Ненужная королева. Начать сначала

Глава 1

Тяжелые двери с грохотом распахнулись, и в древних зеркалах ритуального зала отразились восемь демонов – здоровенных, высоких, с бугрящимися под бронзовой кожей мышцами. Они на цепях тащили молодую демоницу, облачённую в обрывки пестрой одежды, практически не скрывавшей наготу. Гибкое, сильное тело было покрыто ссадинами, укусами, ранами, из которых сочилась темная кровь, а черные крылья, представляли собой жалкое зрелище. Одно – сломано, второе – изодрано в лохмотья.

Увы, этой пленницей была я.

Они дотащили меня до центра зала, затолкнули в центр древней пентаграммы, отсыпанной на каменном полу порошком из человечьих костей и напитанной кровью бесчисленных жертв, а сами остались за ее пределами, лишь слегка ослабив цепи.

Их было восемь, а я – хрупкая на их фоне и беспомощная, но именно они меня боялись, а не наоборот. Жалкие пешки, прислужники, угодливо исполняющие волю Императора. Я их презирала, за слабость за трусость, за то, что они – это они.

— О чем ты думала, нарушая приказ Императора? — спросил один из них, самый смелый, наивно полагающий, что пентаграмма удержит Верховную демоницу.

— Тебя это не касается, — холодно ответила я, смерив его тяжелым взглядом, — знай свое место, раххар.

Он вспыхнул и оскалился, демонстрируя клыки.

— Скоро ты сама станешь ниже самого последнего ильта! Твое место будет на полу, на кухне. Будешь прислуживать в казармах, убирать за солдатами, попутно ублажая каждого желающего, — низкий голос сочился злорадством, — тебе конец Верховная. И ты это знаешь.

Я лишь взглянула на него, говоря этим взглядом больше, чем он десятком слов.

Демон снова взбесился и с силой дернул цепь на себя, сбивая меня с ног. Я упала на колени, а он разразился громким злорадным смехом:

— Я всегда знал, что дешевка из Песчаного клана не может быть достойной парой Императору. Что гнилое нутро предателя рано или поздно выйдет наружу! Такой как ты…

Договорить он не успел, неуловимым движением я метнулась в его сторону, на ходу разрывая цепи, толщиной с мужское запястье. Впилась ему в горло, раздирая плоть острыми зубами.

Остальные бросились к нам, но я была сильнее и быстрее. Тенью уклонялась от их когтей, нанося страшные раны. В этом танце смерти мне не было равных.

Трое из восьми демонов уже лежали на полу, их глаза стекленели, наливаясь пустотой, а кровь толчками изливалась из глубоких ран, подпитывая древний орнамент. Остальные кружили вокруг, пытаясь взять в кольцо и напасть одновременно.

В этот момент пространство рядом с пентаграммой исказилось, пронзенное сотней голубых искр, и из портала шагнул Варрах. Он не утруждал себя спуском по длинной, испещренной временем лестнице. Он предпочитал шагать через пространство. Его резерв был так велик, что хватило бы и на тысячу переходов между мирами, не говоря уже о своем собственном родовом замке.

— Довольно, — спокойный голос разнесся над головами сражающихся, и все замерли, словно по команде оборачиваясь на него. — Лилайя!

Я разжала захват, и еще один демон тяжело рухнул на пол.

Он смотрел только на меня, и в его взгляде светился приговор. Сопротивляться бесполезно. Силы не равны. Он не пощадит.

Внезапно весь мир погрузился во тьму. Холодными щупальцами воля Варраха проникала внутрь, лишая остатков сил. Звуки исчезли, остался только его голос, преисполненный холодной насмешки:

— Мне ничего не стоит отдать тебя своим людям на потеху.

— Не отдашь, — я сильнее расправила плечи, глядя перед собой невидящим взором.

— Интересно почему? — шепот над самым ухом, от чего по коже мурашки. Едва касаясь, он вел пальцами по руке от запястья вверх, выписывая узоры, расцветающие огненной болью.

— Потому что любишь.

Варрах зло рассмеялся.

— Для демоницы ты непростительно большое значение придаешь любви, — рука метнулась к горлу и сдавила его, перекрывая воздух. Стальные пальцы сжимались все сильнее, острые когти впивались в нежную кожу, оставляли после себя кровавые подтеки.

— Все равно не отдашь, — через силу прохрипела я, вцепившись в его руку.

— Глупая маленькая, Песчинка, — Император отшвырнул меня на пол и равнодушно произнес, — она ваша. Можете делать с ней что хотите. Не убивать!

Не успела я отдышаться, как сверху обрушилась здоровенная туша одного из демонов. Наглые чужие руки хватали со всех сторон, не давай подняться. Я стала слабой, как котенок! Варрах держал мои силы под контролем!

Один демон, стиснул тонкие запястья, придавливая мои руки к полу. Два других ловили, разводили в стороны ноги. Четвертый – навис зловещей тенью, пытаясь справиться с одеждой. Он ликовал оттого, что под ним лежала беспомощно распластанная Верховная. Та, которой еще вчера все были вынуждены кланяться в ноги, сегодня отдана на растерзание. Демон осклабился в жестокой ухмылке, предвкушая веселье.

Я брыкалась, кусалась, сопротивлялась как могла, а потом извернулась и лягнула одного из них. Не видела куда попала, но получилось сильно и от души. Он взвыл и тут же в отместку прилетела оплеуха.

Я почувствовала, как из разбитой губы сочится кровь, и рот наполнился солоноватым привкусом, а разозленный демон схватил меня за бедра, притягивая ближе к себе.

…На этом все и закончилось.

На нас налетел ураган, сметая с меня незадачливых прислужников. Почувствовав, как ослабли тиски, я тут же вскочила на ноги.

Варрах стоял неподалеку и задумчиво рассматривал оторванную голову, которую держал за длинные темные космы. От нападавших остались лишь ошметки.

— Ты права, — признал раздраженно, — не отдам. Никому. Моя. Я скорее сгною тебя в самой темной камере, чем позволю кому-нибудь к тебе дотронуться.

Один шаг и он оказался рядом – так быстро, что я не успела увернуться – и за волосы притянул к себе. Я изо всех сил уперлась руками в каменную грудь, но Верховный демон легко поборол сопротивление. Волосы на кулак намотал сильнее, заставляя лицо поднять лицо кверху:

— Скажи…это стоило того? — склонившись, жадно припал к разбитым губам, причиняя неимоверную боль и зверея от вкуса крови.

Я мычала, пытаясь отвернуться, но Варрах крепко держал, продолжая терзать мой рот жестоким поцелуем, назначение которого сводилось лишь к одному — унизить, показать, что я – ничто. Вещь, с которой можно делать все, что угодно.

Улучив момент, я впилась острыми зубами ему в губу, прокусывая кожу. Он дернулся, со свистом втягивая воздух.

— Ты спрашиваешь стоило ли? — я спокойно улыбнулась, — Да. Стоило. И если предложили бы прожить тот день заново, я бы ничего не стала менять.

Верховный демон оттолкнул от себя. Сильно, так что я упала на пол, ободрав голые колени о холодный камень. Провел рукой по лицу, стирая кровь – свою, смешанную с моей.

— Никогда не сдаешься, да, Лил? — недобрая усмешка исказила красивые мужские губы, — Никогда-а-а-а. Этим и зацепила. Своей отчаянной смелостью, способностью стоять до конца, даже если противник сильнее… Вот только не думал, что когда-нибудь твоя смелось обернется глупостью. Отныне твой дом – камера на седьмом уровне.

Я с трудом вздохнула. Седьмой уровень. Туда не проходит солнечный свет. Там нет ничего кроме камня, тьмы и замогильного холода. Ниже только черные тоннели ведущие в Бездну Забвения.

Даже для демонов там слишком темно. Лучше быстрая смерть, но кто же мне позволит спокойно умереть.

— Да, мой Император, — выплюнула с насмешкой ему в лицо, — вы так любезны.

— Все для тебя, моя Королева, — жестокий прищур темных, как вечернее небо, глаз заставлял сердце судорожно биться и терять ритм, спотыкаясь на каждом ударе.

Муж повел ладонью, призывая заговоренный меч. Тень тут же откликнулась, скользнула ему в руку, принимая форму черного клинка. Витой эфес привычно лег в хозяйскую ладонь, по темному лезвию светилась голубая вязь древних рун.

Намерения Варраха были очевидны. Верховный демон беспощаден к врагам и жесток к своему окружению. Чем ближе к себе подпускал, тем жёстче были уроки в случае неповиновения. Для непокорной, некогда любимой жены он приготовил самую незавидную участь.

Крыльев можно лишить не только ангела…

— Как спать по ночам будешь? — поинтересовалась я, позволив горечи на миг просочиться в голос. Сломанное крыло нестерпимо болело, из ран, покрывающих тело, сочилась кровь, темными разводами оставаясь на коже, но я не обращала на это внимания. Больно? Детский лепет. Он может сделать гораздо больнее.

— Как и раньше. Даже лучше, — равнодушие в его голосе причиняло гораздо больше мучений.

Перехватив меч поудобнее Варрах шагнул ко мне. В тщетной попытке сбежать, я метнулась к высоким кованным дверям, но Император был быстрее. В два шага он нагнал меня, поймав за сломанное крыло.

Я закричала от боли, когда с силой дернул в сторону, оттягивая, чтобы было удобнее. Завизжала, когда меч обрушился на измученную плоть, рассекая кожу, перерубая кость. Черное крыло тяжело упало на пол, на глазах скукоживаясь, обугливаясь, превращаясь в мертвый остов.

Снова взмах, и второе крыло упало следом.

Упав на колени, я дрожащими руками пыталась ухватить то, что когда-то было моей частью, но остатки крыльев рассыпались пеплом, проскальзывая сквозь пальцы.

Это конец. Верховная демоница без крыльев – насмешка, убожество, калека.

— Я ненавижу тебя! — прохрипела, зло глотая слезы, — ненавижу.

— Я это переживу, — Варрах равнодушно пожал плечами и схватился за окровавленный обрубки, выпуская внутренний огонь.

И снова невыносимая боль, переходящая в агонию.

— Ну что ты, милая. Не надо так кричать, — произнес с издевкой и отступил на шаг, небрежно вытирая руки о темные штанины. — Я просто прижег раны, чтобы ты не истекла кровью раньше времени. Впереди тебя ждет до-о-олгая жизнь. В камеру ее. На седьмой уровень.

Замок был живым. Он с готовностью преданного пса откликнулся на волю хозяина. По полу пробежала каменная волна, окружая меня, хватая за ноги. Мне бы взлететь, да крыльев больше нет. Вырваться не хватило сил. Я только почувствовала, как меня подхватывает непреодолимая мощь, сжимает, сдавливает, так что не вздохнуть. Потом яркая вспышка и…темнота.

Глава 2

Меня выкинуло на седьмой уровень. На самое дно Хаоса.

Даже демонам нужен хотя бы крошечный источник света, хоть искра с крыльев болотного ейри, чтобы видеть.

Здесь не было ничего. Кромешная тьма. Сырой, удушливый запах и коварный холод, струящийся по ногам.

Я поднялась и прошла вдоль стены, ведя по ней пальцами. Негусто. Каменный мешок, три на три, тяжелая металлическая дверь с шипастой поверхностью. Зачарованная, как и стены. Отсюда не сбежать, не переместиться.

Идеальная тюрьма для приговоренных демонов. Для свергнутых Королев.

Обойдя камеру по кругу, я опустилась на колени и, ведя ладонями по полу, продолжила исследовать помещение, в котором меня заперли на долгие годы — нашла тонкий соломенный матрац на полу, дыру в углу для справления нужды. Больше ничего. Ни песчинки!

Тяжело опустившись на матрац, я пыталась найти выход из положения, но не находила. Без крыльев, в тюрьме, приговоренная Императором к вечному заточению. Пощады не будет. Помощи тоже. Никто не посмеет идти против воли Варраха.

Сердце захлебнулось кровью, когда, заведя руку за спину, вместо привычного кожистого крыла наткнулась на запеченный обрубок.

— Ненавижу!!!

Время в темноте тянулось странно. Не поймешь, идет ли оно вообще или стоит на месте. Порой мне казалось, что прошла целая вечность, а иногда одолевали сомнения – миновала ли хоть минута в заточении.

Хотелось есть. Жутко, до болезненных спазмов в животе. Но еще больше терзала жажда. Запекшиеся губы потрескались, каждое движение причиняло боль. Хотелось выйти из каменного плена. Вдохнуть чистого воздуха, увидеть свет, насладиться красками мира. Но вокруг не было ничего кроме темноты.

— Эй! — крикнула я, подойдя в тяжелой двери. — здесь кто-нибудь есть?

— Есть, есть, есть, — побежало эхо по тюремному коридору.

— Кто-нибудь слышит меня? — прислушалась изо всех сил, стараясь уловить хоть что-то. Бесполезно.

Желание выйти из камеры становилось все сильнее. Верховной демонице из клана Черных песков претила неволя.

Я надавила на дверь, проверяя на прочность – она стояла намертво. Еще раз надавила, сильнее.

Бесполезно.

