Неприрученный вампир

Глава 10

Гуннар пытался держаться подальше от Лос — Анджелеса, если это вообще было реально. Черт, он пытался избегать политики, всеми возможными способами. Фракции сверхъестественных существ, населяющих город, были огромны. Вампиры, дампиры, фейри и ведьмы. Перевертыши, маги, оборотни, и Сортиари. Берсеркеры. Боги, как бы он хотел, чтобы они остались за Атлантикой, где им и место, и как можно дальше от надвигающегося шторма.

Он подъехал к индустриальному парку и заглушил двигатель Мерседеса. В противоположном конце парка располагался пустой бетонный канал, простирающийся на несколько миль и ведущий прямо к океану. Чистый запах соленого воздуха донесся до Гуннара по ветру, и мужчина сделал глубокий вдох. Маркус владел некоторыми строениями в этом районе, и несколько стай оборотней использовали индустриальный парк в качестве нейтральной территории для ведения бизнеса. Они были территориальными, летучими существами, склонными бить себя в грудь, когда стремились установить свое превосходство. Удивительно, что они не убили друг друга тысячи лет назад. Несмотря на свою природу, стаи продолжали процветать, и их число росло. Возможно, именно поэтому Грегор стремился заключать союзы с различными стаями. Они были так же близки к берсеркам по своей природе, как и все в сверхъестественном мире.

Встреча с альфой из стаи Мэйвудов была хорошей идеей. Волновало то, что Маркус попросил о встрече до того, как Гуннар подумал об этом сам, но сейчас имело значение только то, что принесет пользу стае. Его волнение по поводу ночных событий все еще горело, когда он вышел из машины. Тот момент, когда он ударил Арена о стену, воспроизводился в его уме. За бесчисленные века, что они были вместе и редко ссорились. Однако в последнее время, казалось, это было все более распространенным явлением. Арен был его вторым. Его образ мышления, возможно, был ошибочным в последнее время, но он все еще был частью стаи. Гуннар должен был верить, что основной интерес Арена по-прежнему заботиться о своей семье и консультировать Гуннара в меру своих возможностей.

После полнолуния все успокоится. На данный момент, он уберет эту встречу с дороги, а затем разберется с поиском Шелль.

— Гуннар?

Маркус Аллегрия вышел из тени. Его глаза горели золотом, и каждый шаг был осторожен. Как правило, Гуннар посылал Арена встретиться с другим альфой вместо него. Слишком много напряжения вибрировало между Альфами, когда они встречались лицом к лицу. Их волки по умолчанию были готовы ввязаться в драку, чтобы найти победителя. Верховенство было ключом к порядку в их мире. Контроль — обязательно. Но это дело с Грегором было слишком важно, чтобы оставить его кому-то еще. Маркус, очевидно, тоже это понимал.

Гуннар боролся, чтобы успокоить своего волка. Это была адская ночь, и животное уже было возбуждено. Поддержание спокойствия животного во враждебной ситуации требовало акта воли. Гуннар не был уверен, что сможет справиться. Но если он был заинтересован в том, чтобы избежать войны, то должен был сделать все. Мужчина должен был знать, что решила стая Мэйвудов. Если они выбрали неверно, Гуннар должен был сделать все возможное, чтобы отговорить их.

— Маркус, — сказал он в знак приветствия.

— Гуннар.

В голосе другого мужчины присутствовал оттенок враждебности, который заставил кожу Гуннара покрыться мурашками. Он отбросил длину волос на другую сторону головы, провел рукой по бороде и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Если эта встреча не перерастет в драку, это будет чудом.

— Ситуация не идеальна, но поскольку этот вопрос, мы оба считаем необходимым решить лично, я надеюсь, что мы решим все без каких-либо проблем, — напряжение вибрировало в позвоночнике Гуннара. Он повел плечами, пытаясь облегчить боль в мышцах. — Арен сказал мне, что с тобой связался Йен Грегор. Что он собирает армию, чтобы свергнуть Макалистера и Сортиари.

Маркус слегка кивнул.

— Это так, — мужчина не бросал слов на ветер, это Гуннар мог оценить. — Он отправил посланника около месяца назад.

Маркус был внушительной фигурой. Высокий, кожа темная, как ночь, голос глубокий и властный. Он был альфой, заслуживающим страха и уважения. Берсерки были либо очень храбры, либо очень глупы, чтобы добровольно войти в его логово.

Гуннар усмехнулся.

— Я могу только представить, насколько хорошо прошла эта встреча.

Маркус зубасто улыбнулся.

