Нэй: мой любимый Прародитель (СИ)

Глава 32. Пьяный поцелуй…

Нэй

На сей раз Ишир открылся мне с совершенно иной стороны.

Нет, я конечно же видел в Сети немало развлекательных фильмов и видео, но лично лицезреть яркие завлекательные вывески и медленно идти посреди оживленной улицы мне приходилось впервые. Ребята даже свои комбинезоны не сменили, и я подозревал, что они хотят покрасоваться. Юные иширки, завидевшие целую группу мускулистых военных, с улыбкой оборачивались, перешёптывались, стреляли глазками.

Лис так вообще аж светился весь. Кудри уложены, на талии широкий пояс, на котором болтается пустая кобура (позёр!). Я невольно улыбнулся, глядя на него. Впервые после того неудавшегося покушения он снова стал похож на себя.

Чтобы не выбиваться из толпы, я тоже оставил себе комбинезон.

Ангелика не отличилась, щеголяя нашивками капитана.

Во свете вечерних огней мне казалось, что эластичная ткань одежд сегодня облипает ее слишком плотно, и меня это немного раздражало.

Я не хотел, чтобы на нее кто-то другой смотрел. Впрочем, лицо девушки выглядело очень сосредоточенным и даже жестким, словно мы не развлекаться пришли, а воевать с кем-то, поэтому легко могло отпугнуть каких-нибудь незадачливых поклонников.

Разгладилось оно только тогда, когда мы остановились напротив неприметного с виду сооружения, с вывеской под названием «Космическая утопия».

Я скривился.

Столько предвкушения в глазах ребят, а место вообще не впечатляет…

Ангелика оглянулась на меня, проверяя мое настроение. Я изобразил удивление и указал на окружающий унылый вид.

Она подмигнула и потянула за собой.

— Расслабься! Это наша традиция! Заведением управляет наш бывший начальник — отличный мужик, лучший командир во всей нашей жизни. Тебе он понравится! Будешь называть его просто Кэп, он это любит…

Я понял, что вся причина царящего возбуждения таится в привычке и ностальгии.

Внутренность кафе-бара меня совсем не удивила. Все было типично (видел в сети): полумрак, округлые столики, барная стойка, небольшая сцена с томно поющей девушкой, красующейся глубоким декольте, и несколько десяткой посетителей, которые с любопытством начали разглядывать нас с первого же мгновения, как мы вошли.

Скукота!

Ребята же оживились. Бармен радостно замахал им рукой, на что в ответ получил громкие радостные возгласы. Мелкая худощавая официантка почти всплеснула руками и бросилась обниматься с Ангеликой, а потом с криком: «Папа! Твои пришли!» кинулась куда-то в хозпомещения.

Ангелика потащила меня за запястье в самый темный угол. Я не противился, хотя ее хватка выглядела как-то по-детски. Просто мне нравились ее прикосновения…

Стол в углу был значительно больше остальных и пустовал. Наверное, его заказали заранее.

Подбежавшая вскоре официанточка пришла не одна.

Высокий, широкоплечий мужчина с короткими посеребрёнными волосами широкими шагами преодолел расстояние через всю комнату и тотчас же утонул в десятке объятий.

— Рувим, ты стал еще больше! У тебя в роду гигантов не было??? — хохотнул он. — А это малыш Нико! Да не смотри ты так: всю жизнь будешь у меня малышом! Взрослых детей не бывает! Ливвен! Родни! Ангелика…

Ее он обнял аккуратно, бережно, как драгоценную фарфоровую статуэтку, и мне почему-то подумалось, что именно так любящий отец должен обнимать своих детей.

Чему-то во мне стало больно: от своего отца — того, который выплывал из моей памяти — я видел только ненависть…

— О, а у вас пополнение, я смотрю… — этот возглас вывел меня из ступора, потому что взгляд бывшего командира был обращен ко мне.

— Это мой младший брат… — проговорила Ангелика. — Его зовут Нэй…

Кэп удивленно поднял брови: видимо, наличие брата стало для него слишком невероятным сюрпризом.

— Нэй, это наш наставник Айз Риддер, но ты можешь называть его Кэп…

Мужчина протянул мне широкую грубую ладонь, и моя рука просто утонула в ней, еще раз подчеркнув чрезмерную хрупкость моего тела. Я почему-то покраснел…

— Зеленый-то какой! — протянул Кэп. — Пятнадцать хоть исполнилось?

— Девятнадцать, — поспешила ответить Ангелика, тревожно на меня поглядывая. — Ему девятнадцать…

Наверное, она уже поняла, что я очень болезненно реагирую, когда меня принимают за ребенка…

— Ко́рмите вы его плохо! — не унимался Кэп. — Маринка, неси лучшие блюда, а этому парнишке — двойную порцию!

