Неприкаянные души (ЛП)

Глава 19

Почти в полночь такси довезло Аиду к «Золотому лотосу», а затем умчало Уинтера, бог знает куда. Рассказав спутнице об ужасной кончине Арни Брауна, он отправился разыскать Бо и предупредить своих служащих об облаве.

Аиде хотелось пойти с Уинтером, но тот наотрез отказался, пояснив, мол, ни за что не подвергнет ее опасности. А в ответ на все протесты применил запрещенный прием: крепко поцеловал.

– Я не собираюсь сидеть и переживать за тебя, – недовольно произнесла медиум на прощанье.

И она не волновалась… во всяком случае, не слишком. И правда собиралась дождаться, что бы там ни сказала, и так промаялась почти час. А вдруг Уинтер позвонил бы и попросил избавиться от еще одного духа? Но стоило лечь на скрипучую раскладную постель, как Аида провалилась в сон. Возможно, повлияли эротические кульбиты с бутлегером. Их она и видела, когда на следующее утро зазвонил телефон.

Аиде почти никогда не звонили, тем более до полудня, а маленький розовый будильник фирмы «Вестклокс» у кровати показывал, что еще нет и десяти утра, так что, вероятно, ошиблись номером. Но стоило ей улечься обратно, телефон снова ожил. Аида сняла трубку:

– Алло?

– Ты спала? – раздался на линии голос Уинтера.

– Нет, нет… уже проснулась.

– Я тебя разбудил.

– Да, – со смехом призналась она. – Подожди… все в порядке? Ты не звонишь от какого-нибудь подпольного врача после того, как какой-то гангстер нашпиговал пулями твои ноги?

– Ничего такого ужасного.

– А Бо в порядке?

– Да, с ним все хорошо. Если хочешь, расскажу тебе обо всем за завтраком.

– За завтраком?

– Ты же знаешь, что есть такой прием пищи? Его еще подают до обеда?

– Обычно в это время я сплю.

– Ты оказываешь себе медвежью услугу, потому что завтрак – лучшая трапеза дня. Моя любимая. Я очень мало что люблю больше завтрака, на редкость мало.

Аида накрутила телефонный шнур на палец и улыбнулась:

– Неужели?

– Оладьи. Бекон. Яйца.

– Хорошо, ради бекона постараюсь вылезти из постели.

– Моя ты умница. Ты сегодня работаешь?

– Даю представление в восемь вечера.

– Есть планы на день?

– Ни единого.

– Давай сначала позавтракаем, а после полудня займемся потрясающим сексом.

Аида уронила трубку и запуталась в простынях, пытаясь ее достать.

– Аида?

– Тут я, – ответила она, чувствуя, как замерло колотившееся сердце.

– Я с ума по тебе схожу. Умоляю, только не отказывай.

– Хорошо, я согласна.

Он удовлетворенно хмыкнул:

– Я сейчас в гостинице «Фэрмонт» на Ноб-Хилл, на пересечении Калифорния-стрит и Мейсон-стрит. Ночь была долгой, и я только что снял тут номер, вместо того, чтобы пойти домой. Попрошу Йонте за тобой заехать…

Чтобы шофер довел до сведения всех домочадцев Магнуссона, что довез медиума до гостиницы, в которой он снял номер?

– Я поеду на трамвае, – выпалила Аида.

– Уверена?

– Я пользуюсь общественным транспортом каждый день.

– Будь осторожна и берегись…

– Призраков?

Уинтер фыркнул:

– У тебя острый язычок, юная леди.

– Тебе понравилось целовать его прошлой ночью.

– М-м, мне понравилось целовать тебя всю прошлой ночью.

Аида опустилась обратно на подушку и радостно улыбнулась в потолок.

Уинтер, назвал номер своей комнаты.

– Сразу поднимайся, не подходи к стойке регистрации.

