Неосторожный гений

Эпилог.

Это приключение из всех приключений, произошедших с нами было самым странным, нас с доктором не пытались убить, хотели, но не пытались. Все, что делалось, то из большой и очень эгоистической любви к ближнему.

Что моя ночь, что ночь доктора больше напоминает мне сейчас параноидальный сон какого-нибудь нашего больного. И, тем не менее, все это чистая, правда. Правда, не понятная мне самой до конца. Да, и доктор периодически тянется удостовериться, было это все или нет.

Часто я спрашиваю себя, чтобы было, если бы доктор взял с собой на практику не меня, а кого-нибудь другого. Один раз я даже спросила его об этом.

- Было бы не так весело, - ответил мне доктор печально и ничего больше не сказал.

А мне кажется, что было бы все тоже самое, только в немного другом варианте. Та история с Кукбарой тянется уже несколько лет, хотя иногда мнится, что она случилась только вчера. И не понятно, почему гениальное открытие, буквально бомба для всех наук так и не взорвалась во всем мире, но начисто исковеркала жизни нескольких человек.

Что касается нобелевской премии Тора. Он отказался от нее и ото всех дальнейших исследований в этой области. Насколько нам с доктором известно (а ван Чех старается бывших врагов из поля зрения не терять) Тор редко выходит из дома, а чем занимается внутри его непонятно.

Мне часто снятся Антонас и Один, который отрастил себе новую руку и простил за увечья. Я спрашивала у них, но они ничего мне не отвечают. Антонас как-то намекнул, что Тор почти не вылезает из пограничья. Оно и к лучшему.

Близилось день рождения доктора, которое он отмечать не любил и от подарков категорически отказывался. По причине нашей с ним недолгой размолвки, я думала все же подарить ему подарок. Мы с Виктором долго не знали, что именно это должно быть. Ван Чеху ничего не стоит отшутиться от любой вещи. Часто складывается впечатление, что ему проще шутить, чем говорить нормально.

- Понимаешь, - говорил Виктор, - Это должна быть вещь, которая совершенно ему необходима, которую он сначала примет, а уже потом поймет, что натворил.

- А ты коварный.

- С вами приходится, - буркнул он, - Чего очень сильно не хватает ван Чеху?

- Судя по последним правкам к диплому - моей бессмертной души, - ответила я.

- Ну, ее в оберточную бумагу не завернешь, - Виктор постучал пальцами по столу.

Я обдумывала эту мысль и так и сяк, и наконец, пришла к выводу, что знаю, в чем больше всего нуждается доктор ван Чех.

В его день рождения мы с Виктором и одним очень большим свертком вошли в ординаторскую. Доктора пришлось ждать еще очень долго, по обыкновению, ван Чех прятался где-нибудь от всех, кто норовил его поздравить.

Когда он все-таки явился, то встретил нас нарочито недовольным лицом.

У нас с Виктором было достаточно времени, чтобы усовершенствовать наш план. Доктор прошел за стол и аккуратно сел, но на месте стула уже стояло кресло, которое было ниже, и он провалился в него. На лице доктора было выражение полной растерянности, смешанной с радостью и удивлением. Это выражение я видела на лице доктора всего два раза.

Ван Чех бросился к нам с Виктором, обнимал нас и всячески выказывал свою полную эйфорию по поводу подарка.

Второй раз, я видела такое же выражение на лице доктора уже позже, когда он держал на руках новорожденную дочь, которую назвали Анжи Британия ван Чех.

- Ну, вот теперь я полностью доволен собой и жизнью, - сказал доктор.

- Довольный доктор, достаточно умильное зрелище, - отметила я.

- Вот делай все, чтобы видеть это снова и снова. Ибо я нашел свое призвание в жизни, - доктор был горд собой, как никогда.

- И что же это за призвание? - ласково улыбалась Британия.

- Доктор должен быть доволен!