Неосторожный гений

Глава 17.

Пространство становилось все более вязким, мне удалось загадать больницу сразу же по выходе из ангара, но вот достичь ее было делом непростым. К несчастью, как в плохом сне, я бежала, но ноги передвигались с трудом, а больница так и не приближалась. Тор просыпался, я чувствовала это.

Сквозь все препятствия я все-таки добралась до больницы совершенно вымотанная, вся в поту, руки и ноги были ватные.

- Антонас! - я зашла в больницу и стала звать его. На первом этаже никто не отзывался, - Антонас, где вы?

Повсюду горел дежурный свет, я стала пробираться наугад. На лестнице я долго звала его. Неужели он ушел еще куда-то? В пустом пространстве мой голос распространялся хорошо, была очень небольшая вероятность, что Антонас меня не слышит. Только если он на третьем этаже или в подвале он может меня не слышать. Я поднялась на второй этаж и позвала там, никто не отзывался. Пришлось спускаться в подвал.

- Антонас! - сил уже не было.

- Я здесь! - наконец-то отклик.

- Где здесь? - спросила я.

- Где лифты!

Я собрала остатки воли и побежала к лифтам. Антонас был в теплой компании. Перед ним лежал Виктор, рядом спиной к стене пристроился двойник доктора, он спал, но когда я пришла, открыл глаза и обрадовался моему появлению.

- Наконец-то, - только и сказала я, - пока дошла, чуть не умерла.

Я положила крестовину на грудь Виктора и села рядом с ним.

- Как вы, доктор? - спросила я.

- Ничего. Даже цел. Из этого лифта никуда не деться, представляешь? Чудом остался жив. Спасибо, пришел этот… товарищ, вытащил. Сейчас соберусь с силами и буду нас вызволять.

- Вы придумали как?

- Ну, самый простой способ: убить хозяина этого безумия, - не-доктор сделал неопределенный взмах рукой.

Я положила голову Виктора себе на колени и гладила его. Крестовина лежала на его груди и ничего не происходило. Мне было страшно… А вдруг ничего не получится?

- А по-другому никак? - спросила я.

- До другого, прости, не додумался, - фыркнул на меня не-ван Чех.

Вдруг рядом с нами возникло воспоминание Пенелопы, оно было напугано и растрепано.

- Что случилось? - устало просила я.

- Тор почти здесь. Уходите.

- А смысл? - вдруг спросила я, глядя, как резво подхватились не-доктор и Антонас, - Мы в его безумии и дальше никуда не сбежим, только тратить силы, которых лично у меня просто нет.

Воспоминание заметило не-доктора, на которого смотрело странно, тот давно уже щурился на нее.

- Я не он. Двойник, - коротко откомментировал не-ван Чех.

- Воспоминание, - с облегчением ответила Пенелопа.

- Я понял. Что он с вами натворил?! - не-ван Чех поцокал языком и помотал головой.

- Такова судьба, мы не выбираем тех, кто будет нас вспоминать.

- Ну, от чего же!

- Ну, хорошо. Не от меня зависит, как ко мне будут относиться.

- Это правильно, - покивал не-ван Чех, - так что, будем сидеть и ждать? - просил он у меня.

- Да.

- Больная, - не-доктор снова сел на свое место.

- Он за мной идет, - тихо сказал Антонас.

- Не понятно, кто ты вообще, - философски спросил доктор.

- Я не знаю, - пожал плечами Антонас.

- Он гомункул, - ответила Пенелопа.

Мы все посмотрели на нее.

- Кто? - переспросила я.

- Ты книжки совсем не читаешь, - буркнул не доктор, - гомункул - созданное живое существо. Короче, Антонаса специально синтезировали.

- Я должен был быть связующим звеном между Тором и Брижит, - печально сказал Антонас, - Тору как-то удалось встроить меня в вашу реальность… Я так не хочу возвращаться. Мне понравилось у вас.

- Понимаю, - покивала я, хотя я мало, что понимала.

- Он пришел, - сказала Пенелопа, на лице ее была растерянность, - Что мне делать?

- Стой, где стоишь, - тихо сказал Тор, возникший за мой спиной, - Опять теплая компания вместе. Опять, Пенелопа, в каком обличье ты бы не была, стремишься к этому доктору.

