Нет права жить, нет права умирать

Глава 7

Легкое сожаление, оставшееся после пробуждения, быстро сменилось насущными заботами. Разговор мамы со следователем Ветровым оказал должное воздействие: она не кричала, не спрашивала, почему я уехала, не пилила как обычно. Просто вела себя так, будто ничего и не произошло.

Я ушла в универ, опасаясь, что меня снова вызовет Пал Палыч, на сей раз за прогул. Но, как ни странно, никто меня не трогал. На перерыве случилось то, что вовсе выбило из колеи. Когда я стояла у окна, вспоминая свой сон, ко мне подошла Лера Каткова.

– Я хотела бы поговорить с тобой.

Я повернулась, рассматривая обидчицу. На лице Катковой не было и тени привычного ехидства. С ней даже не было ее вечного хвостика, Насти.

– Кажется, с ничтожествами не разговаривают, Каткова. Только запомни, ничтожество здесь – это ты.

Я не желала продолжать беседу, но Лера не отставала.

– Карина, я сморозила глупость и прошу у тебя прощения.

Я резко повернулась, ожидая чего угодно, но не этих слов. Она стояла, немного опустив голову и глядя на меня из-под длинной уложенной челки.

– Каткова, ты что, с дуба рухнула?

– Я была не права. Понимаешь, виновата Настюха. Говорит, смотри, новенького уводят твоего. Вот я и взбеленилась. На самом деле он мне абсолютно не нужен.

– Ладно, Каткова, – все еще пребывала я в некой эйфории, – так и быть. Но если ты еще раз на меня хоть что-то скажешь – я твои глаза-то повыцарапаю. Ты поняла?

– Давай просто забудем тот день, пусть все будет как прежде. Если хочешь – общайся с новеньким, мне ведь не жалко. – Она кивнула головой в сторону Никиты, который стоял неподалеку, не обращая на нас никакого внимания.

– Если ты имеешь в виду пользование моими конспектами – так это и не дружба как-то. Ладно, живи, Лера, – язвительно произнесла я. – Мир?

– Мир! – согласилась она.

Временно разговор был завершен. Я выжидала, когда же закончатся занятия, чтобы позвонить папе. Наконец-то спасительный звонок оповестил всех о долгожданной свободе. Я набросила рюкзак на плечи, вышла на крыльцо, достала телефон и набрала заветный номер. Родной голос раздался в трубке через несколько секунд. Видимо, папа сейчас не ожидал моего звонка, потому как ответил удивленно:

– Кариша, как ты?

Было слышно, что он находится за рулем. Судя по его тону, он ничего не знал о вчерашнем происшествии. Да мать и не стала бы звонить ему.

– Папочка! Я так соскучилась! Как ты там?

– Работаю… Как учеба?

– Как обычно. Разве там может быть что-нибудь новое? Папочка, – сделала я небольшую паузу, собираясь с мыслями, – можно я к тебе приеду?

– Кариш… – Он немного промолчал. – Я не думаю, что Алиса одобрит. Да и у меня работы невпроворот. Я сам приеду к тебе, как только будет свободный день. И о подарке помню на День рождения.

Его тон стал серьезным. Я прекрасно понимала, что с новой семьей у него больше нет свободного времени, но мне было обидно, что я не могу его видеть, как прежде. Теперь некому больше поплакаться и просто почувствовать себя маленькой девочкой.

– Я позвоню тебе вечером, и мы поговорим. Обещаю, – ответил отец. – Я сейчас за рулем, извини, Кариш… – В трубке раздались короткие гудки.

Я тяжело вздохнула. Я знала, что он не забудет позвонить, в отличие от моей мамы. И понимала, что сама позвонила не вовремя, но мне все равно стало легче после того, как услышала его голос.

Солнце сегодня светило ярко, по-летнему. Не верилось, что еще месяц-полтора – и все изменится. И мир снова станет тусклым. Но пока даже бархатцы на немногочисленных клумбах вдоль тротуара напоминали, что лето еще где-то здесь, совсем рядом с нами.

Даже вода в облезлом круглом фонтане, который находился в маленьком сквере по пути, журчала весело, переливалась солнечными бликами. Вокруг фонтана гуляли голуби, и мамы с колясками активно что-то обсуждали, сидя на скамейке.

Кто вообще выдумал условные деления на месяцы, дни недели и другие мелочи, которые мешали людям просто жить? Если бы это было в моих силах, я бы все изменила по-своему. Ведь это люди решили, что с сентября начинается осень. А я бы перенесла его к летнему периоду.

Я прошла большую часть пути, когда мой телефон вновь запищал. Это оказалась мама. Странно, обычно она не звонила мне в это время.

