Невеста герцога Ада

Глава 8. Совет Ковена

Строптивость юной ведьмы звучала вызовом и щекотала нервы. Данталион по аромату жасмина понимал, что интересен ей, как мужчина, но дальше взглядов дело не шло. Уперлась девчонка, нравственность ставила выше желания утолить голод плоти. Не потому ли шарахалась от него, как от пламени? Не глупая ведь, должна понимать, что если родную мать убили, то и с ней могут разобраться. Изабэль явно влезла, куда не просили, и беспечно притащила проблемы в собственный дом. Одна вязь Темных в сарае чего стоила, но Селеста даже бровью не повела. Новых запахов рядом с ней в тот момент не появилось. Действительно осталась равнодушной. Надолго ли?

Герцога злил отказ. Придушить ведьму хотелось, как злил. Уговоры, угрозы и доводы разума не помогли. Может, и правда стоило оставить ведьму в покое, но где он еще найдет такую помощницу? Чудо, что её не убили, как других детей демонов. Или мать семнадцать весен её прятала, или Ковен был в курсе происхождения Селесты, но закрывал на него глаза. Первое, конечно, вероятнее второго. Терпимостью ведьмы никогда не отличались.

– Аморет все также живет в библиотеке? – светским тоном поинтересовался герцог Ада у сидящей рядом с ним в повозке ведьмы.

Простой вопрос, но Селеста вдруг занервничала до устойчивого аромата сандала. Владела собой плохо. Ей бы выпрямить спину и безразлично хмыкнуть, но ведьма втянула голову в плечи, будто боялась удара. Откуда такая острая реакция? У неё конфликт с Аморет?

– Не знаю. Я давно не была у Верховной в гостях.

Забраться в её мысли не получалось. Герцог лишился такой способности после перехода. Несколько раз присматривался то к Дюбуа, то к её слугам – пусто. Жаль, он рассчитывал на чтение помыслов. Без них разбираться в заговоре придется гораздо дольше. Хорошо хоть различать эмоции по запахам не разучился. Даже если их умело прятали, тонкий аромат истинных чувств всегда присутствовал. Кучер, например, неровно дышал к служанке, но отклика от неё не получал. И оба совершенно ничего не чувствовали к странному господину, появившемуся из сарая в центре поля. Уже неплохо. Значит, ведьмы не болтали лишнего и держали прибытие демона в тайне.

– Приехали, – прошептала Дюбуа, качнувшись от резкой остановки повозки.

Герцог вышел вслед за ней к ступеням городской ратуши и усмехнулся. Все-таки библиотека. Аморет любила свой дом, и сейчас Данталион словно путешествовал по волнам её памяти. Строгие линии камня, неровная кладка, уродливые рожи горгулий, выщербленные перила и латунный молоток на двери. Демон знал даже его стук, возвещающий о прибытии гостей. Скучно было на советах Междумирья. Изучал Брамен по мыслям ведьм.

Селеста потерялась, стоило переступить порог ратуши. Слуги остались за спиной, и герцогу пришлось мягко подталкивать её в нужную сторону. В комнаты Аморет вели узкие переходы, едва освещенные лампадами. В самом сердце городской власти пряталась Верховная ведьма. Куда смотрела Инквизиция? Воистину иногда самые удивительные находки лежали буквально под носом.

Комната для Совета Ковена не впечатлила. Чуть беднее, чем могла позволить себе жена одного из городских управителей, и куда церемоннее, чем требовала ситуация. Несколько дней готовились? Полотна по стенам можно было не развешивать и половину свечей задуть. Дышать нечем. Селеста снова потерялась, и Данталиону пришлось первым выходить на центр зала.

Двенадцать ведьм сидели вокруг каменного стола и разглядывали высшего демона в обличии обыкновенного мужчины. Презрение и ненависть, густо замешенные на любопытстве, герцог ощущал кожей и без способностей. Каждая готова была разорвать его на куски или хотя бы поставить на колени. Но сил не хватило бы даже у Аморет. Оттого ненависть кипела особенно бурно. Превосходный напиток. То, что нужно после тяжелого перехода.

– Мессир Данталион, – сдержанно поприветствовала его Верховная.

