К обеду, когда у меня уже голова пухла от перевода, до жилого этажа штаб-квартиры наконец-то добралась посылка от Юнити: моя старая одежда, оставшаяся с времен обучения на Иринее, теплая шаль, гигиенические принадлежности, непременный контейнер с домашней едой и записка, в которой сестрица требовала предоставить подробный доклад о происходящем за высоким забором и успокоить ее мятущуюся душу. Я представила себе лица сотрудников отдела безопасности, вынужденных проверять передачку, гнусно хихикнула и тут же выставила из комнаты Раинера, радостно вцепившись в любимое платье — того нежного оттенка бирюзово-зеленого, который принято называть мятным.
Он мне все еще шел. Платье в целом — уже нет.
- М-да, — сказала я своему отражению и натянула лишнюю ткань на талии. Так смотрелось несколько оптимистичнее, но все равно печально.
Платье было безнадежно велико. Как, наверняка, и вся остальная одежда из посылки.
- Уже можно? — поинтересовался Раинер из коридора и приоткрыл дверь, не дожидаясь ответа.
Я уныло махнула рукой, позволяя войти, и запустила пальцы в волосы. Там объема тоже не наблюдалось. Я словно узнавала себя заново, впервые подмечая, что сделали со мной два года впроголодь на Тангарре: осунувшееся лицо, острые контуры плеч, бледная в серость кожа, ломкие волосы и темные круги под глазами. А ведь сколько времени прошло с того момента, как меня начали нормально кормить!..
На фоне леди Эмори я, должно быть, смотрелась тощей помойной кошкой рядом с грациозной пантерой.
- Мне нужен перерыв, — решительно сказала я.
Ладно, положим, сходу пичкать истощенный организм маговитаминными настойками — плохая идея. Но регулярно питаться, пожалуй, пора бы и начать. И спать ночами!..
А не выслушивать от пьяных храмовников вздорные обвинения, от которых потом сна ни в одном глазу.
- Как скажешь, — кивнул Раинер, отводя взгляд. — Я зайду позже.
Когда я отыскала в посылке подходящий поясок и выглянула в коридор, там уже никого не было. Только из-под двери Рэвена выбивалась тонкая полоска света. Дама Аино с почтенной дочерью изволили почивать, так что я прокралась мимо их комнаты на цыпочках, чтобы никого не разбудить ненароком — и не попасть под очередное построение в стиле истинных леди.
Заполучив обед, я устроила забастовку: отложила перевод и оккупировала рекреацию, впервые с момента прибытия на Ирейю запустив головизор. Произвольно выбранный канал распустился голограммой новостной передачи: герцог Эверард Дориан ри Грейвинд-Ариэни с лордом Эйденом, в одинаковых официальных мундирах удивительно похожие на короля в молодости, нейтрально улыбались в камеры. Бегущая строка сообщала, что официальная церемония помолвки маркиза с леди Тарианой ди Зиири состоится через три дня.
Имя счастливой невесты лично мне ни о чем не говорило, но по легкому напряжению в лице Эйдена можно было без труда догадаться, что сам он голосовал за другую кандидатуру — а то и вовсе за отсрочку.
Интересно, добились ли братья Грейвинд-Ариэни хоть каких-то поблажек для Рэвена?
Бегущая строка, словно услышав мой вопрос, коротко сверкнула именем виконта Гейб — и известием о его грядущей помолвке ни много ни мало с графиней Шейли ри Паовилл. Отчетливо иринейская фамилия заставила меня нахмуриться и зашевелить извилинами, но ни до чего стоящего додуматься я не успела: дальше по коридору звучно хлопнула дверь и раздались шаги.
- Даже не думай меня поздравлять, — обличительно нацелив на меня палец, посоветовал Рэвен, притормозив у рекреакционной зоны. Шедший за ним следом Раинер так устало провел рукой по лицу, будто это его собирались женить во имя государственных интересов. — Держу пари, это все дядя с его демоновыми представлениями о всеобщем благе! Он как откроет рот, все остальные распушают локаторы и отрубают мозг…
- Вообще-то поздравлять тебя я и не собиралась, — честно призналась я, пока он переводил дух. — Я же правильно поняла, что на брак с Паовилл пошли, по большей части, чтобы попытаться перетянуть внимание с леди Эмори на твоих будущих детей? Они ведь тоже должны унаследовать нейтральный дар. А брак с титулованной женщиной с другой планеты означает, в первую очередь, что один из ваших детей будет вынужден вернуться на Иринею после совершеннолетия… я права?