Обрушилась всей свой мощью. От такого удара и скала бы дрогнула, а дверь продолжала стоять. Тогда выпустила свою черную силу, которая тугими плетями ударила по пространству, пытаясь разрушить тюрьму. Стены вокруг загудели, застонали под натиском Верховной. Будь это замок другого демона, мне бы удалось пробиться. Но здесь… Чем сильнее хозяин, тем сильнее его дом. О силе Варраха ходили легенды.

Я билась без устали, в тщетных попытках сломать дверь. Злость, кипящая внутри давала силы. Я крушила, выплескивая свою боль, кричала, визжала, срывая голос. Требовала, чтобы меня выпустили, чтобы позвали мужа, чтобы зажгли свет.

В ответ только тишина. Меня никто не слышал. Над мной были лишь километры безмолвного камня.

Неизвестно, сколько времени прошло, прежде чем я увидела тоненькую полоску блеклого света, пробивающегося под дверью.

— Кто здесь?

Снова тишина. Но спустя несколько мгновений я уловила чьи-то шаги.

— Кто. Здесь. — требовательно, громко. Я привыкла, что королеву слушают, здесь же никто не собирался отвечать на мои вопросы.

Шаги замерли перед дверью, послышался лязг отодвигаемой задвижки, и снизу, на уровне колен открылось небольшое окошечко. В него просунули поднос, на котором я успела разглядеть жестяную кружку и тарелку, наполненную серой баландой.

Похоже, мои тюремщики вспомнили, что даже Высшим демонам нужна еда.

Пахло отвратно, но я была так голодна, что не осталось места капризам. Схватила кружку, сделал быстрый глоток и тут же фонтаном выплюнула все обратно

Это не вода! Отрава! Сок белого дерева Мойри, растущего на вершинах горы Туманов. Терпкий, прекрасно утоляющий жажду. Коварный, словно ядовитая змея. Не смертельный, но лишающий демона сил.

С криком негодования, я швырнула кружку обратно.

В тот же момент поднос с едой исчез и окошечко захлопнулось.

— Проваливай в Бездну! — прокричала я, дрожа от ярости. Подумать только, они предлагают мне добровольно пить эту отраву! Чтобы лишить себя сил!

Слабый узник — удобный узник.

Не дождутся!

Время шло, и жажда становилась все невыносимее. Все мысли были только о глотке воды. От заключения я сходила с ума, зверем бросаясь на стены. Собственно бессилие убивало. Хотелось кричать в голос, требовать, чтобы отпустили, умолять.

Я и кричала, срывая голос. Царапала когтями стены, срывая ногти. Умоляла.

В ответ снова была тишина. Темнота доводила до исступления. Даже для демона выдержать кромешный мрак оказалось не по силам. Мне мерещилось, будто кроме меня в камере кто-то есть — огромный слизень, тянущий свои щупальца, пауки размером с боевого коня Д”хармы.

Темнота душила.

Спустя долгое время снова раздались шаги, и снова открылось окошечко. Я тут же приникла к нему, жадно всматриваясь. В дрожащем свете факела, видела ноги, затянутые в серые кожаные брюки, потертые голенища тяжелых сапог. Смотрела жадно, наслаждаясь тем, что просто могу видеть.

Мне опять подсунули поднос с кружкой и миской.

В этот раз я не торопясь взяла кружку и осторожно принюхалась. Опять сок Мойри!

— Я не собираюсь пить эту дрянь! Принеси мне воды!

И снова поднос забрали, окошко захлопнулось, и свет в полосочке под дверью начал меркнуть.

— Сукин сын, — сорвалась я, — принеси мне воды! Вернись немедленно!

Шаги затихли, и камера снова погрузилась в кромешную тьму.

Так повторялось еще не единожды. Пока я окончательно не обессилила и не начала сходить с ума от жажды.

И когда в очередной раз молчаливый надсмотрщик принес отраву, я ее взяла. Обхватила кружку дрожащими руками и сделала несколько жадных глотков. Остановилась, пытаясь сдержаться, превозмочь свою слабость. Но жажда была слишком сильна. Поэтому выпила все, до дна, слизав последнюю каплю с края.

Охранник терпеливо стоял на месте, позволяя наслаждаться бледным светом. Я взяла миску и, морщась от гадкого вкуса, съела все до последней ложки. После чего вернула ее на поднос и ушла к матрацу. Легла на него, свернувшись калачиком, чувствуя непередаваемое отвращение к самой себе.

Я только что с жадностью съела еду, предназначенную для обитателей псарни!

Зато стало теплее, и жажда утихла.

Можно поспать, отдохнуть, поберечь оставшиеся силы. Да и не нужны они больше. Я, наконец, смирилась с тем, что боем отсюда не вырваться, никогда. Надо ждать удобного момента.

Несмотря на бедственное положение у меня еще оставались козыри, надо лишь правильно их разыграть.

Глава 3

О том, что в замке появилась другая демоница, я узнала сразу. Никто не приходил и не делился деталями, я просто почувствовала это.

Даже будучи в темнице, я оставалась его лаэль, первой женой, истинной, связь с которой никогда не исчезает.

Это связью он меня и наказывал, посчитав, что заточение в камере и лишение крыльев недостаточное наказание за то, что я совершила.

Я все чувствовала. Каждый раз, когда оставался с другой демоницей наедине, я задыхалась от ревности, от боли, от собственного бессилия. Варрах это знал, намеренно добивая, ломая. В своей жестокости он не знал границ.

И когда я уже сбилась со счета, считая острые уколы в сердце, за мной пришли.

Я сидела в углу камеры, когда донеслись знакомые шаги охранника. Что-то рано для еды. Меня кормили всегда в одно и тоже время, и внутренние часы давно подстроились к ритму, навязанному тюремщиками.

Он остановился перед камерой, послышался звон связки ключей, а потом раздался скрежет отпираемого замка.

Я зажмурилась от света, ударившего в глаза и, прикрывая глаза ладонью, медленно поднялась на ноги.

Охранник был здоровенным, как горный орк. Кожаная безрукавка едва прикрывала бронзовую грудь, могучие мышцы перекатывались под лоснящейся кожей, в руке - тяжелая цепь с кованным ошейником. Он был чертовски силен. А я…я уже неизвестно сколько времени пила сок белого дерева Мойри. Мои силы спали, так глубоко, что не достучишься, не пробьешься. Казалось, их больше нет.

Поэтому я не стала и пытаться сражаться с тюремщиком, преграждающим путь к свободе. Покорно стояла, когда шагнул ко мне, намереваясь посадить на цепь. Только один раз дернулась — защелкивая ошейник, прихватил кожу. Больно.

Я смолчала, не желая провоцировать его, потому что знала – не просто так цепь надели – поведут наверх. За возможность хоть ненадолго выбраться из своей тюрьмы я была готова отдать многое. Даже притвориться покорной, сломленной, сдавшейся. Пусть наслаждаются, смотрят. Мне плевать. Главное увидеть солнце.

Подъем по бесконечной лестнице был мучением. Сильный выносливый демон уверенно шагал наверх, и стоило мне отстать, задержаться, резко дергал цепи, сбивая с ног. Колени уже были сбиты в кровь, ладони содраны. Я украдкой вытирала их об остатки подола.

Тюремной одежды мне никто не потрудился выдать. Как была в лохмотьях, так и осталась.

Чем выше мы поднимались, тем светлее и свежей становились в туннеле. Жадно принюхиваясь, я уловила запах прелой листвы и свежесть осеннего дождя.

Заточили меня в темницу весной…

Уже прошло несколько месяцев, а там, внизу казалось, что меньше.

Покинув тюремный подвал, мы оказались в ритуальном зале с пентаграммой на полу. В том самом, где когда-то меня приговорил мой собственный муж. Быстрый взгляд в сторону, и сердце зашлось бешеным галопом — на полу, возле дверей, остались черные контуры моих крыльев.

Заглядевшись, я споткнулась и упала на колени. Демон даже не остановился, продолжая тянуть за собой, словно плешивую дворнягу. Мне пришлось проползти на четвереньках, прежде чем удалось подняться.

Из зала мы вышли на еще одну лестницу, широкую, освещаемую сотнями вечных факелов. Поднимешься по ней и окажешься на главных этажах. Там, где все свободные.

Внезапно я ощутила смятение, оттого что на меня будут смотреть, злорадно смеяться и тыкать пальцами. Дескать смотрите, бывшая королева идет.

Но только выйдя в большой светлый холл я поняла, насколько ужасно выглядела. Замарашка, в рванине, давно нечесаная, забывшая о том, что такое вода и мыло. Дурно пахнущая, с изломанными ногтями. Босая.

А вокруг все ходили красивые, в праздничных ярких одеждах и золоте. Сначала никто не обращал на меня внимания. Ну ведут очередную пленницу на цепи, что такого? В Райгарде рабство – обычное дело.

Но потом меня узнали.

— Ваше величество, — глумливо склоняясь в поклоне, приветствовал Дайрат, один из демонов высшего уровня. Приближенный к Императору, — вы чудесно выглядите.

Вокруг сначала все затихли, а потом по залу побежали смешки. А дальше только ленивый не подошел и не сказал что-нибудь гадкое. Демоны Райгарда безжалостны, особенно к тем, кого низверг их правитель.

Кто-то попытался задрать мне подол, посмотреть, как поживает моя королевская задница, но тут вмешался огромный тюремщик, возвышающийся над всеми на полторы головы.

— Разошлись, — прорычал низким голосом, похожим на рокот камнепада. Все расступились, и он потащил меня дальше, к тронному залу.

Я молчала. Слушала, запоминала. Когда-нибудь я вернусь и отомщу.

Когда-нибудь…

Сейчас оставалось только смиренно идти вперед.

Сердце предательски металось в груди, оттого что предстояло увидеться с Варрахом, стонало, рвалось к нему. А потом захлебнулось отчаянием, когда увидела арку из крова-красных цветов тильгары.

Свадьба!

Меня привели на свадьбу!

Столкнувшись с холодным взглядом мужа, я остановилась на пороге, как вкопанная. Он смотрел только на меня, хищно, не моргая, наблюдая за каждым движением.

‍А рядом с ним стояла демоница из клана Серых Топей.

Жасмин. Красивая, как самый сладостный порок, с белоснежными волосами, струящимся по плечам. В ритуальной одежде — узкой набедренной повязке, и тяжелых серебряных цепях-бусах на шее. С обнаженной грудью, украшенной обрядовыми символами. На Варрахе тоже была повязка из шкуры пятнистого зверя и серебряная цепь.

Всего лишь серебро. Золото досталось мне. Лилайе из клана Красных Песков, главной, первой жене. У нас тоже когда-то была церемония. Мы так же стояли под цветами тильгары, чей аромат будил в крове неистовую страсть.

Вторая жена никогда не сможет занять место первой, у нее не будет связи с мужем. Она лишь замена, игрушка для плотских утех. Но от этого не легче.

Я тяжело сглотнула и отвела взгляд в сторону.

Что ж, он добился своего. Мне очень больно! И больше всего на свете, хотелось провалиться сквозь землю, чтобы не слышать голоса магистра, приступившего к церемонии.

В голове раздался хладнокровный приказ.

— Смотри.

Противится нет силы, поэтому я подняла глаза, устремившись взглядом туда, где в жадном поцелуе сплелся Император со своей новой женой.

Отвернуться бы, да не получалось. Он не отпускал. И я смотрела, чувствуя, как внутри распускает лепестки огненный цветок ярости.

Что ж… Он сам выбрал свой путь.

Я постою, посмотрю, выдержу. Но в камеру больше не вернусь. Никогда!

Новоиспеченного мужа и жену начали поздравлять. Сначала высокопоставленные главы кланов, потом демоны попроще и наконец настала моя очередь.

Стражник дернул цепь, выводя из оцепенения и потащил вперед.

Ноги одеревенели, не хотели слушаться, но я шла. Под прицелом десятков презрительных взглядом, сопровождаемая насмешками и плевками. Шла, покорно опустив голову.

Пусть все думают, что я сдалась.

Варрах наблюдал за моим приближением чуть склонив голову набок, рассматривал, скользя задумчивым взглядом с босых ног, до нечесаной головы.

Охранник снова дернул цепь, вынуждая подойти ближе и склониться перед Императором.

— Лилайя, — голос мужа отозвался дрожью во всем теле. — вижу заточение пошло тебе на пользу. Ты научилась смирению.

Я только голову ниже опустила, чтобы не пересекаться с ним взглядом. Потому что там полыхал огонь, и не было ни тени смирения. Мне хотелось разорвать демоницу, что смела прикасаться к моему мужу. Жасмин льнула к нему, бессовестно гладя каменную грудь, пробегая шаловливыми пальцами по животу.

— Да, мой Император, — собственный голос показался вороньим карканьем. Я так долго молчала, что отвыкла от него.

— Что лаэль пожелает второй жене? — спросил он насмешливо, прекрасно понимая, что мучает меня, доставляет боль.

Вариант «сдохнуть в адских муках» я проглотила, а в слух лишь прошептала:

— Счастья.

— И все? Как скучно, — хмыкнул он.

— Послушания, — выдавила через силу.

