Никта

Колыбельная волкам

Конец ноября две тысячи тринадцатого года от Рождества Христова отметился в сибирском городке под названием Краснопольск неожиданной оттепелью. Зима остановила свой шаг, будто споткнулась о нежданное препятствие, подставленное проказницей-весной. Сугробы уменьшались в размерах, окна домов весело подмигивали друг другу солнечными бликами, и — совсем уж невероятное дело в ноябре — под крышами выросли сосульки. Даже закаты стали по-весеннему добрыми, окаймлёнными алым сиянием. Люди знали, что ложная весна не будет длиться долго, поэтому спешили насладиться ею в полной мере. Дети перебрасывались снежками, молодые пары, взявшись за руки, бродили по тихим окрестным лесам, кое-кто достал лыжи и отправился на стадион. Ну а те, кому не хватало времени или задора на подобные глупости, просто любовались красотами несвоевременной оттепели.

Два человека, которые стояли на балконе пятого этажа дома на улице Пушкина, тоже воспользовались щадящей погодой и открыли ставни на балконе настежь. Мужчина курил сигареты «Парламент», задумчиво глядя на огни в окнах дома напротив, а женщина облокотилась о край балкона и рассматривала двор, где вдоль детской площадки бродили мамаши с детьми — когда ещё выдастся случай зимой с ребёнком погулять на свежем воздухе?.. Солнце почти коснулось горизонта своим краем, но вокруг было пока светло. Со стороны улицы доносился гул проезжающих машин, в соседнем дворе громко смеялись подростки, затеявшие какую-то подвижную игру. У гаражей время от времени сверкала вспышка электросварки, и вслед за тем кто-нибудь из мам неизменно окрикивала своё чадо: «Не смотри в ту сторону!».

Курящего мужчину звали Вадим. Ему было тридцать шесть лет. Зарабатывал он на жизнь тем, что продавал оргтехнику для офисов. Семь лет назад он открыл свою маленькую фирму, которая за прошедшие годы разрослась до сети из трёх магазинов в разных частях города. Жены и детей у него не было: Вадиму нравилась его жизнь в том виде, в каком она была сейчас, и менять что-то без веской причины он был не намерен. В быту Вадим предпочитал одиночество, детей он особо не любил, отношения с женщинами предпочитал краткосрочные, готовить и штопать превосходно умел сам — к чему женитьба, спрашивается?

Впрочем, с женщиной, которая сейчас находилась рядом с ним, у Вадима отношения были крепкие и долгие. Это была его старшая сестра Галина, которую c детства все родные звали не иначе как Галкой. Иные женщины болезненно реагируют на замысловатые сокращения их имени, но к Галине это не относилось. «Галка — вольная птица, — говаривала она со смехом. — К чему обижаться? Я и чувствую себя юркой галочкой. Вспорхну и улечу, только вы меня видели». В отличие от Вадима, Галка давно состояла в браке и уже обзавелась двумя сыновьями, старший из которых следующей осенью должен был идти в первый класс. А зашла она сегодня к Вадиму, чтобы занести кулёк с домашними пирожками, которые выслала ему мать, живущая в селе: непоседа Галка на выходных смоталась туда и обратно, и старушка, конечно, не преминула отправить с дочерью гостинец для сына. Она знала, что Вадим души не чает в приготовленных ею пирожках.

В том, что пирожки по-прежнему сохраняют в себе волшебство детства, Вадим убедился сразу же, пригласив сестру за стол. Обсуждая новости, они выпили чаю, съели пирожки и полакомились половиной торта-мороженого, который остался в морозильнике со дня рождения Вадима. Наконец, брат и сестра выпили по бокалу красного полусладкого вина — наследие всё тех же именин. После этого заядлый курильщик Вадим взял пачку сигарет и вышел на балкон. Сестра составила ему компанию, чтобы не сидеть одной.

И вот мужчина и женщина молчали, глядя на непривычно ласковый закат и вслушиваясь в городские звуки. Может быть, Вадиму и Галке и хотелось о чём-то ещё поговорить (всё-таки не виделись более месяца), но все темы они исчерпали ещё за столом и теперь просто не знали, где ещё найти повод для дальнейшей болтовни. Галка узнала, что у Вадима женитьба по-прежнему не занесена в планы, что дела у фирмы идут хорошо, и что брат обязательно придёт на новогоднюю постановку в детском центре, где Галка будет играть роль Снежной Королевы. В свой черёд, Вадим принял к сведению, что в семье у Галки всё по-прежнему хорошо (если не считать того, что младший Костюшка постоянно простывает и кашляет, и никакие микстуры не помогают), муж только что вернулся из трехнедельной командировки в Омск, а на работе одна из коллег — вот ужас-то! — обожгла горло чересчур горячим кофе, и теперь ей будут делать какую-то операцию.

