Ничья жизнь

Глава 7. Бои местного значения

– Нам сюда, – сказала Кацураги, сдвигая на лоб солнцезащитные очки и кивая в сторону скромно выглядящей стеклянной двери с вывеской «Дизайнерская одежда и аксессуары».

– Здравствуйте. Я могу чем-нибудь вам помочь? – приветливо произнесла молоденькая девушка-продавщица, выходя нам навстречу и слегка кланяясь.

– Да вот… – Мисато окинула взглядом зал и целенаправленно направилась в сторону стоек с женской одеждой. – Платье себе новенькое хочу прикупить…

– О! Тогда вы определённо зашли по адресу! У нас всё только самого лучшего качества! – тут продавец-консультант несколько скептическим взглядом окинула нас двоих. – Отличный выбор по отличной цене.

Типа, дорого, что ли? Задолбали уже… Мы что, настолько неплатёжеспособно выглядим? Нет, ладно я – в лёгкой спортивной куртке, спортивных штанах и кроссовках, но командир-то смотрится вполне респектабельно в своём любимом коричневом платье…

– Да нам это не так уж и важно, – флегматично протянул я. – Главное, чтобы понравилось… Ведь так?

Да нет, главное сейчас (лично для меня) – захватить плацдарм под кондиционером…

Уф, ну и жара же сегодня! Даже мундир с берцами пришлось скинуть и одеться по сверхлёгкому варианту. Была бы моя воля – вообще из помещения не вылез бы, но как-никак первый выходной после штрафных занятий… Да и Кацураги последние несколько дней постоянно намекает относительно моей расплаты…

– Угу… – рассеянно произнесла Мисато, мечтательным взглядом окидывая потенциальные цели. – Так, Синдзи. Думаю, мы здесь задержимся…

– Проходите, выбирайте. Примерочная вон там, – тут же расцвела в дежурной улыбке девушка. – А ваш сын пока может подождать здесь.

Майор на секунду растерялась – за мать с сыном нас ещё не принимали. Было видно, что Кацураги хочется рассмеяться, но она явно не знала, как я на это отреагирую – мало ли, вдруг речь идет о болезненной для меня теме…

– Да, мама, – ехидным тоном развеял я все сомнения командира. – Лучше действительно здесь подожду.

– А, ну тогда ладно… Вот, держи.

Мисато немедленно упорхнула куда-то вглубь зала, а я с облегчёнием плюхнулся на небольшой диванчик рядом с кондиционером. Прохлада, прохлада… Полцарства за прохладу! Положил рядом собой две сумки – свою, спортивную со свежекупленными причиндалами для тюнига «калаша», и кацурагинскую, дамскую.

Интересно, а с каких это пор принято в дамской сумочке, помимо косметички и телефончика носить пистолет?..

Откуда я знаю? Нет, в сумочке не копался. Просто чем ещё можно объяснить такой большой вес? Тем более что с оружием положено ходить постоянно, а на командире я его сейчас не наблюдаю…

И с другой стороны, куда Мисато ещё прятать-то пистолет? К платью ни поясная, ни плечевая кобура не подойдут – это точно… Кстати, пришлось сегодня нацепить как раз не очень привычную плечевую кобуру. С моим нынешним вариантом одежды «глок» на пояс прицепить не получилось, а ходить без него не только не хотелось, но и было просто нельзя.

Не положено, однако.

Вот, блин, маньяки. Нет, я, конечно, люблю оружие, но здешний вариант НЕРВа – это просто сборище каких-то параноиков… Пистолет абсолютно у каждого сотрудника, начиная от Командующего и заканчивая самым распоследним техником. Правда, постоянно носят оружие только офицеры, но ствол имеется под рукой у каждого, и тренировки с ним проводятся регулярно (другой вопрос, насколько хорошо рядовой персонал умеет с ним обращаться…)

Про охрану на воротах штаб-квартиры и внутри неё вообще молчу. Нет, никаких бойцов в штурмовых доспехах с ручными гранатомётами или натыканных повсюду пулемётными турелей я не видел, врать не буду. Зато и игрушечных «узи», как в оригинале, тоже замечено не было. Вместо них у охраны обнаружились проверенные временем пистолеты-пулемёты МП-5 или даже новенькие бельгийские Р-90 с их футуристическим дизайном. Встречались и мощные помповые дробовики типа СПАС-12. Плюс лёгкие бронежилеты, тактические шлемы с бронезабралами и прочее снаряжение.

Всё это, а также обилие видеокамер, сложная система пропускных пунктов и турникетов, наличие бронированных дверей чётко указывало на то, что НЕРВ готовится к отражению как внешней, так и внутренней угрозы штаб-квартире. Террористы, фанатики, диверсанты, быть может, даже мятежники…

Вот только одно хочется спросить: «А где?» Где эти чёртовы террористы?

Нет, я ни в коем случае не жалуюсь – я исключительно за мир, вот только… Раз тут приняты такие меры предосторожности, значит, действительно есть поводы для опасений? Странно… Я вообще-то ничего подобного в истории Японии ни в своём мире, ни в этом припомнить не могу. Ну, кажется, в начале девяностых был теракт в токийском метро – члены секты «Аум Сенрикё» распылили боевой газ зарин. Упоминались еще какие-то беспорядки в японских городах после Второго Удара, ну так они по всему миру происходили… А сейчас здесь вроде бы террористами даже и не пахнет, да и кому из них может быть выгодно нападение на НЕРВ? Именно, что выгодно. Какие-нибудь неорганизованные религиозные фанатики так просто до Геофронта не доберутся, так что тут…

– Синдзи, как тебе?

От вида внезапно появившейся перед глазами Кацураги, я чуть не подпрыгнул. Остановил тянущуюся к пистолету руку, пару раз моргнул, почувствовал, что у меня тихонько отпадает челюсть…

– Ну, как тебе? – покрутилась передо мной майор.

– Э-э-э… – невнятно промычал я. – Мисато…

– Что?

– Мы же вроде о платье договаривались…

– Ну, – непонимающе нахмурилась Кацураги.

– Так и покупай платье, а не пару занавесочек! – воскликнул я.

Нет, а как ещё назвать это непотребство? Две какие-то полупрозрачные… занавесочки тёмно-зелёного цвета, кое-как скреплённые на поясе и на спине… Безобразие!

– Синдзи, ты ничего не понимаешь в современной моде, – поджала губки девушка.

– Да, я – ретроград и консерватор! Так что немедленно снимай эту ерунду!

– Прямо сейчас? Прямо здесь? – захлопала глазами Мисато. – Хотя бы до дома подождал, паршивец…

– Р-р-р-р-р!

– Ладно, ладно…

– …Как насчёт этого?

Со скептической миной на лице пару раз обошел Кацураги по кругу.

– Уже лучше, – подумав, заявил я. – Но всё равно непотребство.

– Да это ж классика! – возмутилась девушка. – Нормальное вечернее платье!

– Пункт номер один, – ткнул я пальцем в грудь Мисато. – Декольте слишком глубокое. Пункт номер два – вырез сзади до самой задницы. Пункт номер три – разрезы снизу через которые гланды видать. Пункт номер четыре – кричащий красный цвет… Короче, непотребство. Я понятно выражаюсь?

– Фи! Какой ты скучный!

– И вообще, куда ты только собралась идти в вечернем платье-то? – меланхолично изрёк я. – И с кем?

– А вдруг будет куда и с кем? – фыркнула Кацураги. – А у меня даже ничего нового и нет!

– Для таких целей совсем необязательно одеваться, как… Гм, короче, можно и поскромнее одеваться.

– Ну и во что же, например?

– Форма! – благоговейно закатил я глаза, молитвенно складывая руки на груди. – Не-е-е… Камуфляж, во! Новенький, цифровой, только со склада…

– Вот же солдафон… Ты, Синдзи, иногда ведёшь себя так, как будто рос в казарме!

– Я сам себе казарма. Давай уже следующий вариант обмундирования…

Мы шагали по широким коридорам внутри гипермаркета. Несмотря на жару, сегодня было довольно многолюдно – выходной как-никак…

– Ну, и к чему был весь этот цирк? – поинтересовался я, когда спустя где-то полчаса мы, наконец, вышли из магазина. Это, кстати, был уже не первый торговый павильон под крышей торгового центра, в который мы сегодня заглянули.

– О чём это ты, Синдзи? – сделала непонимающее лицо Мисато, поправляя левой рукой лямку сумочки.

– Ты перемерила кучу сногсшибательных нарядов, а потом резко, под самый конец, выбрала довольно простенькую и скромную вещь. Подозрительно, не правда ли?

– И ничего не подозрительно, – фыркнула Кацураги. – Это ты себе чего-то выдумываешь… У тебя паранойя, Синдзи.

Даже если у меня паранойя – это ещё не означает, что за мной никто не следит…

Ладно уж… В конце концов, можно и простить девушке невинное развлечение в виде перемеривания нарядов. Хрен бы, кстати, нам такое разрешили, если бы не удостоверились в нашей кредитоспособности, одновременно стараясь не оскорбить возможного клиента. Мне просто предложили, не откладывая дело в долгий ящик, внести свои данные в спецтерминал, чтобы потом без помех ожидать окончания примерок в мягком кресле за чашечкой чая или чего-то прохладительного.

Ну да им же хуже.

От примерно полутора миллионов йен на карточке и волшебной фразы «лейтенант Икари, НЕРВ» продавщицы разве что в обморок не упали. И старались нас никак не беспокоить в дальнейшем (я им на это не очень тонко намекнул).