Рэвен грустно кивнул, разом растеряв всю ершистость.
- Я еще понимаю, когда между государствами идет гонка технологических вооружений, — вздохнул он. — Но когда начинается гонка магическая… меня ведь фактически только что перевели в быки-производители. А уж в каком восторге, должно быть, леди Шейли! И, главное, никто не может точно сказать, как это решение повлияет на ситуацию с угрозой Эмори. Потому как если дядя, не к ночи будь помянут, промахнулся и пообещал магически одаренных детей не тому семейству, то настоящие злоумышленники просто взбеленятся из-за возвышения конкурентов! — Рэвен вдруг застыл и нахмурился. — Знаешь, а ведь второе семейство, обделенное генофондом ирейских магов, взбеленится в любом случае. А из свободных внуков у Его Величества действительно останется только леди Эмори…
Семейный Совет Ариэни, должно быть, понимал это не хуже нас. Помолвка Рэвена была не более чем провокацией.
— Почему-то быком-производителем я себя чувствовал куда спокойнее, чем наживкой, — задумчиво сказал лейтенант. — Раинер, а слабо проломить защиту на королевском винном погребе?
Храмовник адресовал зачинщику сумрачный взгляд.
- Смогу, — уверенно буркнул он.
Рэвен приободрился:
- Отлично. Там, правда, защита не хуже, чем на папином сейфе, все-таки коллекционные вина. Но зато оттуда можно будет утащить пару бутылок для Эйвери и Эмори… — он осекся и решительно упер руки в боки. — Так. Каждый раз, когда речь заходит о твоих певческих талантах, с вами двоими творится что-то странное. Я начинаю подозревать себя в бестактности и невежестве. Не то чтобы мне привыкать, но все же хотелось бы знать, в чем дело.
Я покраснела еще гуще. Раинер устало вздохнул и хлопнул лейтенанта по плечу:
- Пойдем. Договор еще не подписан, но, так и быть, расскажу по дороге.
Рэвен заинтригованно вскинул брови, но смилостивился над сгорающей со стыда дамой и позволил увести себя к вожделенному погребу. А я провожала взглядом их фигуры — худощавый и гибкий Раинер на фоне высокого, широкоплечего и дюжего лейтенанта отчего-то смотрелся еще более интригующе, чем обычно. В Рэвене чувствовалась типично военная выправка, в Раинере — звериная готовность напасть и обороняться до последнего, изо всех сил, не щадя ни себя, ни противника. Храмовник не маршировал по плацу, не изучал ирейские танцы и не выезжал на полковые соревнования по стрельбе. Вся его наука — меч да кулаки. Но все же, все же…
Я покосилась на недоеденный обед и печально вздохнула. Идея пить вчетвером уже не казалась такой привлекательной. Хотя…
Назад они вернулась, когда я уже взяла себя в руки и даже успела перевести еще одну страницу чудовищного юридического труда, скромно именуемого договором. Возглавлял обратное шествие, вопреки обыкновению, не Рэвен, а надутый, как мышь на крупу, Оберон.
- Тебя-то они откуда достали? — удивилась я.
- Они меня просто достали, — честно признался Гейб-младший. — Иногда мне кажется, что Рэвен не учится телепортироваться специально, чтобы у него всегда был повод потребовать доставить его к винному погребу, не потревожив наружку.
Рэвен даже не пытался оправдываться — с широкой улыбкой предъявил внушительную корзинку, которая тут же обличительно звякнула от резкого движения. Вторая такая же, у Раинера, столь провокационных звуков не издавала, из чего я заключила, что Оберону пришлось ставить маячки не только около винного погреба, но еще и на дворцовой кухне, откуда будущий граф Гейб предпочитал таскать закусь.
- О, — только и сказала я.
- Я пас, — сразу предупредил Оберон. — Иначе Аино меня на порог не пустит.
- И лучшие из нас падут жертвами женских чар, — пробормотал вслед удалившемуся брату Рэвен — к счастью, на унилингве, но по насмешливой улыбке Раинера было понятно, что он подумал примерно то же самое. — На самом деле, учиться на телепортиста я честно начал, но это такая нудятина, что хуже ее может быть только налоговая отчетность по делам графства, которую папа постоянно пытается спихнуть на меня. Оберон, кстати, и ее рассчитывает запросто… — будущий граф достал из корзинки сразу две бутылки и печально вздохнул. — Насколько бы все было проще и логичнее, если бы старшим был он, а?
