Часть 99
2 ноября 1918 года, 10:15 мск, околоземное космическое пространство, линкор планетарного подавления «Неумолимый», императорские апартаменты
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи
Следующим к «вскрытию» был назначен мир полковника Половцева и его воспитанников-лейтенантов: не чужие они мне люди, и раз уж пошли такие пляски с бубнами, то их родню я должен обеспечить защитой в первоочередном порядке.
При этом один «Святогор» под командованием моей супруги по согласованию с Алексеем Александровичем отправился в их общий мир для вывешивания сателлитов орбитальной сканирующей сети, и на нем же в Санкт-Петербург доставили тактический планшет.
Когда правящий император всероссийский узнал, сколько информации можно собирать с поверхности планеты при помощи передаваемого ему оборудования, то спросил:
— Сергей Сергеевич, а за что мне такое счастье, за какие красивые глаза?
— Такое счастье вам за то, что мы теперь союзники и соседи с фланга, — ответил я. — Я решил, что орбитальная сканирующая сеть для вас не роскошь, а средство для выживания. Критически важно обнаружить противника на безопасном расстоянии, чтобы «Неумолимый» вовремя успел прибыть к вам на помощь. И даже если эйджел в ближайшее время не припрутся к вам такой же толпой, как в мир товарища Гордеева, насущной необходимостью для вас становится переход к стратегии полного подавления американской плутократии, чтобы в критический момент никто не мог ударить вам в спину. И еще должен сказать, что ваша версия Российской Империи социально и организационно наиболее близка к Галактической империи Владимира Шевцова, которую я воспринимаю как идеальный образец государственного устройства. Я не большой любитель каждый раз заново изобретать велосипед, и если кто-то сумел сделать свое дело хорошо, я беру его поваренную книгу и точно соблюдаю предписанные рецепты. И у меня тоже есть один такой универсальный рецепт на все случаи жизни. В любой непонятной ситуации необходимо выводить из игры источник деструктивной политики. Иной образ действий ничем хорошим закончиться не может.
— Хорошо, Сергей Сергеевич, я вас понял, и больше не стану задавать глупых вопросов, — ответил Алексей Александрович.
— Это у вас от неожиданности, ведь мы знакомы всего ничего, — сказал я. — Однако у меня для вас есть и приятная новость. Я принял решение преподнести вам с Констанцией Николаевной дар вечной молодости и очень-очень долгой жизни, примерно как у олимпийских богов. Это за то, что, взойдя на трон, вы все делали правильно, думали в первую очередь не о себе, а о стране. Не благодарите. Dixi! Я так решил, потому что это пойдет на пользу и вашей Российской империи, и всему Мирозданию в целом.
Закончив разговор с Алексеем Александровичем, который через портал отправился в Тридесятое царство к своей дражайшей половине со сногсшибательным известием, я распорядился перевести «Неумолимый» в мир восемнадцатого года (теперь, с использованием аппаратуры, изобретенной товарищем Пизоном, это стало рутинной операцией) и пригласил к себе для разговора полковника Половцева.
— Ну что, Игорь Петрович, пришло время открыть и ваш мир, — сказал я. — Но пробить первый портал к вам домой — это даже не половина дела. Вариант, при котором вы сможете послать весточку родным, что вы живы и здоровы, будет явно недостаточным. Мне нужен полноценный контакт с руководством Советской России вашего мира, такой же, как я уже установил с Алексеем Александровичем и Леонидом Валерьевичем.
Полковник Половцев пожал плечами и сказал:
— Я маленький человек, который не имеет знакомств среди руководства, а потому ничем не могу вам помочь. Однако дед капитана* Владислава Белецкого, генерал-полковник черных беретов в запасе, бывший главком этого рода войск, депутат Верховного Совета двух последних созывов в вышесредних кругах советского руководства, весьма влиятелен и авторитетен. Больше ничего я вам сказать не могу.
Примечание авторов: * пройдя через множество боевых операций, молодые лейтенанты поднялись на одно, а кто и на два звания. Особенно урожайным на «звездочки», то есть «кубари» и «шпалы», оказался мир сорок первого года. Капитан по советским стандартам того времени — это командир батальона.
Черные береты — это советские штурмовые войска того мира. Без дела эти люди, как я уже знаю, не сидят, даже в так называемое «мирное время», и считаются чрезвычайно серьезными товарищами. Какая-никакая, но все же зацепка. Впрочем, дальнейшие разговоры необходимо вести с капитаном Белецким, благо он вместе со своим личным составом десантно-штурмового батальона находится здесь же, на борту «Неумолимого», даже портала открывать не нужно. Нырнул на мгновение в Единство и окликнул своего Верного — мол, срочно нужен для очного разговора глаза в глаза. Где-нибудь еще такой вызов означал бы непременный начальственный разнос, ибо о существовании малых сил командование вспоминает только в случае больших прегрешений с их стороны. Но у меня такого не водится, разговор наедине — это всего лишь разговор, и не более. Кстати, когда я назначил командиром корпуса генерала Бережного, бывшие курсанты-егеря раздулись от гордости как слоны, и до сих пор так и ходят. Вячеслав Николаевич в том мире личность легендарная, почти равновеликая товарищу Фрунзе.
Капитан Белецкий прибыл менее чем через четверть часа, и то только потому, что «Неумолимый» огромен, из-за чего кубрики и тренажерные залы десантного корпуса, находятся на значительном удалении от императорских апартаментов.
— Вызывали, товарищ командующий? — дежурно спросил он, когда автоматика плотно закрыла за ним дверь.
— Конечно, вызывал, — ответил я. — Вот только давай без чинов, потому что разговаривать я намереваюсь не с командиром ударного батальона штурмовой пехоты, а с уроженцем мира Победоносного Октября, имеющим знакомства, немаловажные для нашего общего дела.
— Знакомства? — переспросил мой собеседник.
— Я имею в виду твоего деда, генерала черных беретов запаса, — пояснил я.
— А, Святослав Никодимович, — улыбнулся капитан Белецкий. — Дед у меня и в самом деле боевой, и при этом ужасно строгий. Других в черных беретах не держат. Но такие люди, как вы, ему нравятся, потому что их не нужно водить за ручку. Но чем нашему делу может быть полезен мой дед? Вряд ли он захочет бросить все и отправить наводить порядок в других мирах…
— В контакте с вашим миром мне очень не хочется ходить кругами вокруг да около, времени на это нет, — сказал я. — Сам уже, наверное, знаешь, какую гадость мы обнаружили в последнем открытом нами мире? И такое может повториться в любой из искусственных исторических ветвей, ведь развиваются они темпами, сильно опережающими Основной Поток. Меня и впустили в эти миры именно сейчас, так как пришло время. Принцип «вчера было рано, а завтра будет поздно» еще никто не отменял. Все, что мне сейчас надо, это как можно скорее взять ситуацию под контроль и бежать дальше, оглядываясь по сторонам. А твой дед, как сказал полковник Половцев, достаточно влиятелен для того, чтобы официальная машина закрутилась на полных оборотах.
— Да, — сказал мой собеседник, — с места и на полные обороты — это мой дед может. Главное, найти к нему правильный подход.
— Для начала, — хмыкнул я,- необходимо установить контакт. Однако, как я понимаю, на «Неумолимом» в ваш мир соваться нет смысла, ибо в космос вы летаете в тех же количествах и по тем же технологиям, что и в Основном Потоке. Спутники связи, разведки, зондирования атмосферы и навигации над планетой присутствуют в достаточно серьезных количествах, а вот пилотируемая космонавтика лет тридцать или даже пятьдесят топчется на месте.
— Зато Советская Россия у нас один цветущий сад, где нет пустующих деревень и заброшенных полей, а нужды населения полностью покрываются продукцией собственной промышленности, — немного обиделся капитан Белецкий. — А вот у некоторых, тоже вроде бы тоже советских товарищей в семьдесят шестом и восемьдесят пятом годах в глубинке нет ни нормальных дорог, ни связи, ни школ, ни больниц — одним словом всего того, что называется цивилизацией, зато имеется подавляющий дефицит всего нужного и избыток всего ненужного…
— Этот момент мне понятен не хуже, чем вам, — ответил я. — Знали бы вы, сколько мне пришлось пинать тех самых вроде бы советских товарищей, чтобы они начали думать головой, а не тем местом, которым сидят в своих креслах. И в то же время замечу, что в горячем мире, образовавшемся по итогам вмешательства в ход Великой Отечественной Войны, простые советские люди живут не хуже, чем у вас, однако научно-технический прогресс, в том числе в области космонавтики, прет к небесам, как на дрожжах.
— Т-с-с-с, Серегин, — шепнула мне на ухо энергооболочка. — Все дело в разнице конфликтных потенциалов двух миров. Чем больше в мире непримиримых противоречий между двумя равновеликими системами, тем быстрее идет развитие. Насколько я понимаю, в мире товарища Белецкого Первая Мировая Война закончилась патовой ситуацией, и вместо разгрома Центральных Держав получился мир без аннексий и контрибуций — ровно такой, какой хотел товарищ Ленин. А раз Германии не пришлось платить странам Антанты, у тех просто не оказалось средств, чтобы вернуть американским банкирам военные кредиты. Франция по итогам войны была разорена, а могущество Великобритании сильно пошатнулось. И тут же, сразу после завершения военных действий, в том мире грянула затяжная Великая Депрессия, похоронив под собой весь «свободный» Западный мир. Таким образом, попытка янки погреть руки на европейской войне обернулась эпическим фиаско, и второго шанса им давать никто не собирался. До тех высот, как в Основном Потоке, Соединенные Североамериканские Штаты так и не поднялись, разоренная Франция впала в ничтожество, Великобритания противостояние Советской России в одиночку просто не тянула, а кайзер Вильгельм в Германии (ты этого человека знаешь), начал строить свою версию монархического социализма. Все вышесказанное обусловило вялое противостояние двух систем, и уже советское руководство в свою очередь сделало ставку на решение застарелых внутренних проблем, а не на подготовку к следующей мировой войне. На возможный конфликт с цивилизацией Кланов Эйджел, сам понимаешь, при этом никто не рассчитывал, ведь о ее существовании не знали даже Самые Старшие Братья. В мире товарища Гордеева все было совсем иначе: там Штаты вышли из мировой войны с профитом в виде Канады, хотя стать гегемоном так называемого Западного Мира у них не получилось. Промышленный потенциал в том мире распределился между системами почти поровну, а не в соотношении три к одному, как в Основном Потоке, поэтому уровень конфликтного потенциала оказался достаточно высок. Поскольку из исторической последовательности в том мире оказалась исключена эпоха волюнтаризма, ничего из созданного во времена товарища Сталина не было разрушено, все начинания этого человека имели продолжение и развитие. Так что тамошнее советское руководство сумело сохранить высочайший темп развития предыдущей эпохи и имело возможность не только реагировать на взбрыки исключительной заокеанщины, но и тщательно заниматься внутренними вопросами. Прямой вооруженный конфликт «на все деньги» тоже не сулит обеим сторонам ничего хорошего, поэтому Советы, напрягаясь изо всех сил, пытаются оторваться от соперников на недосягаемую дистанцию, а американцы с тем же энтузиазмом пытаются их догнать. При этом тема экономических санкций в том мире не имеет хождения: бессмысленно пытаться задавить равновеликого противника такими методами. Вот и все, энергооболочка доклад закончила.
Я переключился на внутренний диалог и спросил:
— Слушай, а откуда у тебя такие подробности? Мир товарища Гордеева мы осмотрели более чем поверхностно, а мир товарища Половцева так и вовсе еще не открывали.
— Такие подробности у меня от Самых Старших Братьев и твоих юных лейтенантов, — ответила энергооболочка. — Ведь я вместе с тобой тоже являюсь частью Единства, и могу получать информацию напрямую от твоих Верных. Оба мира я знаю достаточно хорошо для того, чтобы делать такие оценочные суждения, не влекущие практических рекомендаций. Для них, то есть рекомендаций, за пределами Основного Потока миры и в самом деле стоит изучать вдоль и поперек при помощи орбитальной сканирующей сети, и только потом делать выводы. Но с этим ты справишься сам, не маленький.
— Согласен, — мысленно ответил я и уже вслух сказал: — На свой последний вопрос, товарищ Белецкий, я уже получил самый исчерпывающий ответ от своей энергооболочки. Так что тема закрыта. Открывать первый канал в твой родной мир мы будем в самом ближайшем времени, и ты тоже станешь участником этой операции. А потом мы явимся к твоему деду и будем искать к нему правильный подход.
Полчаса спустя, там же
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи
Просмотровое окно мы открыли на высоте около километра над… Петроградом: столица Советской России находилась именно в этом городе, а отнюдь не в Москве. При отсутствии полномасштабной гражданской войны и, главное, при победе советских сил в Финляндии у первого предсовнаркома товарища Сталина не было причины и поводов для переноса столицы в Москву или куда-нибудь еще.
По предварительным подсчетам «на пальцах» (дата отбытия курсантской роты из родного мира, плюс количество прошедших с того времени дней), в том мире сейчас где-то конец июля — начало августа две тысячи девятнадцатого года. И в самом деле, в просмотровом окне мы увидели вполне летний пейзаж. Значит, не сбились со счета, и попали куда надо. Впрочем, иначе и быть не могло, ведь в качестве дополнительной гарантии Колдун во время обряда использовал метку родного мира, лежащую на капитане Белецком.
При первом взгляде с высоты отличия от стольного града Алексея Александровича были значительными, но не разительными. Даже ракетный крейсер «Москва» так же стоял на месте «Авроры». И это понятно: именно ракетные пуски «Москвы» во время Моонзудского сражения положили начало и историческому повороту, и местной Октябрьской революции. А остальное случилось уже потом. Впрочем, было видно, что местная Российская империя, даже окрасившись в красный советский цвет, осталась сама собой, ибо потенциальных троцкистов из советского руководства Старшие Братья вытравливали беспощадно, как тараканов. Результат налицо: не только международная, но и внутренняя история Советского Союза в этом мире протекала в гораздо более мягком варианте.
Немного покружив окно над городом, мы, следуя указаниям капитана Белецкого, направились к пятиэтажному дому в стиле Сталинский Ампир, где и проживали генералы, министры и депутаты Верховного Совета. Должен заметить, что любой такой уважаемый человек советской закваски делает для страны много больше и стоит ей гораздо дешевле, чем самый хороший, гм, крупный бизнесмен. По крайней мере, эти люди деньги из страны миллиардами не выводят и яхт с виллами на Лазурном берегу на них не покупают. Да и чудят их детки скромнее, не влипая в полицейские истории по Лондонам, Парижам и Нью-Йоркам. Впрочем, сейчас это неважно.
Окно зависло на лестничной площадке перед массивной дверью, отделанной мореным дубом, которая выглядела так, будто внутри у нее броневая сталь.
— Ну что, сойдем с трамвая и позвоним или же сразу проникнем внутрь? — спросил я.
— Лучше бы, конечно, позвонить, — ответил капитан Белецкий, — а то дед таких шуток может и не понять.
Я вздохнул и признался:
— Это я так спросил, из чистого хулиганства. Без стука мне положено входить только кнехорошим людям, и это называется операция «Визит Каменного Гостя». К друзьям я прихожу, предварительно позвонив в дверь или известив о своем появлении через пажа.
Капитан Белецкий машинально оправил мундир и ответил:
— Пажей у деда не водится, так что все обойдется гораздо проще. Ну что, товарищ командующий, пойдем, не будем тянуть кота за причиндалы?
— Пойдемте, товарищ капитан, — ответил я, превращая просмотровое окно в полноценный портал. — Раз-два, одна нога здесь, а другая уже там.
Вместе с нами на это дело отправлялась только Кобра, прочие мои соратники и соратницы остались на «Неумолимом». Заявляясь в первый раз в гости к новому знакомому, не стоит создавать ощущение толпы. Капитан Белецкий надавил кнопку дверного звонка, и тот отозвался пронзительной трелью, похожей на сигнал атаки. Открыла нам пожилая женщина в домашнем халате.
— Здравствуй, бабушка Нина, — сказал Владислав Белецкий. — Это я, твой внук Владик.
Женщина некоторое время всматривалась в блудного попугая, то есть собственного внука, потом всплеснула руками.
— Ой, Владик! — воскликнула она. — Ты вернулся!
— Да, я вернулся, по крайней мере, ненадолго, — ответил капитан Белецкий. — Дед дома?
Та не успела ответить, как из глубины квартиры раздался зычный генеральский голос:
— Кто там, Нина?
— Это наш пропавший внук Владик, — ответила женщина. — Он вернулся, но говорит, что это ненадолго…
— Значит, так, Нина! — рявкнул генерал. — Давай сюда этого пропаданца! Пусть расскажет, куда он запропастился вместе со всей своей курсантской ротой и почему вернулся ненадолго! Мать у него все глаза выплакала, отец с ума сходит, а он заглянул к деду, и уже готов бежать дальше!
— С ним еще двое, — растерянно ответила женщина, — мужчина и женщина, оба в форме и серьезные, ну прямо как ты в молодости.
— Иду, — коротко отозвался Владиков дед, и где-то за спиной у женщины раздались тяжелые шаги, перемежающиеся со странным стуком, будто идущий вынужден опираться на костыль или трость.
Когда генерал-полковник Белецкий показался перед моим взором, Истинный Взгляд сказал мне, что этот человек не просто стар, но и много раз был ранен, однако в этом немощном, отказывающем своему хозяину теле горит неукротимый дух настоящего бойца. Впрочем, Лилию я сразу звать не стал: сначала необходимо сплясать танцы с бубнами, а остальное потом.
Остановившись, дед капитана Белецкого тяжело оперся на трость и вперился в меня внимательным взглядом из-под седых кустистых бровей.
— А ты, мил человек, кто угодно, только не капитан, — сказал он после недолгой паузы. — Не бывает капитанов, которые не бздели бы перед генерал-полковником, даже если тот находится в отставке по состоянию здоровья. Вон, Владик уже трясется как осиновый лист, а ведь я ему еще не сказал ни одного плохого слова, потому что в моем положении сначала нужно слушать и только потом говорить.
Я пожал плечами и ответил:
— Три года назад, товарищ генерал, я был вполне ординарным капитаном Серегиным из сил спецназначения в одном из миров Основного Потока начала двадцать первого века. Но потом, во время выполнения боевого задания, в силу неумолимых обстоятельств оторвавшись от своего мира, я загремел в такой переплет, что передо мной встал выбор: или расти над собой, или сгинуть безвестно вместе с подчиненными бойцами и приставшими к нам гражданскими. Но я не сдался и принялся изо всех сил выбираться оттуда, откуда выхода для простого смертного изначально не было по определению. И могу сказать, что это у меня получилось: я не только вырвался сам, но и вытащил всех, кто мне доверился. Вот только в звании по ходу роста повышать меня было некому, ибо не было надо мной никакого начальства, помимо Всемогущего Творца Всего Сущего.
— Да, — подтвердила Кобра, — Батя у нас такой. Мерзавцу шею свернет не задумываясь, а хорошего доброго человека защитит, приютит и приставит к делу. Счастлив будет тот, кого он возьмет под свое командование, а его врагам я не завидую. Все будет как с херром Тойфелем — прах, пепел и скрежет зубовный во тьме внешней.
— Дед, это Ника Знайко, позывной Кобра, одна из изначальных подчиненных товарища Серегина и его верный соратник в боях и походах, — пояснил капитан Белецкий. — Она мощнейший маг Огня и Адепт Хаоса, сама по себе оружие огромной разрушительной силы, а вместе с нашим командующим товарищем Серегиным, являющимся Адептом Порядка, они представляют огромную дуалистическую мощь, перед которой не может устоять даже сам Сатана. Он от этих двоих прячется, потому что если они его поймают, рога поотшибают.
Генерал ошалело посмотрел сначала на внука, потом на меня с Коброй, и хрипло спросил:
— Кто это тут сошел с ума, Владик — ты или я?
И тут я почувствовал чесотку в темечке. Архангел внутри меня проснулся и захотел хоть одним глазком глянуть на нового Фому Неверующего. Никогда, мол, такого не было, и вот опять. Одновременно я ощутил, как завелась Кобра. Вспыльчивым Адептам Хаоса для этого достаточно полпинка.
