Необузданная машина

II

В гардеробной механиков не было ни души. В угрюмом молчании Алликстер натянул защитный костюм типа X – сначала толстую оболочку от ступней до шеи, пронизанную сеткой нагревательных элементов, затем тонкое покрытие из герметичной инертной пленки, защищавшее от потенциально опасной атмосферы, и, наконец, высокие сапоги, сплетенные из металлических и силиконовых волокон, непроницаемые для тепла, холода и влаги, а также практически не поддающиеся механическим повреждениям. На поясном и плечевом ремнях он закрепил набор инструментов, генератор воздуха и регулятор влажности, два полностью заряженных аккумулятора, охотничий нож, пистолет-пулемет и лазер.

В коридоре к нему присоединился Сэм Шмитц: «Карр за пультом управления. Он отправит тебя по откорректированному адресу…»

Перед ними отодвинулась дверь с табличкой «ОПАСНО! ВХОД ЗАПРЕЩЕН!» Они зашли в длинный центральный зал депо, наполненный звуками, деловитым движением, пылью и, что становилось заметно в первую очередь, сотнями странных запахов – пряных, бальзамических и зловонных – исходивших от тысяч инопланетных товаров, поступавших по ближайшему конвейеру.

Светящийся потолок наполнял депо холодным белым сиянием, изгонявшим любые тени. Этот свет не слепил, но в то же время не позволял ничему ускользнуть от внимания – контролеры замечали мельчайшие детали каждой партии продукции, ползущей по ленте конвейера. Стены были выкрашены от потолка до пола широкими полосами различных цветов, обозначавшими отсеки, где временно ожидали маршрутизации штабели грузов.

Узкий помост со стеклянными ограждениями разделял депо надвое по всей длине зала. От этого помоста к конвейерам и обратно сновали служащие в голубых и белых халатах, проверявшие поступающие грузы в ближнем конце зала и отправляемые – в дальнем конце: корзины, мешки, ящики, тюки, баллоны, лотки, стеллажи и контейнеры.

Механическое оборудование, слитки металлов и обработанные металлические компоненты, партии земных овощей и фруктов отправляли в колонии, на инопланетные фермы и рудники. Прибывали другие грузы – неземные экзотические товары, привлекавшие интерес и возбуждавшие аппетит изощренных эстетов Парижа, Лондона, Бенареса, Сахара-Сити – в том числе цистерны с минеральной водой, дубовые бочки виски, зеленые бутыли вина.

Секции сборных домов, аэромобили и автомобили, скоростные катера для любителей носиться сломя голову по озерам в нагорьях Танагры; ценные породы твердого дерева, пестрящие внутренними узорами насыщенных оттенков, из болот покрытых джунглями планет; руда и камень, минералы и кристаллы, разноцветное стекло и песок – все это либо приближалось по конвейеру к началу депо, либо перемещалось к дальнему концу зала, исчезая за одной из двух завес, темно-коричневых с золотистым отливом, пронизанных мерцающими сполохами света.

В прозрачной кабинке на возвышении перед завесой, в самом конце отгрузочного конвейера, сидел грузный блондин, яростно жующий мятную резинку. Нырнув под импортный конвейер, Алликстер и Шмитц поднялись на центральный помост для служащих и проехали по экспортному конвейеру к кабинке оператора.

Карр потянул на себя рычаг; конвейер плавно остановился: «Готовы?»

«Всегда готовы!» – радостно заявил Шмитц и вскочил в кабинку. Тем временем Алликстер стоял и угрюмо поглядывал на завесу. «Как дела у жены? – поинтересовался Шмитц. – Говорят, у нее случилось кожное воспаление из-за чего-то, что ты привез на одежде».

«Она в порядке, – отозвался Карр. – Всего лишь аллергия из-за пуха капока из системы Денеба Кайтоса. Что ж, посмотрим… нужно настроить ваш фальшивый код. Эй, Скотти! – позвал он, повернувшись к стоявшему внизу Алликстеру, – Ты составил завещание? Потому что отправляться по этому адресу – все равно, что прыгнуть с самолета, зажимая нос и надеясь, что упадешь в воду».

Алликстер беззаботно махнул рукой: «Все, как обычно, Карр, не суетись. Займись настройкой – я хотел бы вернуться до наступления темноты».

Карр покачал головой, выражая горестное восхищение: «Тебе за это платят тысячу франков – назвался груздем, полезай в кузов. Мне приходилось видеть, что выползает из магистралей, когда случается расхождение по фазе. Фанерные панели выглядят, как марлевые носовые платки, а от турбинной мешалки остается забавная кучка ржавчины».