- Смотри при Аино это не ляпни, — посоветовала я, с нескрываемым уважением глянув на этикетки. — А то она и тебя на порог не пустит.
- Тогда ей придется самой следить за Лоран, пока няня отдыхает, — хмыкнул Рэвен, добыв из корзинки три внушительных бокала, — а этого она долго не вытерпит, так что я волен говорить, что думаю.
Я собрала свои бумаги, освобождая стол, и сунулась во вторую корзинку, выгружая снедь. Пахло так, что я мигом вспомнила, что обед так и не доела.
Здоровый образ жизни и режим, как же. Если я еще и сегодня не смогу уснуть ночью, придется идти с повинной в медпункт и клянчить снотворное. Или хоть консультацию у психолога…
- Предлагаю выпить за свое место в жизни, — заявил Рэвен, разлив вино по бокалам. — Чтобы каждый из нас нашел его, вцепился всеми когтями, отвоевал и был счастлив.
От того, чье место в жизни было предопределено с рождения, тост прозвучал откровенно бунтарски. Но для нас с Раинером он оказался более чем актуален: мы переглянулись, как пойманные с поличным подростки, и дружно отвели взгляд.
Кажется, храмовник отлично помнил, при каких обстоятельствах назвал меня ведьмой, потому что на сей раз пил куда осторожнее. Я в себе сил для такого благоразумия не нашла.
Что с нас, ведьм проклятых, взять?
Меня достало заточение, отсутствие солнечного света, нависшая над головой опасность, нудная работа и вечные бытовые проблемы — от слишком мягкой постели и чертовой бессонницы до отсутствия нормальной одежды. Из всех отличий от моей жизни на Тангарре — наличие личной ванной комнаты да другой язык.
Но влечение к чертовому храмовнику было хуже всего.
Ирейя накладывала свои ограничения. Здесь у меня не было бы будущего, лишись я этого контракта с королевской семьей: без магического дара я не могу восстановиться в Иринейской школе младших целителей, придется учиться заново, с нуля, с поправкой на отсутствие способностей. Из-за оплавленного главного канала мне даже генератор вживить нельзя. Кто будет содержать меня все семь лет до диплома? Нет, сестры меня, конечно, не бросят, но образование — штука недешевая. Мне позарез был нужен хоть какой-то запас на будущее.
И профукать единственный шанс заполучить нужную сумму просто из-за того, что у какого-то храмовника ядовито-свинцовые глаза, жесткие ладони и сводящий с ума хриплый голос…
Не говоря уже о том, что для него самого мой интерес — реальная опасность профукать возможность вернуться домой.
Нет, этого я допустить не могла.
- Я опять что-то не то сказал? — поинтересовался Рэвен, уже опустошивший бокал.
- Именно то, что нужно, — ответила я, заставив себя улыбнуться. — Даже не представляешь, насколько. Я как раз думала, что буду делать, когда истечет срок договора.
И поняла, что славной девочки Эйвери Сабинн, мечтавшей стать помощницей целителя и помогать при школе, где училась Ясмайн, все-таки не стало. Тангарра проглотила ее, пережевала и выплюнула — потому что Тангарре она тоже не подходила.
- И какие мысли? — Рэвен тут же подлил вина мне в бокал и потянулся за сыром.
- Невеселые, — честно призналась я.
Раинер сосредоточенно смотрел в свой бокал, словно надеялся обнаружить там ответ на аналогичный вопрос — для себя самого.
- Не думала запросить перевод в подразделение теормага? — поинтересовался лейтенант. — Ты провела на Тангарре два года, видела применение боевых литаний воочию и наверняка сможешь помочь в разработке контрзаклинаний, когда Раинер вернется домой.
Храмовник бросил на него косой взгляд и залпом выпил свое вино, не дожидаясь тоста.
- Думаешь, примут? — с сомнением уточнила я. — Курс теории магии я закончила, конечно, но диплома об образовании у меня нет.
- После закрытия дела о готовящемся покушении на Эмори мне придется уволиться со службы и уехать в графство, так что обещать поддержку не могу, — пожал плечами Рэвен, протянув Раинеру наполовину пустую бутылку. — Но попытка — не пытка. Да и Оберон может замолвить словечко, если что.
- Спасибо, — подумав, кивнула я. — Это хорошая идея. А зачем тебе увольняться?
Вот я точно сказала что-то не то: Рэвен сжал губы и сосредоточенно вылил себе в бокал остатки вина, проводив последние капли таким взглядом, будто они были должны ему денег.
