Глава 3. С кем ты? Ни с кем. А разве так можно?

-//-//-

Боярин Еремей Ефграфович Скуратов, сколько себя помнил, был прагматиком до мозга костей. Всегда считал любые проявления эмоций проявлений слабости, а не силы, как некоторые. Еще в далеком детстве он крепко — накрепко усвоил урок, который ему преподал отец. После очередной шалости его довольно сильно досталось от отца, который считал хорошую порку самым лучшим инструментом воспитания и это самое убеждение усиленно претворял в жизнь. Отхлестал сына так, что тот смертельно обиделся и в гневе наговорил ему кучу отвратительных слов. Вот тогда старый боярин и удивил сына. Он не ругался, не кричал, не топал ногами в ответ на оскорбления. Прост грустно улыбнулся, присел рядом и сказал слова, которые еще долго вспоминал Скуратов.

«...В твоей жизни будет еще много, очень много таких или подобных моментов, когда тебе будет очень обидно, очень больно. Тебе придется терпеть унижения, оскорбления, обвинения в чем-то. Все это обязательно будет, это истина и непреложный закон, который невозможно изменить. Однако ты сможешь решить, как на это ответить. Можно поступить так, как сейчас это делаешь ты: начать обзываться, призывать на голову обидчика все кары небесные, попытаться ударить или чем-то кинуть. Возможно, на у тебя на душе станет немного легче, свободнее вздохнешь. Только такая реакция никогда или почти никогда не решит твою проблему. Поверь моему опыту. Этим сделаешь только хуже... Я, сын, предлагаю тебе избрать другой путь. Может быть сейчас ты его отвергнешь, посчитаешь слабостью или даже глупостью. Только позже, повзрослев, оценишь его в полной мере».

Еремей грустно покачал головой, вновь признавая правоту тех слов своего отца. Действительно, лишь со временем, когда он набил много шишек, смог оценить его правоту.

«...Сын, отбрось все свои эмоции в тот момент, когда обижен или на тебя давят. Они балласт, лишнее, что лишь усложняет тебе жизнь и искажают твою реакцию. Говоря проще, эмоции делают тебя слабее, уязвимее для чужого влияния. Вот, посмотри на себя. Сейчас все твои реакции и поведении совершенно предсказуемы. Я уже могу сказать, что сейчас будешь делать. Тебя очень легко прочитать. А в жизни будет еще хуже, так как этим могут и будут пользоваться твои враги. Они будут играть тобой, словно ты музыкальный инструмент... Выкинь эмоции на свалку. Для других же можешь казаться, кем хочешь».

Давно уже Еремей действует в полном соответствии с этими словами. Внешне, на людях, боярин, конечно, «буянит»: грозно хмурит брови, кривит губы, кричит. Иногда, чтобы показать свой особый гнев, даже чуть дает волю магии. Внутренне же он остается совершенно спокоен. Скуратов тщательно фиксировал все обиды, претензии и наезды, чтобы позже ответить на них с наибольшей силой и эффективностью. Об этой его двойственности догадывались лишь единицы. Для остальных боярин Скуратов крепко ассоциировался с образом жесткого, чрезвычайно несдержанного, обидчего человека, который с легкостью обложит человека матом или со всей дури стукнет о стол в случае обиды.

Вот и сегодня он «отвел душу на работе», закатив грандиозный скандал. Придравшись к какой-то мелочи, с такой яростью орал на одного из своих заместителей в министерстве, что тот тут же брякнулся без чувств. Остальным, присутствовавшим на совещании тоже от него досталось в полной мере. Скуратов распекал одного, второго, третьего. Вытаскивал наружу все «грязное белье», что было у каждого из подчиненных. Тыкал в их недочеты и ошибки, требовал мгновенного исправления. Словом, в полной мере отыграл свою роль.

Правда, возвращаясь домой, мужчина поймал себя на мысли, что постепенно перестает различать эти обе стороны своей натуры. Если раньше он с легкостью перетекал с одного образа в другой, то теперь все было иначе. Казалось, он начинает и сам верить в то, сам придумал. Эти яростные припадки и вспышки гнева с каждым разом становились все продолжительнее и натуральнее. Уже не требовалось ничего продумывать и организовывать. Все получалось самим собой...

