– Лиза, мы любим друг друга, и ты должна… нет, ты обязана отпустить Кирюшу! – Вера подалась вперед, едва ли не укладываясь пышным бюстом на мой рабочий стол.
– Сейчас, только поводок отстегну.
– Понимаю, это у тебя такая защитная реакция, – изо всех сил пытаясь изобразить сочувствие, кивнула подруга. – Узнать о том, что тебе предпочли другую, неприятно, но это так. Я решила, что ты заслуживаешь услышать правду. От меня. Кирюша опасается тебе рассказывать, потому что боится тебя ранить.
Не ранить он меня боится, а в принципе меня боится. Но я не буду делиться с Верочкой этой мыслью. Любовницы, знаете ли, на дороге не валяются. Кому я его еще, если не Лебедевой, сбагрю?
– Значит, любите, – протянула я, покручиваясь на стуле.
К счастью, в этот час, кроме нас с Верой, в офисе больше никого не было. Начальник укатил на какую-то суперважную встречу, ребята на обеде. Иначе бы стали свидетелями этой душещипательной сцены.
– Любим, – уверенно подтвердила моя бывшая лучшая подруга.
Внутри что-то неприятно кольнуло, но я приказала этому чему-то успокоиться и перестать колоться.
Мы с Кириллом уже два года женаты, столько же встречались. Когда-то я тоже его любила или, скорее, принимала влюбленность за настоящее чувство. Но со временем эйфория прошла, и я поняла, что оказалась замужем за законченным эгоистом, которому плевать на всех, кроме себя.
За последние месяцы наши отношения окончательно испортились, можно сказать, заплесневели, как завалявшийся в недрах холодильника огрызок сыра, и тем не менее узнать о предательстве Родина было больно.
Когда выяснилось, что Кирилл мне изменяет, я не стала закатывать ему скандал или, боже упаси, истерику. Не стала обвинять его в адюльтере. Вместо этого взяла отпуск, съездила на несколько дней в Ростов к своим близким. Собралась с мыслями, успокоилась и пришла к выводу, что вот он, мой шанс распрощаться с Кириллом.
Родин – художник. Другими словами, безработный лентяй, которому так замечательно живется в моей квартире и на мою зарплату дизайнера. Я неплохо зарабатываю в фирме по производству элитной кухонной мебели, и Кирилл вовсю этим пользуется. Ну то есть не стесняется пользоваться моей зарплатой.
На улицу его не выставишь, я девушка сердобольная (по крайней мере, считала себя таковой до измены). А вот к Верочке – скатертью дорога. Пусть забирает это сокровище, и я вздохну с облегчением.
– Ну что ж, тогда мне только и остается, что поздравить вас и пожелать вам счастливой жизни. – Я, как могла, пыталась скрыть в голосе иронию. Получилось этак на троечку.
Странно, но, кажется, Верочка рассчитывала совсем на другую реакцию. Резко выпрямившись, она надула свои и без того пухлые, перекачанные гиалуронкой губы и с явным недовольством требовательно спросила:
– Почему ты такая спокойная?!
Я пожала плечами:
– Если хочешь, могу оттаскать тебя за волосы. Так ведь положено вести себя обманутой жене с любовницей мужа? А вот еще вариант, – выдала с азартом, – сегодня же выброшу из окна всю одежду Кирюши! Устану, правда. У него ведь шмоток больше, чем у какого-нибудь бьюти-блогера.
– Лиза! – А вот это уже истерично.
Нет, я не поняла, а кто тут вообще обманутая жена?
– Но лучше сделаю так…
С этими словами я поднялась, отчего Верочка испуганно вжалась в сидушку стула. Зря боится. Дизайнеры, как и художники, неравнодушны ко всему прекрасному. У меня бы рука не поднялась испортить роскошную, качественно наращенную рыжую гриву заклятой подруги.
К тому же мне вообще до нее дотрагиваться не хочется. Я не только падка на все прекрасное, но и страшно брезглива.
Распахнув дверцы офисного шкафа, я достала из него чемодан (красный в белый горошек) и подтолкнула его к Лебедевой.
– Вот! Мой вам подарок по случаю начала совместной жизни. Надеюсь, что счастливой, а не как было у нас с Кириллом. Отправляйся за ним и помоги ему собраться. Я возвращаюсь с работы в восемь. Чтобы к тому времени о нем в моей квартире не напоминал даже запах его дезодоранта. А то ведь тогда точно выброшу. Все, что останется. Не в окно, а в мусорку. Ты, Вера, меня знаешь.