— Уже лучше. Может чего-то еще?

— Наследников, — голос захрипел.

Если главная жена не может родить наследника, то это почетное право переходит ко второй.

— Спасибо. Уж я постараюсь, — промурлыкала Жасмин, вызывая стойкое желание наброситься.

Нельзя.

Я еще раз низко поклонилась и пошла прочь, за своим молчаливым охранником, чувствуя, как спину прожигал взгляд Варраха.

Смотри, дорогой муж, смотри. Это последний раз, когда ты можешь себе это позволить.

Глава 4

Снова оказавшись в тюремных тоннелях, мы начали спуск на седьмой уровень. Я сбилась со счета на тысячной ступени. Брела, грустно опустив голову, вспоминая свою церемонию. Когда рядом с Варрахом стояла я, а не белокурая демоница с Топей.

Как жаль, что все сложилось именно так, но разве я могла поступить иначе?

Когда Черный Оракул предрек Варраху невосполнимую потерю от рук того, кто рожден среди народа Байри, Император отправил туда своих самых лучших бойцов. Приказ был простым – уничтожить всех, кто был в деревне. Не щадить никого. Ни стариков, ни женщин, ни детей. В тот день крохотное поселение превратилось в кровавое поле боя. Байри слыли искусными воинами, но их было слишком мало. Да и что они могли против разъяренных демонов? Среди которых была сама Королева?

Приказ мужа был для меня непреложным законом. Мой меч ликовал от вкуса крови.

А потом…

Потом я зашла в одну из лачуг на окраине деревни и увидела беременную девушку, прячущуюся в углу. Молоденькую, хрупкую, на сносях. И не смогла.

Вместо того чтобы прикончить ее на месте, как требовал Император, я словно в дурмане подошла и прикоснулась к большому, тугому животу. И когда ощутила мягкие толчки, поняла, что не дам причинить им вред, не позволю.

Демон, ворвавшийся следом, пал от моей руки.

Я сорвала с груди и отдала перепуганной девчонке амулет, открывающий портал в Серые Земли, а сама с обнаженным мечом вышла к своим бывшим соратникам, и держала их столько, на сколько хватило сил.

Я ни разу не усомнилась о своем решении. Вот только крылья было жалко…

Жадно пожирая тусклый свет факела, тьма становилась все гуще. Воздух снова казался спертым, затхлым, и не осталось ни единого звука кроме наших шагов.

Наконец, мы добрались до широкой площадки. С одной стороны – тяжелые кованные двери к тюрьмам седьмого уровня, с другой стороны черный зев, ведущий в черные подвалы.

Пора.

Мне повезло, что Варрах всегда считал мой причудливый наряд баловством и не приказал сжечь, когда отправил в темницу.

Легким незаметным движением я оторвала цветную ленточку со своего подола. Заговоренная лента змейкой скользнула по запястью, обвивая его, вливая силу моего клана.

Грозный стражник даже ничего не понял. Я набросилась сзади, одним движением обрывая его жизнь. Булькнуло что-то, и грузное тело осело вниз.

Я без усилий разорвала цепь, идущую к ошейнику и, прихватив упавший факел, бросилась бежать. Вниз в подвалы.

Едва ступила на низший уровень, как налетел порыв ветра. Одновременно ледяной и обжигающий. Медлить нельзя. Живой замок скоро почувствует, что произошло и тут же оповестит хозяина. Времени совсем немного.

Сил не хватало. Ленточка на запястье обуглилась и осыпалась пеплом. Пришлось отрывать еще одну.

Их осталось так мало. Всего пять!

Я побежала дальше, факелом светя себе под ноги. Мне нужен был песок. Желтый, серый…даже черный. Подойдет любой.

Как назло, кругом был камень. Холодный, равнодушный, давящий своей мощью.

Еще одна ленточка утратила свою силу.

Осталось четыре.

Я бегала по лабиринту черных ходов, не позволяя себе останавливаться ни на миг. Если меня поймают – наказание будет суровым. Гораздо суровее того, что было до этого.

Поворот. Еще поворот. И предпоследняя ленточка сгорела.

Осталась одна.

Я берегла ее, продолжая путь сама, на своих силах, которых после многодневной травли соком Мойри осталось так мало!

Задыхалась, спотыкалась, с трудом удерживаясь на ногах, а где-то вдали послышался дикий вой убрангов. Псов, которых использовали при травле беглецов.

В этот раз травили меня.

Пусть. Главное, что Император еще не в курсе произошедшего. Будь это иначе – он сам пожаловал бы по мою душу. На мое счастье, никто не смел сунуться в его покои, когда он уединился со своей новой женой.

Выскочив в очередной темный отворот, я чуть не заплакала. От радости.

Под ногами шелестел песок.

Черный, как глаза демона! Но это не важно. Упав на колени, я начала сгребать его в кучу. Быстрее, быстрее. Стараясь не слушать страшных завываний, приближающихся с пугающей скоростью — псы безошибочно шли по моему запаху. Когда получилась достаточная кучка, я встала на нее босыми ногами, оторвала последнюю ленточку и обратилась к своей сущности. Сущности демоницы Красных песков.

Демоны моего клана могли странствовать через пространство используя песчаные переходы.

Песок под ногами ожил, заклубился, ласково обнимая тонкие щиколотки и начал втягивать в себя, податливо расступаясь.

Медленно, потому что сил не хватало, но неотвратимо. Десяток секунд – и я уже в нем по колено. Еще столько же – по пояс.

Вой совсем близко.

Песок доходил до шеи. Еще немного.

Когда псы выскочили из-за поворота над поверхностью оставалась одна голова. Я ухнула вниз за миг до того, как страшные челюсти лязгнули и сомкнулись у меня перед глазами. Псы начали разрывать песок, яростно орудуя когтистыми лапами, но под ним был лишь каменный пол.

Верховная демоница сбежала из своей тюрьмы.

Место, в которое я попала, было жутким. Мертвым.

Кругом, насколько хваталась глаз, простиралась черная пустыня. Горизонт подсвечивался тусклым серым светом никогда не всходящего солнца, а злые ветра гнали по земле серую мглу, в которой терялась сама сущность жизни.

Как в подвале Райгарда оказался черный песок из Истока Миров?

Я тяжело опустилась на колени, пытаясь совладать со своей слабостью. Проклятый Мойри! Когда выберусь из этой передряги, позволю себе все, что захочу…Если выберусь.

Сил практически не осталось. Пустыня впитывала мое тепло, жадно поглощая каждую крупицу жизни.

Я вскинула усталый взгляд к небосводу, на котором мерцали миллиарды звезд. Так хотелось спать, глаза смыкались. Усилием воли я заставила себя подняться, продолжая рассматривать небосвод.

На самом деле то, что распростерлось над головой не имело никакого отношения ни к небу, ни к звездам. Черный свод – это Вечная Пустота, а мерцающие точки — Миры. Чем ярче свет, тем больше силы в нем скрыто. Есть те, что полыхали, ярким пламенем, привлекая к себе внимание. Были и те, что скромно посверкивали, таинственно призывая к себе.

Я же искала другое. Блеклую точку, едва различимую на фоне остальных. Угасающий мир, в котором почти не было магии. Пустой, скатывающийся на грань погибели.

Там не будет тех, кто сможет почувствовать силу Верховной, и туда Варрах не сунется меня искать. По крайней мере не сразу. Так, выиграю время, чтобы придти в себя, восстановиться.

Главное не уснуть, иначе останешься здесь на всегда, рассыпавшись на частицы и превратившись в серый песок, что хрустел под ногами, словно осколки битого стекла.

Я нашла то, что искала – тусклое маленькое пятно, на которое даже смотреть не хотелось. Простерла к нему руки и, прикрыв глаза, потянусь своей сущностью.

Пространство отзывчиво окутало, подталкивая вперед, помогая. Шаг и земля пропала из-под ног, оголяя Вечную Бездну.

Сердце ухнуло, когда сорвалась вниз, и в тоже время меня захлестнуло чувство будто вздернули к небу.

Миры вращались вокруг меня, превращаясь в спираль, на дне которой тот, который я выбрала. Быстрее, быстрее, помогая, но вместе с тем причиняя нестерпимую боль. Будь на моем месте простой демон, от него бы уже не осталось и волоса, но я была хоть и потрепанной, но все же Верховной. Стиснув зубы, терпела обжигающее пламя, облизывающее со всех сторон, холод, что норовил превратить в осколок льда, ветер, наполненный миллионами острых игл.

Мир приближался. Вблизи он казался гораздо ярче – насыщенно-синий с островами зелени, окутанный саваном белых облаков, сквозь которые меня швырнуло вниз.

Поверхность приближалась. Уже можно было рассмотреть реки, горные вершины, леса и пестрые пятна поселений. Прямо подо мной ширилась, стремительно увеличиваясь в размерах, какая-то деревня.

Все ближе, ярче, неотвратимее.

Остановиться или замедлить падение я не могла. Чудовищная сила гнала вперед и, наконец, яростно швырнула на землю.

Сокрушительный удар и темнота, подступившая со всех сторон.

Увы, даже Высшим демонам такие переходы давались с трудом.

Глава 5

Пробуждаться было сложно. Казалось, в теле нет ни одной целой кости, и в голове все смешалось в пеструю кучу. Какие-то ошметки, обрывки и неясные всполохи.

Я ненавидела слабость, но сейчас чувствовала себя ничтожной и бессильной, как новорожденный котенок. Тяжелые веки дрожали и сонно смыкались, во рту – сухо.

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем мне удалось разлепить глаза.

Обстановка была незнакомой. Деревянный дом, явно не из богатых. Между иссохших бревен торчала серая пакля. Немытое окно, едва пропускающее скудный вечерний свет, до середины зарывала выцветшая занавеска, растянутая на леске, наверху – закопчённый потолок.

Откуда-то справа доносились неясные голоса, но шум в ушах мешал разобрать отдельные слова. Пахло невкусной едой – пригоревшим мясом и капустой, а еще чем-то неявным, сладковатым.

Я попыталась подняться, но не смогла пошевелить даже пальцем. Тело не слушалось, и было до краев наполнено слабостью и болью.

Я снова закрыла глаза.

Следующее пробуждение случилось утром.

В комнате было светлее, чем накануне, и оттого запустение стало более заметным, но запах пригоревшей еды уже не так сильно раздражал нос.

Я не чувствовала ничего ниже пояса, но этот раз мне удалось поднять руку. Я долго смотрела на худые тонкие пальцы, на вязь голубых вен, проступающих под прозрачной кожей, на некрасиво обрезанные короткие ногти.

Это не моя рука! Слишком слабая и бледная.

Сжала ее в кулак. Таким нормально не ударишь – скорее себе кости переломаешь, чем нанесешь урон противнику.

Не моя…

В голове уже немного прояснилось и, прикрыв глаза, я обратилась к самой себе и своим ощущениям.

Вот она – я, прежняя. А вокруг мерцало марево чужой личины.

Слабый мир не смог принять демоницу в привычном обличии, и при перемещении я кого-то выбила из его собственного тела, заняв чужое место.

И это оно, чужое тело, сейчас было слабым и сковывало мои движения.

Первый порыв – сжечь личину, освободиться, но…зачем? Я в бегах, Варрах перевернет каждый из миров в попытке найти меня, а его приспешники станут рыскать повсюду, пытаясь выслужиться перед хозяином. И все они будут искать Верховную демоницу Лилайю, а не бледную моль с худыми руками.

Так что новая личина оказалась весьма кстати.

Я расслабилась и поудобнее расположилась на подушке. Состоящая из одних комков, она пахла потом и грязными волосами, но по сравнению с прелым матрасом на седьмом уровне подземелий Райгарда – это было королевское ложе.

Темница осталась позади и торопиться больше некуда, поэтому я принялась изучать свое состояние. Отсеяла обрывки чужих мыслей и воспоминаний – ими займусь позже, и осталась наедине с собой.

Силы на месте. Истерзанные долгим приемом сока Мойри, они клубились неясным пятном где-то глубоко под сердцем. Физически цела и невредима, но истощена заточением и лишениями. Потребуется время, чтобы восстановиться, но все поправимо.

А вот состояние новой оболочки удручало. Она была не просто слаба – она была больная и немощна. Она была измучена и лишена желания бороться за жизнь.

Что за убогое ничтожество досталось мне?

Я уже собралась влить в нее немного собственных сил, но услышала чужие голоса. Невнятный мужской и хрипловатый, грубый женский:

— Иди, проверь, как она! — приказала женщина.

Послышались неровные шаги. К койке, на которой я валялась, кто-то подошел и склонился к моему лицу, опаляя запахом перегара.

— Вроде еще жива.

— Дай настойку.

Тут же под шею просунулась шершавая ладонь, бесцеремонно отрывая меня от подушки, в губы грубо ткнулся холодный край жестяной кружки.

— Пей.

Не дождавшись от меня реакции, этот кто-то грубо сжал мои щеки, вынуждая открыть рот, и влил туда горькое снадобье.

Я медленно проглотила. Горечь перешла в неявную сладость и обжигающим комком упала в желудок. Привкус я узнала. Это был сивай.