Герцог ждал приглашения сесть, но ведьмы демонстративно убрали все свободные стулья. Мелко.

– Аморет, рад встрече. Знаю, что не взаимно, но такова воля Владыки. Вы хотели показать мне город? Скрасить вынужденное пребывание компанией первых красавиц Брамена?

На грубую лесть половина ведьм поморщились, но нашлись те, кто принял комплимент на свой счет. Данталион наполнил легкие воздухом и поймал ноту жасмина с правого конца стола. Одетая монашкой ведьма игриво сверкнула глазами.

– Нет, – отрезала Аморет. – Разговор пойдет о другом. Селеста, выйди!

Стебелек дернулась к двери, но демон послал ей в спину очередной приказ.

– Мадемуазель Дюбуа, останьтесь.

Мгновения протеста хватило, чтобы на шее ободом вспыхнула удавка, но именно её белая ведьма и не хотела показывать, поэтому, скрипнув зубами, встала у стены.

– Селеста! – с нажимом повторила Верховная. – Ты не принадлежишь к старшим, тебе запрещено здесь находится. Выйди, я приказываю тебе.

Герцог забавлялся. Стебелек вытянула спину и сжала кулаки. Демон слышал, как его шепотом проклинает та, что толком ругаться не умеет. Смерти ему желала, позорными недугами грозила. Наивное дитя. Если Данталион решил, что она будет принадлежать ему, как служанка или рабыня, значит, так и будет. И власти Аморет не хватит, чтобы ему помешать.

– Сожалею, Верховная, но сегодня придется сделать исключение, – твердо ответила юная ведьма. – Я причастна к событиям на Совете Междумирья, поэтому мессир настаивает, чтобы я осталась.

– Герцог только гость здесь, – зашипела Аморет. – И будет подчиняться правилам.

– Увы, но снова нет, – усмехнулся демон. Указывать главе Ковена на её место оказалось неожиданно приятно. – За пределами Ада я по-прежнему подчиняюсь только Владыке и на ваши правила мне плевать. Юная Дюбуа не только останется на совете, но и впредь будет сопровождать меня везде, где пожелаю.

На Данталиона волной обрушилось возмущение. Остро запахло полынью, и шорохом мелких камней зазвучал ропот ведьм. Наглец. Что он себе позволял?

Стебелек бледнела и кусала губы. Извините, мадемуазель, нужно было принять предложение в сарае, чтобы не пришлось сейчас объявлять ваш статус на весь Ковен.

– Селеста Дюбуа – свободная белая ведьма. По какому праву… – повысила голос Аморет, но демон не дал ей договорить. Оттянул край рукава и показал шрам на запястье.

– Мы связаны договором на крови. И если вы не желаете смерти наследнице древнего рода, то признаете мое единоличное право распоряжаться ею.

«Это подло, герцог», – сказала Селеста, но тонкий голос утонул в возмущенном клекоте двенадцати озлобленных женщин.

Данталион купался во всеобщей панике и негодовании. От удовольствия хотелось расправить крылья, но пришлось ограничиться расправленными плечами. Аморет осела в высоком стуле. Буря обходила её, как вода камень, но именно в ней боль чувствовалась острее всего. Проглядела. Не уберегла. А хотела ли? Рядом с герцогом Ада запах крови демона от Селесты не ощущался совсем. Теперь тайну её происхождения еще долго не разгадать, но Дюбуа не скажет за это спасибо. Ничего. Перетерпит и забудет. Жизнь состоит из потерь, Стебелек. Бессмысленно стараться их уменьшить, проще научиться принимать, как можно легче.

– Только ваша хитрость, мессир, и неопытность юной ведьмы позволила этому случиться, – выцедила, как яд, Аморет. Успела взять себя в руки и поспешила если не исправить, то хотя бы сгладить случившееся. – На какой срок заключен договор?

Удовольствие грозило перейти в возбуждение. Данталион прикрыл глаза и облизнулся, позволив едва живой от шока Селеста самой ответить на вопрос.

– Несколько недель? Месяцев? – пискнула она и потерялась за ароматом кунжута. У неуверенности чуть горьковатый привкус. – Откуда мне знать, на сколько дней заключается договор?