Когда Вадим почти выкурил сигарету и Галке, которая поленилась застегнуть пуговицы пальто перед выходом на балкон, стало уже немного зябко, во двор въехал чёрный автомобиль «ленд крузер» и остановился под их балконом. Из машины со стороны пассажира выскочила — вернее сказать, выпорхнула — молодая девушка в жёлтой куртке и резво взбежала по ступенькам. Скрипнула дверь подъезда. Видимо, девушка намеревалась быстро вернуться, потому что она оставила дверцу машины приоткрытой. По двору стал разливаться мотив песни, играющей в салоне на полную громкость. Судя по треску помех на фоне, её передавали по радио. Вадим поморщился: он не любил включать песни в автомобиле громко и неодобрительно относился к водителям, считавшим, что все в радиусе километра обязаны оценить их музыкальный вкус. Наклонившись в сторону, он погасил выкуренную сигарету о стеклянную пепельницу, которую вынес с собой, и хотел предложить сестре вернуться в дом, когда та воскликнула:

— Вадик, а ведь я знаю эту песню!

Вадим прислушался. Гитарная какофония проигрыша как раз закончилась, и пошёл низкий, немного искажённый акустикой салона и расстоянием голос певицы:

Вместо припева начались какие-то нестройные выкрики, которые, видимо, должны были напоминать волчий вой. Вадим пожал плечами:

— А я вот не узнаю. Ерунда какая-то, по-моему.

— Я точно помню, что слышала эту песню. По телевизору, — Галка повернулась к брату. — Давно, лет десять назад, я тогда только институт закончила. «Фабрику звёзд» помнишь? Такая передача была в начале двухтысячных, из обычных подростков делали артистов.

— Ты же знаешь, я телевизор редко смотрю. Слушай, давай уже зайдём, а? Простудимся ещё.

— Хорошо, — Галка кивнула и в последний раз посмотрела вниз. Цокая каблуками, девушка уже спускалась по крыльцу. Она села в «ленд крузер» и захлопнула дверцу. Музыка прервалась. Чёрный автомобиль медленно тронулся задним ходом, разворачиваясь к выезду из двора.

Они вернулись на кухню, немного продрогшие, но и посвежевшие. Вадим убрал в холодильник остатки еды, а Галка, несмотря на его протесты, настояла на том, чтобы помыть посуду перед уходом. Бросив тарелки, ложки и вилки в раковину, она поднесла губку к бутылке моющего средства «Фэйри», но её настигло разочарование: похоже, жидкость в бутылке давно закончилась.

— Так она ж у тебя пустая! Почему ты её не выкинешь?

— А-а, пусть стоит, — Вадим махнул рукой, ссыпая подобранные со скатерти крошки в мусорное ведро. — Потом как-нибудь выброшу.

— Надо новую купить. Как ты вообще моешь посуду без «Фэйри»?

— Обычной горячей водой. А купить — да, надо, но постоянно забываю.

— Ты, братец, погряз по уши в холостяцкой жизни, — Галка включила воду и взялась за первую тарелку. — Скоро вообще будешь раз в неделю посуду убирать, знавала я таких мужичков. Когда же ты мамку-то обрадуешь?

— Ай, только не начинай заново, — насупился Вадим. — Придёт время — женюсь. Будет маме и невестка, и внуки. А сейчас у меня дел полно.

— Ну ты смотри, мама-то уже немолодая. Она мечтает о том, чтобы у тебя появилась семья. Вот и на этот раз, когда ездила, она постоянно спрашивала, как у тебя там с девушками. Мне даже неудобно было.

Вадим хмыкнул и вышел из кухни.

Закончив с посудой, Галка помыла руки в ванной и пошла к брату. В гостиной его не оказалось, как и в спальне. Нашёлся Вадим в тесной комнатке, которую он называл своим рабочим кабинетом. Он сидел за компьютером и смотрел видеоролик с дерущимися тиграми, подперев голову кулаком.

— Вадик, у тебя сейчас интернет включён, да?

— Конечно. У меня же кабель — интернет всегда включён. Спрашивать так — это уже прошлый век.

— Ну, прости меня, тёмную. А зайди-ка в «Контакт» и найди мне ту песню, которая звучала в этой машине.