Хорошее снадобье, нянька из Красных Песков в детстве всегда поила меня им на ночь, приговаривая, что если я буду пить его постоянно, то стану самой сильной, самой выносливой и красивой демоницей. Такой, что мной непременно заинтересуется сам Император и позовет в жены. Если бы она только знала, что ее россказни окажутся пророческими.

Но…как эти люди узнали, что я демон?

И тут же поняла – никак. Не знали они этого и поили сиваейм обычного человека.

Вернее травили.

Прислушиваясь к тому, как тепло обволакивает мою сущность и придает сил, я обратилась к воспоминаниям своей предшественницы. Разрозненные куски смешались в кашу, из которой сложно было вычленить что-то одно. А в том, что смогла разобрать – хорошего было мало.

Звали ее Лилией. Слабый мир не только закинул меня в чужое тело, но и личину выбрал с близким истинным именем.

Двадцать лет отроду. Сирота — отец погиб от несчастного случая, мать не выдержала и ушла следом.

Голоса, которые я слышала, принадлежали ее мужу Карлу и свекрови Эльме.

Я не стала дальше копаться в хитросплетениях их личной жизни, но одно поняла наверняка. Всеми силами они старались сжить ее со свету. Травили, держали впроголодь. Заставляли то мерзнуть, то работать на износ. И было некому заступиться за сироту. Поэтому и сдалась она. Устала бороться, решив, что проще умереть.

Я умирать не собиралась, сдаваться тем более.

Сивай дал мне силы, а я в свою очередь начала подпитывать ими свое новое тело. Сущность демона сильнее человеческой, поэтому хватило буквально крупицы, чтобы выровнять слабый бой сердца и разогнать кровь по венам.

Яд, который до этого травил организм, теперь превратился в моего союзника. Он напитывал изнеможденную личину, укреплял мышцы, лечил.

Очень скоро я начала ощущать то, что у меня ниже пояса. Пошевелила пальцами ног, потом аккуратно согнула колени, напрягла пресс. Не такое уж плохое тело. Его привести в порядок и прослужит долго.

— Чего она там возится? — зло спросила Эльма. — Иди, проверь.

Главной в этой семье была свекровь. Команды она раздавала легко и быстро, а ее сын безропотно их выполнял.

Шаркая стоптанными ботинками, он подошел ко мне и грубо тряхнул за плечо.

— Эй, курица. Жива еще?

Я резко открыла глаза. Плюгавый, молодой, но уже начинающий седеть мужичонка вздрогнул от неожиданности, но ничего не успел сказать. Я выкинула руку вперед и сжала тонкую шею с острым кадыком. Сжала не как слабая человечка, а как демон, которого разозлили.

— Тссс, — приложив палец к его губам, я ласково улыбнулась, — тише, милый, тише.

Он попытался вырваться, но не смог сдвинуться даже на миллиметр. Зато начал хрипеть и задыхаться. Чуть склонив голову на бок, я наблюдала за тем, как вздуваются вены у него на лбу и краснеет лицо.

— Ну что там? — раздалось нетерпеливое карканье свекрови, — сдохла?

— Еще нет…матушка, — спокойно ответила я.

За перегородкой что-то упало и разбилось.

Глава 6

Я разжала пальцы, и мой убогий муж тяжело повалился на грязный пол.

Тем временем в комнату заскочила свекровь. Увидев, что ее кровинушка валяется на полу и стонет, она зарычала, как бешенная собака, и ринулась на меня, грозно потрясая кулаками:

— Ты что творишь, мерзавка?!

Я перехватила ее руку и сжала так, что послышался хруст костей.

Дородная женщина, воя от боли, рухнула рядом со своим сыном, а я неспешно поднялась с кровати. Размяла затекшую от лежания шею, потянулась.

Потом на глазах у незадачливых родственников взяла со стола большой синий пузырь, от которого за версту несло сивайем, зубами вытащила пробку и жадными глотками осушила до дна. В конце ладонью вытерла потрескавшиеся губы и небрежно отбросила склянку в сторону.

— Ммм, вкусно.

Они притихли, испуганно и недоверчиво наблюдая за тем, как я прохожусь по комнате, осматривая обстановку.

Старая мебель, убогие нестиранные тряпки, выполняющие роль салфеток. Кругом грязь и запах пыли.

В этом доме убиралась только Лилия, пока была в состоянии двигаться и работать. Муженек и его матушка предпочитали жить на всем готовом и не утруждали себя заботой о хозяйстве.

— Где зеркало? — спросила я, останавливаясь перед ними.

— Зачем оно тебе? — зло огрызнулась свекровь, покачивая на весу покалеченную руку, — хочешь полюбоваться на свою уродливую морду?

Я присела рядом с ней на корточки и улыбнулась:

— Кому-то не нравится мое лицо?

Я могла бы показать ей весь ужас Преисподней, но ограничилась тьмой, клубящейся во взгляде.

Женщина отшатнулась и, в страхе осеняя себя защитным знамением, прошептала:

— Кто ты?

Муж тем временем решил сбежать. Вскочил на ноги и, наплевав на мать, бросился к выходу.

— Стоять.

Его ноги приросли к полу, и как бы он ни старался – больше не мог сделать ни шага. Попытался закричать – горло сдавило невидимой рукой.

— Сядь.

Он плюхнулся на пол на том же месте, где и стоял, а я снова обратилась к свекрови:

— Так, где зеркало, матушка?

От последнего слова она содрогнулась и мясистым, дрожащим пальцем указала на скособоченный шкаф, примостившийся в дальнем углу комнаты. Заглянув внутрь, я нашла зеркало на одной из створок.

Толкаться в углу было неудобно, поэтому я сняла ее с петель и выставила посреди комнаты, привалив к столу. Не обращая внимания на присутствующих, развязала завязки на грубой, пропитанной потом рубахе и сняла ее. Потом избавилась от белья и совершенно нагая шагнула к зеркалу.

Если бы не чудовищная, болезненная худоба, доставшееся мне тельце было бы ладным. Среднего роста, с тонкой талией и ровными длинными ногами. Как по мне, бедра были узковаты, а грудь мала, но в целом смотреть было приятно. Лицо тоже было милым, несмотря на изнеможденный вид. Аккуратные, пока еще бледные губы, прямой, чуть вздернутый нос, глаза цвета осенней листвы.

А вот волосы выглядели отвратно. Блеклые, невыразительно серые, они свалялись в один непроходимый колтун, из которого свисали грязные, засаленные сосульки. Такое и захочешь – не расчешешь.

Выглядела, я как бродяга. Пахла соответствующе.

Прежде, чем начинать новую жизнь в новом мире, надо было привести саму себя в порядок.

— Ты, — я поймала взгляд мужа и, без усилий сломав его волю, приказала, — натаскай воды. Молча. Мне надо помыться.

Он тут же вскочил на ноги и засуетился. Из-за шторы вытащил деревянный чан, перетянутый медными скобами, потом схватил два ведра и побежал к колодцу.

— Дай ножницы.

Свекровь перестала выть от боли и, как зомби, глядя прямо перед собой, подошла к комоду. С трудом выдвинув кривой верхний ящик достала и него темные ножницы.

— Разведи огонь, чтобы нагреть воды.

Пока они готовились к моему купанию, я занялась волосами. Оттянула насколько возможно спутанную прядь и без сожаления отстригла ее. Тяжелый моток упал на пол и, тут же превратившись в дым, растаял.

Я продолжила. Клацая тугими скрипящими ножницами, без устали корнала себя, где-то срезая под корень, где-то оставляя короткие прядки.

Голове становилось легче. И когда последний грязный пучок упал к мои ногам, мое состояние значительно улучшилось. Я будто сбросила с себя старую, разбитую броню.

Тем временем вода была готова. Над деревянным чаном клубился пар, а присмиревшие родственники стояли в стороне, опасаясь поднять на меня взгляд.

Не потрудившись одеться, я прошла мимо них к полке, на которой стояли склянки с сушеными травами и порошками. Нашла ту, от которой несло сивайем, и высыпала ее содержимое в воду.

Карл и Эльма закашлялись, я же вдохнула поглубже и с нескрываемым удовольствием забралась в чан.

После стольких месяцев, проведенных в заточении, горячая вода казалась непозволительной роскошью. Я терла себя до тех пор, пока кожа не начала скрипеть, и еще дважды заставляла муженька ходить с ведрами к колодцу.

— Полотенце.

Мне принесли ветхую застиранную тряпку. Я бросила ее под ноги, решив, что обсохну сама и вылезла из чана.

Теперь девушка в отражении выглядела чистой, но убогой. Как бродяжка, пораженная неизлечимой болезнью.

Некрасиво. А королева не может позволить себе быть некрасивой.

Без отрыва глядя на свое отражение, я принялась исправлять положение.

Волосы стали ровнее, пригладились и начали набирать длину. Сначала рваными гранями спустились по линии скул, потом до лопаток и, наконец, вытянулись до поясницы. Потемнели, а местами, наоборот, проступили медовые пряди. Бледность кожи исчезла, и на щеках заиграл нежный румянец.

Мне уже нравилось мое новое тело!

И моему муженьку тоже. Я видела его отражение позади себя. Его взгляд, алчно пожирающий нагую фигуру, нервно дергающийся кадык.

Он был отвратителен. Но для дела сойдет.

Я поманила пальцем, и он, не в силах сопротивляться притяжению демоницы, тут же подбежал.

— Ближе!

Послушно сделал еще шаг.

— Целуй так, словно это последний раз в твоей жизни.

Его аж затрясло, когда он жадно потянулся к моим губам. Я ответила, передавая пламенный привет любимому мужу. Не этому никчемному заморышу, а тому, кто лишил меня крыльев.

Ответ пришел мгновенно, огненным штормом мазнуло так, что едва устояла на ногах.

— Где ты?! — взревел голос в моей голове, — немедленно…

Я захлопнула броню, безжалостно оборвав контакт. Отстранилась от парня и впервые за долгие месяцы рассмеялась.

Варрах в ярости!

Почувствовал, что прикасаюсь к другому, и теперь мечется по всему Райгарду, круша на своем пути все, что подвернется под руку.

В черной пустыне Истоков не остается следов, а нашей связи недостаточно, чтобы он выследил, в какой из миров сбежала непокорная жена. Расстояние между нами столь велико, что я могу закрыться от любого вмешательства, и не пускать его в свои мысли.

Все так, любимый, все правильно.

Теперь я на свободе, а ты можешь лютовать от бессилия.

Глава 7

Муж снова потянулся ко мне, но я его оттолкнула. Брезгливо вытерла губы тыльной стороной ладони, потом и вовсе сплюнула, чтобы избавиться от чужого вкуса.

— Ты моя жена! — он капризно топнул.

— Конечно, любимый.

Как Лилия могла выйти замуж за такое ничтожество? Или у нее не было выбора?

Я уже отчаялась найти что-то в закромах ее разрушенной памяти, поэтому бесцеремонно подтянула супруга к себе. Ладонью обхватила подбородок, не позволяя отвернуться, и заглянула в глаза, безжалостно пробиваясь вглубь, в сознание, ища там нужное и отбрасывая остальное, как мусор.

Заглотив его воспоминания, я перекинулась на свекровь, жадно выпив ее до последней капли. После чего отпустила обоих.

Новоиспеченные родственники, словно поломанные куклы, стояли посреди комнаты и глупо хлопали глазами. А я тем временем, обхватила голову ладонями, пытаясь совладать с пульсирующей болью в висках.

Чужие воспоминания были невкусными и колючими. В них не было сострадания к юной Лилии, зато полыхала жажда наживы.

Не от великой любви Карл женился на сироте из южного Сандер-Вилла. Он пошел на это ради денег, предложенных человеком в черных одеждах. Всего-то и надо было забрать беспомощную девчонку из города, жениться и проследить, чтобы она никогда не вернулась обратно. А еще лучше сделать так, чтобы по истечению двух лет брака ее и вовсе не стало. Тогда и денег дадут в два раза больше. И они бы справились со своей задачей. Если бы не я.

Большего в их головах я найти не смогла. Их не интересовали ни причины такого заказа, ни последствия. Они даже имени заказчика не знали, как и лица. Все, что их волновало – это деньги

Свекровь очнулась первой. Громко вздохнув, она принялась удивленно озираться по сторонам и растирать свои жирные бока:

— Что ты сказала?

— Достань мне платье, — приказала я, — и ни слова соседям о том, что здесь происходит.

Свекровь ушла, а хилый муж, до сих пор не справившись с наваждением, как завороженный продолжал рассматривать меня. Люди – слабый народ. Сущность молодой демоницы дурманила и сводила с ума.

Плохо…

Я сбежала в этот мир не для того, чтобы кружить головы всяким ничтожествам. Я здесь чтобы скрыться от гнева Варраха и восстановить свои силы.

Каждое мое влияние на других, каждое вмешательство в фон угасающего мира – след, по которому меня можно будет отследить.

Досадливо цыкнув, я пригасила свои силы, загнала их глубоко под броню. Взяла под жесткий контроль, поклявшись, что лишний раз и по пустякам не буду к ним прибегать.