— Никто не сошел с ума, товарищ генерал, — низким голосом сказала Гроза Драконов, зажигая на ладони плазменный шар. — Ваш внук сказал абсолютную правду, но чтобы ее осознать и принять, требуется быть мужественным человеком. Вот тут, — она глазами указала на шар, — мощи как в шестидюймовом фугасном снаряде. Рванет — костей не соберешь. Но у меня все под контролем.
Договорив, она втянула шар обратно и театральным жестом потерла ладони. Генерал мужественно перенес свет от вспыхнувших над нашими головами нимбов и плазменный шар Кобры, не моргнув и глазом, а вот его половина была ни жива, ни мертва: слишком сильные впечатления для слабой женщины.
— Лилия, — сказал я в пространство, — ты мне нужна!
Хлоп! — и маленькая богинюшка стоит передо мной, как лист перед травой.
— Я здесь, папочка, — заявила она, — кого надо вылечить?
И вот тут глаза у старого генерала расширились от удивления. Обыкновенное же, ептить, чудо.
— Вот, — указал я взглядом на Владикову бабушку, — эту женщину необходимо вывести из состояния шока, чтобы она могла полноценно воспринимать ситуацию.
— А мужчину? — спросила Лилия. — Я вижу, что он весь изранен в боях за свое Отечество, а потому нуждается в моей срочной помощи.
— Мужчиной ты займешься позже, когда мы закончим разговор, — ответил я, — а пока приведи в порядок женщину. Она сейчас нуждается в твоей помощи гораздо больше своего мужа.
Лилия сделала один шаг и коснулась бабушки Нины указательным пальцем. Раздался тонкий звук, как будто чокнулись два хрустальных фужера, и пожилую женщину окутало облако золотистых искр. Та вздохнула, моргнула и сфокусировала взгляд на маленькой целительнице.
— Знакомьтесь, — сказал капитан Белецкий своим деду с бабкой, — это приемная дочь товарища Серегина Лилия, по совместительству величайшая целительница во всем Мироздании и античная богиня первой подростковой любви, которой уже больше тысячи лет. Вашего внука тоже несколько раз притаскивали к ней после боя на носилках, а уходил он, то есть я, от нее своими ногами, не имея даже шрамов.
— Очень приятно было с вами познакомиться, — сказала мелкая божественность, сделав книксен и «включив» над головой маленький нимбик, — потому что вы, мои дорогие, оба хорошие люди. А еще меня зовут Святой Лилией-Целительницей. Дядюшка (вы зовете его Богом-Отцом) присвоил мне это звание потому, что я лечу хорошо и бесплатно всех подряд, не разбирая между царями, королями, пастухами и свинарками. А еще Он отличил меня за то, что я побуждаю своих знакомых монархов заводить у себя бесплатные детские больницы и содержать их на высочайшем уровне, чтобы там всегда был наилучший медицинский персонал и самое современное оборудование. Не всем же дано лечить наложением рук, как мне.
— Очень приятно, Лилия, — кивнула Владикова бабушка, — я рада познакомиться с той, что не один раз лечила нашего беспокойного внука. Нашего деда тоже много раз доставляли с поля боя на носилках, но только не находилось таких хороших врачей, чтобы излечить его полностью.
— Да, — подтвердил старый генерал, — я тоже очень рад познакомиться и со столь выдающейся юной целительницей, и с ее приемным отцом, и даже с грозной товарищем Коброй. Мне лишь непонятно, как в компанию столь могущественных личностей затесался мой непутевый внук и откуда у него ордена царского и еще неизвестного мне образца… Впрочем, мы слишком долго разговариваем в дверях. Во-первых, это неприлично, а во-вторых, у меня и в самом деле болит раненая нога, так что прошу вас проходить в квартиру и быть моими гостями. Посторонние люди, хе-хе, в последнее время посещают меня не особо часто, хотя раньше в моей приемной было не протолкнуться от посетителей.
— Одну секунду, папочка, — сказала Лилия и быстро прикоснулась пальчиком к раненой ноге генерала Белецкого. В воздухе снова зазвенели бокалы, а вокруг мужчины повисло облако золотистых искр.
— Это еще было не само лечение, — заявила маленькая целительница, — а нечто вроде обезболивающего укола, вкупе с переливанием жизненных сил. От меня из-за такой малости не убудет, а вам сейчас свежие силы необходимы, потому что Харон со своим веслом уже наготове. Кыш, противный, здесь тебе нечего делать.
— Ах, вот оно как действует… — сказал генерал, осторожно опираясь на раненую ногу. — Благодарю вас, девушка, мне и вправду полегчало, и думается легко и свободно, а не как после настоящих обезболивающих уколов. Должен сказать, что вашего приемного отца я теперь буду слушать не в пример внимательнее. Ваше появление ниоткуда и все последовавшее за этим доказало мне, что чудеса на этом свете все-таки бывают. А теперь идемте, мне не терпится продолжить разговор, но в более комфортной обстановке. И ты, обалдуй, тоже заходи. Я еще не решил, казнить тебя или же помиловать.
Капитан Белецкий хотел было что-то возразить, но благоразумно промолчал: зачем лишние слова, когда и так все складывается неплохо.
Мир «Однажды в Октябре» 31 июля 2019 года. Советская Россия, Петроград, квартира генерала Белецкого
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи
В гостиной генерал сел в глубокое кресло, услал жену хлопотать насчет чая, а нам с Коброй предложил по мягкому стулу. Внуку же, как самому молодому, сидячего места было не положено, так что мы с Грозой Драконов из чувства солидарности тоже остались стоять.
— Итак, — сказал я, — мир, в который нас несанкционированно занесло во время боевого задания, называется Подвалами Мироздания или же Прибежищем Богов, потому что именно там обитают представители греко-римского пантеона и их изначальная паства. Но с недавних пор там завелся незаконный квартирант, скваттер и захватчик, детеныш нашего Сатаны по имени херр Тойфель, который вместе с подчиненным ему народом тевтонов драпанул из еще одного искусственного мира от команды таких же, как у вас, Старших Братьев, менявших историю…
— Старших Братьев? — переспросил генерал Белецкий. — А это еще кто такие?
— Фамилии Бережной, Ларионов, Тамбовцев и Антонова вам что-нибудь говорят? — вопросом на вопрос ответил я, наблюдая неприкрытое изумление на лице Владикова дедушки. — Так вот, это Старшие Братья и есть, точнее, это руководящий состав их команды. Тот мир образовался в результате вмешательства в ход ужасающей советско-германской войны, которая в Основном Потоке числится как Великая Отечественная и Священная. Тогда, в исходном варианте, за четыре года боевых действий погибло двадцать семь миллионов советских людей, была разрушена половина европейской части Советского Союза, ибо вражеское нашествие докатилось до Петрограда, Москвы, Воронежа, Царицына, Моздока и Новороссийска, а потом Красная армия гнала захватчиков до Берлина и Вены. Но такой война была в Основном Потоке, где все было естественно, исконно и посконно, и неудачи для германской военной машины нарастали постепенно. А вот Старшие Братья сразу после прибытия обрушили на врага град сокрушительных и победоносных ударов. Вторгшегося в Советский Союз германского зверя с азартом обгрызали со всех сторон, и тот, истекая кровью, принялся отползать, хотя до момента перелома в войне по счету Основного Потока оставался еще где-то год. И тогда вождь германской нации Адольф Гитлер, который в Основном Потоке числится величайшим злодеем всех времен и народов, решил напрямую обратиться к силам Зла и ввел в Германии культ нового арийского бога, то есть непосредственно Сатаны. Создавая так называемый духовно-мистический щит, черные жрецы этого бога миллионами резали на алтарях женщин и детей так называемых «неполноценных» народов, и кровь невинных текла по земле рекой. Но это ни на йоту не уменьшило благородной ярости наступающих советских войск, наносящих по Врагу Человеческого Рода один уничтожающий удар за другим. В итоге пробудившийся Зверь был загнан в свое германское логово и без всякой пощады уничтожен. При этом небольшая группа выживших и не собиравшихся сдаться поклонников Сатаны воспользовалась предложением своего Нечистого покровителя спастись бегством в мир, где люди слабы и не знают огнестрельного оружия. Так в мире Подвалов появилась Великая Тевтония, и античные боги сразу начали проигрывать борьбу за выживание, ибо все они вместе взятые были слабее даже новорожденного детеныша Сатаны.
— Да, дед, — подтвердил капитан Белецкий, — так все и было. Уже находясь на службе у товарища Серегина, я читал в его библиотеке и исторические книги из Основного Потока, и манускрипт Первого Великого Магистра Тевтонского Ордена фон Меллентина, который описывал события в измененном мире со своей стороны. А уже совсем недавно товарищ Бережной во время бесед-политинформаций рассказывал нам, молодым командирам, как было дело в тех мирах, где ему довелось воевать с Врагами России.
— Я, наверное, снова сошел с ума, — с сарказмом произнес генерал Белецкий. — Все знают, что генерал-лейтенант Бережной умер несколько десятков лет тому назад, и вдруг я слышу, что ты лично разговаривал с ним, неважно о чем…
Вместо ответа я открыл портал в свои апартаменты на «Неумолимом», где итогов нашей встречи ожидал руководящий состав моей команды, в том числе и все шестеро наличных на данный момент Самых Старших Братьев, и прокомментировал:
— Мой Патрон, всемогущий Творец Всего Сущего, вывел этих людей из посмертия и прислал их ко мне в качестве кадровой закваски для долгой и верной службы, потому что и в ад отправлять их было не за что, и в раю от скуки они бы полезли на стену. В настоящий момент Вячеслав Николаевич служит у меня командующим корпусом штурмовой пехоты, а ваш внук состоит у него командиром одного из ударных батальонов.
Святослав Никодимович сначала через портал воззрился на генерала Бережного, который в знак приветствия помахал ему рукой (на той стороне видели и слышали все происходящее с самого начала, ибо просмотровые окна по умолчанию имеют одностороннюю прозрачность), потом на внука, потом на меня.
— Вы, товарищ Серегин, — сказал он севшим голосом, — сейчас меня убили и закопали. Да кто же вы такой, раз подкрепление вам присылает сам…
— Небесный Отец, — продолжил я. — Всемогущий Боже предпочитает, чтобы мы называли его так. Я состою у Творца Всего Сущего Специальным Исполнительным Агентом по вопросам, решаемым путем меча, и в мои обязанности входит изменение неудачных веток истории и защита от разрушения того, что уже было изменено в лучшую сторону до меня. Последнее — это как раз ваш случай. Однако историю о том, как я дошел до жизни такой и в какое время ко мне присоединился ваш внук, вам все же стоит выслушать не спеша и с самого начала…
— Согласен, — хрипло произнес генерал. — А это, что вы сейчас нам показали — это был реальный проход туда, к вам, или только изображение?
— Это был реальный проход, — ответил я, — через него мы к вашей двери и пришли. Там, на другой стороне портала, находятся мои апартаменты на борту линкора планетарного подавления «Неумолимый» постройки галактической цивилизации пятого уровня. Там я Верховный Главнокомандующий Четвертого Галактического Союза, и это еще одна моя ипостась, предназначенная действовать в самых верхних мирах.
— Я вас понял, товарищ Серегин, — сказал генерал Белецкий, — начинайте свой рассказ.
— Ваш внук вместе со всей своей курсантской ротой пристал к моей команде в тот момент, когда, покончив с херром Тойфелем, мы переходили из мира Подвалов Мироздания в погребенный под толстым слоем времени безумный Проклятый мир Содома. Как вы догадываетесь из названия, это было то место, куда Всемогущий, Всеведущий и Всеблагий Творец Всего Сущего сослал грешное до предела население Содома и Гоморры, дабы оно не отравляло своим существованием реальность Основного Потока. Но, оказавшись в полной изоляции, содомитяне и гоморритяне не исправились, а лишь усугубили свои прегрешения. По сравнению с тем, как они устроили у себя жизнь, даже ад мог бы показаться вам настоящим раем. Нормальных командиров тогда у меня было примерно на роту, а личного состава, добровольного, мотивированного, но необученного и неорганизованного — на бригаду. Когда мы встретились, причем совершенно неожиданно для обеих сторон, командир курсантской роты майор Половцев под давлением обстоятельств принял решение присоединиться к моей команде и объединить усилия, ибо вместе мы сила, а по отдельности ничто. После этого я произвел мальчиков в лейтенанты, ибо к тому они были уже готовы, и назначил их взводными и ротными командирами в формирующуюся бригаду. Однако, едва мы обосновались в заброшенном запретном городе у магического Фонтана и аморфная масса новобранцев начала створаживаться в воинскую часть, к нашему расположению неожиданно подступил враг, и битву с ним пришлось выигрывать моим союзникам-попутчикам из числа примкнувших ко мне в этом походе тевтонов. Когда я ликвидировал им херра Тойфеля, лучшие и самые горячие, то есть молодые, решили присоединиться к победителю в его следующем походе. В результате той победы над содомитянами под ружье у меня встали еще восемь тысяч рекрутов-добровольцев дамского пола из числа так называемых бойцовых остроухих. Посмотрев на этих мускулистых двухметровых красавиц, майор Половцев сразу сказал, что они вполне годятся в качестве исходного контингента в ваши черноберетные войска. Это был весь рядовой личный состав вражеской армии, воевавший за своих хозяев по принуждению, а я принес им страшную встречную клятву: «Я — это вы, а вы — это я, вместе мы сила, а по отдельности мы ничто, и я убью любого, кто скажет, что я неравен вам, а вы мне». Так появилось войско, в котором есть командиры и подчиненные, скованные вместе сознательной дисциплиной, но нет господ и быдла. В результате такого внезапного пополнения стрелковую бригаду пришлось срочно переформировывать в кавалерийский корпус, а молодые лейтенанты стали в этом соединении командирами эскадронов и полков. Тогда же на основе нашей встречной клятвы между мной и бойцами-командирами образовалась неразрывная мысленная связь. Так родилось Воинское Единство, в котором я являюсь Патроном, а остальные — моими Верными. Всех их я люблю как своих родных сестер и братьев, и они мне отвечают тем же. И едва я стал Патроном, со мной на мысленную связь вышел Небесный Отец, предложив должность своего Специального Исполнительного Агента. Он будет открывать мне путь в миры, подлежащие исправлению и улучшению, а я буду действовать исключительно в соответствии с приказами своей совести, и пока работа не будет закончена, путь дальше не отроется. При этом заниматься Проклятым миром Содома по новому плану должны были уже отсоединяющиеся от меня тевтоны. Для германского правосознания, с его «кайзер, криг, каноне», служба настоящему богу-полководцу и Патрону Воинского Единства слаще, чем валерьянка для котов. Еще немного, и от тевтонского войска остались бы рожки да ножки, ибо Единство не принимает к себе только законченных садистов и мизантропов. Однако тут выяснилось, что еще до нашего ухода из мира Подвалов туда из восемьдесят девятого года Основного Потока упал советский танковый полк полного штата. К тому времени, как нам стало об этом известно, товарищи танкисты в полной изоляции просидели в голой степи почти два месяца, подъели все возимые запасы продовольствия, и от непонимания ситуации и безысходности разложились до полной небоеспособности…
— Постойте, товарищ Серегин, — прервал меня генерал Белецкий, — все это очень интересно, но скажите, как это целый танковый полк может куда-то упасть? Это же не ваза с цветами, которую ненароком смахнули со стола…
Пришлось пояснять:
— В минуту смертельной опасности любой человек в Верхних мирах, имеющий скрытые магические способности, может спастись, активировав за счет внутренних резервов организма одноразовый и односторонний канал перехода в мир Подвалов. Там, в степях, есть даже такое особое место, куда падают люди и предметы с верхних уровней Мироздания. При этом разница энергетических потенциалов между одним из верхних миров и самым нижним очень велика, а потому высвободившаяся энергия рассеивается в пространстве, вызывая сильные восходящие воздушные потоки, следствием которых становится краткосрочная, но очень буйная магическая гроза. Патрулирующие степь разъезды амазонок, когда видят тающие в небе тучи, сразу понимают, что у них появился новый клиент. Но такие переходы не всегда бывают добровольными, иногда на пути путников или даже целых отрядов ставят магические ловушки с отложенным действием, чтобы доставить в Подвалы будущих пропаданцев против их воли. Такое случается, если античные боги желают задействовать этих людей в своих междоусобных интригах. А интриганов там было хоть отбавляй: тот же старик Зевсий со своими сынками Аполлонусом и Гермесием; и даже Арес, хоть и был солдафон солдафоном, тоже иногда пытался наводить тень на плетень, а не только махал мечом.
— А почему вы говорите о них в прошедшем времени? — заинтересованно спросил Святослав Никодимович. — Ведь боги, они же вроде как бессмертные…
— Кому бессмертные, а кому и не очень, — хмыкнул я. — Первым в очном поединке я завалил Ареса. Так уж получилось, что его супружница Афродита заночевала у нас в лагере, сняв себе для утех сразу двух высоковозрастных мужчинок-девственников из верхних миров, а этот болван поутру явился, чтобы задать ей трепку. Тогда я сказал, что бить женщин нехорошо, и предложил, если ему так хочется подраться, бой на кулаках и без вооружения. Но этот болван честных правил не принял, и бросился на меня как бык на тореадора, в полной экипировке гоплита, с копьем и мечом. В результате короткого боя хулиган был обезоружен, пропустил удар ногой в лицо, после чего, во избежание повторных визитов мести, я свернул ему шею борцовским приемом. Чик — и бессмертный бог уже мертв как бревно. И тут же на место происшествия явилась Афина, которая Ареса на дух не переносила, а потому была в восторге от того, что этот любитель избивать слабых женщин получил свое от руки настоящего богоравного героя. Она объявила хольмганг свершившимся и отдала мне в наследство после покойного его доспехи, шлем, копье, меч и энергооболочку…
— А что такое энергооболочка? — спросил Владиков дед, который этому моменту уже слушал меня как завороженный, без всякого скепсиса.
Истинным Взглядом было видно, что в свои молодые годы в схожей ситуации он поступил бы точно так же, наподдав этому Аресу по первое число, ибо тоже не считал любителей бить женщин настоящими мужчинами.
— Энергооболочка — это такая нематеральная, но вполне реальная надстройка к сознанию, — пояснил я, — можно сказать, всезнающее второе я, которое при необходимости дает своему хозяину дельные советы. По крайней мере, такова моя энергооболочка, существующая уже около восьми тысяч лет, и за это время сменившая множество хозяев. Кроме всего прочего, без энергооболочки я не смог бы стать Патроном, ибо именно на нее заводятся связи с Верными, и именно она формирует виртуальное пространство Воинского Единства. Большая часть прочего унаследованного добра годилась только в металлолом или экспонатом в исторический музей, дельной вещью оказался только меч Ареса, как мощный магический атрибут. Без него я не смог бы возглавить магическую пятерку, открывающую порталы между мирами.
— Понятно, — кивнул генерал Белецкий. — И что же было дальше?
— А дальше, — хмыкнул я, — на меня наехали Гера, Аполлонус и Артемида, и были разбиты буквально влет. Гера и Артемида угодили при этом в плен, а Аполлонус сбежал как последний трус, но обещал вернуться. Обеих богинь Афина за это нападение приговорила к высылке из мира Подвалов. Они должны были уйти оттуда, находясь в полной моей власти, и никогда не возвращаться. Наверное, она думала, что я воспользуюсь их подчиненным положением и возьму их в постель, но мне такое было неинтересно. Я отдал обеих преступниц под команду Кобре и более не вспоминал об их существовании. Забегая вперед, скажу, что все у них сложилось хорошо, обе вышли замуж по любви и очень удачно. А Аполлонус вернулся к нам в образе доисторического чудовища Амбулоцетуса, но напал не на меня и не на Кобру, а на самого безобидного члена нашего отряда, воспитательницу детского лагеря Анну Струмилину. Но тут поблизости оказалась приставшая к нам юная амазонка Агния, перворожденная дочь богини Кибелы. Вскочив чудовищу на спину, она пришпилила того своим мечом через основание черепа, будто жука булавкой. Амбулоцетус-Аполлонус только немного подергал лапами, и подох. Когда его тело снова приняло человекообразную форму, оказалось, что шея почти полностью перерублена, и голова висит на двух лоскутах кожи. Впрочем, туда ему была и дорога. Кто с нашими свяжется, тот трех дней не проживет. Следующим на очереди был Зевсий, явившийся разбираться с нами самолично. Но это явление было ожидаемым, и мизансцена к нему была подготовлена заранее. В результате владыка Истинного Олимпа угодил в плен, и мы с Афиной вынудили его отречься от престола и удалиться в пожизненное изгнание. Все имеет свою цену, и нападение на члена моей команды тоже. И тогда же выяснилось, что плут Гермесий, покровитель торговцев, моряков, жуликов, воров и… дипломатов, пытался провернуть между нами и Зевсием свой маленький гешефт. И тот его того… вспылив, сгоряча выпил, как товарищ Коллонтай стакан воды, и только потом отправился навстречу своей судьбе. И вот тут мы подходим к главному. При разборе полетов оказалось, что и курсантскую роту вашего внука, и тот танковый полк из Основного Потока в мир Подвалов «заказали» Зевсий с Аполонусом, чтобы столкнуть их лоб в лоб с моей командой. Но когда интриганов много и каждый из них преследует свои цели, результат их действий становится непредсказуемым даже без учета моего влияния на ситуацию. А я никогда не буду играть в чужую игру, только в свою, так уж меня учили старшие товарищи. И так же было с танковым полком, который я, правда, не без проблем, тоже принял под свою руку, потому что без меня им осталось только безвестно погибнуть, а со мной они свершили много великих дел.
