Ненавижу, слышишь? И люблю...

Аннотация:

Он - жестокий и властный маг. Она - его приемная дочка. Над ними - скучающие боги, жаждущие зрелищ. Что принесет героям жизнь? Смогут ли они научиться любить, прощать, быть счастливыми?

"Я тебя не отдам никому" - величайшая в мире ложь.

Все в итоге придет к одному: и отдашь, и предашь, и уйдешь.

Пролог.

Я его ждала. С мазохистским предвкушением. С затаенной усмешкой.

Нет ничего хуже равнодушия во взгляде любимого. Ничего нет больнее предательства.

Я наслаждаюсь болью сполна. Лелею и укачиваю ее как ребенка. Каждую минуту, каждый час, а после день за днем - пропускаю через себя.

Боль - мой якорь. Она не дает мне прокусить свой собственный язык и захлебнуться кровью. Не дает поступить столь глупо - и не потому, что самоубийство грех или еще какая чушь, а потому что Он не даст мне умереть. Он появится еще до того, как мои челюсти сожмутся. Он разъярится, или того хуже - посмотрит пустыми, равнодушными глазами и накажет. Накажет в любом из настроений. И расклад всегда будет не в мою пользу. Я не фантазирую - я знаю.

Именно поэтому боль - моя надежнейшая подруга. Она не дает мне сойти с ума или закостенеть в своем отчаянии. Как бы глупо это не звучало - благодаря ей - я продолжаю верить. Верить в то, что мне хватит сил. Хватит сил вытерпеть и выжить. А если повезет, то еще и выбраться отсюда. Из этой чертовой золотой клетки. И все, что мне нужно для боли - подождать его прихода.

Как всегда - не слышу его шагов, не замечаю, как открывается дверь. Он просто появляется за спиной и кладет руки мне на плечи. Вздрагиваю. Каждый раз. Он любит появляться незаметно. Любит заходить со спины и смотреть, как я пугаюсь. Меня это уже не смущает. Я осознаю его превосходство. Он - Мастер. А я... Я - никто.

Поворачиваюсь, ощущая, как стальные пальцы сильнее сжимают плечи. Не рискую поднимать голову - смотрю ему в грудь. Он намного выше. И, конечно же, во стократ сильнее. Не поднимаю глаз, так как боюсь увидеть его настроение. Он так переменчив.

Словно читая мысли, он касается лица и заставляет взглянуть себе в глаза. Сегодня они все так же холодны и смотрят сквозь меня. Я хочу встряхнуть его, хочу толкнуть и закричать, чтоб он увидел, что я здесь! Чтоб осознал, что я ждала его, понял, насколько мне необходима моя боль! Но не делаю и звука. Только горько улыбаюсь. Не обращая на мои гримасы никакого внимания, он легко толкает меня, и я падаю на кровать. Тот час же нависает надо мной, лицо его искажается, но я не могу понять чем вызваны эти судороги. Наклоняется ко мне, дышит жарко, смотря в глаза, раздевает, а потом припадает губами к ямке на шее - у ключиц. Мое сердце ускоряется, тело сладко ноет в предвкушении близости. И боль возвращается. Моя дорогая, такая привычная спутница!

И не тело горит от нее - душа загибается. С каждым его прикосновением. С каждым поцелуем. Когда же меня накрывает волной оргазма - такой яркой и горячей, то боли приходится отступить. Только на миг. После она во сто крат сильнее. Иногда приходится сжиматься в клубок и закусывать пальцы - чтоб боль физическая помогла пережить душевную. Но это только после того, как он уходит.

При нем я всегда нарочито пуста.

Сегодня он даже не снимает своей одежды. Я не могу вдоволь насладиться вкусом его кожи. Не могу водить руками по татуировкам, хоть давным-давно выучила их наизусть.

Стоит мне поднять руки и зарыться в его волосы, а после притянуть поближе и коснуться губами его скулы, как он отстраняется. Хмурится, продолжая двигаться во мне. А потом, не замахиваясь, легко бьет ладонью по лицу.

От его ударов не остается следов. Ни синяков ни ссадин. Никогда. Только боль. Та самая - близкая и родная, калечащая душу.

Усмехаюсь. Мастер, да вы становитесь предсказуемы!

Он не любит давать мне власть. Даже такую малость, как поцелуй.

Он наказывает меня за своевольность.

Сегодня что-то во мне надрывается. Резко толкаю его в грудь и переворачиваюсь. Теперь я сверху. Прикладываю палец к его губам и прямо смотрю в глаза. Он сводит брови к переносице, глаза приобретают осмысленное выражение. Торжествую. Не давая ему опомниться и излить гнев, начинаю плавно двигаться. Он замирает. На сотую доли секунды закрывает глаза. Мне хватает этого времени, чтоб перебросить волосы на одну сторону и наклониться к его губам. Опираясь на его плечи, целую его. Очень мягко. Насаживаюсь на него глубже, с силой сжимаю мышцы. Он распахивает глаза и вдруг жадно отвечает. Обхватывает меня руками - крепко, больно, но я не замечаю. Мы смотрим друг другу в глаза. Я вкладываю в поцелуй всю боль. Всю страсть. Всю жизнь.

И пусть он после жестоко накажет за такую дерзость, все равно.

Меня накрывает оргазм, а спустя миг и его.

Вижу, как меняется его лицо. Снова этот равнодушный взгляд. Пустота в глазах. Снимает меня, резко встает. Исчезает.

Остаюсь одна. Привычно сжимаюсь в комок. Когда боль накрывает меня удушливым одеялом, на грани отчаяния и безнадежности, шепчу:

- Что ты делаешь со мной?

И мысленно добавляю: "Самый дорогой человек на свете. Отец. Брат. Друг. Любимый"

Часть первая. Возвращение из магического лицея.

Глава первая.

По дороге домой я ерзала в нетерпении и не могла успокоиться - ну почему повозка плетется так медленно! Неужели в магическом, пропитанном волшебством мире, не могли придумать средство передвижения подвижнее? Застряли в средневековье, прямо-таки. В других мирах цивилизация ушла далеко вперед. Там люди подчинили себе разные штуки, благодаря которым пересечь континент можно было за пару часов. Тут же - в охраняемой богами Серенити, изобретениями других миров пользовались выборочно. Конечно, больше для собственного удобства - канализация, современные ванные комнаты с подачей горячей воды из котельной, электричество, бытовые приборы, одежда. Скажем, люди свободно носили джинсы и даже вспомнить не могли, кто и когда эти самые джинсы притащил. Маг, обладающий достаточной силой, строил портал, выбирал планету и в мгновение ока оказывался там. Конечно, обмен тканями и различными товарами между мирами был хорошо налажен. Но при таком заимствовании, люди не хотели вносить в Серенити средства передвижения - машины, поезда, ни тем более самолеты. Не доверяли и не хотели загрязнять планету. Берегли красоту и уклад мира - принимали его таким, каким он был. Тоже самое касалось и оружия. Порталы были настроены так, что просто не пропускали его. А кто попадался с чужим оружием в руках - портал хоть и не переносил его, но точно фиксировал мир и мага, после чего сведения передавались Совету, где отступившему от правил волшебнику выносилось наказание. Ослушавшихся судили жестоко, поэтому никто не тянул в Серенити что попало.

Вот почему я сидела в повозке, а не в поезде, к примеру. Можно было ехать верхом, но Азур - любимый конь, ждал меня дома, да и утомительно - от столицы до дома семь дней пути. Еще можно было выстроить портал - мгновение, и ты в желаемом месте, но таких сил пока у меня не было. Я только закончила магический лицей. И вот сейчас, как раз ехала домой - с дипломом в руках и щемящим сердцем. Мысленно торопила коней, желая поскорее добраться. Очень уж долго не была дома.

Как же я соскучилась!

Распахиваю дверь и захожу, а дворецкий едва успевает отскочить.

- Мартин, здравствуй! - Улыбаюсь и даже приобнимаю пожилого мужчину за плечи. Он бормочет что-то невнятное, краснеет и тоже расплывается в улыбке.

- Где же Алекс? Почему меня никто не встречает? - всплескиваю руками и, не дожидаясь ответа, бегу наверх.

Встречаю Алекса на пути к его кабинету. Он явно оттуда. Завидев его издали, ускоряюсь и налетаю с объятиями.

- Я вернулась! Красный диплом! Ты горд? - сияю и целую его в щеку.

Алекс смеется и подхватывает меня.

- Горд, детка. И рад, что ты, наконец, получила образование. Я заждался. С приездом! - он ставит меня на пол, приобнимает за плечи и мы идем в столовую. Алекс удивительный человек. Он всегда знает, чего я хочу.

У нас с ним есть традиция. Когда по каким-либо причинам мы долго не видимся, то после встречи идем пить кофе и обсуждать новости. Она неотложна - так повелось с детства. Иногда он уезжал по делам, оставив меня на попечение няни, а едва переступав порог дома, находил меня и тащил в столовую. Пока сам пил ароматный напиток, я выбалтывала ему все свои нехитрые новости. Он усаживал меня на колени и, улыбаясь, слушал.

В тот раз я болтала о преподавателях и их дотошности на выпускных экзаменах.

- Представляешь, он задавал мне около пяти дополнительных вопросов! - я так жестикулировала, что едва не перевернула свою чашку.

Алекс же, казалось не обратил на это внимания. Он всматривался в мое лицо. Тщательно разглядывая каждую мелочь. Взгляд прошелся по всему телу - от макушки до пят. Я знала, что он соскучился. Мы не виделись пять лет.

И за это время я успела измениться.

Я с детства знала, что боги наделили меня очаровательной внешностью. Золотоволосая, худенькая, с большими любопытными зелеными глазами - я весьма отличалась от местных девчонок. Ребятня была сплошь чернявой, кареглазой и загорелой. Ко мне загар прилипал неохотно, и до черноты загореть не получалось никогда - самое большее, чего удавалось добиться - оттенка легкой бронзы. К тому же, я отдаленно смахивала на лик Младшей богини - какой ее рисовали на иконках ушлые богомазы.

"Богинька идет!" - кричали мальчишки, завидев меня издали. Прозвище было необидным, даже забавным. Позже презрительное и уменьшительно-ласкательное "ка" само собой отпало. Что было тому виной - не знаю. Может, когда один парень - рослый, крупный сын одного из садовников принес большую охапку черных роз, а я, повзрослевшая, вытянувшаяся, смотрела на него не мигая, и он склонив голову, протянул мне букет и хрипло сказал:

- Для богини.

Я тогда долго стояла на пороге и смотрела вслед удаляющемуся парню.

Несмотря на иномирное происхождение и легкие поддразнивания со всех сторон, меня любили. Поварихи улыбались, стоило заглянуть на кухню, откуда вечно плыл такой аромат, что текли слюнки. Уперев руки в пышные бока, они манили меня угощениями, а стоило подойти, сразу принимались поправлять мне волосы и трепать по голове, приговаривая, что вырасту я красавицей. Так вели себя все, кого я любила своей детской незапятнанной душой. И когда уже училась в лицее, прихорашиваясь перед одной из студенческих вечеринок, критично посмотрела на себя в зеркало, то смогла с уверенностью сказать - предсказание сбылось на все сто процентов.

...Оглядываясь назад. Мастер.

Глава вторая.

Этот ребенок перевернул мой дом. Пустил под откос жизнь. Изменил весь мой мир.

Я прошел сквозь портал в другое измерение. Эта планета оказалась туманной, с миллионом огней в высоких домах. Чужой воздух, пропитанный выхлопными газами и дешевой едой, жег легкие. Тут магия работала не так, как в родном мире. Она нехотя скользила по телу и с трудом слетала с пальцев. Шепнув поисковое заклинание, я отправился по следу.

Мимо, со скрипом шин, пролетали машины, люди спешили по делам, несмотря на то, что день давно сменился ночью. Этот мир никогда не спит. Повсюду открыты круглосуточные магазины и рестораны, слышится смех и пустые разговоры.

Я часто бывал на Земле. Тут многое было не так, как в Серенити. Главным отличием были люди. Тут не знали о существовании магии, а если кто говорил о ней открыто, того считали идиотом или сумасшедшим. И все же, была своя привлекательность в этой планете. Люди здесь торопились жить, поэтому всюду была суета. Их машины были быстры как ветер, еда - мгновенного приготовления, любовные связи краткосрочными.

Что такое восемьдесят лет по сравнению с вечностью? Я понимал их. Они брали от жизни все, что могли, не задумываясь о последствиях. И в этом была их особенность.

Я шел не торопясь, рассматривая витрины, что горели ярким неоном, впитывал атмосферу вечного праздника.

Нить заклинания закончилась посреди спального района. Остальной путь я помнил. Зашел в многоэтажный дом, поднялся на третий этаж. На площадке пахло кислой едой и кошками, но мне было плевать.

Нетерпеливо постучал в дверь. Она тут же открылась. Первым делом отметил испуганные глаза и всколоченные волосы, а после увидел выражение на лице женщины. Его исказило судорогой, когда она увидела меня.

- Уже? - не прошептала, скорее, выдохнула она.