Всё-таки хоть наши с Мисато лица несколько раз и мелькали в телевизоре, до узнавания на улицах дело ещё не дошло.

Да, и слава Богу! Мне вот только такого уровня популярности не хватало, чтоб на улицах узнавали. Мы ж, ептыть, бойцы невидимого фронта…

– Тебе, может быть, моё платье просто не нравится? А я ведь с тобой советовалась…

Я ещё раз окинул взглядом Мисато, которая решила сразу же надеть обновку.

Короткое, на ладонь выше колена, платье тёмно-синего цвета. Без рукавов и с небольшим вырезом на груди. Материя гладкая, шелковистая. Смотрится неплохо, весьма неплохо…

– Да нет, это уже ты что-то придумываешь… – хмыкнул я. – Ведь говорил же… Ух ты!

Я кинулся к одной из витрин.

– Офигеть… Всегда хотел такую штуковину… – ткнул пальцем в довольно непонятную на вид металлическую загогулину.

– Что это за ерунда? – недоумённо нахмурилась Кацураги, подходя ко мне. – Открывашка?

– Не знаю, как оно называется, но это музыкальный инструмент… Всякие эскимосы на нём так прикольно играют…

– Кто?!

– Ну, чукчи, эскимосы…

«… иншалла», – донёсся до меня обрывок разговора двух проходящих мимо мужчин.

Арабский, что ли? Прикольно, никогда арабов не видел живьём.

Только было дёрнулся обернуться…

– Замри. Ни с места, – ровным тоном произнесла Мисато. – Не вздумай оборачиваться. Смотри сюда.

Командир указала на зеркальную часть витрины. Мне стало не по себе от неестественно спокойного тона Кацураги, и её вмиг застывшего лица.

– На четыре часа. Двое мужчин. Белые брюки, бежевые куртки.

Нашёл взглядом искомое – двоих мужиков. И чего это командир так напряглась? Ну, идут куда-то по своим делам. Вроде бы не японцы, но и на арабов уж точно не тянут – азиаты какие-то… Блин, и не жарко им в куртках-то, да ещё и почти наглухо застёгнутых? Ладно, я так сделал, чтобы ствол не светить, а они-то за…

Стоп.

– Синдзи, – тихо произнесла Мисато. – Что бы ни случилось, держись рядом со мной. Не бойся. Если что…

– Один из них сказал «иншалла», – перебил я майора. – Это по-арабски. Ты из-за…

– Да. Это озна… – тут взгляд Кацураги скользнул куда-то за спину моего отражения, её глаза резко расширились. – Дерьмо!..

В следующее мгновение она повалила меня на пол, закрывая собой, и почти сразу же где-то сзади прогремел взрыв. Уши мгновенно заложило, голову начал раздирать дикий звон, все звуки теперь доносились словно через слой ваты.

Истошно завопила пожарная сигнализация, закричали люди. Где-то в гипермаркете прозвучало ещё несколько взрывов. Моментально поднялась паника.

– Иншалла!!! – проорал кто-то сзади.

Вскочив, Мисато отшвырнула пакет и сумочку, попутно достав из неё свой УСП, после чего рывком поставила на ноги меня.

– Бросай всё и бежим!

Тоже скинул сумку, выхватил из кобуры пистолет, рванул за Кацураги. Вокруг в панике метались люди, где-то грохотали очереди автоматов, перемежающиеся короткими пистолетными хлопками.

– К выходу!

Расталкивая всех, побежали вперёд. Я изо всех сил старался держаться рядом с Мисато и не отстать – быть затёртым в толпе сейчас легче лёгкого…

Позади загрохотала автоматная очередь. Ряды стеклянных витрин справа разлетелись вдребезги, рядом с нами упало несколько человек. На миг обернулся, увидел стоящего посреди прохода человека в спортивной куртке и с укороченным пистолетом-пулемётом МП-5К «Kurz» в руках…

…И тут же поплатился за секундную невнимательность – запнулся и полетел кубарем. Удачно перекатился через плечо, быстро поднялся на одно колено.

– Проклятье! – прорычала Кацураги, нагибаясь, чтобы помочь мне.

Следующая очередь прошла аккурат над нашими головами.

Майор резко обернулась, вскинула пистолет и несколько раз выстрелила в сторону противника. Совершенно неожиданно её поддержали из нескольких стволов – враг ввязался в перестрелку ещё с кем-то.

Пригибаясь и стараясь держаться стен, опять рванули вперёд. Буквально влетели в центральный холл.

Метрах в десяти впереди оказались двое в уже знакомых бежевых куртках. В руках опять же «курцы», из которых они стреляют по разбегающимся людям. Орут что-то непонятное – не по-нашенски. Один из террористов (verdammte Scheisse),[20] накаркал!!! террористов мне только не хватало!!!), широко размахнувшись, бросил что-то вперёд. Секунда, и прямо в центре холла громыхнул взрыв.

Мисато дёрнула меня за руку, заставляя укрыться за декоративной колонной. Выстрелы гремели и спереди, и сзади. Люди, находящиеся в гипермаркете, всё ещё продолжали метаться под огнём террористов…

– Дерьмо, вот дерьмо!.. – прорычала командир, быстро оглядываясь по сторонам. – Проклятье! Придётся прорываться или нас положат.

Куда, вперёд? Но там наверняка полно врагов. Назад? Там тоже как минимум один, и он нас уже видел. Тем более, что кроме главного входа я других не припомню… Так куда же?

– Назад? Враг один, есть союзники.

– Он там не один, а сегодня парней из наружки не больше двух. Вперёд – там нас не ждут.

Ага… Значит, проскользнём мимо терроров и к главному входу…

– Уходим тихо? Без шума и стрельбы?

– Вряд ли, – покачала головой Мисато. – Гражданские в этой части уже, похоже, или погибли, или разбежались, или оказались в заложниках. Всяко привлечём внимание, придётся драться.

Драться. То есть стрелять. То есть убивать. Людей.

Мля-а-ать…

Чтобы скрыть дрожь в руках, я крепко стиснул рукоять «Глока». В животе появилась нехорошая сосущая пустота, а сердце неприятно закололо.

– Может, отсидимся, пока подкрепление не подойдёт?

– А если нас найдут? – резонно заметила майор. – Или они будут подрывать здание?

Резонно.

Я быстро прокрутил в голове всё, что успел заметить за те пару секунд.

– Двое впереди. Ещё?

– Один в дальнем конце, трое на верхней галерее, – отрывисто произнесла Кацураги.

Млять, а я не разглядел! Вот что значит – дилетант…

– Что мне делать?

– Двое ближних – твои, прорываешься вперёд к дивану…

В центре холла – небольшой фонтан, много горшков со всякой здоровой зеленью. Есть несколько диванов и кресел ближе к краям, да…

– …Беги и стреляй. Чаще и больше. Ничего не бойся. Я тебя прикрываю. Подам сигнал – прикрываешь меня от верхних.

– Принято.

– Не подведи, Синдзи.

– Не подведу, командир.

Скрючился за колонной, сжимая двумя руками «глок» и не обращая внимания на грохот сердца в ушах. Мыслей не было, эмоций не было, страха не было – просто на всё это не было времени…

Мисато скинула свои туфли, а то ведь каблуки как-никак, хоть и низкие… Крепче сжала в руках УСП, осторожно выглянула из-за колонны.

– Вперёд!

Выскакиваю и вперёд. Командир рванула вдоль стены, на бегу стреляя куда-то вверх.

Противники прямо впереди. Стоят, как в тире, твари, и палят куда-то…

Добежал до дивана, укрылся, быстро высунулся с левой стороны.

Крепче сжать рукоять в руках, красная точка включённого ЛЦУ пляшет на спине врага…

Три пули в спину левого, стоящего чуть дальше террора. Валится лицом вниз.

Две пули в спину второго. Чёрт!.. Одна пуля проходит мимо, вторая попадает в плечо, слегка разворачивая террора…

Пистолет-пулемёт в руках противника изрыгает поток свинца. Витрина слева от меня разлетается дождём осколков. В ураганном темпе всаживаю в террора ещё три пули, но попадает только одна, да и то в правую руку…

Внезапно его грудь взрывается брызгами крови, и он медленно оседает, так и не сняв пальца со спускового крючка. МП-5К выплёвывает из себя остатки магазина и замолкает.

Спасибо, командир.

Сзади грохочет десятимиллиметровый УСП Мисато, бьющий свинцом в кого-то на верхней галерее.

– Син!

Понял.

Переключаю внимание наверх. Среди полуразбитых витрин и пластиковых перегородок мелькают какие-то силуэты. Гражданских там быть не может – или убежали, или мертвы…

Выпускаю остатки обоймы в белый свет, как в копеечку. Шестнадцать, семнадцать… Затвор застывает в крайнем заднем положении. Большим пальцем правой руки нажимаю на кнопку, из рукояти выпадает пустой магазин. Левой пока тянусь к плечевой кобуре за запасной обоймой…

Рядом приземляется ничуть не запыхавшаяся Мисато, сжимающая в руках пистолет. Замечаю, что её левая рука вся в порезах и крови. Слава Богу, неглубоких…

Командир хватает меня за шкирку и оттаскивает в сторону, к другому укрытию.

На ходу вставляю новый магазин, пальцем спускаю затворную задержку. Затвор занимает привычное положение, досылая патрон в ствол.

– Пока они не очухались, нужно уходить, – приказывает командир, когда мы укрываемся уже за другим диваном. – Сколько у тебя патронов?

