Нэйт (СИ)

Глава 40

— Я отправлюсь на Альцинирус-Вейра с вами, — твёрдо заявила Мирна Кайннану на последнем из поминальных приёмов. Завтра мы с ним должны были улетать.

— Тебе нечего там делать, — цедил Кайн в ответ. За последнюю неделю он стал вести себя странно. Ещё более странно.

Если с момента нашей новой встречи на Альцинирус-Вейра и до этого момента он всегда был стабильно гнусен, полностью соответствуя своей семейке, и при этом беспрецедентно уверен в себе, то после начала терапии у Моара, на него стали снисходить периоды удивительного просветления, во время которых я узнавала прежнего веселого друга. А потом случались резкие и жуткие откаты, когда он тряс меня как тряпичную куклу. Благо, чип Иггдтайра всё ещё стабильно работал. Это спасало. А привычные уже встряхивания я как-нибудь потерплю. Моар сказал потерпеть. Сказал, это пройдет, но такие периоды неизбежны. Я потерплю.

После последнего инцидента Кайн сел, схватился за голову и начал извиняться, глядя куда-то в пол:

— Прости, прости. Врач сказал, это что-то неконтролируемое.

Я присела на корточки перед ним и погладила по руке:

— Ладно, ладно. Прощу. Хорошо, что ты стал хотя бы это понимать.

Он поднял голову и смотрел на меня исподлобья.

— Я могу доверить тебе секрет? Я знаю, как ты ко мне относишься. Знаю, что ненавидишь, но ничего не могу с собой поделать. Но ведь ты хочешь, чтобы я вылечился, ты свела меня с доктором. Значит, у меня есть хотя бы капля надежды, что ты можешь относиться ко мне как раньше?

Я кивнула. Если сейчас скажу, что могу только обещать дружеское расположение, он снова возбесится. Лучше просто кивнуть молча.

— Я не выдам твой секрет, Кайн. Мне особо и некому.

Он понимающе закивал.

— Мне тяжело себя контролировать, потому что я на четверть эхи. Я знал это, но всегда предпочитал не думать об этом. Вчера на приёме доктор объяснил, что я уродился слишком человеком. Поэтому хваленое самообладание эхи, — мне показалось, что Кайн намеренно не использует слово «рептилоиды», — мне не досталось. Зато их ярость вышла из-под контроля, когда ты изменила мне.

Он твердо смотрел мне в глаза, явно продолжая обвинять в измене. Надеюсь, доктор Моар поработает с этим тоже.

— Но я буду с этим работать, Нэйт, обещаю, — я закивала, не убирая руки с его плеча. Он схватил её и начал тереться о неё ладонью. — Спасибо, что заботишься обо мне. Хотя бы так.

Правда через пару часов, на последнем приёме, Мирне снова удалось разозлить его.

— У меня есть свои связи и свой интерес на Альцинирус-Вейра, — отрезала она. Уловив слабину Кайна, она умело ею пользовалась, давя на него намеренно намного больше, чем на других. — Ты не сможешь меня остановить. Надеюсь, ты не станешь возражать, если я буду делить с вами один лайнер по пути туда?

— Подожди, — встряла я. — Разве Мирна не может остановиться у нас? Она ведь твоя свояченица в конце концов! Тебя никогда не бывает дома, друзей у меня нет.

— Опять эта волынка, — закатил глаза Кайн и злобно зарычал, но так и не мог придумать причину отказа, кроме той, что Мирна его подавляла и бесила.

В назначенное время она явилась на лайнер с вещами.

— Космос, я надеялся ты попадешь в аварию по дороге сюда, — простонал Кайн.

— Надо было постараться лучше, чтобы это произошло, дорогой зять, — весело парировала Мирна, отталкивая его плечом и протискиваясь в наши каюты.

Веселая будет неделя. И это действительно оказалось так: они постоянно пикировались и подкалывали друг друга. Под конец полета я стала замечать, что Кайн не только вошёл во вкус, но даже стал улыбаться и намного меньше злиться, как будто ожидая очередной словесной схватки.

Правда в какой-то момент, Мирна заметила синяки от его пальцев на моих предплечьях.