Вадим удивлённо обернулся:

— Прямо сейчас? А флешка у тебя есть с собой?

— Нет-нет, мне просто послушать, — Галка сняла с деревянного табурета в углу кадку с карликовой пальмой и сама уселась на него. — А то по радио я так и не разобрала, о чём там поётся.

— И зачем тебе это? — Вадим защёлкал мышкой, открывая браузер.

— Просто интересно.

— Ну, как маленькая… И, кстати, как я эту песню тебе найду? Я же не знаю ни имени певицы, ни названия песни. Ты что-нибудь из слов запомнила?

— Что-то там про колыбельную волкам.

Постучав по клавишам, Вадим кивнул:

— Ага, похоже, вот она. Кстати, так и называется — «Колыбельная волкам». Тебе включить?

— Ну включай, раз нашёл.

— Ладно, а я пойду, пока себе чай налью. Буду я сидеть и слушать всякую чушь…

— Не ворчи!

Усмехнувшись, Вадим поставил песню на воспроизведение и вышел из комнаты. Он любил свежекипячёный чай, так что пришлось ждать, пока не нагреется вода в чайнике. Плеснув кипятка в чашку и кинув в неё пакетик чёрного чая, Вадим вернулся в кабинет. Галка, постукивая пальцами по коленям, слушала песню — видимо, уже на повторе:

— Ну как? — Вадим поставил чашку на стол рядом с клавиатурой. — Поняла смысл жизни?

— Вадик, перестань, — Галка прыснула. — Но песня очень интересная.

— Это чем же? Самая обыкновенная попса.

— Ну вот представь — кто может петь колыбельную волкам?

— Да не хочу я мозги себе парить, — Вадим сел на кресло и остановил песню. — Это просто бессмыслица, понимаешь? Всем этим певичкам продюсеры за утро десять таких песен сочинят, не напрягая извилин, а ты тут начинаешь смысл искать.

— Да без разницы, кто там и как слова сочинял. Ты просто представь картину: кто-то шастает там в темноте каждый вечер и поёт, чтобы волки уснули…

— И?

— А тебе не жутко от такой мысли?

— Мне очень жутко от мысли о предстоящих годовых отчётах в налоговую. В этом году они бульдогом цеплялись за меня, и вряд ли уже отстанут. Будут трясти, как линяющего щенка, говорю тебе.

— К чему тут твоя налоговая?

— Ну а к чему этой твой шастающий в темноте? Эх, видно по тебе, что Роман три последние недели в Омске прохлаждался, — Вадим лукаво улыбнулся.

— Ай, да ну тебя, Вадик, — Галка надулась, как в детские годы. — Совсем ты одеревенел с этим твоим бизнесом, поговорить нормально с сестрой не можешь.

— Так о чём тут гово… эх, — Вадим вздохнул и примирительно вскинул ладони, поняв, что слишком увлёкся спором. Такое бывало с Галкой — порой на неё что-то находило, и она в буквальном смысле слова витала в облаках. Годы не сгладили эту черту, а только усугубили. Раньше Вадим как-то умел безболезненно обходить в разговоре её причуды, но теперь, перетираясь годами в жёстком деловом мире, видно, и вправду стал терять ценное умение…

— Ну ладно, ладно, ты только не злись, — Вадим придвинул кресло ближе к ней. — Что ты там хотела сказать об этом, который в темноте?

— Да неважно. Просто образ хороший. Так и представляю, как он там бродит ночью между качелями и усыпляет волков.

— Кто бродит? Человек?

— Это вряд ли. Там же поётся: «у него большие зубы».

— Значит, вампир?

— Почему сразу вампир? Существо. Какое-то, неважно какое, но страшное. Представляешь? Танцует при свете луны, и никто его не видит. А когда заводит свою колыбельную, его слышат только волки, а люди думают — опять эти ржавые железяки скрипят по ночам. Кстати, ведь в нашем дворе как раз такие качели есть. Иногда скрипят по ночам, спать мешают. Так и кажется, что на них кто-то сидит всю ночь.

— Но зачем этому существу сидеть на качелях в городе? — Вадим старался сохранить серьёзное лицо. — В городе же нет волков, а в лесу нет качелей. Видишь? Бессмыслица. Кто-то просто на ходу текст придумывал.

