какое-то подобие порядка, а сейчас… да драхх со всеми неудобствами моей нынешней туши. Его возможности однозначно перевешивают все возможные минусы! Ну… почти все. На ум пришли картинки разминающейся орчанки, и я невольно вздохнул.

Ладно, к донным змеям, как говорит Дайна, все сожаления. Будет ещё на моей улице праздник, перевернётся грузовик с конфетами! А пока… пока пора умываться, завтракать и готовиться к приходу Падди. Нам с ним ещё торговаться за добытые мною ингредиенты, да и за цену трофейных артефактов, чую, придётся пободаться. А я в них ни ухом ни рылом… зато, если память не изменяет, Дайна как раз что-то понимает в этих зачарованных цацках. Глядишь, и поможет в оценке или даже торге с хафлом, чем Многоликий не шутит? С этими вопросами я и обратился к орчанке, найденной мною у плиты, на которой уже разогревались остатки моего ночного пира.

— Не в зачарованных вещах, а в артефактах, — оторвавшись от помешивания уже исходящего паром жаркого, уточнила девушка, прочитав написанный в блокноте вопрос. И ведь даже не удивилась, увидев мою писанину. Хотя-а… ну да, свои тетради-то я не прятал, они так и лежат на столе у дивана. Так что, ничуть не сомневаюсь, что в моё отсутствие шустрая девчонка успела сунуть в них нос. Да и драхх бы с ним! Ничего серьёзного в тех тетрадях нет. Так, знакомые каждому подданному империи вещи — и только. Ну… почти.

— А это разве не одно и то же? — черкнул я на том же листе.

— Нет, конечно! — с жаром откликнулась Дайна. — Артефакты создаются с нуля, то есть, волшба над ними творится во время создания материального носителя. А зачарованные вещи, как и заколдованные, кстати говоря, подвергаются магическому воздействию уже после создания.

Вот тут я опешил и, тряхнув головой, потребовал пояснений.

— Разумеется, зачарованные и заколдованные вещи тоже отличаются друг от друга. Точнее, принято считать, что зачарования наносятся для изменения состояния или свойств вещи, тогда как заколдованные вещи воздействуют на своего хозяина, других разумных… или неразумных, а то и на всех сразу. Понимаешь? — Дайна взглянула на мою постную рожу с некоторой неуверенностью. На что я кивнул.

— То есть, — карандаш вновь заплясал в моей руке. — Если нужно, чтобы вещь стала прочнее, её зачаровывают, а если желают, чтобы она отводила глаза окружающим, то заколдовывают. Так?

— Именно! — довольно кивнула орчанка и, чуть подумав, договорила: — Я, между прочим, на «Ласточке» отобрала для нас только артефакты. Они дороже.

— Не для нас, а для тебя, — поправил я девушку, но, заметив, как она нахмурилась, поспешил вновь взять в руки карандаш. — Я свою часть взял раньше, но буду рад, если ты поможешь мне с их оценкой и в торге с покупателем. Можем, кстати, ему и твои трофеи продать… Те, что ты не пожелаешь оставить себе, разумеется. Но тогда нам стоит поторопиться с завтраком, поскольку этот самый покупатель обещал прибыть в гости около девяти часов утра. А значит, до его прихода осталось не больше трёх.

Прочитав мои почеркушки, Дайна явно расслабилась и, улыбнувшись, кивнула в ответ. Вот и замечательно! Поторгуем, Падди! Ох, поторгуем, друг дорогой!