Незримое рядом

Глава вторая. Освоение способностей

Время вечер, Солнце уже скрывается за горизонтом. Звонок от Андерсена прозвучал куда раньше, чем я ожидал. То ли таксист гнал, то ли рейс на самолет ранний оказался…

Томаса встретил на углу супермаркета. А он оказался ниже меня, на пяток сантиметров. Подтянутый парень в спортивном прикиде, стенку спиной подпирает, руки на груди сложил. В ногах большая синяя сумка.

— Том!

— О, здарова!

Пожали руки, от избытка чувств Том даже по плечу хлопнул, раздвинул губы в яркой, белоснежной улыбке.

— Идем, — кивнул на дорогу после широкой парковки. — Тут недалеко.

Добрых две минуты Том молчал, но только мы прошли первый дом, двухэтажный, похожий на увеличенный в сто раз скворечник, как его прорвало.

— Сам Антон Табаков рядом шагает, — хохотнул Томас. — Если бы не события вокруг, попросил бы селфи с автографом.

По широкой дороге пронеслось низкое авто, мигнуло фарами в приветствии. Кивнул одному из соседей по поселку, не знаю правда, как его зовут. Шагаем дальше по краю дороги, инстинктивно держимся поближе к фонарям.

— Лучше не надо, не люблю я этого.

— Ясно дело, — понимающе кивнул Том. — Но все равно, позволь сказать, что Азидала ты в трилогии сыграл просто охренительно.

— Спасибо.

Том перекинул лямку сумки на другое плечо.

— А правда, что ты все трюки сам делал? Без страховки и дублеров?

Навстречу попалась старушка с цветастым платком на голове. Ответил, когда она скрылась позади за поворотом дороги.

— Правда, — буркнул уже и не ожидающему ответа Тому. — Только в сцене, где Азидал прижигает магией рану на животе, был манекен. Ну, и с тем драконом в вирт-павильоне дело было. В остальном живые съемки, без вирта.

— А продолжение будет?

— Если и будет, то без меня. Да и автор оригинала вроде как помер пару лет назад. Насколько знаю, права выкупили… И хватит про кино, мне этого и так, — пересек горло ребром ладони.

— Извини, — поднял ладони друг. — Но сам понимаешь…

Солнце почти зашло за горизонт, цепляя последними лучами макушки деревьев и крыши домов. Я ускорил шаг и заметил, Том без вопросов поддержал новую скорость. Не хочется сейчас попадать в темноту на улице. Словно вернулось ощущение детства, когда сама темнота воспринимается опасностью. Кажется, что там таятся монстры, настолько ужасные, что даже форму их четко не представить, отчего еще страшнее.

Скажу так, если у меня когда-нибудь появится ребенок и пожалуется, что у него чудовище спряталось под кроватью… Я поверю. И проверю.

Подошли к дому, Том присвистнул.

— Неплохие хоромы, — с интересом оглядывается. — И лес рядом, будет где потренироваться.

— Я там часто бегаю, найдем укромное место. Но лучше на заднем дворе, там забором прикрыто.

Прислонил ладонь к панели возле двери, раздался щелчок замка, дверь приоткрылась. Набрал еще код для внесения новых данных.

— Положи ладонь, доступ открою.

Том сделал, как сказано. Зашли внутрь, дверь закрылась. Со щелчком замка я внутри расслабился. Не зря говорят, мой дом — моя крепость. Пускай сейчас в моей крепости полно дыр и в стенах проломы, но мы уж как-нибудь залатаем.

— Скидывай обувь, — кивнул Тому на полку для обуви. — Западные традиции не уважаю, так что не расхаживай по дому в кроссах.

— Да без проблем, — хмыкнул Том. — Я и сам дома в тапках гонял. Я кстати, с собой захватил.

Андерсен полез к сумке, шуршит липучками.

— Потом достанешь, — потянул его за собой. — Пойдем, покажу все.

Мной завладело желание похвастаться, показать все. С удовольствием провел Тома по дому, показал кухню с немного устаревшей, но добротной и стильной техникой. Внес его в пользователи техники дома, показал и дорогущий обеденный стол со встроенным в столешницу экраном. Том только кивал уважительно, и ходил хвостиком, давая мне похвастать обычными, в общем-то, вещами.