— Да, — согласился генерал Белецкий, — картина интересная. А теперь скажи, сколько у тебя было людей в самом начале?
Я честно ответил:
— Помимо меня, в изначальную команду входили восемь бойцов спецназа, священник-инквизитор и шестеро гражданских, четверо из которых были детьми среднего школьного возраста.
— А сколько у тебя людей сейчас? — задал мой собеседник следующий вопрос.
— Сейчас у меня, включая обучающихся новобранцев, в строю армии более полумиллиона штыков, — ответил я. — Также имеется титульное владение Великая Артания в конце шестого века, а это еще где-то миллион человек. Там я числюсь самовластным князем с правами константинопольского базилевса. Также у меня под рукой полностью боеготовый линкор планетарного подавления «Неумолимый», а еще я владею дарованным мне в лен Небесным Отцом боковым депрессивным миром-инферно, где почти двести лет хозяйничал один из высших демонов, маскировавшийся под вождя радикальной протестантской секты.
— Целый мир во владении? — не поверил генерал.
— Именно так, — подтвердил я, — но только сейчас это не источник дохода, а скорее обременение. Вам, в вашем райском мире, просто невозможно представить, что может статься с человеческой цивилизацией за двести лет господства одного из высших демонов. Я знаю, что вашим предкам, принявшим вдрызг разоренную страну у Временного Правительства, было нелегко строить на ее руинах свой цветущий сад, но моя задача сложнее стократ. На территории восточной части Североамериканских Соединенных Штатов, где демон свил гнездо, назвав эту территорию Царством Света, на момент нашего прибытия в тот мир не оставалось ни одного свободного человека. Имелись только шестьдесят миллионов негров-рабов обоих полов в государственной собственности, тридцать миллионов белых мужчин, превращенных в двуногих цепных псов демона, шесть миллионов их несчастных наложниц и работниц борделей для низшей касты, два миллиона женщин репродукционного поголовья, так называемых мамочек, и где-то двадцать пять миллионов маленьких девочек и девушек подрастающего поколения. Тех из них, у кого в семилетнем возрасте обнаруживались магические способности, а это порядка семидесяти процентов женской популяции, либо отбирали на племя, либо забивали на мясо и некротику в четырнадцатилетнем возрасте…
— Как забивали⁉ — полуудивленно-полувозмущенно воскликнул генерал, изменив своей обычной созерцательности.
— Обыкновенно, — сказал я, — как скот на бойне, причем по миллиону девочек в год. Демонам, без различия их классовой принадлежности, для существования необходимы людские страдания, мучения, и в итоге ужасная смерть, при которой выделяется некротическая энергия. Они ею питаются. При этом некротика, образующая при забое слабых и беззащитных девиц с магическими талантами, кажется этой нечисти особенно деликатесным блюдом. Именно поэтому демон Люци в своем Царстве Света первым делом установил тоталитарный теократический режим, где он был единственным источником власти и закона, а потом лишил обитателей бывших Соединенных Штатов всего человеческого, превратив мужчин в цепных собак, а женщин в домашний скот. И только решив первоначальные организационные задачи, когда на всей территории его государства не оставалось ни одного свободного человека, он занялся селекцией человеческой популяции с целью добиться того, чтобы в каждом новом поколении рождалось все больше девочек с магическими талантами. И это у него получилось. В обычной популяции рождается примерно пятнадцать процентов детей с магическими талантами, а в Царстве Света их примерно семьдесят процентов среди девочек и ноль среди мальчиков. Впрочем, мы порушили эту «красоту» одним ударом, едва только с самого верха поступило сообщение о передаче этого мира в мое ленное владение, что было равносильно прямому приказу Верховного Главнокомандующего развернуть на этом направлении решительное наступление главными силами. Первым делом мы обнаружили место, где находился живой филактерий демона, и стремительно, пока тот не сбежал, ударили по нему градиентом Хаос-Порядок.
— Постойте, товарищ Серегин, — прервал меня генерал, — объясните, что такое филактерий, да еще и живой, и что такое градиент Хаос-Порядок, а то со всеми этими магическими терминами вы меня совсем запутали…
Пришлось пояснять:
— Демоны — создания бестелесные, и состоят только из злой воли. Поэтому для существования в мире людей им необходимо вместилище. В русских народных сказках такое явление было описано, как Кощей бессмертный, смерть которого находится на кончике иглы. Так вот, игла — это и есть филактерий, обиталище демона, а то, что люди считали Кощеем, не более чем анимированная кукла, убить которую и в самом деле нельзя, ибо она уже и так мертва. К примеру, филактерием херру Тойфелю служила массивная серебряная пепельница, сделанная в виде человеческого черепа. Однако некоторые демоны оседлывают сознание живых людей и срастаются с ним, так что не выгонишь никаким экзорцизмом. Такой человек становится живым филактерием. Более того, нам известно, что Люци был одним из высших демонов, умеющих менять живые оболочки. Износив до ветхости одно тело, он мог перепрыгнуть в другое, новое и совершенно здоровое, подавив сознание его обладателя своей злой волей. Градиент Хаос-Порядок — это абсолютное оружие магии, его технологическим эквивалентом у цивилизаций пятого уровня является излучатель антиматерии. Защиты ни от того, ни от другого просто не существует, зона поражения — в пределах прямой видимости, так что, когда как мы с Коброй взяли обиталище демона на мушку и произвели выстрел, существовать тому осталось лишь долю секунды. И вместе с демоном подохли и его цепные псы, находящиеся под прямым управлением хозяина. Так война была выиграна одним стремительным ударом, после чего мне потребовалось переходить к восстановительным работам и уврачевыванию ран. Когда на тебя смотрят миллионы испуганных женских и детских глаз, и в них только один вопрос: «А ты и в самом деле не будешь нас убивать?», такое пробирает до глубины души. Хочется их всех обнять, обогреть, накормить вкусным, посадить за парты, ибо безграмотны там все повально, а потом пристроить к хорошему делу и удачно выдать замуж. А еще хочется поймать так называемых социалистов-утопистов и высоко вздернуть их на первом попавшемся суку, потому что их мечтания полностью соответствуют мнению демона о том, как должно быть устроено человеческое общество. Но это так, к слову. Товарищу Карлу Марксу я этот вопрос на вид уже поставил, чтобы он внес изменения в свою теорию, и этого будет достаточно.
— Ну и знакомства у вас… — покачал головой генерал Белецкий. — Подумать только: вы даете задания Карлу Марксу! Ни за что бы не поверил, если бы прежде вы не продемонстрировали мне свои возможности.
— Карл Маркс — не единственный из великих людей, которые стали сотрудничать со мной или даже поступили на службу, — ответил я. — Можно сказать, что это только вишенка на торте. Все началось с Велизария, потом я свел знакомство с будущим Александром Невским, далее военная тропа привела меня к первому русскому патриарху Иову и его преемнику митрополиту Гермогену. И тогда же я взял в плен охальника Лжедмитрия Первого и достоверно установил, что никакой он не Гришка Отрепьев. Да это могло быть понятно и так, ибо монашек-расстрига, не умея ни ступить, ни молвить, в тогдашнем высшем обществе не смог бы выдавать себя за чудесно спасшегося царевича Дмитрия и пяти минут…
— Товарищ Серегин, если можно, расскажите все по порядку, — попросил Владиков дед, — а то в моей несчастной голове от вываленных вами сведений прямо какая-то чехарда. И садитесь, наконец, не стойте передо мной вечным укором за нарушение правил гостеприимства.
— Я сяду только в том случае, если вы разрешите сесть своему внуку, ведь, согласно нашей страшной встречной клятве, я — это он, а он — это я, — отчеканил я в ответ. — Командующий я ему только на поле боя, а сейчас, когда мы вне строя, мне невместно сидеть, когда мой Верный стоит.
— Ах вот оно даже как… — хмыкнул генерал Белецкий. — Ну что же, Владик, ты прощен, по крайней мере, пока, до тех пор, пока товарищ Серегин не закончит свой рассказ. А потом поглядим, какую рекомендацию тебе даст твой… командующий.
Получив разрешение деда, Владик первым делом галантно помог сесть Кобре, и только потом устроился сам, увидев, что я небрежно пододвинул себе стул силой мысли.
— Итак, слушайте все, и не говорите, что не слышали, — сказал я и повел свой рассказ с того момента, когда мы прибыли в мир Славян. Скакали по степи кони, с немузыкальным лязгом скрещивались сабли и мечи, отвратительно смердели разлагающиеся на жаре трупы убитых и замученных аварами славянских женщин и детей. Визит трехглавого дракона, огненный шар, запущенный Коброй, и страшный взрыв, который разнес чудовище на горящие тряпочки. Потом была финальная битва, положившая конец аварской орде, и через некоторое время с небольшими вариациями все повторилось в мире Батыева нашествия. Снова на русскую землю пришли жестокие насильники и грабители, убивающие и старых и малых, и снова за правое дело рубились с ними мои кавалеристки, вбивая в прах могущество монгольского войска. Потом был мир Смуты, где мой кавалерийский корпус участвовал в отжиме Крыма у татар и в битве при Березне. Но Смуту мы пресекли качественно, никакой новый Лжедмитрий на Руси более невозможен, а в Москве на престоле сидит «природный» царь из рода Рюриковичей. Потом я галопом проскакал через мир Петра Второго, который на самом деле Первый и вихрем ворвался на Бородинское поле. Вот вам Кутузов, вот Багратион, а вот и Наполеон. Пожара Москвы не будет, потому что французскую армию мы с Михайло Илларионовичем унасекомили по полной программе. После Бородина была Крымская война, где мы знатно оттоптали ноги всем господам европейским коалиционерам, чтобы не зарились на русские просторы и не пытались ограничить наше развитие. Закончив дела под Севастополем середины девятнадцатого века, мы влезли на русско-японскую войну спасать погибающий в тисках осады Порт-Артур, и тоже преуспели, бросив Японскую империю из предчувствия грядущей победы в пропасть неминуемого поражения…
Я рассказал, как мы стремительно с самого начала переиграли Первую Мировую Войну, где познакомились с товарищем Лениным за номером один, и как направили на истинный путьпослереволюционную Советскую Россию в мире восемнадцатого года, где нашим партнером стал товарищ Ленин за номером два. Собственно, там я следовал поваренной книге Старших Братьев, так что мои действия там откровением для генерала Белецкого не стали. Отменив Гражданскую войну и поставив новорожденную Советскую Республику на рельсы мирного развития, мы ринулись в мир сорок первого года отражать вторжение в СССР орды технизированных германских варваров. Если все предыдущее было нашей общей историей, то такого нашествия кровожадных европейских людоедов местная Советская Россия не знала никогда. Яростный грохот сражений, вздымающее к небесам пламя благородной ярости, горящие белорусские деревни и украинские села, и в качестве кульминации — очищающий удар градиентом Хаос-Порядок, без всякой пощады спаливший германскую Первую Танковую Группу…
Тут генерал Белецкий остановил меня.
— Хватит, товарищ Серегин, — сказал он. — Я вас понял. Вы идете через миры, весь такой красивый, с карт-бланшем от самого Творца, и, пользуясь все возрастающей мощью, переделываете их по своему усмотрению, чтобы они стали, на ваш взгляд, лучше, чище и добрее. Сразу должен сказать, что не имею ничего против отражения вторжений на русскую землю и улаживания междоусобных смут. Дело это в моем понимании благое и нужное. Но мне непонятно, какова конечная цель столь масштабных действий, не оставляющих от естественного хода событий и камня на камне. А еще я хотел бы спросить, что нужно вам, такому могущественному и даже владеющему целым собственным миром, от нашей Советской России. Ведь нам же сейчас не грозит ни иноземное вторжение, ни даже внутренняя смута, ибо советская власть у нас едина с народом и крепка.
— Насчет возможности вторжения извне вы ошибаетесь, только будет оно, скорее всего, инопланетным, а не иноземным, — с мрачным видом ответил я. — Есть в Галактике цивилизация искусственно модернизированной расы изначально человеческого происхождения с самоназванием эйджел, с величайшей подозрительностью и недружелюбием относящаяся к обычным людям. Технически эйджел имеют пятый уровень цивилизационного развития, зато их клановая социальная структура крайне примитивна и соответствует скорее Каменному веку, из которого давным-давно выдернули их предков. Главное для эйджел — это принадлежность к клану, и только свою ближайшую родню они считают настоящими людьми, то есть эйджел, а все остальные для них либо партнеры по сделкам, и это в лучшем случае, либо предмет для эксплуатации. Именно поэтому эйджел, живущих в системе Кланов, и называют дикими. Об их существовании мне известно и в силу моего положения доверенного лица Творца Всего Сущего и потому, что я уже в других мирах несколько раз хватал диких эйджел за руку, когда они ловили пеонов. А еще в Мироздании имеется мир Каменного века, где существует созданное по поручению Творца Всего Сущего социалистическое, и, более того, коммунистическое, государство Аквилония. Это мои соседи с фланга, не нуждающиеся ни в защите, ни в опеке, и с тамошним Верховным Советом я говорю как равный с равными. Там эйджел вполне цивилизованные, и, как равные из равных, встроены в социальную ткань местного русского государства, своими улучшенными способностями к самым разным видам деятельности делая ее структуру совершенной. Нет лучших космических пилотов, тактиков и навигаторов, чем темные эйджел, а светлые имеют таланты к социоинженерии, экобиологии, медицине и администрированию. Мне это известно точно, потому что я так же включил побежденных эйджел в состав своего Воинского Единства, и ничуть об этом не жалею.
— Что-то я вас не понял, — проворчал генерал. — То у вас эти эйджел дикие и представляют собой величайшую опасность для человечества, то они же цивилизованные и способны усилить нас своими талантами…
— А это, Святослав Никодимович, такая социальная диалектика, — заявил я. — Любая угроза в случае ее успешного отражения может дать дополнительные возможности для развития. Чтобы дикие эйджел стали цивилизованными, необходимо их победить, желательно бескровно, принудить к формальной капитуляции, когда матрона отдает жизнь и смерть своего клана на волю победителя, а потом предложить им принести клятву на верность Великому Клану Объединенного Человечества. Такая возможность, когда победители включают побежденных в свой клан, правилами и законоустановлениями Кланов эйджел предусмотрена, только прибегают они к ней чрезвычайно редко, в подавляющем большинстве случаев побежденных просто истребляют, потому что они не являются кровной родней победителям. Но если эйджел все-таки принесли клятвы на верность, то соблюдают они их истово, а не как некоторые из людей, до первой перемены погоды.
— Да, дед, все так и есть, — подтвердил Владислав Белецкий. — Я лично знаком с несколькими пилотами авиагруппы «Неумолимого» из темных эйджел, и могу сказать, что это вполне хорошие товарищи и свойские девушки, несмотря на то, что некоторым из них исполнилось по паре сотен лет.
Генерал Белецкий сурово посмотрел на моего Верного, встрявшего в разговор старших, но тут я решил, что пришло время пояснить некоторые «толстые» моменты.
— Не смотрите так на своего внука, — сказал я. — Он давно уже не тот несмышленый мальчик с не обсохшим молоком на губах, какого вы знали прежде. Лейтенант Белецкий во главе своего эскадрона яростно рубился с аварами и татаро-монголами, а также с польскими захватчиками во времена Смуты. За кампании против авар и орды Батыя я наградил его двумя бронзовыми медалями «За отвагу», а за битву при Березне он был удостоен серебряной медали. Старший лейтенант Белецкий, находясь в первой линии, принимал участие в Бородинской битве, операции против господ коалиционеров под Севастополем и в боевых действиях под Порт-Артуром. За таранную атаку моего кавалерийского корпуса в Бородинской битве по представлению фельдмаршала Кутузова ваш внук получил из рук юного императора Николая Павловича орден Святой Анны Третьей степени. За разгром господ коалиционеров под Севастополем император Александр Второй наградил его орденом Святого Станислава с мечами, а Владимира четвертой степени и тоже с мечами он получил от императора Михаила Второго за русско-японскую войну. На поля сражений Первой Мировой Войны Владислав Белецкий вышел уже капитаном, и тут же, в ходе наступательной Восточно-Прусской операции, заслужил одну из самых значимых наград Российской Империи — орден Святого Георгия. К тому моменту за его спиной уже было небольшое, но весьма плотно заселенное кладбище врагов России и русского народа. Мои действия в восемнадцатом году обошлись без орденов и медалей, а вот на полях сражений в мире сорок первого года капитан Белецкий получил ордена Боевого Красного Знамени, Красной Звезды и Ленина. Как только боевые действия для моей армии в том мире закончились, я пополнил кавалерийский корпус за счет прошедших обучение резервных эскадронов, одновременно обратив его кадровое ядро на формирование корпуса штурмовой пехоты укомплектованного по галактическим стандартам, после чего ваш внук стал командиром ударного штурмового батальона. И первоначальная егерская подготовка ему при этом ничуть не помешала, ибо я не большой любитель посылать своих людей открывать ворота ударом медного лба.
— Ах вот оно даже как… — хмыкнул генерал Белецкий, посмотрев на внука уже куда более благосклонным взглядом, — не опозорил, значит, ты нашу фамилию, а раз так, Владик, я тебя прощаю окончательно и бесповоротно… А теперь, товарищ Серегин, скажите, наконец, что вы в этом деле хотите от меня лично — я вижу, что прощением моего внука ваши вопросы отнюдь не исчерпываются.
— Ваш мир — третий из числа искусственных, который я открыл, получив на это разрешение. Так вот, в предыдущем относительно вас мире, образовавшемся в результате вмешательства Старших Братьев в ход Великой Отечественной Войны, разведывательная аппаратура моего линкора обнаружила приближение ударной эскадры эйджел, которая могла появиться там с одной-единственной целью — уничтожить слишком быстро развивающуюся человеческую цивилизацию. Сами эйджел развиваться не умеют, и все сто тысяч лет с того момента, как их закинули на пятый уровень, бегают по кругу, расширяясь лишь территориально. Несмотря на то, что мощи моего линкора достаточно, чтобы отразить это вторжение и пленить все участвующие в нем кланы, само это явление меня чрезвычайно встревожило, потому что под подобным ударом может оказать любой из быстро развивающихся искусственных миров. Как раз поэтому я отложил в сторону все другие дела и помчался налаживать контакты с теми, кого уже завтра мне, возможно, придется защищать.
— Ну а я тут при чем? — хмыкнул Владиков дед. — Ведь я давно стар, болен и не вхожу в число правительственных функционеров даже в качестве советника председателя Совнаркома. Для таких задач у него есть товарищи помоложе.
— Зато вы вхожи в кабинеты к этим самым функционерам, где вас уважают, а к вашему мнению прислушиваются, — парировал я. — На первых порах мне нужно, чтобы ваши власти собрали небольшую, но представительную делегацию из пользующихся доверием товарищей в невысоких чинах, чтобы я мог провести этих людей по всем закоулкам своих владений. Прежде чем заключать договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, необходимо показать, кто я такой на самом деле и как обстоят дела в Мироздании в целом. Каждый член моего союза должен знать не только место в строю, но и свой маневр, а также быть уверенным, что в критический момент я приду на помощь.
— Я бы рад, — сказал генерал Белецкий, — но куда я пойду при своем состоянии здоровья?