Вскоре свекровь вернулась со свертком, в котором обнаружилось платье, простое, но чистое, легкая нательная рубаха, да белье. В отдельном мешке болталась обувь – кожаные ботиночки на низком каблуке.

Я облачилась в новую одежду, шнуровкой подогнала ее по размеру, обулась. Волосы заплела в тугую косу.

— Собери мне в дорогу.

Слегка пошатываясь, Эльма побрела на кухню. Одна ее рука плетью болталась вдоль тела, вторая судорожно сжимала замызганный подол, а в глазах плескалось непонимание, смешанное со страхом.

В небольшую заплечную сумку она положила флягу воды, сверток с еще теплыми пирогами и несколько яблок.

— Запряги Сэма, — я отдала последнее распоряжение мужу и вышла на крыльцо.

На улице стояла прекрасная летняя погода. Над белеющими ромашками кружились шмели, ласточки с оглушительным писком пронзали голубое небо… а в окнах домов, светили любопытные лица жителей деревни.

Я поймала их всех.

Взяла в плен волю каждого и прогнула под себя, меняя восприятие. Теперь никто даже под пытками не сможет вспомнить, что у Карла была жена. Я стерла у этих людей все воспоминания о Лилии. Отныне я просто случайная путница, о которой они забудут, стоит только исчезнуть из виду.

Если кому-то из ищеек Варраха удастся проследить меня до этого мира, то дальше их ждет пустота. Лилайи больше нет, растворилась.

Вот теперь можно начинать новую жизнь. И больше точно никакого магии!

Я спрятала ее еще глубже, возвела нерушимые стены, чтобы укрыть от чужого дара. Закрылась от всего мира, и довольная собой, направилась к конюшне позади дома.

Там, под ветхой крышей неспешно жевал траву такой же ветхий мерин. Когда-то пегий, теперь он был отчаянно седым. Длинная серая челка падала на глаза, нечесаный хвост лениво отгонял назойливых мух.

При моем появлении он всполошился и, тревожно захрапев, попятился, сбив с ног Карла, пытавшегося затянуть подпругу.

— Стой, ты! Окаянный! — муж зло замахнулся, но ударить не успел.

Я перехватила его руку, сжимая так, что он жалобно застонал, а потом и вовсе вышвырнула из конюшни.

— Свободен, — затем вернулась к перепуганному мерину и коснулась ладонью мягких трепещущих ноздрей, — Тише, малыш, тише.

Он чувствовал зверя, хищника способного разорвать в клочья, но я говорила с ним, и мягкий голос успокаивал его. Наконец конь судорожно всхрапнул и расслабился, доверчиво подставляя голову, чтобы я почесала его за ухом.

— Молодец, Сэм, — взяв его под уздцы, я вышла на улицу. Поправила сумку, закрепленную на его спине, еще раз окинула взглядом притихшую деревню, и заскочила в седло.

В длинном платье было неудобно, но разве демоницу, сбежавшую из темных подземелий, можно расстроить такими мелочами? Тем более, когда впереди ждало такое путешествие!

Торопиться мне было некуда, заняться нечем, поэтому я решила вернуться в родной город Лилии. Туда, где у нее осталась небольшая усадьба, по наследству доставшаяся от родителей.

Вот так Сандер-Виллу досталась честь стать временным прибежищем Верховной демоницы.

Глава 8

Мир был слабым. Я не ощущала ни всполохов, ни линий силы. Тишина. Полная и беспросветная. Лишь легкое марево, намекающее, что когда-то этот мир жил полной жизнью.

Единственным источником, как и прежде откликающимся на магию моего рода, был песок. В нем не было дикого жара, как в песках Красной Пустыни, и не было пьянящего аромата, как в песках из Прибрежных топей. В нем не было даже холода, что пронзал насквозь в мертвых песках Истока Миров. Зато он был мягким, теплым и податливым. И щедро делился теми крохами, что имел.

Торопиться было некуда. Я продвигалась вперед медленно, не жалея времени на остановки. То сворачивала в чащу леса, где искала землю, нетронутую ногой ни зверя, ни человека, то опускалась на песчаное дно прохладной реки, с которой мне было по пути. Собирала по крупице энергию, постепенно подпитывая истощенные резервы.

Спала под открытым небом, открываясь свету далеких звезд. Птицы не беспокоили мой сон, звери обходили место привала десятой дорогой, и даже муравьи прокладывали свои тропы в обход меня.

Все это по капле восстанавливало мои собственные силы, угнетенные отравой и заточением. Иногда сквозь сон мне слышался голос Варраха, приказывающий вернуться обратно, но я закрывалась от него и спала дальше.

Муж сделал свой выбор, я тоже. Больше я к нему не вернусь.

Неделю, вплоть до развилки, мой путь пролегал вдоль главного тракта. Затем большая дорога уходила направо, я же свернула на более узкую, забирающую влево.

До Сандер-Вилла оставался день пути.

В последнюю ночь моего путешествия начался проливной дождь. Пришлось расчищать место под опущенными еловыми ветвями и спать на подстилке из прелой хвои, время от времени просыпаясь от встревоженного храпа мерина. А с утра, едва солнце забрезжило над горизонтом, мы продолжили путь.

Еще на подъезде к маленькому городку, я почувствовала, что он не так пуст, как хотелось бы. Четко различалось присутствие нескольких Темных – слабых, с разбавленной кровью и человеческими корнями. Потомки вырожденцев, случайно оставленных кем-то из демонов.

Были и Светлые, причем одного из них я различала особенно четко. Достаточно высокого ранга, с крыльями. Не настолько сильный, чтобы почувствовать Высшего Демона, но способный доставить проблемы. С ним придется разбираться позже.

Я снова проверила собственные границы, убедилась, что силы под замком и не привлекут нежелательного внимания.

Еще один резкий поворот среди высоких тополей, и раскатанная повозками дорога, вывела меня к долине, рассеченной ровно по середине ярко-голубой лентой реки.

На одном берегу стоял Сандер-Вилл, на другом раскинулись возделанные поля, и неспешно паслось пестрое стадо.

Красиво. Спокойно. Но меня больше интересовало мое поместье. В памяти светился небольшой двухэтажный дом с уютным крыльцом и резными наличниками. Он утопал в зелени и цветах. Спереди лужайка, а позади яблоневый сад, который по весне пах так пленительно, что можно было захмелеть.

Лилия возвращалась домой, я же рассматривала это место, как перевал. Временное убежище, в котором можно зализать раны, перед новой битвой.

Сдавив пятками бока мерина, я дернула поводья:

— Мы почти на месте.

Конь был старым и покладистым, поэтому тряхнув серой гривой, перешел на легкую рысь. А я устремила взор на Сандер-Вилл, издалека подмечая детали.

Сам город был крошечным – три улицы с севера на юг и еще две с запада на восток. Одно-двухэтажные домишки сверкали чистыми окнами и ухоженными палисадниками. В центре часовня и площадь для сборищ. В конце главной улицы особняки главенствующих семей.

По кругу, на отдалении от центральной оживленной части располагались усадьбы, одна из которых теперь принадлежала мне. И ближайший путь до нее проходил через центр города.

Сразу от его границ грунтовая дорога сменилась крупной брусчаткой, и цокот копыт стал гораздо громче, привлекая ко мне лишнее внимание. И по мере того, как я продвигалась вглубь Сандер-Вилла, навстречу попадалось все больше людей. Они смотрели на меня с нескрываемым интересом и, стоило только проехать мимо, начинали шушукаться, не подозревая о том, что я прекрасно все слышу.

— Она вернулась!

— Как только посмела! Бесстыдницы!

В памяти Лилии было слишком много пробелов, поэтому я не могла понять в чем дело. Да и какая разница? Чужое мнение меня не интересовало.

Я кивнула одному, лениво подмигнула другому и улыбнулась, заметив, как вытянулись их лица. Столь явное возмущение сладким медом легло на душу демона.

Однако сейчас меня больше волновало приближение Светлого. Желая увидеть его воочию, я направила жеребца навстречу, и вскоре выехала на центральную площадь.

Глава 9

Площадь была вымощена серым камнем, а просветы между ними отсыпаны речным мелким песком. В центре стоял помост для выступлений, по периметру – ровным кругом располагались ухоженные дома.

Мельком отметив детали, я уставилась на мужчину, работающего возле помоста. Он был по пояс обнажен. Темные брюки, перехваченные кожаным ремнем, сидели низко на бедрах, открывая взору красивый рельеф живота и темную полоску волос уходящих вниз от пупка. Под загорелой, блестящей от пота кожей перекатывались тугие мышцы, когда он тяжелым молотком забивал гвозди в расшатавшуюся опору помоста.

Его движения были спокойны и уверены, в развороте плеч – стать и плохо скрываемая сила. Черные, как вороново крыло, волосы неровными прядями падали на лицо, не позволяя как следует рассмотреть его профиль.

Несмотря на темную масть, он был Светлым. Тем самым, кого я почувствовала еще издалека. Сильный. Если прикрыть глаза и посмотреть на него внутренним взором, можно увидеть очертания ослепительно белых гигантских крыльев.

Молоток замер в сантиметре от шапки гвоздя, так и не ударив. Мужчина остановил работу и обернулся ко мне.

Глаза у него были карие. Красивые.

Я усмехнулась. Он почувствовал мой заинтересованный взгляд, но почувствовать демоническую сущность ему было не по силам.

Отвесив чопорный поклон, я снова пришпорила коня, но проехав пару метров, заметила того, чье присутствие было сложно вычленить заранее. Оно легкой тенью, призраком пустоты маячило над городом, и если не встретить лично, то не поймешь, что к чему.

Я встретила. И увиденное мне не понравилось.

Это был Охотник. Один из тех, кого нанимали за деньги или ценные артефакты и пускали по следу, если требовалось кого-то найти.

Например, сбежавшую из-под охраны своевольную королеву…

Я внутренне оскалилась, но он прошел мимо меня, даже не удостоив взглядом.

Значит, не по мою душу здесь. А зачем тогда?

Сандер-Вилл начал казаться мне странным. Сильный Светлый, причем не одинокий – я чувствовала и других, Охотник, немного Темных – и все они собрались здесь, в маленьком городке на задворках угасающего мира.

Подумать об этом мне не удалось, потому что дорогу преградили двое высоких мужчин в форме, с эмблемами защитников на груди – местные стражи порядка.

— Госпожа Вайт, — без особого почтения произнес тот, что постарше, — вас ждет глава города, господин Эберли.

Я не могла отказать себе в удовольствии лично встретиться с местным царьком, поэтому покладисто кивнула и проследовала за ними к бежевому двухэтажному дому с широкими дверями и аккуратным балконом.

И пока я не скрылась внутри, Светлый смотрел мне вслед.

Меня провели через усланный дорогими коврами просторный холл к широкой лестнице, ведущей наверх. Поднимаясь по ней, я привычно считывала обстановку. Повариха с помощницей о чем-то на кухне, горничная убиралась в одной из комнат на втором этаже, садовник ровнял кусты позади дома. А тот, к кому меня вели, ждал в кабинете.

— Мы привели ее, — бодро отрапортовал стражник, предварительно постучав по косяку.

— Пусть заходит.

— Иди давай, — пробурчал страж, не слишком вежливо подталкивая меня вперед.

В прежнее время я могла запросто оторвать руку такому недотепе. Сейчас же только клацнула зубами, но ни слова не сказала, хотя в душе взметнулось пламя. Я безжалостно пригасила его. Не время для капризов.

Кабинет оказался большим и светлым. Стены выкрашены в бежевый, белые шторы на окне, мягкий ковер под ногами. За широко распахнутыми стеклянными створками виднелся балкон, а с него центральная площадь.

С улицы доносился размеренный стук, с которым молоток Светлого опускался на шляпку гвоздя.

За большим столом из красного дерева сидел грузный мужчина, лет пятидесяти. С тяжелым опущенным подбородком и почти полным отсутствием шеи. Зато с пышными усами, возмущенно топорщившимися от моего присутствия.

Его внушительный живот распирал рубашку, до предела натягивая ткань вокруг блестящих пуговиц, мясистые короткие пальцы яростно сжимали серый карандаш.

Он был неприятным. Высокий лоб с залысинами блестел от пота, а из-под нависающих кустистых бровей сверкали маленькие, полные злобы глаза.

Жестокий и безжалостный. И судя по тому, как у меня кольнуло в груди, Лилия боялась его.

Интересно…

— Как ты посмела сюда явится? — зарычал он вместо приветствия.

Я же улыбнулась и, подойдя ближе, спокойно произнесла:

— И вам не хворать.

Он пошел красными пятнами и вскочил на ноги. Так рьяно, что стул из-под него отлетел в сторону и глухо ударился об стену.

Глава 10

— Мерзавка! — он ударил кулаком по столу, — как посмела ты снова вернуться в Сандер-Вилл.

— Соскучилась.

Каждое мое слово приводило его в еще большее бешенство. Я чувствовала ненависть с его стороны, раздражение, а еще страх. Он липкими брызгами скапливался и пульсировал вокруг него. Нет, этот пузатый боров ни капли не боялся хрупкой девчонки, больше похожей на тень, но ее появление чем-то мешало ему. Путало карты, заставляя трепетать от разочарования и опасений.