— Спальня, — открыл тонкую дверь, отделанную под дубовую с лаком. — Можешь тут спать, если хочешь.

— А ты? — встрепенулся Том.

— А я в зале на диване.

— Чую подвох…

— Правильно чуешь, у меня тут какой-то дух живет. С желтыми глазами, размером с кулак. Под кроватью иногда появляется.

Том от спальни отшатнулся, как черт от ладана.

— Ну уж нет! — со страхом смотрит на дверь спальни. — Помнишь, я про начальника своего рассказывал…

Это про того мужика, которого Том думает, что убил? Что он там лепетал?

— А, да, — щелкнуло в голове. — Монстр, с желтыми глазами…

— Вот-вот, — кивнул Том. — Запри-ка ты ее, от греха подальше. Потом попробуем очистить. Или изгнать. Или убить.

— Понял я, понял! — прервал начинающего паниковать друга, закрыл дверь на замок. — Вот, доволен?

— Доволен. Не будь таким легкомысленным, Антон.

Серьезное лицо Тома и твердый тон в голосе. Он прав, не стоит расслабляться. Даже в собственном, мать его, доме.

— Ладно, — махнул рукой. — Поспишь в одном из кресел. Они выдвигаются, не парься. А белье постельное у меня есть. И подушку найду.

Решили кофе попить, да обсудить как жить будем, что делать. Уселись за стол, Тому отдал последнюю кружку, сам жду, пока кофе в стакане остынет. Ручки то нет, горячо.

Только сейчас обратил внимание, Том вполне неплохо выглядит. Уже не похож на свежий труп от недосыпа, только взъерошен больше обычного.

— В самолете поспать успел?

— А? — Том отвлекся от экрана в столе, уже успел на сайт новостей залезть. — Нет. В машине, вырубился, как отключили. Водитель еле растолкал.

— Зато дорога быстро пролетела.

— Это да, — Том похрустел шеей, разминает пальцами. — Только шея затекла, и шишку мелкую об боковое стекло набил.

Молчим, каждый не хочет начинать щекотливую тему. Но надо же что-то делать? от игнора проблемы не решаются.

— Свет, — кратко сказал я, под непонимающий взгляд друга пришлось пояснять. — Я везде включаю свет по ночам. Вроде, монстрам он не нравится. И вообще я так и не понял откуда они берутся, и куда исчезают. Только слышишь шорох или шепот из угла, свет врубил — нет никого. А в темноте только что видел что-нибудь этакое. Типа желтых глаз под кроватью. Или силуэт огромного паука за окном.

— Я примерно представляю, — содрогнулся Том, поскорее отпил кофе, обжегся, стал прихлебывать мелкими глотками. — Видел, как одно существо на перекрестке в городе появилось. Как будто из невидимой двери прошло.

— И как выглядело? Что за существо?

— Не видел толком, — пожал плечами Том. — Я драпал со всех ног.

Я попробовал удержать тонкий стакан, вроде не такой горячий уже. Отпил наконец немного прекрасного, терпкого кофе.

— Ладно, — облокотился на стол. — Давай оперировать фактами. С самого начала. От неизвестности и домыслов мне только страшнее, и голова гудит.

— Давай.

— Только у нас в стране на бете A&D играло около тридцати тысяч, и так же еще в девяти странах. Отсечем тех, кто болел, передумал играть, забил из-за проблем в реале. Примерно двести пятьдесят — триста тысяч человек открыли или скоро откроют в себе способности Видящих.

— Так, — кивнул Том.

— Из них только тысяча с лишним таких, как мы.

— Ага.

— Наверняка сейчас люди напуганы, будут стараться найти таких же, как они, скооперироваться.

— Ну да, логично.

— А нам что делать? Попробовать тоже поискать подобных нам?

— Плохая идея, — неожиданно отбрил Том. — Сам подумай. Линдерберг говорил про План, про друзей. Наверняка у этих людей есть стратегия, мысли что делать. Смысл нам пытаться что-то намутить, когда у них уже все готово? Давай просто подождем, все само собой откроется.