— Ты что, совсем не можешь за себя постоять? — в последнее время её голос был спокоен, как будто она не испытывала никаких других эмоций, кроме благодушия, свойственного всем тларекам. Она вообще очень многое от них переняла, оставаясь теплой и человечной и нисколько не похожей на рептилоидов, например на эхи. Скорее, на обычного человека, который очень долго занимался духовным развитием. За исключением моментов, когда подначивала Кайннана: тут её внутренняя ведьма просто срывалась с цепи.

Мы сидели в одном из многочисленных кафе лайнера в прогулочной зоне.

— Когда пятнадцать лет назад «это» со мной произошло, я начала много разбираться, почему с одними женщинами случается насилие, — вдруг начала Мирна, — а другие… они могут находится в самой гуще маньяков, но никто их и пальцем не тронет, ещё и будут кланяться с уважением. Как наша бабушка. Одно движение её брови — и любой, кто только что смотрел на неё с вожделением, тут же проникался совершенно необъяснимым для себя уважением.

— Да. Бывают такие. Но, видимо, это не про нас с тобой, — поддакнула я.

— Это чушь. Ты можешь стать такой, какой захочешь.

Я молчала.

— Ты прокачала свой мозг. Привлекательность всегда была дана тебе, с рождения. Но ты не прокачала своё сердце, — Мирна вдруг подалась вперед.

— Как это?

— Сколько раз в день твоё сердце сжимается, словно тисками?

Ой. Попала в точку. Именно это я ощущала. Каждое утро, открывая глаза и думая об очередном дне противостояния, избегания, неприятных разговоров с Кайном, о том, как он будет вторгаться в моё личное пространство. Каждая мысль о Гайле, о несправедливости. И я действительно всегда использовала именно это выражение: сердце будто сжимало холодным стальным обручем.

— Ты получаешь то, что излучает твое сердце, а оно излучает всегда только страх.

— Иногда гнев, злость, разочарование, — перебила я.

— Если ты разберешься, то основа всех этих эмоций только страх. Ты гневаешься, потому что боишься, что все идёт не так, как нужно. Злишься, потому что боишься, что это как-то повлияет на твоё будущее. Иногда цепочка объяснений может быть длинной, но в конечном счете, сердце всегда сжимается только из-за страха. Его ты и излучаешь. И хищники, вроде Кайна, его отца или кого-то другого, чуют это всегда. Но в этом был и плюс. Только на излучения твоего страха клюнул такой хищник как Инраор. Он решил, что ты станешь для него легкой добычей. И ты поймала его. Так было положено по судьбе.

Но то, что делает с тобой Кайн, — Мирна указала пальцем на синяки, — это не правильно. И тут важно понять, что с каждым таким «сжатием» сердца, сила, энергия, любовь, идущие из него в мир, светят всё меньше и меньше. Как будто ручеёк твоего света и любви иссякает и иссякает, окошко, через которое ты их проявляешься становится всё меньше и меньше. И однажды, оно захлопывается навсегда. Ты можешь продолжать говорить, что ты любишь, но твоё сердце сжато, закрыто, оно ничего не излучает, а любовь присутствует только в твоей голове и словах.

Если так будет понятнее, твоя сердечная чакра в конце концов закрывается, если ты разрешаешь своему сердцу сжиматься по нескольку раз в день. Рано или поздно, если ты не излучаешь любовь, мир решит, что ты не достойна того, чтобы тебя любили. Например, твой мужчина. Или дети, которые у тебя будут. Не становись такой.

Она глядела на прохожих со своей внутренней улыбкой, а легкий сквозняк от кондиционера трепал её каштановые волосы.

— И что же мне с этим делать? Не испытывать страх? Вот так просто?

— Это твоё сердце, ты его хозяин, и ты можешь приказать ему. Или же ласково договориться с ним. Для начала просто не разрешай ему сжиматься. Хотя бы на физическом уровне. Встречай страх с широко открытыми глазами. И широко открытым сердцем. Встречай страх любовью.

— Полюбить страх?

— Можно и так. Такие штуки как страх совершенно этого не выдерживают. Только не борись с ним. Борьба — тоже часть страха, и так ты будешь только больше его напитывать. Полюби эту жуткую серую субстанцию, освети её, погладь по головке, и он уменьшится стократно.

— Что-то очень не понятное и сложное, — я одним глотком допила схиву и грохнула чашку.