Вместо того чтобы улететь на крыльях счастьях к отвоеванному в нечестном бою мужику, бывшая подруга обиженно поджала губы, отчего я даже немного заволновалась. Не дай бог, еще передумает забирать моего бывшего и превращать его в своего нынешнего.
Тогда придется мне наступить на горло своему сердоболию и отправить его бомжевать. Ну или к родителям в тьмутаракань, из которой выполз этот таракан.
– Ты никогда его не любила! – негодующе подскочила на своих шпильках-ходулях Вера.
Всегда удивлялась, как она на них передвигается и при этом умудряется не сломать себе шею.
– При чем здесь это?
– При том, что это ты сделала его несчастным, Лиза! С тобой он страдал. Это из-за тебя он уже два месяца ничего не пишет! Ты, и только ты убила в нем вдохновение и желание творить!
– Желаю тебе его в нем воскресить. Вдохновение. Раз уж ты успешно справилась с воскрешением некоторых частей… одной конкретной части его тела.
Любовник, к слову, из Родина никакой. Не понимаю, что нашла в нем Вера. И еще больше мне непонятно, что нашла в нем я.
Впрочем, с внешностью у мужа полный порядок, как и с обаянием. А еще… Нет, больше ничего в голову не приходит.
– Очень надеюсь, что твой следующий мужчина найдет на тебя управу!
Пока я честно пыталась отыскать в благоверном еще какие-нибудь достоинства (хоть на ум приходили одни недостатки), Верочка продолжала шипеть и плеваться.
– Тебе нужен такой мужик, который будет держать тебя в ежовых рукавицах. С которым ты рядом даже не пикнешь!
Не знаю, к чему вся эта тирада, но лично я замуж больше не собираюсь. Хватит с меня и одного раза, совершенно провального. Отныне только короткие, ни к чему не обязывающие романы с самодостаточными холостяками.
К черту мужей!
Обрушив на меня весь этот бред, Вера развернулась на каблуках с явным намерением продефилировать к выходу. Надеюсь, что оттуда она продефилирует прямиком к Кириллу.
– Чемодан не забудь, – напомнила ей и оперлась ладонью о столешницу, ощутив внезапное головокружение.
– Да пошла ты со своим чемоданом, Власова! – ядовито огрызнулась бывшая подруга.
Она еще что-то говорила, но я ее больше не слышала. А вскоре перестала и видеть. Офис, кухни, разбросанные по углам просторного зала, перекошенная физиономия Лебедевой – все начало расплываться.
Вместо привычного интерьера перед глазами замаячила совершенно абсурдная картина. Я замерла, боясь пошевелиться, когда в паре шагов от меня в пространстве как будто образовалась дыра. Хотя какое там дыра… Целая дырища! И в ней, в этой дырище, обнаружилась совершенно незнакомая мне юная девица. Сначала я увидела лишь ее профиль, девушки в старинной карете (мать моя женщина!). Бледная, взволнованная, она кусала губы и мяла дрожащими пальцами юбку. Потом обернулась и застыла неподвижно. Напряженная, как будто к чему-то готовая.
И как это все понимать?
– Эй, что происходит?! – донесся до меня, словно из другой реальности, голос горе-любовницы, но мне уже было не до Верочки.
Вместо того чтобы отпрянуть или вообще спрятаться где-нибудь под столом, я как зачарованная шагнула вперед. Протянула к эфемерной картине руку и вдруг почувствовала, что боль в висках резко усилилась, стала невыносимой. Пошатнулась, тщетно ища опору, понимая, что сейчас меня накроет обморок.
Никогда не теряла сознание, а сейчас, кажется, потеряю.
В следующий момент меня как будто толкнули вперед, свет померк, и я все-таки отключилась. Не знаю, надолго ли. Пришла в себя от резкого толчка, едва не опрокинувшего меня на… дно кареты, и поняла, что уже можно начинать вопить «а-а-а-а!».
Дверца экипажа распахнулась, и в него просунулась чья-то рука, сцапала меня за локоть и буквально выдернула из повозки.
– Ну наконец-то! Черепаха и то доползла бы быстрее! Его всемогущество уже здесь, а тебя все нет! Где это видано, чтобы какая-то сопливая девчонка заставляла ждать Стального лорда!
Кто? Что? Где я?!
Перед глазами по-прежнему плыл туман, поэтому я смутно понимала, кто и куда меня ведет, где я нахожусь и что вообще происходит. Наверное, я все еще в обмороке. Сюрреалистическом таком, я бы даже сказала – идиотском.
Не знаю, сколько длился этот сумасшедший забег, но в какой-то момент пронизывающий холод сменился вполне сносной прохладой, а вскоре в меня дохнуло жаром, словно я вошла в финскую сауну.