— А про два года из слов директора не забыл? Может, они все это время будут сидеть на жопе ровно. Мы ведь даже не знаем, кто эти люди и чего хотят. Может План вообще в том, чтобы принести нас всех в жертву на каком-нибудь ритуале, чтобы отдалить Землю от измерений Небес и Бездны. Или еще что похуже!

Томаса мой монолог загрузил, сидит, молчит, пальцами по столу барабанит.

— Ты параноик, — хмыкнул друг. — Но зерно в этом есть. Короче, пока единственная верная стратегия — мы сами за себя.

— Больше идей нет? Может, придумаем, как оградить дом?

— Устал, — покачал головой Том. — Башка вообще не варит. Давай спать?

Я глянул в окно, где на лес давно опустилась ночь.

— Давай в зале, по очереди. Я, пожалуй, первый подежурю. Разбужу тебя часам к четырем.

Спустя пяток минут Том уже разлегся в разложенном кресле, укрывшись пуховым одеялом. Ночи прохладные, осень наступает раньше времени.

— По очереди это ты хорошо придумал, — вяло бубнит в подушку Том, острый взгляд прямо мне в лицо. — Со стражем оно как-то спокойнее…

— Угу, — ответил я, но Том уже сопит, отрубился.

Время к полуночи, в доме горит свет. Я прохаживаюсь по веранде, не забывая поглядывать через стеклянную дверь в зал, где спит Том. Мы молчаливо прочитали в глазах друг друга, что стража — не шутка.

Мы действительно охраняем друг друга, а не маемся херней, как охранник на платной парковке. Не до шуток или мемов в соцсетях на планшете, когда по ночам всюду бродят незримые обычным людям монстры.

Затянулся покрепче, огонек сигареты распалился, отражаясь в стекле. Пока все спокойно. Я даже музыку не собираюсь слушать, хотя дико скучно. Оказалось, что сам для себя я паршивый собеседник, вялый, скучный и порывающийся включить игрушки на планшете или хотя бы открыть книгу.

Ветерок прошелся по лицу, за забором двора шелестят ветви близких деревьев. Шумит листва, что-то хрустнуло в темноте. Сигарета затушена, пора в дом.

Я слышал, как спальне что-то скреблось в дверь, как котенок, что желает покинуть душную комнату. Это было в час ночи. До четырех я просидел, как на иголках, не в силах расслабиться.

— Том, — шепнул я в тишину зала.

Томас завозился под одеялом, резко откинул его, сел. Сонный взгляд шарит по залу.

— Все нормально, — успокоил его тихим голосом. — Твоя смена.

— Пост принял, — вяло буркнул Том, натягивая джинсы. — Спокойной.

— Хотелось бы. В спальне были шорохи и от леса тоже что-то есть. Будто следят. Кухня в твоем распоряжении, жри что найдешь.

— Ага.

Я отключился, только голова подушки коснулась. Сквозь сон почуял, как Том накинул на меня одеяло, ибо мне даже на такое сил не хватило. И он был прав, когда есть страж — как-то спокойнее. Когда не один.

Проснулся резко, от крика Тома:

— Антон!

И тут же треск стеклянного столика, грохот. Я вскочил на диване, пытаясь выпутать ноги из одеяла. А в зале уже развернулась вакханалия сражения.

Том швыряется всем, что под руку подвернется. Пульт от телевизора разбился о стену, следом горшок с искусственным кактусом, графин с полки на стене грянул о стену, но не разбился.

К собственному охренению, я увидел, во что он пытается попасть. Призрак! Гуманоидная фигура, прозрачная, но явно видная в свете зала. Призрак спокойно пропускает все предметы сквозь тело, наступает на Тома дергаными, неровными шагами.

— Какого хрена? — выдал я потерянно, швыряя подушку в эту тварь.

Подушка привлекла внимание призрака. Он резко развернулся, поплыв фигурой, но тут же восстановил форму. Если бы не прозрачная плоть, я бы назвал это трупом женщины. Высохшей до костей, с иссохшейся мелкой грудью. Клоки белых волос вьются вверх, лицо упыриное, с клыками и широкими надбровными дугами. Но глаза! Это те самые желтые, светящиеся глаза из спальни!

— Проснулся?! — задорно орет Том. — Давай, держим его!

— Что?