— Вы, мой дорогой Святослав Никодимович, забыли про меня, — промурлыкала Лилия, которая на время моего рассказа исчезала, а теперь снова появилась. — Если вы не будете возражать, то я быстро поставлю вас на ноги, так что на своей ноге вы сможете не только ходить, но и бегать. Однако это будет только временная заплатка, примерно на неделю, поэтому, как только желаемая папочкой комиссия отправится в свой ознакомительный вояж, я жду вас в нашем госпитале в Тридесятом царстве для производства настоящего лечения.
— Хорошо, я согласен, — коротко сказал Владиков дедушка. — Что нужно делать?
— Сидите и не шевелитесь, — ответила Лилия, затем зашла за генеральское кресло и положила ладони на виски Владикова деда.
На мгновения я ощутил, что где-то поблизости открылся Источник энергии Жизни невероятной мощности, по коже побежали мурашки. Еще мгновение — и генерал Белецкий оказался здоров, насколько это возможно в его возрасте — до того немощный человек, он встал и достаточно уверенной походкой прошелся по комнате.
— Вот это настоящее чудо! — сказал он, пожав руку Лилии. — Благодарю вас, девушка, за столь стремительное оздоровление. Но скажите, в чем будет тогда заключаться настоящее лечение?
— В полном оздоровлении и обновлении организма до возраста двадцати пяти стандартных лет, — ответила Лилия. — И вашу супругу мы сможем омолодить до состояния шестнадцатилетней. И, кстати, в сегодняшнем чуде никакой моей особой заслуги нет. Просто дядюшка, вы зовете его Богом-Отцом, в исключительных случаях, когда помощь нужна хорошему человеку, разрешил мне пользоваться его ресурсами. А сейчас пока-пока, до встречи. У меня дела.
Хлоп! — и Лилии среди нас уже нет.
Генерал вздохнул и сказал:
— Ну что же, товарищ Серегин, пожалуй, не стоит тянуть кота за хвост. Вы только скажите, как я смогу с вами связаться, чтобы доложить, как идут дела. Ведь, насколько я понимаю, телефонного номера в нашем мире у вас не имеется.
— Вот это лучше любого телефона, — сказал я, протягивая ему свой связной «портрет». — Просто проведите пальцем по изображению, и я выйду на связь, вне зависимости от того, в каком мире буду находиться. И в случае успеха, и в случае неудачи прошу вас не мешкать. Результат мне нужен чем быстрее, тем лучше.
2 ноября 1918 года, 20:15 мск, околоземное космическое пространство, линкор планетарного подавления «Неумолимый», императорские апартаменты
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи
Генерал Белецкий «позвонил» мне из Таврического дворца, прямо из кабинета председателя Совнаркома товарища Дружинина, когда после нашего расставания не прошло и трех часов. Как я понимаю, наилучшей верительной грамотой при этом стал сам Святослав Никодимович, из человека-развалины превратившийся в довольно бодрого старика, которому отделанная серебром трость черного дерева нужна в качестве знака статуса, а не для опоры. Связи у Владикова деда в верхних эшелонах командно-административной пирамиды и в самом деле оказались преобширными, так что, начав со своего бывшего подчиненного, служившего советником главкома Красной Гвардии*, товарища Ермакова, он быстро вскарабкался в самый верхний кабинет, над которым только небо. Если есть знакомства, то долго ли умеючи.
Примечание авторов: * в мире «Однажды в Октябре» Красная Гвардия не подчиняется ни наркомату обороны, ни наркомату внутренних дел, а является вооруженными силами большевистской партии.
Каждый раз, поднимаясь все выше и выше, генерал видел в глазах собеседника сначала недоверие, потом изумление, а следом приходило и понимание, и для этого даже не требовалось бить кулаком по столу. То, что перевернувшая мир эскадра адмирала Ларионова пришла к ним из мира параллельного будущего, помнили хорошо, по крайней мере, в Таврическом дворце. Да и в народе октябрьские события, из которых не выкинуть участия пришельцев из будущего, превратились в политический архетипический миф, определяющий мировоззрение и бытие местной русско-советской нации. Кроме того, сделав свое дело, пришельцы из иного мира не удалились к себе обратно, и не растворились в пространстве, а целиком и полностью вросли в народную массу, оставив после себя детей, внуков и правнуков. А еще больше было тех, кто вступал с пришельцами в дружеские и служебные отношения, воевал под их командой или был спасен ими от безвестной гибели в круговерти проклятой Гражданской войны. И эти люди тоже оставили потомков, хранящих память о тех событиях. Забыть о таком невозможно. А то, что случилось один раз, потом может повторяться снова и снова.
Осознав и приняв факт Второго Пришествия, местное советское руководство охотно пошло на контакт. На первых порах их смущало только отсутствие материальных доказательств. Неактивированный связной «портрет» на эту роль не тянул, но когда я ответил на вызов, как по обычному телефону, а потом открыл портал из своих апартаментов на «Неумолимом» прямо в кабинет товарищу Дружинину, их скепсис как рукой сняло.
— Здравствуйте, товарищи, — сказал я, оставаясь на своей стороне портала, — очень рад вас видеть.
— Здравствуйте, товарищ Серегин, — ответил пожилой полноватый мужчина в сером полувоенном костюме, — меня зовут Сергей Петрович Дружинин, я генеральный секретарь ЦК РКП(б) и по совместительству всенародно избранный председатель Совета Народных Комиссаров, то есть та самая высшая власть, с которой вы хотели иметь разговор. При этом должен сказать, что я не разделяю вашей радости от нашей встречи, ведь предыдущее пришествие ваших, гм, коллег состоялось в момент тяжких испытаний и привело к полному слому существовавшей на тот момент государственной машины. А мы своей стране такой судьбы не хотим.
— Нет у меня, товарищ Дружинин, никакого желания что-нибудь у вас ломать и вообще хоть как-нибудь вмешиваться в ваши внутренние дела, — ответил я. — Сейчас мне нужно всего лишь завязать с вами полноценные дипломатические отношения и заключить договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи. Как только эта цель будет достигнута, я вывешу над планетой орбитальную сканирующую сеть и передам вам критическую сумму технологий для быстрого развития. В дальнейшем я стану держать события в вашем мире в поле зрения, чтобы в случае приближения к вам тяжких испытаний я мог явиться по вызову своей превосходящей вооруженной силой и прекратить это безобразие в зародыше. Кстати, стационарный терминал сканирующей сети будет в вашем распоряжении, и вы даже не представляете, сколько открытий чудных вы сможете извлечь из полученной информации. Как там у Дюма: «Чихнет француз — известно кардиналу». Вот и вы будете знать абсолютно все о том, что происходит в вашем мире. Не будет для вас ничего тайного, все станет явным.
После этих слов присутствующие в предсовнаркомовском кабинете переглянулись, а генерал Белецкий еще и победоносно улыбнулся.
— Меня зовут генерал-полковник Андрей Викторович Ермаков, командующий войсками Красной Гвардии, — отрекомендовался подтянутый седоволосый мужчина в военной форме. — Скажите, а за что нам такое счастье, как критическая сумма технологий для быстрого развития, внешняя военная защита превосходящей вооруженной силой и абсолютная, по вашим же словам, разведывательная система?
— Тут, товарищ Ермаков, есть два обстоятельства — одно главное, другое основное, — ответил я. — Во-первых, защитить вас мне поручено той же Всевышней сущностью, которая когда-то направила в ваш мир эскадру адмирала Ларионова с наказом поступать только по совести. Во-вторых, пропавшая у вас три года назад курсантская рота с выпускного курса в самом начале моего похода по мирам составила офицерский костяк моей армии, и заслуг этих парней, с боями прошедших через множество сражений, хватит для того, чтобы я защитил их родину от инопланетного вторжения. В предложенном мной договоре отдельным пунктом будет оговорено право граждан Советской России и других стран Советского Союза добровольно переходить на службу в мою армию. Я не собираюсь разворачивать у вас вербовочную компанию, но те, у кого возникнет такое желание, должны иметь возможность его осуществления без конфликта с законом. Также это правило должно иметь обратное действие, чтобы никто и не подумал преследовать за дезертирство офицеров моей армии, происходящих из вашего мира.
— Если речь только о бойцах и командирах пропавшей курсантской роты, да о немногочисленных добровольцах, то мы не будем иметь ничего против такого пункта в договоре, — торопливо произнес товарищ Дружинин. — В любом обществе имеется такое гиперактивное меньшинство, жаждущее подвигов, что его и вправду лучше отправить куда-нибудь подальше, воевать за счастье объединенного человечества, чем терпеть выкрутасы этих людей среди родных осин. Во всем остальном мы полагаемся на то, что наши внутренние дела останутся в неприкосновенности.
— Да, — подтвердил я, — за исключением права добровольцев поступать ко мне на службу, ваши внутренние дела остаются в неприкосновенности, как при любых отношениях между двумя равноправными и суверенными государствами. Когда ваши посланцы ознакомятся с моими действиями в других мирах, вы поймете, что ваш случай не уникален, и со всеми другими своими контрагентами я поступаю аналогично. И только если власть в стране не будет справляться со своими обязанностями, я приму меры к исправлению ситуации, ибо бесполезно наливать воду в дырявое ведро.
— Это насустроит, — согласился товарищ Дружинин, считавший, что он с ситуацией справляется (у меня по этому поводу имелись сомнения, но я не торопился с окончательными выводами). Вот подвесим над тем миром орбитальную сканирующую сеть, и только тогда достоверно станет ясно, что там да как. Вон, в мире Алексея Александровича симптомы внутреннего неблагополучия тоже вылезли случайно.
На этом быстрые предварительные переговоры завершились, и на мою сторону портала перешли генерал Белецкий, а также три мелких, но доверенных функционера примерно тридцатилетнего возраста: товарищ Иван Серебряков от аппарата ЦК, товарищ Антти Лехтиннен от НКИДА и капитан Александр Манчев от главкомата Красной Гвардии. Едва закрылся портал, я поручил дипломатическую делегацию заботам полковника Половцева (чай, не чужие ему люди) и бывшей мамочки Царства Света по имени Миранда, у которой при тестировании магических способностей обнаружился талант ходить между мирами по уже проложенным нами путям. Они проведут товарищей сначала по «Неумолимому», а потом и по другим моим владениям, а также по дружественным мирам, все расскажут и покажут. Скрывать от будущих соседей с фланга мне нечего.
А вот заняться генералом Белецким я попросил Кобру. Ей следовало забрать из уже известной нам квартиры бабу Нину, после чего направить их обоих в тридесятое царство в объятия Лилии, капитана Максимовой и мисс Зул. В ближайшее время будет необходимо провернуть такой же прием со всеми тяжело больными и престарелыми родственниками моих офицеров, происходящих из этого мира, без различия их социального статуса. Их внуки и сыновья заслужили такую малость своей верной службой. Но это будет происходить уже в рабочем порядке после подписания договора, а сейчас мне предстояло отправиться в Аквилонию для разговора с майором КГБ Лопатиным. В мире Югороссии тоже нежелательно соваться в воду, не зная броду.
Мир Прогрессоров, 20 октября 4-го года Миссии. Вторник. Вечер. Народная республика Аквилония, Асгард, правая столовая Большого дома
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи
Перед визитом в Аквилонию я на несколько часов заглянул в Шантильи поужинать, исполнить супружеский долг и хотя бы немного поспать в собственной постели. За семейным столом сестренки хлопотали вокруг моей особы будто подле тяжелобольного, а Елизавета Дмитриевна сказала, что выгляжу я как загнанная до полусмерти лошадь. Открывать по миру раз в два дня и в темпе скорого поезда вести переговоры с местным начальством — это довольно серьезная нагрузка на организм. Чуть позже, в супружеской спальне, я доказал, что не так уж и загнан, но сразу после кульминации заснул прямо поверх дражайшей половины… уж очень она у меня мягкая и уютная.
Зато утро вышло добрым, лучше не бывает. Проснулся я свежий, бодрый, годный к бою и походу. Наверное, так подействовал установленный у нас в подвале генератор магии, настроенный на спектр энергии Жизни. Завтрак прошел в настроении сдержанного оптимизма, сестренки были радостно-милы, а Елизавета Дмитриевна благодушно добра и к ним, и ко мне.
Поцеловав напоследок свою половину, я отправился в Аквилонию для разговора с майором Лопатиным. Конец октября там — это начало лососевой путины на Гаронне, когда все, включая вождей, тянут из речных вод сети, набитые красной рыбой. Но когда солнце склоняется к самому горизонту, всякая производственная деятельность прекращается, и усталые работники расходятся по домам, а вожди собираются в Большом Доме на вечернюю трапезу. Там я их накануне ужина и застал, шагнув через портал в так называемую правую столовую.
— Здравствуйте, товарищи, — сказал я, обводя взглядом помещение.
Майор Лопатин тоже оказался здесь: стоит в уголке и о чем-то беседует с миловидной женщиной восточного облика. Истинный взгляд подсказал мне, что лет этой даме гораздо больше, чем кажется на первый взгляд, а значит, это кто-то из руководящего состава лейанской научной экспедиции. Рядовые работники в той команде выглядят молодо отнюдь не потому, что прошли стабилизацию старения. Их и в самом деле набирали из молодежи, только что закончившей соответствующие учебные заведения, а вот особа в профессорском звании перед отправкой на задание с билетом в один конец и вправду могла пройти через эту недешевую и длительную процедуру.
— Здравствуйте, товарищ Серегин, — за всех ответил мне Сергей Петрович Грубин. — Давненько вас не было…
— Дела, — пожал я плечами. — У вас тут только один мир, а у меня забот с каждым днем все прибавляется. И дела же меня привели к вам сейчас. Но сначала хочу сделать одно объявление. Не так давно во время одного из откровений Небесный Отец, которого вы называете Посредником, сообщил мне, что заброшенные к вам контейнеровоз «Дмитрий Ономагулос» и дальний транспорт снабжения «Новый Тобол», а также их команды и пассажиры, являются точными копиями соответствующих материальных объектов и людей. Раньше у меня по этому поводу имелись только подозрения, но теперь я знаю это точно.
— И зачем вы нам это сказали? — спросил капитан третьего ранга Лазарев.
— А затем, что между нами не может быть ни прямой лжи, ни недомолвок, — ответил я. — все, что знаю я, будете знать и вы, за исключением того, что вам пока без надобности в силу практической неприменимости этих знаний в ваших условиях.
— Браво! — воскликну отец Бонифаций, — именно так и должен поступать настоящий христианин. Любая ложь — это орудие Врага Рода Человеческого, и тот, кто ее изрекает, безвозвратно губит свою бессмертную душу. В обществе, пропитанном ложью, торжествуют самые страшные пороки, в то время как говорящие только правду чисты и невинны.
— Но что при этом делать нам и как дальше жить? — снова спросил товарищ Лазарев. — От сообщенной вами новости мне стало как-то не по себе. Подумать только: я — человек-копия…
— Еще со времен древнеримского императора Марка Аврелия известно, что в любых сомнительных случаях следует делать то, что должно, поступая по совести, — отчеканил я. — И вообще, не заморачивайтесь этим вопросом. Считайте, что вы брат-близнец того Федора Лазарева, который привел «Новый Тобол» на Нюйву и выгрузил экспедицию товарища Нгон Луа. До определенного момента у вас было все общее, а после каждый пошел своим путем. Вы все сделали как надо, и привели свой корабль туда, где его хотел видеть Посредник. В моей команде есть шесть человек, которые были откопированы в четырех экземплярах, и каждый прожил свою собственную жизнь. После, в посмертии, их души объединились, а потом Посредник направил их мне на усиление кадрового состава. И никто из них не страдает ни от разделения, ни от последующего объединения. Все, что с ними произошло, случилось по Воле Божьей, а с Творцом Всего Сущего не спорят, ибо Он ничего не делает просто так и всегда поступает в соответствии со своим благим замыслом.
— Хорошо, товарищ Серегин, — ответил капитан третьего ранга Лазарев, — я последую вашему совету. А теперь скажите, вы пришли сюда только для того, чтобы сообщить нам эту буквально сногсшибательную новость?
— Нет, — сказал я, — новость я сообщил потому, что все равно пришел к вам по другому делу. Впрочем, оно тоже имеет косвенное отношение к озвученному вопросу, потому что мне с глазу на глаз требуется переговорить с майором Лопатиным.
В воздухе повисла тишина. Майор Лопатин работает здешним главным особистом, и местные руководители просто не понимали, какое у меня к нему может быть дело: где он, а где мои операции между мирами.
— Хорошо, товарищ Серегин, — прервал общее молчание майор, — я с вами сейчас переговорю. Только надеюсь, это ненадолго, ведь в самом скором времени мы сядем за вечернюю трапезу.
И в самом деле, с другой стороны дома через приоткрытые двери были слышны голоса кухонного наряда и те специфические звуки, что обычно сопровождают приготовление еды. Но особенно красноречивы были доносящиеся оттуда запахи.
— Кстати, — встрепенулся Сергей Петрович Грубин, — вы не останетесь на ужин?
— Нет, — ответил я, — не останусь. И не из неуважения к вам, а потому что пришел сюда сразу после плотного завтрака. Извините.
Товарищ Грубин только пожал плечами, мол, его дело было только предложить, а я отвел майора Лопатина в сторону, накрыл нас обоих пологом безмолвия и сказал:
— Значит так, Евгений Николаевич — речь пойдет о вашем родном мире.
— А что с ним не так? — машинально спросил майор.
— С ним все так, — ответил я, — просто у меня появились и возможность, и потребность открыть туда канал. Остальные три искусственных мира, созданные командой Старших Братьев, я уже посетил, остался только ваш. Точнее, не совсем так: сначала я хотел завязать контакты только с миром моей супруги и с верхними уровнями того мира, из которого происходит ваш капитан Гаврилов, а все остальное намеревался оставить на потом. Но во время переговоров с советским руководством в мире капитана Гаврилова, куда я явился на «Неумолимом», вдруг выяснилось, что кланы эйджел пошли на него войной, и их боевой флот находится в месяце полета от тамошней Земли. И тогда, пользуясь этим более чем солидным временным зазором, я бросился открывать и другие искусственные миры, чтобы выяснить, грозит ли и им такая же опасность. Однако времени на длительные танцы с бубнами у меня нет. Хотелось бы знать, где больше вероятность достичь быстрого успеха при первом контакте, в Санкт-Петербурге или Константинополе, и куда, то есть к кому, лучше обратиться.
Майор Лопатин меня внимательно выслушал, потом сказал:
— Вероятность договориться у вас выше в Константинополе. Империя у нас не только слегка забронзовела, но и покрылась патиной. Чтобы добиться желаемого в Санкт-Петербурге, вам придется стучать по столу кулаком, то есть «Неумолимым», до смерти перепугав всю прочую пузатую мелочь. В Константинополе все совсем не так: мы преуспеваем за счет своего ума и разворотливости, а не в силу веса необъятной туши. Если бы мы не обращали в свою пользу любую возможность, то наше государство давно бы прекратило свое существование. Так что, не мудрствуя лукаво, приземляйте свой челнок прямо возле дворца Долмабахче, и с вами сразу начнут разговаривать. Вы только предъявите доказательства своего высокого статуса и имеющихся возможностей, потому что один только статус на хлеб не намажешь. Правитель Югороссии товарищ Москвин — крайне серьезный и компетентный руководитель, не упускающий ни малейшего шанса приумножить мощь и богатство нашего государства.
— Какие доказательства своего статуса и возможностей, по вашему мнению, мне следует предъявить? — усмехнулся я.
— Разумеется, космические, — ответил майор, — ничем таким обыкновенным, даже из вашего двадцать первого века, наших людей не удивить, а вот до космоса у нас руки так и не дошли. Как говорит товарищ Орлов, во всем виновато отсутствие гонки вооружений между сверхдержавами.
— Товарищ Орлов умный человек, — сказал я. — Впрочем, эта истина далеко не бином Ньютона. Зато у вас на высочайшем уровне медицина и биотехнологии. А это на формирующемся сейчас межмировом рынке тоже стоит очень дорого.
— Я думаю, — хмыкнул майор Лопатин, — что этот вопрос следует обсуждать с товарищем Москвиным. А я человек маленький, и к тому же уже давно не югоросс, а аквилонец. Сказать честно, меня даже обрадовало ваше сообщение о том, что «Дмитрий Ономагулос» был откопирован в эту реальность, а не подвергся непосредственному забросу. Свобода в мыслях сразу же образовалась просто необыкновенная. До этого мое аквилонское гражданство было вынужденным шагом, спасением для потерпевшего кораблекрушение, зато теперь это мой свободный выбор.