— Ну-у, — Галка неосознанно почесала нос, как всегда делала, когда задумывалась. — Может быть, он как раз усыпляет волков, которые пробрались в город. Если он не споёт, то они не заснут и нападут на людей, будут их убивать, утаскивать в лес…

— Фантазия у тебя что надо, — признал Вадим. — Кстати, ты же в детстве хотела стать писательницей. Что-нибудь пишешь сейчас?

— Да откуда? Семья, дети, работа… Всё времени нет.

— Может, всё-таки тебе стоит начать? Ещё ведь не поздно. Я уверен, у тебя выйдет замечательно. Помнишь, какими небылицами ты меня в детстве кормила? А я верил. И читатели тоже поверят, — Вадим улыбнулся. — Станешь второй Дарьей Донцовой.

— Упаси Господи, Вадик! Хочешь, чтобы я совсем измоталась — по сотне книг в год писать?

Оба задорно рассмеялись, затем Галка глянула в окно и заторопилась:

— Ой, уже смеркается. Что ж, я пойду. Скоро и Роман с работы вернётся, нужно разогреть плов к его приходу.

— Я тебя подвезу, — Вадим встал. — Всё-таки вечер, мало ли…

— Да забудь. Я успею дойти до дома, пока не стемнело. К тому же в такой тёплый вечерок прогуляться — одно удовольствие. Что я, никогда пешком не ходила, что ли?

— А волки? Их не боишься? — Вадим хитро прищурился.

— Так ведь они уже спят, наверное. Зря, что ли, им колыбельную поют?

— А вдруг тот, кто поёт колыбельную, обитает в другом городе?

— Но ведь кто-то же скрипит качелями в моём дворе по ночам…

Уже стоя в дверях, Галка чмокнула младшего брата в щеку:

— Ну, Вадик, удачи в делах. Ты давай, заходи к нам почаще, а то маленькие тебя совсем не видят. Ты же дядя им — пусть смотрят, равняются на тебя, такого красивого и богатого.

— Не такой уж дядя и богатый.

— Зато красивый уж точно, — Галка нацепила сумочку на плечо. — И найди маме невестку наконец!

— Обязательно, прямо сегодня!

Закрыв за сестрой дверь, Вадим вернулся к компьютеру. Чай на столе совсем остыл; пришлось снова совершить поход на кухню и постоять около гудящего чайника. Осторожными глотками отпивая напиток из чашки, Вадим сел на кресло, открыл на экране отчёт по продажам за последние недели и попытался сосредоточиться. До того, как пришла Галка, он намеревался проанализировать спрос на технику по магазинам, чтобы уяснить, что и сколько закупать у поставщиков в начале декабря, но визит сестры выбил его из колеи: вникнуть как следует в колонки чисел и наименований не получалось. Промучившись четверть часа, Вадим чертыхнулся и закрыл отчёт. «Можно заняться этим потом, — подумал он, — а сегодня лучше отдохнуть, раз голова не варит».

У Вадима, как у человека порядка, был строгий режим сна: ложился он ровно в девять часов, а вставал в пять утра по будильнику, чтобы сделать зарядку и успеть поработать до того, как выйти из дома. Эта привычка въелась в кости ещё со студенческих времён. Вот и сегодня он просидел полтора часа за компьютером, просматривая видеоролики в интернете и раскладывая пасьянс (лишь один раз отлучился на балкон покурить). Как только часы показали восемь пятьдесят, выпрямился в кресле и потянулся. Пора было отправляться в постель. Вадим стал закрывать окна на мониторе. Последним открытым окном осталась вкладка браузера, где была поставлена на паузу песня, так взбудоражившая воображение Галки. Немного поколебавшись, Вадим нажал на кнопку воспроизведения.

Какие глаза могут быть у безумца? Большие? Красные? Злые? Вадим попытался себе представить певца с подобным взглядом, но не смог. Единственное, чего он добился — это воскресить в памяти образ одного известного артиста, славящегося своим пучеглазием. Вадим даже хохотнул.

— Ну ведь бред же, — заключил он вслух, закрыл браузер и нажал на кнопку выключения компьютера.

Заснул он почти сразу, едва лёг — сказалось то, что он не забивал себе голову работой. Поначалу сон протекал без видений, но потом из глубокой серой воронки без дна стали возникать образы. Вадим вдруг обнаружил, что стоит в узком проулке между двумя кирпичными зданиями. Ветер гнал по земле обрывки пожелтевших газет и продувал Вадима насквозь. Он поёжился и огляделся. Со всех сторон была темнота — ни одного огонька. Только на расстоянии пары шагов что-то можно было разглядеть. Приходилось выбирать направление наугад. Решив идти в ту сторону, куда он смотрел изначально, Вадим зашагал вперёд. Кирпичные стены не заканчивались, и он не знал, долго ли шёл. Время стало вязким, как желе.