Том перепрыгнул кресло, оказавшись прямо перед тварью, вытянул руки. Призрак дернулся, стал двигаться замедленно, упал навзничь, бьется судорожно. Самое страшное, что все это без звука, словно тварь не существует в реальности.

— Давай! — крикнул Том. — Я держу! Вали его!

— Как?! Я даже не понимаю, как ты держишь!

Пока говорил, подошел ближе. И сразу понял, что поторопился. Призрак медленно поднимается, встает на колено, медленно выпрямляется. Я вижу едва заметные прозрачные путы, что растут из ладоней Тома.

— Как я тебе объясню такое? — с напрягом выдохнул Том. — Используй энергию.

Я на пробу пнул призрака в голову, стопа проходит насквозь, кожу обожгло холодом. Тварь раскрыла пасть, мерзкий вой пошатнул Тома, а мне заложил уши писком, потусторонним, словно орут не здесь, а до нас добирается лишь эхо.

Использовать энергию! Ну же! Колочу призрака кулаками, пытаясь представить, как кулаки наполняются силой. Что-то начинает получаться, призрачное тело с трудом восстанавливается. Прорехи уже не зарастают до конца.

— Да сдохни ты! — со всей дури бью кулаком.

Удар вырывает плечо уже поднявшейся твари, рука падает на пол, растворяется туманом.

— Больше… не могу, — выдыхает Том.

— Держись!

Наконец освоился, как надо бить! Пальцы онемели от оттока энергии, показывая, что делаю все правильно. Кулаки обернулись прозрачным сиянием, как плоть призрака. Размахнулся, но поздно. Том пошатнулся, руки упали вдоль тела.

Призрак тут же рванулся на Тома, поднырнул под удар гибкой змеей.

— Нет!

Поздно. Призрак вломился в тело Томаса, как в воду канул. Друг стоит, шатается, как тростинка на ветру. Оглядываюсь, разгромленный зал, никаких призраков. Ой, херовое у меня предчувствие…

— Том? Ты в порядке?

Андерсен поднял голову, кивнул. Но вот только у нормальных людей глаза желтым не светятся. Одержим.

— Не в порядке, — хмыкнул я в лицо друга, сейчас бледное и безразличное.

Он кинулся на меня! С грохотом валимся на пол, я еще и о подлокотник кресла головой саданулся, в башке шумит, затылок болит. Том уселся поверх, руки тянутся к горлу, рот открылся, шипит, как гребанная ящерица.

А рядом с нами валяется кое-что спасительное. Мой нож, сиротливо поблескивает лезвием на полу, немного телекинеза и черная рукоять ляжет в ладонь верным оружием…

— Том! — вместо ножа хватаю друга за запястья. — Очнись, твою мать!

Силен, сволочь, очень силен! Я и не подозревал, что в щуплом теле парня скрыта такая сила. Без труда сломил сопротивление, пальцы смыкаются на моем горле. Понимая, к чему дело идет, я заранее набираю воздуха в грудь.

А нож все манит быстрым решением проблемы. Немного концентрации и он будет у меня.

— Сука! Том! — хриплю, глядя в пылающие желтым глаза. — Не заставляй себя убивать, сволочь.

Пальцы на горле только давят сильнее. Отвратительное ощущение, когда гортань сжимается собственным кадыком. Хочется высунуть язык, как собака, и пучить глаза, пытаясь вобрать еще немного воздуха. Говорить уже не получится.

Я убью тебя, если не останется выхода. Но пока он есть! Со всей дури бью в лицо Тома. Голова мотнулась, медленно вернула положение глаза в глаза. Безразличие на лице Тома пугает, словно труп, захваченный призраком. Нет, он еще жив. Там, внутри.

Долблю кулаками по ребрам, по сгибу локтей, по лицу. Воздуха уже не хватает, а руки онемели до локтя. Я бью с энергией, как и призрака и ощущение такое, словно я выплескиваю из тела саму жизнь.

Но это работает! На секунду я увидел на лице Тома замешательство, губы искривились от боли. Один глаз вернул карий цвет, Том шепнул:

— В грудь… бей.

Сам бы попробовал из такого положения! Лицо горит от недостатка кислорода, наверняка сейчас красней помидора. Но я все же долбанул от души ему под дых!