Алликстер нервно оскалился и сжал кулаки так, что щелкнули костяшки пальцев.

«Ну вот и все!» – объявил Карр. На пульте управления зажглась красная лампочка; она задумчиво помигала, приобрела дымчато-оранжевый оттенок и, наконец, стала ярко-белой: «Есть контакт!»

Шмитц перегнулся через ограждение кабинки: «Давай, Алликстер, вперед!»

Алликстер натянул на голову шлем-капюшон, застегнул его герметичной молнией, наполнил костюм воздухом. Карр усмехнулся и пробормотал Шмитцу на ухо: «На этот раз Алликстеру явно не по душе вся эта заварушка».

Шмитц ухмыльнулся: «Он боится очутиться в каком-нибудь складе грабителей».

Карр с безучастным любопытством покосился на начальника: «Есть такая вероятность?»

Шмитц сплюнул: «Ни в коем случае! Он отправляется на Ретус, чтобы отрегулировать кодирующую аппаратуру. По меньшей мере так я себе это представляю». Он снова сплюнул: «Конечно, я могу ошибаться».

Алликстер приподнял капюшон и заорал на Шмитца: «Кончай болтать, тащи сюда автопереводчик!»

Шмитц усмехнулся: «Ты не говоришь по-английски? На Ретусе по-другому не понимают».

«Шеф сказал захватить автопереводчик. Так что притащи его».

На пульте Карра прожужжал сигнал вызова. Карр крякнул: «Пусть возьмет анализатор. Я не могу задерживать конвейер весь день. Старому Ханнегану не терпится отправить виноград в систему Центавра».

Шмитц резко проговорил несколько слов в микрофон, и уже через несколько секунд из мастерской появился посыльный с автопереводчиком – черным ящиком, закрепленным под перекладиной между двумя стойками на роликах.

«Будь осторожен с этой штуковиной, – предупредил Алликстера Шмитц. – Она дорогая, а у нас больше не осталось лингвистической аппаратуры с тех пор, как у Олсона сгорел семантический анализатор. Не оставь ее на Ретусе!»

«Тебя чертовски беспокоит автопереводчик, – пробормотал Алликстер, – а за шкуру старины Скотти Алликстера ты не дашь и ломаного гроша!»

Снова застегнув шлем-капюшон, он покатил автопереводчик перед собой и шагнул через завесу.

Алликстер стоял на желтовато-белой площадке под открытым небом. Он почувствовал нечто вроде мрачного торжества: «Я еще жив. Не превратился ни в марлевый носовой платок, ни в кучку ржавчины. Надо полагать, шеф не ошибся – нужно отдать должное старому негодяю. Тем не менее…»

Алликстер пригляделся к ландшафту: серой равнине с черными пятнами. Из-под земли через равные промежутки поднимались массивные бетонные цилиндры, перекрытые куполами – хотя от большинства из них остались только развалины, их словно разнесло внутренними взрывами.

«Это не Ретус – ничего похожего на Ретус. Здесь нет людей, нет ретов…» Он обернулся и тревожно взглянул на магистральную станцию. Она выглядела необычно – цилиндр темного золотисто-коричневого тумана. Туман, казалось, медленно клубился вихрем вокруг центральной оси.

Где, черт возьми, он оказался? Алликстер взглянул на мутно-фиолетовое небо, усеянное россыпями бесчисленных далеких солнц и бледными разноцветными сполохами. День или ночь? Вспотев под защитной оболочкой, он тревожно обозревал горизонты. Перспективы, освещение, даже тени – все казалось странным. Всюду, куда ни посмотри, все выглядело странно – дикий, нечеловеческий ландшафт далекого, незнакомого мира.

«Я попал в переделку, – думал Алликстер. – Потерялся!»

Пейзаж производил подавляющее впечатление: тусклая равнина с торчащими на ней огромными серыми руинами. Там, где стены обвалились, можно было заметить какие-то механизмы – колеса, валы, сложные сцепления зубчатых передач и блоки электронных схем, приземистые корпуса и контейнеры. Все это сломалось, неподвижно молчало и ржавело.

