Неос

40

Гул маршевых винтов, нагнетающих воздух в вентиляторы, сливался с опостылевшим шумом дождя. Вейшенг с самого начала путешествия решил не выбираться на палубу, но минувший час вызывал у него беспокойство.

Звуки.

Нечто огромное ворочалось в хляби, утробно вздыхало и стонало. Хотелось бы списать происходящее на подвижки трясины, вот только звуки были разнообразными. Обычное болото не может так стонать, решил про себя господин У.

— Ты куда? — Стиг лежал на кровати под иллюминатором. В окно мальчик бросал настороженные взгляды, лишь изредка отвлекаясь от голографического трехмерного конструктора, прихваченного из Фуллертауна. Проектор встраивался в браслет временного пребывания, но Вейшенг выкинул устройство за борт, сказав, что по локализатору их могут отслеживать. Пришлось настраивать кнопочное управление и орудовать световой указкой.

— Посмотрю, что там.

— Не подходи к перилам, ладно?

Вейшенг улыбнулся:

— Ладно.

Развлечений в роботизированном СВП, который они угнали у купольной администрации, было не так уж много. Лезть в базу данных машины нельзя — это может отобразиться в сохраненных логах, которые содержатся в недоступном для агента месте. Подрубаться к Сети тоже нельзя — за беглецами уже развернулась масштабная охота. Гулять по палубе не хочется — там холодно, сыро, неуютно. Туман за окном сокращает видимость до десятка метров, не больше. Остается спать, есть, разговаривать и собирать конструктор.

Мальчик скучал.

Боялся неизвестности.

Господин У был предельно сосредоточен — хлябь ему не нравилась. Худшего времени для бегства из геодезика, чем сезон туманов, не придумаешь. В непересыхающем экваториальном болоте таилось много дряни — далеко не все виды хищников были изучены людьми. Роботизированные суденышки пропадали редко — твари не чуяли пищу в бездушных кусках металла. А вот пассажиры...

СВП, на котором Вейшенг У расконсервировал жилую каюту, доставлял некий груз в строящийся на востоке геокупол. Ценный груз, если верить электронным накладным и пиктограммам герметичных контейнеров в трюме. Смахивает на оборудование для трехмерной печати фундамента, упакованное в капсулы переменной конфигурации. Что ж, груз будет доставлен, но с опозданием в четырнадцать часов. Кораблик сделает незначительный крюк и забросит своих пассажиров во владения тлиннранцев. Дальше — возвращение на прежний маршрут.

У набросил дождевик цвета хаки и вышел из каюты.

Нет, он не собирался долго находиться на палубе. Слишком опасно. Бывший разведчик хотел проникнуть в рубку и подключиться к камерам внешнего обзора. Взглянуть на показания сонара. Разработчики, насколько он успел понять, предпочитали шумопеленгование. Этот способ выглядел наиболее безопасным, учитывая дурной нрав динкенских левиафанов. Или гидр — мало ли, что прячется в этом серо-зеленом полумраке...

Поднявшись по трапу на уровень верхней палубы, господин У свернул в тесный тамбур и открыл дверь голосовым приказом.

Из проема пахнуло душной влажностью.

Ветра не было.

Отвесные струи дождя барабанили по палубному настилу, фальшборту и многочисленным выступам, о назначении которых агент даже не догадывался. Модифицированная газовая турбина позволяла двигаться со скоростью ста восьмидесяти километров в час. Даже не узлов, а километров. Приземистое судно скользило над хлябью, оставляя за кормой плотное водяное облако. Небо сливалось с горизонтом в серо-буро-зеленую кашу. Сама же хлябь представляла собой бескрайнюю заболоченную низину, из которой то тут то там вздымались необъятные стволы шорей. В нижней части стволы были оплетены водорослями и облеплены ракушечником, чуть выше просматривались колонии паразитов — грибы, лианы, флюоресцирующая плесень. Бурая жижа сменялась пятнами чистой воды. Иногда хлябь обретала вид бескрайнего мелкого моря, берега которого терялись в клубящейся мути.

У завороженно смотрел на изнанку Динкена.

Нет, поправил он себя, это и есть настоящий Динкен. Тот, до которого еще не успели добраться терраформеры. Не успели, но доберутся. Потому что через пятьсот-шестьсот лет парниковый эффект превратит Динкен в Венеру. Если не вмешаться сейчас, геокупола не смогут выполнять роль надежного укрытия. Дышать будет нечем, экосистема падет.

Слева что-то пузырилось.

Вейшенг поморщился, учуяв запах сероводорода.

И закрыл дверь, восстановив тишину.

Выходить на палубу он передумал.

Рубка управления, трюм и каюта были обшиты звукоизолирующими панелями. Глупо, когда речь идет о роботизированном судне. И вполне разумно, если учесть редкие командировки техников. Газовая турбина в сочетании с ливнем — не лучший фон для психики.

Впрочем, звуки можно вернуть, подключившись к внешним динамикам. Именно так Вейшенг услышал насторожившие его стоны.

Рубка встретила человека стерильной чистотой.

Пара кресел, бездействующие обзорные экраны, отсутствие приборной панели. В спинках кресел обнаружились слоты для кабельного подключения тестировщиков. По-другому никак — амфибия покинула зону покрытия купольных ретрансляторов. Удивительно, что машина ориентируется в джунглях без геолокации...

У вывел на экраны видеопотоки с главных камер. Сверился с картой. Пункт назначения приближался очень бодро — еще пара часов, и они со Стигом будут на месте.