Том скатился с меня, призрака вышибло из тела бесформенным туманом. Пока я пытался отдышаться, массируя шею, Том добивал эту тварь. Десяток секунд противного визга и тишина.

Том рухнул в кресло рядом, глянул через подлокотник.

— Ты там как, живой?

Открыл рот, пытаясь сказать что-нибудь едко-матерное, но закашлялся. Я кашляю так сильно, словно стараюсь выплюнуть легкие к чертям на обед. Мля, сейчас сдохну.

Но все же вдохнул, хотя в глазах уже черные мушки летают. Валяюсь на прохладном полу, радуясь, что в одежде заснул. На кресле сопит недовольно Том, со стоном трет ребра, коснулся пальцами здоровенного фингала под глазом.

— Мог бы и полегче, — сказал и зашипел от боли.

— Кто бы говорил, — шепнул еле слышно, растирая шею.

Дальше предпочитаю молча дышать носом. От любого слова в горле першит, едва не срывая в затяжной кашель. Чувствую следы пальцев на горле. Еще немного и кадык бы позвоночником почуял.

— Эта тварь из спальни появилась, — Том осторожно поднял нож, положил на столик. — Хороший стол, я на него всем весом упал, а только трещина появилась.

— Ты призрака, кха! Добил?

— Добил, не парься.

Только сейчас я понял, если бы сегодня Том не приехал, вполне возможно, что рассвет встречал бы труп или одержимый.

— Том?

— Чего? — устало отозвался друг.

— Спасибо.

— Тебе спасибо, — хмыкнул Том и заохал, хватаясь за грудь. — Ты мне ребро сломал.

Не так уж сильно я и бил. Максимум трещина. Наверное… А не хер было душить! Все это я, разумеется, сказал про себя. Ибо в горле першит.

— Нет, это удивительно, — качаю головой, глядя на Тома.

— Мог бы и матом, — хмыкнул Том. — Приму как комплимент.

На первый взгляд Том не сделал ничего крутого. Просто отжался от пола десять раз. Если не знать подоплеки, можно посмеяться нашему восторгу. Вся соль в том, что всего два дня назад Том валялся на диване, дышал через раз, материл меня и чертовых монстров. А как иначе, трещины в ребрах и синяки по всему телу, это не шуточки, тут и шевелиться больно, даже просто дышать.

Но поглядеть на него сейчас, и не узнаешь ту рожу с заплывшим глазом, что пару дней назад сверкала фингалом. Так, небольшая опухоль под левым глазом, да кожа чуть желтоватая. На моей шее тоже исчезли следы той ночной потасовки, красные отпечатки испарились без следа.

Мистическая сила, что таится внутри нас, может многое. И мы уже третий день ставим эксперименты. Пытаемся выявить пределы, стать сильнее. Жить хочется.

Уселись на веранде, я в кресле-качалке, Том на стуле с кухни. Я курю, а Том записывает. В обычный блокнот в клеточку, обычной синей ручкой. Не доверим мы такой компромат электронным устройствам. Может и паранойя, но так оно спокойнее будет.

А записано в этот блокнот уже многое, он третий по счету. Чистовик. Сюда мы пишем только те умозаключения, в которых уверенны. Теорий вагон и тележка. Все строится на наших ощущениях и неловких экспериментах. Но даже немного конкретики становится четкой дорогой под ногами, по которой можно осторожно, выверяя каждый шаг, но ступать.

Том пишет, проговаривая, а я слушаю, да затягиваюсь трубкой время от времени. Из трубки вьется спиралью густой дымок, дарит запах сладкой вишни. Хороший табак, дорогой.

На улице сегодня погодка хороша, тепло, ветерок легкий. На небе ни облачка, в лесу птички поют, благодать… И Том над ухом бубнит.

— …не могу сформулировать коротко. Астрал, Незримый Мир? Навь, явь, другая плоскость бытия… Параллельная реальность?

— Запиши просто — Незримый Мир! — не выдержал я мучений друга. — Обычные люди не видят, вот и весь прикол названия.

— Может, Астрал? — Том закусил конец ручки, хмыкнул. — Оно как-то короче.

— А тебе не похер что короче? Главное, чтобы нам было понятно.