Не удостоил ее ответом. Оттиснул от двери и шагнул в квартиру. Остановился в коридоре, среди разбросанных тапочек и рваных обоев, что свисали со стен. Дальше не пошел.

Она заломила руки и в отчаянии кивнула.

- Я принесу.

Вернулась спустя пару минут. Не заглядывая в сверток, молча, протянула его мне.

Неловко взял его - такой легкий по весу, но такой значимый для меня. Кинул женщине золотой слиток и вышел на улицу. Вернулся к порталу и задумался.

Убить ребенка сейчас? Обезвредить пророчество, что дамокловым мечом висело над моей головой последние столетия. Или подождать? Решив, что ждал я слишком долго, откинул одеяло, занес руку для заклинания, и даже шепнул пару слов, как вдруг ребенок открыл глаза.

В этом взгляде была любовь. Знания всех миров. Я колебался миг, а когда моргнул, детская рука, каким-то чудом выбравшись из пеленок, потянулась к лицу и коснулась моей щеки. Теплая ладошка наполнила меня покоем. Глаза ребенка - большие, зеленые как лес, с выражением мудрости старцев, наполнились восторгом. Я ощутил его кожей. Всем телом.

Поднялся ветер, бросил в лицо пожухлые листья, пробрал до костей, заставил зябко передернуться. Рука моя еще была занесена для удара. Кончики пальцев жгло смертельное заклинание - ему не терпелось сорваться.

И тут словно кто-то шепнул: "подожди, куда торопиться?"

Ребенок беззубо улыбнулся, завозился, а я, чертыхнувшись, укутал его плотнее и понес через портал.

Я подожду. Каких-то пару лет. Что они по сравнению с вечностью?

Отдав ребенка старой няньке, осел в библиотеках замка. Хотел больше узнать о пророчестве. О силах малыша. Мне нужны были знания. А еще план.

Но, сколько бы я не копался, ничего найти не смог. Нигде не было написано о пророчестве, словно я знал о нем один.

Я занялся другими делами, но не забыл, что ищу.

Время текло быстро - дни сложились в месяцы, а потом и годы. Я не следил, как рос ребенок. Мне не нужен был сон, я давно отвык от человеческих слабостей.

Изучал древние книги, написанные тысячелетия назад. Приходилось продираться сквозь мертвый язык и дрянной почерк писчего. За четыре года исследований я много отвлекался на некоторые развлечения, магические упражнения, путешествия по мирам и посещение Совета, но наконец нашел крохи ценной информации. Но и они меня обнадежили. Это был диалог с пророком, нечто вроде дружеской беседы или интервью. Они с писчим говорили о пророчестве.

" - Неуж ребенок будет так силен?"- спрашивал старец пророка. - "Чистая, как роса душа. Такие рождаются раз в тысячелетие. Эта девочка - надежда для миров" - отвечал мудрец.

Я оторвался от ветхих страниц. Мотнул головой. Девчонка? Вся эта возня из-за девчонки?

А ведь я даже не знал, что этот ребенок - девочка! Все заботы о ней свалил на старую няньку. Велел беречь. Вот и вся забота.

Потер глаза и решил переместиться в главное крыло замка - посмотреть на обстановку.

Следовало сделать это раньше. На пару долбанных лет.

Девчонка подросла и принялась крушить мою жизнь.

В главном крыле стоял смех. Звонкий и счастливый. Слуги носились туда-сюда и даже не заметили моего появления. Пришлось кашлянуть. Раздражение хлынуло сквозь поры на коже. В зале стало темней и прохладней. Люди замерли.

- Мастер! - почтительный шепот и коллективное склонение голов.

- Что происходит? - резко спросил я, глядя на перья, что покрывали ковер. Повсюду валялись истерзанные подушки. Перья летали в воздухе, оседали в волосах, лезли в нос. Щелкнул пальцами и беспорядок пропал. На мой риторический вопрос никто не осмелился ответить. Люди знали некоторые черты моего характера.

Едва я прищурился, как слуги разбежались по несуществующим делам.

Покрутил головой и заметил легкое движение за креслом у камина. Не успел сделать и шага в том направлении, как показалась белокурая головка. Девчонка выскочила из своего укрытия с радостным: "бу!". Засмеялась, подбежала ко мне, едва не растянувшись на ровном месте, и обхватила меня за ноги. Она едва доставала мне до колен. Задрала голову и еще раз улыбнулась. Я разглядел ямочки на щеках.

Крепко держа мена за ноги, мелкая продолжала смотреть, закинув голову. Ее золотистые, густые волосы крупно вились и достигали поясницы. Глубоко вздохнув, я взял ее на руки. Она не отстранилась и не убежала, хотя думал, что так и поступит. Мы виделись один раз - когда я забрал ее от родной матери.

Сейчас же она уперлась кулачками в мою грудь и уставилась зелеными глазами прямо в мои. Замерла. Даже не дышит. Глаза круглые. Любопытные. Почувствовал, что мои собственные брови ползут ко лбу. Она опять засопела и улыбнулась.

- Ты кто? - спросила звонким голосом и ткнула пальцем в нос. А я растерялся. Что ответить мелкой? Имя? Титул? И черт, я же ей имя не дал.

- Зови меня Мастером, - голос чужой. Прокашлялся, давя раздражение. Что мне делать с этой девчонкой?

- А я Наами, - и она обняла меня. Крепко обхватила за шею и умостила голову на плече. Не удивился имени. Кто-то из прислуги придумал. Втянул в себя воздух и замер. Она пахла конфетами и чем-то приятным. Легкой горчинкой полыни, терпким фруктом с южных берегов. Она пахла надеждой.

Я больше не удалялся надолго. Работал, практиковался, иногда встречался с Советом Магов, но все время ждал возвращения в замок и ее детских объятий.

Когда она бежала мне навстречу, в груди шевелилось что-то новое. Стоило вдохнуть ее запах, голова легко кружилась.

Наедине с собой, вытянувшись в свой немалый рост, и закрывая глаза, ощущал пустоту. Дела отходили на второй план, и я все чаще спрашивал себя - как быть? Смогу ли убить девчонку, чтоб умножить свои силы или дам пророчеству сбыться? Так ли был прав старец или пусты были его слова?

Эти мысли делили оставшийся клок души пополам. Рвали ее. Если я сделаю выбор, от этого жалкого куска энергии останется клочок. А когда и он исчезнет, я окончательно и бесповоротно стану монстром. Пустым и бездушным магом.

О превращении думал отстраненно и равнодушно. Лик холода и бесстрастия проникал в разум чаще обычного. За последние столетия - десятки раз. За все приходится платить. За силу и власть в том числе. И я не жалел. Я жил вполне сносно много десятков столетий. Жил, влияя на эпохи и законы. Наращивая силу и магию. Не меняясь внешне - ни одна морщина не прорезалась на лице. Глаза оставались такими же яркими, волосы густыми, а мышцы крепкими. И разум только светлел, приобретая новый опыт. Раскрывая новые грани мастерства. Я жил в ладу с собой до этого долбанного пророчества.

Пророчество. Взгляд со стороны.

- Великий Мастер, какая честь лицезреть ваши небесные черты! - седой и высохший мудрец сидел у колодца, опершись на деревянный посох. За время гладкая поверхность стала практически идеально отшлифованной - посох потемнел, но все так же был крепок. Как и его хозяин. Загорелое и изрезанное морщинами лицо было покрыто пигментными пятнами. Некогда белые одежды посерели, покрывшись песком и пылью. Длинные волосы трепал ветер. Глаза были затянуты бельмами. Старец был слеп.

- Долгих дней тебе, старейшина, - ответил Мастер и спрыгнул с лошади. Подошел к колодцу, зачерпнул воды, с наслаждением выпил. Протянул чашу старцу. Тот улыбнулся щербатым ртом.

- Ни к чему старику долгие годы. Отжил свое. А вот тебе еще долго по земле ходить.

- А когда умру, знаешь? - Мастер вытер рот рукавом и с любопытством посмотрел в блеклые глаза собеседника.

- Знания не всегда сила.

- Хочу быть готовым.

- Не жди простоты в моих словах. Говорил я о том и раньше. Одному другу верному. И тебе скажу. Под другими звездами ребенок родится. Человеческий. Сила в его крови будет. Сила мощная. Дух чист будет и незапятнан. Встретиться судьбами вам положено. Только человек сей сможет умертвить самого Мастера. Больше никому не под силу. Будешь процветать и силу множить до тех пор, пока не войдет в мир ребенок сей. - Старец опустил голову, погладил бороду и затих. Словно позабыл об ошарашенном всаднике.

- Когда предначертанное станется? - Мастер вскочил на лошадь, готовясь припустить галопом.

- Много времени еще, Мастер.

- Как узнать ребенка?

- Холод приведет. В пустоте нет ничего, Мастер. Не гонись за нею.

- Не могу толковать твои слова, старец. Уж больно мудрено говоришь. Могу ли я избежать смерти?

- Все имеет две стороны, Мастер. Не тебе ли об этом знать.

Старик тяжело поднялся, стукнул посохом и исчез, словно и не было его вовсе.

Глава третья.

Наами.

С осознанного возраста знала, что нет среди окружающих меня людей родных отца и матери. И знание это не несло ни боли ни разочарования. Мне хватало любви. Хватало нежности рук няньки, строгости Мастера и его же наставлений.

Кем была та, что родила меня - не интересовало. Знала только, что она меня продала.

Мастер вырастил меня, никогда ни в чем не отказывал, дал лучшее образование. Он заботился обо мне, как мог. Откуда в нем взялось такое желание я не спрашивала. Приютил - не выкинул на улицу, вот что было важно.

Рядом с ним я познавала новые эмоции. Он - надежная скала. Это я знала наверняка. Высокий и сильный. С ним было тепло и уютно. Когда обнимала его, меня словно укутывало теплым плащом. Спокойно было. Он нянчился со мной даже когда был занят. Я приходила в нему в кабинет, и подолгу возилась с книгами. Он учил меня читать. Знания впитывала жадно и с легкостью их усваивала. Все мне давалось легко. Не приходилось напрягаться: навыки впитывались быстро и безболезненно. Не трудясь - в полсилы я освоила главные предметы, а потом дело дошло и до магии.

Владения Мастера были огромными. Замок, возвышавшийся над морем, стоял на отвесной скале. В нем работало много людей - повара, горничные, конюхи, садовники.

С противоположной от моря стороны, у подножия замка начинался лес. Именно там я любила бывать. Среди высоких деревьев рос папоротник, а землю укрывал ароматный ковер мха. Плотный туман, что стелился у ног, не пропадал даже тогда, когда солнце стояло в зените. Густые листья пропускали мало света. Я любила бродить среди деревьев. Мне нравился запах и атмосфера. Тут не было шума, от которого в замке сложно было спастись. И хоть я не забредала далеко, часто меня сопровождал Мастер. Наверное, ему тоже нравилось бродить по лесу. Думалось тут легко. А дышалось сладко.

В один из дней, когда мы неторопливо прогуливались по лесу, а мох скрадывал шаги, и звери запоздало прятались, уже после того, как я вдоволь их разглядывала, решилась задать Мастеру интересующий вопрос.

- Ты не стареешь? - мне было четырнадцать, а он не постарел ни на грамм. Был таким же молодым, каким я помнила его в детстве. Белоснежные волосы были заплетены в мудреную косу, острые черты лица сгладила легкая улыбка. Мастер посмотрел на меня своими удивительными, нечеловеческими золотыми глазами и взял за руку.

- Я маг, Наами, да, не старею.

- Когда ты научишь меня колдовать? - еще один из интересующих вопросов.

Мастер все так же улыбался, но на лицо его скользнула тень.

- Сначала ты выучишься в Магическом лицее, а после я займусь тобой сам.

- Придется уезжать? Надолго? - печаль послышалась в моем голосе. Я не хотела расставаться с ним.

- Время быстро пролетит, детка. Посмотришь на столицу. Город красивый, - он тоже казался печальным.

В скором времени - спустя какой-то месяц, я уехала в столицу. А вернулась только через пять лет. С дипломом в руках и открытым для всего мира сердцем.

После возвращения Мастер стал учить меня магии. Не в теории, ее нам вдалбливали в лицее, а практической - настоящей стихийной магии.

Заклинания выходили полными, мощными. Я смеялась, а Мастер мрачнел.

- Что с тобой, Алекс? - иногда называла его по прозвищу, которым сама и наградила.

В честь Александра Завоевателя, открывшего новые земли. Он был одним из моих любимых героев старых легенд. Имя прилипло к Мастеру - и только мне позволялось называть его так вслух без всяких последствий. Иные, почтительно склоняли головы и с придыханием шептали: Мастер.

- А что не так, Наама? - мы сидели в саду на земле после очередного урока. Мастер смотрел на меня с некоторой долей отчужденности, и мне не нравилась эта его новая черта.

- Ты изменился за то время, что мы не виделись, - старалась говорить беззаботно, но доля сомнений послышалась в голосе.

- Неужто постарел? - поднял брови Алекс. Я рассмеялась.