— Мой сын… — прорычал он, тыкая в меня коротким пальцем с тяжелым серебряным перстнем, — мне пришлось отправлять его в Столицу, потому что наши лекари оказались бессильны.

Уже интереснее. Я сомневалась, что скромница Лилия могла кому-то причинить вред, но что-то точно произошло.

— Надеюсь, он поправился?

Стоило только спросить, как глава Эберли буквально взорвался:

— Ты еще смеешь спрашивать?! Ты опозорила его на весь город! Променяла на заезжего мужика, а когда мой дурак отказался тебя отпускать и умолял одуматься, попыталась его отравить. А теперь спрашиваешь, поправился ли он?

В памяти у Лилии не было и намека на знания о ядах. Не травила она никого.

И на кого это она променяла сынка Главы? Уж не на Карла ли?

История принимала все более любопытный оборот. Мне захотелось сию минуту разобраться в происходящем, и разложить все по полочкам.

Я уже было шагнула к нему, намереваясь выпотрошить воспоминания, как это сделала с никчемным муженьком и его матушкой, но размеренный стук снаружи заставил остановиться.

Нельзя. Светлый достаточно близко, чтобы почувствовать вмешательство.

Пришлось сдержаться.

— Мне очень жаль, что так вышло, — извинения легко сорвались с моих губ. Пустые слова в которых не было ни капли искренности, — я ошиблась. Поэтому и решила вернуться домой.

— Домой? А у тебя он есть? Этот дом.

— У меня есть усадьба, доставшаяся от родителей.

Стоило только сказать об этом вслух, как маленькие глаза злобно полыхнули.

— Усадьба? — рассмеялся он, — ты разве не в курсе, что теперь она принадлежит твоему муженьку?

— Мы расстались полюбовно. И моя собственность вернулась ко мне.

У него задергался глаз.

— Слова не имеют значения! Должна быть бумага!

— Бумага?

— Да! — выплюнул он, — Заверенная старостой и печатью судьи. В которой сказано, что он возвращает тебе наследство.

Карл не знал ни о каком наследстве, как и его жадная мать. Иначе они бы уже давно примчали в эту усадьбу.

— Нет такой? Тогда можешь проваливать обратно к муженьку. Я не позволю тебе даже приблизиться к чужой собственности!

Кажется, я начинала понимать, кто тот добрый человек, который выдал Лилию за никчемного Карла. И догадывалась о причинах.

— Ах, эта бумага, — снисходительно улыбнулась, — эта есть.

Я запустила руку в пустой походный мешок, прихватила край вощеного листа в который когда-то были завернуты пироги и вытащила наружу.

— Вот, смотрите.

Глава Эберли вырвал сверток у меня из рук и поспешно его разгладил. Он таращился в пустой, промасленный лист, но видел нужные буквы, подписи и заветную печать. Все по закону.

Одутловатое лицо с трясущимся подбородком то белело, то становилось пунцово красным:

— Как…откуда…права не имел…мерзавец.

— Мой муж – прекрасный человек, но мы не сошлись характерами и решили расстаться друзьями, — я с улыбкой вспомнила, как еще совсем недавно сжимала цыплячью шею чахлого муженька, — Так что теперь я свободная. Возвращаюсь домой. В свою усадьбу.

Я забрала у него пустой лист, аккуратно свернула и убрала обратно в мешок.

Вмешательство моих сил было крохотным. На улице по-прежнему размеренно стучал молоток.

— Бред какой-то, — возмущенно выдохнул Эберли, — забирай свое барахло и катись из моего города, паршивка!

— Нет.

Его настрой изменился. Достопочтенный Глава солнечного Сандер-Вилла откинулся на спинку кресла и, скривив губы в жестокой ухмылке, легко перешел к угрозам:

— Не-е-т? Забыла, чем это может для тебя закончиться, ничтожество?

Есть вещи, которые нельзя говорить королеве.

Я все-таки переоценила свое терпение. И прежде, чем успела оценить последствия, подалась навстречу. Поймала полный ненависти взгляд и одним махом пробилась внутрь, грубо вычерпывая нужные сведения.

Глава 11

Как я и думала, это он отдал Лилию Карлу. Заплатил, чтобы тот увез ее далеко и заморил до смерти. Задумка была проста. Карл не знал о моем наследстве, поэтому не смог бы заявить на него права, и по прошествию двух лет земля бы отошла городу, как безхозная. И там бы уж Эберли беспрепятственно наложил на нее свою жадную лапу. И сынка его Лилия не травила. Он был заодно с отцом, и во время своего «лечения» прекрасно проводил время в столичных кабаках.

В этот момент на улице все затихло. Размеренный удары молотка, до этого гулко разносившиеся над площадью, оборвались.

Я отпустила главу Сандер-Вилла и снова пригасила свою сущность, загоняя ее настолько глубоко, насколько это было возможно.

Импульсивный поступок. Глупый. Зря.

Эберли покачнулся и, ухватившись побелевшими пальцами за край стола, уставился сквозь меня осоловевшим взглядом. Я же отклонилась чуть назад и сквозь занавески посмотрела на улицу.

Светлый больше не работал. Его взгляд был устремлен на наши окна.

Чуть поодаль Охотник. Тоже смотрел в нашу сторону и принюхивался, будто пытаясь взять след.

Из соседних переулков показались еще двое Светлых. Гораздо слабее, чем тот, что в центре, но и они насторожились, уловив колебания.

Почуяли, стервятники.

Я оскалилась и еще сильнее натянула на себя щит.

Лишние эмоции – непростительная роскошь для сбежавшей королевы. Я забыла об этом.

Тем временем глава города очнулся. Тряхнул головой, пытаясь справиться с туманом в голове и собрать мысли воедино, вдохнул сипло и через силу.

— О чем это я? — в голосе недоумение.

— О том, что вы рады моему возвращению в город. И желаете мне счастливого пути до моей усадьбы.

— Твоя усадьба? — осклабился он, окончательно придя в себя, — Думаешь она все это время ждала тебя? Да ты будешь умолять, чтобы я купил ее у тебя за гроши.

— Вам настолько хочется ее заполучить? — спросила я, равнодушно выслушав его крики. — Я не собираюсь ни отдавать ее, ни продавать. Она моя. Моей и останется.

— Да кому она нужна! — завопил он, не догадываясь, что мне все известно о его алчных планах.

Пожалуй, мне здесь нравится. Место неплохое, интересное. Много речного песка и забавных людишек.

— До свидания, глава Эберли, — я едва заметно склонила голову, обозначая поклон, — передавайте пламенный привет вашему сыну и заходите в гости.

Он покраснел еще больше. Затряс жирным подбородком и заорал:

— Вон отсюда! Вон! И только посмей еще раз попасться мне на глаза!

Я покинула его кабинет с легкой улыбкой на губах. Прошла мимо стражников, больше похожих на головорезов, и спустилась вниз.

Стоило только выйти на крыльцо, как ко мне прилипли чужие взгляды. Пристальные, въедливые, пытающиеся увидеть суть, но ни у кого из них не было ни малейшего шанса.

Сколько бы они не смотрели, сколько бы ни принюхивались – перед ними стояла простая девчонка с длинной русой косой. Я же получила возможность воочию полюбоваться на толпу обескураженных Светлых и сбитого с толку Охотника.

Высшего Демона тут никогда не видели, и уж точно не ждали.

Молодой конюх, подвел Сэма.

— Ваш скакун.

В простой рубахе и широких штанах, белокурый с голубыми глазами – он тоже был светлым. Улыбался искренне, но я чувствовала, как его взгляд скользит по коже, настойчиво пытаясь пробиться внутрь.

Какой милый малыш…

Я смущенно улыбнулась:

— Спасибо. Поможете?

Он с готовностью подставил сложенные одна на другую ладони и подсадил, помогая забраться в седло. Даже бережно придерживал за голень, пока я усаживалась поудобнее.

Пытался считать ауру через прикосновение. И ничего не видел.

Между широких бровей на миг залегла хмурая складка. Не понимал.

— Все в порядке? — ласково поинтересовалась я, — могу я ехать?

— Да, конечно, — он отпустил поводья, — Счастливого пути.

— Спасибо.

— Берегите себя.

— Непременно.

По диагонали, никуда не торопясь, я проехала через площадь, все еще ощущая, что на меня неотрывно смотрят. Для видимости потрепала Сэма по гриве и спросила:

— Ну что, хороший? Устал? Едем домой. Я ужасно соскучилась.

Меня ждало знакомство со своими новыми владениями, но по дороге предстояло еще кое-что сделать.

‍

Глава 12

Выбравшись за пределы Сандер-Вилла, я снова очутилась на грунтовой дороге. Сэм плавно вышагивал между раскатанными колеями и время от времени натягивал поводья, пытаясь ухватить пучок сочной зелени.

Я не торопила его. Мне нужно было подумать.

Из города за нами никто не увязался, да и по дороге не попалось ни одной живой души. До усадьбы оставалось немного – по узкому мосту переехать через небольшой приток, подняться на покатый холм, а там уж рукой подать.

Однако, добравшись до моста, я остановилась, а потом и вовсе свернула налево. По мягкому прибрежному клеверу добралась до песчаной заводи и спешилась.

— Стой тут.

Сэм послушно прял ушами, и стоило мне отойти, принялся безмятежно щипать траву, отгоняя хвостом назойливых слепней.

Кругом тишина. Лишь полевые жаворонки выводили звонкие трели, да стрекотали жирные кузнечики, радуясь жаркому полудню.

Людей по-прежнему не было. Как и Светлых, или Темных. Охотник тоже остался в Сандер-Хилле.

Я скинула обувь и босиком прошлась по теплой траве. Возле кромки воды остановилась, аккуратно коснулась блестящей поверхности кончиком пальца и тут же отступила, чтобы раньше времени не тревожить воду.

Приток был спокойным и теплым, с мягким песчаным дном, по которому змеями извивались темные плети водорослей.

Хорошее место.

Я разделась. Стащила через голову платье, небрежно бросив его на землю. Туда же отправила короткую нательную рубаху и белье. Нежный ветер тут же прошелся по разгоряченной коже, ласково подхватил прядь волос, вырвавшуюся из косы.

Косу пришлось тоже расплетать. Я разобрала пальцами длинные вьющиеся пряди, перебросила их через плечо на спину и еще раз осмотрелась. По-прежнему никого.

Пора.

Оторвав от нательной рубахи длинную тонкую ленточку, я намотала ее на левый кулак, а свободный кончик ухватила пальцами правой.

Закрыла глаза, обращаясь к своей сути.

— Песчаная Мать, помоги мне…

Древний наговор нашего рода сам рождался в сердце и свободной песней лился на волю. Мир, не знавший голоса демона, изумленно притих и заслушался. Я же начала медленно заходить в воду. На каждый вздох – свое слово. На каждый шаг – оборот лентой вокруг пальцев правой руки.

Песок ласково обнимал мои ступни, вода льнула ко мне. Воздух шептал:

— Дыши.

Я зашла до середины бедра и медленно опустилась на колени, так что над водой осталась только голова и плечи. Намокшие волосы липли к спине, а потом темными змеями расплывались по поверхности.

Я продолжала петь, перематывая ленточку с левой руки на правую. С каждым витком сливала в нее неподатливую силу, запечатывала, избавляя себя от соблазнов.

Наконец, вся она оказалась на правой стороне. Тогда левой ладонью я зачерпнула полную горсть речного песка и подняла его из воды. Он струился, пытаясь ускользнуть сквозь пальцы, но замер, стоило только приказать. Я медленно утопила в нем заговоренную ленту и, сомкнув обе ладони, поднесла их к губам. Выдохнула, согревая своим теплом. Потом еще раз.

С каждым моим вдохом, ленточка все больше напитывалась силой, раскрывалась готовая принять все без остатка и сохранить дар до тех пор, пока он не понадобится хозяйке.

Вокруг меня медленно кружила любопытная щука. Подплыв ближе, она потерлась изумрудным боком о мою ногу и тут же стремглав бросилась прочь. Испугалась.

Я достигла предела. Ленточка в моих ладонях накалилась и пульсировала как живая. Еще немного и…

Это произошло внезапно.

С гулким «у-у-уо-о-оп», похожим на чужой сдавленный вдох, все мои силы устремились в подготовленный оберег. Следом за ними, одновременно со всех сторон налетел ветер, по обоим берегам пригибая метелки камышей в мою сторону. Спокойная река отозвалась стремительной круговертью. Где-то за пределами видимости испуганно заржал бедолага Сэм.

Я не устояла. Взмахнув руками, повалилась навзничь и с головой ушла под мутную воду. А когда вынырнула – ленточки в руках не было. Обугленная и лишившаяся половины свой длины, она неспешно уплывала вниз по течению.

Я нагнала ее. Сжала в кулаке, чувствуя привычный отклик и тепло. Не выходя из воды, собрала волосы в косу и вплела в них заговоренную ленточку.

Силы по-прежнему были со мной, но теперь я не могла ими воспользоваться, поддавшись внезапным порывам.