— Зачем обижаться? Лучше подождать и ответить так, что зубы в стороны полетят, — криво ухмыльнулся он, развалившись в кресле и бродя взглядом по монитору на стене. Все пространство последнего занимали медленно менявшиеся графики с десятками, сотнями индикаторов и индексов. Постоянно выскакивали названия каких-то компаний и корпораций с прикрепленной информацией о них. — Осталось лишь найти это ответ.

Вот уже неделю он лично, не доверяя это никому, «бился» над ответом императору. Недавние события, которые привели к включению в род незнатного и совершенно никчемного человека, не могли не уязвить его. Прекрасно понимал он и серьезные имиджевые потери, который понес весь род. Все последнее время у него так или иначе пытались выяснить, почему же это все произошло. Кое-кто из друзей, вообще, спрашивал прямо, а какого черта тут происходит? Почему род Скуратовых поступил так «глупо»? Ведь, получалось, что усыновление подставляло не только ныне живущих членов рода, но и последующие поколения. Возникал серьезный и нехороший прецедент, на который впоследствии можно было ссылаться. В высшем Свете такие вещи никогда не забывались и могли всплывать через десятки лет, как очень веская причина для вражды или откровенного конфликта.

Естественно, боярин пытался смягчить этот удар по авторитету рода Скуратовых. Его пиар-служба не покладая рук распространяла десятки самых разных слухов об усыновлении, стремясь переломить негативный тренд в информационно поле. Стремились выдать этот шаг за целенаправленное и очень серьезное действие, имеющее под собой важные причины. Рассказывалось, что паренек обладает очень сильными магическими способностями, что у него знатные предки. Усиленно создавалась информационная каша, призванная смягчить имиджевые потери.

Сам Скуратов тоже по мере сил способствовал этой компании. В прессе давал неопределенные комментарии, намекал на разные «толстые» обстоятельства, глубокомысленно улыбался. Словом, «напускал тумана», чтобы всех запутать. Главное ведь, созданная картинка, а не то, что существует на самом деле.

— И что же вы готовите? — морщил он широкий лоб, вглядываясь в цифры и пытаясь уловить хоть что-то необычное.

Естественно, ударить физически по императору или его семье он не мог. А вот нанести существенный финансовый ущерб корпорациям, подконтрольным императорскому роду, очень даже был способен. К сожалению, в полной мере привлечь своих специалистов к поиску нужных решений он не мог. Всегда нужно было держать в уме возможность утечки. Поэтому, основную работу приходилось делать самому, чтобы ни единого грамма информации не вышло за «пределы комнаты».

— Акватек объявила о слиянии, что, впрочем, давно уже ожидалось. Тем более они уже информировали об это министерство, — Компания Акватек была крупнейшим производителем биологически активной питьевой воды и одним из наиболее ценных активов императора. Поэтому к этой компании было самое пристальное внимание. — Ясно, как день, что они хотят подмять под себя вообще весь рынок континента. Значит, следующая цель будет находится на Востоке. И что это дает?

Даже владея, как один из имперских министров, некоторыми инсайдами сверху, Скуратов ничего интересного не находил. Внешне на корпоративном рынке царила «тишь да гладь». Не фиксировалось и намека на какие-то громкие изменения. Хотя, он чувствовал, что что-то вскоре обязательно должно случиться.

— Может в «космосе» какие-то шевеления есть? — «космосом» по министерской привычке он называл группу компаний и концернов, занимающихся развитием космических и оклокосмических технологий. — У них постоянно какие-то поползновения в отношении друг друга и конкурентов.

Он вывел на экран другую базу индексов. Сотни цифр, графиков и диаграмм вновь замельтешили перед глазами. Скуратов попытался сосредоточиться, но усталость брала свое. Смысл увиденного все чаще и чаще ускользал от него.

— Засиделся я что-то, видно. Устал..., — буркнул мужчина, растирая уставшие глаза. — Нужно все-таки задействовать спецотдел. Раскидать им работу по кускам-направлениям, и пусть роют каждый свое. Только ведь сразу же сообразят, черти, «откуда ветер дует»...

Потянулся за кружкой со своим любимым травяным отваром и, отхлебнув, с хрустом потянулся. Ароматная жидкость, скользнув по пищеводу, попала в желудок, где и устроилась, даря бодрость.