– Вы забыли об этом, когда произносили клятву, – так ласково, как умел, ответил герцог. – Поэтому договор будет связывать вас, пока кто-нибудь из нас двоих не умрет.

***

Ухмылку с лица демона хотелось содрать вместе с кожей. Чем громче возмущались ведьмы, тем сильнее он жмурился от удовольствия, как сытый кот. Нет, хорек. Хищник, забравшийся в курятник. Вот он лениво облизывается и решает, кого сожрать первой. Мною давно закусил и мысленно похрустел косточками. Чья теперь очередь? Аморет? Верховная была на себя не похожа. Сгорбилась и зачахла, будто из неё разом вытянули все силы. Белинда? Охотница восторженно ловила каждое слово демона и смотрела на него влюбленными глазами. Дура. У всех красавчиков души чернее ночи, а перед ней стоял настоящий герцог Ада. Злобный, коварный и совершенно невыносимый.

Да, я сама виновата, что забыла про срок договора. Это даже не мелкий шрифт на последней странице с дополнительными условиями, а основа основ. Уперлась в причинение вреда, выкручивала формулировку и промахнулась мимо главного. Идиотка. Заполучи последствия. Расхлебывай, не подавись. Вместо формальности ради перехода домой получила пожизненный абсолютный плен. Пока смерть не разлучит нас. Моя, разумеется, демонический мерзавец живет вечно.

Ведьмы разбушевались не на шутку. Я сполна ощутила, что такое всеобщая ненависть. Удерживало на месте их только чудо, но двенадцать пар рук тянулись к моему горлу, чтобы задушить. Одна предложила немедленно отправить меня на костер, чтобы тень от позорного поступка не легла на Ковен. Спасибо. Век не забуду вашей доброты и участия, товарищи белые ведьмы.

– Тихо! – остановила разговоры Аморет и подняла взгляд на демона. – Мессир, насколько я знаю, смертное тело для вас – временное пристанище. Когда вы решите убраться восвояси для плоти это будет означать смерть. Верно?

Надежда затеплилась в груди теплым котенком и мурлыкала мне на ухо, что не все потеряно. Демон скривился и нехотя кивнул. Аллилуйя! Мамочки, какое облегчение! Дай я тебя поцелую, Аморет! Какая же ты умная! Черт, а ларчик просто открывался. Герцог не будет сидеть в нашем мире вечность, закончит дела, и Владыка потребует его назад. Тем более Данталиона кто-то хочет убить. Чиркнут по горлу мечом в грязной подворотне, и нет смертного тела. Демоническая сущность умчится в Ад, а удавка на моей шее исчезнет. Да! Да! Да! Есть справедливость в этом мире!

– Я ни в коем случае не желаю вам смерти, мессир, – тонко улыбнулась Аморет, – но хотелось бы знать, когда вы сочтете миссию в Брамене исполненной?

Разговор с моей персоны плавно перешел в деловое русло и ведьмы успокоились. Хоть и продолжали метать острые, как бритва, взгляды. Данталион тоже подобрался, хмуро сдвинул брови и ответил:

– Благодаря юной Дюбуа Темные получили дозволение совета отправлять в Брамен новых слуг…

– И мы успешно справлялись с ними сами, – перебила Аморет. – Самозванные пророки и целители ведут себя тихо, чего не скажешь об исчадиях Ада. Ваши слуги творят бесчинства, мессир, под заверения совета о дружбе и помощи. Вы очень нас обяжете, если уйдете обратно в Ад, прихватив с собой всех подселенцев.

Герцог сложил руки на груди и склонил голову на бок. Задумчивость изменила его, добавив мягкости в черты лица и успокоив фон вокруг. Я была готова поклясться, что Белинда таяла и умилялась. Поразительное влечение для белой ведьмы. Мотыльки летели в открытый огонь, тщательнее обдумав поступок. Что ж, готова уступить ей внимание герцога. Пусть забирает. Я уже не знаю, как от него избавиться. Чем сильнее пытаюсь отстраниться, тем крепче он к себе привязывает. Сдалась ему молоденькая Селеста, что он в ней нашел? Смазливое личико? Так Белинда посимпатичнее будет, если причесать, накрасить и переодеть из невзрачных тряпок в приличное платье. Способности? Не смешите меня, Данталион сам велел про них забыть. Судя по ровному рубцу на запястье, с заживлением ран герцог справлялся и без целительницы. В помощницу я не верила. А вот в подставную жертву для тех, кто за ним охотится – вполне. Но стоило вернуться мыслями к теме разговора на Совете Ковена. Тем более демон заговорил:

– Не с того берега вы ждете опасность, Аморет. Слуги Темных – не простые целители и пророки. Как вы думаете, сколько их ходит по Брамену?