Через час, чувствуя, как все внутри переворачивается от волнения, Аида вышла из трамвая и попала под проливной дождь, появившийся из ниоткуда. Когда она уходила из квартиры, небо было идеально голубым, наконец-то настоящий летний денек. А теперь черные тучи открыли шлюзы, сбрасывая вниз потоки воды, и приходилось нестись по лужам. К тому времени, как Аида добралась до гостиничного вестибюля с колоннами и мраморным полом, она промокла с ног до головы и чувствовала себя совершенно несчастной. Отражение в стеклянной двери совсем не льстило. Что же, черт побери, она тут делает? Сломя голову бежать в гостиницу к мужчине… как постыдно.

Аида намеревалась вернуться домой, но искушение в виде обещанного потрясающего секса победило и гордость, и смущение. Она стряхнула воду с тонкого пальто и шляпы «колокола», пригладила мокрые волосы и пошла мимо глазевших на нее людей к лифту. «Все знают, что я здесь делаю». Через несколько минут, Аида стояла возле номера Уинтера, то испытывая легкую нервозность, то ударяясь в сильную панику. Затем постучала, готовясь сбежать, если он не откроет через пять секунд, четыре, три…

Дверь распахнулась.

На пороге стоял гигант Уинтер. Его влажные черные как чернозем волосы были аккуратно зачесаны назад. Из одежды – лишь белое гостиничное полотенце на бедрах.

Источая запахи мыла и шампуня, бутлегер оперся плечом о косяк. Длинные мускулистые руки, широкие плечи и грудь, покрытая влажными волосками… Аида опустила глаза и залюбовалась массивными бедрами. Полотенце едва прикрывало его… мощь.

Не очень похоже на завтрак.

Она задрожала то ли от холода, то ли от предвкушения, то ли от страха – сама не знала.

– Боже праведный, Аида, да ты вся продрогла.

– У меня нет зонтика.

Уинтер крепко сжал ее за плечо и втащил в комнату:

– Входи, пока не подхватила воспаление легких.

Его номер был таким же изысканным и декадентским, как и комната в «Палас-отеле»: тяжелые парчовые портьеры, красивая мебель и один из лучших видов в городе, если бы не гроза.

– У тебя есть балкон?

– Если не хочешь, чтобы в тебя ударила молния, советую подождать, пока гроза закончится, а уж потом выходить на балкон.

Сняв с помощью Уинтера пальто и шляпку, Аида прошла вместе с ним через гостиную в небольшую спальню. На противоположной стене виднелись стеклянные двери, выходящие на тот же балкон, только эти были распахнуты настежь, и от порывов прохладного мокрого ветра Аида опять поежилась. Она успела только мельком увидеть охваченную стихией улицу, как Уинтер резко повернул направо и затащил гостью в ярко освещенную ванную.

– Разувайся, – приказал он, беря стопку таких же тонких полотенец, как то, что крепилось на его талии.

Аида машинально послушалась, сняв туфли без помощи рук и опершись на туалетный столик, совмещенный с раковиной с золотыми кранами, и коснулась чего-то металлического: круглой баночки с надписью «Веселые вдовушки» и цифрой три на крышке. Аида не сразу поняла, что находится внутри.

Она поморщилась, чувствуя смущение и обиду:

– Я совершенно здорова.

– И я тоже. В чем дело?

– Из-за этого я чувствую себя дешевкой.

– Не понимаю почему. Они ведь не только от болезней. Сейчас я не лучший кандидат на отцовство. А как ты раньше предохранялась?

– Похоже, мне просто повезло, да и было это всего те два раза, – призналась Аида.

– Да уж, если твои любовники оказались настолько неумелыми, что не доставили тебе наслаждения, чего удивляться, что они и о предохранении не позаботились.

Аида никогда об этом не думала, но теперь чувствовала благодарность и смущение. Она попыталась было выдать в ответ что-нибудь остроумное, но поняла, что слишком измотана для словесных баталий.

– Давай будем решать проблемы поочередно? – Уинтер отодвинул коробочку и обувь медиума подальше, начал вытирать полотенцем ее волосы и поддразнил: – Ты похожа на бездомную бродяжку.

– Я себя такой и чувствую, – с облегчением сменила тему Аида.

