Николай I Освободитель

Интрелюдия 2

Что бы там кто не говорил, но императорская семья – это тоже люди, и соответственно ничего человеческого им не чуждо. В конце декабря в Зимний дворец, так же, как и во многие другие дома России и прочих христианских стран, пришел рождественский дух. Настроения дополнительно добавляла природа, расщедрившаяся в кой это веки на отличную зимнюю погоду. Температура на улице несколько дней подряд держалась в районе комфортных минус пяти по цельсию, ночью выпал снег, а утром нависшие над городом серые тучи неожиданно растянуло и на радость людям на небе выглянуло солнце, вид которого жители Петербурга, казалось, уже давно позабыли.

Этим утром император вместе со своей женой проводили время за чаем и чтением. Редкий случай семейной идиллии, если вспомнить про тяжелые взаимоотношения в венценосной чете, объяснялся очень просто. На прошлой неделе Александр в очередной раз поссорился со своей «официальной» любовницей Марией Антоновной Нарышкиной, заподозрив ту в неверности. Учитывая, что Нарышкина состояла в официальном браке – собственно Нарышкина – это фамилия мужа, в девичестве женщина носила фамилию Святополк-Четвертинская – обвинения эти на взгляд постороннего человека выглядели весьма экстравагантно.

Вообще Мария Антоновна была женщиной крайне интересной. Она была признанным эталоном красоты в Петербургском высшем свете, Кутузов в своей переписке называл ее ангелом, Державин посвящал стихи, а сколько воздыхателей так и остались тайными, понимая, что соревноваться в любовных делах с императором – дело неблагодарное, наверное и посчитать невозможно. Причем, если в первые годы их связи Александр ревниво оберегал свой «пост» подле прекрасной дамы, то впоследствии он стал куда более снисходительными. Говорят, однажды он поймал Нарышкину на – а может и под, кто знает – своем адьютанте Ожаровском, однако особого значения этому не придал, типа дело-то житейское. Вроде как из трех доживших до взрослых лет детей Марии Антоновны Александр неофициально признавал отцовство двух – Эммануила и Софии – выделив мужу любовницы пособие в триста тысяч рублей и наказав тратить его именно на них. Все-таки начало девятнадцатого века было интересным временем.

Так вот в то утро венценосная чета в молчаливой идиллии наслаждались чаем, когда в их покои крича, смесь и толкаясь влетела толпа детей, среди которых была Анна, Михаил их друзья по играм Эдуард и Юлия Адлерберг, и что Александра впечатлило больше всего – Николай. За всесокрушающей толпой детей пытались угнаться воспитатели, однако расшалившиеся подростки – старшей было девять, а младшему – шесть – на крики взрослых не обращали никакого внимания.

- Саша, - обращаясь к императору на бегу крикнула девятилетняя Анна, - мы идем кататься с горки. Там на набережной нам насыпали горку, пошли с нами!

Император на это предложение только усмехнулся. Идея пойти съехать пару раз на деревянных салазках с горки, звучала весьма заманчиво, вот только одеваться и уходить далеко от камина, пышущего теплом, было откровенно лень.

Неожиданно, вымахавший к своим восьми с половиной годам уже под метр сорок, Николай остановился, по-детски забрался с ногами на стул и принялся декламировать, закрыв глаза и придерживаясь за спинку чтобы не упасть.

- Мороз и Солнце – день чудесный,

Еще ты дремлешь друг прелестный,

Пора, красавица, проснись,

Открой сомкнутый негой взор,

На встречу северной Авроре,

Звездою севера явись.

Вечор ты помнишь, вьюга злилась,

На мутном небе мгла носилась,

Луна как бледное пятно на небе мрачная желтела,

И ты печальна сидела…

Посреди стихотворения великий князь открыл глаза и как-то так получилось, что взгляд его упал на Елизавету Алексеевну, с которой еще со времен открытия родильного дома у него сложились теплые, можно даже сказать дружественные отношения. Выглядело это так, как будто мальчик посвящает стихи именно ей.