— Не бесись. Закрой глаза, просто представь это, как мультик. Представь, что страх ты любишь, а сердце… отнесись к нему ласково, прикажи не сжиматься. Не съёживаться от каждой неудобной мысли. Пусть оно расправится, распрямится, увеличится и снова начнет светить. Пусть из твоей сердечной чакры начнет излучаться что-то другое, кроме тревоги. Просто, поиграй в это для начала. Ведь именно так дети учатся делать какие-то вещи: начинают в них играть, правда? А потом сами не замечают, как это становится их частью.

Я всегда была способной ученицей. Я не всегда понимала, что и как мне делать. Но как только находился кто-то, кто объяснял простой пошаговый алгоритм, у меня получалось очень быстро. И хотя Мирна немного взбесила меня, после некоторых раздумий, я поняла, насколько она была права. Весь следующий день я пристально следила за своим сердцем, каждый раз ловя его в том моменте, когда оно начинало сжиматься от тревоги, и заставляла расправляться обратно, мысленно увеличивая его в объёме.

— А у тебя получилось? — спросила я у Мирны.

— Каждую победу над собой никогда нельзя считать окончательной. Однажды, когда ты решаешь, что какой-то урок уже усвоен, он обязательно возвращается вновь. Чтобы проверить тебя.

— И во время такой проверки Трагат напал на тебя во второй раз? — подхватила я.

— Я тоже думала об этом, и даже спросила об этом своего учителя, Кехи. И он спросил в ответ, сжалось ли моё сердце, когда Трагат напал на меня? А я ответила, нет. Как будто расширилось ещё больше навстречу новому вызову. И тогда Кехи ответил, что дело было не во мне, а в том, что это воплощение Трагата подошло к концу, его праотцы призвали его к себе, а я лишь стала его проводником. Кехи сказал, что этот случай не относится к тому, что моя внутренняя сила перестала меня защищать.

— Ясно. Я попробую. Каждый день учусь чему-то новому.

— Прекрасно.

По прибытии на Альцинирус-Вейра город гудел. Казалось, все готовятся к чему-то очень важному, украшают витрины белыми тканями и цветами. Обычно такое происходило, когда к Межгалактическому совету присоединялся новый член — например, доселе неизвестная раса, цивилизация или же новая империя.

Правда, в честь новой мини-империи, возглавляемой теперь Айко, ничего такого не устраивалось. Он запретил делать это, не желая никаких чествований и празднеств, покуда не вернется вместе с Дехраит.

Неужели уже всё произошло, и Айко с Дей теперь здесь? Поэтому все эти приготовления? В честь новой империи эрнанидригов?

Я почти что взвизгнула от радости, но еле сдержалась под мрачным взглядом Кайннана.

— Это подготовка к встрече Айко и чествованию их новой империи? — уже намного более сдержанно, почти безразлично спросила я у Кайна.

— Нет. Новая раса проснулась. Вернее, не новая, а очень древняя, — не хотя ответил тот. — Завтра они прибывают сюда для представления МГС. Кажется, пять штук.

— Интересно, и кто это?

Кайн усиленно делал вид, что изучает что-то очень важное в своём комме.

— Нирилиги.

Звучало красиво.

— Они гуманоиды? Откуда они? — любопытство зашкаливало. Не каждый день услышишь о том, как просыпаются древние. Кайн странно молчал.

— Кайн? Откуда они?

— С Дахрарига.

Сердце пропустило удар. Какое совпадение! Как только любимый ступил на их планету, там вдруг проснулись древние существа. Я закусила щёки только чтобы не начать довольно улыбаться.

— Удивительно, что на такой высокотехнологичной планете, оказывается, спали древние существа. Почему они решили проснуться именно сейчас? — задумчиво выдала Мирна, а Кайн испепелил её взглядом.

Ночью Мирна пришла ко мне поболтать обо всём.

— Кому здесь мы сможем рассказать обо всём, что узнали? — мы сидели на краю бассейна моей личной веранды и болтали ногами в воде.

— Не знаю, Иггдтайр так и не изволил мне рассказать об этом. Но думаю, он уже знает. Разве что Каринайре, матери Айко.

— Расскажи о нём.

— Об Айко? — удивилась я.

— Нет, об Иггдтайре.

