— Вы должны спасти Эгнаса, Год. Ведь он ваш лучший друг!
Голубоглазая девушка выжидательно и просительно смотрела на своего собеседника. Он был бледен и стоял потупившись.
— Слишком много событий в один день, Гертруда. — Год поднял голову. — Лишь час назад я стал виновником ужасной катастрофы. О чем-то задумавшись, я проходил улицу Святого духа при закрытом семафоре. Один миг — и я был бы убит машинами. Но вдруг я чихнул. «Эмасфера» от толчка о грудь стала действовать, она висела у меня на ремешке. Дальше произошло нечто страшное. Вы не можете себе представить, Гертруда… Изувеченные люди, разбитые машины…
— Вам удалось скрыться? — быстро спросила девушка.
— В первые минуты обо мне забыли. А когда я увидел, что меня ищут, я ушел. Вряд ли кто поймет, в чем дело.
— Ну, а как же с Эгнасом? Неужели этот случай мешает вам помочь ему, Год?
На лице Года отразилось страдание.
— А теперь это известие об аресте Эгнаса. Это значит, что я должен использовать свой аппарат, свою «эмасферу» для насилия над людьми.
— Не над людьми, Год, а над тюремщиками!
— Я плохо разбираюсь во всем этом, Гертруда. Я не политический деятель, я ученый. И Эгнас ученый. Зачем он связался с коммунистами?
— Сейчас не время спорить, Год! Дорога каждая минута.
Год, видимо, колебался. Гертруда не сводила с него тревожных, ожидающих глаз.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Я включу свою «эмасферу», я пройду с нею сквозь тюремные стены. Но это будет первый и последний случай, когда мое изобретение используется для политической борьбы. Вы должны меня понять, Гертруда…
— Я понимаю вас, Год. Но и вы меня и Эгнаса поймете немного позднее, — сказала девушка и протянула ему руку.