- Болтаешь глупости. Ты все так же красив. Ослепительно красив, Алекс, - улыбнулась ему, провела рукой по темной брови.

Несмотря на льняные волосы, ресницы и брови у Мастера были темными. Он весь был соткан из противоречий. Загорелый, хотя большую часть времени проводил в своих библиотеках. Высокий - я в свои девятнадцать едва доставала до его плеча. Худощавый - но сила в нем была такая, что берегись. С золотыми глазами, на дне которых были темные крапинки, а зрачки могли расширяться на всю радужку и сужаться до кошачьих - за долю секунды. Переменчивый, жесткий. Его настроение всегда так сложно предугадать.

Конечно, я была в него влюблена. Ребенком - любила беззаветно, как отца. В подростковом возрасте он был для меня старшим братом. Сейчас - лучшим и единственным другом. Все степени любви связывала единая нить - я им восхищалась. Он был идеалом для меня. И не смотря на его заносчивость и резкость, даже жестокость к другим людям, меня он буквально носил на руках. Я чувствовала, что стоит ему крепче сжать мне ребра, как раздастся хруст - такая в нем была сила. Алекс осторожничал и силу свою всегда рассчитывал, а во время тренировок был особенно внимателен. Хмурился, если слишком сильным выходило заклинание или боевой захват и потом сам лечил.

И за эту своеобразную любовь ко мне, я прощала ему все.

Я всегда чувствовала к нему слабость. Как магнитом меня тянуло в ту комнату, где находился он. Мне нужно было его одобрение, его ободряющий взгляд. Его теплые прикосновения. И все же был еще один оттенок в моей привязанности и преданности. Не поддающийся характеристике, непонятый и неразгаданный. От него сердце иногда замирало, а после билось быстрей обычного. И в животе рос комочек тепла...

Алекс удивленно посмотрел на меня, перехватил мою руку и поцеловал ладонь.

- Спасибо за лестные слова, девочка. Но, что же во мне не так? И кто бы говорил об изменениях! Ты приехала домой другим человеком, - он снова окинул меня взглядом - с головы до пят, уже не скрывая, что рассматривает. Зрачки его расширились, а голос вдруг стал хриплым. - Моя девочка выросла.

Его слова меня не смутили. Я знала, что из угловатого подростка превратилась в округлившуюся девушку. В лицее от кавалеров не было отбоя. Но ребята казались мне мальцами зелеными, и я редко выбиралась на свидания.

На слова Алекса я только пожала плечами.

- Что-то не дает тебе покоя, я вижу. Расскажи мне, Алекс, а я помогу.

Алекс рассмеялся.

- Чем малышка сможет мне помочь? - тон его был беззаботным, но в сердце словно игла попала. Кольнуло. С моих губ сошла улыбка.

- Я не настолько глупа, как тебе могло бы показаться.

Встала с земли, отряхнула брюки и зашагала в дом, оставив Мастера в одиночестве.

Он телепортировался рядом и схватил меня за плечи.

- Наама, я не то имел в виду. Девочка, не злись, - наклонился ко мне, продолжая держать за плечи. И рубашка вдруг показалась мне слишком тонкой. Жар от его ладоней пропитал ткань и грел кожу. Его тигриные глаза были наравне с моими. Сейчас они казались черными - радужку поглотил зрачок.

- Все в порядке, Мастер.

Тряхнув головой, отвернулась от него и зашагала в замок.

Глава четвертая. Глазами Мастера.

Она стала взрослой. Не знаю, что меня больше заботит - ее возрастающие способности в магии стихий, или потрясающая красота.

Когда Наами отправилась в лицей, меня вызвал Совет. Старейшины - пять правителей Серенити, каждый из которых являлся могущественным магом.

Они мечтали заполучить меня в качестве негласного советника - усадить в пустующее кресло и убить своим занудством.

Зная об этом, я всегда с насмешкой наблюдал за тем, как они суетятся. Каждый из них жил больше положенного, но никто не связывался с Потрошителем - они дорожили своими душонками, продлевая годы защитными амулетами. Я такой метод презирал. Такая вещь не надежна - амулет можно потерять, его могут украсть. Подозреваю, что мой способ тоже не приходился по душе старейшинам, но они об этом молчали. Все чаще заводились разговоры о том, что мне не пристало вести отшельнический образ жизни, что мои знания и силы могут быть полезны для Серенити, а я разбазариваю их зазря.

Как раз такой разговор и случился в то время, как я собрался воевать с наемниками.

Прибыл в столицу для того, чтоб собрать друзей - некоторым, как и мне, было скучно, других возмущала наглость чужаков и было решено объединить силы да подраться власть.

Едва ступил в столичные земли, совет прислал приглашение для встречи. Настойчивые зануды.

Совет заседал в центральном храме столицы - пятиэтажном доме из зеленого стекла. Не знаю какой любитель эпатажа конструировал это здание, но вышло забавно - полупрозрачные стены и полы, не покрытые коврами. Страдающим акрофобией тут делать было нечего. Я же боязнью высоты не страдал. Больше раздражала невозможность уединиться - стены цвета бутылочного стекла, все на виду. Аквариум, ей богу.

Как тут жили старейшины - не знаю. Видимо, ко всему можно привыкнуть.

nbsp;Поднялся на третий этаж, прикрыл веки, чтоб не ослепнуть от солнечных бликов, что то и дело мешали видеть, отправился в зал заседаний. Он был круглым, по периметру, на большом возвышении стояли кресла советников, а в центе комнаты - пара мелкий стульев для посетителей. Вот еще одна причина, по которой мне не нравился ни совет, ни его здание, ни сами старейшины.

Они любили психологически давить на своих посетителей - садили их на колченогий стульчик без спинки, в то время как сами возвышались на тронах так, что гости упирались взглядом им в коленки, а чтоб посмотреть в глаза, приходилось задирать голову. После нескольких минут такого общения, начинало ломить шею. Хочешь не хочешь, почувствуешь себя ничтожеством, когда на тебя свысока смотрят пять пар холодных глаз, а ты ерзаешь на табуреточке и пытаешься не смотреть на расшитые бриллиантами полы одеяний старейшин.

Все эти хитрости были очевидны, только дурак бы не сообразил. Впрочем, мне было плевать на эти уловки. Когда я посещал совет, просто левитировал - так, чтобы наши глаза были на одном уровне. Иногда даже создавал для себя кресло. С высокой спинкой и мягким сиденьем.

В тот раз не стал рассиживаться - спешил. Просто поднялся и завис в воздухе на уровне их возвышения. Все старейшины были в сборе.

- Доброго времени тебе, Мастер, - поморщившись, произнес глава совета - Маран.

Я только кивнул. К чему мед лить, когда скорее к сути хочется добраться.

Чертовы лицемеры. Меня тошнило от их лиц - самодовольные, с воображаемыми надписями на лбах "важная персона" и коронами на пустых головах.

Присоединиться к ним? Да никогда.

- Мы прослышали, что идешь войной против наемников? - это уже Люций. Черноволосый, кареглазый южанин. Он славился своей жестокостью - мог забить до полусмерти преступника, если тот ему не приглянулся.

- Да, - вскинул бровь, ожидая продолжения.

Ближе к делу, господа. Сколько можно тянуть бедного кота за хвост?

- Мы дадим тебе тысячу военных в помощь, если ты согласишься консультировать нас по некоторым вопросам, - продолжил-таки Люций.

Я чуть не рассмеялся. Чертовы идиоты.

- Господа, как быть с тем, что это ваша обязанность - защищать земли от наемников? И я не жду благодарности за то, что делаю вашу работу. Но что было бы, будь я занят чуть больше? Или если бы меня не было в Серенити? - голос мой пропитался иронией. Я не скрывал презрения. - Консультировать вас не буду. Боюсь, на это времени как раз не найдется.

- Не зарывайся! - повысил голос Люций. Остальные старейшины смотрели равнодушно. Этот же молодой южанин сочился гневом.

Каков простак. Думает, что напугает? Лучше бы выдержке поучился.

- А то что, Люций? - я вскинул бровь повыше.

Едва старейшина открыл рот для ответа, его остановил Маран - взмахом руки.

- Мастер, мы просто предложили помощь в обмен на услугу. Ты путешествуешь по мирам, в то время как мы не в состоянии отлучаться надолго - дела, знаешь ли. Что плохого будет в том, если ты выполнишь пару поручений?

- Мне кажется, мы обсуждали это много раз, уважаемые. Мой ответ все такой же. Касаемо ваших людей - вынужден отказаться. Они будут только мешать, я же хочу повеселиться.

И надеюсь, что мои развлечения больше не пересекутся с вашими прямыми обязанностями. Всего доброго, - с этими словами я спрыгнул на пол и вышел из зала заседаний.

Тоже мне дипломаты.

В тот раз веселье затянулось. Наемников было много, нас же было четверо, но мы перебили весь отряд и получили первобытное удовольствие от охоты.

Порой такие игры увлекали меня по крупному. Хотелось адреналина, крови и боли - одна из сторон бессмертия.

И я не заметил, как пролетело время.

Наами вдруг вернулась из лицея.

Увидел ее и не узнал - повзрослела, вытянулась, из черт пропало детство. Теперь передо мной стояла невероятно красивая девушка. Сам удивился этим мыслям.

На уроке практической магии, смотрел на нее и не мог унять зудящее чувство, очень похожее на досаду. К чему оно относилось, не разобрал.

Наами выросла, и это что-то поменяло во мне. Я перестал видеть в ней малышку.

Решив, что вечером неплохо бы отдохнуть телом и навестить одну из молодых прий, я с головой ушел в работу - следовало составить несколько новых охранных заклинаний. Очнулся далеко за полночь. Потянулся и щелкнул пальцами. Воздух замерцал и принял очертания обнаженной прийи.

Магия - очаровательно удобная шутка. В тысячи раз упрощает жизнь.

- Долго вас не было, Мастер. Я успела соскучиться, - девушка потянулась, призывно качнув телом.

Щелкнул еще раз, быстро проговорив заклинание, и мы у меня в спальне.

Прийя подо мной. Облизала губы, застонала. И я увлекся.

Уже приближался оргазм, прийя закатила глаза, волосы ее разметались по подушкам, мои ногти впились в ее кожу.

И тут распахнулась дверь.

- Алекс, помоги, мне нужно...

Я обернулся на голос и чуть не сломал прийе руку - так сильно сжались пальцы. В комнате стояла Наами. Она улыбалась до тех пор, пока не заметила нас. После глаза ее расширились, а лицо побледнело.

- Прости, я не подумала, - четко выговаривая каждый слог, девчонка кивнула своим словам, и медленно вышла, плотно прикрыв за собой дверь.

Я не сдержал раздражения. Холод объял разум, и я все-таки сломал прийе руку.

Глава пятая. Вперемешку.

Наами

Как дошла до своих комнат, помню плохо. Перед глазами стояла картина из спальни Алекса. Два обнаженных тела. Два слитых тела. Похоть в глазах Мастера и наслаждение девушки - прийи.

Вошла к себе, накинула полог неслышимости и крепко заперла магией дверь. Мне нужно было побыть одной.

Как долго, оказывается, можно обманывать себя. Как реально не подозревать в себе некоторых глубин. Не знать некоторых чувств. И как мало нужно для того, чтоб открыть тайную дверь и познать их. Выпустить наружу.

Едва запечатала руны, как опустилась на пушистый ковер, устилающий пол. Зажала рот руками, отметив, как мелко они дрожат. А после вытолкнула из разума все чувства, отстранилась, наблюдая за собой со стороны. Даже в магическом пологе покоя я чувствовала боль. Тупую, словно сердце сжала чья-то холодная рука и давит. Медленно, очень медленно она усиливала натиск. Что это - ревность?

Картинка все стояла перед глазами - вот, он входит в нее, не переставая двигаться, даже когда я смотрю на них. Она стонет, волосы ее разметались. Он обнажен, тело его безупречно. Рельефное, гладкое, бронзовое.

Щеки мои вдруг загорелись, и я осознала, что впервые увидела голого мужчину.

Моего Мастера.

Вздохнула глубоко, а сердце отозвалось ноющей болью. Следом пришел стыд. Зачем я вообще к нему поперлась?

А спустя миг меня затопила ярость. Я рывком подскочила, закричала - громко, до боли в связках, и принялась крушить все, что видела. Под руку попадались книги, чашки, статуэтки, что он привозил мне из своих путешествий. Схватила подушку и распорола ногтями. На пол повалили перья. Не помню сколько времени во мне бушевала ярость. После рухнула, обессиленная и пустая. Как будто весь дух вышел.

Именно тогда осознала, что любовь к Мастеру далека от дочерней и дружеской.

Я любила его как мужчину.

Мастер

Выпроводив прийю и приняв душ, где всласть выругался и попроклинал богов, что они послали на мою голову весь этот цирк, я попытался успокоиться. Тоже мне, долбанный маг. Идиот, забывший запереть дверь. Эмоции были разрушительными.

Я не стыдился перед Наами, но было досадно. Отчего, сам не понял. Наскоро вытер волосы и отправился к ней.