Меньше соблазнов, меньше угрозы выдать себя раньше времени.

Глава 13

Полотенца не было. Поэтому я обсохла, раскинув руки на ветру.

Перепуганные птицы уже успокоились, в реке снова сновали бойкие караси, рябь на воде тоже улеглась. Лишь камыши по-прежнему выглядели примятыми и потрепанными.

Мир вернулся к своему прежнему благостному состоянию, но не полностью.

Больше всех изменилась я.

Было странно чувствовать себя просто человеком. Я больше не ощущала яростно клокочущих сил. Не могла быстро двигаться, поднимать тяжести и повелевать другими силой воли.

Так странно.

Будто и не я это.

Попробовала сдвинуть серый валун, размером с человеческую голову — он оказался чертовски тяжёлым. Попробовала прыгнуть – лишь немного приподнялась над землей и тяжело опустилась обратно. Попробовала пробежаться – запуталась в траве и упала ничком, чуть не ободрав себе колени. Больно! И странно.

Настолько, что я едва не сорвала ленточку с волос, чтобы заново почувствовать себя демоном, но вовремя спохватилась.

Кто сказал, что должно быть легко? И разве есть что-то, с чем не сможет справиться Королева, даже будучи в простом человеческом обличии?

Поэтому встала и, отряхнув грязь с колен, вернулась к берегу. Набрала горсть песка – он отозвался, привычно пощекотав ладонь. Значит, ушло не все – магия рода со мной.

Потом закрыла глаза и обратилась к внутреннему взору. Попыталась увидеть мир во тьме. Контуры были не столь явными, как раньше, но я по-прежнему их видела.

— Сэм!

Он тряхнул гривой и покладисто побрел ко мне. Ткнулся мягким носом в раскрытую ладонь и тихонько заржал. Я поймала его взгляд, и мерин доверчиво потянулся со мной.

Звериный контакт тоже на месте.

Тогда я попыталась почувствовать кого-то на удалении. Было непросто. Все сливалось в неразборчивое марево, на фоне которого я могла различить только Светлого на центральной площади. На большом расстоянии чутье работало плохо, но если кто-то из одаренных подойдет ближе – почувствую.

Не так уж и плохо.

Со мной осталось то, что не могло привлечь чужого внимания и выдать меня.

И самое главное! Щит, которым я закрывалась от Варраха, остался на месте. А со всем остальным справлюсь.

Я неспешно оделась, взяла Сэма под уздцы и повела его к мосту. Приходилось тщательнее смотреть под ноги, чтобы снова не запутаться в траве и не споткнуться.

Человеческое тело было таким хрупким!

Старый мост был шириной в семь досок, на шести опорных столбах, и с неровными жердями-периллами. Я шла бесшумно впереди, а Сэм глухо шлепал по нему неподкованными копытами. Не порядок. Надо исправить. Заодно пообщаться с местными.

На подъеме, когда неровная дорога начала карабкаться на холм, порыв ветра принес собачий лай. Семь голосов, от пронзительно визгливого, до низкого и глухого, как у завьенских волкодавов.

Сэм испуганно дернулся. Я по привычке попыталась его удержать и отлетала в сторону, снова забыв, что теперь мои силы ограничены:

— Стоять!

На голос он отреагировал. Замер, настороженно сверкая темными глазами, и поочередно сгибал то одну ногу, то другую. Будто хотел сбежать, но не мог.

— Стоять, — повторила я, а сама пошла дальше.

Лай усиливался.

Первым на вершину холма выскочил лохматый черный кобель с рыжими подпалинами на груди и драным обрубком вместо хвоста. Увидев меня, он замер, настороженно подняв уши. Потом грозно зарычал и ринулся в атаку.

Следом выскочила остальная стая. Они окружили меня. Взяли в плотное кольцо, скалили пасти, рычали и бросались, угрожающе припадая на передние лапы.

Такие…милые.

В моем мире псы другие – рослые, размером с быка, с шипами вдоль хребта и жалом на хвосте. Эти выглядели безобидно.

— Иди сюда, — присев на корточки я позвала вожака. Поймала собачий взгляд и повторила, — иди ко мне.

Он перестал лаять. Замолчал, настороженно принюхиваясь, осторожно вильнул обрубком хвоста и подошел ближе.

— Красивый мальчик, — я потрепала его по загривку.

Псина расплылась в счастливой собачьей улыбке и полезла лизаться, прыгая и скуля, словно неразумный щенок. Следом подтянулись и остальные. Ласкались ко мне, жались, падали на землю, подставляя светлые животы.

Я погладила каждого, чувствуя, как восстанавливается внутренний резерв. Обгорелая ленточка стала на одну нить длиннее.

— Молодцы, — еще раз провела ладонью по большой, шишковатой голове вожака — Я вас позову. А пока гуляйте.

Вся стая словно по команде сорвалась с места и бросилась прочь, радостно повизгивая и играясь, а мы с Сэмом отправились дальше.

Нас ждало знакомство с новым домом.

Глава 14

О том, что торопиться надо с умом, я знала всегда. Но почему-то в этот раз забыла.

Чем ближе мы подходили к усадьбе, тем очевиднее становилось, что ухоженный палисадник и белые резные наличники оставались только в памяти Лилии.

На самом деле, здесь царила разруха и запустение. Вместо газона – сплошная крапива и лопухи. Среди которых мне с трудом нашлось протопать тропинку к калитке.

Сам дом находился в жутком состоянии. И вовсе не от старости. Кто-то специально уродовал и громил его. Некоторые окна угрюмо смотрели на меня темными проемами с зубьями расколоченных стекол. Наличники были оторваны. С одного бока темнели подпаленные, но не прогоревшие до конца бревна. И всюду надписи, сделанные разноцветной краской – блекло-серой, уныло-голубой, черной.

Потаскуха.

Предательница.

Убийца…

И это только то, что я смогла разобрать, окинув дом быстрым взглядом.

Забор покосился. Возле калитки еще стоял, а дальше, по бокам, то заваливался внутрь участка, то выпадал наружу острыми обломками.

В самом доме было не лучше. Сквозь окна я видела тот же погром и бепорядок.

М-да…

Поторопилась я, отказываясь от сил. Ох как поторопилась.

Там, где демоница справилась бы за пару дней, человеку придется потратить не одну неделю.

Как говорил мой наставник из клана Красных Песков: мудр тот правитель, который наперёд просчитывает последствия каждого своего шага.

Я же поступила необдуманно. Не разведала обстановку, и создала самой себе трудности.

Рука снова потянулась к ленточке.

Надо просто сорвать ее, сжать в кулаке и впустить свои силы обратно. И тогда мне потребуется всего несколько часов, чтобы выгрести и сжечь весь мусор, расчистить заросший сад и привести в порядок изуродованный дом.

А потом создам новую ленточку. И все будет хорошо.

Я уже почти сорвала ее, но снова остановилась, представив, как изумятся местные, когда увидят, как преобразилась усадьба за столь короткий срок.

Рука снова опустилась. Нельзя.

Я взялась за ржавую ручку и потянула ее на себя. Калитка поддалась всего на пару сантиметров, а потом нижние прутья уперлись в землю и застряли.

Я дернула еще раз, вкладывая в этот рывок все свои жалкие силы, но результат остался прежним — калитка не открывалась. Чтобы открыть – нужно немного подкопать снизу.

Лопаты у меня не было, поэтому я подобрала внушительный осколок стекла, прихватила его подолом, чтобы не изрезать руки, и принялась расковыривать сухую, неподатливую землю.

Сначала мне удалось освободить один прут, потом второй, а с третьим пришлось повозиться, потом что он уперся в камень. Работа продвигалась медленно. Мне банально не хватало сил и сноровки. Я запыхалась, вспотела и была вынуждена то и дело сдувать со лба еще влажные пряди волос.

Наконец, подкоп под калиткой был готов. Отбросив стекло в сторону, я вытерла вспотевшие руки об подол и снова взялась за ручку.

В этот раз калитка поддалась. Медленно и с надрывным скрипом она распахнулась, открывая передо мной запущенный двор. Когда-то тут была расчищенная площадка и светили красивые фонари, а дальше по саду разбегались ухоженные дорожки, отсыпанные мелким речным щебнем камнем, в обрамлении красных треугольных кирпичей.

Те кирпичи давно искрошились, а сквозь щебень пробивался наглый одуванчик и репьи.

Осторожно ступая по битому стеклу я отправилась дальше, с каждом секундой приходя все в большее недоумение.

Кому потребовалось уродовать такое красивое место? Пришлым бродягам? Или это местные ополчились на Лилию, после ее «предательства» и разнесли здесь все, чтобы ей было некуда возвращаться. Я больше склонялась к последнему варианту.

Прежде чем зайти внутрь, я прошла вдоль серых, заляпанных стен дома. Мимо сарая с обвалившейся крышей и разоренных курятников. И в конце уткнулась в запущенный сад. Яблони и груши запаршивели и тонули в непролазном буреломе. Кругом паутина, крапива и грязные обломки.

Чтобы убрать все это потребуется много времени.

У меня не было ни сил, ни инструментов, ни нужных навыков. Но была непоколебимая уверенность, что я со всем справлюсь.

Глава 15

Еще раз окинув взглядом то, что осталось от некогда прекрасного сада, я двинулась обратно, намереваясь, наконец, попасть в дом. Но пройдя буквально пару шагов, услышала плач. Тихий и беспомощный. Не человечий.

Где-то среди бурьяна и огромных листов лопуха скулил звереныш.

Я попыталась сунуться, но в лицо тут же хлестнула жгучая крапива. Пришлось сначала идти в сарай в надежде, что там уцелело хоть что-то от прежнего инвентаря. Обвалившаяся крыша перекрывала проход, и я побоялась ее трогать, потому что стоило только потянуть за одну доску, как все остальное начинало скрипеть и приходило в движение.

Пробраться внутрь не представлялось возможным, но среди щепок, и обломков, устилающих пол, я заметила деревянную, засаленную ручку. Это оказался старый, ржавый серп

Я сорвала пучок травы и протерла изгиб лезвия. Это вам не боевые серпы Д”харры. Те нагло ловили на своем острие солнечные блики, и одним взмахом срезали голову врагам. Этот же серб был тупым и в зазубринах, и не с первого раза справлялся даже со стеблями крапивы.

Я аккуратно приминала ее ногами, скашивала, что могла, и медленно пробиралась вглубь сада. На пути мне попалось семь нормальных яблонь, усыпанных зелеными плодами. Остальные либо запаршивели так, что не было ни одного здорового листа, либо засохли и раскололись. У одной такой засохшей яблони я и нашла плачущего бедолагу.

Им оказался молодой лесной кот, угодивший расщелину во время охоты. Он дергался, пытаясь вырваться из западни, но вместо этого еще глубже загонял переднюю лапу между острыми обломками растрескавшегося ствола.

— Успокой, — приказала я, опуская серп на землю.

Увидев меня, зверь прижал уши к голове и зло зашипел.

— Мне уйти?

От грозной интонации он замер, изумленно моргнул янтарными глазами, а потом робко мяукнул. Признал.

Я протянула ему руку, и он тут же принялся тереться о нее мордой и снова заплакал. В этот раз жалуясь и умоляя о помощи.

— Замри.

Я попыталась руками раздвинуть два огромных обломка, но сил не хватило. Только ладони ободрала, да схватила пару колючих заноз.

Так у меня ничего не получится.

Я осмотрелась в поисках того, что можно использовать как рычаг. Нашла заостренный сук, но его прочности не хватило. Когда я просунула его в расселину, чуть выше кошачьей лапы и попыталась разжать западню – он предательски затрещал, а потом и вовсе сломался.

Кот снова запричитал.

— Цыц! Сейчас вернусь.

Кажется, в разрушенном сарае был лом.

Оставив за спиной рыдающего звереныша, я побежала обратно. Длинный подол путался в ногах и цеплял на себя гроздья репья. От крапивы горели руки и лицо, вдобавок из травы тучами поднимались растревоженные комары.

Я вернулась к сараю и снова заглянула внутрь. Лом и правда был, но, чтобы его заполучить, надо было пробраться сквозь завал из искореженных досок, обломков железа и прочего хлама.

Я осторожно протиснулась внутрь. Под ногами надрывно трещал полуизгнивший настил, на голову сыпались щепки и труха. В какой-то момент я случайно задела перекладину, которая когда-то служила опорой для крыши, и та рухнула, увлекая за собой еще больше обломков. Я едва успела вжаться в стену, иначе бы придавило

Чем дальше, тем более неустойчивым становился завал. Поэтому я неспешно, стараясь ничего больше не задеть, просунула руку в просвет между досками, ухватила пыльную рукоятку лома и так же медленно вытянула его к себе. А потом, боком-боком, пятясь и, замирая от каждого подозрительного скрежета, выбралась наружу.

Стоило мне появиться, как кот принялся дергаться еще сильнее. Пришлось снова его успокаивать.

— Замри!

С ломом дело пошло веселее. Мне все еще не хватало сил, но зато он не ломался и не трещал. Я налегла на него всем весом, пытаясь расширить просвет. Уперлась, что было мочи и с рычанием толкнула. Потом еще раз. И еще.