— О, он помогает мне, но совершенно невыносим, это, кажется, отличительная черта всех айгэнтов. К тому же, дико избалован женским вниманием. Так что не советую…

— Не слушай её, прекрасная дева! Эта странная особь наговорит тебе обо мне гадостей исключительно из зависти. Она сама не испытывает больше сексуального влечения, а потому ревнует ко всем, кто не обделён этой радостью.

Явился, как всегда, без приглашения и посреди ночи.

— Давно подслушиваешь? — притворно буркнула я, хотя была рада его видеть.

— Достаточно.

Я напряглась. Значит, он услышал, что я знакома с Каринайрой, хотя до этого тщательно скрывала, чтобы он не догадался, кому я отдала карту потерянных порталов.

— Нэйт, кто это прекрасное создание? — Тайр обходил бассейн, наконец, являясь пред наши очи. Понятно, ищет очередную жертву на одну ночь. Я закатила глаза, а когда они вернулись на место, с удивлением обнаружила, что вся бравада Тайра куда-то вдруг улетучилась. Они оба смотрели друг другу прямо в глаза, словно примагниченные.

— Нэйт, кто это? — едва слышным шёпотом повторил Тайр, не отрывая взгляд от Мирны. Он, наконец, стал самим собой, и это настораживало.

— Сестра? — я пихнула её под бок, и их наваждение рассеялось.

Космос, неужели они — ллеирт? Или это просто любовь с первого взгляда? Космос, Мирна, ну ты и вляпалась. Тайр хоть и на нашей стороне, но я думаю, всё это условно и временно, пока мы просто его устраиваем.

— Мирна, — произнес Тайр завороженно, снова налаживая зрительный контакт.

Стоп, я же не говорила её имя? Черт, я забыла, что он не читает лишь мои мысли. Стало быть они там сейчас мысленно общаются.

— Ладно, я подожду, — обреченно сказала я сама себе, вставая, и отползая на безопасное расстояние от этой парочки. Лишь бы только оказалось всё серьёзно. Если этот гад разобьёт ей сердце, я лично изжарю его мозг изнутри самыми извращенными иллюзиями.

— Нэйт, мы немного пообщаемся, ладно? — произнесла Мирна, словно загипнотизированная. Она всё ещё не отрывалась от Тайра. Я придирчиво просканировала айгэнта. Не знаю, не знаю. Он казался не менее удрученным, восхищенным и ранимым, чем Мирна в этот момент. Ладно, доверюсь-ка я своей интуиции и оставлю этих двоих. Мирна девочка большая. Разберется. Я спустилась вниз в гостиную и дернула ручку двери.

— Уходишь? — я вздрогнула. Не заметила, что Кайн сидит на диване в абсолютно темной гостиной.

— Просто хотела покататься на байке по ночному городу.

Он встал, не включая света, и подошёл ко мне вплотную. Я хотела сделать шаг назад, как обычно, но он обхватил меня за талию и поднял свою ладонь, тыльной стороной проводя по щеке и внимательно рассматривая меня.

— Нэйт. Если я отпущу тебя, весь мой мир рухнет, ты это понимаешь?

Если отпущу? Раньше он говорил: никогда не отпущу.

— Ты просто убедил себя в этом. Если ты сделаешь это, чтобы хотя бы проверить, то вдруг удивительным образом окажется, что ничего не рухнуло. Тебе будет больно ещё какое-то время, но ничего не рухнет. Всё останется. Стены этого дома, работа, друзья, семья. Не будет только одного человека.

— Этот один человек — и есть весь мой мир.

— Нет, Кайн. Друг мой. Весь твой мир — это только ты. Ты — центр своего мира и больше никто. Не твоя жена, не твои дети, не твои родители, не твоё дело. Только ты. Ты есть у себя и будешь всегда.

— Иногда мне кажется, что у меня нет меня. Только ты.

— Значит, ты просто где-то себя потерял, но это не правильно. Это лишь путь к боли. Даже если бы я любила тебя и была с тобой. Пока ты не найдешь свою опору и свой центр в себе самом, любые отношения, даже взаимные, будут причинять тебе боль.

— Я знаю… знаю… — хрипло и задумчиво произнес он, прислоняясь лбом к моей макушке. Он долго стоял и молчал пока, наконец, не выдал. — Ты так легко выдаёшь теорию, а сама — такая же. Разве ты не сохнешь по долбанному Дан-Эйре?