— Я сказал сукину сыну, чтобы он убрал свою вонючую задницу из моего поля зрения, прежде чем один из моей стаи решит поссать на него, чтобы улучшить воздух.

Хех. Такой комплимент, несомненно, разозлил берсерков. Гуннар нахмурился.

— Так ты сказал ему, что не заинтересован в продвижении дел Грегора?

— В любом случае, я ему ничего не говорил, — ответил Маркус. — Я не заинтересован в том, чтобы эти враждующие ублюдки захватили город. Но я заметил, что Аристов делает то же самое.

У них у всех были одни и те же проблемы. Это было неизбежно, динамическая сила могла сдвинуть все.

— У меня нет любви к стражам судьбы, Макалистеру или Михаилу Аристову, — сказал Гуннар. — Но Сортиари удерживали баланс сил на протяжении тысячелетий и не смогли ничего испортить до такой степени, что его нельзя было восстановить. Возможно, нам следует предположить, что они могут продолжать поддерживать этот баланс.

Маркус фыркнул.

— Ты называешь искоренение почти целой расы поддержанием баланса?

— Почти, — пожав плечами, продолжил Гуннар. — У них ничего не получилось.

— Кто сказал, что в следующий раз, когда они попытаются уничтожить вид, он не будет нашим? Сортиари непостоянны, и никто не знает, перед кем они действительно отвечают. Перед Судьбой? — Маркус горько рассмеялся. — Кто это?

Сортиари утверждали, что служат Судьбе. Или более того, утверждали, что вмешиваются, чтобы держать Судьбу на определенном курсе. Глупая идея — верить в это, не казалась более актуальной сегодня, чем тысячу лет назад.

— Я же говорил тебе, что не люблю никого из них, — волк Гуннара взбудоражился, и он начал шагать, чтобы сжечь энергию, которая поднималась в конечностях. — Но одно можно сказать наверняка. Если мы объединимся с любой из сторон, они будут использовать нас в качестве пешек.

— Расходного материала, — согласился Маркус.

— Да.

— И все же… — предупредительный тон Маркуса заставил Гуннара задуматься. Что бы ни собирался сказать мужчина, Гуннар знал, что ему это не понравится. — Я бы не прочь посмотреть, как эти самодовольные ублюдки накалывают свои задницы.

Гуннару не нужен Маркус, чтобы выяснить, кто эти самодовольные ублюдки.

— Грегор заслуживает мести. Но это не значит, что я хочу помогать ему.

— Все, что я знаю, я не готов принять какую-либо сторону, кроме моей собственной, — сказал Маркус. — Но ты можешь быть уверен, что когда я это сделаю, ни Макалистер, ни Грегор, ни Аристов и даже ты не повлияете на мое решение.

— Вполне справедливо, — Гуннар не мог больше спрашивать мужчину. — Для протокола, я не буду на стороне Грегора. Он слишком кровожаден на мой вкус, и теперь, когда он сорвался с поводка, он непредсказуем.

— Значит, ты на стороне Макалистера и, возможно, Аристова?

— Этого я тоже не говорю, — его связь с Шелль чертовски все усложнила. И только когда он распутает этот клубок, Гуннар сможет принять рациональное решение.

— Значит, мы оба нейтральны, — сказал Маркус. — Пока.

— Похоже, так оно и есть.

— Арену это не понравилось бы, — Слова Маркуса остановили Гуннара. Арен не мог делиться своим мнением по вопросам стаи с кем-либо за пределами стаи.

— Это он тебе сказал? — волк Гуннара издал предупреждающий рык.

Осанка Маркуса изменилась, он больше не был расслаблен. Пришло время прервать их маленькую встречу, прежде чем их волчье терпение натянется до предела.

— Нет, — ответил Маркус. — Не сразу. Но у меня сложилось впечатление.

Дать Маркусу понимание было равносильно прямому признанию, насколько это касалось Гуннара.

— Я ценю твою откровенность. Буду на связи.

— В следующий раз пошли Свена, — сказал Маркус, собираясь уходить. — Мне нравятся его рассказы.

Не говоря больше ни слова, Маркус исчез в ночи.

Поездка в Лос-Анджелес, чтобы обменяться несколькими бесполезными словами с Маркусом, возможно, была бы пустой тратой времени Гуннара, если бы это не дало ему повод искать Шелль. Скудная полезная информация, которую он почерпнул из разговора с другим Альфой, заставила его о многом задуматься, когда он повернулся и направился к своей машине. Арен, казалось, был одержим созданием раздора и не был слишком осторожен в своих попытках склонить Маркуса к его образу мышления. Почему? Какая польза от того, что Грегор наберет силу? Конечно, он знал, что Берсерку нельзя доверять.