Судно, к неудовольствию Вейшенга, практически не имело на борту современных вооружений. Странно, учитывая уровень опасности джунглей Динкена. Руководство куполов экономило на любых мелочах — софте, комфортабельности кают, топливе и оружии. Газ, питавший турбины, добывался повсеместно и был очень дешевым. Отсутствие мощных ретрансляторов — еще один минус в карму колонистов. Что до оружия, то на корме стояла автоматическая гарпунная пушка, а в носовой части местные инженеры разместили стационарный вибротесак. Оба устройства управлялись бортовым навигатором, У не мог перехватить контроль согласно вшитым в протоколы идиотским ограничениям.

Атака хватуна застигла агента врасплох.

Тварь, подобно своим сородичам, обустраивала гнезда в полузатопленных дуплах исполинских шорей. Когда кораблик проносился мимо черного провала, наполовину скрытого корневищем, наружу выпростались многосуставчатые шипастые лапы, увенчанные острыми костяными отростками. Навигатор среагировал четко и молниеносно — заложил крутой вираж, одновременно включив вибротесак. Незримая плоскость отсекла два когтя, третий сумел дотянуться до гибкой перепонки и проделать в ней приличную дыру. Из дупла послышался рев раненого монстра. Суденышко дернулось, господин У ощутил мощный рывок. Хватун попытался подтянуть машину к себе, но одной лапы для этого оказалось недостаточно. Взревели турбины, выросли столбики мощности на экранах. Один из суставов треснул, и СВП высвободилось из смертельной хватки.

У перевел дух.

Он знал, что хватуны справлялись с робокатерами, но для этого им требовалось минимум три конечности.

Тесак оказался не таким уж бесполезным...

Обиталище хищника скрылось в тумане.

— Долго нам еще плыть?

Агент обернулся на звук голоса.

В дверях рубки стоял Стиг. Лицо мальчика было испуганным — кажется, он видел на экранах схватку с монстром.

У сверился с картой.

— Часа полтора.

— Нас точно не съедят?

Вейшенг пожал плечами:

— Надеюсь, что нет.

— Почему мы бежим?

Так, похоже назревает разговор, который господин У постоянно откладывал. Вот только ответы слишком сложны для ребенка. Собственно, и сам господин У не до конца понимал, что происходит.

— Вернись в каюту, ладно?

Стиг замотал головой:

— Мне там страшно... одному. Ответишь?

У посмотрел на экраны.

СВП вновь набрало крейсерскую скорость и уверенно продвигалось к заданной цели.

— За нами гонятся.

— Кто?

— Те, на кого я работал.

— Разведка?

— Не только. Департамент Безопасности Земли.

Качка на СВП не ощущалась. Вейшенг У поймал себя на мысли, что он парит и наслаждается скоростью. Непривычно для корабля. Раньше ничего подобного агент не испытывал.

Стиг приблизился к приемному отцу.

Заглянул в глаза:

— Ты что-то натворил?

— Наверное, мы оба натворили. Видишь ли... все эти люди интересуются тобой, Стиг.

— Мной?

— Я ведь не знаю кто ты и откуда. А они, судя по всему знают. Или подозревают. И ты им не нравишься.

— А ты?

— Мне достается за компанию. Я — твой опекун. Парни из ДБЗ не знают, чего от меня ожидать. Поэтому будут раскручивать.

— Раскручивать?

— Допрашивать. В вирте и реале. Вкалывать сыворотки правды. Тестировать и наблюдать за реакциями. Ломать блокировку карты памяти. Способов получить информацию много. Некоторые из них я придумал сам.

— Ты работал в ДБЗ, — Стиг нахмурился, вспоминая. — И перешел в Корпус разведки.

— Да. Но это не вся правда, мальчик мой. Я был главой Департамента. Мне подчинялась вся эта структура. Включая человека, который сейчас на меня охотится.

— Кто он?

— Сармат Токаев. Руководитель отдела по борьбе... не важно, с чем. Сейчас это наш враг.

— Он сильнее тебя?

— Возможно. У него есть ресурсы, у меня их нет. Зато у нас имеется туз в рукаве.

— Какой? — заинтересовался Стиг.

— Тлиннранцы.

Им удалось пройти туман.

Других нападений не последовало, хотя дважды в серо-зеленой мгле что-то шевелилось, пуская по хляби полуметровые волны. Катер чутко реагировал на подобные изменения и корректировал курс.

Представительство тлиннранцев имело хорошую защиту. Во-первых, хозяева укрыли свои владения маскировочным полем, мешающим обзору. Во-вторых, в освоенную чужими область не проникали радиосигналы и всевозможные виды излучений. Казалось, представительство выпало из пространственно-временного континуума, хотя и не отказывалось принимать гостей. У знал, что тлиннранцы находятся одновременно в нескольких точках вселенной, но не понимал, как им удается проворачивать такие фокусы.

Робокатер сбросил скорость до тридцати километров в час и пересек незримую черту. Всё это время У вместе со Стигом не покидал рубку. Разговаривали, обсуждали планы на будущее. Вспоминали лучшие моменты из жизни на Динкене. Мальчик с легким сердцем покидал этот унылый мирок, тонущий в непроглядном тумане и безысходности. Стигу нравился Таардус, но Вейшенг подозревал, что вернуться на планету-перекресток в ближайшие годы они не смогут.

Реальность трансформировалась.

Туман отступил, джунгли — тоже. Прекратился дождь. У с удивлением обнаружил, что судно мчится вперед по сухой земле.

Хлябь исчезла.

С неба на беглецов уставился тусклый солнечный круг. Белый, а не оранжевый.

Катер остановился.

Беглецы увидели представительство.