Официанточка хихикнула и вдруг стрельнула в меня глазками. У меня немного вытянулось лицо. Ребята рядом заржали.

— Нэй! Кэп тебя быстро откормит! — похлопал меня по плечу Рувим. — Видишь, что он сделал со мной? — он указал на свою мощную грудную клетку. — А ведь семь лет назад я был даже мельче тебя!

Они пытались меня утешить, а я все сильнее злился. Только Ангелика и Лис бросали на меня сочувствующие взгляды: Ангелика, потому что знала, что я терпеть не могу такие разговоры, а Лис, потому что помнил о моем инопланетном происхождении и понимал, что я не просто так ото всех отличаюсь…

А может, он действительно ко мне привязался и сейчас хотел защитить…

Подавив недовольство, я уселся за стол…

Начиналось все чинно: ломящийся от угощений стол, скромная по размерам компании бутылка вина и задушевные разговоры о прошлом.

Кэп присоединился к нам сразу, а вот его дочь (та самая официантка) обслуживала клиентов, с завистью поглядывая в нашу сторону.

Правда, через час ее сменил какой-то паренек, и девушка с удовольствием тоже подсела к нам.

Она была черноволосой и темноглазой. Маленькое лицо светилось милотой и озорством.

Я все время замечал ее взгляд, и меня это немного нервировало. Я бы не хотел к себе чужого внимания, оно отвлекало и сбивало с концентрации.

Рассказывая очередную веселую байку, Кэп наконец открыл вино и начал разливать его в высокие стеклянные бокалы.

Когда подошла очередь моего бокала, он успеть налить только треть, когда Ангелика вдруг остановила его.

— Кэп, Нэю хватит. Он еще несовершеннолетний, да и недавно плохо себя чувствовал…

Я замер в негодовании, а лицо Кэпа вытянулось.

— О-о! Прошу прошения! Не подумал…

Я гневно сжал зубы и посмотрел на Ангелику с укоризной. Она старательно отвернулась.

Когда посыпались тосты, и все бокалы были подняты, я чувствовал себя препаршиво.

И почему она все время так поступает? Ей доставляет удовольствие подчеркивать мою якобы немощь?

Даже мелкая Маринка, которой на вид не дашь больше шестнадцати, и та выпила полный бокал.

Словно почувствовав свою вину передо мной, она, сидевшая рядом, наклонилась и прошептала:

— Мне уже двадцать один…

Я прикрыл глаза, чтобы не сорваться.

Так, Нэй! Тебе пора вспомнить свою тысячелетнюю выдержку! Дыши глубже…

Но судьбе и этого унижения показалось мало: она ко всему прочему «осчастливила» меня прибытием Армана де Сантэ с тремя незнакомыми парнями из его личного состава.

Оказалось, что этот тип был тоже приглашен, и вся компания собралась отпраздновать тот факт, что после последнего задания все остались живы.

Полковник, одетый, кстати, в гражданское, тут же обрушил на всех свое уникальное красноречие. По-моему, на Ишире такие люди называются «душой компании». Он бесцеремонно уселся около Ангелики, согнав оттуда Сэма, и я едва сдержал возмущенный рык.

— Друзья! — голос мужчины стал мягким и источал одно сплошное довольство. — Должен признаться, что я давно не получал такого удовольствия от работы с кем-то в команде, как с вами! Предлагаю выпить за то, чтобы все самые безумные вылазки в нашей жизни, заканчивались также бескровно, как последняя!!!

— Выпьем! — подхватил Кэп, и бокалы по старой традиции, уходящей корнями в древность этой планеты, начали соприкасаться друг с другом с тонким мелодичным звоном.

Я никогда еще не делал ничего подобного и робко протянул руку со своим бокалом вперед. Лис первым ударил по нему, расплескивая свое вино, а потом почему-то подмигнул.

Он вытащил из-под стола еще одну бутылку, знаками давая понять, что без выпивки меня сегодня не оставит.

Настоящая хитрая лисица! Теперь понимаю, почему у него такое прозвище…

Я отпил свою жалкую порцию вина и понял, что оно отвратительно. Сразу же на языке возник другой вкус — «золотистого вигейра». Это был напиток, своим дурманом вводящий в глубоко метальный сон, приоткрывающий тайны всего мироздания…

Я вынырнул из островка воспоминаний и понял, что пить это кислое пойло определено не хочу.

Лису махнул отрицательно, немного разочаровав его, а сам начал внимательно наблюдать за полковником.