- Потому что к тому моменту я буду почтенным мужем, и Его Величество пожелает увидеть правнуков. Кроме того, он давно говорит, что мне пора брать на себя больше дел в управлении графством, но до сих пор на моей стороне была мать, а она… — лейтенант неопределенно покачал бокалом. — В общем, ей Его Величество отказывать не умеет. Будь у нее право голоса в Совете, все младшее поколение Ариэни женилось бы по своему усмотрению, наплевав на нужды государства, — он криво усмехнулся. — Но мама — не Ариэни по крови, и после того, как я женюсь на леди Шейли, разговор о графстве и детях пойдет совсем другой.
Я смотрела на его кривую усмешку: чуть полноватые губы, наверняка мягкие и теплые, тень щетины на щеках. Глаза — по-ирейски зеленые, отцовские — не смеялись.
- Она приедет через три дня, — продолжал Рэвен. — Получится, что у нас с Эйденом помолвки в один день, и моя пройдет тихо и незаметно для Ирейи и с помпой и шумом — для Иринеи. То, что нужно, чтобы обнаружить, кто заинтересован в ценном генофонде до такой степени, чтобы нарушить закон. Помолвка продлится месяц, а после я увезу жену в родовое гнездо… к радости папы, которому налоговая отчетность уже тоже поперек горла. До рождения наследника я буду жить в графстве, но, по крайней мере, потом смогу вернуться в столицу.
- Тебе здесь нравится? — с нескрываемым удивлением спросил Раинер.
Мы с Рэвеном уставились на него с одинаковым недоумением.
- Конечно, — ответил лейтенант. — Здесь я родился и вырос, здесь мои братья и сестры, здесь работа, которая мне нравится, в конце концов. А графство… — он дернул плечом. — Приятное место, в целом. Но чужое.
Раинер неопределенно хмыкнул. Для него под определение «чужое место» отлично подходила и Нальма.
- А ты, Бланш? — спросил он. — Тоже родилась в столице?
- Нет, — усмехнулась я. — В Ланвее.
Рэвен поперхнулся вином и закашлялся.
- Что, серьезно? — сдавленно спросил он и тут же пояснил для Раинера: — Это второй по величине город в графстве Гейб. Получается, ты — моя поданная? — развеселился он.
- Будущая, — поправила я его и подняла бокал. — Ты давно там был? Там все-таки поставили статую королевы, как собирались?..
На самом деле ему нравилось и графство, и даже та самая злополучная статуя, эскиз которой не могли утвердить все те три года, что я проучилась на Иринее. В столице Рэвена держали люди, к которым он привязался, и все причины протест, по сути, сводились к необходимости прожить несколько лет вдали от них.
Раинер быстро выпал из разговора и вскоре ушел в свою комнату, отговорившись внезапно напавшей сонливостью.
А мы с Рэвеном ударились в сравнения: каким Ланвей помнила я и каким — он. И как-то вдруг выяснилось, что мы любили гулять по одним и тем же улицам, отдыхать в старом скверике над рекой — и даже в детстве бегали по одному и тому же подвесному мосту, вгоняя в ужас родителей.
Он рассказывал о городе с таким теплом, что мне снова захотелось там побывать. Зайти в цветочную лавку (уже целый магазин!) Юнити, повидаться с госпожой Лиминн, помогавшей сестре с ведением дел, завернуть в кофейню на центральной площади («Что, тоже пробовала кофе по рецепту господина Стринно? Где он только берет тот демонов перец, пьешь и плачешь, плачешь и пьешь…»), посмотреть, как цветет старая вишня в открытых садах градоправителя…
Рэвен был словно окошко в прежнюю жизнь, где еще парил призрак той славной наивной девочки, которая верила, что с ней все будет хорошо, потому что плохо быть не может.
…я не помнила, кто из нас потянулся первым. Но поцелуй был точно такой, каким я представляла себе свой первый поцелуй — еще до того, как его заполучил Старшой. Осторожный, легкий, очень нежный — просто прикосновение губ, которое ненавязчиво и естественно перерастает в нечто большее.
Я сама взяла его за руку и потянула в сторону жилых комнат.
Теплые объятия, в которых так уютно, что хочется, чтобы весь мир остановился и дал мне пару лишних минут. Тихий шепот — будто шелест речной травы в старом скверике на окраине Ланвея, поразительно легко поддавшаяся шнуровка на мундире — и платье, которое вовсе не пришлось расстегивать. И даже чертова кровать, слишком мягкая для нормального сна, для неспящих подошла идеально.