– Да, – коротко ответила я.

– Карина! Ты уже закончила? Домой идешь? – напряженно спросила она.

– Да, сегодня всего три пары. А что?

– Неприятность… Твою бабушку забрали сегодня утром на скорой, отвезли в городскую четвертую больницу. Сердце. Мне ее соседка звонила. Ты же знаешь, бабушка никогда не поднимает трубку. Надо сходить к ней, посмотреть, как она там.

– Что? – Я подпрыгнула, споткнувшись о бордюр.

– Ты же знаешь, у меня работа. Придешь домой – возьми в тумбочке деньги. Пятьсот рублей. Купишь какой-нибудь йогурт и яблоки. И печенье… Карина, ты меня слышишь?

– Да, – произнесла я уже тише.

– Я буду поздно, но позвоню тебе.

– Ладно. Схожу, – согласилась я.

Эта новость взволновала. Конечно же, я пошла бы, даже если бы меня не просили. Я не видела бабушку несколько месяцев, только разговаривала раз в неделю по телефону. Но в последние дни она не звонила совсем.

Бабушка никогда не жаловалась на жизнь, и это было ее главным отличием от моей мамы. Напротив, она старалась помочь всем, и не только своим родным. Я знала это не понаслышке, ведь раньше часто жила у нее на протяжении всех каникул. Соседи ее любили, но сама она лишний раз никого не беспокоила. Скорую, видимо, вызвала ее соседка, Воронина Наталья. Она одна из немногих, кто сам приходил к бабуле, чтобы принести продукты или просто помочь по дому, зная о ее слабом сердце. Она и меня звала всегда в гости, поила чаем. Ее дочери давно вышли замуж и разъехались, а муж погиб при исполнении, работал в милиции, и его пристрелили во время бандитских разборок. Его портрет в форме висел на стене, а рядом в рамочке местился его посмертный орден за героизм. С тех пор тетя Наташа стала другой, замкнутой, но ко мне и бабушке всегда относилась с теплом и заботой, хоть ей и нелегко пришлось в жизни, воспитывая в одиночку двоих дочерей. Не то, что моя мама, которая никогда не могла найти время для меня единственной.

Ехать пришлось на автобусе, ведь больница находилась в противоположной стороне города. Я вышла из маршрутки и направилась с остановки по мощеной дорожке туда, где располагались корпуса больницы. Вошла в справочную. Из окошка выглянула светловолосая девушка.

– Иванченко Раиса Павловна в какой палате? – спросила я.

Моя фамилия не совпадала с бабушкиной, ведь я носила фамилию отца.

Девушка покосилась на меня, ее отвлекли от телефона, где одно за другим сигналили сообщения. Еще бы, я бы тоже не хотела работать за такую мизерную зарплату.

– Кардиология, сорок вторая, – быстро ответила она, сразу же переключившись на телефон.

Бабушка сидела на кровати, молча глядя в окно.

В переполненной палате сложно было дышать шестерым находящимся там немолодым женщинам. Я заметила это, как только вошла. О кондиционерах не могло быть и речи, ведь здесь было все, как и везде в нашей стране.

– Здрасьте! – Я вошла, сразу же направившись к бабушке. – Привет, ба!

– Карина! – Бабушка попыталась подняться в места, но я остановила ее жестом. – Как же я рада видеть тебя!

– Как ты? – Я присела рядом, достав из пакета покупки.

– Зачем все принесла?! Забери, сама съешь дома!

– Нет уж. Мама велела тебе принести, – ответила я, не слушая ее возмущения. – Что доктора говорят?

– Да что… все одно и то же. Стенокардия. Говорят, меньше нервничать надо, да отдыхать больше.

– Так отдыхай, бабуль. Чего ты напрягаешься? – обеспокоенно взглянула на нее.

Она здорово изменилась за время, которое никого не щадило. Под глазами выступили новые морщинки, лицо похудело и осунулось. Но глаза сверкали ярко, будто ей до сих пор было лет двадцать пять.

– Когда, Карина? Сама же знаешь, хозяйство. А если все заброшу, на что жить буду? Ведь пенсии не хватает. Да и не могу я сидеть сложа руки. Мама как, все на работе?

– Где же ей еще быть. – Я не говорила о наших реальных отношениях. Бабушке нельзя нервничать, ведь и так сердце шалит. – Бабуль, а что с твоим телефоном? Почему не отвечаешь?

– Так вон он, в сумке лежит, – она кивнула в сторону тумбочки, – не звонит!

– Настройки смотрела?

– Какие? Я понятия не имею, где они находятся.