Раздался скрип, и деревянная ловушка поддалась, выпуская из своего плена несчастного кота.

Взвизгнув, он неуклюже плюхнулся на землю и даже не подумал убегать.

— Иди сюда, — я взяла его на руки.

Он тут же прижался и урча, как желудок горного тролля, принялся тереться жёсткими бакенбардами о мои щеки.

В опаленной ленточке стало еще на одно целое волокно больше.

Придерживая кота одной рукой, я подняла серп и воткнула его острием в сухой ствол, чтобы не потерять. Прихватила лом и поплелась обратно к дому.

Знакомство с усадьбой оказалось совсем не таким, как я его себе представляла. И это я еще не видела, что внутри.

Приставив лом к стене, я устало повела плечами. Никакой выносливости. Ну что за немощь эти люди! Продолжая поглаживать по мягкой пятнистой шкуре, я сокрушенно произнесла:

— Никакого от них толку.

И в этот момент позади раздался наряженный голос:

— Ты хоть знаешь, что это за зверь?

Охотник! Подошел так близко, а я и не заметила!

Рука в очередной раз дернулась к ленточке и остановилась. Нельзя!

И вместо того, чтобы готовиться к бою, я с глупой улыбкой обернулась к внезапному гостю и протянула ему пятнистого:

— Котика нашла.

Он тут же растопырил лапы и зашипел, пытаясь ударить Охотника. Молодец.

— Отпусти его.

Я послушно поставила зверя на траву и мысленно приказала далеко не уходить. После этого обернулась к гостю.

— Кто вы? И что вас привело ко мне в усадьбу?

Глава 16

Он не торопился отвечать. Вместо этого одарил задумчивым взглядом. Задержался на покрасневших костяшках, которые я ободрала, пока вытаскивала кота из западни. Скользнул по ленточке на волосах, не почувствовав в ней ни сил, ни угрозы.

— Меня зовут Райм.

— Лилия.

— Знаю. В городе только о твоем возвращении и судачат.

Я равнодушно пожала плечами:

— Их право.

— Позволишь, — он указал на хлипкую задвижку, удерживающую калитку в закрытом положении.

Лукавил.

Охотник мог одним махом снести ее вместе с забором и покосившимся домом, но предпочитал изображать простого, приветливого парня.

— Я не услышала о причинах, которые привели тебя сюда… Райм.

— Любопытство. Столько невероятных слухов про одну единственную девушку… Я не мог не придти и не познакомиться лично, — доброжелательно улыбнулся он.

Будь на моем месте обычная девочка – непременно бы растаяла от этой улыбки.

Пришлось подыгрывать.

— Я была бы очень благодарна, если бы ты помог открыть дверь в дом. Мне не хватает сил.

— С удовольствием, — легко скинув задвижку, он зашел в запущенный двор.

Шаг у него был легкий и по-звериному бесшумный, несмотря на осколки стекол и черепицы под ногами.

Я посторонилась, пропуская его на покосившееся, скрипучее крыльцо.

— Ключ есть?

— Потеряла.

— Обойдемся без него, — он достал из кармана брюк небольшой складной нож, выдвинул лезвие и принялся ковыряться в ржавом навесном замке.

Я стояла позади и снова жалела о невозможности применить силу. Охотника прочитать сложнее, чем простого человека, но зато сколько интересного скрывалось в его голове.

С неприятным лязгом замок распахнулся и повис на дужке.

— Готово, — Райм снял его и повесил на гвоздь рядом со входом.

Потом взялся за ручку двери. Она затрещала и нехотя поддалась.

— Добро пожаловать, — сказал Охотник, ненавязчиво протягивая мне руку, чтобы помочь подняться на крыльцо, — аккуратно, ступени совсем ветхие.

Я усмехнулась.

Не помочь он хотел, а прикоснуться. Кожа к коже. Рассчитывая считать то, что спрятано.

Я смело вложила руку в раскрытую ладонь.

Хватка у него была жесткой. Давил не настолько, чтобы причинить боль, но держал крепко.

Я беспечно улыбнулась. С затаенным удовольствием наблюдала, как он хмурится, пытаясь понять, что к чему. Силится разгадать меня, но видит простую девушку.

— Позволишь, — кивнула на ладонь, когда рукопожатие стало неприлично долгим.

— Прости. Залюбовался.

Хитрый и язык хорошо подвешен. С ним надо держать ухо востро.

— Ты меня смущаешь, — сказала я и, пройдя мимо него, первая шагнула в дом.

В прихожей было темно и пахло мочой. Я прошла дальше и очутилась в некогда уютной столовой, совмещенной с кухней.

Запустение, грязь и разруха…

Большой круглый стол был разбит пополам и лежал на боку, безвольно распластав резные ножки. Стулья раскрошены в щепу. По углам сиротливо ютились остатки кухонных ящиков с оборванными дверцами. Кругом остатки битой посуды.

Осторожно ступая по осколкам, я двинулась дальше. В гостиную.

Здесь дела обстояли еще хуже. Картины, которые собирал отец Лилии, пропали, вместо них по стенам тянулись бранные надписи и пошлые рисунки. В камине, выложенном из белого кирпича, кто-то пытался развести большой костер, и теперь копоть покрывала не только сам камин и его обкладку, но и половину стены. Пол возле камина прогорел.

Из мебели остался только выпотрошенный диван, сиротливо отсвечивающий вытянутыми пружинами, да шкаф в углу. С виду практически целый, но судя по вони, внутри лежало что-то тухлое.

Такая же удручающая картина царила по всему дому. Кто-то планомерно прошелся по комнатам и разгромил все, что попадалось на пути.

— М-да, — протянул Райм, щелкая пальцами по свисающему на паутине куску штукатурки, — красиво у тебя тут.

— Сойдет.

После камеры в подземелье это место казалось не таким уж и плохим. Да, грязно. Да, разруха. Но нет ничего такого, с чем бы не справилась бывшая королева.

Я уже прикидывала, что с чего начинать восстановление. И прежде всего нужно было избавиться от непрошенного гостя.

— Спасибо, что помог. Дальше я сама.

— Сама? — изумился Охотник и, разведя руками, оглянулся по сторонам, — Хочешь совет? Иди на постоялый двор. Там есть свободные комнаты.

— Благодарю за заботу, но я останусь здесь.

Он смотрел на меня, как на ненормальную. Я же терпеливо ждала, когда ему надоест и он, убедившись в том, что ничего интересного во мне нет, просто уйдет.

— Я могу проводить.

— Не стоит. Мне надо убираться

— Как знаешь, — он еще раз окинул захламленное помещение неприязненным взглядом, — как по мне, тут проще все сжечь.

— До свидания, Райм.

Он все-таки ушел.

Я еще долго стояла у окна прислушиваясь к своим ощущениям. Охотника было непросто почувствовать. Он быстро сливался с окружающим фоном, и это было проблемой. Ей я займусь позже, а пока мне предстояла сложная и утомительная работа по восстановлению некогда цветущей усадьбы.

Я еще раз прошлась по комнатам. Коснулась шершавой стены над камином и не почувствовала никакого отклика. Мертвые развалины. В них царствовала тишина. Полная и беспросветная. Лишь отголоски лёгкого марева напоминали, что когда-то здесь кипела жизнь.

Теперь это мой новый дом. Надо осваиваться.

Глава 17

Перво-наперво я подошла к шкафу, из которого несло тухлятиной. Ржавые дверные ручки были стянуты между собой куском медной проволоки. Я распутала ее и открыла створки.

В нос ударил спертый запах гниющего мяса. Такой ядреный, что защипало глаза. Уткнувшись носом в сгиб локтя, я наклонилась и за хвост вытащила с нижней полки полуразложившийся труп кошки. Из нее клоками вываливалась шерсть, и на открытых местах кожа шевелилась от обилия опарышей, жадно пожирающих падаль. Из перекошенной пасти капало на пол.

— Пфф, — я отодвинула находку подальше от себя, а потом и вовсе вынесла из дома.

Вернувшись обратно, распахнула те окна, что еще уцелели. Легкий сквозняк тут же погнал по комнатам клочья серой пыли.

Я принялась выносить хлам из дома: разбитую мебель, посуду, вонючее шмотье.

Все это я оттаскивала на вытоптанную площадку посреди запущенного сада, чтобы потом сжечь.

Больше всего проблем доставил кухонный стол. Его дубовая столешница была просто неподъемной. Я тащила ее волоком, пыталась катить и толкать перед собой, но быстро выбилась из сил.

Человеческое тело было таким слабым!

— Довольно, — я с трудом разогнулась, стерла пот со лба и снова отправилась в сарай.

Если там нашелся серп и лом, то и топор наверняка должен быть.

В этот раз мне повезло. Искомая вещь обнаружилась сбоку от входа. Висела, зажатая меж двух скрюченных гвоздей.

Острие было тупым и ржавым, как и все остальное. Без особой надежды я оглянулась в поисках точильного, но среди обвалившиеся досок и хлама его не оказалось.

Надо бы и в сарае разобраться, вдруг что важное найду.

Дел было много, за все сразу не ухватишься. Поэтому я решила не метаться и сначала хоть немного облагородить дом, чтобы было где переночевать или укрыться от непогоды.

Я почистила топор сначала пучком травы, потом деревянной щепой, сковыривая налипшую грязь. Вместо точило пришлось воспользоваться валуном на заднем дворе и камнем поменьше. Полукруглыми движениями я старательно прошлась сначала по одной стороне, потом по другой. Стало лучше. Не боевой топор, на лезвии которого играли кровожадные солнечные блики, но хоть что-то.

Я снова зашла в дом. Запах тухлятины никуда не делся, хоть и стал слабее. Поэтому я решила избавиться и от шкафа.

Чтобы разрубить столешницу на подъемные куски мне потребовалось много времени. Топор был тяжелым, а руки у худышки Лилии тонкими и слабыми. И несмотря на все мои навыки движения получались неровными и неуклюжими. После двух десятков взмахов у меня защемило в боку, а на чумазых ладонях появились первые мозоли.

Оторвав полосу ткани от подъюбника, я обмотала кисти, зубами затягивая крепкие узлы. Стало не так больно, но зато рукоятка теперь скользила в руках. Пришлось сжимать крепче, а сил стало уходить еще больше.

Расколотив стол, я обратилась к шкафу. Легко сбила петли, и двери с грохотом повалились на пол. Большие, еще крепкие полотна я выкидывать не стала. Оттащила в сторону и поставила, привалив к стене — пригодятся.

Затем обухом выбила полки из пазов, вытащила кривой рассохшийся ящик, и только после этого принялась крушить корпус.

В отличие от дубового стола шкаф был мягким. Древесина жалобно трещала и скрипела под натиском топора, и дело продвигалось быстро.

Покончив с шкафом, я оглянулась в поисках того, что еще нужно разрубить.

Пот топор отправились еще два кухонных ящика, которые не удалось повесить ровнее или хотя бы содрать с гвоздя, кривая этажерка и старый комод в гостиной. На остальные комнаты я пока не замахивалась.

Щепок и обломков получилось много, поэтому их вынос занял больше часа. Так же пришлось отдирать прогнившие мягкие внутренности изуродованного дивана и оставлять один корпус.

Под вечер на заднем дворе образовалась внушительная куча старого барахла. А я стояла рядом с ней и оперевшись ладонями на колени пыталась продышаться. Руки гудели от напряжения, ноги дрожали, и неприятно кололо где-то между лопаток.

Демоном я бы даже не запыхалась…

Я любовно погладила обгорелую ленточку в волосах, оберегающую меня от соблазна применить силу, и пошла работать.

Солнце уже начинало клониться к горизонту, а дел – непочатый край.

За крыльцом нашлось старое, ореховое помело. Я попыталась промести им пол, но гнутые прутья скользили по полу, больше пропуская, чем утягивая за собой.

Пришлось озадачиться новой метлой. Подобрав тот кусок проволоки, которым были стянуты створки шкафа, я снова взялась за топор и вышла на пригорок, туда, где несколько молодых берез росли перед спуском к реке.

Аккуратно надколола прутьев, сложила их пучком и примотала к черенку. С новой метлой дела пошли быстрее. Поднимая клубы пыли, я выметала грязь из углов. Потом прошлась по стенам, сняла длинные полотна паутины с потолка и оконных проемов.

В доме сразу стало легче дышать, но было все равно чудовищно грязно.

Я промела еще раз, а потом отправилась на поиски тряпок. Нашла старую, слежавшуюся простыню и разорвала ее на части.

А вот с водой получилась накладка.

Колодец засыпало сухими листьями и ни ведра, ни какой-то еще емкости, которую можно было опустить вниз, я не нашла. До реки было далеко, поэтому я еще раз обошла дом и подворье, в надежде что где-то притаилась сливная бочка для сбора дождевой воды.

Такая нашлась позади дома, под обломанным стоком среди зарослей крапивы. Притаптывавший жгучие стебли, я подобралась к ней ближе и заглянула внутрь.

Две трети объема занимала вода.

Я помочила вспотевшие, ободранные руки, умылась, блаженно жмурясь от живительной прохлады, и сделала несколько больших глотков.