— Очень приятно это слышать, — произнес я, пожимая ему руку. — И спасибо за помощь. Пожалуй, вам уже пора на ужин, а мне бежать по делам дальше. Желаю всего наилучшего!
17 августа 1856 года, 10:15 мск, околоземное космическое пространство, линкор планетарного подавления «Неумолимый», императорские апартаменты
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи
Перевести «Неумолимый» в мир выигранной нами Крымской войны было делом одного распоряжения. Я через портрет предупредил императора Александра Николаевича о предстоящем визите на борту своей главной ударной силы. Мол, не надо пугаться, мои дела в этом мире никак не связаны с местной обстановкой, и вообще все это ненадолго: вот только открою портал в один из еще неисследованных миров, и покину местное околоземное пространство. Впрочем, недоброжелатели России, коих в Европе еще осталось предостаточно, получили возможность поднять головы, посмотреть на небо и осознать, насколько они смертны. Однако это для меня далеко не главная задача, а всего лишь возможный попутный результат. Этот мир еще слишком неразвит для того, чтобы применять в нем эдакую тяжелую дубину: будет как из пушки даже не по воробьям, а по мухам. Мои наземные войска с любой мыслимой задачей справятся не хуже и с меньшим количеством побочных жертв.
Император всероссийский поинтересовался, может ли он посетить мой линкор с ознакомительной целью. Я ответил, что всегда буду рад его видеть, но этот визит должен будет состояться не через портал, а более естественным путем, и что я пришлю на Дворцовую Площадь за Александром Николаевичем представительский корабль-челнок c истребительным эскортом, и уже на нем тот вознесется ко мне в ближнее околоземное пространство. Так и получилось. Опускающийся перед Зимним Дворцом челнок вызвал необычайный фурор у петербуржцев, которые в своем большинстве знали о крымских событиях понаслышке и из газет.
Император взошел на борт в сопровождении графа Орлова, великой княгини Елены Павловны и супруги со старшими детьми. После пребывания в Тридесятом царстве граф не утратил ни солидности, ни представительности, скинув с плеч только годы истинного возраста, а Елена Павловна после излечения от старости, отказавшись от облика незрелой шестнадцатилетней девушки, превратилась в молодую элегантную женщину примерно двадцати пяти лет. Несмотря на черный цвет вдовьего платья, а может, и благодаря ему, она представляла собой образчик миловидности и собственного достоинства, выгодно оттеняя императрицу Марию Александровну, которую в ее тридцать два года тоже никто бы не назвал дурнушкой. Замыкали компанию старшие сыновья Александра Второго: тринадцатилетний Николай, одиннадцатилетний Александр и девятилетний Владимир.
Встречал я императорскую семью лично, в парадном ангаре прямо у трапа челнока, ибо иное было бы невместно ни для меня, ни для столь высокопоставленных гостей. Поздоровавшись со мной за руку, Александр Николаевич, посмеиваясь, сказал, что если бы он не взял их в эту поездку, то Никса и Сашка никогда бы его не простили, а вот Владимир увязался за ними просто за компанию. Глянув на императорских сыновей Истинным Взглядом, я накинул на нас двоих Полог Безмолвия и сказал, что двое старших у него не без талантов, а вот Володя довольно поверхностный человек, что его, в конце концов, и сгубит, причем вместе с потомством.
Император попросил подробностей, но я ответил, что их не будет.
— Во-первых, — сказал я, — большая часть деталей жизни вашего третьего сына мне попросту неизвестны, и интересоваться ими у меня нет желания. Знаю я лишь конечный результат. Во-вторых, ничего еще не предрешено, просто в будущие жены мальчику надо подбирать умную и добрую девушку с большой душой, а не властолюбивую интриганку — и тогда даже поверхностный человек на своем месте может оказаться довольно неплох. И это единственный совет, какой я могу дать в такой ситуации, потому что поверхностные люди склонны подпадать под влияние своего близкого окружения. Видно, что сейчас Володя весьма близок с Сашкой, и тот тоже не чает души в брате, но в Основном Потоке, после того, как умер император Александр Третий, Великий князь Владимир Александрович оказался в полной власти супруги, в девичестве принцессы Мекленбург-Шверинской, которая вознамерилась посадить на трон одного из собственных сыновей. В итоге ее интриги стали одной из тех причин, по которым монархия в России рухнула без всякой надежды на возрождение. Впрочем, это была совсем другая история, и я надеюсь, что ваш мир не повторит всех ошибок Основного Потока. Времени, чтобы все переиграть и сделать по уму, а не как попало, Всемогущим Господом вам дано более чем достаточно.
Тут прогремел небесный гром, немедленно отбив императору Александру Второму охоту к продолжению разговора на эту тему. Впрочем, мальчишки не обратили на наше шушуканье никакого внимания, потому что в это время рассматривали изображенный на торцевой стене геральдический щит с гербом моей Империи.
— Господин Серегин, это герб Византии? — с детской непосредственностью спросил Никса.
— Нет, молодой человек, — ответил я, — к Византийской империи он имеет только опосредованное отношение, как к государству-предшественнику. Первый Рим находился, собственно, в Риме, второй — в Константинополе, третий — в Москве, а место четвертому — в Галактике. И если Византийскую империю основали выходцы из Рима, и государственным языком в ней до седьмого века была латынь, то галактическую империю во всех альтернативных мирах суждено основать русским. Три таких империи было основано до меня, и я тоже пошел таким же путем, потому что иначе поставленную передо мной задачу решить невозможно. Запомните: в правильно организованной Империи государь-император стоит над всеми партиями и классами, а не только над мужиками, разночинцами и купечеством, и действовать государственная власть тоже должна исключительно в общих интересах, а иначе повсеместно раздастся зубовный скрежет, в умах наступит смута, и тогда рухнет все и сразу.
— А разве есть кто-то, кто может ставить задачи перед всероссийским императором? — набравшись храбрости, спросил самый младший из трех братьев.
— Есть, — ответил я, — и вы все его знаете. Это Всемогущий, Всеведущий и Всеблагий Господь, который желает, чтобы врученное монарху российское государство усиливалось и процветало, чтобы каждый следующий день для всех слоев населения был лучше, чем предшествующий, чтобы враги нас боялись, а друзья уважали. Ваш ПапА полностью соответствует этим требованиям, просто он не всегда знает, что будет правильным, а что нет. А вот любая иная программа вызовет неудовольствие Творца со всеми вытекающими последствиями.
— А что это за последствия? — с интересом спросил Сашка.
— Вам троим о таком знать преждевременно, — ответил я, — ибо в многих знаниях многие печали, а это не для вашего возраста. Вот подрастете настолько, чтобы стать помощниками своему ПапА в его трудах заботах, тогда он и посвятит вас во все тайны.
— Вы, господин Серегин, очень умный человек, — мило улыбнулась мне императрица Мария Александровна. — Я тоже думаю, что детей нужно ограждать от всего страшного и неприятного.
— К сожалению, ваше императорское величество, это не всегда возможно, а по большей части еще и не нужно, — ответил я. — Ограждать детей стоит только от самых страшных и мерзких подробностей, что я и сделал, а, в общем и целом, они должны быть осведомлены об окружающей обстановке. В противном случае в один далеко не прекрасный момент на престол взойдет наивный юноша с домашним воспитанием, при том, что дело ему придется иметь не с домашними болонками, а с хищными дикими волками. На этом давайте оставим эту тему и перейдем к знакомству с моими ближайшими соратниками. В первую очередь позвольте представить вам старший командный состав моего линкора: контр-адмирала Гая Юлия, вице-адмирала Виктора Сергеевича Ларионова, старшего офицера каперанга Тита Павла, главного навигатора кавторанга Викторию Клару и старшего инженер-механика Клима Сервия. За исключением господина Ларионова, происходящего из примерно тех же слоев Мироздания, что и я сам, все остальные старшие командиры являются псевдоличностями неоримского происхождения, а потому не имеют бренных тел, ограничиваясь одними лишь сознаниями, обитающими в недрах главной вычислительно машины линкора. Впрочем, Алексей Федорович с этими псевдоличностями по прошлому посещению моего линкора уже знаком. Тогда они смогли его немало удивить…
Император Александр огладил усы и сказал:
— Мы уже знаем, что вы, господин Серегин без ограничения используете христианскую максиму «нет ни эллина, ни иудея» и сотрудничаете со всяким, без различия происхождения, кто испытывает к вам взаимное стремление. К тому же граф Орлов и в самом деле рассказывал мне о своем прошлом посещении вашего линкора, в том числе и о том, что Господь самолично признал за ними наличие души. Мы тоже рады столь неординарному знакомству, только хотели бы знать, каким образом получаются такие вот псевдоличности…
— В далеком будущем, — ответил я, — с сознания людей научились снимать ментограммы — это нечто вроде дагеротипий, но только изображающих не тело, а душу. Потом несколько десятков, а то и сотен однородных, то есть снятых с офицеров одной специализации, ментограмм пропускали через программу синтеза, которая отбрасывала индивидуальные особенности личности и суммировала профессиональные навыки. По замыслу тех, кто задумал такую комбинацию, в результате этих манипуляций должны были получиться идеальные нерассуждающие служаки, готовые без сомнений выполнить любой приказ начальства, даже если он будет означать их самоубийство. Однако у опытных офицеров с большим сроком службы (а иные ментограммы для создания псевдоличностей не брали) профессиональные навыки оказались плотно переплетены с личностными характеристиками, только их синтез проходил не по программе, а в процессе естественного вызревания псевдоличности. Вот, в общем-то, и весь рассказ о том, как яйцеголовые умники в очередной раз попытались перехитрить Творца, но, как всегда, остались в дураках.
— Мы видим в вас истинный императорский потенциал первого ранга, — сказал Гай Юлий, обращаясь к Александру Николаевичу. — Такие добрые государи, как вы, всегда сдают Империю преемнику в лучшем состоянии, чем получили ее от предшественника. И это все, что мы вам можем сказать.
— Этого достаточно, господа, — коротко ответил Император Всероссийский на чем процедура его знакомства с псевдоличностями была закончена.
Далее я представил ему других своих соратников (не столь выдающихся, поскольку состояли они из плоти и крови), а также провел быструю экскурсию по кораблю. Делалось это не столько ради самого Александра Николаевича, сколько ради двух его старших сыновей, чтобы у тех появились новые жизненные идеалы. Их отец уже взрослый человек, которого не изменишь, а вот мальчики пребывают в том возрасте, когда психика еще пластична и способна на значительные изменения. Правда, когда царское семейство после торжественного обеда в свою честь отбывало к себе в Санкт-Петербург, я чувствовал себя так, будто самолично разгрузил вагон с цементом. Но, думаю, оно того стоило.
Час спустя, там же
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи
Немного переведя дух после визита Александра Николаевича, я собрал магическую пятерку в главном командном центре. На этот раз Колдуну пришлось попотеть, потому что канал, ведущий в нужный нам мир, был довольно извилистым, поскольку расстояние до точки ветвления составляло двадцать один год, а потом около ста пятидесяти лет вдоль новой последовательности. Но он справился, и «Неумолимый» нырнул в ближнее околоземное космическое пространство нового мира.
Проведя ориентировку на местности, мы выяснили, что находимся на ночной половине над южной частью Восточной Сибири. Вон Енисей, вон Лена, вон Амур, а вон те яркие световые кляксы в разрывах облачного покрова и есть города и поселки вдоль Великого Транссибирского Пути. Во избежание негативных нюансов в виде испуга населения или даже откровенной паники я распорядился включить систему маскировки, чтобы «Неумолимый» притворился небольшой космической тучкой, черной на черном фоне неба. Для наблюдателей там, внизу, загоревшаяся вдруг в небесах ярчайшая звезда мигнула и погасла. Вряд ли нас вообще успел кто-нибудь заметить.
Взяв курс на запад, мы начали сканировать радиодиапазон с целью выявить мощные радиостанции круглосуточного вещания и уже по ним определить дату и время. Впрочем, пока мы там возились, Виктория-Клара просканировала пространство местной солнечной системы, обнаружила все планеты, от Меркурия до Нептуна включительно, сопоставила их положение с данными своей лоции и выдала, что за бортом пятнадцатое сентября две тысячи семнадцатого года, два часа ночи по Москве плюс-минус пятнадцать минут. И только потом удалось поймать радиостанцию «Голос Югороссии», которая подтвердила астрономические данные и свела зазор точности в определении времени до нуля. В Константинополе около часа ночи, и делать там в такое время совершенно нечего, а потому, пока облетаем планету примерно по сорок пятой параллели северного полушария, наблюдаем за жизнью внизу, улыбаемся и мысленно машем местным.
Первый вывод, какой удалось сделать: мир этот очень нетороплив. Гражданское авиасообщение практически отсутствует, на суше бал правят скоростные железные дороги, а в море грузопассажирские суда, в значительной части даже парусные огромные многомачтовые винджаммеры, рассекающие океаны. Видели мы несколько таких красавцев и в Атлантике, и на Тихом океане: ход не менее шестнадцати узлов и вместимость в двадцать-тридцать тысяч контейнеров. С учетом того, что ветер над морскими волнами дует абсолютно бесплатно, себестоимость трансокеанских перевозок должна стремиться к нулю. Впрочем, и дизельных контейнеровозов, вроде уже известного нам «Дмитрия Ономагулоса», на морях тоже предостаточно. Огромные грузопассажирские парусники (чем крупнее такой корабль, тем быстрее) крайне неуютно себя чувствуют во внутренних местных морях и проливах, поэтому ходят от одного глубоководного океанского порта до другого. По маршруту из Одессы в Новый Орлеан через Константинополь, Пирей, Кадис и Порт-Гуантанамо такую лайбу не пошлешь, да и большой объем трюмов не всегда выгоден. А ведь, кроме грузовых, есть и чисто пассажирские линии, на которых работают паротурбинные скоростные лайнеры, на маршруте поддерживающие скорость выше тридцати узлов.
Кроме того, нам не удалось обнаружить как эмиссии ядерных реакторов (на атомную энергию этот мир тоже забил), так и дымящих вполнеба угольных электростанций, выбрасывающих в атмосферу не только углекислый газ с водяным паром, но и золу вкупе с различными оксидами серы. На стационарных объектах в топках сгорает только относительно экологически чистый природный газ, а жидкое топливо, как нам уже известно, предназначено только для морского и наземного транспорта, и немного для авиации. А еще тут чрезвычайно развита гидро- и ветряная энергетика. Каскады электростанций, как и леса ветряков на всяких неудобных для прочей деятельности землях в этом мире самое обычное дело. При этом плотность населения довольно высокая, а проживает оно по большей части не в мегаполисах, а в сельской местности и мелких городках. Там, где под нами отсутствовал облачный покров, густая, будто кровеносные капилляры, сеть асфальтированных и бетонированных дорог местного значения просматривается из космоса совершенно отчетливо.
Одним словом, впечатление неоднозначное. Вся эта наблюдаемая нами лепота достигнута за счет резкого снижения скорости развития. Если оставить эту цивилизацию в покое, то на четвертый уровень она не перейдет никогда, не говоря уже о пятом. Чем-то все это напоминает мир Мизогинистов, только без окутывающей все внизу черной некротической ауры. Перестарались товарищи Самые Старшие Братья, низводя и курощая врагов России, но ругать их я за это не буду…
Мир Югороссии, 15 сентября 2017 года, Константинополь, резиденция югоросского правительства дворец Долмабахче
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи
На Константинополь мы свалились внезапно, как горячий снег на голову. Только что не было ничего в ярко-синем утреннем небе, прошла минута — и вот мы уже здесь, здравствуйте. Четверка истребителей «Стилет» осталась в небе нарезать бесшумные круги над Константинополем, а малый представительский челнок, показав красные звезды на крыльях, снизился над набережной перед дворцом Долмабахче. При этом носовая часть и середина корпуса зависли над водной гладью залива Босфор, и только корма с десантным люком оказались над сушей. Мы с Коброй сошли на землю нового мира по опустившейся аппарели, после чего доставивший нас аппарат подпрыгнул и завис в воздухе, демонстрируя местным крутость и непревзойденную техническую продвинутость. Представляю, что по поводу всего могли подумать местные… лишь бы никто не подавился булочкой и не захлебнулся утренним кофе. Главное, что у них не создалось впечатление вооруженного вторжения, ибо два человека на такую процедуру не тянут.
А вот и аборигены — выглядывают из окон дворца, хорошо хоть, на крыльцо парадного входа никто не выбежал. Ан нет, они уже там, просто до крыльца еще надо было успеть добежать. От группы товарищей отделяется человек в чем-то вроде парадного мундира, и с деланной неторопливостью идет к нам навстречу, остальные стоят и просто смотрят, с интересом, но без враждебности. Скорее всего, красные звезды на крыльях нашего челнока говорят этим людям о том, что прибыли свои. Совсем недавно Югороссия отметила сто сороковую годовщину с момента своего основания, и вот очередная версия Старших Братьев наносит им дружественный визит.
Человек в мундире подходит к нам на расстояние пары шагов, останавливается и, приложив ладонь к фуражке, произносит:
— Я заместитель начальника департамента протокола Югоросского министерства иностранных дел Югороссии Антон Иванович Синицын. Позвольте осведомиться, товарищи, кто вы такие и с какой целью прибыли на территорию нашего государства?
Мы с Коброй переглянулись и я, чеканя слова, ответил:
— Я Серегин Сергей Сергеевич, капитан Сил Специального Назначения Главного Разведывательного Управления Генерального Штаба Вооруженных Сил Российской Федерации одного из миров Основного потока, самовластный князь Великой Артании конца шестого века христианской эры, император Четвертой Галактической Империи, метрополия которой находится в одном из параллельных вам единовременных миров, а также Адепт Порядка, бог-полководец священной русской оборонительной войны и Специальный Исполнительный Агент Творца Всего Сущего по вопросам, решаемым путем меча, прибыл к вам на своем флагманском линкоре планетарного подавления для заключения договора о дружбе, союзе и взаимной помощи, чтобы в случае, если ваш мир окажется под угрозой внешнего вторжения, я мог незамедлительно вмешаться и прекратить это безобразие.
— Внешнего вторжения? — с обалдевшим видом переспросил товарищ Синицын. — Но откуда?
— Вестимо, из космоса, — ответил я. — Есть в соседнем галактическом рукаве такая искусственная цивилизация генетически улучшенных дикарей, которая до икоты боится, что однажды обычное человечество вырвется в галактику и отгеноцидит бедных эйджел до основания.
— Но мы не собираемся ничего такого делать, — возразил чиновник Югоросского МИДа, — ни вырываться в Галактику, ни тем более геноцидить. Нам и дома неплохо…
— Вот это-то и плохо в вашем сонном царстве, товарищ Синицын, — вздохнул я. — Тех, кто сидит смирно, обычно режут первыми. Параноикам объяснять что-либо бесполезно: если они вбили себе что-то в голову, то будут добиваться этого со всей возможной энергией. Впрочем, вас они, может быть, заметят в последнюю очередь, а вот один из других искусственных миров, основанных товарищами Ларионовым, Бережным, Тамбовцевым и Антоновой, уже находится под их ударом. Обнаружив это, я бросился вскрывать и другие подобные исторические последовательности, чтобы заключить соответствующие оборонительные договоры и установить системы раннего предупреждения о возможном вторжении. Если этого не сделать, то потом может стать безумно больно из-за бездарно упущенных возможностей. Работа у меня такая — ничего не оставлять на волю случая.
— Вы, товарищ Серегин, первый из императоров, который определяет свою деятельность как работу, — слегка улыбнулся мой собеседник. — Мне это даже как-то непривычно слышать.
— Во-первых, — назидательно произнес я, — монарший труд, если делать его настоящим образом, является одним из наиболее сложных и тяжких. Во-вторых, я не только суверенный монарх, имеющий два титульных владения, но и Специальный Исполнительный Агент Творца Всего Сущего, исполняющий поручение от своего Патрона взять вас под вооруженную защиту. В-третьих, мой офицерский долг — защищать русскую цивилизацию, в каком бы из миров она ни находилась. Собственно, этих трех пунктов будет достаточно. Как император, я хотел бы, если эйджел к вам все-таки сунутся, разгромить их флотилию, вынудить к капитуляции, а потом провести побежденных через инверсию и поставить в собственный строй. При всех своих недостатках эйджел просто идеально соблюдают принесенные клятвы, да и работы по специальности у меня для них хоть отбавляй. Как Специальный Исполнительный Агент я обязан выполнить поручение своего Патрона, а как офицер — спасти ваш мир от опасности.