Теперь все крутилось вокруг него. Бойцы его уважали, и даже Кэп был о нем наслышан. Маринка таращилась на мужчину с еще большим восторгом, чем на меня недавно, а бокалы наполнялись вновь и вновь.

Я медленно жевал какие-то листья из салата и неторопливо оглядывал зал. Наша шумная компания привлекала много внимания. Девушки, сидящие за соседним столом, мялись и терзались желанием присоединиться, а Лис им иногда бессовестно подмигивал.

Я устал слушать все эти разговоры и откровенно заскучал. Ангелика больше ни разу на меня даже не взглянула, что вызвало во мне привычный внутренний зуд. Уже через час её щеки порозовели от выпитого, а на лице все чаще стала появляться беззаботная улыбка.

В какой-то момент рука Армана де Сантэ вдруг переместилась за спину Ангелики и приобняла спинку ее стула.

Я замер, с возмущением глядя на эту наглую конечность, но не успел оглянуться, как полковник резко наклонился к уху Ангелики и что-то ей лениво зашептал.

К моему глубочайшему неудовольствию Ангелика звонко рассмеялась и даже похлопала мужчину по бедру.

Я опешил.

Она так легко прикасается к нему? Это от выпитого? Или у них уже настолько близкие отношения? Я ведь многое пропустил, когда они там летели без меня…

Весь мой мир в этот момент сузился до размеров одного ревнивого взгляда.

Я следил за их малейшими движениями рук, губ, глаз и не решался высвободить рвущийся наружу гнев.

Я помнил, что важнее всего на свете сохранить трезвость ума и не поддасться эмоциям. Не здесь, не сейчас и не с этими людьми.

Если я сорвусь, Ангелика навсегда оставит на мне клеймо несдержанного подростка.

Однако в этот момент мне под руку невовремя попался Лис и его все еще полная бутылка с вином.

Что-то щелкнуло у меня в мозгу, и я с ожесточением схватил ее в руки. Раздражение меня все-таки победило…

Ангелика настолько была занята разговорами со своим хлыщем, что даже не пыталась обратить на меня внимание. Под смешки парней я выкрутил пробку голыми руками (за что получил гримасы одобрения) и налил себе полный бокал.

Выпил, поморщился и налил ещё.

Лис похлопал меня по плечу, но бутылку попытался отобрать. Удостоившись ледяного взгляда, он стремительно убрал руки и даже немного протрезвел. Наверное, я его напугал. Возможно, у меня непроизвольно засветились глаза, но лицо парня стало необычайно бледным.

— Нэй, ты чего? — шепнул он, наклонившись. — Что произошло?

— Ничего, — буркнул я, опрокидывая следующий бокал, как вдруг послышался голос Кэпа:

— Тих-тих, мальчишка! Не торопись! Вечер еще в самом разгаре…

И о чудо: Ангелика наконец-то обернулась! Не прошло и часа…

Я демонстративно медленно налил себе еще один бокал и громко поставил почти пустую бутылку на стол.

Все взгляды устремились в мою сторону.

Я понимал, что снова веду себя неправильно, выпячивая гордость и бунтуя против ненавистной для меня «сестринской» заботы, но уже не мог остановиться.

Посмотрел в глаза Ангелике и полковнику с вызовом.

Девушка недовольно поджала губы. Арман де Сантэ иронично выгнул бровь. Его взгляд отображал снисходительное презрение, и от этого я напрягся еще больше…

Хмель ударил в голову резко и беспощадно. Перед глазами помутнело, пришла опасная легкость в груди, а губы растянулись в зловещей улыбке.

— Нэй, думаю тебе уже хватит… — процедила Ангелика, а полковник вдруг, как будто намеренно пытаясь меня зацепить, успокоительно подгладил ее по спине.

И она ничего ему не сказала против!

Я до хруста сжал кулаки.

Один из полных бокалов, стоящих в непосредственной близости к полковнику, ожил и резво выплеснул свое собственное содержимое на светлую рубашку де Сантэ.

Хлыща словно из ведра окатило!

Я не сдержался и хмыкнул, глядя на его изумленно-ошарашенное лицо.

Добавим немного колбаски…

Меня понесло. Чувство самосохранения улетучилось вместе с трезвостью.

Тарелка с филигранно нарезанной колбасой подскочила и перевернулась прямо над головой шокированного военного, который поспешил вскочить на ноги, неловко опрокидывая стул. Мокрый, грязный и растерянный — таким мне полковник Арман де Сантэ нравился намного больше…

За столом воцарилась шокирующая тишина. К счастью, пение на сцене не прекратилось, и лишь несколько незнакомцев за другими столиками обернулись к нам…

Ангелика затряслась и подскочила ко мне, мгновенно протрезвев. Она схватила меня за запястье и с силой дернула на себя, заставляя подняться.