- А нынче – погляди в окно,

Под голубыми небесами,

Великолепными коврами

Блестя на Солнце, снег лежит,

Прозрачный лес один чернеет,

И ель сквозь иней зеленеет,

И речка подо льдом блестит.

Взоры присутствующих совершенно невольно обратились в сторону окна. Леса там не было, зато белых снежных ковров – сколько угодно, да и Нева действительно блестела на Солнце, скованная льдом.

- Вся комната янтарным блеском

Озарена. Веселым треском

Трещит натопленная печь,

Приятно думать у лежанки,

Но знаешь не велеть ли в санки,

Кобылку бурую запречь.

Печи к комнате понятное дело не было, но зато имелся камин, который действительно очень уютно потрескивал. Николай повернул голову к Александру и продолжил.

- Скользя по утреннему снегу,

Друг милый, предадимся бегу,

Нетерпеливого коня.

И навестим поля пустые,

Леса недавно столь густые,

И берег милый для меня…

По окончании стихотворения великий князь картинно раскланялся, с улыбкой принимая бурные овации зрителей, после чего спрыгнул на пол и подняв вверх кулак прокричал:

- Вперед! Кататься с горки, - и вся малышня, вновь загалдев бросилась на выход.

- Ну просто татаро-монгольский набег, - усмехнувшись пробормотал Александр, императрица, со слегка зарумянившимися щеками – не так часто ей посвящают стихи – только кивнула. – Набежали, пограбили и усвистали за горизонт.

Пограбили – это он конечно немного преувеличил: несколько пряников, испарившихся вместе с детьми, на полноценный грабёж явно не тянули.

- Ваше императорское величество, - в дверях появился растрепанный Воронцов. – Прошу простить за этот набег, дети совершенно расшалились, мы буквально не смогли их поймать.

- Ничего Семен Романович, все нормально, - успокаивающе кивнул император, - это же дети – бывает. Что составлять информационные сводки и подбирать специалистов оказалось проще чем уследить за бандой малолетних головорезов. Может чаю? У нас еще есть немного пряников, благо не часть сладкого нам великодушно оставили.

- Прошу простить, однако я должен присматривать за подопечными. Ваши величества, - Воронцов кивнул и побежал догонять далеко уже убежавшую группу детей.

Александр кивком отпустил графа, несколько минут еще посидел в кресле, после чего встал и подошел к окну. Там внизу на набережной Невы под присмотром десятка взрослых – воспитатели плюс охранники Николая – во всю резвились дети. Специально для них был насыпана большая, в два человеческих роста горка, которая начиналась сверху и спускалась вниз на лед реки. Вооруженные деревянными санками, дети со смехом и визгом съезжали с горки с удовольствием барахтаясь в свежем пушистом снегу.

- Как тебе неожиданные поэтические таланты Ники? – Спросил император не оборачиваясь.

- Прекрасно, настоящий талант! – Тут же отозвалась Елизавета Алексеевна, - обязательно нужно будет записать, а потом издать в дворцовом листке. Великолепный слог, а как подобраны эпитеты и главное – как в тему!

- Действительно, - согласился император, - а так бросишь взгляд и кажется, что обычный ребенок, ничем от других не отличается.

- Обычный, - рефреном отозвалась женщина, - только очень талантливый.

- Это да, этого не отнять, - очень тихо пробормотал Александр. Сколько он еще сможет продержать брата практически под домашним арестом? Когда тот взбунтуется? Не было ли сегодняшнее представление завуалированным предложением к переговорам? От этого с виду обычного восьмилетнего мальчугана можно было ожидать чего угодно.

З.Ы. А все! Все что было написано заранее - выложил. Теперь по главе в день-два.

З.З.Ы. Напоминаю, что ускорить написание книги могут ваши лайки, подписки, комментарии и вот это вот все.