Товарищ Синицын сделал полшага назад, оглядел меня с ног до головы и официальным тоном произнес:
— Я вас понял, товарищ Серегин, но все сказанное вами на две головы превышает мою компетенцию, а потому разговаривать вам следует непосредственно с товарищем Москвиным, я вас к нему провожу. Только скажите, как представить вашу спутницу?
— Эту женщину зовут Ника Константиновна Зайко, — сказал я, — она мой боевой товарищ с позывным Кобра и ближайший соратник, которому я доверяю как самому себе.
— Понятно, товарищ Серегин, — сказал мой собеседник — Следуйте за мной.
Некоторое время спустя, почти там же, кабинет правителя Югороссии Павла Ивановича Москвина
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи
Товарищ Москвин оказался сухощавым старичком такого вида, когда мужчине можно дать и шестьдесят лет, и девяносто. Однако, с учетом побочного действия укрепляющей и направляющей сыворотки, ему могло быть глубоко за сто двадцать. По всем внешним данным, за исключением отсутствия черной некротической ауры, этого человека можно было принять за Кощея Бессмертного. Но это было не так: взгляд его выцветших серых глаз из-под седых бровей был умным, внимательным и, самое главное, живым.
— Здравствуйте, товарищи, — сказал он скрипучим голосом, — меня зовут Иван Павлович Москвин, в Югороссии именно я представляю высшую военную и гражданскую власть. А теперь прошу присаживаться. Товарищ Синицын доложил мне о вашем деле, и теперь хотелось бы выяснить все поподробнее. В первую очередь я хочу знать, что вы можете дать нам и чего хотите взамен.
— Вы, Иван Павлович, неправильно поняли смысл моего предложения, — ответил я. — Вооруженную защиту всему вашему миру я предлагаю потому, что в этом заключается моя работа. Никакой отдельной платы за это не положено ни в шекелях, ни в борзых щенках. Не обсуждается только два пункта: во-первых, все возможные трофеи при отражении нашествия, и в людях, и в материальных ценностях, я забираю себе, во-вторых, любой ваш гражданин, если у него возникнет желание, должен иметь возможность заключить со мной контракт на службу, не имея проблем с законом. Впрочем, все это изложено в тексте самого договора. Вот прочтите, и если все устраивает, то подписывайте. А соглашение о межмировой торговле — это уже следующий этап нашей деятельности.
С этими словами я достал из воздуха два экземпляра договора и протянул собеседнику.
— Интересно это у вас получается, — покачал головой тот, приняв бумаги. — Прямо как у профессионального циркового фокусника-престидижитатора…
— Никаких фокусов тут нет, — отрезал я. — Просто мои возможности гораздо шире, чем у обычных людей. Неудобно же носить с собой чемоданчик с бумагами, поэтому все, что мне нужно, я достаю через мини-портал прямо оттуда, где оно в настоящий момент находится, в данном случае со своего рабочего стола.
Правитель Югороссии внимательно прочитал договор и, отложив бумаги в сторону, со скепсисом сказал:
— Интересно было бы глянуть на этот ваш портал, просто чтобы удостовериться, что вы тот, за кого себя выдаете. А то вид у вас какой-то… слишком обыкновенный.
— Нет ничего проще, — ответил я и открыл портал в свои апартаменты на линкоре, где мои ближайшие соратники ожидали исхода этих переговоров.
Эффект от такого хода, как всегда, оказался сногсшибательным.
— Что это такое? — ошеломленно произнес товарищ Москвин, глядя через портал на обстановку моего переговорного зала на «Неумолимом».
— Это мои апартаменты на линкоре, зал для переговоров, — ответил я. — И, кстати, привет вам от основателей Югороссии. Вот ваш первый правитель адмирал Ларионов, вон канцлер Тамбовцев, вон министр иностранных дел товарищ Антонова, а вон полковник, а на самом деле генерал-лейтенант Бережной. Свои главные таланты этот человек реализовал не у вас, а в другом мире, где подчиненные ему танковые армады, гремя огнем, сверкая блеском стали, вдавили в землю людоедский Рейх господина Гитлера. А вы тут о таком и не слышали, наверное?
— Да, не слышали… — оторопело признался товарищ Москвин, сличая моих соратников с их же портретами на стене его кабинета. — Но как же такое может быть, что давно умершие люди вдруг оказываются в числе ваших соратников?
— Исключительно по соизволению Господнему, — заверил я собеседника. — Ведь я его Специальный Исполнительный Агент, и все прочее, включая императорский титул, идет у меня как дополнение к этой должности. Когда мне потребовалось кадровое усиление, Творец Всего Сущего изъял из посмертия предыдущее поколение своих агентов, каждый из которых нес в себе опыт четырех миров, после чего передал их мне. Обыкновенное чудо, так сказать.
— Да уж, и вправду чудо, — согласился мой собеседник, — и совсем даже не обыкновенное, а экстраординарное.
— А у меня и задачи все экстраординарные, — парировал я. — То, что я должен сделать в вашем мире — не более чем рутинная операция подстраховки, подстилание соломки на тот случай, если придется падать, то есть отбивать нашествие эйджел. В Основном Потоке девяностых-нулевых годов дела обстоят гораздо хуже. Там я должен буду сражаться и побеждать, не имея опоры в лице местного русского государства, потому что там оно деморализовано и недееспособно. Потом станет легче, но до тех уровней мне надо еще добраться: пока я не выполню текущего задания, возможность приступить к следующему так и не появится.
— А кто такие эйджел? — сменил тему разговора товарищ Москвин. — И насколько их следует опасаться?
Вместо ответа я подозвал к краю портала госпожу Тулан, Риоле Лан и Чену Фемо.
— Вот, — сказал я, — типичные представительницы расы эйджел. Темная госпожа Тулан, бывшая матрона расформированного мной клана Хищные Цветы, социоинженер чистокровная светлая эйджел Риоле Лан и инженер-полковник гибридная серая эйджел Чена Фемо. Темные летают по Галактике в своих кораблях, по одному на клан, или занимаются промышленным производством на непригодных для жизни планетах. Светлые в своих гнездах на поверхности терраформированных планет ведут исследования и обеспечивают выращивание продовольствия, а серые обладают просто выдающимися способностями к инженерно-техническим видам деятельность. Только данные представительницы этой расы уже вполне цивилизованные, ибо принесли мне все положенные клятвы, а потому бояться их не надо. Опасаться следует диких эйджел, которые живут у себя в соседнем галактическом рукаве сообществом независимых кланов, не знают, что такое государство, и, в свою очередь, боятся, что в один далеко не прекрасный для них момент человечество разовьется настолько, что сможет выйти в Галактику и уничтожить всех эйджел до единой. С целью исследовать этот феномен эта раса уже несколько тысяч лет содержит у себя на планетах колонизаты, населенные представителями разных человеческих народов. И результаты наблюдений за подконтрольными им людскими сообществами не добавляют матронам эйджел ни малейшего оптимизма.
— Да, — подтвердила Риоле Лан, — вы, хумансы, ужасные, кровожадные и непостижимые. Среди вас то и дело появляются гении, которые движут вперед ваше общество, а мы вот уже сто тысяч лет топчемся на месте, оставаясь точно такими же, какими нас создали Древние. Если вы в своих войнах без всякой пощады истребляете себе подобных, то что же станет с нами, когда вы сумеете вырваться в Галактику? И только знакомство с господином Серегиным изменило наше мнение обо всей вашей расе, потому что он не истребляет побежденных, а принимает их в состав своего Великого клана Империя. Когда он победил клан Хищные цветы, то не была убита ни одна эйджел, даже несмышленые, а потому бесполезные детеныши. Обычно они бывают исключительно заботой своих матерей, но в новом клане их отдали в специальное заведение для детенышей под названием школа, чтобы эти малые выросли полезными членами общества, а не космическими дикарями. Он говорит, что детеныши — это его будущее, и это крайне удивительно для хуманса, ведь в силу вашей малой продолжительности жизни вы обычно существуете одним днем.
— Вы напрасно удивляетесь, уважаемая Риоле Лан, — сдержанно улыбнулся товарищ Москвин, сразу ставший похожим на доброго дедушку, — в аналогичной ситуации мы поступили бы точно так же. Дети, вне зависимости от их национальной принадлежности, и в самом деле являются будущим страны, и на их образование и воспитание не стоит жалеть никаких усилий. Только скажите, почему молчит темная госпожа Тулан, быть может, ей что-то не нравится?
— А о чем тут говорить? — отрезала бывшая матрона клана Хищные Цветы. — Я признала свои ошибки, выучила новый код, и теперь служу Великому клану Империя. И вообще, мы, темные, не большие любительницы разговаривать разговоры. Если хотите этого занятия, идите к светлым, они с удовольствием будут заниматься с вами разговорами хоть целые циклы напролет.
— Мы, серые, — сказала Чена Фемо, — тоже не великие любительницы говорить, но я скажу…Раньше, до того как клан, которому я служила, был разгромлен обожаемым господином Серегиным, нас, серых, никогда не принимали ни в темные, ни в светлые кланы, а потому мы были живым имуществом и выполняли свои обязанности в ошейниках принуждения. Но господин Серегин сломал этот гадкий обычай, принял всех освобожденных серых в свой Великий клан Империя, а потому теперь он наш Спаситель. Там, куда он приходит, все униженные и оскорбленные получают свободу, а зло бывает наказано иногда насмерть, и иногда не очень. Господин Серегин никогда не убивает тех, кто не ведает, что творит мерзость, однако, если кто-то знает правильные установления, но делает все наоборот, он вбивает в прах так, что снаружи не видно даже ушей.
— Вы очень хорошо сказали, — заметил правитель Югороссии, — подобрали самые правильные слова в пользу договора, предложенного нам товарищем Серегиным. С теми, кто воспринимает других людей в качестве живого имущества, у нас и в самом деле не может быть не только никаких соглашений, но и обычного мира. В общем и целом я на него согласен, но не хотелось бы принимать скоропалительных решений, а еще у Югороссии есть обязательства перед Российской империей о том, что все наши внешнеполитические решения должны быть взаимно согласованы и увязаны. Кроме того, в вашем договоре ничего не сказано по поводу торговых связей между нашими государствами. Поэтому я направлю к вам специальным и полномочным послом товарища Синицына, чтобы он посмотрел на ваше общество изнутри, и немедленно извещу о начале переговоров государя-императора Николая Михайловича. Согласны вы, товарищ Серегин, на такой итог нашей первой встречи?
Я подумал, что в такой ситуации излишняя напористость может только испортить дело, и согласился. Тут карты в руки стоит отдать товарищу Антоновой — она эту Югороссию вместе с другими Старшими Братьями породила, она пусть с ней и разбирается. А мне надо готовиться к проникновению в двойные миры с техногенными и вторичными порталами. Это дело тоже не терпит отлагательств.
5 апреля 1942 года, 02:15 мск, околоземное космическое пространство, линкор планетарного подавления «Неумолимый», императорские апартаменты
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи
Мир, основание которому было положено отдельной командой Старших Братьев, работавшей на императрицу Ольгу Александровну, я отодвинул в самый конец списка. Все же двойные миры вызывали у меня больший интерес, да и с товарищами из Галактической империи тоже надо было посоветоваться, прежде чем планировать операцию против флота вторжения эйджел в мире товарища Гордеева. Все-таки разведывательно-ударный рейдер — это не дальний транспорт снабжения, и люди на нем должны служить отчаянной храбрости и лихости. И как раз с этого мира я и решил начать, альтернативные товарищи Путины от меня никуда не убегут, а вот со специалистами по галактическим войнам посоветоваться требуется непременно. А если до их легкого крейсера докопается вся цивилизация эйджел, то я приду и вправлю нахалкам мозги, ибо бросать своих в опасности для меня немыслимо.
Впрочем, в каких-либо особенных предварительных обсуждениях не было никакого смысла, ибо, за исключением факта участия галактического крейсера в Великой Отечественной Войне, мы не знали о том мире ровным счетом ничего. Поступать в данном случае следовало по заветам милейшего Бони — то есть сначала действовать, и только потом думать.
Мир «Полярного Лиса», 5 апреля 1942 года, 02:15 мск, околоземное космическое пространство, линкор планетарного подавления «Неумолимый», главный командный центр
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи
Это было как прыжок с обрыва в холодную воду: раз — и мы уже там. Виктория Клара доложила, что астрономически мы остались там же, где и были, и только чужие позывные орбитальной сканирующей сети говорили, что прыжок прошел успешно, и мир за бортом уже другой. Луций Спурий предложил сломать коды местных сателлитов и начать получать с них информацию, но я ему запретил. С детства ненавижу трогать без спроса чужие игрушки.
А вот и он, ленинградский почтальон, то есть разведывательно-ударный крейсер русской галактической империи, основанной Владимиром Шевцовым, и рядом с ним корабль темных эйджел типа «Корсар» — вестимо, трофей. Луций Спурий по направленному лучу посылает на крейсер сигнал «Я ДРУГ», после чего передает позывные «Неумолимого». А в ответ тишина: скорее всего, искин не имеет инструкций на подобный случай, и сейчас в главный командный центр срочно вызывают командира, что особенно интересно, если по корабельному времени сейчас ночь, и Первый После Бога изволил почивать.
Псевдоличности, которые никогда не спят, имеют в отношении этой задержки несколько скептическое мнение, но я, как никто другой, понимаю живых людей из плоти и крови. Ничего, товарищи, мы никуда не спешим. «Неумолимый» уравнивает скорости и идет с крейсером параллельным курсом на некотором отдалении. Энергетическая установка у крейсера не такая мощная, как у линкора планетарного подавления, а потому зависать неподвижно в гравитационном поле он не может. Да это ему и не надо. В отличие от хорошо защищенного «Неумолимого», выжигающего вражеские укрепления, игнорируя ответный огонь с поверхности, легкий крейсер наносит удар на пролете мимо цели, после чего стремительно покидает окрестности вражеской планеты. Приемистость на разгон у него должна быть просто великолепная. Ну что же, улыбаемся и машем. И кстати, есть еще одна идея…
— Капитан третьего ранга Луций Спурий, приказываю в промежутках между позывными транслировать на крейсер запись песни «Священная война», — скомандовал я. — Исполняйте.
Тогда же и почти там же, разведывательно-ударный крейсер «Полярный Лис»
Все самое интересное, как правило, случается внезапно. В тот момент, когда в околоземном пространстве неизвестно откуда вынырнул неизвестный корабль, всеми типами детекторов определявшийся как систершип «Несокрушимого», по корабельному времени «Полярного Лиса» и в самом деле была глубокая ночь. В связи с отсутствие в ближайшем космосе каких-либо угроз корабль находился на положении «в базе» и вахту в ночное время нес только искин Ипатий, не имеющий права принимать самостоятельные решения. Ну кто мог заранее предположить, что чужак появится прямо на низкой орбите, ведь даже самым совершенным имперским кораблям для совершения прыжка необходимо удаляться от источника гравитации на два-три планетарных диаметра. Кроме того, при выходе неизвестного линкора из подпространства не было обнаружено гравитационного всплеска. А это невозможно, особенно для громилы массой в три с половиной миллиона тонн.
К тому моменту, когда в главный командный центр быстро вошел капитан первого ранга Малинин, Ипатий был уже переполнен противоречивыми сведениями. Выслушав рапорт искина, командир начал просматривать данные объективного контроля, и как раз за этим занятием его застала главный тактик Ватила Бе, и только потом прибыл весь прочий командный состав «Полярного Лиса».
— Ну что скажете, товарищи? — спросил каперанг Малинин, запуская процедуру обсуждения на Военном Совете. — Галиматья какая-то получается. Во-первых, благополучный выход из подпространственного прыжка прямо на низкой орбите вокруг планеты, да еще и без гравитационного всплеска, чего не может быть никогда. Во-вторых, этот корабль явно является систершипом «Несокрушимого», но его позывные отсутствуют в реестре неоримского космического флота, а код государственной принадлежности не говорит нам ровным счетом ничего. В третьих, наш таинственный незнакомец, непонятно с чего, как заведенный сигналит нам «Я ДРУГ». Не понимаю, с чего бы появилась такая пылкая любовь.
— Вооружение у этого линкора убрано под броню «по-походному», а защитные поля функционируют в противометеоритном режиме, — заметила Ватила Бе. — Исходя из этих данных, я не думаю, что он намерен на нас напасть.
— А я думаю, — сказал первый офицер Жерар Антон, — что нам следует ответить этому незнакомцу своими позывными, а потом очень вежливо спросить, какого черта ему здесь надо. Иначе гадать можно до бесконечности, и так и не получить ответа ни на один вопрос. Уж неоримские военные коды этот линкор понимать должен.
— Неоримские коды этот линкор, разумеется, понимает, — пояснил Ипатий. — Однако без прямого указания командира я не имею права выходить с ним на связь.
— Разумеется, решает командир, а я всего лишь высказал свою точку зрения, — ответил Ипатию Жерар Антон.
— Вот, — хмыкнула главный навигатор Ванесса Олина, — жили, не тужили, строили планы, и вдруг на наши головы падает то, что способно испортить любую прическу.
— В первую очередь, — сказала Малинче Евксина, — необходимо немедленно поставить в известность товарища императора, потому что этот человек очень не любит, когда от него что-то скрывают или недоговаривают. Мы, конечно, не собираемся идти этим скользким путем, но через некоторое время задержка станет просто неприличной. Кроме всего прочего, именно товарищ Сталин может принять решение, выходить нам на связь с этим линкором или нет. С этим вопросом тоже нельзя тянуть до бесконечности.
— Спасибо за совет, товарищ Малинче, — поблагодарил старшего социоинженера каперанг Малинин. — Так и делаем.
Он подошел к терминалу планетарной связи, положил на идентифицирующую панель левую руку со специальным перстнем-печаткой, подтверждающим его полномочия, одновременно правой набрав код императорской резиденции, то есть Ближней Дачи в Кунцево. Убедившись в наличии у вызывающего абонента соответствующих полномочий, терминал послал сигнал вызова. Соединение, как это ни удивительно, состоялось практически сразу. Товарищ Сталин по жизни был еще той совой, и спать обычно ложился уже под утро. Экран терминала осветился, и на нем появилось изображение Вождя Народов.
— Алло, товарищ Малинин, — сказал тот с грузинским акцентом, — я вас слушаю.
Командир «Полярного Лиса» быстро и четко, без лишних слов, доложил обстановку, после чего запросил разрешение на контакт с чужаком.
— Так значит, этот линкор нам не враждебный? — переспросил главный жилец дачи в Кунцево.
— Так точно, товарищ Сталин, — ответил каперанг Малинин, подумал и добавил: — Точнее, он не проявляет враждебности, а это немного разные вещи.
— Ну, хорошо, — усмехнулся в пышные усы Отец Народов, — раз этот линкор не проявляет к нам враждебности, я поручаю вам вступить в переговоры с его командованием и выяснить, для чего он сюда явился. Выполняйте, товарищ Малинин, и как все выяснится, немедленно осведомите меня об этом деле. Желаю вам всего наилучшего.
Однако, едва товарищ Сталин разорвал связь, поступил доклад от старшего сигнальщика Видала Горма:
— Товарищ командир, вместе со своими позывными линкор начал транслировать на нас направленным лучом песню «Священная война».
— Нет, товарищи, — покачал головой комиссар Щукин, — это кто угодно, но только не ваши неоримляне, ибо тем об этой песне знать неоткуда. Точнее, даже не так: это кто-то из наших, возможно, прошедший эту войну в ее исходном варианте…
— Подтверждаю предположение комиссара Щукина, — произнес искин Ипатий. — По моим расчетам, его истинность приближается к девяноста восьми процентам.
— Ипатий, — торжественно произнес каперанг Малинин, — приказываю тебе передать на линкор наши позывные и установить с ним прямой контакт. Как там, кстати, его название?
— «Неумолимый», товарищ командир, — ответил искин. — Линкор явно неоримской постройки, систершип «Несокрушимого», но это еще ничего не значит, как и то, что на момент отбытия «Несокрушимого» из реальности Неоримской империи такой корабль в списках флота не значился. Возможно, в то время он еще находился на стапелях или только был намечен к постройке. Искин Ипатий свой доклад закончил.