Остановился Вадим, когда он обо что-то споткнулся. Пришлось схватиться за стену, чтобы не упасть. Восстановив равновесие, Вадим взглянул под ноги и увидел лежащую поперёк прохода девушку. Она не дышала. Желтая куртка на ней была изодрана в лохмотья и перепачкана в крови, вытекшей из глубоких рваных ран на туловище, руках и ногах девушки. Невидящие голубые глаза уставились в тёмное небо.

Вадим узнал её. Это она выходила из «ленд крузера» вечером и села в него же пару минут спустя. Что с ней произошло? Кто мог?..

Словно в ответ на его немой вопрос, из темноты раздалось рычание.

— Кто там? — спросил Вадим.

Рык повторился. Из мрака выползли две тёмные фигуры, прижимающиеся к земле. Их глаза горели нехорошим жёлтым пламенем. Волки. Серая шерсть на их шеях стояла дыбом.

Вадим посмотрел назад, готовясь дать деру. Но и там уже мелькали силуэты. Бежать было некуда — хищники наступали с двух сторон. Через несколько мгновений они набросятся на него и растерзают, как бедную девушку.

«Он поёт колыбельную волкам», — вспомнил вдруг Вадим строчку из песни. И где же он — тот, кто утихомирит этих тварей своим пением?

Он завертел головой в отчаянии. Кирпичи — волки — ещё кирпичи — снова волки… Больше ничего.

Лишь только в последний миг перед тем, как волки накинулись всей сворой на него, Вадим догадался посмотреть вверх.

Он стоял на крыше левого здания. Несмотря на крутой угол обзора и темноту, почему-то Вадим увидел его лицо очень чётко. Несомненно, это был не человек, хотя сложение его тела и напоминало человеческое. Широкое лицо существа сплошь заросло рыжей шерстью, и длинные кривые зубы выглядывали из-под толстых губ, даже когда он молчал. Нос напоминал свиной пятачок, а глаза…

Да, это были глаза безумца. Теперь Вадим понял, как они должны выглядеть. Не большие. Не красные. Не злые. Самые обычные — но только пустые, как яйцо, из которого высосали содержимое. Глаза существа, которое знает всё о своей обречённости.

— Пой же! — страшно закричал Вадим. — Ты должен!

Существо на крыше не двинулось с места. Но его рот приоткрылся, острые жёлтые зубы зашевелились, и вместо пения Вадим услышал тихие шелестящие слова. В тот же момент зверь серым ядром прыгнул на его грудь.

Он проснулся.

Волосы промокли от пота, одеяло почти сползло на землю. Вадим шумно выдохнул, извернулся и посмотрел на ночные часы, стоящие на подоконнике. «22:01». На его глазах единица сменилась двойкой. Значит, он спал всего час. Приснится же такое… Вот что значит слушать перед сном что попало.

Вадим перевернул подушку, откинул одеяло в сторону и лёг на живот, закрыв глаза. На улице шумел ветер — он усиливался с каждой секундой, нагоняя мороз. Недолгая оттепель ноября две тысячи тринадцатого года от Рождества Христова в Краснопольске закончилась.

Он почти уснул снова, когда тишину нарушила резкая трель мобильного телефона. Не размыкая век, Вадим нащупал рукой телефон, лежащий на полу рядом с кроватью, и поднёс его к лицу. «РОМАН», — светилось на экране. Муж Галки. Что ему понадобилось от Вадима в такой час?

— Алло?

— Здравствуй, Вадим, — голос Романа звучал тревожно. — Слушай, а Галка всё ещё у тебя, да? Что-то она припозднилась, я тут беспокоюсь…

— Галка… что?

Телефон, выпав из руки, шлёпнулся Вадиму на плечо. Роман в динамике что-то говорил, но Вадим его не слушал. Он вспомнил конец странного сна — те слова, которые ему сказало печальное существо.

«Прости. Я потерял голос. Не смогу. Прости».

Холодея, Вадим присел на кровати и прислушался к звукам за окном. Так и есть — ни одного поскрипывания качелей, даже далёкого. Над Краснопольском нависла стылая ночь возвратившейся зимы, в которой бродили хищники, и не было в этот тёмный час никого, кто мог бы спеть колыбельную волкам и отвести беду от их жертв.

2014 г.