– Давай, сделаю. А то мама тебе дозвониться не может, переживает.

– Сделай. Только скажи, пусть не волнуется. Я сама позвоню ей, когда скажут, что к чему. Все равно меньше недели не продержат.

Разговор длился около получаса. А когда я вышла из здания, меня ожидал новый сюрприз. Меня окликнули. От звука знакомого голоса за спиной я резко остановилась и оглянулась. Я сразу же сообразила, кто это, ведь уже три дня этот «кто-то» раздражал меня своими нелепыми вопросами.

– А-а-а, это ты, Королев, – протянула я.

– Привет, Симкина! – обрадовано сказал он, подходя ближе.

– Вроде только недавно виделись, – огрызнулась в ответ.

– У меня мама лежит в том корпусе, на третьем этаже, – указал он на больницу.

Никита вел себя вполне естественно и почему-то в тот момент не вызывал раздражения. Мне вдруг стало жаль его. Я представила, что значит переехать в новый город, где никого не знаешь, где нет друзей, мама в больнице, а отец постоянно на службе.

Никита стоял передо мной и смотрел прямо в глаза, приглаживая одной рукой волосы. В другой руке держал перекинутую через плечо куртку. На нем была белая футболка с эмблемой какого-то клуба.

– Серьезное что-то?

– Да… Неважно. А ты что тут делаешь? – осторожно спросил он.

– Бабушка здесь, сегодня на скорой привезли, – объяснила я и поинтересовалась: – Ты сейчас куда?

– Домой, наверное. Вот только отсюда ничего прямого не едет. Придется с пересадкой, через центр. А ты где живешь?

Закралось подозрение, но я тут же его отбросила. Никита всего лишь мой одногруппник. И не представляет никакой угрозы.

Мы медленно шли по дорожке, и я ковыряла ногой мох, проступающий между швами в плитке. Я немного нервничала, ведь давно не ходила ни с кем вот так, рядом.

Но Никита оказался неплохим собеседником. В разговоре о книгах, которые он, как выяснилось, тоже читал, мы добрались до остановки, а потом вместе ждали автобус. Затем он ехал со мной до центра города, откуда мне предстояло идти домой уже пешком. Но Никита увязался следом, не отставая ни на шаг.

– Карина, подожди! Куда ты?

Я остановилась, глядя в его серые глаза.

– Вообще-то я иду домой, если ты еще не понял. Мы вместе доехали, а тебе, кажись, теперь пересаживаться.

– Я провожу тебя!

– Эй! Мне компания не требуется. Так что как-нибудь без тебя дойду, – огрызнулась я, шагая от него прочь по безлюдной в тот момент улице.

Подул ветер, понес мимо меня листву, заставляя ускорить шаг.

– Карина, постой!

– Нет! – отрезала я. – Завтра увидимся.

Он не стал догонять, так и остался посреди тротуара, глядя мне вслед. А я хотела быстрее попасть домой, чтобы закрыться в своей комнате.

Скоро должна была прийти моя мама. Но зато я быстрее лягу спать и вновь встречу в своем сне Дэна, которого я хотела видеть больше всех, хоть и боялась его.

В какой-то момент показалось, что мимо проехала знакомая серебристая машина. Да у меня какая-то мания преследования уже началась!

Но почему Ветров так странно смотрел на меня вчера?

Денис Ветров очень напоминал мне кого-то. И вообще был симпатичным. Если бы не события прошлого, я вполне могла бы в него влюбиться.

Я еще раз посмотрела туда, где мне померещился его автомобиль, и стало страшно. Вдруг кто-то знает мою тайну? Что будет тогда?

Отчасти в том, что случилось, была вина мамы. Она никогда не обращала на меня внимание, все жалобы игнорировала, а чаще ругала в ответ. Так было всегда и обострилось после развода родителей. Поначалу я боялась что-то рассказывать, а потом привыкла, что все проблемы нужно решать самостоятельно, ни к кому не обращаясь.

Себя я виноватой не считала. Я просто не могла бы поступить иначе.

Бывал кто-то в месте, где находился мой секрет? Я боялась даже думать об этом. И поделиться не с кем. Разве что с моим ночным кошмаром.

Я даже не представляла, что ждет меня в случае, если про Олега узнает кто-то на Земле. Перечеркнутое будущее? Всеобщее презрение и шушуканье за спиной? Тюрьма? Вселенский позор? Таскание по судам и кабинетам следствия?

Наверное, сразу я еще могла бы доказать, что имело место превышение самообороны. Но прозрение пришло лишь спустя время. Тогда было уже слишком поздно оправдываться. Меня все равно сочли бы виновной.