Бутлегер бросил мокрое полотенце на плиточный пол, взял другое и посмотрел на нее:

– Я знаю, что тебе это не понравится, но другого выхода нет, так что вот план действий: я сниму с тебя мокрую одежду и увижу шрамы на бедрах.

Аида зажмурилась и тихонько застонала.

Уинтер убрал теплыми пальцами мокрую челку и нежно поцеловал бедняжку в лоб.

– Я пугаю детей на улице, – сказал он, берясь за край ее полосатой блузки. – Даже будь ты в синяках и сильно изуродована, я и глазом не моргну.

Она подняла руки, чтобы Уинтер снял блузку через голову, и промямлила:

– Все не так уж плохо.

– Твоя кожа позеленела и гниет? – поддразнил Уинтер, расстегивая ее лифчик.

– Нет.

– Тебя словно переехало газонокосилкой?

– Нет.

Уинтер постоял, глядя, как прохладный воздух касается обнаженной груди. Полотенце спереди на его бедрах приподнялось, временно отвлекая Аиду от того, что он расстегивал и снимал юбку. Когда Уинтер принялся стягивать с гостьи чулки, оставляя лишь шелковые отделанные кружевом шортики, она снова запаниковала и уставилась на стену.

– Аида, посмотри на меня, – приказал Уинтер, выпрямляясь.

В ярком свете ванной, его здоровый зрачок сузился до черной точки, составляя разительный контраст с расширенным зрачком другого глаза. Уинтер поцеловал Аиду между бровями, медленно гладя руки вверх-вниз.

– Это всего лишь я.

– Знаю, – ответила она, расслабляясь под ласковыми прикосновениями. – От этого еще хуже.

– Почему?

– Потому что… – Стоило ему коснуться ее талии, как все связные мысли вылетели из головы. Но не успела Аида возразить, как бутлегер поддел резинку шортиков и стянул их до колен.

– Я их почти не чувствую. – Через мгновение шелковое белье скользнуло вниз по ногам, и Аиде пришлось выдержать пристальный взгляд Уинтера. Участки загрубелой неровной кожи, каждый размером с ладонь, начинались с нижней части бедер, доходя примерно до середины. Веснушки кое-где скрывали шрамы, а местами подчеркивали их.

– Ты об этом беспокоилась? – спросил Уинтер, проводя кончиками пальцев по отметинам. – Как давно они у тебя?

Аида тяжело вздохнула:

– С тех пор, как начала работать в ночных клубах. За последний год они загрубели. И я знаю, что ты их видишь, поэтому не утверждай обратного.

– Да, я их вижу, – нежно ответил Уинтер.

– Я пыталась делать надрез в других местах, но на сцене проще всего скрыть происходящее, если колоть в бедро.

Уинтер посмотрел на другую ногу и провел костяшками пальцев по свежей отметине.

– Здесь покраснение.

– Этот я сделала два дня назад во время последнего представления. Я стараюсь не ранить одну и ту же ногу два сеанса подряд.

– Вполне разумно. – Уинтер погладил шрамы, изгиб бедер и ребра. Затем обхватил ее груди, застав врасплох. – Теперь мы покончили с этой ерундой?

– Да, – ответила Аида, чувствуя, будто взяла небольшой барьер или получила проходной балл на экзамене. А когда Уинтер принялся большими пальцами описывать круги вокруг сосков, она прерывисто задышала и вовсе забыла о шрамах.

– Хорошо. – К ее животу прижался скрытый полотенцем твердый член. – Видишь, что ты со мной делаешь? – страстно прошептал бутлегер ей в волосы. – Звук твоего голоса меня возбуждает. Твоя улыбка… твой смех. Чудесный запах. Боже, Аида, ты превращаешь меня в болтливого идиота.

– Уинтер.

Аида прижалась лбом к влажным волоскам на его груди. Он всегда был таким теплым.

– Я хочу тебя, кошечка, каждую клеточку вместе со шрамами и всем остальным. Я желаю тебя всю.

Его слова придали ей смелости. Похоже, стащить с Уинтера полотенце не составит труда. Аида потянула за уголок.