Алликстер снова обратил внимание на кружившийся за спиной цилиндр золотисто-коричневого тумана. Если это была импортная завеса, где находилась станция, способная отправить его обратно? Как правило входы и выходы магистралей устраивали рядом. Существа, стоявшие вдоль дальнего края светлой площадки, стали медленно приближаться – нерешительно, в явном замешательстве. Алликстер не потянулся к пистолету. Он подумал: если можно было бы скрестить тюленя с человеком и посадить на голове помеси нечто вроде веерной карликовой пальмы с зелеными и красными перьями вместо листьев, результат напоминал бы аборигена этой странной планеты.

Туземцы подходили, напряженно глядя на него большими матовыми глазами. При этом они издавали звуки, захватывая воздух под мышками и выдавливая его между складками кожи – пищали, переливчато свистели и шипели. Судя по всему, они о чем-то спрашивали.

Алликстер сказал: «Как поживаете, друзья? Я работаю в магистральной ремонтной бригаде. Похоже на то, что я случайно попал в магистраль чужой сети сообщения и очутился в нескольких миллионах световых лет от Земли. Если не дальше. Боюсь, что не имею ни малейшего представления о том, как отсюда связаться со станциями моей системы. Даже если бы здесь появился дьявол собственной персоной, для него это было бы неразрешимой головоломкой».

Пока Алликстер говорил, туземцы прекратили верещать; как только он замолчал, они стали снова пищать и свистеть. Закусив губу, Алликстер язвительно рассмеялся. Любовно прокатив ящик автопереводчика чуть вперед и назад, он пробормотал: «А ведь Сэм Шмитц, дай ему волю, отправил бы меня сюда в одних трусах!»

Опустив пару опорных подставок, чтобы придать автопереводчику устойчивость, он отодвинул заслонку экрана. «Подойди-ка поближе, приятель! – он пригласил жестом существо, слегка опередившее других. – Попробуем понять друг друга».

Нажав пару клавиш, он запустил цикл A. Экран засветился, на нем появились геометрические фигуры: круг, квадрат, треугольник, прямая и точка.

«Приятель» внимательно смотрел на экран; соплеменники сгрудились у него за спиной. Алликстер указал на круг и произнес: «Круг!» Указывая на квадрат, он сказал: «Квадрат!» Таким образом он назвал все остальные фигуры, после чего, подзывая рукой «Приятеля», нажал другую клавишу и указал на круг.

Приятель молчал.

Алликстер отпустил клавишу и повторил первый раунд обучения, затем включил режим регистрации и указал на круг. На этот раз Приятель выдавил из-под мышки какой-то писк. Алликстер стал указывать на другие фигуры; Приятель стал издавать другие звуки.

Ободренный успехом, Алликстер перешел к второму этапу – сравнения числительных. На экране появлялись символы, изображавшие собирательные числительные: точка над первой линией, две точки над второй, три над третьей и так далее, до двадцати. Приятель явно увлекся процессом и производил писки и свисты, соответствовавшие числительным. Затем на экране появилась россыпь случайно разбросанных точек, и Приятель отозвался особым звуком.

Теперь Алликстер попробовал цвета. Приятель смотрел на экран, не выражая никаких эмоций. Он не реагировал ни на красный, ни на зеленый, ни на фиолетовый цвета. Алликстер пожал плечами: «В этом отношении нам друг друга не понять. У вас инфракрасное или ультрафиолетовое зрение».

Следующий цикл обучения автопереводчика относился к более сложным ситуациям. Точка быстро пронеслась по экрану; за ней последовала медленно движущаяся точка. Эта последовательность повторялась; Алликстер указал на первую точку. Приятель что-то пропищал. Алликстер указал на медленно движущуюся точку, и Приятель пропищал что-то другое.

От нижнего края экрана почти до верхнего поднялась линия. Другая линия лишь немного приподнялась над нижним краем. Приятель издал звуки, которые, как надеялся Алликстер, означали «высоко» и «низко».

Круг расширился до внешних границ экрана; рядом с ним в углу появился едва заметный кружок. Память автопереводчика зарегистрировала термины «большой» и «маленький» на языке Приятеля.

Через некоторое время набор сравнительных терминов был исчерпан, и на экране стали появляться символы имен существительных – горы, океан, дерево, дом, фабрика, огонь, вода, мужчина, женщина. Началась демонстрация более сложных объектов – турбины в пластиковом корпусе, символизировавшей «механизм», схематическое изображение динамомашины с наружной обмоткой сердечника – изображались исходящие из обмотки линии магнитного поля, продолжавшиеся до того места, где наблюдался разрыв проводника, и через этот разрыв проскакивали искры разрядов. Алликстер указал на искры, и автопереводчик зарегистрировал термин Приятеля, означавший «электричество».