Тело врезалось в Гуннара, увлекая его на твердый тротуар. Инстинктивно волк овладел его разумом, готовый сразиться с нападавшим, насмерть. Его зрение обострилось, и мужчина стал всматриваться в непроглядную тьму в поисках того, кто сбил его с ног. Он глянул вправо, потом влево, готовый защищаться с любого направления. Неприятный запах ударил в ноздри, заставив Гуннара выдохнуть, чтобы очистить нос. Берсеркер. Он знал, что звери были в Лос-Анджелесе, но каковы были шансы, что они знали, где он будет здесь сегодня вечером?

Маркус его подставил?

Неприятный запах усилился, и предупреждающий рык раздался в груди Гуннара. Не только перед ним, но и позади него и со всех сторон, он был поглощен мускусным запахом, который заставил его морщиться. Берсерки двигались с молчаливой грацией. Машины для убийства без угрызений совести. Их черные глаза не отражались в темноте, делая глазницы пустыми и чудовищными. Не было боевого танца перед атакой. Никаких слов бравады. Берсеркам не нужно было ничего, чтобы набраться храбрости. Синхронизированные без единого слова, они бросились на Гуннара и атаковали.

Когда Гуннар произнес безмолвную молитву и приготовился к удару, его последняя мысль была о красивых рыжих волосах и зеленых глазах.

Шелль дрожала от нерастраченного адреналина. Прошло больше часа с тех пор, как она сбежала из камеры Гуннара, но она все еще не успокоилась. Ее сила внушать шокировала и пугала. Не потребовалось почти никаких усилий, чтобы подчинить четырех могущественных оборотней ее воле. Это не должно было быть возможным, и все же она сделала это с легкостью. Точно так же, как она вырвала мысли из их умов, она посадила новые, крошечные семена, которые выросли в одно мгновение.

«Боги». Ни одно существо не должно обладать такой силой. По крайней мере, для нее. Шелль подъехала к пустому руслу реки, выложенному бетоном, которое тянулось параллельно единственному промышленному парку в Мэйвуде — по крайней мере, это она смогла найти — и выбралась из блестящего красного BMW X1. Гуннар должен был быть здесь. Где-то здесь. Она не могла быть уверена, что то, что услышала в мыслях, не приведет ни к чему. Черт, она могла быть даже не в том месте. В лучшем случае, это была охота на диких гусей. Если бы Гуннар был умен, он бы опасался всего, что ему сказал мужчина. Конечно, Гуннар не был посвящен в мысли Арена так, как Шелль.

Ему определенно нужен кто-то вроде нее, на его стороне. Вот почему, несмотря на ее здравый смысл, она была здесь.

Восхитительный аромат ударил в ноздри Шелль, и жажда воспламенилась в горле. Она побежала к источнику, обезумев от желания. Она знала, что это за запах. Жаждала его. Пролилась кровь… кровь Гуннара.

Шелль сосредоточилась на чувствах в гиперсознании. В нескольких сотнях ярдов от него, рядом с каким-то механическим магазином, окруженным цепным забором, Гуннар сражался за свою жизнь против десяти полевых командиров берсерков в тисках полной боевой ярости. «Дерьмо». Шаг Шелль дрогнул, когда она прибавила ход. Как он еще жив?

Охваченные боевой яростью, берсерки были практически неубиваемы. Они получали очень мало урона в бою, были быстрее и так же сильны, как средний вампир, и исцелялись невероятно быстро. Единственный способ остановить их раз и навсегда — полностью отделить голову от тела.

Гуннару повезло, что Шелль была необычным вампиром.

— Это все, что у тебя есть? — голос Гуннара пронесся над шумом боя сердитым ревом. — Почему бы тебе не приложить немного усилий?

Шелль съежилась, когда нога в тяжелом ботинке врезалась в живот Гуннара, мужчина сложился пополам и упал на колени. Она могла поклясться, что почувствовала удар в собственный живот, и решила заставить ублюдков заплатить. Если бы это было один на один, Шелль могла бы не вмешиваться. Но это был далеко не честный бой. Только трусы ополчились против такого врага. Шелль ненавидела хулиганов. А берсерки идеально подходили под профиль.

Мириады мыслей атаковали разум Шелль, и она споткнулась. Волк Гуннара зарычал и завыл. Звук эхом отозвался в ее голове, ударил в грудь, и трос жестко рванул в ее центре. Она быстро побежала по цементу, и ее окружение размылось. Она пересекла последние двадцать ярдов менее чем за секунду и пустилась в драку без преамбулы.