Телепортироваться в ее комнату не смог - она ее заколдовала. Окинул взглядом серебристые руны, что покрывали дверь, добавил штрих и вошел.

Она спала. В комнате идеальный порядок - моя ленивая девочка воспользовалась заклинанием для уборки. Неслышно ступая, приблизился к ее кровати.

Что мной двигало - не знаю. Что-то мощное и крепкое. Я не хотел копаться в себе. Не хотел анализировать. Чувство было приятным.

В комнате пахло полынью и горными цветами. Как же мне не хватало этого запаха. Как мало, оказывается, нужно для счастья!

Она спала раскрытой, руки смяли простынь, волосы золотом рассыпались на подушках. Я вспомнил, как кинул слиток ее матери. Ее волосы не дают мне забыть. Она стоила мне золотого слитка, а принесла много больше. Дала новизну, которой мне не хватало веками. В такой долгой жизни есть свои минусы. Мне не хватало остроты.

Сейчас же, глядя на безмятежное лицо Наами, я почувствовал всю абсурдность пророчества. Да старик просто выжил из ума! Как эта девочка может мне навредить? Она хрупка как тончайшая паутинка - подуй и разрушится.

Я вдруг порадовался, что не убил ребенка на границе миров. Что было бы тогда? Пророчество так и осталось бы пустым трепом бредившего старика. А я бы прозябал. Трахал бы прий и колдовал сутки напролет. И ради этого - вечность? Неплохо, но мало.

Я хотел большего.

Наами, маленькая глупышка, дала мне чуточку больше. Она дала мне обновленные эмоции.

Усмехнулся и посмотрел на нее.

Тонкие черты лица во сне приобрели беззащитность. Алые губы, будто она испила вина, сейчас слегка приоткрылись. Бледная кожа, на которой не проступает румянец, даже если она злится или смущается. Длинные, густые ресницы.

Вспомнил ее растерянность, с которой она смотрела на нас с прийей.

Я был чертовски зол на нее в тот миг. А сейчас зол еще больше - на себя.

Потянулся за пледом, чтоб укрыть ее. И взгляд мой опустился на тело Наами. Кружевная, шелковая ночная рубашка цвета меди оголяла ноги и плечи. Мне вдруг стало жарко. Я замер, все еще держа плед в руках, а после бросил его на пол. Не осознавая, что делаю, чертов дурак, опустился на колени у ее кровати. Провел рукой по волосам, таким мягким на ощупь, спускаясь к плечу. Кожа ее была теплой и нежной. Приподнялся, вдохнул ее запах и закружилась голова. Захотелось схватить ее, сжать до боли, до хруста в костях, а потом покрыть поцелуями с головы до пят. Боги, что со мной? Я схожу с ума на своем восьмом столетии.

Она вдруг завозилась, выгнулась, на миг открыла глаза, не просыпаясь, протянула руку к моему лицу. Провела по губам, шепнула:

- Это ты? Поцелуешь?

И снова вернулась в мир грез. А остался стоять над ней как дурак - с дрожью в ногах и налитым членом. Как в тумане - наклонился, еще раз вздохнул ее аромат и прижался к губам. В ушах грохотало - сердце билось как сумасшедшее. Отпрянул от нее и воровато огляделся - даже стыдно стало. А после телепортировался. Прямо под холодный душ.

Но даже ледяные струи не смогли смыть сладкого привкуса с губ.

Наами

Побушевав всласть, так утомилась, что позорным образом наколдовала порядок и завалилась спать. Несмотря на пережитые эмоции, уснула быстро.

И более того - приятно. Мне снился Алекс. Он стоял надо мной, гладил мои волосы и плечи, а после - поцеловал.

Проснулась посреди ночи, словно толкнул кто. Раскрытая, плед валяется на полу. В теле жар, а сердце колотится о ребра. Села на кровати, поджала под себя ноги и облизнулась. Губы горели.

Воспоминания вечера нахлынули, и от боли, что затопила, стало нечем дышать.

Тогда еще я не знала настоящих ее оттенков.

Утром пришло послание от моего однокурсника. Он написал, что приедет погостить в наш край и просил приютить его на несколько дней. Я с радостью согласилась. Я скучала за студенческими временами, а Рейярд был одним из тех, кто мог отвлечь меня от мрачных мыслей. Он ухаживал за мной, но не навязчиво, а мягко. Не давил и не злился, когда я делала вид, что не замечаю его чувств.

Позавтракав и поболтав о мелочах с поварами, я вышла в сад. На очередной урок с Мастером.

Как вести себя после вчерашнего - не знала, оттого и решила делать вид, что ничего не было. Боль притупилась и напоминала о себе лишь приступами. Я старалась не обращать на них внимания.

Мастер уже был на месте. Расхаживал из стороны в сторону, заложив руки за спину.

Одет был как всегда - в черные брюки и белую рубашку, рукава которой были небрежно закатаны по локоть. Я же надела черные легинсы и фиолетовую тунику с расшитым бисером воротом. Волосы собрала на макушке и заколола спицей. Ничего другого под рукой не оказалось.

- Доброе утро, - остановилась в пяти шагах и заставила себя улыбнуться.

- Доброе, - ответил он и пристально посмотрел в глаза.

Я не отвела взгляд, хоть и тяжело было. Боль вдруг накатила острее, сотнями игл впилась в сердце.

Посмотрела на его сильные руки, со вздутыми венами и вспомнила, как вчера он держал ими руки прийи. Держал крепко, так, что пальцы побелели. Усмехнулась, подумав, как четко мозг запоминает мельчайшие детали. А потом воспроизводит их в самый неподходящий момент.

- Сегодня будем упражняться в метании огня, - проигнорировав мою ухмылку, Мастер стал объяснять основы.

Как ловко он подстроился под мою игру.

По окончании урока, я рассказала ему о Рейярде. Учитель кивнул, соглашаясь, что визит друга пойдет мне на пользу.

Глава седьмая.

Едва спрыгнув с лошади, Рейярд крепко обнял меня и даже покружил в воздухе.

- Ама, я рад, что ты разрешила погостить. В ночлежке дерут такие деньги, а комнаты как бумага - я слышал, как храпит асгардец на первом этаже, притом, что жил на пятом!

Мы непринужденно болтали, я показала ему гостевые комнаты, а когда он отдохнул с дороги, устроились в столовой.

Рейярд был аскорцем. Эта раса жила в восточных лесах. Они слыли отличными охотниками и могли не показываться в городе месяцами. Аскорцы отличались бледной кожей, серебристыми волосами и серыми глазами. Высокие и поджарые, они были быстрыми как стрелы. Семья Рейярда считалась более чем обеспеченной и родители отправили его в лицей, считая, что знания лишними не бывают. Рейярд владел магией воздуха, в то время как я со своей стихией еще не разобралась. Мастер считал, что еще не пришло время, поэтому всеми стихиями я владела одинаково хорошо, но без видимых преимуществ.

Пока мы пили чай и вспоминали былые деньки, в столовой появился Мастер. Он вежливо кивнул моему другу, а тот протянул руку для знакомства. Алекс колебался миг, но я успела его уловить. Недоуменно моргнула, отметив, что Мастер раздражен более обычного. Руку он все же подал. А я заметила, что не дышала все это время.

Алекс прошел к бару, налил себе спиртное, что означало не просто высокую степень раздражения. Он был в бешенстве.

Рейярд, не зная моего Мастера и его привычек, продолжал болтать, и вспомнил, как мы танцевали в одном из клубов столицы.

- Ама, где ты только научилась этим движениям? - он хохотнул и хлопнул себя по коленке. - Вспомни, мне пришлось отгонять от тебя тех настойчивых друидов.

Я кивала, улыбалась, а сама не сводила глаз с Мастера. Услышав о танцах, он резко повернулся и уставился прямо на меня. Глаза его недобро прищурились, а я вдруг заерзала.

- Надо же, а я и не знал, что моя ученица талантлива и в танцах, - он залпом выпил, и со стуком поставил стакан на стойку.

- Так и было, Мастер. Ама - великолепная танцовщица.

Когда Рейярд снова назвал меня укороченным именем, глаза Алекса сузились еще больше. Он стал походить на дикую кошку. Зрачки стали почти вертикально. Мне даже показалось, что у него удлинились клыки. Наверное, что-то с тенью. Или воображение разыгралось.

- Вот как, - протянул он. Шагнул ко мне, но остановился на полпути и сказал: - Рейярд, я очень рад, что вы заглянули к нам в гости - друзья ученицы мои друзья. А сейчас, простите, мне необходимо побеседовать с Наамой. Вы могли бы отдохнуть после дороги, или осмотреть замок и окрестности.

Не дождавшись ответа Рейярда, Мастер цепко ухватил меня за запястье и потащил наверх.

- Да что такое с тобой? - воскликнула я, едва мы зашли в кабинет. Алекс взмахнул рукой, ставя ограждающее заклинание.

Я перевела дух, и только потом подняла на него глаза.

- Со мной? - глаза его опасно сузились. - Это ты, как оказалось, не училась в столице, а развлекалась, как могла!

- Что ты говоришь такое? - опешила от его поведения. Раньше он не позволял себе такого обращения со мной. И гнев выливал на кого-то другого.

Потерла запястье, злорадно отмечая, что будет здоровенный синяк от его пятерни.

Мастер вдруг резко приблизился, схватил за голову, уставился своими золотыми глазами прямо в мои, и стал читать воспоминания.

Опешив, я не сразу поставила между нами стену. Он раздраженно разломал ее, а я поставила новую. С каждым разом делать это было все сложней, а он разбивал их как яичную скорлупу. В отчаянии, отгородилась самой прочной - карбиновой. Он на миг заколебался, а потом атаковал так сильно, что трещины пошли. Не дожидаясь следующего удара, я толкнула его в грудь и закричала:

- Остановись, Александр, хватит! - в висках ломило, а в горле пересохло. Мысли скакали как блохи.

Он отступил на пару шагов - это все, на что хватило сил.

Грудь его вздымалась, глаза налились кровью, руки сжались в кулаки. Я испугалась.

Да что такое, в самом деле?

Очень медленно сделала шаг к нему. Затем еще один. Он не сводил с меня глаз. Приблизилась вплотную.

Опустила голову, а затем решительно вздернула ее и встретилась с его гневным взглядом.

- Я покажу. Что ты хочешь видеть? - все еще дрожа, коснулась его груди.

- Танцы, - прохрипел он.

Пожала плечами и сфокусировалась на том вечере.

Вот мы с ребятами заходим в клуб. Там оглушающе ревет музыка. Мы сдали экзамены и хотим отметить. Парни идут за напитками, а мы с девчонками на танцпол. Мне так здорово, что я отдаюсь музыке. Просто отдаюсь и все. Я не училась танцевать. Ты либо умеешь, либо нет. Изгибаюсь, верчу бедрами, поднимаю руки вверх. Я одна тут, никого нет, только я и музыка. Думаю, как обрадуется Мастер отличным оценкам. Сзади меня обхватывают теплые руки, и я смеюсь, думая, что он телепортировался сюда за мной. Оборачиваюсь. Это не Алекс.

Какой-то тип настойчиво тянется ко мне. Он явно пьян.

- Детка, может, выпьем? - орет он мне на ухо, а я передергиваюсь от отвращения. От парня воняет как от козла. Отпихиваю его и ищу взглядом друзей. Рядом со мной появляется Рейярд. Он делает злобное лицо и друид, подняв ладони, исчезает в толпе. Рей улыбается мне и приобнимает за плечи. Мы идем за свой столик. Вот и все.

Захлопываю сознание, чтоб Мастер не увидел лишнего.

Отступаю от него и отворачиваюсь.

- Больше никогда не делай так, - твердо говорю я, а когда оборачиваюсь, замираю.

Мастер на грани какого-то превращения. Его клокочет от гнева. Зрачки узкие, как лезвия. Скулы резко выделяются, становятся острыми, хищными. Губы бескровные.

- Пошла вон! - выдыхает он и показывает пальцем на дверь.

Я просто выхожу. Не давая порыву наброситься на него с кулаками.

Не задыхаюсь от боли, не кричу, но сдерживаюсь с трудом.

Снова пол в комнате. Снова полог из магии. На этот раз слезы.

Первые, осознанные слезы - злые, колючие. Текут, а я не замечаю.

Только соль на губах и боль в душе. На ней появляются рубцы. Пока малозаметные, но болезненные. Как порез от бумаги.

Мастер.

Давно я так не злился. Меня взбесило ее равнодушие на уроке, как будто я ждал чего-то другого после вчерашнего. А потом заявился этот хлыщ. Хватал ее за руки, сиюминутно касался своими лапами и не сводил обожающего взгляда. Чертова столица. Следовало плюнуть на войну с наемниками и самостоятельно - тщательно и не спеша ее всему обучить.