– Полный магазин – семнадцать.

– Дай мне свой пистолет – у меня только два патрона осталось.

Без разговоров поменялся оружием, мельком отметив, что УСП значительно тяжелее моего уже ставшего привычным «глока».

– Синдзи. К фонтану, ползком. Я прикрою.

– Есть.

Мисато молнией метнулась куда-то в сторону, стреляя из пистолета почти что в автоматическом режиме куда-то наверх. Я быстро пополз вперёд, к высокому каменному барьеру, что окружал небольшой фонтан в центре холла. Откуда-то с его дальнего конца ударили несколько очередей по нашему недавнему укрытию. Обивка дивана словно взорвалась под градом девятимиллиметровых пуль.

В воздухе что-то промелькнуло, и позади меня грохнул взрыв лёгкой наступательной гранаты. Казалось, сильнее в ушах звенеть уже не может… Оказалось, что казалось.

Свистнули осколки, меня осыпало каменной крошкой и землёй из разбитой кадки с какой-то пальмой, что-то в паре мест резануло спину. Ощутил, как спортивная куртка и футболка начали понемногу намокать.

Яростный рык Мисато, звук стреляющего «глока». С протяжным криком кто-то валится с верхнего яруса вниз.

Не обращая внимания на лёгкую боль в спине, дополз до каменного бордюра, бросил взгляд влево, привлечённый каким-то движением.

Метрах в десяти от меня, на полу холла лежит окровавленный молодой парень с азиатской внешностью – ни хрена ни араб. Похоже, тот, что секунду назад свалился сверху. Лицо перекошено от боли и ярости, левая рука из последних сил тянется в мою сторону.

В ней пистолет.

Вытягиваю руку по полу, целюсь во врага, выжимаю спусковой крючок.

Руку сильно дёргает отдачей, прицел тут же сбивается, но контрольный выстрел не требуется – пуля сорокового калибра сносит террористу полчерепа.

Смотрю на человека, которого только что убил и…

Ничего не чувствую. Вообще. Ни страха, ни отвращения. Ничего. Только где-то глубоко, очень глубоко, куда в панике забился Младший, полностью отключившись от внешнего мира, ярче солнца полыхает огонь ужаса и отчаянья…

Но в груди и голове сейчас холодно и пусто. Полный контроль над телом ввиду чрезвычайной обстановки. На окраине сознания мелькает нечто, что можно перевести как:

«Боевая единица противника уничтожена. Фронт – красный уровень опасности. Тыл – жёлтый. Правый фланг – зелёный. Левый фланг – зелёный, контроль, союзник. Расход боеприпасов – 90 % (остался один патрон). Не терять бдительности. Продолжать бой».

Враг уничтожен – это хорошо…

В голове набатом бьет единственное слово:

«Вы-жить. Вы-жить. Вы-жить…»

Мисато и ещё пара врагов вяло перестреливаются. Вернее это просто Кацураги экономит патроны, а вот её противники их определённо не жалеют. Один на верхней галерее, примерно на одиннадцать часов, ещё один уровнем ниже – на девять.

Замечаю, что один из убитых терроров лежит совсем рядом. Осторожно подползаю к нему, используя тело как укрытие. Откладываю УСП в сторону и быстро обыскиваю труп. Достаю из наплечной кобуры террора тяжёлый пистолет (судя по маркировке – Зиг-Зауэр П-220) и запасной магазин. Подтягиваю к себе валяющийся рядом машин-пистолет,[21] снимаю с пояса убитого пару сдвоенных обойм, скреплённых синей изолентой.

Полминуты на изучение незнакомого пистолета-пулемёта.

Возможность использования трофейного оружия в критических условиях и при нехватке времени – первейшее дело. Ничего сложного – всё оружие построено на одних и тех же принципах, и рассчитано на среднестатического солдата (читай, идиота и кретина)…

Целик, мушка, рукоятка затвора, защёлка магазина, флажковый переключатель режима огня, совмещённый с предохранителем… Так-так, возможность вести огонь фиксированными очередями по три выстрела? Хорошо, хорошо… МП-5 «Kurz»[22] – это вообще просто здорово, отличный пистолет-пулемёт… Две удобные рукояти для удержания, складной приклад, хорошая точность и скорострельность…

Выщёлкиваю магазин – в нём только пяток патронов. Маловато… Переворачиваю «спарку», вставляю новый на тридцать патронов.

Откидывая вбок лёгкий пластиковый приклад, перевожу флажок в положение отсечки по три выстрела. Засовываю в карман куртки запасные магазины к машин-пистолету, во второй примериваюсь запихнуть увесистый пистолет и обойму к нему…

– Синдзи, патроны! – раздаётся позади.

Проклятье…

Запускаю по полу в сторону Мисато трофейный пистолет террориста, а следом – запасную обойму.

– Держи!

Нужно дать Кацураги время и осадить врагов…

Не глядя, боком высовываю пистолет-пулемёт из-за бордюра. Левой рукой крепко сжимаю переднюю рукоять, правой вдавливаю спуск и даю пару коротких неприцельных очередей в сторону противника. МП-5К заходил ходуном в руках (килограмма два с половиной весит, пожалуй…), по ушам ударил грохот выстрелов.

– Прикрываю!

Блин, Мисато, ты чего-то путаешь! Я же не боец-штурмовик, что делать в таких случаях – не знаю!..

Хотя тактика двойки, в принципе, понятна: один – стреляет и прикрывает, другой в это время меняет позицию, а потом наоборот…

Пригибаясь как можно ниже, рванул к выходу, к которому мы с командиром всё-таки подобрались в ходе своих манёвров. Кацураги, высунувшись из-за ещё одной декоративной колонны, быстро и точно стреляла из трофейного ствола, не давая противникам высунуться из укрытий.

Внезапно прямо около меня пролегла автоматная очередь, в пыль кроша каменную плитку пола. Что-то сильно и больно ударило в плечо, сбивая с ног и бросая на пол.

Чудом сохранив равновесие, упал на правое колено, больно проехавшись по выщербленным выстрелами каменным плиткам. Не обращая внимания на бьющую толчками боль в руке, вскинул «курц» и перевёл машин-пистолет в режим полностью автоматического огня. Как можно сильнее вдавил приклад в плечо, поймал взглядом мелькнувший среди множества декоративных растений силуэт и нажал на спуск. Дал длинную, на пол-магазина, подавляющую очередь, ствол повело вверх и в сторону. Несмотря на сильную оглушённость, с большим удивлением отметил чей-то болезненный вскрик…

Что, неужто попал?..

Рядом молнией пронеслась Мисато, вновь схватив меня на шиворот.

– Не увлекайся! Уходим!

Кацураги влепила три пули в одну из огромных витрин, выходящих на улицу, и что-то швырнула вперёд, разбивая стекло вдребезги. Вдвоём влетели в образовавшийся выход. Кроссовки с хрустом прошлись по битому стеклу, и я с ужасом подумал, что Мисато ведь без обуви…

Вслед нам неслись редкие выстрелы и короткие очереди, но мы уже со всех ног бежали по широкой каменной лестнице.

В противовес России вокруг гипермаркета, в котором происходило явно что-то не то, не наблюдалось толпы зевак… Да вокруг вообще никого не наблюдалось!

А нет, вру. Как раз сейчас к торговому центру начали съезжаться машины токийской полиции – бело-чёрные легковушки и микроавтобусы, из которых начали резво выпрыгивать «японские городовые». Большая часть в обычной сине-голубой летней форме, в чёрных фуражках и лёгких брониках, с пистолетами наперевес. Но был здесь и местный спецназ (вылезший из трёх микроавтобусов), в более тяжёлых бронежилетах, касках с прозрачными забралами и с полноразмерными пистолетами-пулемётами МП-5 в руках…

И все стволы в руках полиции смотрели исключительно в нашу сторону…

Эй, ребята, вы чего? Мы же свои!..

– Стоять! Оружие на землю! Руки за голову! – рявкнул кто-то в мегафон. – Без глупостей или открываем огонь на поражение!

– Свои! – ничуть не тише рявкнула Мисато. – Майор Кацураги, НЕРВ!

Но руки от греха подальше мы всё-таки подняли. Правда, оружие бросать не торопились.

В противовес нам опустил оружие кое-кто из полицейских, по-видимому, узнав меня или командира. К нам тут же выдвинулось с десяток спецназовцев, грамотно беря нас в клещи и в то же время закрывая от возможных атак со спины.

– Пройдёмте.

Отошли с простреливаемой зоны за линию, образованную полицейскими машинами.

Всё это время спецназовцы держали меня и майора на прицеле своих машин-пистолетов. Чувствовать на своей груди ярко-алые точки ЛЦУ было очень неприятно…

– Документы! – потребовал один из полицейских, протягивая левую руку вперёд, а правой в это время держа МП-5 на весу.

Мисато дёрнулась было за удостоверением, но тут же досадливо поморщилась. Документы остались в бумажнике, бумажник в сумочке…

– Проклятье…

А сумочка осталось где-то в гипермаркете, выброшенная как балласт.

– Сэр, – осторожно произнёс я. – Лейтенант Икари, НЕРВ. Разрешите?..

Правая рука уже порядком затекла держать на весу тяжёлый «курц», но оружие я выпускать не торопился – мало ли что…

Медленно потянулся левой рукой к карману спортивных штанов, где лежало удостоверение и кредитка. Плечо тут же прострелило сильной болью, я поморщился, но стерпел. Достал удостоверение, протянул, передал. Старший группы быстро пробежался глазами по ксиве и почти сразу же вернул её.