Шелль не была таким опытным воином, как Ронан. Она не была безжалостной, как Шивон. Она не могла запугать, как Дженнер, и ей не хватало стратегического остроумия Михаила. Шелль была умной воришкой с множеством любопытных амбиций. Не супер помощь в драке. Но это не значит, что у нее не было инстинкта и небольшой опеки брата, чтобы направлять ее. Она была раздражительной, когда это было необходимо. И она не собиралась позволить этим засранцам убить ее оборотня.

«Ее?

Сосредоточься, Шелль. По одному кризису за раз».

Она была безоружна, но не беспомощна. Шелль схватила первого берсерка за голову и крутанула. Кости и мышцы сломались. Она отпустила хватку, и мужчина упал на землю. Покалечен, но определенно не выведен из строя. На данный момент их лучший выбор для выживания — замедлить берсерков, чтобы они могли отступить. Если Гуннар пришел сюда вооруженным, его уже не было бы, что означало, они должны были бороться с этим не более чем грубой силой.

— Шелль! Что ты делаешь? Убирайся отсюда!

У нее не было времени закатить глаза или прочитать Гуннару лекцию о феминизме. Его галантность была милой — около века или около того назад — но прямо сейчас ему нужно было отложить свое беспокойство на задний план и работать с ней, чтобы нанести как можно больше урона атакующим их.

Импульс борьбы сместился. Шелль смогла отвлечь достаточно внимания, чтобы Гуннар перегруппировался.

Раны берсерков заживали почти мгновенно, а это означало, что любой ущерб, который они получали, был недолгим. Тому, чей позвоночник она сломала, потребуется немного больше времени, чтобы встать на ноги просто от тяжести травмы, а это означало, что для того, чтобы обездвижить любого из них, ей нужно будет работать и стремиться к позвоночникам.

Боги, она хотела бы иметь меч или хотя бы чертов кинжал. Черт, в этот момент она бы остановилась на ржавом лезвии бритвы.

— Шелль! Сзади!

Предупреждающий крик Гуннара прозвучал слишком поздно. Серебряный ожог на коже Шелль сорвал крик с ее губ, когда лезвие истребителя резануло ее. Боль и гнев прошли через нее, но порез не был глубоким, и мгновенный контакт с серебром не ослабил ее. Она откинула правую руку и позволила ей взлететь, нанеся удар по берсерку, который резанул ее. Он взлетел в воздух и приземлился на расстоянии около пяти футов с тошнотворным хрустом костей. Но этого было недостаточно, чтобы замедлить ублюдка. Он сразу же вернулся, будто она его просто погладила, и бросился обратно в бой, его черные, бездонные глаза сосредоточились на Шелль.

Гуннар оттолкнул тела, которые давили на него, и бросился на берсерка. Он олицетворял жестокую картину, сократив пространство между ними и бросившись на берсерка. В то время, когда Шелль сделала вдох, Гуннар протянул руку и схватил мужчину за голову и грубо повернул, эффективно повредив позвоночник. Берсерк упал на землю. Еще раз, но не вне игры.

Они никогда не одержат верх. Не тогда, когда их противники могли так быстро исцеляться. Шелль думала, что они могут переломить ход событий, но стало очевидно, что они будут продолжать обороняться, просто удерживая истребителей в страхе, пока не устанут отбиваться от них. Это был лишь вопрос времени, когда умрут и Шелль, и Гуннар.

Крик боли привлек ее внимание, и Шелль повернула голову. Гуннар хватался за живот, где растекалась кровь и впиталась в его рубашку с тревожной скоростью. Сердце Шелль запнулось в груди, дыхание остановилось. Если он ранен серебряным клинком, то умрет в течение нескольких минут. Берсерк бросился на нее, и фокус сместился, когда Шелль блокировала его руку с ножом.

Она должна была вытащить Гуннара отсюда. Сейчас же. Пока не стало слишком поздно.

— Стоять!

Энергия резонировала по ее телу в порыве электричества, когда она крикнула команду. Десять берсерков и один раненый оборотень замерли на месте. Жестокие толчки сотрясали Шелль с головы до ног, текущая сила и собственный страх взяли свое, когда она боролась, чтобы навязать свою волю берсеркам.

Она не знала, сколько еще она сможет заставить их не двигаться. Пора сделать перерыв.