— Нужно искать... искать какой-то крупный проект, который можно взять под свой контроль, — ему бы немного отдохнуть. Ведь, завтра наступит новый день, который принесет с собой новые проблемы и заботы.

Мужчина откинулся на кресло и на некоторое время затих. Просто молча сидел и бездумно смотрел перед собой. Действительно, чертовский устал.

— Разрешите... Проходил, смотрю, а у вас свет, — в полуоткрытую дверь осторожно постучали, и почти сразу же на пороге показалась невысокая фигура юноши.

Чуть повернувшись, боярин, к своему удивлению, узнал в появившемся человеке своего нового «сына». Несколько секунд Скуратов молча рассматривал его, пытаясь понять, а какого черта этот кадр делает здесь.

— Вы просили ещё вчера подойти, о чем-то поговорить хотели, — добавил подросток, видя затруднения боярина. — Вот, собственно, я и пришел.

Боярин, наконец, вспомнил. Он, действительно, хотел с ним переговорить обо всей этой истории с усыновлением. Им ещё никак не удавалось побыть наедине и проговорит все это. А вопросов у боярина накопилось великое множество, если не больше. Хотя, главный, был один: парень — императорский протеже или нет? Ведь, могло быть два варианта: юноша или просто случайно выбранный человек с улицы, чтобы особенно унизить Скуратова, или специальный человек императора.

— А вы, вижу, биржевые сводки изучаете, — смущение парня вдруг куда-то ушло. И он буквально прилип к монитору с цифрами.

Скуратов уже потянулся к панели управления, чтобы убрать все это. Не следовало постороннему, вообще, видеть такое. Не его ума дела, как говориться.

— Как любопытно получается..., — вдруг с живым интересом пробормотал юноша, уставившись на какой-то многоуровневый график. Здесь было особенно много индикаторов, представлявших собой множество пересекающихся линий. — Вы видите, видите?

С горящими глазами юноша неожиданно ткнул пальцем в одну из сигнальных линий, тянувшихся с невероятными изгибами от одного края графика до другого.

— Смотрите, вот у этой компании неожиданно выросло энергопотребление. Заметьте, рост составил более семидесяти процентов в каждом квартале, что является аномально высоким показателем, — паренек совершенно спокойно завладел панелью управления и на глазах у опешившего боярина начал переключать картинки. — А тут видите? — картинка сменилась на новую череду графиков и диаграмм. — Примерно в эти же самые периоды у компании меняется и товарооборот. Почему-то выросли закупки в очень странной для них сфере — «тяжелые промышленные машины».

Юноша произвел еще несколько манипуляций с панелью правления, выводя на экран все новые и новые графики. Он их бегло просматривал: на одни кивал, на другие показывал пальцем. Правда, боярин никак не успевал за его мыслью, пока из уст парня не прозвучало название компании.

— Как ты сказал? ЕЭС? Единые энергетические системы? — переспросил боярин, чувствуя, что нащупал что-то очень важное. — Подожди-ка, подожди-ка... ЕЭС ведь не входит в пул императорских корпораций? Или я ошибаюсь? — мужчина схватил свой коммуникатор и быстро нашел нужную информацию. — Значит, на прямую не входит. Однако, через посредника они контролирую более восьмидесяти процентов их акций...

Но главное было в другом. Он кажется догадывался на что нацелился подконтрольные императорскому роду корпорации. Лишь несколько дней назад в министерстве прошла информация о том, что на конкурс будет выставлено право бессрочной аренды на довольно значительный участок прибрежной территории в восточной части империи. Одновременно активно муссировались слухи, что там что-то нашли геологи. Скуратов, конечно, пытался тогда узнать, что было найдено по своим каналам, но все лишь разводили руками. Отвечали, что нет доступа информации. Последнее, еще больше подогревало интерес ко всем этим делам.

— Хорошая закручивается комбинация, — усмехнулся боярин, начиная уже прикидывать варианты своих действий. Было бы очень неплохо попробовать покидать палки в колеса этой самой компании. Судя по всему, они уже вложили очень неплохие средства в свои планы. Значит, можно их подловить на всем этом. — Очень даже хорошо может получиться, — вновь повторил он, внутренне потирая руки. — Можно их до трусов раздеть и оставить с никому не нужным хламом. Будут в Сибири снег добывать и складировать. Ха!