– Порядок, – дал командир короткую отмашку своим людям. – Извините. С вами всё в порядке? Помощь требуется?

Я облегчённо выдохнул, глядя на то, как стволы пистолетов и МП-5 опускаются вниз. Покосился на пропитавшийся кровью изодранный рукав спортивки и исцарапанную руку Кацураги. Блин, симметрично нас подранило…

– Мне нужна связь со штаб-квартирой НЕРВ, офицер, – распорядилась Мисато, сохраняя напряжённое выражение лица. – И да, желательно бы получить некоторую медицинскую помощь, пока не прибыли наши люди…

– Разумеется, госпожа майор. Пройдёмте в машину, – махнул нам «городовой». – Можете что-нибудь рассказать о ситуации в торговом центре? Численность террористов, оружие, заложники, взрывчатка…

Я поставил пистолет-пулемёт на предохранитель, перехватил его поудобнее, и поплёлся следом за Кацураги и спецназовцем к полицейскому фургону. Кстати, только сейчас заметил, что Мисато хромает на левую ногу, а по асфальту за ней тянется кровавый след – блин, поранилась всё-таки, дай Бог чтобы не серьёзно…

Внезапно на меня навалилась дичайшая слабость и усталость, руки и ноги мелко задрожали – захотелось выпить чего-нибудь крепкого или выкурить пару сигарет… Адреналин отпускает, не иначе, блин…

Неожиданно где-то в городе громыхнул мощный взрыв, и к небу поднялся огромный столб дыма и пыли. В отдалении застрекотали автоматные очереди, грохнуло ещё несколько более слабых разрывов, послышался шум летящих вертолётов…

Вокруг суетились полицейские, готовясь к штурму торгового центра, а я задумчиво пробормотал, останавливаясь на месте и поднимая взгляд к небу:

– А нам кто-нибудь объяснит, что здесь на хер происходит или нет?..

В торговом центре «Новый рассвет» было тихо. Немногочисленные оставшиеся в живых террористы, захватив заложников, засели где-то на верхних этажах гипермаркета. Полицейский спецназ усиленно готовился к штурму.

Я сидел около открытой задней двери внутри спецназовского фургона, с трофейным «курцем» наперевес. Разжился у полицейских ремнём для пистолета-пулемёта и подсумком на четыре магазина (хорошо, что у них тоже МП-5, пускай и не укороченные).

Так что теперь сидел и типа охранял командира – Мисато сидела внутри машины, постоянно с кем-то переговариваясь по рации. Особой необходимости в охране не было, да и телохранитель из меня был, честно говоря, никакущий, но марку стоило держать. Пусть даже микроавтобус сейчас оцеплен десятком парней из Второго отдела с автоматами в руках, а далее имелось ещё более плотное кольцо из полицейских и бойцов спецподразделений…

Поправил постоянно съезжающий на бок тактический полицейский шлем, в очередной раз подтянул и так затянутые на самый максимум застёжки лёгкого бронника. Увы, но если на Кацураги сия амуниция сидела, как влитая, то на мне «сбруя» висела мешком – ну, маленький я ещё, маленький! Ну, нет в полиции таких размеров, чтобы нормально сидели на четырнадцатилетнем подростке!..

– …Да мне плевать, что у вас не хватает людей! – на кого-то рявкнула командир, постукивая пальцами по рукоятке трофейного пистолета, засунутого в поясную кобуру, нацепленной прямо поверх платья. – Просите помощи у ооновцев – их же тут как грязи! На кой ляд они тогда вообще… Что? В смысле? Какого… Откуда у них «стингеры»? Дерьмо… Короче, я даю вам полный карт-бланш – мне нужен порядок в Токио-3 и быстро! Всё, конец связи!

Мисато со злостью сорвала наушник гарнитуры.

Н-да… Дела…

– Проблемы? – поинтересовался я.

– Большие, – буркнула Кацураги.

– Насколько?

– Как Евангелион.

– Хреново…

– И не говори.

Мисато поёрзала на жёстком сиденье, устраиваясь поудобнее, и поморщилась от боли. Вся левая рука у неё была облеплена пластырями, а на коленях и правой ступне красовались повязки. Всему виной было битое стекло на полу в гипермаркете, по которому Мисато так резво рассекала. Ну, блин, чисто Джон Маклейн в юбке – японский крепкий орешек…

Так что на ближайшее время Кацураги, к ее огромному неудовольствию, не ходок, несмотря на все уверения делавшего перевязку санитара, что она ещё легко отделалась. Порезов и ран у неё было действительно много, но глубоких ни одного – везёт майору… Вон, левая нога так вообще без повреждений – удивительно, но факт.

А так фигня – до свадьбы заживёт, да и ходить, если осторожно, то, в принципе, можно. У меня как-то обе ноги были в кровь стёрты, кожа потом шмотьями слезала и ничего – ходил, и даже бегал… Потому как есть такое слово как «надо». Вот и Кацураги во время боя на такие мелочи внимания обращала мало, но зато потом, когда горячка схлынула…

…От взгляда на командира (а точнее на ее раны), снова появилось непреодолимое желание почесать заклеенную в трех местах спину – осколками поцарапало. С левой рукой ничего опасного не было – шальная пуля лишь чиркнула по плечу, сорвав кусок кожи и оставив борозду в мясе, впрочем, без особых последствий. Про ободранные колени и поцарапанную рожу даже и упоминать не стоит, наверное…

Но теперь всё это «счастье» невыносимо чесалось и слегка жгло. А ещё сильно хотелось жрать. По ходу регенерация действует…

– Забавно выглядишь, – внезапно усмехнулась Мисато, глядя на меня. – На мокрого воробья похож – такой же маленький, взъерошенный и недовольный. Чего с автоматом-то до сих пор таскаешься? Всё равно грозно ты с ним не смотришься.

– Ну и ладно, – флегматично пожал я плечами. – Зато меньше опасаться будут. Ты, кстати, тоже не так уж и презентабельно выглядишь.

Кацураги взглянула на себя, и её лицо (местами поцарапанное) тут же омрачилось печалью.

Сидеть ей приходилось на скамье, вытянув ноги вдоль борта; вся поцарапанная и потрёпанная… Но как оказалось майора волновало вовсе не это.

– Моё новое платье… – с нечеловеческой тоской в голосе изрекла Мисато. – Убить готова…

– Так ведь это самое, командир… Уже.

– Что? А, ну да, ну да… Кстати, ты как, нормально?

– В смысле? – не понял я.

– Синдзи, ты не находишь, что убивать людей – это не самое привычное для четырнадцатилетнего парня занятие? – серьёзно спросила меня Мисато.

Задав вопрос, она буквально впилась в меня глазами, стараясь понять, насколько хорошо я осознаю свои недавние действия, и отследить малейшее признаки возможной истерики или нервного срыва. Что ж, вполне ожидаемо. Одно дело посылать пацана в бой против здоровенной инопланетной херни, и совсем другое – против людей, тут не ровен час и подростковая крыша может поехать куда-нибудь далеко-далеко…

– Так то людей, – пожал я плечами. – А мы сегодня людей и не убивали.

– Поясни, – ледяным тоном приказала девушка.

– Ну… – я попытался почесать затылок, но натолкнулся на кевларовую поверхность шлема и, вздохнув, опустил руку… – Я вот как считаю… Есть нормальные люди – ты, я, те, кто были вместе с нами в торговом центре. Кто никому и ничего плохого не делает. А есть нечисть, которая обычных людей убивает. Истребить её – право и обязанность любого нормального человека.

– А как же война? Следуя твоей логике, получается, что противник – это нечисть, которую следует истреблять без жалости и колебаний? Вот мы когда-то с твоими любимыми русскими воевали, даже два раза, так что же получается…

– Война – это другое дело, – покачал я головой, перебивая Кацураги. – Там солдаты сражаются с солдатами. Это как поединок – всё по-честному. А сегодня была не война.

– А что же тогда?

– Убийство, – подумал, а потом добавил. – А затем мы эту нечисть немного зачистили.

– То есть?

– Ну, как тараканов травят или с инфекцией борются, вот так же и мы. Не убивали, но истребляли заразу. Можно в чём-то сравнить с борьбой против Ангелов или даже работой лейкоцитов – или мы болезнь, или болезнь нас.

– Проклятье, Синдзи, – выругалась Мисато. – От твоей доморощенной философии иногда просто голова кругом начинает идти…

– Так запутанно? – грустно поинтересовался я, грызя ноготь на указательном пальце.

– Да нет, наоборот – слишком просто и понятно, – поморщилась Кацураги. – Немного жутко становится от того, что ты под любое свое действие способен подвести идеологическую основу… И выходит, что возразить-то по сути и нечего.

– Это что – плохо?

– Да я бы не сказала… Просто, когда я с такими же ублюдками дралась в своё время, то никакой идейной базой себе мозг не забивала.

– Оно и видно, – рассмеялся я. – Кстати, а как ты поняла, что это террористы? Оружия при них видно не было… На арабов они не похожи, хотя и говорили по-арабски…

– Так по их ходовому выражению и определила, – ответила девушка и недоумённо добавила. – Ты же их сам тоже заподозрил!

– Я?! – моему удивлению не было предела.

– Ну, ты же тоже слышал, как они сказали «иншалла».

– И что? – затупил я. – Ну, сказали что-то по-арабски, что такого… Мне просто интересно стало…

Мисато моргнула. Затем слегка усмехнулась.