Шелль никогда не была многозадачной. У нее была навязчивая личность, которая зацикливалась на чем-то одном. Туннельное зрение затрудняло даже поставить одну ногу перед другой, поскольку ее разум сосредоточился на одной единственной задаче — держать берсерков на месте.

— Гуннар? Ты можешь идти?

Он кивнул ей и сделал два спотыкающихся шага, прежде чем тяжело опуститься на одно колено. Вероятно, это был ответ на ее вопрос. Гуннар не собирался выбираться отсюда сам. Это ужалит гордость крепкого оборотня, но у Шелль не было времени беспокоиться о таких мелочах. Она добралась до Гуннара так быстро, как могла, убедившись, что ее мысли сосредоточены на берсерках.

Она не могла позволить себе посмотреть на Гуннара, понять степень его травм, когда склонялась к нему. Толчки, которые по ней пробегали, усилились до такой степени, что у Шелль стучали зубы. Она схватила Гуннара за руку и закинула ее себе на плечи. Даже с ее огромной силой, поднять его — требовало усилий, но ей удалось поставить его на ноги и достаточно стабильно, чтобы он мог шагать рядом с ней, когда они отступали.

— Как… — Гуннар хмыкнул от боли, и Шелль поклялась, что почувствовала серебряный ожог в своем животе. — …долго ты сможешь их удерживать?

Хороший вопрос. Шелль так боялась своих вампирских способностей, что никогда не подвергала их испытанию. Логично было предположить, что она сможет контролировать берсерков только до тех пор, пока сможет их видеть, а это значит, что у них было около двадцати ярдов, прежде чем те свободно отправятся за ними. Колени Шелль дрожали с каждым шагом. Она не думала, что у нее хватит сил остановить их снова. Если они не наберут темп и не доберутся до чертовой машины, то станут тостами.

— Мы должны бежать, — сказала она в качестве объяснения. Она не хотела раскрывать Гуннару ничего о масштабах ее силы. — Ты можешь пробежаться?

— Насколько далеко?

Голос Гуннара понизился, и мужчина снова споткнулся. Прилив тревоги пронзил Шелль, и связь сильно дернула в груди, это заставило ее дыхание уловить силу всего.

— Двадцать ярдов, — сказала она. — Может, тридцать.

— Я не уверен, что протяну двадцать футов, — ответил Гуннар со смехом, который закончился еще одним болезненным стоном. — Их кинжалы… магические или серебряные. Я не уверен.

Возможно, и то, и то. Но разве это имело значение? Любой мог нанести смертельную рану.

Контроль при ходьбе колебался. Берсерки смещались, их движения были медленными и человечными, они начали скидывать магию, которая их удерживала. Даже отвлекшись, даже неся двухсоткилограммового оборотня, Шелль оказалась быстрее. Она двигалась изо всех сил, покрывая двадцать ярдов в секунду. Ее контроль берсерков ломался, как потрепанная веревка, и она бросилась к машине, таща Гуннара за собой.

Не было времени на облегчение, когда они добрались до BMW. Шелль открыла дверь и запихнула Гуннара внутрь. Боевые крики берсерков отдавались эхом в темноте, и звук их стремительных шагов был похож на гром в ушах Шелль, когда она обогнула машину и запрыгнула на сиденье водителя.

— Держись! — она завела мотор и рванула с места, визжа шинами. Гуннар дернулся, но у нее не было времени беспокоиться о том, что он ударится головой или что-то еще. Стены пустых бетонных каналов проносились мимо в сером цвете, когда Шелль давила на газ.

Она посмотрела вправо и обнаружила, что Гуннар откинулся на спинку сиденья, закрыв глаза. Она протянула руку и ударила его по лицу. Он пришел в себя сразу же. В его груди завибрировал рык, а глаза засверкали золотом, когда он повернулся к ней.

— Не смей отключаться, — сказала она, стиснув зубы.

Он склонил голову, и Шелль искала в своем уме последовательную мысль. Человек уступил место животному, и все, что она услышала, был низкий территориальный рык, который заставил дрожь пробежаться по позвоночнику.

— Ты сохранишь ему жизнь, — сказала она волку. — Я знаю, что ты меня понимаешь.

Гуннар отвернулся, но не потерял сознание.

Хватка Шелль на руле чуть расслабилась, когда она мчалась в Голливуд. Если бы волк Гуннара смог сделать то, что она просила, это было бы чудом. Волк мог подумать, что они большие, крепкие сукины дети, но даже Альфа мог умереть от контакта с серебром.

Она просто надеялась, что когда доставит его в безопасное место, то сможет сделать что-нибудь, что угодно… чтобы спасти его.