Меня не устраивал ни один из возможных сейчас вариантов, но и носить в себе тайну я больше не могла. Душа хотела поддержки, но только не от матери или кого-то из знакомых. Где же найти выход из лабиринта, в который я сама себя загнала? Неужели прошлое – и есть причина ненормальных снов, где я вечно ищу выход из сложившейся ситуации?

Наверное, я не совсем здорова, ведь только психически больному человеку могут во сне мерещиться демоны и лабиринты с непонятными локациями. Но если этот сон приятней реальности, зачем противиться своему же наркотику, хоть там и страшно?

Открывая двери в подъезд, я задумалась и не заметила, как выходит мой сосед по площадке. Мы столкнулась с ним лбами. И его документы упали.

Он выругался, потом уставился на меня. Так мы впервые встретились со Станиславом лицом к лицу.

– Извините! – пробормотала я, пытаясь пробраться мимо него в открытую дверь.

– Ты что, слепая? – Он наступал, и мне вдруг стало страшно.

– Я же извинилась…

– Ладно, живи, – рассмеялся он как-то злорадно, а я сморщилась в ответ, не понимая причину его смеха. – Смотреть надо, куда прешься!

– Хорошо, буду смотреть. Может, вам помочь? – предложила я.

– Держи это, – вручил он мне кипу бумаг, в которых я узнала бухгалтерские отчеты, ведь много раз видела, как похожее делала моя мама, – я пока остальное подниму.

Бумаги разлетелись по двору. Ветер так и не утих, а, напротив, усилился. Стас бегал, поднимал листки и складывал их на заднее сиденье своего автомобиля. Сейчас он был в костюме, поэтому несколько нелепо смотрелся, догоняя по двору документы. Пиджак он снял, бросил на руль джипа, а галстук перекрутился и теперь висел на спине. Ко всему прочему зазвонил его телефон.

– Да! – прокричал он в трубку, хватая на ходу листок с печатью, который кружил вокруг него и не давал себя поймать. – Я знаю, что завтра тендер! Все будет хорошо!

В трубке что-то говорили, а Стас скосился на меня, кивнув, чтобы я подошла.

– Да пошел ты! Говорю тебе, не успею заехать в банк! С утра деньги переведем!

Я вжала голову в плечи, опасаясь попасть под раздачу.

Стас повернулся, молча приняв из моих рук ценный груз. Краем глаза я видела, что суммы на документах проставлены немалые. Недаром он так переживал за каждый листок.

– Станислав, – протянул он руку мне, – будем знакомы… соседка.

– Карина, – тем же тоном произнесла я, впервые посмотрев в его глаза и протянув руку в ответ. Теперь уже без боязни.

Все с бумагами обошлось благополучно, и Стас, не говоря мне больше ни слова, сел за руль. Автомобиль развернулся, заехав задними колесами на клумбу, за которой ухаживали бабульки всего двора. Если бы кто-то увидел его злодеяние, не видать бы ему целых стекол в своей машине. Но сейчас никто, кроме меня, не смог оценить его поступок. Я же лишь улыбнулась, когда он, добавив газку, выскочил со двора, проскрипев на выезде тормозами, чтобы кого-то пропустить.

Из двора старого кирпичного дома выходила арка, выезд из которой был на одну из главных улиц городка. А во дворе росли старые толстые тополя. Чуть дальше, в густых зарослях колючей акации и высокого не стриженого можжевельника, скрывалась кирпичная будка с метр высотой, в которой сбоку была вмонтирована ржавая решетка.

Ее не открывали уже лет десять или больше. Такое ощущение, что про бомбоубежище, скрывающееся от посторонних глаз за бугорком, мусорными баками, между растениями и бетонным забором, давным-давно забыли местные власти. Но я о нем помнила постоянно.

Я отвела взгляд от этого места, тяжело вздохнула и направилась домой. Что со мной? Почему я так часто начала вспоминать прошлое? Наверное, сны так влияют на меня. Да еще эта встреча со следователем…

Мне стало страшно, когда я представила, что встреча могла быть не случайна, а все это закономерность, которая ни к чему хорошему не приведет.

Мысли возвращались ко вчерашним событиям. Может, стоило бы встретиться и поговорить с Денисом Андреевичем? Тогда мои сомнения исчезнут, и все вернется на круги своя.

Я слышала, как явилась мать. Она вошла и несколько минут спрашивала о том, как я съездила к бабушке, не вспоминая то, что случилось вчера. Видно, Ветров хорошо проработал ее, и за это я была ему благодарна.

Скорее бы наступила ночь! Я потрогала тонкую цепочку на своей шее.

Для меня даже Варитор лучше, чем моя настоящая жизнь…