Таким образом автопереводчик запомнил двести основных имен существительных. Затем аппарат приступил к регистрации терминов, обозначавших различные взаимодействия. Семантический анализатор был приспособлен для общения людей с людьми – мультипликациями изображались человеческие фигуры. Алликстер надеялся, что это не приведет к замешательству.

В первом эпизоде один человек напал на другого и нанес ему удар дубиной, сокрушивший череп. Убитый упал без движения. Алликстер указывал пальцем; анализатор зарегистрировал писки и свисты, означавшие «убийство» и «мертвеца». Затем убийца повернулся лицом к зрителям, замахнулся дубиной и побежал вперед, увеличиваясь на экране. Приятель отскочил, быстро и громко вереща. Ухмыляясь, Алликстер повторил этот эпизод, и анализатор записал звук, означавший «врага», «нападающего» или, может быть, «атаку».

Прошел час – были продемонстрированы и проанализированы больше двадцати ситуаций. К тому времени Алликстеру стало казаться, что туземцы проявляли признаки тревоги. Они беспокойно поглядывали по сторонам и жестикулировали, возбужденно прихлопывая пухлыми верхними конечностями.

Алликстер тоже посмотрел вокруг, но в пределах видимости не было никаких признаков опасности. Тем не менее, тревога туземцев оказалась заразительной – он тоже напрягся, ему стало труднее сосредоточиться на обучении автопереводчика.

Цикл A закончился – все термины и ситуации, входившие в основной глоссарий, были зарегистрированы, хотя более полезные и почти незаменимые абстрактные понятия – такие, как вопросительные конструкции и местоимения – все еще оставались неизвестными.

Алликстер переключил аппарат из режима обучения в режим переговоров и произнес в микрофон, тщательно выбирая только использованные при обучении слова и выражения: «Хотеть вернуться через машину. Проводить к машине наружу».

Автопереводчик нашел в памяти соответствующие выражения на языке писков, свистов и шипений и воспроизвел их через громкоговоритель.

Приятель внимательно прислушался, после чего взглянул на Алликстера матовыми глазами. Его плечи задрожали. Воздух засвистел и зашипел между складками кожи у него под мышками.

Автопереводчик пытался находить соответствующие выражения в памяти: «Позвать к машине… Хотеть… Машина человек… Сломанная машина… Человек придти через машину… Плохо…»

Семантический анализатор, способный улавливать только зарегистрированные последовательности звуков, очевидно переводил далеко не все, что говорил Приятель.

Алликстер сказал: «Пользуйся словами, полученными машиной».

Приятель уставился на него матовыми глазами. Торчащая поросль красных и зеленых перьев у него на голове горестно поникла. Он предпринял, однако, еще одну попытку: «Человек звать далекий строитель машины. Человек придти. Хотеть друг построить машину».

Алликстер в отчаянии обвел глазами тусклый горизонт, взглянул наверх, в усеянное звездами фиолетовое небо мира, где никогда не было ни дня, ни ночи. Можно было, конечно, включить цикл B обучения автопереводчика – этот процесс способен был истощить его собственное терпение и терпение Приятеля, но позволял надеяться, что его проведут к экспортной станции и отправят на Землю.

Он повторил попытку: «Хотеть вернуться через машину. Проводить к машине наружу». Он указал на золотисто-коричневую туманную завесу: «Смотреть машину внутрь. Хотеть машину наружу».

Что-то было не так. Нервозность туземцев, подмеченная Алликстером раньше, стала ярко выраженной. Они съежились на желтовато-белой площадке, превратившись в гладкие округлые кочки, прикрытые веерами перьев, как наполовину сложенными зонтиками. Алликстер взглянул на Приятеля. Тот тоже съежился у него под ногами – в такую же плотную округлую кочку.

Алликстер испугался. Он задвинул панель экрана автопереводчика и захлопнул крышку клавиатуры аппарата. Краем глаза он заметил движение в ближайшем гигантском цилиндре. Там двигалось оборудование – со скрежетом, с глухими ударами и громкими щелчками. Судя по всему, к древним контактам подавалась электрическая или какая-то другая энергия.

Ржавые валы дрогнули, напряглись, повернулись. Колеса заскрипели и застонали на сухих подшипниках. Без всякого предупреждения все сооружение взорвалось. Куски бетона и металла разлетелись во всех направлениях под всевозможными углами. Кусочки поменьше посыпались на площадку, и туземцы пронзительно взвизгнули от ужаса.