– Да, Синдзи, что-то я тебя уже переоцениваю – отчего-то подумала, что ты знаешь про эту фишку… Но ты, выходит… В общем, слушай. Было это в десятом году, в Синьцзяне. Он после русско-китайской войны считай, что независимым был – его ж никто не трогал. А тут выясняется, что туда множество террористов из Афганистана, Пакистана и Средней Азии перетекло и уже который год готовят свой собственный освободительный поход то ли на запад, то ли на восток, то ли на север… Не важно, вобщем. Тренировали бойцов, производство оружия наладили, даже какую-то бронетехнику у себя в сараях понаделали. Короче, Совбез тогда выдал санкцию на превентивный удар и дал отмашку на маленькую войну. Русские больше всех опасались этих повстанцев, так что укатали авиацией, танками и артиллерией половину Синьцзяна. А для легитимности их действий ООН туда послала несколько подразделений из других стран – типа, это не русские воюют (как оно по сути было), а проводится международная миротворческая операция. Преимущественно все войска из нашего региона были – Япония, Вьетнам, но была вроде бы ещё пара батальонов из Штатов и откуда-то из Европы… Так, это я уже что-то отвлекаюсь. И вот послали нас туда, а я тогда только-только Академию закончила – чуть больше года прошло. Но зато успела уже немного повоевать, когда нас сразу же после выпуска в Колумбию послали. Мы тогда, правда, больше над джунглями летали, а по повстанцам очень редко стреляли… Гм, хотя они по нам гораздо чаще…

Кацураги задумчиво подпёрла левой рукой подбородок и привалилась к стенке фургона.

– В тот год опять какие-то беспорядки в Корее и Китае начались, и все более-менее боеспособные японские части туда перебросили, а в эту задницу мира… Ой, извини! А в Синьцзян послали новобранцев… Дали мне тогда взвод и поставили командиром. Между прочим, женщин в армии тогда, да и сейчас, в принципе, на командных должностях можно по пальцам пересчитать, так что был повод гордиться собой… Ну, я и гордилась тогда – просто жутко гордилась. Даже на то, что нас к реальным боевым действиям не допускали, не особо обижалась. По сути, там ничего опасного-то и не было – всю грязную и тяжёлую работу за нас русские делали, а мы в патрули ходили, тылы охраняли, колонны проводили… Да, колонны…

Было видно, что командир явно увлеклась повествованием, хотя ранее никогда особо не распространялась о своём военном прошлом. А тут, видать, постбоевой стресс сказывается…

– И вот как-то поставили нас охранять одну колонну – топливо, припасы, продукты, ничего особенного… Наших там была рота, русских отделение, да ещё взвод местных…

– Подожди-ка, Мисато… Так ты ж говорила, что они там все поголовно к джихаду готовились, разве не так?

– Ну, когда ооновцы туда вступили, кое-то всё же переметнулся… Так вот, проводили мы колонну через одно ущелье, проводниками в авангарде местные шли. Там у них командир был такой высокий, здоровый, с бородой – я его тогда очень хорошо запомнила… Вместе с нами на бэтээре ехал. На английском хорошо говорил, всю дорогу какие-то байки местные травил, весёлый был… Но вот чем-то он мне тогда сразу же не понравился. И не зря, как оказалось… Ехали мы, он какую-то забавную историю про свой пистолет рассказывал, а он у него был приметный – здоровый, автоматический, с большой деревянной кобурой-прикладом… А потом, всё так же улыбаясь, как и всю дорогу, сказал это слово «иншалла» и из своего пистолета – очередью по нам! И гранату в раскрытый люк бронетранспортёра – р-р-раз! Хорошо, я с брони успела… Не, не спрыгнуть, скорее уж свалиться. И пули в бронежилете застряли – повезло. А вокруг уже стрельба, взрывы, крики, мат! Наш бэтээр дымится, сзади бензовоз полыхает… Эти, которые местные, почти все поголовно оказались предателями – решили колонну или уничтожить, или захватить. Много наших тогда положили… Толку, что этих террористов всего взвод было – зато они вояками оказались умелыми. Не сказать, что спецназ, но зато фанатичные до одури…

Кацураги тяжело вздохнула.

– Вот тогда-то я в первый раз и услышала про это «иншалла». Переводится это как-то вроде «во имя Господа» и первоначально было вполне безобидным выражением, а эти ублюдки его по-своему переиначили. Типа, клич ихний стал. Я потом его всего два раза слышала – когда как-то на нашу базу ночью напали, и смертник на рыночной площади себя подрывал… Последнего особенно ненавижу – ранило меня тогда в плечо, два месяца в госпитале валялась…

Охренеть… Вот это страсти… Террористы, горячие точки, Мисато рассказывающая о том, как она попала в засаду при проводке войсковой колонны – Младший в оригинале бы в обморок упал…

Так.

Младший, ты здесь? Младший? Ты где? Ептыть, ну, ты и забился… Ну, страшно, кто же спорит, а мне что – за двоих отдуваться? Что значит – у меня лучше получается, мне и карты в руки? Ты что, типа, самоотвод берёшь?

Блин, что-то у меня уже от таких внутричерепных диалогов ощущение, будто говорю сам с собой. Уже и вопросы и ответы все наперёд знаю…

– Да уж, не думала, что такое придётся вспоминать, тем более здесь, в Токио… – вздохнула майор. – А вот оно как повернулось…

– Есть мысли, кто это был и на хрена им это всё было нужно? – поинтересовался я. – А то уж больно как-то это всё нелогично… Хотели бы захватить заложников – не устраивали бы эту дурацкую пальбу со взрывами. Хотели бы наоборот всех расстрелять или взорвать – подогнали бы машину, гружённую взрывчаткой, или пару смертников послали…

– Так-то оно так, но похоже это всего лишь верхушка айсберга, – невесело усмехнулась командир. – Вот как ты думаешь, почему мы так и не поехали в штаб-квартиру?

А действительно – почему?

– Э-э-э… Не знаю, – честно ответил я после некоторой заминки. – Нельзя, опасно?

– Нельзя, потому что опасно, – не слишком понятно пояснила девушка. – Это же был не единственный теракт в городе…

Ну, какой-то большой бум я припоминаю…

– В течение последних двух часов случилось следующее – атака нашего торгового центра, попытка захвата гостиницы, взрывы на трёх станциях лёгкого метро, разрушенная дорожная развязка в центре города, – начала загибать пальцы Мисато. – Взлетевший на воздух один из складов-арсеналов с оружием для Ев, нападение на центральные ворота в Геофронт…

У меня самым натуральным образом зашевелились волосы на голове. В этом мире не было одиннадцатого сентября, но, похоже, будет другая, не менее одиозная дата…

– Это… – внезапно пересохло в горле. – Это не просто фанатики… Скоординированность действий, масштаб акций, цели, оснащение…

– Именно, Синдзи, именно, – устало заметила Кацураги. – По нам нанесли удар, а мы не знаем кто и зачем.

– Кому вообще нужно по нам бить-то? – осторожно спросил я. – Мы же никому ничего плохого не делаем, а совсем наоборот…

– О-о-о… Синдзи, – даже не улыбнулась, а скорее оскалилась Мисато. – Если ты думаешь, что у НЕРВа нет врагов, то глубоко ошибаешься…

Да не вчера родился – сам знаю. Хотя из рекомых врагов я вообще-то только Комитет ЗИЭЛЕ знаю, а они вроде бы с террористами никаких дел никогда не имели… Да и на хрена компании стариков, помешанных на мистике и оккультизме, такое?

Или мне опять стоит пересмотреть свои взгляды на этот мир?

– Вот так, значит… – сжала губы Мисато, опираясь рукой на моё плечо.

– Если это – террористы, то я – Далай-лама, – фыркнул я.

Перед всё ещё местами дымящимся эллингом, где покоились останки Самсиила, рядами лежали трупы. Много – несколько десятков, может быть даже порядка сотни. Преимущественно европейские лица, добротный натовский камуфляж…

И оружие. Очень много хорошего современного оружия, а не абы какого хлама. Всё новенькое, как будто со склада…

Американские карабины М4 – вариант знаменитой М-16, с подствольниками и коллиматорными прицелами. Гранатомёты – многоразовые SMAW и одноразовые АТ-4. Ручные противотанковые ракетомёты «Джавелин», ПЗРК[23] «Стингер»… И просто дикое количество взрывчатки…

– Давай в подробностях, Макото, – обратилась Кацураги к стоящему рядом заместителю.

– Примерно через час после объявления общей тревоги к лагерю «Альфа» подошла колонна из военных джипов и лёгкой бронетехники, – начал свой доклад Хьюга, рассекавший по лагерю в потрёпанном и обгорелом солдатском камуфляже. На плече его висела японская штурмовая винтовка с примкнутым штыком – Тип-89, что ли… – Позывные и пароли позволили нам идентифицировать подошедших, как подкрепление в виде бойцов морской пехоты США с близлежащей базы. Техника и солдаты начали развёртывание для усиления обороны лагеря, а затем внезапно атаковали охрану «Альфы». Нашей охране и солдатам сил самообороны удалось нанести нападающим серьёзный ущерб, но им всё равно удалось прорваться к эллингу с Ангелом и начать закладку взрывных устройств. В это время как раз подошли настоящие американские морпехи, которые, особо не разбираясь, начали палить по всем подряд…

– Дебилы, – тихо выругалась Мисато, хотя пендосов тоже понять можно. Подошли к объекту, а тут кто-то, похожий на своего брата-морпеха дерётся с япошками…

– Они ещё и вертолёты свои вызвали, – пожаловался Макото.