— Да, пожалуй, — ручка побежала по бумаге, выписывая ровные строки. — Монстры, которых видят только Видящие и Маги, обитают в Незримом Мире. Бывают самых разных видов и форм, некоторые вредят людям, как Призраки. А некоторые лишь играются, как Мертвые Дети. Есть и те, что лишь наблюдают…

Том глянул на меня.

— Деревянные лица?

— Не звучит, — покачал головой Том.

— Коровые Рожи? Морды Лесов?

— … некоторые духи природы, которые появляются в виде лиц на коре деревьев или пеньков. Они лишь смотрят и пытаются говорить, но кроме скрипа ничего человеку не слышно.

Призрака мы видели вдвоем. Мертвых Детей встречал в городе Том. А лица на деревьях я ему вчера показал, на пробежке. Было весело. Я отвел его на тот самый родник, к которому раньше сам бегал. Только Том наклонился воды зачерпнуть, как на пеньках рядом появились лица стариков, а корни зашевелились. Как же он орал… Я его только у дома догнал.

Есть еще десяток монстров, что мы можем навскидку описать, но в третий блокнот они пока не подходят. В этот только четко факты. Остальных монстров как-то краем глаза, с невнятным шепотом и прочей мистикой. Тень гигантского паука на стене, без тела, эту тень отбрасывающего. Или детский смех, вроде в двух шагах, но без ребенка в радиусе ста метров. Или еще забавно, когда сидишь в туалете, а над головой в углу тени шевелятся, как паучья паутина на ветру. И дела свои не сделать, и побежать невместно, без штанов-то. Я уже устал пугаться такой мелочи, просто беру на заметку.

По всем признакам у меня чертов проклятый дом, а не образцовое жилище. Что-то я не слышал, чтобы соседи бегали с криками по улицам.

— Что про магию писать будем? — отвлек Том от воспоминаний эпичной пробежки.

— Пока ничего, — пыхнул трубкой на укоряющий взгляд. — Что? На одних ощущениях фактов не построишь.

— Запишу во второй, — Том цыкнул языком, достал блокнот поменьше, с розовой обложкой.

Забавный, девчачий блокнот, со стразами на обложке. Лида как-то оставила, а я и забыл про него.

Том пишет молча, изредка шевеля губами и щурясь, читая уже написанное. Я не спрашиваю, чего он там пишет, ибо знаю, что ничего дельного. Мы оба в замешательстве.

— Слушай, — Том цокнул языком, улыбнулся. — Может, как-нибудь по-другому магию нашу назовем? Честно говоря, стремно даже… Магия, мана. Как будто два взрослых мужика вне вирта решили поиграться.

— Давай, — с пофигизмом отзываюсь, мне все равно.

— Пусть лучше будет Энергия, как самое простое.

— Ага.

— А еще, — оживился Том. — Так сокращать проще. До простого Эн. И единицу измерения можно тоже эн обозвать.

— Чего? — отвлекся от трубки, где осталось на пару плотных затяжек.

— Ну, единицу измерения, — чуть смутился Том. — Надо бы какой-нибудь эталон придумать. Хочется нормально оценивать, насколько сильнее становимся и все такое…

— Это можно, — соглашаюсь с мощным выдохом дыма через ноздри. — У меня там гантель с килограммовыми блинчиками под кроватью валяется. На телекинез у нас затраты одинаковые, можно за эталон взять время удержания блинчика. Скажем, в десяток секунд.

Том задумался, чиркает в блокноте, кончик ручки покусывает. На колпачке уже следы зубов появились, но начинающего мага это не останавливает.

— Сойдет, — кивнул Том. — Пойдем, замерим, сколько у нас эн?

Муторное это дело… Поморщился, но кивнул. Сам притащил на веранду планшет и небольшой черный блин от гантели, с ладонь размером. Железный бублик лег на землю в шаге от деревянного пола веранды, лежит себе, травку приминает.

— Кто первый? — интересуется Том.

— Кто предложил тот и первый. Вперед.

— Чтоб тебя, — почти про себя ругнулся Том, откладывая блокнот с ручкой. — Готов?

— Погодь, — нахожу в куче приложений на планшете невзрачную иконку таймера, открыл. — Готов.