– Пятнадцать, – осторожно ответила Верховная.

Интересно, знала заранее или только что посчитала в уме?

– Триста сорок восемь, – поправил её демон, – а будет в десять раз больше. Город наводнят религиозные фанатики, готовые растерзать любого, на кого укажут их лидеры. Вы готовы к новой Охоте на ведьм?

В зале совета стало удивительно тихо. Впервые с того момента, как я переступила порог. Ведьмы ошарашенно переглядывались и беззвучно шевелили губами, как выброшенные на берег рыбы. Три тысячи четыреста восемьдесят фанатиков в Брамене? Да это едва ли не весь город. Я уже представила толпу с вилами и факелами, штурмующую дома ведьм. Глава Темных решила избавиться от Белого Ковена? Серьезно? Да чем же ей помешали белые ведьмы? Ведь, судя по ответу Аморет, они даже не знали о деятельности Темных. Я не сильна в политике, но такой геноцид – явный перебор.

– И что вы предлагаете нам сделать, мессир? – тихо спросила верховная ведьма.

– Вам ничего, – пожал плечами герцог Ада. – Слуг Темных слишком много. Даже у меня уйдут годы, чтобы найти всех и выдворить обратно в их мир. Но можно уничтожить их лидеров. Без твердой руки и пламенных речей фанатики просто ворчливый сброд. Лидеры сбивают их в толпу и делают опасными. Я готов вам помочь, Аморет.

Верховная застыла безмолвной статуей. Ахнули ведьмы за круглым столом. Белинда удивленно заморгала. Да, герцог Ада немного сошел с ума. В одиночку собрался идти против Темных ради ведьм, готовых его растерзать.

– Какова ваша выгода? – задала логичный вопрос Аморет.

– Наши интересы совпадают, – медленно проговорил герцог, – демоны тоже хотят избавиться от Темных.

– Разве вы не союзники?

Вот кстати да. Как делить мир, будто пирог, так договорились, Совет Междумирья состряпали, радостно кивали и поддакивали друг другу. А теперь вдруг в Белый ковен пришел высший демон и сказал, что колдуны ему поперек горла. Я не поверила. Ведьмы тоже.

– Не более чем вы с ними, – уклончиво ответил демон. – Темные всегда имели дурную привычку зариться на то, что им не принадлежит. Совет Междумирья создан, чтобы держать их аппетит в узде. Но чем дальше, тем больше проблем они создают.

– С этим трудно не согласиться, – церемонно кивнула Верховная, хотя услышала о проблеме впервые от Данталиона несколько минут назад.

Я допускаю, что целители-Темные и пророки, поднимающие толпу на бунт, ведьмам не нужны, но неужели она решила загрести жар чужими руками? Причем руками высшего демона. Данталион не похож на альтруиста, собравшегося рискнуть жизнью ради блага всего человечества. Демон вообще на редкость эгоистичное создание. Так какого черта она перед ним расшаркивается?

– Лидеров Темных я буду прогонять сам и в компании юной Дюбуа. – Подытожил герцог Ада. Ага, куда ж я без него? – Договор, если вы не забыли. А потому ожидаю от Ковена в знак расположения всего лишь достойного быта. Смертное тело требует ухода.

Мессир Данталион сверкнул обворожительной улыбкой, и Белинда покраснела. Небось, уже представила, как растирает его плечи после напряженного дня в погоне за Темными колдунами. Набирает ему ванну, готовит чистую одежду. Проклятье, она же замужем! Как можно в открытую клеить постороннего мужика? Я чего-то не понимаю в морали ведьм?

– Мы поселим вас в лучшем доме Брамена, – пообещала Аморет.

– И я буду видеть связанную со мной договором мадемуазель Дюбуа на расстоянии вытянутой руки и с компаньонкой в придачу? – возмутился демон. – Не для этого я мешал кровь с ведьмой. Благодарю, но я предпочту поселиться в её доме.