Несколько мелких обломков попали в Алликстера, но отскочили от упругой оболочки. Ему пришло в голову, что он еще ничего не знал о составе местной атмосферы и мог отравиться, если бы оболочка потеряла герметичность.

Он вынул из поясной сумки переносной спектрометр, впустил воздух в вакуумную камеру, нажал кнопку, открывавшую затвор источника излучения, и рассмотрел темные линии, появившиеся на матовом стекле индикатора с нанесенной на него стандартной шкалой. Фтор, хлор, бром, фтористый водород, углекислый газ, водяной пар, аргон, ксенон и криптон – самая неподходящая атмосфера для таких, как он. Алликстер задумчиво взглянул на механизмы внутри развалившихся цилиндрических сооружений. Если бы он проанализировал структуру этих металлов, он мог бы произвести революцию в производстве противокоррозионных материалов и стать миллионером на следующее утро!

От взорвавшегося сооружения теперь остался только фундамент с зубчатыми обломками стен. Фундамент внезапно раскалился добела, причем жар, судя по всему, не рассеивался, а только нарастал. Руины плавились и растекались, превращаясь в озерцо шлака. Почва вокруг от этого озерца дымилась, обугливалась и оседала, образуя расширяющееся кольцо лавы.

«Мощное излучение! – подумал Алликстер. – Если оно радиоактивно, мне пора смываться!»

Толкая перед собой автопереводчик, он поспешил к краю площадки и приготовился спрыгнуть на черно-серую поверхность, темневшую в полуметре под площадкой. Туземцы все еще горбились у него за спиной, как гладкие мягкие кочки, прикрытые веерами перьев.

Приятель встрепенулся, поднял голову, увидел Алликстера и поспешил к нему на коротких гибких ножках, испуская настойчивые пересвисты. Алликстер включил семантический анализатор.

«Опасность, опасность! Плохо, глубоко, смерть!» – произнес автопереводчик с безмятежным спокойствием, в сложившихся обстоятельствах прозвучавшим издевательски.

Алликстер отпрянул от края площадки. Приятель остановился рядом и сбросил с площадки кусок бетона. Обломок поднял пушистое облачко пыли и тут же провалился. Алликстер моргнул.

«Еще мгновение – и в ту же преисподнюю погрузился бы Скотти Алликстер!» – подумал он. Равнина вокруг площадки была океаном пепла – мягкого пушистого пепла. Теперь он видел плоский серый ландшафт новыми глазами: взорвавшиеся цилиндры поднимались из пепла подобно островам. Алликстер пожал плечами. Все это превосходило его понимание. Ему привелось встречаться с людьми, лишившимися рассудка, потому что они пытались разобраться в парадоксах и странностях далеких неземных станций.

Ему пришла в голову неожиданная мысль. Он обвел глазами окружность желтовато-белой площадки. Она выглядела, как плот в сером море, плот с медленно вращающимся туманным цилиндром посередине. Каким образом сюда попали аборигены? Неужели они тоже прибыли сюда через золотисто-коричневый цилиндр из другого мира?

Мягкие пальцы Приятеля потянули его за рукав. Приятель запищал подмышками, ловко приподнимая и опуская плечи. Автопереводчик произнес: «Отсюда. Идти. Проводить к большой машине».

Алликстер с надеждой сказал: «Хотеть машину наружу. Хотеть идти отсюда обратно. Проводить к машине наружу».

Приятель продолжал пищать и свистеть: «Идти – следовать. Труп друга в большой машине. Большая машина разрушать друг. Большая машина хотеть друг. Идти – следовать. Строить большая машина».

Алликстер подумал, что следовать за Приятелем в любом случае было лучше, чем вечно оставаться на площадке.

Приятель нашел на площадке нечто вроде вентиляционной решетки, с трудом приподнял ее, отодвинул в сторону и стал спускаться по крутой лестницу. Толкая перед собой прыгающий по ступеням автопереводчик, Алликстер спустился за туземцем.

Лестница превратилась в темный коридор. Алликстер включил головной фонарь и увидел впереди пару золотисто-коричневых завес: «входная» слегка отличалась от «выходной» оттенком мерцания.

Приятель шагнул через выходную завесу и пропал. Пока Алликстер колебался, Приятель вынырнул из входной завесы и, призывая Алликстера вопросительно-настойчивыми жестами, снова исчез за выходной завесой.

Алликстер вздохнул. Толкая перед собой автопереводчик, он шагнул вперед.