Сердце кольнуло и сжалось, но я мысленно заставила его расправиться. Кайн не смог сдержаться от комментария, но на этот раз это была обычная злость обычного парня, а не садиста. Она была нормальной и человеческой, и он быстро с ней справился.

— Я ведь отпустила его, верно? Чтобы он мог жить. Я ведь не привязывала его к себе силой. И я готова оставить его с той девицей, лишь бы он был жив и счастлив.

Я не забыла фейковое видео Кайна, где Гайл якобы кувыркался с другой. Оно до сих пор иногда снилось мне в кошмарах.

— Так это ты провернула ту сделку с Тенемхетом? Жизнь Дан-Эйры в обмен на его воспоминания? — я не ответила, — Моя хитрая бестия.

— Скажи честно, — ответила я вопросом на вопрос, — это ты требовал его казни?

Ещё одна последняя капля правды — мне нужно было это знать, чтобы вынести ему окончательный приговор. Кайннан крепко обнимал меня и стоял очень близко. Я чувствовала всё его тело.

— Нет, — просто сказал он. — Этого требовал отец. Честно, я бы и сам с удовольствием грохнул Дан-Эйру, один на один, своими руками. Но у отца были с его родом какие-то давние счеты, и я не стал возражать.

Я прислушивалась к каждому движению его тела и ударам его сердца, Кайннан не врал.

— Ты хотел его убить с помощью своих наёмных убийц, — напомнила я. — Выстрелить в спину ничего не подозревающему человеку без памяти.

Кайннан тяжело вздохнул. Я старалась, чтобы мой тон был как можно более мягким. Я хотела дожать из него информацию, получить объяснения, моей целью не было просто бросить ему обвинения в лицо.

— Я боролся с собой, Нэйт. И я его этого не сделал. Я был в отчаянии, что не могу тебя заполучить. И я до сих пор в отчаянии.

Я запрокинула голову и заглянула в его глаза, которые блестели в темноте, отражая лишь свет огней, идущих снаружи от ночного города. И мне понравилось то, что я увидела. Я увидела там грусть и печаль, но не ярость.

— Значит, я должен тебя отпустить. И найти себя. Да?

За окном вдруг так резко хлынул дождь, что мы оба вздрогнули. Он искал ответ в моих глазах, всё ещё поглаживая моё лицо. Не понимаю одного, как доктор Моар сотворил чудо так быстро? Разве это возможно? А может, Кайн уже давно сам был к этому готов?

— Да, — легко шепнула я, и он резко впился в мои губы, просовывая язык в мой рот. Он словно хотел выпить меня до конца, хотел запомнить мой вкус навсегда. Я даже не сопротивлялась, несмотря на то, что почувствовала всем прижатым к нему телом: чип Иггдтайра, очевидно, больше не действует. Я напряглась, боясь того, что будет дальше, но тут Кайн резко меня отпустил и отошёл.

— Я отпущу тебя, Нэйт. Я не могу. Но я должен, — я не верила тому, что он говорит, даже тряхнула головой, думая, что это какая-то слуховая галлюцинация. — Мне нужно найти себя. Иначе я стану, как мой отец. Таким же жестоким упырём. Нет, я не хочу так.

Я не стала ему говорить, что как раз Трагат точно знал, кто он и где центр его мира — только в его собственном эго. Но Кайннан был не такой, они лишь копировал поведение отца, но его душа сопротивлялись этому. Оттого он и был таким несчастным и раздираемым страстями.

— Так найди себя. Я буду тебе другом на этом пути, — я даже протянула руку, но он отшатнулся. Впервые за всё это время.

— Нет, я должен сам, — он снова растерянно сел на диван. — Дай мне ещё немного времени. Нужно уладить некоторые дела, связанные с кончиной папы, провести все церемонии с этими дурацкими нирилигами, сейчас не до развода. Дай немного времени, и мы отправимся в Модуль регистраций для расторжения брака.

— Хорошо, — я ждала ещё некоторое время, вдруг он решит что-то ещё сказать. Но он молчал. — Я пойду, хочу прокатиться.

— Там дождь.

— Он тёплый.

— Одень свой мотокомбез, он хотя бы непромокаемый, — улыбнулся он.