Рэвен был ласковым, как подобранный кот, внимательным и чутким. Он не спешил, не давил, реагируя на каждый вздох и стон, изучая меня — и я отвечала ему взаимностью; шептала те же милые нежности, эхом отзываясь на его слова и движения. С ним было легко.
Но в моей голове звучал совершенно другой голос.
Он хрипел, каждым обертоном царапаясь за грудиной, вибрируя по позвоночнику и растекаясь жаром по всему телу, плавил кости, не смолкая ни на мгновение.
«Ведьма-а-а…»
И я не находилась, что возразить.
- Все было настолько плохо?
От вопроса я вздрогнула и сначала виновато уставилась на внушительную стопку переведенных листов и только потом — на Рэвена. Будущий граф Гейб стоял у поворота в рекреационную зону, прислонившись плечом к стене и скрестив руки на груди.
Со вчерашнего вечера ничего не изменилось: тот же непокорный темный вихор надо лбом, помятая форменная рубашка, извилистые дорожки вен на тыльной стороне ладоней — теплых, чувствительных, с длинными и поразительно гибкими пальцами, какие бывают лишь у тех, кто с пеленок обучается магии. От него буквально веяло сонным умиротворением, свойственным разве что сытым котам да мужчинам, проведшим ночь не в одиночестве — но во взгляде сквозила вполне объяснимая настороженность.
От его прикосновений меня не бросало то в жар, то в холод, от них не оставалось пылающего следа на коже, а его голос не метался эхом в опустевшей голове. Но никакая сила на свете не заставила бы меня признаться в этом.
- Нет, — виновато улыбнулась я. — Все было замечательно.
- Тогда что? — поинтересовался он и страдальчески заломил выразительные темные брови. — Я храплю? Пинаюсь? Или я опоздал, и это уже стадия «ах-что-же-я-наделала-как-же-смотреть-ему-в-глаза»?
- Нет, следующая, — невольно усмехнулась я.
- «Ах-козел-как-он-посмел»? — предположил Рэвен.
- «Ах-козел-почему-без-завтрака», — подсказала я и, не выдержав, рассмеялась. С ним однозначно было невозможно терзаться угрызениями совести и тяжелыми мыслями попеременно. И вообще как-то забывалось, что он — виконт и действующий лейтенант МагПро. — Прости. Все правда было замечательно. Просто у меня бессонница, и я боялась тебя разбудить.
- М-да? — не внял намеку Рэвен.
Пришлось внимать намекам самой и вставать с нагретого места. За ночь ноги затекли, и будущего графа в рекреационную зону я втянула с такой перекошенной миной, будто собиралась не целовать его, спрятавшись за фикусом, а по меньшей мере удавить и закопать труп в горшке из-под этого самого фикуса.
Если Рэвена и напрягла моя мимика, то он ничем не дал мне этого понять и сразу же охотно ответил на поцелуй. Я расслабилась у него в руках, обернувшись теплыми объятиями, как мягким одеялом в морозную ночь, и, должно быть, приобрела наконец Тот Самый Вид (свойственный разве что кошкам на солнечных завалинках да женщинам, проведшим прошлую ночь у симпатичного мужчины), потому что лейтенант наконец-то улыбнулся.
- Уже убедительнее, — признал он, не выпуская меня из рук.
- Но для завтрака — еще недостаточно? — уточнила я, прижавшись щекой к его груди.
Все-таки в крупных мужчинах есть что-то волшебное. Наверное, вот он, мой типаж. И Старшой, и Рэвен отличались изрядным размахом плеч и солидным ростом (правда, тут виконт Гейб тангаррца сделал как стоячего), оба светлоглазые, смуглые и темноволосые, и обоих до невозможности уютно обнимать. В руках у такого мужчины чувствуешь себя маленькой-маленькой девочкой, которую есть кому любить и защищать.
Только вот Раинеру даже не нужно было меня обнимать, чтобы подарить ощущение уюта и безопасности. Рядом с ним вообще все было по-другому. Ярко, непредсказуемо и невыносимо остро.
Поэтому я стояла в пустой рекреационной зоне, вслушиваясь в успокаивающе равномерный стук сердца Рэвена, и уговаривала себя, что этого — достаточно. Мой контракт закончится, Раинер вернется на Тангарру, Рэвен женится и уедет в графство Гейб, а я смогу строить жизнь по своему усмотрению, не оборачиваясь ни на одного из них.