Он меры вообще не знал? Может, еще и в моей кровати спать собрался?

– Сожалею, но это невозможно, – твердо заявила Аморет. – Мадемуазель Дюбуа – молодая незамужняя девушка. В глазах жителей города чужой мужчина, проживающий в ее доме, опорочит честь семьи. К тому же, мессир, не думаю, что Селесте нравится эта идея.

Неужели моё мнение кого-то интересует? А, нет, все в порядке, Брамен не рухнул, в Ковене все по-прежнему. Верховная смотрела только на Данталиона, а демон на неё.

– Это ваши проблемы, Аморет. Назовите меня двоюродным дядюшкой, приехавшим издалека погостить.

– Да, конечно, – не выдержала я, – А лучше братом-близнецом, пропавшем без вести много лет назад. Вы чем-то похожи на моего отца.

– Прекрасная мысль, – оскалился демон.

Я набрала в легкие воздуха, чтобы послать его далеко-далеко, но промолчала. Воспоминание об удавке на шее было слишком свежо. Сейчас добавит к фразе: «Это приказ», и действительно будет изображать брата-близнеца, хотя ему все равно, кого. Я уже привыкла к мертвой хватке демона. Если он чего-то хочет, обычно получает. Ладно, здесь можно уступить. Не хочу скандалить и корчится потом от удушья на глазах у других ведьм. В конце концов, дом большой, слуги туда-сюда шныряют, наедине мы не останемся.

– Хорошо, – сдалась я, – приму вас в своем доме как троюродного брата отца. Наверняка такой родственник в семье найдется и подозрений не возникнет.

– Селеста! – почти закричала Аморет. – Ты в своем уме?

– Верховная, – почтительно склонила голову Белинда. – Селеста – полноправная белая ведьма. Если она решила назвать гостем демона, то Ковен должен уважать ее выбор. Стоит лишь напомнить о наших законах и наказаниях, положенных за нарушение.

Вот уж влезла, так влезла, а с виду приличная охотница на демонов. Я не ожидала поддержки, поэтому тупо на неё уставилась, приоткрыв рот. Нет, с Белиндой нужно наладить отношения как можно скорее. Раз она старшая Ковена и к её мнению прислушиваются, то я могу приобрести ценную союзницу. Что она там говорила про законы? А, черт, как же не хватает гугла!

– Я помню законы и не собираюсь их нарушать, – обернулась я к Аморет. – Если герцог станет жить в моем доме, то будет на виду у тетушки Камиллы, а уж она не позволит ему позорить честь семьи и творить в городе бесчинства.

Иногда и личная домашняя заноза в помощь. Услышав имя Камиллы, Верховная немного расслабилась. Да, тетушка будет со свечкой стоять над постелью герцога каждую ночь, лишь бы там не оказалось ни одной служанки или ведьмы. Данталион еще не знал, с кем ему придется делить кров. Хотела бы я послушать их перепалки. Почему-то казалось, что герцог за словом в карман не полезет, а Камилле останется только багроветь от ярости и орать, срывая голос. Ладно, уговорили, потерплю присутствие демона.

– Да будет так, – согласилась Аморет.

– Прекрасно, – улыбнулся демон. – А сейчас, если позволите, мы с мадемуазель Дюбуа вернемся в повозку и отправимся домой. Как у вас говорят, я притомился с дальней дороги.

– Разумеется. Объявляю заседание Ковена закрытым.

Пока ведьмы вставали со стульев и возносили хвалу белой магии, я протиснулась вдоль стены к Белинде.

– А какой закон я могу нарушить, приняв у себя демона? – прошептала над её ухом.

– Тот самый, – не меняя выражения лица, ответила ведьма. – Отдашь герцогу невинность – вылетишь из Ковена.

Угу, напугала ежа обнаженными ягодицами. Я невинно хлопнула ресницами и уточнила:

– Так ведь это неплохо. Стану свободной ведьмой.

– Ты станешь мертвой ведьмой, – холодно ответила Белинда. – Исключенных из Ковена отдают в руки Инквизиции. Так что если хочешь жить, забудь про герцога.