– Да видела я уже два сбитых «Апача», – досадливо отмахнулась девушка. – Это вы их?

– Как можно, госпожа майор! – оскорбился зам. – Это террористы из ПЗРК их при…

– Ладно, ладно, поняла, – нетерпеливо перебила Хьюгу Мисато. – Ты давай, не отвлекайся. И покороче, если можно.

– Ну, если покороче, то спустя какое-то время мне удалось связаться с командиром этих земноводных дуболомов, и совместными усилиями начать отстреливать террористов. Мы этих уродов около эллинга окружили и начали прессовать. Террористы как поняли, что им не уйти, попытались подорвать заряды, но вышло у них это как-то коряво. В общем, они начали расстреливать эллинг из гранатомётов…

– Блин, они что – больные? – пробормотал я себе под нос. – Пытаться уничтожить такую штуку из граников…[24]

Макото меня услышал.

– Да нет, Синдзи, – покачал головой Хьюга. – Они не Ангела или эллинг пытались взорвать, а техцентр, где куча аппаратуры с данными исследований была.

– Потери среди техперсонала? – отрывисто спросила Кацураги.

– Небольшие – сегодня же выходной… Там только дежурная смена и была.

– А Рицко?

– Была здесь, но не пострадала – успели вовремя эвакуировать. Сейчас копается на месте взрыва, оценивает степень нанесённого ущерба.

– Уф… – облегчённо выдохнула Мисато. – Ну, хоть что-то хорошее… Нет, ну это просто в голове не укладывается! По закрытой территории разъезжает колонна чьей-то бронетехники, в которой сидят террористы, больше похожие на спецназ или опытных наёмников! И которые знают наши частоты и действующие шифры!

– Виноват, господин майор! – вытянулся Хьюга. – Моя вина, что прозевал нападение! Готов понести…

– Да брось ты, Макото, – в очередной раз отмахнулась девушка. – Ты-то тут причём? Здесь утечка на совершенно ином уровне… А ты, кстати, чего в таком виде-то? Ты же начальник – тебе в бой вступать не положено.

– А сами-то, госпожа майор? – широко ухмыльнулся Хьюга, окидывая нас взглядом.

Н-да, вот кто сейчас на террористов и был похож, так это мы с Кацураги. Мятые и поцарапанные рожи, рванная и пыльная одежда, перевязаны и залеплены пластырями. На обоих до сих пор полицейские броники и каски, у Мисато на поясе – трофейный Зиг-Зауэр, у меня на плече – «курц» и подсумок с магазинами.

Теперь уже ухмылялись все втроём. Не до ухмылок было только нервовским солдатам, которые охраняли нас.

– Ладно, шутки шутками… Ты пробивал по базе данных стволы этих ублюдков?

– Тоже заметили, что для простых террористов они слишком хорошо вооружены? – произнёс Макото. – Кое-что пробил. Судя по номерам, всё это великолепие – с заброшенных после Удара военных баз США…

– Что, даже «Хамви» и бэтээры? – не поверил я, косясь на несколько расстрелянных и сожженных армейских джипов и восьмиколёсных броневиков Lav-25. Такие, кстати, как раз на вооружении амерских морпехов стоят…

– Даже они, – пожал плечами Хьюга. – Когда штатовцы после Удара драпали к себе в метрополию, они много чего побросали… Времена-то смутные были, янки в первую очередь вывозили людей, нам было не до этого. А ведь при должном желании и умении найти оружие и даже кое-какую бронетехнику, а потом спрятать всё это до лучших времён не так уж и сложно. Кстати, ваши трофеи тоже, скорее всего, со складов, но уже наших.

Я с тоской покосился на машин-пистолет.

И где же там мой «глок»? Привык уже к нему, блин… Надо будет потом его обязательно найти, и командирский УСП – тоже, а то пистолет-пулемёт всё ж не то… Огневая мощь – это круто, но не буду же я всё время так ходить…

Или из-за изменившейся обстановки теперь можно?

– Очень может быть… – задумчиво произнесла Кацураги. – У меня когда-то точно такой же пистолет был…

– Смотрю, весь оперативный отдел в сборе? – сварливо осведомился кто-то за нашими спинами.

Каким-то чудом подавил в себе дичайшее желание отпрыгнуть в сторону и дать пару очередей на голос…

Хорошо, что он был мне прекрасно знаком.

– Рицко, ты нас так не пугай больше – мы сейчас очень нервные, – с улыбкой повернулась к подруге Мисато, вот только глаза у неё были подозрительно холодны. И руку с моего плеча убрала, а к пистолету потянулась. Нервы у нас у всех сейчас действительно на пределе…

– Извини, больше не буду, – покорно вздохнула Акаги. Вид у неё был очень несчастный и в то же время довольно забавный.

Из-за всего происходящего каска и броник стали непременным атрибутом всех и каждого. Не миновала сия участь и начальника научного отдела.

Судя по кислой физиономии Рицко, ей всё происходящее было явно не по нутру. Наверняка в особенности дока смущала пара солдат-охранников, которые, правда, больше походили на конвой. Кстати, в первый раз вижу, чтобы Рицко ходила с пистолетом. Ничего неожиданного или необычного – обычный нервовский «глок»…

– Как дела в техцентре?

– Могли быть и получше, – проворчала Акаги. – Эти подонки там всё разнесли, хорошо ещё, что у меня были резервные копии…

– Так значит ничего ценного не потеряно?

– Нет, – покачала головой Рицко. – Ты же меня знаешь – я обожаю всё дублировать и передублировать… Хотя, не имей я такой привычки, большую часть информации мы бы потеряли, что отбросило бы нас далеко назад.

– Н-да… Много о нас эти… террористы знали, да не всё…

– Всё равно слишком много. Просто-таки до неприличия. Тут явно не обошлось без предательства, Мисато.

– Да мне-то ты это чего говоришь? Пускай теперь Второй отдел потеет и отдувается – проморгали такую атаку, бездельники! А я ведь говорила – меньше нужно было всяких полицейских и частных детективов набирать… Ну, ничего, сейчас Командующий им вставит по первое число!..

Пока высокое начальство изволило чесать языками, я тихонько пододвинулся к лежащему на земле оружию, собранному с тел боевиков. Карабины и взрывчатка меня интересовали мало, но вот всегда хотелось посмотреть, что же это за зверь такой – ручной противотанковый ракетный комплекс «Джавелин»…

Грех теперь упустить такой шанс, когда сей занятный девайс лежит буквально в двух шагах… На вид – гранатомёт гранатомётом, только больно здоровый и прицел у него козырный – какая-то оптико-электронная штуковина… Ну-ка, милок, подь сюды…

Кряхтя, с натугой приподнял его – тяжёлый зараза! Килограмм двадцать весит, наверное… Ну-ка, а чисто теоретически – получится у меня его использовать или…

– Синдзи! Положи эту хрень на место, пока она тебя не раздавила!

– Не… раздавит… – пропыхтел я. – Сейчас, только… посмотрю…

– Лейтенант Икари, немедленно положите оружие туда, где взяли.

– Майор Кацураги, а можно мне такой же домой? Чисто в ознакомительных целях, – невинно захлопал я глазами, кладя ПТРК[25] на место.

– Ч-что? Даже и не думай! Я же сказала – никаких базук в доме!

– Мисато, вообще-то М1 «Базука» – это название американского ручного противотанкового гранатомёта времён Второй Мировой войны. Так что называть «Джавелин» базукой несколько…

– Ради всего святого, Синдзи, замолчи!

– Так я ведь только спросил… – загрустил я. – А пистолет-пулемёт-то хоть можно оставить пока что?

– Что? А, это… Да оставляй уже, чёрт с тобой…

Внешне я скорчил довольно кислую физиономию, но внутренне возликовал – ведь именно официального разрешения оставить себе «курц» я и добивался. А с «Джавелином» был просто трюк, навроде того, что Гайдай провернул при цензурировании своей «Бриллиантовой руки» – вставил в конце кадры атомного взрыва и долго за них рубился. Естественно, большая часть претензий свелась именно к этим самым кадрам, которые хитрый режиссёр, в конце концов, всё же убрал, взамен выторговав условие не трогать всё остальное.

В таком же духе, пользуясь опытом классиков, сработал и я, зная, что вообще-то Мисато сейчас не до меня… Есть ли у меня «курц», нет ли у меня «курца» – это науке неизвестно, тьфу, то есть это не так уж и важно…

Главное, действительно не давать мне в руки гранатомёт, а то вдруг я с ним не управлюсь и таких делов наделаю…

– Я дома.

– Синдзи!..

– Спокойно, всё в порядке, – остановил метнувшуюся было ко мне Рей.

– Ты ранен, давай я тебе помогу, – тоном, не терпящим возражения, заявила Аянами.

– Ладно, – покорно согласился я, дергая затянутый до предела ремешок каски.