На некоторое время Скуратов выпал из реальности, рисуя для себя разные схемы действия. По первым прикидкам получалось довольно неплохо. Он мог вполне ощутимо «ущипнуть» одну из императорских корпораций за бочок, нанеся ей крупные финансовые потери. Для этого нужно было лишь в нужное время и нужным людям шепнуть кое-какую информацию.

— Еремей Ефграфович... Еремей Ефграфович, вы же хотели о чем-то поговорить? — из сладких грез боярина вырвал громкий голос юноши. Судя по нетерпению в голосе звали его уже не первый раз. — Может я тогда в другой раз зайду, раз вы заняты?

Скуратов в ответ оценивающе оглядел его. Очень уж впечатлила его та скорость, с которой паренек смог проанализировать информацию на экране и выделить самое главное. За такое он, боярин, платил своим людям очень и очень серьезные средства. А оказалось, тут под боком свой аналитик есть...

— Подойди-ка ближе, — буркнул мужчина, подзывая рукой парня. — Признаться, удивил ты меня сегодня. Вижу, информацию как орешки щелкаешь. Это очень хорошо,

Складывалось впечатление, что он хочет что-то сказать или что-то предложить, но тянет время. Сомневается, как будто бы.

-...Ты, Максим, вообще, как жить здесь планируешь? — боярин вдруг ошарашил парня вопросом. — Сам по себе, гордым гоголем? Или в семью войти хочешь? — у парня даже лицо вытянулось от удивления. Видно, не ожидал такого предложения. Ведь, предлагалась реальная дружба. Услышь эти слова кто-нибудь еще, то точно бы икать от шока начал.

Скуратов ведь совсем не спроста завел этот разговор. Соколов вошел в его род по воле императора, и с этим уже ничего нельзя было поделать. Но можно было это пустить себе на пользу. Если парнишка так хорош, то его способности могут сослужить роду очень хорошую службу. В конце концов, император еще двадцать раз пожалеет, что сделал так, как сделал.

— Хорошенько подумай над моим вопросом. Торопить тебя не буду. Знаю, что у тебя с моим старшим сложились не самые хорошие отношения. Все хорошенько взвесь. Мне, Максимка, верные люди нужны. Не обижу, а по службе возвысю... Иди и подумай.

Юноша молча кивнул. Весь вид у него был немного пришибленный. Похоже, еще не верил в то, что только услышал, решил Скуратов.

И уже уходя, парнишка вдруг остановился почти на самом пороге. Боярин недоуменно вскинул голову. Вроде бы они обо всем договорились, все решили.

— Я тут кое-что спросить хотел... Можно? — немного замялся юноша, как-то странно поглядывая в сторону боярина. — Интересуюсь просто., — он Любопытно...

Скуратов, по-прежнему, недоумевая, кивнул. Мол, спрашивай.

— Понимаете, Еремей Ефграфович, я очень много слышал о магии разных слухов, — начал говорить парень, очень внимательно смотря на Скуратову. Тому аж не по себе стало от такого взгляда. Словно волкодав перед тобой сидит и следит за каждым твоим движением. — Но мне всегда хотелось разобраться во всем этом... По настоящему, понимаете? А спросить не у кого.

-//-//-

Исследовательский медицинский центр. Палата, убранство которого соперничало с обстановкой в роскошных люксовых номерах гранд-отелей. Свет чуть притушен, беззвучно перемигиваются между собой индикаторы медицинской аппаратуры.

Внутрь палаты тихо прошмыгнула изящная женская фигурка, затянутая в белоснежный костюм медсестры. Из под высокой маски лукаво сверкнули подведенные тушью глаза.

Медсестра подошла к контрольным мониторам диагностических аппаратов, проверяя показания пациента. Все определенно было в норме, отметила она. Пациент был здоров, как бык.

Затем подошла к широкой кровати, мало похожей на стандартные медицинские. Взгляд задержался на пациенте, во сне скинувшим с себя одеяло. Отметила тонкие черты лица, раскинувшиеся по подушке длинные волосы. Оценила и очерченные мышцы, и ширину плеч.

Цесаревич, определенно, был красив, не могла не увидеть она. Не удержалась, скользнула взглядом еще ниже, где весьма недвусмысленно топорщился внушительный бугорок.