Только блинчик гантели дернулся, как нажал на старт. Потекли циферки, а блинчик медленно поднимается. Расправились примятые травинки, а блин гантели уже на метр поднялся. Текут секунды, блинчик подрагивает, изредка провисая на пару сантиметров.

Пускай первые восторги и удивления уже притупились, но я все равно с наслаждением любуюсь на маленькое чудо. Человек силой мысли меняет мир! Пускай и так мало, с огромным трудом.

Том покрылся испариной, вытянул руку, блинчик дрожит все сильнее, просел раз, другой и рухнул на землю, вмявшись в траву с гулким стуком.

— Все, — выдохнул жарко Том, утирая лоб ладонью. — Еще немного и станет паршиво. Сколько?

— Двадцать одна с копейками.

— Всего два эн, — уныло выдал Том, но взбодрился со словами: — Ничего, еще подрасту!

Ну, тут он прав, я тоже ощущаю, как быстро становлюсь сильнее. Передал ему планшет.

— Готов?

— Ага, — палец Тома застыл над планшетом.

Я выдохнул, концентрируясь на черном блинчике. Блинчик послушно дернулся под взглядом, взмывает над травой. А тяжеловат, сволочь, в виски кольнуло легонько. Я четко ощущаю, как тратится сила. Никаких магических ядер и прочих придумок фантастов или озера магии в пузе нет. Ощущение такое, словно каждая клеточка в теле щедро вырабатывает и делится энергией.

Мы уже знаем, что не стоит перенапрягаться. Тут тебе ни шкала маны в ноль опущенная будет и не воспетое «магическое истощение». Смерть будет, или кома. Иногда чувство такое, что щедро расходуешь саму жизнь. Потихоньку немеющие пальцы эту догадку только подтверждают.

Мозголомы Ризард крепко проехались своим нейро-интерфейсом нам по мозгам, что-то там сделав. Теперь мы словно обрели возможность ощущать и расходовать энергию человека осознанно. Ведь на каждое действие, мыслительное и физическое, так или иначе энергия расходуется. А мы считай, просто вышли на новый уровень в этой данной всем живым существам особенности. Но это так, чисто мои мыслишки, даже с Томом еще не делился.

А блинчик, тем временем, уже дрожит, потихоньку проседая. Кисти рук уже онемели, хоть иголкой коли, не почувствую. Промеж лба растет давление, словно пальцем кто давит, крепко так. Все, дальше будет опасно и долго восстанавливаться. Мы уже выявили безопасный предел. Тело вялое, начинает клонить в сон, прикрыть глаза… Онемение до локтей — стоп.

Блинчик рухнул, пробив ямку на прежнем месте, чуть катнулся на покатом боку и застыл. Пикнул планшет, цокнул языком Том.

— Сколько? — интересуюсь, разминая руки.

— Двадцать шесть. Два с половиной эн, — с неохотой выдал Том. — Думаю, мог бы и до трех дотянуть.

— Незачем рисковать, — пожал плечами и потянулся к трубке и шкатулке с табаком. — Как онемел до локтей, так и перестал. А ты?

— Тоже, — кивнул друг. — Думаю, не стоит накидывать навскидку, какой предел. Запишем по факту. По два эн пока у каждого.

— Сойдет.

Я не в обиде на такие маленькие циферки. Я ножик-то с трудом недавно в воздухе держал, а тут целый килограмм. Сидим, восстанавливаемся. С восстановлением сил тоже есть подводные камни.

Есть два способа, посидеть спокойно, покушать и тело само генерирует энергию, быстро восполняя потери. А можно немного рисковей. Потянутся к округе, потянуть на себя внешнюю силу. Вот только опасно это. Прямо кожей чувствуется, откуда энергия берется.

Из Незримого Мира, ясно дело. И прямо чувствуешь, как голодные взгляды по тебе рыскают, резко находя источник беспокойства. Как фонарик в ночном лесу зажечь, не иначе. Тут уж насрать на быстрое восстановление, честно говоря. Уж больно жутко такое ощущать, без преувеличения — до подгибания коленок. Даже днем.

Да и наши маленькие резервы недолго восстановить. Минут десять и как огурчик, спать перехотелось, в теле бодрость, в голове ясность, как в морозный день в лесу оказался.