Тогда же и почти там же, линкор планетарного подавления «Неумолимый», главный командный центр
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи
Когда на крейсер начала транслироваться «Священная Война», там вдруг все резко ожили и забегали. Не успел Луций Спурий проиграть эту песню во второй раз, как в ответном послании к нам пришли позывные крейсера, назвавшегося «Полярным Лисом», а также предложение установить прямую аудиовидеосвязь, чтобы начальствующие лица могли пообщаться напрямую. Как говорится, лед тронулся. Давно бы так.
Связисты Луций Спурий и его коллега с той стороны Видал Горм все сделали быстро и качественно, и вот я уже вижу перед собой командира крейсера капитана первогоранга Василия Андреевича Малинина, настоящего человека из породы седых волков. Харизма из него даже по видеоканалу так и прет. Наверняка вся команда и многие случайные знакомые без ума от этого человека, за спиной которого столпился плотный хуман-эйджеловский конгломерат.
Однако нам пора говорить, и первым это сделал мой визави:
— Здравствуйте, товарищ Серегин. Должен сказать, что вы нас премного удивили, хотя за много лет службы я совершенно перестал испытывать эту эмоцию.
— Здравствуйте, товарищ Малинин, — ответил я. — Должен заметить, что Мироздание само по себе — это вообще удивительное место. Когда путешествуешь по мирам, то волей-неволей, даже несмотря на дела, обращаешь внимание на красоты природы и местные достопримечательности. Вот я тоже считал, что разучился удивляться, но жизнь раз за разом подкидывала мне разные, гм, интересные случаи. Кстати, о вашем существовании я знаю уже где-то десять месяцев, но лишь сейчас мне разрешили прийти к вам и познакомиться, потому что для того настало время.
— Что вы имеете в виду под путешествием между мирами? — спросил командир «Полярного Лиса». — Наверное, как и мы, полеты между разными звездными системами?
— Отнюдь нет, — ответил я. — Путешествиями между мирами я называю переходы между альтернативными реальностями, одни из которых расположены относительно вас в прошлом по временной шкале, а другие — в будущем. Вот я и иду от прошлых миров к будущим, выправляя исторические перекосы и предотвращая различные трагедии. На данный момент мною было открыто двадцать таких реальностей, ваш мир по счету двадцать первый. Насколько мне известно, вы тоже испытали такое перемещение, только произошло оно не по вашему собственному желанию, а по воле Творца Всего Сущего, которого ваши темноэйджеловские согражданки называют Великим Духом Вселенной. Переместившись в этот мир, ваш крейсер стал весомым инструментом для выправления перекошенной истории, и тем самым многократно оправдал свое предназначение.
— А вы, значит, способны перемещаться между такими реальностями произвольно, по собственному желанию? — с потрясенным видом спросил меня каперанг Малинин, которому на мгновение изменило его непревзойденное командирское самообладание.
— Могу, — коротко ответил я. — Собственно, в этом и заключается моя служба: ходить между мирами и делать их лучше, чище и добрее, зачастую отменяя гекатомбы ненужных жертв. Я вижу, что в этом мире вы сделали то же самое: переиграли войну с минимальными потерями для обеих сторон и сделали послевоенный мир гораздо лучше довоенного, причем для всех, а не только для одной исключительной нации.
— А как же ваш линкор — неужели вы нашли его в одном из миров далекого прошлого? — спросил командир «Полярного Лиса».
— Мир, в котором мы его нашли, принадлежал к далекому-далекому будущему чужой для нас исторической ветви, — ответил я. — А вот межмировой канал в него открывался из мира шестого века христианской эры, расположенного ниже точки ветвления. Однако после того, как «Неумолимый» покинул родную реальность, возможность снова попасть в нее исчезла навсегда, ибо одним из концов канала был сам «Неумолимый», точнее, его команда из псевдоличностей.
— А что такое псевдоличности? — почти машинально спросил мой собеседник.
Люди из его команды, собравшиеся в командном центре крейсера, внимали нашему разговору с напряженным молчанием, ибо в моем рассказе откровение следовало за откровением.
— Псевдоличности — это такая технология отдаленного неоримского будущего, пришедшая на смену искинам, — ответил я. — Несколько сотен ментограмм одинаковой профессиональной ориентации и квалификации прогоняют через программу синтеза, отбрасывая личностные составляющие и усиливая профессиональные качества. В результате должен был получиться этакий дух из машины, компьютерный манкурт, готовый без рассуждений выполнить любой, даже самоубийственный, приказ. На каждую штатную единицу старшего офицера, в том числе на казначея и врача, приходится по одной псевдоличности, которые никогда не спят, не едят, зато всегда готовы к труду и обороне. И без живой команды на борту «Неумолимый» способен эффективно действовать в боевых условиях, чего нельзя сказать о кораблях под управлением искинов. Однако и нерассуждающие манкурты из псевдоличностей тоже не получились. Их создатели были вынуждены оставить им возможность саморазвития, ибо в противном случае их творения не могли бы собирать и накапливать боевой опыт. Но развитие бывает не только профессиональным: видимо, личностные составляющие были удалены с ментограмм не до конца, а потому прошли свой синтез и превратили программу в создание, которое мыслит, а следовательно, существует. Псевдоличности — это такие же люди, как и мы с вами, только у них отсутствуют бренные тела. И в моем Воинском Единстве они занимают положение ничуть не хуже и не лучше, чем обычные люди, остроухие, деммы и эйджел.
Истинным Взглядом было видно, что товарищ Малинин отчаянно хочет спросить, кто такие остроухие и деммы, но понимает, что тогда первая беседа рискует затянуться почти до бесконечности, а ведь он еще не задал мне главного вопроса.
И вот командир «Полярного Лиса» решился и спросил:
— Товарищ Серегин, скажите, с какой целью вы, такой могущественный и многоопытный, явились в наш мир, который не надо делать лучше, чище и добрее, потому что мы с этим мы справились сами?
— Мой визит носит исключительно ознакомительную и дипломатическую цель, — ответил я. — Для меня вы выглядите как потенциальные соседи с фланга, не нуждающиеся ни в опеке, ни во вразумлении. Ну а если на вашу новорожденную Советскую Галактическую Империю вдруг наедет вся цивилизация кланов эйджел, то я явлюсь сюда с «Неумолимым» и в корне пресеку это безобразие. Такое положено мне по должности. Но говорить об этом детально стоит уже очно за столом переговоров, а не по видеосвязи. Так и доложите товарищу Сталину.
— Хорошо, мы вас поняли, — сказал каперанг Малинин. — Мы доложим итоги этого разговора товарищу Верховному главнокомандующему, а потом снова выйдем с вами на связь. До свиданья, товарищ Серегин…
— До свиданья, товарищ Малинин, — ответил я и разорвал контакт, так сказать, до особого распоряжения.
Мир «Полярного Лиса», 5 апреля 1942 года, 04:35 мск, ближнее Подмосковье, дача в Кунцево, кабинет Верховного главнокомандующего
Получив от каперанга Малинина исчерпывающий доклад о первичных переговорах с неким товарищем Серегиным, профессиональным путешественником между различными мирами, товарищ Сталин призадумался. Сказать честно, ничего подобного он не ожидал, ибо галактическая наука считала подобные явления невозможными. Но вот нашелся некто, взявший на себя труд объяснить высокоученым мужам, насколько они неправы. По мнению каперанга Малинина, товарищ Серегин похож на первого галактического императора Шевцова как отражение в зеркале, и в то же время сильно отличается, поскольку действует не под давлением обстоятельств, а ориентируясь на собственные, пока непонятные, интересы.
Больше всего товарища Сталина смутило предложение пришельца взять их мир под свою защиту. Само по себе это было неплохо, ибо фактор существование цивилизации кланов эйджел изрядно беспокоил советского вождя, однако защита должна подразумевать контроль и даже доминирование над тем, кто в ней нуждается, хотя товарищ Серегин утверждает обратное, настаивая, что отношения между защитником и подзащитным будут равноправными. Но ведь так не бывает. Принимая помощь со стороны, следует быть готовым расплачиваться за нее ограничением своих прав и свобод или же самым беспардонным разграблением материальных ценностей и финансов. На этом, кстати, погорел последний император из рода Романовых, поверивший в добрые намерения Антанты, потеряв из-за этой ошибки все, вместе с собственной головой.
И в то же время товарищ Сталин сомневался, если можно так сказать, в собственных сомнениях. Уж больно непонятной и загадочной личностью получается пришелец из другого мира, прогуливающийся по мирам как между комнатами собственного дома. Прежде чем составлять о нем хоть какое-то мнение, следует взглянуть на этого человека собственными глазами. Но никого иного, даже Лаврентия, в известность об этом контакте ставить не надо. По крайней мере, пока.
Приняв это решение, Отец Народов связался с товарищем Малининым и распорядился начать предварительные переговоры по поводу организации его встречи с товарищем Серегиным, желательно прямо тут, на даче в Кунцево, после чего лег спать. Поздно уже, то есть совсем рано.
Тогда же, околоземное космическое пространство, линкор планетарного подавления «Неумолимый», императорские апартаменты
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи
Второй сеанс связи с каперангом Малининым состоялся через полтора часа после первого, и проводил я его не из командного центра, а из собственных апартаментов. Как оказалось, товарищ Сталин поручил командиру «Полярного Лиса» согласовать условия моей встречи с ним в Кунцево, чтобы мы с глазу на глаз могли обсудить все скользкие и одновременно острые вопросы нашего будущего сотрудничества. Мол, именно товарищ Сталин принимает тут все самые главные решения, а каперанг Малинин — не более чем доверенный исполнитель. Только состоится этот саммит не ранее полудня по московскому времени, поскольку товарищ император ушел отдыхать и приказал его не беспокоить.
Я немного подумал, и ответил, что согласен, но есть нюансы. О Галактической империи, основанной товарищем Шевцовым, и о Советском Союзе времен сорок первого года я знаю много, если не все, а вот команда «Полярного Лиса» и товарищ Сталин не имеют обо мне и о моем Воинском Единстве почти никакого представления. Такое положение требуется немедленно исправить, и для ознакомления с существующей действительностью, пока товарищ Сталин спит, я предлагаю каперангу Малинину направить ко мне на «Неумолимый» делегацию в составе трех-четырех человек по его выбору. Чем больше они узнают обо мне и моей деятельности, тем проще и легче пройдут переговоры в Кунцево.
Командир «Полярного Лиса» подумал и согласился, что незнание опасно в силу самой своей сути, когда отсутствие информации восполняется вымыслами и домыслами, после чего сказал, что отправит на «Неумолимый» малый челнок с делегацией. Ее состав: первый офицер крейсера капитан второго ранга Жерар Антон с Франконии, главный тактик капитан второго ранга темная эйджел-полукровка Ватила Бе, старший социоинженер светлая эйджел-полукровка Малинче Евксина и полномочный представитель товарища Сталина на крейсере бригадный комиссар Евгений Щукин. Меня такой состав вполне устроил, о чем я и сообщил своему визави, добавив, что пилотов челноков, двух темных эйджел-полукровок, у меня ждет отдельнаякультурная программа с моими пилотами и пилотессами авиакрыла линкора. Происхождение у моих злобных девочек самое разное, но для меня они все эталонно свои. На этом сеанс связи закончился, каперанг Малинин отправился строить подчиненных, а я, передав оповещение по внутренней связи Воинского Единства, не особо даже торопясь, отправился в парадный ангар, куда должна прибыть советская делегация.
Примерно сорок минут спустя, околоземное космическое пространство, линкор планетарного подавления «Неумолимый», парадный ангар для приема официальных делегаций
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи
В общем и среднем челнок с «Полярного Лиса» был похож на такие же малые челноки с «Неумолимого» как родной брат, и даже навигационная сеть ближнего привода без каких-либо проблем вступила в контакт с аппаратурой для автоматической посадки прибывающего челнока, что немало удивило его пилотов, точнее, пилотесс. Развернувшись кормой вперед, челнок с «Полярного Лиса» вплыл внутрь ангара и опустился точно в предписанном месте. Делегация, присланная каперангом Малининым, была особо хороша тем, что в ней с первого взгляда было легко определить, кто есть кто: мужчина в синем мундире флотского офицера — Жерар Антон, высокая, явно беременная, темная эйджел в таком же мундире — Ватила Бе, светлая эйджел в белом брючном костюме — Малинче Евксина, плотный мужчина в советской общевойсковой форме при комиссарских нашивках — Евгений Щукин. Ну и мизансцена к прибытию дорогих гостей тоже была приготовлена соответствующая. Красную дорожку расстелили и почетный караул вдоль нее выстроили. Как всегда, с одной стороны стояли бойцовые остроухие ветеранши нашей армии, а с другой — герои битвы за Белостокскую освобожденную зону, бывшие советские бойцы и командиры из германских лагерей для военнопленных. А в конце дорожки собрались мои соратники из магической пятерки, Самые Старшие Братья, мисс Зул, Конкордий Красс, маршал Покрышкин, госпожа Тулан, социоинжер Риоле Лан, Велизарий, Багратион и голограммы псевдоличностей. Отдельной группкой в стороны стояли пилотессы: юные остроухие и амазонки, неоримские лейтенантки и, конечно же, новообращенные темные эйджел.
Однако гости, выйдя на трап челнока, в первую очередь уставились на имперский герб, изображенный на торцевой стене, почти точную копию их собственного герба. Обменявшись по этому поводу мнениями, делегация с «Полярного Лиса» дождалась, пока заиграет гимн их собственной Галактической империи, и под его звуки двинулась вперед. Я, как и положено по дипломатическому протоколу, встретил их у конца трапа, пожал руки, после чего повел за собой по дорожке. Проходя мимо почетного караула, члены делегации внимательно вглядывались в лица бойцов и воительниц. Особый интерес к этому занятию, как и ожидалось, проявила главный тактик Ватила Бе — Истинным Взглядом было видно, что у нее возникли вопросы, но она оставила их «на потом». А еще я заметил в этой воистину железной женщине-эйджел определенные нотки смятения, будто она ожидала увидеть у меня на корабле нечто совсем иное, более кустарное и самодельное. Да нет, товарищ Ватила, мысленно ответил я, к сражениям в Галактике мы тоже готовимся самым настоящим образом.
Когда почетный караул остался позади, я стал представлять гостям своих соратников. И вот при словах «магическая пятерка» члены делегации испытали очередной приступ смятения, но реплики по этому поводу сдержали все, даже бригадный комиссар Щукин. Тем временем вышедшие из челнока вслед за официальной делегацией пилот-лейтенантки попали в плотное, но дружественное окружение моих злобных девочек, и чтобы узнать об этом, мне даже не пришлось оборачиваться, ибо эмоциональные связи внутри Воинского Единства сработали безотказно. А тут у нас была своя история — имена Велизария и Багратиона из всех прибывших опознал только товарищ Щукин, для остальных они оказались пустым звуком, а вот псевдоличности, вкупе с Конкордием Крассом, вызвали у гостей неподдельный интерес из-за своего неоримского происхождения. Но, опять же, комментировать никто ничего не стал: время для этого должно было наступить после завершения официальной церемонии.
И вот прозвучала команда «Вольно», и все немного расслабились, после чего я сказал:
— Вот и все, товарищи, а теперь, если хотите, можете задавать вопросы. Я же вижу, сколько их сейчас вертится у вас на уме.
— Скажите, товарищ, Серегин, а куда увели наших пилот-лейтенантов? — довольно резким тоном произнесла Ватила Бе.
— Их временно взяли на попечение подчиненные маршала Покрышкина, — успокаивающим тоном ответил я. — Как видите, темные эйджел не вызывают у нас ни шока, ни враждебности, ни даже удивления, а потому вашим пилот-лейтенантам, кроме дружеских объятий и поцелуев от коллег по профессии, ничего особенного не грозит. Это тоже, так сказать, дипломатия, только на низовом, народном уровне. Когда все закончится, вы можете пообщаться со своими подчиненными, и, я вас уверяю, они расскажут немало интересного.
— Ну что ж, если это так, то я последую вашему совету, — сказала товарищ главный тактик. — Обычно рядовые хумансы не особенно дружелюбны по отношению к лично незнакомым им темным эйджел, и я опасалась, как бы не случилось нежелательных инцидентов.
— В моем Воинском Единстве людей не делят по сортам никоим образом, — ответил я, — к тому же мои неоримские лейтенантки провели со своими напарницами из числа темных эйджел обряд кровного побратимства, то есть сестринства, и теперь они друг другу роднее родных. Так что можете не беспокоиться — вернутся ваши пилот-лейтенанты в целости и сохранности, и к тому же полные самых положительных впечатлений.
— Хорошо, товарищ Серегин, пусть будет так, — кивнула Ватила Бе. — А теперь скажите — эти ваши остроухие воительницы достаточно хороши для службы в штурмовой пехоте?
Я внимательно просканировал свою гостью Истинным Взглядом, увидел явный потенциал харизматика, и ответил:
— Должен сказать, что эти девочки у меня служат как раз в штурмовой пехоте. Они сильны, отважны до безумия, и к тому же очень умны и сообразительны. Учить их — сплошное удовольствие. Если вы хотите получить новых рекрутов в свои ударные части, я могу это устроить, причем в неограниченном количестве. Там, где я набрал свой контингент, таких несчастных очень много. Но тут есть одно важное обстоятельство. Этот подвид людей когда-то давным-давно был сконструирован злыми колдунами из мира Содома и их подельником античным богом войны Аресом-Марсом специально для использования в качестве идеальных солдат, до глубины души платонически влюбленных в своего командующего. Впоследствии преемники создателей, представлявшие враждебную фракцию, перешли к грубому и насильственному принуждению, но потребность любить своего Предводителя у остроухих осталась в полном объеме. Использовавшееся при этом заклинание Принуждения по своей сути схоже с галактической технологией чипирования. И то, и другое заставляет людей против их воли делать то, что им не нравится. Скованные этим заклинанием мясные остроухие покорно идут на бойню и подставляют горло под нож мясника. Когда в тот мир пришел я со своей командой, то против вражеского заклинания Принуждения мы применили свое заклинание Нейтрализации, после чего атаковавшая нас армия получила свободу выбирать, за кого сражаться, развернулась и как один напала на своих мучителей. Чтобы сократить потери остроухих, вооруженных лишь бронзовыми топориками и не имеющих никакой защиты, в бою против Волкодавов в полной экипировке греческих гоплитов мы наложили на сражающихся (условно своих) заклинание Поддержки, не дававшее умереть даже смертельно раненым. А уже после боя я сказал этим женщинам: «Я — это вы, а вы — это я, и я убью любого, кто скажет, что вы не равны мне, а я не равен вам. Вместе мы сила, а по отдельности мы ничто». И эта формула страшной встречной клятвы сделала нас одним целым, Воинским Единством, к которому сразу же начали присоединяться обычные люди. Впоследствии тот же талант — возглавлять армии, сливаясь с ними душой — выявился у Александра Невского, Генриха Наваррского, императора Михаила Второго и… у товарища Сталина. Вы, товарищ Ватила, тоже можете попытать себя на этом пути, потому что я вижу в вас дар харизматика, что вообще-то удивительно для темной эйджел, которые обычно не имеют подобных способностей.
Кажется, я смутил эту женщину: она ничего не ответила, только положила руку на свой уже довольно объемистый живот.
Зато самые нужные слова нашла Малинче Евксина.
— Я подтверждаю слова товарища Серегина, — торжественно произнесла она. — Все, что он сказал, является истиной в последней инстанции, потому что он сам участвовал в описанных событиях или был их свидетелем, а не слышал о них от кого-то со стороны. Мой встроенный психосканер говорит об этом совершенно определенно. А еще я могу сказать, что воительницы, стоявшие в почетном карауле, и в самом деле влюблены в своего командующего до безумия, но поскольку товарищ Серегин совокупляется только со своей законной женой, постельных партнеров себе эти женщины ищут по принципу максимального внутреннего сходства с запечатленным образцом. Он такой же, как и мы: берет униженных и оскорбленных, поднимает до своего уровня, а потом ставит в общий строй.
Эти слова старшего социоинженера решили все. Истинный Взгляд показал, что моих гостей отпустило сковывающее их напряжение, и даже на лице Ватилы Бе, продолжавшей прижимать руку к животу, появилась улыбка, что тоже, в общем-то, нетипично для средней эйджел, хоть светлой, хоть темной.
А бригадный комиссар Щукин протянул мне руку и сказал:
— Теперь нам очевидно, что товарищ Серегин является настоящим советским человеком. Только такой же, как и мы, мог поступить подобным образом, поэтому я хотел бы пожать ему руку.