- Я не он, - буркнул не-ван Чех.

- Знаю, - не глядя на него, бросил Тор, - Вот неразлучники, даже как-то мило, только непонятно, почему даже ты, воспоминание, стремишься к нему?

- Вот не надо, - фыркнуло воспоминание, - Я пришла помочь Брижит, а уж к этому двойнику никакого отношения не имею.

Виктор на моих руках вздрогнул. Я увидела, что крестовина с его груди исчезла. В глазах его стоял немой вопрос: "Где мы и что происходит?" Виктор хотел что-то сказать, но я накрыла его лицо руками. Он не пытался шевелиться, правильно поняв мой жест. Виктор дал понять, что вернулся, аккуратно поцеловав мою ладонь. Теперь все было хорошо, можно было выбираться.

Убивать Тора мне не хотелось, в голове все еще сидела его фраза о том, что мы всегда убиваем невинных людей. Кукбара, Серцет, дер Гертхе не казались мне такими уж невинными, но у них были свои цели… неблаговидные, к слову сказать, цели. В конце концов, нас постоянно пытаются убить. Но увеличивать список жертв все-таки не хотелось.

- Так что мы будем делать? - Тор по-хозяйски осмотрелся.

- Отпусти их, дорогой, - попросила Пенелопа.

- С ума сошла? - усмехнулся, - Я живую Пенелопу редко слушал, а слушать глупое воспоминание…

Воспоминание вдохнуло, на глазах ее выступили слезы.

- Значит, ты постоянно на каждом перекрестке кричишь, что делаешь это все ради жены, вытягиваешь из меня все знания, бросаешь, запираешь одну, забываешь… - Пенелопа очень злилась, вся она, будто выцвела от злости, - Я все, что у тебя было, Тор, слышишь…

- Слышу, - отмахнулся Тор, разглядывая Антонаса, словно примеряя, на какой стенке он будет смотреться лучше.

- А давайте вы поругаетесь потом? - вздохнул не-доктор, - не охота смотреть чужие семейные сцены.

- А ты вообще жив только потому, что я обещал доктора другой девице, - Тор мысленно уже расположил тело Антонаса на дверях лифта, судя по взгляду.

- Она его не убьет… Точнее не сразу и не сейчас. Но сделать его жизнь невыносимой вполне может, - отмахнулся не-доктор.

- Меня не интересует его судьба. У меня времени навалом.

Пенелопа отошла в угол, мне было жаль ее, стало доходить, почему она в свое время предпочла доктора Тору.

- Ну, что, Брижит, нашла крестовину? - задумчиво спросил Тор, обернувшись ко мне.

- Нет, не нашла, - спокойно ответила я.

Тор мне не поверил и усмехнулся.

- Такое ощущение, что вы просто не знаете, что с нами делать, - сказала я. - Может, вы нас отпустите, а когда придумаете… вы знаете, где нас искать.

Тор поднял брови.

- Я как раз очень хорошо знаю, что буду с вами делать. Сейчас я запру здесь Антонаса, до тех пор, пока не сочту, что наказание исчерпано, не буду ни кормить, ни давать спать. Виктора я естественно убью, но он будет мучиться на твоих глазах, если повезет, то казнь доктора мы тоже увидим, а потом иди, куда захочешь, - он пожал плечами.

- У меня есть план лучше, - сказала я.

- Ну-с, я выслушаю из любопытства.

- Я остаюсь тут с вами. Хотите, чтобы я мучилась, придумайте любое другое испытание. Виктора вы отпустите. Он ничем не повинен в гибели вашей жены.

- Смешно. Моя жена была гением. Она проникла в пограничье, изучила его, она поселилась там и творила великие дела, которым вы помешали. Никто не знает, до чего еще она могла додуматься, если бы вы ее не убили, - завелся Тор.

- Ты опять говоришь так, как будто у тебя была еще одна жена, - вспыхнуло воспоминание Пенелопы, - Ты разрываешься, между тем, что хотел запереть ее дома, чтобы она принадлежала тебе. Но запертая в клетке птица тебе уже не нужна, значит, нужно ее отпустить. Сама мысль о том, чтобы ее отпустить, тебе ненавистна. Я сделаю то, что должна была сделать Пенелопа, как только поняла, с кем имеет дело. Я ухожу, Тор. Это все, что может сделать оскорбленное воспоминание!