Помощь сейчас будет нелишней – сегодняшний день меня дико вымотал. Из-за этой чёртовой регенерации я ещё и сильно ослаб – организм сжигает сам себя, чтобы заживить полученные раны, ептыть… А как в животе-то урчит! Мы же за весь день с командиром почти ничего и не ели… Эх, и чего меня сразу домой-то не отправили? Нет, я понимаю, безопаснее было как раз постоянно двигаться по городу, в сопровождении многочисленной охраны, но всё-таки как-то оно…

Вместе с Первой отволокли сумки с дневными покупками, любезно доставленные парнями из Второго отдела…

Сумки они потерянные, блин, хорошо разыскивают, а вот с раскрытием заговоров у них явная проблема. Несколько десятков прекрасно обученных и подготовленных диверсантов берут штурмом базу, находящуюся под охраной войск ООН – ну где это видано?! И пленных ни одного, НИ ОДНОГО не взяли, блин! Всех боевиков или постреляли, или они сами пострелялись – матёрые типы, нечего сказать… Есть, правда, парочка, которых взяли тяжелоранеными, но шансов у них почти и нет, а на пленных терроров из города надежды никакой. Там всё глухо – явно фанатики и дилетанты. Пушечное мясо, что было не жалко пусть в расход для отвлечения внимания. Ладно, может быть, хоть по стволам выйдем на кого-нибудь из организаторов, хотя вряд ли… Учитывая запредельный уровень организации атаки на Токио-3 наверняка стоит ожидать, что все ниточки уже обрублены. Максимум, кого удастся взять, так это тех кретинов, что продали террорам «курцы» и пистолеты…

Кстати, о пистолетах. Вернули нам с Мисато наши стволы, слава Богу. Правда, это мы и подсказали, где их искать – УСП я бросил в холле, а Кацураги моим «глоком» оказывается разбила окно при отступлении… Мерзавка! А вдруг в нём что-нибудь испортилось? Надо будет разобрать и посмотреть…

– Синдзи.

Аянами с тревогой смотрит мне в глаза.

– А?

– Вы были в том гипермаркете.

Не вопрос, а утверждение.

– Ну да, – я попытался снять с себя броник, но тут же зашипел. Неосторожные движения отозвались вспышками боли в спине и в руке.

Рей молча помогла мне стянуть бронежилет, а заодно драную и заляпанную кровью футболку.

– Твои раны…

– Не волнуйся, не критичны, – успокоил я Аянами. – На мне всегда всё быстро заживает…

– Я не об этом. Тебя ведь ранили в торговом центре.

Блин, первый раз вижу, чтобы она так на меня смотрела… Нет, вру, что-то такое же во взгляде Аянами мелькало во время ее визита в лазарет после боя с Самсиилом.

Тревога. Беспокойство. Может быть даже страх. Но не за себя, а за меня.

– Д-да, – слегка запнулся с ответом. Почему-то я начал отчаянно робеть под взглядом красных глаз Рей.

– Почему вы с Мисато так рисковали? Вас же могли убить, а заменить вас некем… – Первая неожиданно запнулась.

Ну да, ну да – у нас же с Мисато нет склада запасных тел в подвале НЕРВа…

– Нас вынудили обстоятельства, – спокойно ответил я, не обращая внимания на заминку Рей. – Если бы можно было уйти тихо, мы бы так и сделали… Но не вышло – пришлось драться.

– Но почему? Почему эти люди так сделали? Зачем они убивали?

Я скривился словно от сильнейшей зубной боли.

– В торговом центре… Это были просто идиоты и фанатики, у которых вместо мозгов – набор лозунгов и боевых программ…

– Киборги? – удивилась Первая. – Но ведь…

– Не принимай всё так буквально, Рей. Люди это были, обычные люди… Хотя нет, чего это я… По крови и рождению – люди, но ведь это ещё ничего не значит. Главное – как они себя вели и как жили. А вели себя и жили они уж точно не по-человечески. Какая разница, кем ты родился и кем являешься – о тебе в первую очередь будут судить по поступкам. Хочешь быть человеком, так и веди себя по-человечески, а не… А-а-а… Да что тут говорить!..

– Это было бессмысленно, – поджала губы Аянами. – Все объекты, что были атакованы в городе, практически не представляют никакой стратегической важности. Убитые гражданские…

– А… Так ты, наверное, только новости смотрела? – догадался я.

– Да, – кивнула Первая. – Как ты учил – «всему не верь, всё не отрицай».

– Хм, тогда понятно… – задумчиво поскрёб я подбородок. – Тут ведь какое дело, Рей… Все эти взрывы и расстрелы… Это только вершина айсберга. На самом деле главной ИХ целью был лагерь, где изучают останки Самсиила, а точнее – полученная нами информация об Ангелах. Можно, например, сравнить с… э-э-э…

Попытался пощёлкать пальцами, но у меня как всегда ничего не получилось.

– Шахматами, – отреагировала на заминку с моей стороны Аянами. – Размен фигур с отвлечением внимания от основного направления удара.

– Верно, – удивлённо кивнул я. – А мне это что-то даже в голову не пришло – видать, торможу после всего сегодняшнего…

– Я вот только не понимаю, – мотнула головой Рей. – Кому это могло понадобиться? Мы же защищаем всю Землю и всех людей. Кто будет в здравом уме бороться со своими спасителями?

– Тот, кто не хочет, чтобы к нам в руки попали важные данные. Помнишь, что нам рассказывала доктор Акаги? Материалы, лекарства, компьютеры на новых принципах, но главное – оружие и источники энергии.

– Разве это плохо? – нахмурилась Первая. – Мы станем сильнее, быстрее и с меньшими потерями победим Ангелов…

– Мы станем сильнее – в этом всё дело, – грустно усмехнулся я. – Никому не нужен НЕРВ, единолично владеющий такими богатствами. Если нас не удастся их лишить, то рано или поздно у нас их отнимут. С боем.

– Я… Я не хочу воевать с людьми, – твёрдо заявила Первая. – Это… неправильно.

– В мире вообще много неправильного, Рей… Это – реальность, не мы такие, жизнь такая…

– Всё равно это неправильно, – упрямо повторила Аянами.

– Никто и не говорит о войне. Это просто самозащита. Они нападают, мы отвечаем.

– Мы боремся с Ангелами, а не с людьми, – тяжело проронила Рей. – Мы защищаем, а не разрушаем – ты же сам так говорил. Если… Если мы станем сражаться с людьми, то чем мы тогда будем отличаться от Ангелов?

«Если однажды Добро воспользуется арсеналом Зла, то останется ли оно Добром?..»

Ну, была у меня в институте пятёрка по философии, но это же не значит, что я её любил и знал!..

– Тем, что мы не Ангелы и никогда ими не станем, – уверенно заявил я. – Ты верно заметила, что Ангел – это не только внешняя оболочка, но и образ действия…

– Это напрямую следует из твоего утверждения, что отношение определяется поступками, – вставила Рей.

– Что? А, ну да. Так вот… Мы по определению не можем быть Ан… Нет, так пожалуй будет неправильно – слишком уж большая привязка к внешней форме… А введём-ка понятие врага человечества. Так вот, мы по определению не можем быть врагом человечества, потому что… потому что, в первую очередь мы защищаем человечество от различных угроз.

– Даже, если нам придётся убивать людей? – скептически нахмурилась Аянами. – Очень странная, на мой взгляд, защита.

– Гм… – смущённо почесал я затылок. – Тут ведь какое дело… Время от времени людей необходимо защищать и от самих себя. Порой… Порой возникают такие, ну опухоли что ли… Ты ведь знаешь про рак? Часть клеток перерождаются и начинают угрожать организму в целом. Вот и с людьми похожее происходит. Часть восстаёт против целого вопреки здравому смыслу. И в этом случае их необходимо остановить, ради выживания человечества как вида. Иногда, очень дорогой ценой…

– Я понимаю… – медленно произнесла Аянами. – Но всё равно это слишком тяжело.

– Да нет, тут всё как раз очень просто, – возразил я. – Против тебя – враги, за тебя – друзья, и всё – больше думать не надо.

– Наверное ты прав… Скажи, Синдзи, а это трудно?

– Что именно?

– Убивать людей.

Меня передёрнуло.

– Нет, – спустя некоторое время нехотя признался я. – И в этом-то вся загвоздка – это совсем не трудно. К этому слишком легко привыкнуть, так что… Лучше, наверное, и не знать, каково это… Слушай, Рей, давай не будем об этом сейчас, хорошо?

– Как скажешь, Синдзи.

– …скончались от полученных ран в центральной городской больнице Токио-3. Таким образом, общее число погибших в ходе вчерашних атак превысило две сотни человек. В больницах находятся ещё сотни раненных, многие из которых пребывают в критическом состоянии…

Щёлк.

– …авливаются личности террористов. По словам полиции, большинство из них являются выходцами из Китая и стран Юго-Восточной Азии, состоявшими в различного рода террористических организациях и группировках. «Абу Сайяф», «Джемаа Исламия», «Армия Восточного Туркестана», «Фронт освобождения Китая», печально известная «Аум Сенрикё» – это далеко неполный список…

Щёлк.

– …всей территории Японии объявлен «красный» уровень угрозы. Парламент объявил о введении чрезвычайного положения в связи с возможностью проведения новых террористических актов. Полиция, армия и миротворческие силы приведены в повышенную степень готовности…

Щёлк.

Вместо ожидаемой картинки из очередной телестудии в эфире оказалась неважнецкого качества запись.

Скудно освещённое помещение, на стуле сидит абсолютно лысый бородатый человек, лица которого почти и не видно. Но точно не азиат и не араб – вроде бы европеец. Одет в какую-то чёрную одежду полувоенного образца, за спиной на стене странный флаг – чёрное полотнище с алым крестом и полумесяцем внизу. Говорит медленно и даже чуточку торжественно.

– …ко всем живущим в этом мире…

Ты кто, дед Пихто? Говоришь на английском, причём безо всякого акцента…

– Я говорю от лица организации, организовавшей вчерашнюю атаку на Токио-3…

А-а-а… Ну-ну. Местный Бен Ладен?