— Да, я действительно советский человек, — сказал я, сжимая комиссарскую ладонь, — и в своем поведении я, как на эталон, опирался как раз на ваши времена. А теперь, товарищи, пойдемте, и я покажу вам линкор, а потом у меня в апартаментах вы доложите товарищу Малинину о результатах своего вояжа, и мы побеседуем о том, как нам жить дальше. Должен сказать, что на моем пути тоже был мир, похожий на ваш, где жарким летом сорок первого года я ломал ноги германскому блицкригу, бросив в тылы группы армий «Центр» стотысячную армию генерала Багратиона и применив другие свои способности. Авиагруппа у меня к тому моменту уже была частично боеспособна, поэтому немцам не было житья и на земле, и в небесах. Освобождая советских военнопленных, я ставил в строй всех, кто сам пожелал взять вновь в руки оружие, и эти простые советские парни, плечом к плечу с ветеранами наполеоновских войн и обороны Севастополя, обглодали несчастный вермахт до костей. А теперь идемте, время у нас есть, но его не так чтобы очень много. К тому моменту, когда товарищ Сталин будет встречаться со мной в Кунцево, он должен получить о моих делах достоверную и исчерпывающую информацию. Это я вам говорю как специалист.
Мир «Полярного Лиса», 5 апреля 1942 года, 12:45 мск, Москва, ближняя дача товарища Сталина в Кунцево
Информация, которую доставили с «Полярного Лиса», Отца Народов смутила и даже шокировала. Раньше он считал, что визит галактического крейсера из другой временной плоскости был разовым явлением, которое не повторится уже никогда. Совсем другие чувства возникают в свете знания, что есть такой могущественный человек, или даже не совсем человек, который имеет возможность ходить между мирами как из комнаты в комнату, и, если ему в очередном мире что-то не нравится, двигать в нем мебель по своему усмотрению. И если от эйджел угроза вырисовывалась в некой отдаленной перспективе, то бродящий между реальностями Бич Божий упал на его голову прямо сейчас. Заняв своими войсками всю Европу, товарищ Сталин начал строить планы по ее полной советизации, и намеревался уже развернуться на восток, где бурлил сумятицей разорванный на части Китай, но вдруг оказалось, что планировать при таком положении дел становится воистину невозможно.
Однако недавно произведенного советского галактического императора немного успокаивали заверения галактических товарищей в том, что товарищ Серегин полностью советский человек, а порядки на его линкоре социалистические, и даже коммунистические. Чтобы окончательно разобраться в этом вопросе, товарищ Сталин назначил встречу в своем рабочем кабинете, где его гости попадут на прицел галактической профориентационной системы. Возможно, этот товарищ Серегин, раз он такой могущественный, сумел обмануть вживленные психосканеры Малинче Евксины и Жерара Антона, но стационарное оборудование гораздо надежнее. Из галактических товарищей советский вождь пригласил только Малинче Евксину, тем более что его гость сообщил, что тоже прибудет только с одной спутницей, причем отнюдь не с женой, а со старым боевым товарищем.
Прочая информация была значительно менее ценной, даже сведения о предотвращенном в пятьдесят третьем году троцкистском антипартийном заговоре. Такого стоило ожидать, но товарищ Сталин уже принял меры к тому, чтобы повторение той истории стало невозможным. Все члены несостоявшегося хрущевского комплота умрут, кто раньше, кто позже, никто не останется при высоких должностях и властных полномочиях. Однако товарищу Серегину за такую откровенность положен плюс в личное дело. Мог бы промолчать, но сообщил на первой же встрече. И вообще Отец Народов потихоньку привыкал к мысли, что он теперь не волк-одиночка, а часть большой и дружной кавказской семьи. Встретиться бы с теми другими товарищами Сталиными и поговорить по-братски… Одна голова хорошо, а шесть лучше. Если товарищ Серегин согласится организовать такую встречу, тогда ему воистину нечего скрывать, а потому он достоин полного доверия.
С историей, в которую были замешаны академики Вавилов и Лысенко, тоже уже разобрались. Народный «самородок» получил свою пулю в затылок, как и некоторые его подельники, а товарищ Вавилов вернулся к работе по специальности, которую за него не сделает никто, даже товарищи из Галактики, которые совсем не всесильны: что-то могут, а что-то нет. Например, «Полярный Лис» не в силах будет отразить агрессию всей цивилизации кланов эйджел, если такая случится, и то, что товарищ Серегин предложил в этом деле свою безвозмездную помощь, стоит воистину дорогого. В своем докладе Ватила Бе заверила, что мощи космического чудовища с брутальным именем «Неумолимый» хватит для того, чтобы разметать в клочья любое количество врагов. Однако и это дело зависит от итога сегодняшней встречи…
Товарищ Серегин и его спутница прибыли точно вовремя на челноке почти таком же, что прилетал с «Полярного Лиса», и сопровождала его отнюдь не дама в платье, как подсознательно ожидал советский вождь, а коротко стриженная сумрачная женщин-солдат с висящим на поясе явно старинным мечом. Да и сам путешественник между мирами был вооружен аналогично и выглядел до предела собранно и серьезно, будто находился на опасной военной тропе, а не прибыл на переговоры к потенциальному союзнику и полному единомышленнику. Даже без помощи профориентационного комплекта товарищ Сталин понял, что его гость является частью созданной им же идеальной военной машины, проламывающейся через миры, как тяжелый танк через сухие камыши. Такой если станет союзником, то безоговорочно встанет рядом плечом к плечу или надежно прикроет спину, а во врагах его и вовсе лучше не иметь.
Власик, который хотел было потребовать от гостей, чтобы те сдали оружие, вдруг застыл неподвижным каменным истуканом, и товарищ Серегин вместе с его спутницей прошли мимо него, будто это было пустое место. Внутренняя планировка дачи им была явно известна, потому что направились они прямо к кабинету Отца Народов.
И вот они оба уже на пороге.
— Здравствуйте, товарищ Сталин, — нейтральным голосом произнес главный гость. — Мы пришли к вам для очень важного разговора.
— Здравствуйте, товарищ Серегин, — ответил верховный главнокомандующий Советского Союза. — Однако скажите, неужели вам обязательно было брать с собой оружие?
— Эти мечи стали частью нашей сущности, и расстаться с ними для нас — это все равно, что оставить в залог, к примеру, голову, — ответил путешественник между мирами. — Их, конечно, можно использовать по прямому назначению, но не здесь и не сейчас. С нашей стороны вы можете ничего не опасаться. Мы пришли с миром, и даже в случае, если наш разговор будет неудачным, уйдем точно так же.
Отец Народов глянул на дисплей профориентационного комплекта, и не увидел там ни предупреждения об опасности, ни даже сигналов о том, что собеседники с ним не вполне откровенны. Все показатели эмоционального состояния гостей, а также их намерений находились в зеленой зоне, а вот личностные характеристики либо вплотную приблизились к ограничителям шкал, либо превысили максимальные показатели на неизвестную величину. И такая картина наблюдалась не только у товарища Серегина, но и у его спутницы.
— Таких людей не бывает, — шепотом произнесла Малинче Евксина, — и эйджел тоже. Это что-то непостижимое современной социоинжерной наукой!
— Очевидно, такие люди все же бывают, — так же тихо ответил советский вождь. — Тот, кто одной лишь силой мысли с легкостью переходит из мира в мир, и не может выглядеть на вашем профориентационном комплекте как обычный человек. Самое главное, что восприятие добра и зла вписывается у этих двоих в приемлемые для нас рамки, а значит, с ними можно иметь дело. Также ваш прибор показывает, что даже устные договоренности эти люди соблюдают самым неукоснительным образом, но только в том случае, когда этого же правила придерживается их партнер. Нас такое тоже устраивает, так что можно садиться и разговаривать.
— Да, товарищ император, — кивнула Малинче Евксина, — разговаривать с этими людьми можно и нужно.
— Тогда приступим, — тихо сказал Сталин и уже вслух добавил, обращаясь к терпеливо ожидающим гостям: — Проходите, товарищи, и присаживайтесь, начнем наши переговоры.
— Значит, так, — сказал Серегин, доставая из воздуха несколько сколотых листов бумаги, — для начала ознакомьтесь, пожалуйста, с нашими предложениями. Ничего особо сложного, и уж тем более унизительного, для вашего Советского Союза в них нет и не может быть.
Сталин осторожно взял переданный ему текст договора (вот не было ничего, и вдруг появилось) и принялся его читать. Тем временем Малинче Евксина, бросив на Серегина и его спутницу испытующий взгляд, спросила, мол, почему, пока они вполголоса совещались с товарищем Сталиным, гости терпеливо ожидали конца их шушуканья, не выказывая никакого неудовольствия задержкой.
— Мы же вам рассказывали, что хорошо знакомы с несколькими инкарнациями этого человека, а потому нам известно, что сначала он проверит собеседника, а потом станет испытывать к нему доверие, — терпеливо ответил Серегин. — В Основном Потоке это не всегда срабатывало, потому что в окружение товарища Сталина то и дело попадали разные проходимцы и мастера разговорного жанра, а честные и работящие люди, бывало, оказывались под подозрением органов из-за ложных доносов, которые писали на них разные мерзавцы. Чтобы избежать недоверия, каждый раз встречаясь с очередным воплощением советского вождя, я наделял его даром Истинного Взгляда, чтобы он и меня видел таким, какой я есть, и людей из своего окружения тоже. Я знаю, что у вас здесь установлено оборудование профориентационного комплекта. Оно делает то же самое, что и Истинный Взгляд, но не мгновенно. Поэтому мы и ждали с таким терпением, пока вы разрешите все свои сомнения.
— Сказать честно, — хмыкнула Малинче Евксина, — снятые с вас данные свели нашу аппаратуру с ума. Больше половины показателей неизвестно насколько уходят за край шкалы, остальные находятся вблизи предельных максимумов.
— Однажды я с подчиненными мне людьми в ходе специальной операции загремел в такую дыру, где требовались или взлететь над собой, или сгинуть безвестно, — ответил Серегин. — У меня получилось не только взлететь самому, но и вытащить за собой всех доверившихся мне людей — не только своих собственных подчиненных и штатских соотечественников, но и присоединившихся к нашей команде местных. Только преодолевая то, что выше человеческих сил, можно достичь состояния сначала богоравного героя, а потом превратиться в кого-то вроде античного божества: бессмертного и достаточно могущественного, но все равно ничтожного малого перед лицом Творца Всего Сущего.
— Об античных божествах вы говорите просто так, или такие личности тоже были вам известны? — осторожно спросила Малинче Евксина.
— Я ничего не говорю просто так, товарищ Маличе, — отрезал Серегин. — С некоторыми из богов и богинь в их мире Подвалов Мироздания, иначе именуемом Истинным Олимпом, я встречался лично, как сейчас с вами, а засранца Ареса-Марса мне даже пришлось убить в очном поединке, чтобы обеспечить безопасность собственной команды.
Товарищ Сталин к этому времени уже дочитал договор (долго читать там было нечего, всего две странички), и внимательно слушал разговор старшего социоинженера с гостями, точнее, с гостем, поглядывая при этом на дисплей профориентационного комплекта.
— Утверждение истинно, — с удивлением сказал он. — Товарищ Серегин и в самом деле лично сделал то, о чем сейчас рассказал. Интересно было бы узнать, как сочетаются галактический линкор и такая мифическая личность, как бог Марс, он же Арес, а также прочие его родственники и знакомые?
— Через пару тысяч лет, — сказал Серегин, — вы, товарищ Сталин, тоже станете героем мифов и преданий. Масштаб вашей личности тому соответствует.
— Вполне возможно, — усмехнулся в рыжеватые усы Отец Народов. — Но все же нам очень интересно узнать, как вы дошли до жизни такой? Рассказывайте все с самого начала и по порядку.
— Это очень длинная история, — предупредил советского вождя его гость. — Как-никак в боях и походах мы провели уже больше трех лет.
— А вы рассказывайте покороче, опуская незначащие подробности, — сказал Сталин. — В конце концов, вы знаете о нас почти все, а мы о вас совсем ничего. А я такого не люблю. Считайте эту исповедь необходимым действием перед тем, как я подпишу ваш договор.
— Тогда слушайте, — произнес Серегин и начал свой рассказ…
Советский вождь слушал его внимательно, не забывая поглядывать на дисплей профориентационного комплекта, но там все было тихо, то есть индикаторы находились в зеленой зоне, почти не отклоняясь от максимумов. Малинче Евксина тоже следила за рассказом через свой вживленный психосканер, но и у нее не возникло никаких вопросов, даже наводящих. Часа через три повествование Серегина подошло к концу; любой другой за это время успел бы три раза осипнуть.
— Да уж, — сказал Отец Народов, когда его гость замолчал, — прямо настоящий эпос. Поход Ясона за Золотым Руном.
— Ясон, товарищ Сталин, совершал свои подвиги из жажды наживы, а мы сначала просто хотели вернуться домой, а потом втянулись в процесс, ведь каждый следующий мир нуждался в нашей помощи, — сказала молчавшая до того Кобра. — А вступив в двадцатый век, мы и вовсе будто взбеленились, ибо принимали все происходящее в тех мирах очень близко к сердцу.
— Тоже верно, — согласился советский вождь. — Этот самый век — эпоха не из приятных. При этом нас немного задевает тот факт, что в четвертом и четырнадцатом годах вы принялись укреплять монархию Романовых, а не развивали вполне созревшую революционную ситуацию, но понимаем, что делали вы это из лучших побуждений. Зато в восемнадцатом и последующих годах вы безоговорочно встали на платформу поддержки советской власти, и это искупает все прочее…
— Ни в четвертом, ни в четырнадцатом году большевики брать власть были еще не готовы, к тому же революционные ситуации в этих мирах созрели значительно позже момента нашего вмешательства, — парировал Серегин. — Вы сами можете себе представить, какой крови и какой задержки в развитии стоили бы России подобные авантюры, и кто в итоге пришел бы к власти? На либеральных демократов и демократических либералов я работать не собирался, ибо ничего, кроме нового издания Временного Правительства, они стране предложить не могли.
— И это тоже правильно, — хмыкнул Отец Народов. — Уж лучше вменяемый царь или царица из Романовых вместо Николашки, чем эта шайка-лейка.
— Кстати, такая незначащая подробность, — сказал Серегин. — В четырнадцатом, то есть уже пятнадцатом году, принцем-консортом при императрице Ольге Николаевне работает некто Иосиф Джугашвили, он же товарищ Коба. И я тут ни при чем. Когда назначенная наследницей царская дочь повышала у нас свою квалификацию, она встретилась на узкой дорожке с изъятым мною из ссылки будущим товарищем Сталиным, и эти двое полюбили друг друга с таким жаром, что в трех метрах от них вспыхивала солома и взрывался бензин. В те годы вы были тем еще знойным красавцем. Но это если смотреть в личном плане, а политически получилось смешение большевизма и монархии один к одному. Ведь вы же, товарищ Сталин, всегда стремились к народному счастью, а не к тому, чтобы отрубить все головы царскому семейству, дворянам и вообще всем образованным людям, как некоторые будущие троцкисты.
— Да, — согласился советский вождь, — в четырнадцатом году я был гораздо умереннее, чем потом. Что ж, не остается ничего другого, кроме как пожелать одному из своих младших братьев семейного счастья. У меня никогда не было никакой семьи, за исключением матери, и тут я узнаю, что теперь у меня есть целых пять братьев…
— Не торопитесь считать своих братьев, товарищ Сталин, — сказал я. — На данный момент у меня неоткрытыми остались три канала в искусственные реальности, и два из них ведут в двойные миры, где одна часть принадлежит первой половине сороковых годов, а вторая — десятым годам двадцать первого века, точнее пока сказать нельзя. Их мы начнем открывать сразу после завершения переговоров здесь у вас. Время у меня совершенно не терпит, потому что, пока я тут занимаюсь дипломатией, к миру, где Советский Союз процветает и в двадцать первом веке, приближается боевая эскадра временного альянса кланов темных эйджел, скорее всего, взявших подряд на зачистку планеты-прародительницы. При этом в девяносто первом году Основного Потока творятся такие дела, что просто хочется рвать и метать. Но пока я не решу все задачи в искусственных мирах, меня туда просто не пустят…
Отец Народов посмотрел на Малинче Евксину и спросил:
— Если я правильно помню Синюю Книгу, в девяносто первом году в Советском Союзе произошел контрреволюционный буржуазный переворот?
— Да, товарищ император, — коротко отвела та, — так и есть.
— В таком случае, — хмыкнул в усы верховный главнокомандующий Советского Союза, подписывая договор, — я согласен с товарищем Серегиным. Рвать и метать в такой ситуации — это то, что доктор прописал. Что-нибудь еще, товарищ Серегин?
— Есть еще один вопрос, который требует обсуждения с командой «Полярного Лиса», а с вами он должен быть только согласован, — ответил его гость. — Для сражения с эскадрой темных эйджел мне требуется быстроходное крыло. Основная масса их кораблей — это больше сотни «Корсаров» и «Мародеров», и едва только поражение от «Неумолимого» станет очевидным, вся эта шушера бросится врассыпную. Сгонять все это стадо в кучу для последующей капитуляции и проведения инверсии мой линкор не сможет, потому что к тому не предназначен, а вот «Полярный Лис» для этой задачи достаточно быстр и хорошо вооружен. Нужно сделать так, чтобы никто из налетчиков не смог вернуться в родной рукав Галактики и рассказать, как было дело. Раздел добычи по справедливости: четверть вам, три четверти мне.
Товарищ Сталин и Малинче Евксина переглянулись, после чего старший социоинженер сказала:
— Но наш «Полярный Лис» не умеет ходить между реальностями…
— Все он умеет, просто ваши навигаторы не знают, как этого добиться, — ответил Серегин. — Тут есть два пути. Или в ложементе навигатора должен сидеть один из наших магов, способный ходить между мирами, или к аппаратуре управления джамп-генератором подключить специальную приставку, которая задает переход в соответствии с заранее записанной ментограммой. Это совсем недавнее изобретение одного неоримского инженера-конструктора, Октавия Пизона, который попал к нам вместе с «Солнечным Ветром». Графское достоинство этому человеку я дал сразу же и безоговорочно, ибо его пытливый и острый ум позволил нам перевести связи между мирами на строго техническую основу.
— А насколько велик тот флот, с которым придется сражаться? — стараясь выглядеть безразличным, спросил товарищ Сталин.
— По данным разведывательных систем «Неумолимого», в состав этого флота входит шестнадцать «Длинных Мечей», тридцать два «Флибустьера» и около сотни кораблей малого класса типа «Корсар» и «Мародер», — ответил Серегин. — Дело чем-то напоминает попытку геноцида на Тардане, которую Непримиримые кланы эйджел пытались провернуть в начале существования русской галактической империи товарища Шевцова.
— Ну что же, — сказал советский вождь, — отражение вторжения в братский нам мир — дело нужное и крайне полезное. Есть мнение, что, может быть, и нам однажды понадобится подобная помощь. Поэтому можете считать, что этот вопрос вы со мной согласовали. Все остальное решайте с товарищем Малининым. Считаю, что на первый раз этого достаточно, и нашу встречу надо считать успешной.
— Да, товарищ Сталин, — согласился Серегин, — наша встреча прошла очень хорошо. Теперь дело только за тем, чтобы вы назначили к нам своего полномочного представителя. Не хочется мне бегать в этот кабинет с каждым мелким рутинным вопросом, который необходимо решать в рабочем порядке.
Отец Народов подумал и ответил:
— Пожалуй, мы назначим к вам таким представителем товарища Рокоссовского. После того, как Красная Армия заняла всю Европу, этот человек несколько заскучал, а это нехорошо. Проверим-ка мы его на дипломатической стезе. Устроит вас такой вариант?
— Вполне, товарищ Сталин, — ответил Серегин. — А сейчас желаю вам всего наилучшего. Счастливо оставаться.
— И вам тоже всего наилучшего, — сказал хозяин кабинета. — Хотелось бы встретиться со своими братьями, но это, наверное, случится чуть позже…
— Да, — согласился его гость, — это случится чуть позже. Во-первых, все товарищи Сталины люди занятые, и встречу с ними требуется согласовывать заранее. Во-вторых, желательно сразу собрать полный состав, а для этого мне нужно открыть еще два мира.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