Тряхнула головой, стараясь прогнать чертов туман, наползающий на глаза, и почувствовала, как в затылок вонзаются острые иглы боли.
– Все, вот и они. Ну что ж, удачи нам, – выдохнула неизвестная обладательница руки-клешни, а потом зашипела: – Филиппа, опусти взгляд. Не смотри на него. Я кому говорю, не смотри!
Да я бы и рада посмотреть, вот только не получается.
– Что здесь происходит? – кое-как совладав с собственным языком, шепотом спросила я у глюка и облегченно выдохнула, когда хмарь вокруг начала бледнеть и таять.
Заморгала часто, надеясь, что это ускорит процесс туманорасползания, а скосив взгляд влево, убедилась, что рядом со мной стоит галлюцинация. Ну как еще назвать разодетую, как на маскарад, даму бальзаковского возраста? Пышное платье, кружевной веер, гирлянды украшений.
– Молчи, глупая! – зашипел ретроглюк, опускаясь в глубоком реверансе и пригибая меня к полу.
Окончательно сбитая с толку всем происходящим, я позволила себя пригнуть и услышала резкий, с явными командирскими нотками голос:
– Это она?
– Да, ваше всемогущество, это моя племянница Филиппа Адельвейн, – ответил одному неизвестному мужику другой неизвестный мужик.
Я не вскинула на них взгляд только лишь потому, что в тот момент была поглощена изучением своей обуви. И юбки. Господи, что это? На моих ногах красовались атласные балетки со смешными помпончиками, а юбка больше напоминала шуршащий колокол.
Все ясно, у меня нервный срыв. Нужно было не держать все в себе, а закатить Родину истерику. Поскандалить от души, побить посуду, как полагается в таких случаях и как поступают все нормальные женщины. Пореветь, в конце концов.
Я ведь не железная леди, и нервы у меня тоже, как выяснилось, отнюдь не железные.
– Дочь мятежника. – В голосе первого незнакомца отчетливо слышалось пренебрежение.
– Наследница древнего рода и ваша покорная слуга, мой лорд, – раболепно подхватил незнакомец номер два.
– Посмотри на меня. – Резкий приказ резанул по натянутым до предела нервам, и жесткие мужские пальцы нетерпеливо сжались на моем подбородке, заставляя вскинуть голову.
Я дернула ею, пытаясь избавиться от этого эфемерного прикосновения, которое ощущалось совсем как настоящее – жалило, почти обжигало, – и посмотрела хамоватому глюку в глаза. В них было столько холода, что меня передернуло.
Я шарахнулась от него, отступила на шаг. В ответ на мою реакцию лорд (или как его там величают) чуть слышно усмехнулся и продолжил оглядывать меня с таким видом, словно я была выставленной на торгах рабыней, продающейся с большой скидкой.
– Ваше всемогущество, Филиппа у нас девушка скромная, застенчивая, ее еще никогда не касался ни один мужчина. Вот она и нервничает, волнуется, – вякнул из-за спины всемогущества низенький пузатый мужчина с блестящей лысиной.
Судя по всему, дядя Филиппы.
Вот только я не Филиппа! Откуда в моей голове вообще взяться этому имени? И этому зеленоглазому брюнету – всемогущей горе мышц.
Ну же, очнись! Очнись, Лиза!
К моей досаде, видения не спешили со мной прощаться и все казалось очень и очень натуральным.
– Ни один мужчина не касался, – эхом повторил незнакомец, продолжая скользить по мне таким взглядом, словно на мне вместо балеток с помпонами были черные лаковые сапожки, а вместо витого шнурка сумочки, который я, оказывается, судорожно сжимала в руке, кожаная плеть.
– В обители мою племянницу стерегли должным образом, ваше всемогущество. Филиппа образованна, в меру умна и не в меру очаровательна, – словно на аукционе поднимал ставки дядя.
То есть «в меру умна» у них тут, в Глюкляндии, считается достоинством, а не недостатком? М-да…
– В общем, идеальная невеста, а в будущем, – алчно сверкнул он глазами, – кто знает, возможно, и королева Харраса.
– Не забегайте так далеко вперед, лорд Нейтон. – Это всемогущество окинуло меня еще одним взглядом, на этот раз прохладно-скучающим. – Посмотрим, как все сложится. Должен признать, она действительно хороша. Да и у меня не осталось времени на более тщательные поиски.
«Вы только посмотрите, времени у него не осталось», – проворчала мысленно.
– Поэтому я заключу с вами договор, лорд Нейтон. Сегодня у меня в Шархе дела, я заберу леди Филиппу завтра в полдень. Пусть к тому времени будет готова.