— Мы ненадолго… — бросила она остальным и грубо потащила меня за собой.

Меня шатало, когда я плелся за ней с обреченной покорностью.

Выпитое лишило меня страха или опасения, и до моего разума не совсем доходило, какой разнос сейчас меня ждет.

Мы ввалились в полутёмный коридор, к счастью, совершенно пустой, и Ангелика наконец-то отпустила мою руку.

Резко развернувшись, она зашипела, как разъярённая кобра:

— Нэй, что ты вытворяешь??? Это же уму не постижимо!!! И после этого ты хочешь, чтобы я считала тебя взрослым??? Да так только пятилетки поступают!!! Зачем ты напился? Зачем оскорбил и унизил полковника??? Зачем открыл свои способности прилюдно???

Ее голос перерос в крик, а я поморщился и отступил к стене. До меня начал доходить масштаб того, что я сотворил, но в этот момент внутри у меня поднялась накопленная обида, а алкоголь быстро развязал язык.

— А ты почему позволяла себя лапать, Ангелика? А-а? Или, возможно, вы с полковником уже любовники? Может, именно поэтому ты не стала брать меня в полет??? Я уже мешаю??? Тебе нужна свобода от меня???

Ангелика едва не задохнулась от возмущения и первые мгновения просто сжимала кулаки — красная от ярости. Не найдя слов, она опустила на мою щеку хлёсткую пощечину, которую я не стал останавливать, хотя мог…

Лицо обожгло болью, отрезвляя, но не принося облегчения. Я понял, что больше не могу просто молча наблюдать и изводиться.

— Не смей так говорить со мной… — процедила Ангелика, но я сорвался и, оттолкнул ее, всем весом прижав к стене, а запястья заключив в капканы своих рук.

На мгновение на ее лице появилось испуганное выражение, но быстро исчезло. Ангелика попыталась вырваться, но я не отпустил. Вино сделало меня отчаянным.

Я наклонился к ее лицу и с укоризной зашептал:

— Да, я сейчас противен тебе, я знаю. Да, ты уже, наверное, жалеешь, что связалась со мной, но я заявляю тебе: я не отступлюсь! Я буду снова и снова завоёвывать тебя, потому что… я совсем не тот, кем ты меня считаешь. Мое тело скоро изменится, станет достаточно крепким и сильным, и я сделаю все, чтобы ты сдалась! Я не ребенок, Ангелика! Я не мальчик!!! И я хочу тебя не из-за ребяческой прихоти… Ты для меня ВСЁ!..

Я шептал ей эти слова почти в самые губы, продолжая пристально смотреть в глаза. Я видел, я чувствовал, как она дрожит в моих тисках, но впитывает каждое слово. Находясь на грани между гневом и удивлением, Ангелика, тем не менее, перестала вырываться и всматривалась в мои глаза с не меньшим вниманием, чем я в ее.

— Ангелика, я тебя ему не отдам… — прошептал я последнее и… опустил взгляд на ее губы.

Они манили меня и заставляли замирать. Я жаждал к ним прикоснуться и испить из них недоступную мне сладость. Сладость, которой я еще никогда не обладал.

Потому что любил — впервые!

Несмотря на потерянные воспоминания, я точно это знал.

И я сделал это!

Рывком рванул к ее губам, приникая к ним, как к источнику, погружаясь в омут безумия и оживших мечтаний.

Ангелика от неожиданности дернулась, пытаясь увернуться, но я надавил своим телом сильнее, языком раскрывая ее губы, и через мгновение она затихла, словно признав свою капитуляцию.

Ее губы были мягкими, пахнущими вином и специями, а я начал млеть от восторга. Отпустил её руки, хватая ее затылок ладонью и заставляя шею выгнуться мне навстречу.

Некоторое время Ангелика была замершей статуей в моих руках, но потом всё же робко ответила на поцелуй, позволив повторно захватить свою нижнюю губу в плен, а после и вовсе потянулась к моей шее, обвивая ее и разрешая прижаться к себе еще крепче.

Я возликовал и обрушил на нее весь свой подсознательный опыт чувственных поцелуев.

Думаю, опыт у меня был.

Мы целовались бурно, бесстыдно, страстно. Я даже забыл, как меня зовут. А может, с памятью еще и вино подсобило, потому что рядом, по-моему, ходили люди, а нам было глубоко наплевать

Я поднялся на уровень великого блаженства.

Даже за свои прошедшие тысячи лет жизни я еще никогда не был так счастлив.

Разум не помнил, но сердце кричало мне об этом во всю свою мощь…