Стоило этому малолетнему щенку вспомнить о танцах, как что-то у меня в голове помутилось. Представил ее - полуобнаженной, мягко двигающейся, на глазах у голодных друидов - и красная пелена на глаза упала. Не помню, что сказал щенку, как забрал Нааму, помню, что рушил ее стены одну за другой и уже хотел внушить ей, чтоб показала тот вечер, но она сделала это сама. Боги, не стоило мне этого видеть. Образ ее, на мягко освещенном танцполе, покачивающийся, сексуальный до дрожи, он отпечатался у меня на веках. Намертво въелся в память. А когда она показала дальнейшее, я забыл, как дышать. Эти двое - друид и щенок - больше никогда к ней не притронутся. Нечем будет. Поотрываю руки к долбанной чертовой бабке!

Наами

Утром жутко болела голова. В висках стучало, моргать было больно - словно песок под веками. Я отказалась от завтрака и вышла на прогулку. Вывела своего коня - подарок Мастера, вороного Азура. Он приветствовал меня мягким ржанием и все подталкивал мордой в спину мол, садись уже в седло. Я засмеялась, в считанные секунды оседлала его и направила мелкой трусцой, а после и быстрым галопом. Ветер свистел в ушах, развевал выпавшие из прически волосы. Мы мчались быстро, горячо, не замечая времени. Азур счастливо ржал, намекая, что застоялся в конюшне. Я ласково гладила его по шее, прося прощения. Когда мы снова перешли на легкую поступь, ощутила присутствие постороннего. Меня обдало теплым весенним ветром, и появился Рейярд.

- Приветствую, дорогая Ама! Едва за тобой поспевал! - он улыбнулся, а я спешилась.

Мы отпустили Азура пастись, а сами устроились на полянке. Я наколдовала плед, и мы устроились на траве. Разговор плавно потек, Рей осматривал меня внимательным взглядом, а я порадовалась, что одела высокие перчатки и скрыла безобразный след на запястье. Ощутив, что я беззаботна, Рей перестал искать во мне какие-либо изъяны.

Я же скрыла эмоции глубоко в сердце, напустила в глаза дурнинки и улыбнулась шире.

- Ама, я скучал очень, - глядя мне в глаза, сказал Рейярд и приблизил лицо к моему. Меня обдало мятным дыханием.

Сейчас поцелует - подумала я. Мысленно пожала плечами и решила - а почему бы и нет?

Рей мягко коснулся губ, накрыл их своими, напрягся, ожидая отпора, но я не собиралась этого делать. Он расслабился, губы стали настойчивее, а когда я ответила на поцелуй, услышала, как глухо и торопливо забилось сердце у него в груди.

Он обхватил меня за талию, устраивая удобнее. Целовал жадно. Я закрыла глаза и коснулась его губ языком. По телу его прошла дрожь, и он едва слышно застонал. Прижал крепче, одной рукой зарывшись в волосы. Я отвечала ему как могла - даже приобняла за шею. Только сердце мое не сбилось ни на миг, продолжая стучать ровно и размеренно.

Руки его вдруг стали горячими, он гладил меня по спине, оставляя за собой пылающие дорожки, а я подумала, что пора прекращать этот фарс. Отстранилась от него не спеша, напоследок мягко коснувшись губами. Он провел пальцем по моим, и шепнул на ухо:

- Ама, я...

Я не дала ему договорить. Приложилась к его губам еще раз и свистнула, призывая Азура. Вскочила в седло и быстро помчалась домой.

Я хотела не эти губы. Не эти руки. Я хотела другого мужчину.

У конюшни стоял Мастер. Он дернулся в мою сторону - но его опередил Рей. Промчался ветром, взметнув юбки проходившей мимо гувернантки, и подхватил меня, когда я спешивалась. Он стоял слишком близко, прижавшись всем телом, коснулся губами мочки уха, отстранился, но не убрал рук с талии. Не замечая ничего вокруг, смотрел только на меня. А я, чувствуя, как сердце наконец пустило вскачь, смотрела только на Мастера.

Он остановился резко, как на стену налетел. Я ожидала ярости, злости. Но он снова меня удивил. Улыбнулся. Жестко, неприятно, обнажив белоснежные зубы. Улыбка больше походила на оскал.

После обеда Рей зашел попрощаться. Сказал, что его вызывают родители - начинается охота.

Мы тепло попрощались, но целовать себя я больше не дала. Рей улыбнулся, обнял меня крепко и сказал, что будет писать. Я кивнула и проводила его до ворот, помахав на прощание. Если бы знала, что больше никогда не увижу его живым, никуда бы не отпустила.

Глава восьмая.

Вечер прошел на удивление спокойно. Я сидела у себя, закопавшись в древний трактат о магии. Пыталась разобраться, почему у меня пока нет ведущей стихии. Глаза устали, но я не обращала внимания - чтение неожиданно увлекло. Сидела в кресле, болтала ногой и грызла печенье, что подсунула мне тетушка Мэй - главная повариха. Приговаривая, что я вдруг исхудала до изморыша, что аж вон кости торчат, она поставила на столик тарелку с шоколадным печеньем и кувшин с горячим какао, а напоследок потрепала по голове, бормоча под нос, что я отличный ребенок, но кушать стоило бы получше.

Улыбнувшись воспоминанию о доброй поварихе, я прозевала появление Мастера.

Он телепортировался прямо в комнату, хотя знал, что могу быть заняла.

Или хуже того - раздета.

Он уселся в кресло напротив, не обращая на меня никакого внимания. Я решила подыграть. Продолжая махать тапкой, читала, даже произносила некоторые слова вслух. И снова магия - я так увлеклась, что позабыла про ночного визитера.

Он вдруг навис надо мной, загородив свет. Тень упала на страницы. Очутившись с ним нос к носу, заерзала, как в детстве - некоторые привычки неискоренимы.

Стоило ему взглянуть не по доброму - тут же возникала потребность в движении.

- Читаем? - ухмыльнулся и неожиданно принюхался.

Решила идти ва-банк.

- Я жду извинений за вчерашнее. Ты обидел меня, Александр.

- Извинений? Запросто! - сказав это, выдернул меня из кресла и припечатал к стене. Тяжелая книга глухо упала с колен на ковер.

Не успела даже моргнуть, а он уже рядом. Близко-близко. Раздражение и гнев схлынули. Вдруг остро почувствовала, что стою перед ним в прозрачной тунике и коротких джинсовых шортах. Я позволяла себе одеваться так только перед сном, в своей комнате - где никто не увидит.

Не могла же я знать, что он придет. Или могла?

Он стоял так близко, что я почти упиралась носом ему в грудь. Он пах какими-то травами и слегка бергамотом. Вдохнула глубоко, задела его грудью. Соски затвердели, а щеки запылали. Попыталась отступить, но некуда было. Подняла голову и встретилась с ним взглядом. Что прочитала в нем - не передать. Клубок эмоций, запутанный, тугой, полный противоречий.

И вдруг так захотелось его, что кровь забурлила. В ушах звон, щеки пылают, а глаза, наверняка бесстыжие.

Приподнялась на носочках, положила руки ему на грудь. На ощупь не человек - сталь. Только сердце вот-вот из груди выскочит. Как и мое собственное.

Махнула рукой на детские воспоминания о нем. И на юношеские.

Есть только здесь и сейчас. Потянулась, прижалась к нему, и наконец-то поцеловала. Губы твердые, сам замер, что-то еще думает. Раскрыла его губы, лизнула. Подхватил меня резко, сжал до боли и понес в кровать. Уложил бережно, смотрит, не отрываясь. А я вижу, что сдался уже - глаза горят, одни зрачки остались. Расстегиваю на нем рубашку. Медленно, пуговка за пуговкой. Когда остается пара, не хватает терпения - рву.

Вижу его татуировки - цветные, разные. Переплелись между собой и руны и магические заклятия. Провожу по коже ладонями. Боги, как хорошо. Опускаюсь к пупку и снова возвращаюсь. Не выдерживает, накрывает рот своим. Дразню его - покусываю. Он стонет и шарит руками по телу. Срывает тунику и жадно смотрит. Будто запоминает. Проводит по груди рукой, затем целует. Легко прикусывает сосок, ахаю, а он смеется. Опускается поцелуями к застежке на шортах. Выгибаюсь под его мягкими касаниями. Снимает шорты, а затем и кружевные трусики. С губ срывается стон. Он опускается еще ниже и целует. Боги, реально ли это? Он мелко дрожит, отрывается, шепчет:

- Девочка, сил нет больше...

Срывает с себя брюки, а я заворожено смотрю на него. Какой же он красивый! Тянусь к нему, и он снова покрывает меня поцелуями, мягко раздвигает мне ноги, а я подаюсь к нему. Входит медленно, не спеша, но я больше не могу терпеть. Делаю рывок, ахаю, и - он во мне.

Раньше пустая была, а теперь наполнена. Стала настоящей, целостной.

Он начинает двигаться, а я не могу сдержать стон - томный, жаркий. Постепенно, где-то глубоко нарастает ком, по чуть-чуть набирает обороты, а потом вдруг взрывается. Распахиваю глаза. Тело сводит судорогой. Это магия, да?

Мастер ускоряется, затем замирает, крепко стискивает мне руки, но я не замечаю боли. Я наполнена чем-то. Светом? Силой? Волшебством?

Простынь в крови. Я знаю, что это такое, а Мастер пугается.

- Я расцарапал тебя? Повредил что-то? - говорит хрипло, а сам побелел. Даже губы синие.

- Это кровь другого рода, Алекс! - прячу глаза, но не могу сдержаться. Усмехаюсь. Краски возвращаются к нему.

- Прости меня, девочка, - берет мое лицо, очень мягко целует в губы. Сладко.

- За что ты извиняешься? Я тебя давно простила. Знаю этот нрав, - он отворачивается. Успеваю заметить горькую линию между бровей.

- Я не должен был, - мотает головой, а я смеюсь.

- Дурак, - только и отвечаю.

Прижимаюсь к нему, начинаю его ласкать. Наивно и неумело. Но он отвечает горячо.

Мы опять улетаем.

Мастер.

Я понял коварство пророчества. Там сказано, что только определенный человеческий ребенок сможет убить меня. Только ему будет это под силу. Старик не сказал мне, каким именно способом - ножом ли, мечом, секирой. Там не было ни слова о насильственной смерти.

Наама в силах остановить мое сердце. Она может разлюбить меня, уехать из поместья, оставить меня одного. И тогда мое сердце перестанет биться.

Как ты пафосен, друг - ехидно подумал я, но, это не делало выводы менее правдивыми.

Я влюбился как пацан. Как давно я чувствовал это, но не предавал значения? Отмахивался, забивал голову чем попало, стараясь отвлечься от мыслей - было что-то неправильное в этих чувствах, в этих завязавшихся отношениях. Но гормоны не давали подумать как следует.

Она зашевелилась, прижалась хрупким тельцем, а я затаил дыхание, боясь спугнуть ее сон. Мы провели в ее комнате, черт знает сколько дней. Я забыл, что ей нужно кушать и спать. После очередной ночи у нее так забурчал живот, что мне стало стыдно. Набросился на нее, дурак, совсем из ума выжил!

Переместился на кухню, чем чуть не довел Мэй до инфаркта. Она всплеснула руками, и даже в сердцах замахнулась полотенцем.

- Куда пропал ребенок, Мастер? - наблюдая, как я сгребаю все съестное в пределах видимости, поинтересовалась старая повариха. При этом так взглянула, что у меня - мага восьмисотлетнего, колени превратились в желе.

- Мы занимаемся в крыле Наамы. Практикуем новые формулы. Я вот - периодически ее подкармливаю. Она вся в учебе, - что несу, мысленно дал себе пинка. Соберись, тряпка ты древняя. Взглянул на повариху, а та подбоченилась, глаза прищурила.

- Что ж то за формулы такие, Мастер, что вы сюдой-то в одних портках перенеслись?

Я быстро накинул гламор, представ перед Мэй наглухо закутанным в плащ. А себе мысленно дал такой затрещины, что голова загудела.

- Пойду, ребенок голоден, - склонил голову и быстро вернулся в спальню к Нааме.

Она уже проснулась. Лежа на животе, сладко потянулась, зевнула.

А я подумал, что и не жил вовсе. До этих дней - существовал.

Юным был, все о власти мечтал, о знаниях, что силу давали. Работал много. Постепенно ожесточался. Терял части души, закладывая их в обмен на знания.

Случались частые романы, бурные, что таить. Но все недолговечные. Не заполняли они остатки души чувствами, не топили. Ревновал порой, но скорее для порядка. За живое не брало, только раздражало малость.

Отмахивался, все на потом откладывал. Потом семья. На первом месте - работа. Власть.

И вот.

Смотрел, как она ест все подряд, и глупо улыбался.

- Ты будешь? - указала на пирог с мясом.

- Нет, - отмахнулся. Не стал говорить, что потребность в еде и сне отпала вместе с большим куском заложенной души. Жидкость иногда пил, но скорее по привычке.

- Алекс, как определить стихию? Мне кажется, я уже готова, - меняет тему, видя, что я нахмурился. Маленький котенок. Многого не понимает, но все чувствует.