И тут спящий зашевелился и к ее удивлению открыл глаза. Дуэль их взглядом длилась лишь мгновение. Ровно до тех пор, пока в ее запястье не вцепилась мужская рука. Тихо взвизгнувшую девушку тут же приподняло и повалило в кровать.

Естественно, она немного побрыкалась, правда, для вида больше. Что она дура, в самом деле из себя недотрогу строить?! Это же сам цесаревич, будущий император! Дай ей после этой ночи завидовать будет весь медцентр! Да, что там медцентр, вся женская половина столицы будет готова придушить ее от зависти! Боже, а если у нее будет потом ребеночек?! Это же будет самая настоящая бомба! С этими мыслями девушка одним движением выскочила из белого халат и уже сама набросилась на парня.

Когда же охватившее их сексуальное безумие прошло, оба с блаженными улыбками оторвались друг от друга. Молчали, разглядывали друг друга, расслабленно касались волос, кожи. Словом, растягивали то чудесное послевкусие, которое остается после.

— Ой! — вдруг пискнула медсестра, случайно посмотрев на циферблат настенных часов. Ее смена вот-вот закончиться и ей уже нужно быть на посту. — Извини... те...

Блеснув белоснежным телом, женская фигурка вынырнула из под одеяла и юркнула в ванну, из которой через пару секунд уже выскочила полностью одетой в свой строгий костюм. На мгновение остановилась у кровати и клюнула цесаревича в губы.

— Беги, беги! — засмеялся парень, провожая ее шлепком чуть по ниже спины. — Козочка...

Оставшись в одиночестве, цесаревич встал с кровати и, подойдя к стене, застыл у высокого ростового зеркала. Отражавшийся там человек, к его дикому удивлению, был не очень хорошо знаком ему.

— Б...ь, что же происходит такое со мной, — пробормотал парень, касаясь четко прописанного рельефа мышц на своем торсе. Там никогда такого не было и быть не могло. С его болезнью ему, вообще, были противопоказаны серьезные нагрузи, а особенно занятия с железом. — Откуда? Я сплю?

Но его физическое преображение, отмечал цесаревич, было лишь частью тех удивительных изменений, которые происходили с ним в последнее время. После той злополучной ночи, когда в него сначала стреляли, а потом пытались сжечь магическим огнем, парень испытал много такого, отчего голова шла кругом.

Его уже четвертый день держали в закрытом исследовательском медицинском центре и «проводили» на нем опыты, как на кролике.Десятки ученых в специальных герметичных костюмах день и ночь брали у него какие-то анализы, «просвечивали» его с помощью каких-то приборов, тыкали специальными датчиками. При этом лица у них у всех то и дело вытягивались до самой невозможной степени. Того и гляди челюсти попадают вниз.

Необычные изменения парень начал ощущать особенно на второй день. Ему стал постоянно преследовать зверский аппетит. Он был готов есть днем и ночью все, что будет лежать на подносе. Иногда, казалось, съел бы и сам поднос вместе с тарелками. Одновременно, организм стал выделять какую-то гадость. Из пор кожи сочилась странная жижа, которую кто-то из ученых назвал отходами жизнедеятельности. Мол, организм стал усиленно избавляться от всего чуждого и инородного, что было в организме.

Еще полностью прошла ломота в суставах, которая преследовала его в последние годы. Никакого намека не осталась на эту страшную болезнь. Цесаревич не верил своим глазам, когда с одного подхода присел больше тысячи раз и толком не вспотел при этом. Как так? Пару недель назад для него достижением было присесть двадцать раз! Это же невероятно!

— Теперь еще это, — он опустил глаза вниз. Стыдно было признавать, но из-за прогрессирующей болезни в последние месяцы он очень сильно сдал по мужской части. — Это же просто агрегат..., — он чувствовал, что теперь буквально весь встает дыбом лишь только от одной мысли о женщинах. Это неимоверно радовало, что греха таить. — Неужели это все та сыворотка, что мне вкололи? Как, вообще, такое возможно?

И чем больше вопросов у него появлялось, тем сильнее становилось его желание снова увидеться с тем странным пареньком. Он обязательно должен был с ним поговорить об этом невероятном препарате.

— Это ведь настоящее чудо! Маги опустили руки, а это помогло...

Он обязательно обо всем его расспросит. Сделает все, что для этого нужно. Денег придется дать — без проблем! Оказать услугу — тоже решаемо!

Загрузка...