– Это только начало, люди. Священное братство «Имя судьбы», объединившее под своим знаменем истинно верующих всей планеты, вступает на путь построения нового мира. Мира справедливости и порядка, что принесёт нам всем Третий Удар…

Твою мать! Чуть кофе не пролил! Что это за клоун? В сумасшедшем доме день открытых дверей?

– …С этого момента «Имя судьбы» объявляет священную войну всем, препятствующим воле Господа, посылающего на землю Ангелов, дабы очистить планету от скверны в пламени Третьего Удара…

Да пошёл ты на хер, кретин недоразвитый!..

Щёлк.

– …переданная в парижский офис британского телеканала ВВС. Некто, именующий себя братом Генрихом, взял на себя ответственность за вчерашнюю террористическую атаку, совершённую на Токио-3, расположенный в особой административной зоне одиннадцать – Япония. Также он заявил о причастности возглавляемой им международной террористической организации «Name of Destiny» (сокращённо – NoD) к деятельности повстанцев в зоне семь, Месопотамия, а также…

Щёлк.

– …предполагать, что брат Генрих – это ни кто иной, как Генрих Орё, один из руководителей печально известного Французского христианского союза. Первоначально эта организация, образованная в первые же месяцы после Второго удара, имела широкую поддержку правительства Франции, так как была ориентирована на борьбу с мятежными эмигрантами из исламских стран. Но массовые военные преступления, на которые было невозможно закрыть глаза, поставили Союз вне закона и привели к разгрому, а его руководителям был вынесен заочный смертный приговор Международного Гаагского Трибунала…

Щёлк.

Кадры из какого-то кабинета. За широким деревянным столом сидит сухонький пожилой японец с необычайно мрачным и тяжёлым взглядом, одетый в строгий серый костюм. Внизу появляется табличка – «премьер-министр Куруруги Генбу».

– Сограждане, – тяжело уронил премьер. – В недобрый час я обращаюсь к вам. Вчера, в результате неслыханного в новейшей истории Японии террористического акта в Токио-3 погибли и были ранены сотни человек. Кто-то скажет, что это сущий пустяк в сравнении с жертвами, понесёнными нашей страной после Второго Удара. Но я считаю, что нет разницы между потерей сотни человек и миллиона – каждая жизнь одинаково бесценна. Особенно сейчас, когда рождение каждого нового ребёнка – это всё ещё большой праздник для всех нас…

Долгих четырнадцать лет мы вместе с вами восстанавливали утраченное и создавали новое. Мы растим поколение детей, которое не познало ужасов мировой войны и глобальных катаклизмов. Это наша с вами заслуга. Но спустя годы мирного труда и созидания мы вновь оказались ввергнуты в горнило войны. Из космоса нам угрожают Ангелы, а на земле нам теперь противостоят террористы – отщепенцы и предатели всей человеческой расы. Они хотят запугать и обессилить нас, но я говорю вам – у них ничего не получится. Япония должна быть сильной, и она будет сильной. Сильная Япония – это страна, которая не боится трудностей, а использует их в качестве причины для нового рывка в своём развитии. Мы не боимся этой войны. Если террористы хотят её – они её получат.

Когда-то мы отринули путь насилия, но нам вновь пришлось взяться за меч. Мы стремимся к миру, но и безнаказанно сносить удары не намерены. Когда-то, вступая в свою должность, я обещал, что принесу Японии возрождение и мир. И я намерен сдержать своё слово – Япония будет сильной и безопасной.

Верю, что мои слова будут услышаны всеми гражданами нашей страны – взрослыми и детьми, мужчинами и женщинами, стариками и молодыми.

Мир и безопасность нашим детям и всей Японии.

…Я одобрительно покачал головой.

Крутой у нас премьер, уважаю.

Хотя вряд ли кто-то другой смог бы возглавлять страну уже на протяжении десяти с лишним лет. Если бы не он, ещё неизвестно, смогла ли бы Япония вернуться в число ведущих мировых держав…

…Щёлк.

На фоне картины заснеженные гор по экрану медленно ползли вверх имена погибших во вчерашних атаках. Играла мрачная и печальная мелодия – «Держа в руках прах боевых товарищей», старая песня, ещё со времён Второй Мировой. Была написана в память погибших при самоубийственном штурме Сингапура воинов, я даже слова знаю – «…мои товарищи хотели быть первыми в атаках. А теперь я вхожу на утренние улицы Сингапура, держа их прах в своих руках…»

Привет от Младшего? Ну да, Младший… Ух, паразит!..

…Выключил телевизор к чёртовой матери.

И так настроение сегодня просто паршивое, а тут ещё и музыка эта…

Ну и ночка… Сначала всё никак не мог нормально заснуть – стоило чуть пошевелиться, и начинали болеть полученные раны. Примерно час проворочавшись на своём матрасе, я в итоге перебрался в зал, на диван. Лёг на пузо, свесил левую руку к полу, и решил уже было отойти ко сну…

Ага, щазз.

Стоило хоть на пять минут задремать, так мне тут же начинало сниться что-то невнятное, но невероятно жуткое, отчего я тут же просыпался весь в холодном поту и с бешено колотящимся сердцем. Пять минут полежать, отдышаться, опять задремать и всё по новой…

Где-то на втором часу до меня дошло, что тут что-то нечисто, и я попытался достучаться до вероятного виновника всего этого безобразия – Младшего. Его приветы, не иначе.

«Ага, щазз» – дубль два.

Синдзи умудрился с дневного перепуга забиться куда-то настолько далеко, что никакие мои попытки его выманить оттуда не привели к успеху. Создавалось стойкое ощущение, что Младший сознательно пытается отгородиться от внешнего мира, вот только получалось у него это не слишком хорошо – слишком уж настоящий Синдзи «прирос» ко мне. Так просто подобную связь уже не разорвать – Младший мог забиться на самый глубокий уровень подсознания, замолчать, но как только мой разум погружался в сон, меня сразу же накрывало отдачей. Попытка перейти от уговоров к прямому вторжению, с целью вытащить Младшего из его уютненького уголка, также пошла прахом.

Короче, пришлось смириться со сложившимся положением и провести весьма беспокойную и бессонную ночь, беспрерывно прокручивая в голове мысль «всё нормально, всё хорошо»…

Блин, но с этим явно нужно что-то делать, а то я так долго не продержусь – ещё пара таких ночей и меня можно будет спокойно сдавать в дурдом. Ну не моё это – копаться в психике депрессивных подростков! Тут специалист нужен, а то всё ночь что-то пытался сделать, пытался…

А в итоге просто ни хрена не выспался.

Подорвался в шесть утра, злой, сонный и ни капельки не отдохнувший, с красными, как у Рей глазами. Уже второй час сижу перед телеком и жру кофе в промышленных количествах.

На душе откровенно тоскливо.

Люди убивают людей из-за Ангелов, блин. Хрен с ними, с фанатиками, но «Альфу» ведь атаковали хорошо подготовленные профессионалы. Наверняка это всё дело рук ЗИЭЛЕ – мы с ними, конечно, пока что друзья, но с такими друзьями и никаких врагов не надо. Им-то точно не нужна информация по ангельским лучемётам и S2-двигателям в руках НЕРВа. Вот только…

Как-то уж больно топорно сработано. Или это потому, что противостояние ещё не перешло в «горячую» фазу? А пока, значит, идёт «холодная война»… Может быть, может быть…

Но только ли это меня гложет?

Да нет, не только. Я продолжаю вспоминать вчерашние события, но ещё сильнее меня жжёт сегодняшняя дата.

22 число, месяц июнь.

…Откинулся на спинку дивана и вставил наушники. Нашел на плеере нужную песню, включил и закрыл глаза.

Итальянская группа «Dark Lunacy», песня «Play Dead». Как обычно – тяжёлый металл, гавкающий «вокал», но в то же время красивая и мелодичная музыка, вкупе с вообще-то лиричным текстом. Но главное – в середине песни идёт отрывок легендарной записи, вошедшей в историю:

«Граждане и гражданки Советского Союза! Советское правительство и его глава – товарищ Сталин, поручили мне сделать следующее заявление…

Сегодня.

В 4 часа утра.

…

Без объявления войны.

Германские войска напали на нашу страну…»

Об этом можно говорить долго и много, но я просто не хочу – нет сил. Не физических, а… Да и не нужны тут никакие слова – они будут просто лишними…

И ведь никому сегодня нельзя говорить о том, что меня гложет – просто не поймут, почему пацан-японец горюет из-за такого. Какое мне, в самом деле, должно быть дело до истории другой страны…

Даже рюмку водки по традиции не выпить – нет её под рукой просто. Нет, не рюмки, а водки. А пивом поминать – это дрянь какая-то… Нет, тут дело, конечно, не в градусе или вкусе, а в символизме, если хотите… А, да если бы даже была! У меня же сегодня опять медицинское обследование, и наличие алкоголя в крови я никак не смогу объяснить. А уж хитрая аппаратура Акаги наверняка найдёт даже самую мизерную дозу…

Хотя…

Это ведь тоже всё шелуха и показуха.

Я помню, и этого достаточно, а если уж так хочется чего-то символического…

…Взял в руки «глок», который с утра разобрал, почистил и смазал после вчерашнего боя. Выщелкнул магазин, передёрнул затвор и поднял пистолет вверх.

Сухо щёлкнул спущенный курок.

Вот. Это будет честнее и лучше – салют по всем погибшим за правое дело.

Да будет так.