- Есть определенный ритуал. Учитель вводит ученика в круг Амира. Там ученик приносит дары богам. Землю - Старшему Богу, воздух - Старшей Богине. Воду - Младшей Богине. Огонь - Младшему Богу. Кто из богов примет дар, а это будет понятно по реакции элемента, тот наделяет ученика поцелуем - магией своей стихии.

- А твоя стихия? - она кладет голову мне на колени, а я перебираю золото ее волос. Пропускаю их сквозь пальцы, наслаждаясь игрой света.

- Огня, - легко щелкаю ее по носу. Любопытный котенок.

- Значит ли это, что сгореть тебе не суждено? - глаза ее округляются. Глупышка, все азы магии забыла. Хотя, после такой голодовки - простительно.

- Огонь меня любит. В любом из миров не причинит вреда.

- И я хочу твою стихию, - сонно бормочет Наама и потихоньку засыпает.

Чувствую себя скверно - довел девочку до истощения. Лечу магией, пока спит. Иначе не позволит - скажет, что все в порядке.

После заклинания лицо ее разглаживается, она крепко обнимает меня. А я расслабляюсь остатками души. Что будет, если придется пожертвовать еще одной?

Наами.

Мне было по-настоящему хорошо. Глупая и наивная детская мечта вдруг сбылась. Мастер

разглядел во мне женщину. Он был заботливым и нежным, с ним было весело и легко. Как можно стесняться человека, которого знаешь с пеленок?

Я летала от счастья.

До тех пор, пока не нашли изуродованное тело Рейярда.

Он не смог далеко уйти. Буквально в нескольких часах езды от замка его загрызла пума.

Выдающегося охотника, владеющего стихией воздуха - загрызла пума!

Тело оставили у погребального зала. До прибытия родственников.

Я шла к нему - попрощаться, по дороге утирая слезы. Как нелепо - умереть от лап животного, которое можно обездвижить простым заклинанием!

Мастер отправился в восточный лес - оповестить родных моего покойного друга.

Шла не торопясь, оттягивая жуткий момент.

Не проститься с умершим - значит плюнуть на его жизнь. Я не могла поступить так с Рейем - как бы тяжко не было, я должна посмотреть в его мертвые глаза и сказать, что буду его помнить.

В зале было холодно и тихо. Звук шагов эхом покатился по комнате и срикошетил по стенам. В воздухе застыл запах сирени и еще каких-то цветов. Рейярд лежал на каменном возвышении в центре зала. Тело было накрыто белой простынью. Сквозь нее просвечивались синеватые руны - заклинание от разложения.

Я все замедляла шаги. А в метре от возвышения вовсе остановилась. Спину покрыл холодный пот, а жалость жаром прокатила по телу. Я жалела, что умер мой друг. Что погиб молодым и так нелепо.

Второй волной сердце сжало от чувства вины. Что стоило мне тогда поцеловать его - задержать на минуту?! Быть может он тогда не лежал бы тут. Мертвый.

Сглотнула ком, что застрял в горле.

В два шага подошла к телу. Сдернула простынь и зажала рот руками.

Пустые и холодные глаза смотрели в потолок, навсегда утратив всякое выражение. Волосы сбились в колтун. Кожа стала серой, черты лица неприятно заострились.

От подбородка до пупка шли глубокие рваные борозды - следы когтей.

Я отвернулась. Сердце колотилось где-то в горле. Заставила себя повернуться, вдохнула поглубже, пытаясь замедлить пульс. Легкие забил противный цветочный аромат - такой неуместный в этой мрачной комнате. Руки казались чужими - непослушными. Заледеневшими пальцами схватила простынь, чтоб снова накрыть тело Рейярда.

И тут заметила еще кое-что.

Почему боги в тот день не отвлекли меня? Жизнь стала рушиться в тот момент, когда я поняла, как умер Рейярд.

Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что никакой свободы воли не существует в принципе. Мы идем по пути предначертанному. Кем или чем уготованному для нас - не знаю... Знаю только, что едва мы делаем первый вдох - путь начинается. И не остается ничего иного, кроме как пройти его до самого конца. Но философски мыслить я научилась совсем недавно - с тех пор, как стала рабыней для своего любимого. А тогда, наивная и глупая - я слепо шла по дороге прямиком к капкану, что поставили на меня боги, даже не пытаясь свернуть на какую-нибудь неприметную тропинку.

На правой руке Рейярда, у основания ладони - на запястье остался посмертный след чужой хватки. Отпечатались даже пальцы.

Точно такой же след только на днях сошел с моей руки. И я знала единственного человека с такой цепкой хваткой. Он мог ломать людям кости чуть не рассчитав силы. Потому что магическая энергия переполняла его. Он мог превращаться в любого зверя и свободно гулять по мирам. Мог телепортироваться в любой уголок планеты за считанные секунды. С легкостью плел узоры рун любой сложности, мог рушить чужие щиты и барьеры. Как от назойливой мухи отмахивался, отбивая смертоносные заклятья. Он был единственным, кого считали всемогущим. Кого обходили десятой дорогой. Услуги его стоили сумасшедших денег, а его норов отпугивал даже самых зарвавшихся. Он родился около тысячи лет назад. И он по сей день остается молодым.

Я наклонилась к телу Рейярда, провела рукой по спутанным, жестким волосам.

- Прощай, мой друг. Я тебя никогда не забуду.

Накрыла его простынью и, торопясь, вышла из зала.

Слезы высохли. Кровь пропитал адреналин.

Велела запрячь Азура и собрать еды в дорогу. Наскоро переоделась - накинула плащ с глубоким капюшоном и обула высокие сапоги для верховой езды.

Вскочила в седло и погнала во весь опор. Куда - сама не знала. Только бы подальше отсюда.

Глава девятая.

Я была в пути уже несколько часов. Гнала Азура, что было сил. Ветки порой до боли хлестали по лицу, а соленые слезы жгли поврежденную кожу. Но я не обращала на жжение внимания. В голове билась только одна мысль - Мастер убил Рейярда.

Когда лес сгустился до такой степени, что мчать, не разбирая дороги, стало невозможно, я

осадила коня, а после и вовсе спешилась. Еще через некоторое время показалась небольшая поляна. Отпустив Азура пастись, сама устроилась у дерева, прислонившись к нему спиной. Руки мелко дрожали, а спину ломило от долгой езды.

В деталях вспомнилось лицо Мастера, когда Рей обнимал меня там, у конюшен.

Жестокий взгляд. Угрожающая поза. Глаза холодные, на дне зрачков плескалась мрачная решимость. И пустота. Словно он смирился с неизбежным, и заранее себя за это оправдал. Рот кривился в предвкушении чего-то, а руки сжались в кулаки. Тогда я не придала этому никакого значения, а стоило бы.

Я даже не допускала мысли, что все это стечение обстоятельств. Не верила, что смерть друга - случайность. Уверилась, что убил его Мастер. Тогда, глядя на следы от когтей и кровоподтек на руке Рея, меня словно осенило. Такие озарения случались со мной и ранее. И ни разу я не ошибалась. Так какова вероятность, что я не права сейчас?

Помню, как просыпалась во мне магия. Это было похоже на ослепительные вспышки знаний. Стоя у закрытых дверей, я знала что увижу, открыв их. Знала, что ответит мне собеседник еще до того, как он открывал рот. И он говорил слово в слово с моими предположениями. Я знала, кто будет моей соседкой в общежитии. Я ни разу не видела эту девушку до знакомства. Просто на подходе к кампусу увидела в сознании ее лицо. Это сложно толково объяснить. Просто меня осеняло. И я никогда не ошибалась.

Что было плохо, так это то, что я не умела контролировать свои вспышки. Не могла вызвать видение по собственному желанию. Оно просто являлось. Или нет.

Стоя у тела Рея, озарение случилось.

Я увидела, что произошло на самом деле.

Вот, Рей мчится ветром, огибая лес. Лоб его покрыла испарина, губы сжаты в тонкую линию. Он убегает от кого-то. Или чего-то.

Волосы развиваются, хлещут по лицу. Пот уже стекает в глаза, мешает видеть. Рейярд напуган. Нет, он в ужасе. Грудь ходит ходуном, дыхание сбито. Он хочет поскорее пересечь границу и оказаться в родных владениях, но до них еще день пути. Вижу, как отчаяние настигает его, он в панике. В его ушах звучит злорадный смех. От этого звука волосы на теле становятся дыбом, а мурашки ползут по спине. И тут что-то мощно сбивает его с лошади. Рейярд летит вперед, жестко приземляется, рот забивается пылью, а собственный конь, не успев притормозить, почти давит его копытами. В последний момент он чудом отскакивает. В голове снова раздается жестокий смех. Сухой и безжалостный. Рей с трудом поднимается на ноги. Я почти чувствую, как ужас холодом сковывает парня. Движения замедленны, он словно одеревенел. Воздух напротив него густеет, а из портала выходит Мастер.

- Я загнал тебя как трусливого щенка, - голос его сух. В нем более нет злорадства.

- Мастер, я не понимаю, что происходит? - Рей смотрит с недоумением. А потом глаза зажигаются робкой надеждой.

Он не понимает, кто причина его ужаса и падения.

- Зря ты приезжал, - с некоторой долей грусти отвечает Мастер.

А потом замахивается. Рука в считанные секунды трансформируется в мощную лапу. С острыми, как лезвия, когтями. Рей в ужасе замирает. Голова его пуста - там нет ни единого заклинания. Мастер быстрым, точным рывком распарывает ему горло и живот. Брызжет кровь, орошая землю и стоящего напротив человека. Воздух пропитывается кислым запахом. И даже ветер не в силах развеять его. Стоит открыть рот, как появится железный привкус, что после долго будет скрипеть на зубах. Рейярд с неверием смотрит на Мастера. В его глазах еще теплится надежда. Спустя миг, он падает на землю и невидящими глазами упирается в небо. И эти глаза никогда более не приобретут осмысленного выражения.

Мастер же, с непонятной улыбкой на губах, шагает обратно - в светящийся серебром портал.

В лесу быстро темнеет. Еще минуту назад солнце светило вполне сносно, и вот уже на землю спускаются сумерки, а по ногам клубится плотный туман. Одежда пропитывается влагой, а холод медленно, но верно забирается под кожу. Зябко. Нужно подниматься и отправляться. Только куда? Вернуться назад? Как смотреть в глаза учителю, зная, что он сделал. А главное - почему.

Я уже давно не маленькая. Магия, и какой-никакой житейский опыт, сгладили наивность. Я умела смотреть на вещи и видеть их такими, какими они были.

Мастер убил Рея из ревности. Тогда еще мы не были близки, но это ничего не меняло.

И пусть он совершил это своими собственными руками, толкнула его на это я.

Это я стояла там и глупо улыбалась. Это я строила глазки им обоим. Это я хотела отомстить Мастеру за секс с прийей. Это я дала себя целовать, прекрасно осознавая, что Мастер издали увидит припухлость и алый цвет моих налитых губ. Услышит запах Рея, которым пропиталась одежда после совместной прогулки. Это я хотела, что бы он ревновал.

И как глупо было ожидать, что взрослый мужчина, гордый и властный, спустит это все на тормозах.

Но самое страшное не это. Весь ужас был в том, что я уже простила Мастера. Более того, где-то в темном, мрачном уголке своей души, я ощутила самодовольство. Мне польстила ревность Мастера. Понравилось его собствиничество. И его жестокость.

Стоило признаться в этом, как навалилось чувство вины. Что ж я за дрянь такая - смерть друга для меня почти ничего не значит. Я люблю его убийцу.

Потерла лицо руками. Встряхнулась. Холодно, пора трогаться. Свистнула, призывая Азура. Звук потревожил тишину. Разрезал ее, шелестом отозвался от деревьев. А я поняла, как тут оглушительно тихо. Неслышно было щебетания птиц и звуков животной жизни. Ни шороха, ни хруста веток под ногами оленей. Вообще ничего. И Азура в пределах видимости не оказалось.

Больше свистеть не хотелось. Страх вдруг дал о себе знать - в конечностях наметилась слабость. Руки стали вялыми, а ноги мелко затряслись.

Переборов себя, сунула пальцы в рот и снова залихватски свистнула. И опять пустая тишина. Словно вымерло все. Не выдержала, закричала:

- Азур! Мальчик, где ты? - собственный голос показался чужим - сиплый, дрожащий.

Так противно стало из-за собственной трусости. Разозлилась.

- Прожорливая скотина, покажись, наконец! - злая интонация придала сил - ноги перестали трястись. И чего мне бояться? Пумы? Барса? Да я в пыль сотру любого, кто осмелится напасть!

Как самонадеянно было так думать. Боги наверняка посмеялись, глядя на мою пустую браваду. Потому что в тот самый момент, как я уверилась, что опасности нет, кто-то накинул на меня полог недвижимости. А потом с силой ударил по лицу.

Глава десятая.

Очнулась в совершенно незнакомом месте. Сильно болела голова, в висках пульсировало, а перед глазами роились черные точки, но заставила себя осмотреться. Я определенно находилась в пещере. Узкие, каменистые своды не позволяли встать в полный рост. Тянуло холодом, да еще сидеть на влажном камне было до омерзительного неприятно.