Оптимальный вариант. Только какой-то чрезвычайно тошнотный.
- Ты голодна или просто не хочешь разговаривать со мной?
И то, и другое.
- Первое, — соврала я.
Рэвен мягко приподнял мою голову, на мгновение задержал требовательный взгляд на лице — и, легонько коснувшись губами лба, кивнул.
- Схожу до дежурного. Подождешь?
Я улыбнулась и отстранилась, впервые ощутив, что это утро, оказывается, куда прохладнее вчерашнего. По коже пробежали мурашки — а следом меня характерно продрало холодком.
Раинер просто проходил мимо. Он ничего не сказал, даже не повернул головы, поздоровавшись с нами только после того, как Рэвен вынырнул из-за злополучного фикуса, который, разумеется, никак не мог скрыть нас полностью. Храмовник был сама деликатность, но я все равно застыла на месте, до боли прикусив губу.
Точно так же он смотрел на нахцерера на погосте. Безо всякой угрозы и злости, со спокойным, холодным расчетом во взгляде — куда бить, как бить, чтобы противник и пикнуть не успел…
Рэвен как ни в чем не бывало ответил на приветствие и подстроился под шаг Раинера, чтобы в его компании дойти до дежурного. Я стояла, нервно обхватив себя руками, и провожала их взглядом, хотя больше всего на свете мне хотелось от души постучать головой об стену.
Да, мне действительно следовало отвлечься от храмовника. Но, кажется, этим стоило заниматься так, чтобы он об этом был ни сном, ни духом…
Потому что ему самому не помешало бы отвлечься от меня.
Эта мысль отозвалась колкой волной мурашек и легким тянущим ощущением в самом низу живота, и я еще яростнее вцепилась в собственную губу. А потом заставила себя выйти из-за фикуса и прибрать творческий беспорядок на столе.
За эту ночь я перевела больше, чем за два предыдущих дня, вместе взятых. Работа медленно, но верно близилась к завершению. Стыд оказался даже лучшей мотивацией, чем деньги.
Повторить, что ли? Если Рэвен выживет, конечно.
О храмовнике я думала хуже, чем он заслуживал: Рэвен и Раинер вернулись бок о бок, вполне мирно переговариваясь, и спокойно расселись в рекреационной зоне.
- Все нормально? — спросил у меня лейтенант, и я осознала, что снова застыла, как суслик на дозоре.
Раинер сощурился и едва заметно кивнул. Ему не нужно было спрашивать, чтобы узнать ответ на этот вопрос.
- Вполне, — ровным голосом ответила я.
Рэвен выразительно заломил бровь, намекая, что на мое актерское мастерство могли повестись только тангаррцы глубокой ночью, но послушно перевел тему:
- Раинер предложил размяться, — сообщил он. — Тут этажом выше есть тренировочные залы. Мы договорились устроить спарринг через пару часов после завтрака. Хочешь посмотреть?
Я дернулась и беспомощно перевела взгляд на Раинера.
- Это нечестно!..
- Почему? — В отличие от моего актерского мастерства, храмовничье оказалось вполне способно провести и ирейскую знать. — Рэвен обещал не пользоваться магией, а я не стану петь. Обычные тренировочные мечи, один на один. Что тут нечестного?
По отношению ко мне нечестно. Я — не его. И не Рэвена. Он тут вообще ни при чем, просто так получилось…
Но Раинер прекрасно знал, что я ни за что не скажу это вслух. Я помнила этот его взгляд — открытый, честный, способный заставить распоследнюю крысу в канализации срочно отыскать в себе что-то хорошее и выложить все как на духу. Сколько раз я покупалась на его особое выражение лица и дружелюбный тон?..
Рэвен о храмовничьих уловках не знал ничего. И что бы я сейчас ни сказала, это будет выглядеть глупо — наверное, ничуть не менее глупо, чем Раинеров порыв.
Дружеский спарринг. Ничего особенного, кроме того, что Раинер решил воспользоваться случаем почесать кулаки. Он же целый год занимался исключительно тем, что гонял нежить по всему городу! А Рэвену наверняка хватало погон и фамилии, чтобы решить любые проблемы еще до того, как они возникнут…
- Ну, если так, я с удовольствием посмотрю, — отозвалась я, с вызовом глядя Раинеру в глаза.
«Решишься? Решишься избить его прямо передо мной, когда я уже поняла, почему тебе это так нужно?»
А Раинер только улыбнулся — все так же дружелюбно и открыто, что я не выдержала и первой отвела взгляд.