Надеюсь, я к тому времени уже успею очнуться. Потому что вот это его «упакуйте мне невесту в количестве одна штука» вызывало одно-единственное желание – зарычать.
– О, ваше всемогущество! – подал голос расфуфыренный плод моей воспаленной фантазии. Бальзаковская дама уже успела подняться из реверанса и теперь довольно обмахивалась веером по случаю удачной продажи племянницы. – Уверяем вас, вы ни на секунду не пожалеете и не разочаруетесь в своем выборе. Филиппа чудесная девушка с чудесной родословной!
Нет, я ей кто, породистое животное?
– Я на это надеюсь, баронесса.
Лорды, баронессы… А я ведь не люблю ни фэнтези, ни исторических романов с фильмами… Не читаю такое и не смотрю, поэтому мне вдвойне интересно, откуда все это могло взяться в моей голове?
– Пойдемте, ваше всемогущество, мэтр Гарон уже ждет нас. Заключим договор.
Купли-продажи?
– До завтра, леди Адельвейн, – бросил мне незнакомец на прощанье и, не оборачиваясь, вышел из комнаты следом за дядей-коммерсантом.
Стоило дверям за ними закрыться, как дама с веером впала в самый настоящий экстаз:
– Как же удачно все складывается! И как же удачно эта идиотка леди Шилла упала с лошади и сломала себе обе ноги!
Ась?
– Это вы о ком… тетя? – уныло оглядываясь по сторонам, поинтересовалась я и отошла от камина.
Вот почему мне стало так жарко, стоило только оказаться в этом зале, – огонь в закопченном зеве полыхал и ярился. Назвать помещение просто комнатой язык не поворачивался. Просторное, с высоченными лепными потолками и вычурной, явно дорогой мебелью в классическом стиле. Правда, стоило приглядеться повнимательнее, как становилось ясно, что и мебель и обстановка нуждались в ремонте. В кресле, например, перед которым, постукивая веером по ребру ладони, прохаживалась матрона, обивка была изрядно потертой, а мрамор над камином пестрел трещинами и сколами.
– Ах, ты ведь еще не в курсе, – осенило галлюцинацию.
Угу, не в теме я и, к слову, не при делах.
– Девица Озертон, которая должна была стать пятой наиной герцога де Горта, неудачно покаталась на лошади и теперь еще несколько месяцев будет валяться в кровати с переломами. Нет, ты только представь, какое счастливое стечение обстоятельств!
Смотря для кого. Что-то мне подсказывает, что точно не для меня и той травмированной бедняжки.
Господи, и почему же я не просыпаюсь…
– А герцог де Горт у нас кто?
Мелькнула мысль быть осторожнее и не задавать прямых вопросов, но ведь все это: и камин, и черный рояль с банкеткой в дальнем углу, и даже морозные узоры на стеклах высоких стрельчатых окон – плод моего воображения. Ничего больше.
Незнакомка нахмурилась, а потом, приблизившись, коснулась моего лба.
– Нет, температуры нет. Значит, либо усталость, либо нервное… Приходи скорее в себя, Филиппа, и больше не смей произносить такие глупости! Будто ты не знаешь, кто он!
А вот не знаю. И знать, если честно, не желаю.
– Герцог Мэдок де Горт – один из лордов Стального круга…
Закос под рыцарей Круглого стола?
– …и вероятный будущий преемник нашего правителя. А ты, может статься, станешь королевой. Если не будешь строить из себя заторможенную дурочку, как сегодня. Жаль, моя Стелла не чистокровная, да и в прошлом году вышла замуж. Ей куда больше подошла бы роль пятой наины Стального лорда, чем тебе. Ну да ладно… Племянница – тоже неплохо. Так о чем это я? Ах да! Отдохни как следует перед ужином. Ориса проводит тебя в твою комнату. Ты уже, наверное, и не помнишь, где тут да что. Столько ведь лет прошло… В общем, иди, Ли, и больше не заставляй меня нервничать, а себя не ставь в неловкое положение.
Вздрогнула, услышав, как она ко мне обратилась. Ли… Меня так называли мои родные. И Кирилл, и близкие друзья. Та же Верочка…
Уф, все! Не до них мне сейчас.
Схватив с каминной полки колокольчик, фальшивая тетя нетерпеливо в него позвонила. Дождавшись появления служанки – пожилой полнотелой женщины в сером форменном платье, велела ей проводить леди Филиппу в спальню.
Первое, что я увидела, оказавшись в коридоре, – это зеркало возле консоли на гнутых ножках. Подхватив дурацкие юбки, бросилась к нему, торопясь выяснить, кто же я все-таки на самом деле: Елизавета Власова или Филиппа?