Где-то неподалеку капала вода, и стоило о ней подумать, как накатила страшная жажда. Во рту было сухо, язык прилип к небу. Я хотела встать, но даже дернуться не смогла. Все еще была заколдована.

Такую магию может творить только высший. Мне пока можно было только мечтать о таких заклинаниях.

Данная сила магических выкрутасов только подтверждала уровень мага. Не-понятно-кто не мог забраться в голову к любому человеку и заблокировать все нейроны. Мозг просто переставал приказывать телу. Все сигналы отдавались вхолостую. Человек мог стоять сутками в одной и той же позе. С него могли сдирать кожу. Бить. Резать на куски. А он и не шевельнется. Не отключится от боли, все прочувствует до последнего вдоха.

Очень удобное заклинание.

Маг столь высокого уровня мог вломиться в сознание и приказать мне убить себя. И я послушаюсь. Никакие супер крепкие магические стены и барьеры меня не спасут. Потому что я не владею такими мощными знаниями. Потому что я, по сравнению со столь сильным колдуном - ничтожная козявка.

"Ко мне. Живо" - набатом прозвучало в голове и я на негнущихся ногах пошла на зов.

Это было даже интересно - шагать против воли. Просто идти, не отдавая себе никаких приказов. Состояние такое, будто смотришь на себя со стороны. И все же я пыталась упрямиться. Внутренне командовала - стоять! Но все равно покорно шагала. Внутренняя борьба с заклинанием отвлекала от главного - чувства неминуемой беды. Оно накатывало волнами тошноты. Горечь подкатывала к самому горлу подобно изжоге.

Впервые я поняла, что такое страх. Липкий, он заставлял покрываться противной холодной испариной. Страх перед неизвестностью.

То, что неизвестный маг не собирается угощать меня медовыми пряниками - было ясно как день. Но что им движет, какие он преследует цели? Что он будет делать со мной? Кто он такой, черт возьми?! Именно незнание ответов пугало до дрожи. Конечно, я много чего боялась в своей жизни - пауков и всяких мерзких тварей вроде скалапендр, порой боялась прогневить Мастера или получить неуд в лицее. Но этот страх не вписывался ни в какие рамки.

Потому что раньше я не попадала в переплет.

Бредя по извилистым коридорчикам пещеры, не осматривалась - не до того было. И вот я в довольно просторном каменном помещении - высокий потолок, стены, тонущие в полумраке. Шаги эхом отдаются, медленно затихают. Я уже не иду. Замерла.

Передо мной на корточках сидит эльф. Он греет руки над импровизированным костром - синие языки пламени не касаются пола, не лижут дрова. Они созданы из энергии.

Эльф поднимает на меня взгляд. Если бы я могла с визгом убежать - именно так бы и сделала. В нем нет ничего уродливого или страшного. Потрясающая внешность - точеные скулы, бледная, фарфоровая кожа, прямой нос, серебряные волосы, собранные на затылке и обнажающие острые уши. Фиолетовые глаза, обрамленные густыми черными ресницами. Он похож на куклу - изящный и утонченный.

Идеальная красота, которая дана только эльфам.

Казалось бы, чего пугаться? Но причина была. В его взгляде.

Эльф смотрел на меня не яростно, и даже не злобно, как я того ожидала. Мне казалось, что человек, намеренно делающий зло - определенно должен быть злым. Глупо, да.

Этот же взгляд был наполнен предвкушением. Таким горячим, что видно было по лицу. И в тоже время в глубине этих прекрасных фиалковых глаз таилась такая бездонная пустота, что выть хотелось. Равнодушным взглядом безжалостного убийцы, эльф осмотрел меня с головы до ног. И так страшно сделалось, что не передать. Уж лучше бы брызжал слюной, давился бешенством. Тогда бы я в ответ зажглась яростью, и возможно, у меня появился бы шанс. Но сейчас... Я была безоружна. Нема и скована. Я была доступна. Открыта для чего бы то ни было.

Пока пыталась побороть отвратительное впечатление, эльф поднялся, обошел меня по кругу и заговорил:

- Какое везение, - голос его был под стать внешности - певучий, мелодичный.

- Невероятная удача!

"Чему же ты радуешься, изверг?" - пронеслось у меня в голове.

Эльф улыбнулся. От этой улыбки хотелось бежать без оглядки - так холодны были его глаза, такое в них было обещание мук.

- Изверг? - он нарочито поднял брови.

"Читаешь меня?" - говорить я не могла. Оставалось только думать.

- Да, - он просто пожал плечами. Такой человеческий жест - простой и обманчиво безопасный.

"Что тебе нужно от меня?"

- Какой непредсказуемый вопрос! - ухмыляется, подходит и берет мое лицо в руки.

Ладони теплые. Длинные, тонкие пальцы поглаживают щеки.

- Хочу насладиться. Наами, ты даже представить не можешь, как долго я ждал подходящего момента! - вижу, как в глазах его разгорается огонь нетерпения.

"Не понимаю!" - отчаянно ищу мотив, хоть какую-то логику. Он меня знает. Откуда?

- Ты дочь Мастера. Пусть не родная, но все же. А о нем я знаю все. Этот ничтожный сукин сын - самое ненавистное мне существо во всех мирах! - бездна в его глазах все ближе.

"И что?" - отчаянно пытаюсь заглушить воспоминания об "отце". Особенно те, что накопились за последние недели.

- Да ну! - восхищается эльф. - Ты с ним трахалась! - он отступает и звонко смеется. Когда веселье отступает, он продолжает: - Так куда интересней!

"Что ты хочешь?" - бьюсь об клетку, пытаюсь ослабить заклинание. Мысленно кричу, но ничего не получается.

- Ты уже задавала этот вопрос, - эльф склоняет голову набок, и смотрит как на забавную зверушку.

"Отпусти, я устала" - устала биться. Устала быть немой и неподвижной.

- Согласен вернуть голос. Что до подвижности - уж прости, - он медленно прикрывает веки, после замирает. А когда я открываю рот, звуки льются.

- Чтоб тебе пропасть, маньяк чертов! - откуда только фразочка? Сама не знаю.

Эльф смеется.

- Не волнуйся за меня, со мной все будет в порядке. Чего о тебе никак не скажешь.

- Да что тебе надо? - могла бы топнуть ногой, топнула бы. Страх определенно меняет меня на другого человека. Из рассудительного превращаюсь в глупого.

- Ты что не понимаешь? Золотая девочка, я собираюсь мучить тебя, а после медленно, очень медленно убивать. - Говорит тягуче, прищуривается в предвкушении.

И я ему верю. Не знаю, что у него за мотивы, но он определенно сделает так, как сказал.

Ужас неотвратимо надвигается. Вот, он холодит затылок. Затем проскальзывает под кожу, заставляя волосы встать дыбом. А потом парализует не хуже чудо-заклинания.

Я понимаю, что такое безысходность. Надо же, несколько часов в компании эльфа, а я успела познать много нового для себя. Много неиспытанного. Он отличный учитель.

- Ты ненормальный, да? - бравада, за которой прячу страх.

- Твой Мастер сделал меня таким, - он снова пожимает плечами.

Потом присаживается на корточки, и словно забывает обо мне.

Сколько я уже стою? Минуту, час, день? В голове царит абсолютный хаос - мысли переплетаются, путаются. А еще я устала ждать. Когда он уже начнет действовать?

- Тебе что, так не терпится? - эльф выныривает из собственных раздумий.

- Я устала, - могла бы, пожала бы плечами.

- Ты красивая. Даже очень. Поверь, это наивысший комплимент, что я мог дать кому-либо. Я люблю красоту - такова наша эльфийская природа. И очень жаль, что скоро тебя не станет, - он говорит так равнодушно, что дрожь берет. И вот оно - частичное спасение.

Я жутко злюсь. На ровном месте. Просто вспыхиваю. Устала ждать! Устала просто стоять и ждать!

- Ты ничтожный колдунишка. Думаешь, не встречала таких как ты? Только языком трепать умеете - что же до дела - так и не доходит же! Что сделала тебе я? Ты просто трус! Жалкий эльфийчик, что не может справиться с Мастером - боясь, что тот в порошок сотрет! Я как девчонку в лесу поймать - храбрец! Еще и пугать вздумал. Да пошел ты! Дурак. - Последним словом припечатала. Грудь ходила ходуном, хотелось вцепиться в это красивое лицо и изодрать в клочья.

На мою тираду эльф отреагировал довольно спокойно. Только пустота в его глазах разгорелась жарче.

- Много бы ты понимала. Начну с тебя, а потом доберусь и до Мастера!

Мне оставалось только глянуть на него с презрением. На большее не оставалось сил.

Эльф еще долго сидел не поднимая головы, а я стояла истуканом. Когда он меня расколдует - рухну кулем. Потому что ни один человек не может стоять так долго. Если он конечно меня отпустит.

Эльф незаметным движением перетек от своего костра ко мне. Встал напротив, а я уперлась ему взглядом в грудь - слишком высок он был, чтоб смотреть в глаза. Я просто не могла поднять головы.

- Я видел все. Так даже лучше - раз Мастер любит тебя не только как дочурку, извращенец чертов, тем больнее ему будет.

Эльф довольно потер руки. А я поняла, что пришла пора бояться. Только куда-то подевался недавно приобретенный животный ужас. На смену пришло отчаяние. Я поняла, что никогда не выберусь из чертовой пещеры. И этот псих будет последним, кого увижу. Стоило об этом подумать, как вспомнился Алекс. Как же я хотела к нему! Прижаться, позабыть про страхи. Зарыть руки в его шелковые волосы, прижаться к терпким губам, которыми нельзя насытиться...

Мысли прервал смешок.

- Как громко ты думаешь! - эльф покачал головой. - С моей стороны было бы жестоко отправить тебя на тот свет практически девицей - одни жалкий мужчинка не в счет. Пожалуй, мне даже понравится иметь тебя. Наама, что ты, какой ужас в твоих глазах. Не делай поспешных выводов, золотая девочка. Тебе понравится.

И он шагнул ко мне, а в голове жестоко грянуло: "На колени"

И я упала к его ногам.

Глава одиннадцатая.

Однажды я видела настоящий, неприкрытый гнев Мастера. Мне тогда было около двенадцати лет: мы занимались историей миров у него в кабинете. Я сидела на полу у ног Алекса и пила ароматный чай - пушистый ворс щекотал пятки, а терпкий напиток с цветочным послевкусием приятно согревал тело. Мастер читал вслух книгу, а после задавал вопросы по содержанию. Я зевала, голова упорно клонилась к груди, когда раздался неуверенный стук в дверь.

Урок прервала горничная. Это было поистине делом необычным - никто и носа не смел сунуть в кабинет Мастера без особого повода. Девушка робко замерла на пороге, не решаясь сделать шаг.

Прислуга часто менялась, я порой даже не успевала знакомиться с людьми. Эта девушка тоже была новенькой. Высокая, стройная, рыжие волосы вились мелкими кудрями, а глаза отливали синевой. Кожа была светлая, часто покрытая маленькими веснушками. О таких людях говорят, что солнце их любит - поэтому дарит рыженькие точки.

Но когда она появилась на пороге, даже конопушки показались мне бледными - лицо девушки было бескровным. Меловые губы приоткрылись, но с них не сорвалось и звука. Только глаза умоляюще смотрели на Мастера. Тот рывком поднялся с кресла, а я все не могла оторвать взгляда от девушки. Она казалась такой напуганной - плечи были опущены, казалось, она стала меньше ростом.

- Что случилось? - резко спросил Мастер. Он возвышался над горничной, но близко не подходил.

- Ради богов, не гневайтесь, милорд, - шепотом сказала девушка. - Я пришла попросить у вас защиты, - голос ее стал еще тише, я едва разобрала слова.

- Говори, - ответил Мастер, не смягчившись ни на миг. Я не могла понять - зол он на девушку или на кого-то еще.

Горничная кинула на меня взгляд, а потом кивнула и стала рассказывать. Тогда я многого не поняла, но события засели в памяти крепко.

- Ваш старый грум, подкараулил меня в кладовой, куда мы складываем принадлежности для работы, - девушка опустила глаза, щеки залил неестественно яркий румянец, а голос задрожал. - Он заставил меня делать ужасные вещи. Сказал, что если я скажу кому-то, он пустит слух, что я делаю это за деньги. Мастер, простите, что пришла к вам сейчас и оторвала от занятий с дочерью, но он ждет меня там, а я не могу больше! - голос ее вдруг сорвался, а из глаз потекли слезы. Я же сидела чуть дыша. Мне было жалко рыжеволосую девушку, хоть я и не понимала почему та плачет.

Мастер же сжал кулаки, кивнул и вышел из кабинета. Я спохватилась и побежала за ним. Сон с меня как ветром сдуло.

Он спустился на первый этаж, остановился у кладовой, а потом резко распахнул дверь.

Я успела увидеть грума, что вытянулся в струнку при виде хозяина. Потом Мастер приказал забрать меня отсюда, но я все равно обманула няньку и выскользнула из своей комнаты.