Мы пока мало что умеем. Так, пара фокусов, зато каких перспективных! Пока разделили приемы магии на два типа, Внешний и Внутренний.

Внешний пока разнообразием не радует. Немного телекинеза, фокус с подогревом кофе в чашке, остудить пока не получается. Ну и три приемчика для нечисти. Первые два показал Том. А последний я.

Так их и записали, по новым названиям. Первым пошел Выброс Эн. Просто резко высвободить эн вне тела. После этого обычно мелкая мистика вокруг успокаивается. Шепотки из темноты исчезают, тени перестают вести себя как живые.

Вторым стали Путы Незримого. Пафосные названия давал Том, вместе с поводом подколоть игромана с тягой давать крутые названия. Это те штуки, какими он призрака тогда удержал. По сути — особый телекинез, только на призраков и действующий.

Ну а последним стали Астральные Кулаки. Это уже от меня. Сложный фокус не сразу получилось повторить. Надо придать эн особый привкус, как у призрака. Кулаки окутываются этой силой и можно нанести приличный удар призрачной твари. Вот только ощущение такое, словно часть себя временно убиваешь, руки немеют намертво, не как обычно. Словно в мир мертвых кисти запихал, да так и бьешь. Неприятное умение, если честно.

Куцый набор приемов Внешнего типа. С Внутренним еще меньше, зато веселее. Первое, что обнаружили, это исцеление. Оно само собой идет, надо только чуть постараться. Энергия в телах не стоит и не копится сама собой, она постоянно изливается в мир через каждую пору и образует немного плотный фон вокруг тела, чем дальше, тем разряженней.

Может, это та самая аура, которую давно уже научились на особую пленку печатать, а может и нет. Мы не запаривались с названиями, просто научились этот самый фон поближе притягивать, уплотняешь в теле и вуаля. Тело от избытка силы само себя лечит.

Ну а другой побочный эффект от избытка энергии вообще самое крутое и вкусное. Сначала назвали Усилением, но потом передумали. Ни черта это не усиляет, а просто тело работает лучше. Намного лучше, так сказать. Лучше переносит нагрузки, лучше реагирует, намного легче сокращаются мышцы, даже дыхание сбить трудно, ибо кислород исправно доходит куда надо.

У меня крыша на уровне балкона второго этажа в обычном доме. Так вот, мы на эту саму крышу с разбега запрыгиваем. Сначала с подтяжкой на руках, а недавно и с лету. Круче, чем мировой рекорд по прыжкам в высоту. Главное, только на траве прыгая не поехать, а можно лбешником так хряснуться, что мама дорогая. Я уже разок на звездочки из глаз посмотрел. После такого восторги как-то поутихли. А потом перестал восторгаться и Том. Серьезно, мы же не подростки и не спортсмены. На кой черт нам быть быстрее или сильнее обычного человека? Ради понта или на неприятности и драки нарываться? Пустое это все, так, баловство и только.

Если монстр какой нападет еще полезно чутка быстрее быть, но и все на этом. Быстрота реакции полезная штука.

Куда сильнее восхищает быстрое восстановление. Кости за пару дней срастить, это внушающе. Это не таблеточек с кальцием попить. Единственная озабоченность, это чтобы правильно все срослось. Но Том заверил, что прекрасно чувствует все тело, мол, ребра идеально заросли от трещин, а я сволочь с пудовыми кулаками.

Так и потекли дни. Сокращения и термины прижились, налипнув на язык, названия приемов с эн тоже. Со стороны мы наверняка напоминали бы двух поехавших игроманов ил косплейщиков, но нам смешно не было. Каждая ночь проходит под стражей одного из нас, пробежка по лесу с оглядкой и за спиной следя, а поход в магазин как маленькая военная операция.

Никакого алкоголя, баб и расслабления, упорные тренировки. Но мы лишь сцепили зубы и не жалуемся. Ведь с каждым часом растет чувство уверенности в себе, в силах, что становятся подвластны. Уходит затаенный, утробный страх. Пока что по капле, медленно, как стекающий с клыков змеи яд, но уходит. Возможно, он никогда нас не покинет, но спать с каждой ночью все легче и спокойней.