Тор вдруг изменился в лице.

- Не уходи…

- Я тебе все равно не нужна. Когда бы ты еще пришел ко мне? Никогда. Если бы не Брижит, я все равно исчезла бы спустя месяц-два, - Пенелопа стала бледнеть.

- Нет, пожалуйста… нет… - Тор пытался руками схватить воспоминание, но руки проходили сквозь него. Я заворожено смотрела не это. Виктор не вытерпел, он вскочил так прытко, что я не успела его удержать.

- Какой же вы глупый, Боже мой! Я сумасшедший, но даже я это понимаю, - взорвался он, - Неужели вам в голову никогда не приходило, что чтобы остаться рядом с тем, кого любишь, надо хотя бы иногда этого человека рядом замечать? Воспоминание не стало бы просто так жаловаться на вас!

Брижит не виновата в том, что произошло. Я хорошо знал и Кукбару и Пенелопу, в каждой из них было свое особое очарование. Имея рядом такой клад, как вы допустили, что она ушла от вас? Почему доктор смог сделать ее счастливой, а вы нет?

К чему все эти ухищрения? К тому, чтобы доказать самому себе, что вы не виноваты? Вы ведь и так знаете, что виноваты и отдаете себе в этом отчет. Мы должны защищать их, защищать, а не забывать. Я понимаю, кто бы говорил. У меня плохо получается защищать Брижит, но я уверен, что она никогда не посмотрит в сторону другого мужчины.

Тор усмехнулся и зааплодировал:

- Браво! Браво! Только вспомните, о, мой наивный друг, как жестоко вы ее ревновали.

- Но я пытался защищать ее. Когда я думал, что ей будет лучше без меня, то ушел. Я стараюсь хоть что-то делать.

Не отпусти вы тогда Пенелопу, может быть, еще тогда, когда она и с ван Чехом знакома не была. Она не попала бы в больницу. Пенелопа часто говорила мне о том, что стала искать пограничье, потому что здесь она никому не нужна. Когда появился ван Чех, было слишком поздно, ее уже нельзя было удержать. Я все это знаю, она была моим другом, и я скорбел сердцем не меньше всех остальных!

Несмотря на весь подчеркнуто недоверчивый и распущенный вид, на глазах у Тора появились слезы.

Воспоминание стало ярче и засветилось.

- Пойдите вон, - злобно сказал Тор, - и не потому, что какой-то бывший псих читает мне проповеди… Я хочу побыть с ней наедине.

Тор крепко сжал в руках воспоминание Пенелопы. Воспоминание сияло от счастья, гладило Тора по волосам, плакало.

"Когда-то она и, правда, его любила", - подумала я.

- Я очень рад, но позвольте, а куда нам идти? - осведомился заскучавший не-доктор.

- Антонас проводит. Антонас, можешь не возвращаться, - Тор с трудом оторвался от воспоминания и быстро проговорил все это нам.

Виктор подхватил меня, гурьбой мы побежали следом за Антонасом на третий этаж, в его палату.

- Все просто, - смущенно объяснял он, - вы просто прыгаете из окна, это место само вас отпустит.

- А ты? - спросила я.

- А я… пока не знаю. Мне жалко Одина. Почему-то он глубоко мне симпатичен. Может, я попытаюсь выходить его. Я еще не решил.

- Спасибо тебе, я почти ничего не помню, но понимаю, что ты много для нас сделал, - Виктор пожал руку Антонасу.

- Не знаю, как вы, а я доктора спасать, - пробурчал не-ван Чех, - Он на заводе в третьем ангаре и советую всем поторопиться.

Тут же он исчез в проеме, спрыгнув с рамы.

Мы с Виктором взялись за руки и забрались на подоконник.

- Я и не представляла, какой ты у меня умница! - улыбнулась я.

- Иногда накатывает, - Виктор почесал в затылке.

Мы дружно полетели вниз, рук не расцепляя.