Все работники замка собрались на передней лужайке. Они столпились и я не могла разглядеть что там в середине. Легко забралась на дерево, и когда увидела, что делает Мастер, пришлось закрыть рот рукой, чтоб не закричать.

Он стоял в центре поляны голый по пояс, а в его руке был окровавленный кнут. Грум был привязан к магическому столбу - другим он просто быть не мог, потому что с утра на поляне никакого столба не было. На спине слуги яркими полосками выделялись рассечены от кнута. На поляне стояла неестественная тишина. Был слышен только свист хлыста. Грум не издавал ни звука. Скорее всего, не мог - Мастер наверняка заколдовал его, чтоб до моих комнат не доносились крики. Но от меня ничего не скрылось - я была тут и видела, как грум прикусывает губы в кровь, как беззвучно открывает рот в отчаянном крике. Пот градом стекал по его лицу. Мастер раз за разом вскидывал руку, раздавался свист и кнут входил в кожу, как горячий нож в растаявшее масло. Через несколько минут спина грума превратилась в кровавое месиво. И тогда, в тишине раздался спокойный голос Мастера.

- На моей земле никто не имеет права нарушать устав. Кто нарушает правила, тот несет наказание, - глаза его горели, мышцы в руках были напряжены, но лицо оставалось бесстрастным. Подсознательно я понимала, что Мастер раздражен без меры, что ему хочется наказать грума сильнее, но ему претит показательная казнь.

Когда люди, понурив головы, разошлись, а грум так и остался стоять у столба, я еще долго сидела на дереве, вглядывалась в рваные раны на его спине и понимала, что не хочу злить Мастера. Не хочу чувствовать его гнев на себе и ощущать удары хлыста на собственной коже.

Почему всплыл в памяти тот случай - не знаю. Может, от мысли, что Мастер разгневается, узнав, что я сбежала.

Возвращаться в реальность не хотелось. Воспоминания были безопасными островками среди моря боли.

- Какая сладкая девочка! - ненавистный, певучий голос врывается в сознание.

Я лежу на каменном полу, но не чувствую холода, хоть дрожь и пробирает до костей.

Сколько времени прошло с моего побега? Что делает Мастер - ищет ли меня? Почему его так долго нет?

Я должна хоть о чем-то думать, чтоб меня не поглотила пустота в глазах эльфа. Чтоб не окунуться в эту проклятую пучину хаотичной мглы. Мне нужны хоть какие-то эмоции, чувства. Пусть будет отчаяние, безнадежность, страх, хоть что-то! Но я пуста. Пуста до такой степени, что слышу завывание ветра той пустоши. Быть может, это защитная реакция сознания - заблокировать всё. Потому что если я начну чувствовать, меня просто разорвет от боли.

Эльф брал меня раз за разом и с каждым распалялся все больше. Шептал на ухо всякий бред - что я сладкая, что красивая, что у меня потрясающее тело. А я смотрела на него и ничего не чувствовала - даже ненависти.

Заклятие никуда не делось - он брал меня, а я не могла даже пошевелиться. Не могла ударить его или оттолкнуть, я не могла ничего. Только кричать, но я молчала. Молчала и смотрела на него. Сказать хоть что-то, значило бы подыграть, а как раз этого я и не хотела.

Он не ласкал меня, не целовал. Он насиловал. И хоть я не могла двигаться, я чувствовала все: от боли до какого-то мазохистского удовольствия - тело меня предавало.

Расколдуй он меня, убила бы его без раздумий. Ухватила бы за мраморную шею и сжала бы на ней руки. Мертвой хваткой. Душила и смотрела бы в глаза до последнего хрипа. Смотрела бы, как синеют его губы, а глаза выкатываются из орбит. И пусть он бил бы меня руками и ногами, пусть бы тоже схватил за горло, я не разжала бы рук.

Но, я была под заклятием и все, что мне оставалось - равнодушно смотреть на него, пряча ужас и боль. Последними силами я отгородилась от него прочнейшей стеной, чтоб не пустить в мысли, но стена продержалась недолго. Он разрушил ее тремя ударами.

Вот тогда и пришла спасительная пустота. Я цеплялась за нее, но понимала, что долго так нельзя - просто сойду с ума.

Тьма отступала, и накатили эмоции. Ярость, гнев, отчаяние, казалось, что голова лопнет, не сумев вместить их все. Но сильнее всего была ненависть.

Я ненавидела эльфа за то, что он делал со мной. Но еще больше я ненавидела себя. Свое предательское тело. Свою никчемность и неумелость - что не могла противостоять ему. Мои магические способности были ничтожны - я не могла защититься. Эта ненависть окрасила все в красный цвет.

А может быть, у меня просто лопнули все сосуды в глазах.

Собрав все силы - их жалкие крохи, я откинула ненависть в самый дальний угол души. Снова сделалась пустой. Нарочито пустой. Пусть думает, что сломал меня. Пусть торжествует.

В очередной раз врываясь в меня, он пытался читать эмоции - чувствовала его присутствие в голове. И пусть я не столь умелый в заклинаниях маг, кое-что тоже могу. Могу отгородиться ментально. Не хрупкой стеной, нет. Пустотой. Ее не сломить грубой силой. В ней можно только раствориться. Без следа.

Эльф был разочарован. Ему явно хотелось наблюдать за моими страданиями. Хотелось ударить как можно сильнее. Унизить. Растоптать.

Что же ему сделал Мастер?

Плевать. Не до этого сейчас.

Реальность куда веселее.

Не увидев в моем сознание эмоций и боли, эльф принялся за тело. Он больше не насиловал. Он бил.

Сначала руками, после пошли в ход ноги. Бил яростно, с удовольствием. После пятого удара я прошептала заклинание немоты. Не буду кричать. Ни звука. Пусть убивает, но наслаждения от этого не получит.

Потом я перестала считать удары - отвлеклась. Пришлось плеваться кровью. Когда он поломал мне ребра, я отключилась.

Парила в невесомости и видела нас со стороны. Я лежу на полу, а эльф с остервенением колотит мое бесчувственное тело. Его руки в крови, а мое лицо разбито - поломан нос, от зубов остались жалкие крошки. Мои пшеничные с позолотой волосы превратились в коричневые сосульки - в них застывает ржавая кровь. Равнодушно смотрю на нас с высоты и нет во мне ничего - ни боли, ни жалости, и даже ненависти больше нет.

Эльф постепенно остывает - замедляется, вытирает руки о штаны, а потом присаживается рядом с телом. Брезгливо касается пульса, долго ждет, а потом вытирает лоб, покрытый испариной. Утомился махать руками.

- Сдохла. Слабачка, - голос его сух.

Вижу его разочарование и досаду - он явно хотел продлить пытки. И сейчас не доволен тем, что так быстро меня убил.

Он рывком поднимается, шевелит в воздухе пальцами, а потом резким толчком пинает тело в открывшийся портал. И меня тянет вслед за ним. Секунду мешкаю, а потом шагаю в серебристое марево. Почему бы и нет? Эта пещера слишком мрачная, может портал приведет в более светлое место?

Часть вторая.

Заточение.

Глава двенадцатая.

Мастер.

- Мастер! Мастер! - дикий до невозможности визг вывел меня из транса. Я уже второй день искал Нааму, но пока безуспешно. Она словно растворилась в воздухе. Нашел только Азура в густой чаще леса. Тот бил копытами и не давался в руки.

Едва вернулся из восточного леса, как понял, что Наама догадалась про щенка. У нее не было другого повода сбегать. Поначалу я не волновался - все знают, кто ее опекун, и даже пальцем не тронут. Когда же прошло около пяти часов, а ее все не было - я начал злиться. Вздорная девчонка - решила проучить меня.

Но спустя сутки я уже не мог скрыть волнения. Что-то было не так. Не могла она злиться так долго из-за щенка.

На второй день я отчаялся. Колдовал без перерыва, но все равно не смог найти ее след, а это значило, что ей встретился маг высокого уровня. И только боги знали - поможет он Наами или навредит.

Безусловно, я сломаю защиту, найду след, но для этого понадобится время. И кто знает, есть ли оно у меня. Есть ли оно у Наами.

- Мастер! - теперь голосов было больше. Намного больше. Да что же там?

Переместится на звук и замер.

В центре каминного зала, в самом сердце замка, на бежевом ворсистом ковре, среди толпящихся, мечущихся в ужасе слуг, бесформенным кулем лежало тело.

На полу лежала окровавленная, обезображенная Наами. Моя нежная девочка.

Отовсюду раздавались крики, поварихи, несколько конюхов и всегда бесстрастный дворецкий - все они стояли полукругом возле Наами. На коленях.

А я вдруг завыл. Так безнадежно и отчаянно, что люди схватились за головы, а в оконных рамах потрескались стекла.

Я не слышал пульса. Наами была мертва.

- Это последняя сделка, маг, - свистящий, едва различимый голос взметнул волосы холодным ветром. - Тебе больше нечего будет предложить мне. Ты отдашь последний кусок души - все, что осталось. Или я просто проигнорирую твой зов. По доброй воле идешь на сделку?

Я стоял на краю обрыва и смотрел в свирепую водную даль. Волны бушевали, бились об скалы. Все вокруг противилось этому действию.

Говоривший не принимал облик смертного. При заключении сделок он всегда витал бесплотным духом.

Ветер приносил его голос.

Сейчас, в краю вечного лета, ветер, вместе с голосом принес маленькие холодные льдинки. Они оседали на волосы и землю. Но не таяли. Стихии бунтовали против моего бесплотного собеседника.

Пожирателя душ.

- Иду на сделку по доброй воле. Осознанно отдаю оставшийся кусок своей бессмертной души тебе - Пожиратель, - голос мой сух.

Я хочу поскорее покончить с этим.

- Чего ты попросишь взамен? - я ждал этого вопроса. Именно ради него я все это затеял.

- Прошу тебя вернуть к жизни мою приемную дочь - Наами. Пусть она останется такой какой была до смерти - без мельчайший изменений. Пусть не сотрутся ее воспоминания и навыки. И пусть она навсегда останется такой - молодой и прекрасной. До скончания веков, Пожиратель. Пусть раны ее заживают, а старость и смерть не приблизятся ни на шаг. Пусть разум ее навсегда останется крепким и ясным. Об этом прошу тебя я - Мастер, отдающий последний кусок своей бессмертной души.

Эти слова я знал наизусть. Именно их я произнес близко тысячелетия назад. Именно с этими словами на устах распрощался с первой частью души. Такова была плата за Вечность.

- Да будет так, Мастер. Я принимаю твою просьбу. Отныне нет в тебе души. Мы больше никогда не встретимся, прощай, - бесстрастно, шелестя в ушах ветром, ответил Пожиратель. Вихрем поднялся буран вокруг меня - закружились снежинки в быстром водовороте. Я не сопротивлялся. Пожиратель забирал то единственное, что имело для него ценность. Последний осколок моей души.

И пусть. Лишь бы Наами жила.

Наами

Это было страшно. Портал выкинул меня в знакомом месте - уютный зал, где потрескивали дрова в камине. Тело валялось без движения, а я парила над потолком. Мысли текли неторопливо, вяло. Я замирала, теряла связность сознания.

Кричали люди, падали на колени, и столько в их голосах было отчаяния, столько боли, что меня тянуло к телу - хотелось влиться в него, раствориться, но я не могла. Не осталось сил. Только летать рядом с ним, быть поблизости. А еще неплохо бы остаться здесь - в этом зале. Он теплый, тут приятно пахнет. Крики раздражали. Мешали сосредоточиться. Было что-то важное, что мне нужно было сделать. Но я позабыла обо всем, когда услышала этот вой.

Звериный, отчаянный. Сколько ярости было в нем, сколько неверия, боли, страха. Меня - невесомую, прозрачную, бесстрастную, пронзило воспоминание - этот зверь был моим любимым. Моим всем.

Подлетела к нему, попыталась коснуться, но он смотрел сквозь меня. В глазах застыла мука, губы побелели. Мой любимый зверь словно онемел от горя. "Я тут" - закричала, схватила его за волосы, но он не услышал. Смотрел на жалкие останки моей оболочки.

Схватив тело, пачкаясь во что-то бурое, что все еще лилось изо рта, зверь телепортировался, и меня потянуло вслед за ними.

Он принес меня в спальню. Она тоже показалась знакомой, но воспоминания ускользали, я уже не понимала, что делаю здесь. Мне ведь нужно куда-то. Куда?

Зверь снова телепортировал, но я осталась в комнате. Подлетела к телу, которое он так бережно уложил на кровать, всмотрелась в лицо и не узнала. Кто эта девушка? Что я вообще забыла рядом с ней? Пора уходить. Пора проститься с этим миром. Меня ждут. Где-то кто-то обязательно меня ждет.

И тут что-то случилось.

Кто-то очень резко, больно схватил меня и впихнул обратно в ту девушку.

Закричала и рывком села на постели. Секунду невидящими глазами смотрела в пустоту, а потом нахлынули воспоминания. Я вспомнила все.

Оглядела себя - вся в засохшей крови, одежда висит рваными тряпками. Но ни ран ни боли. Ничего. Все зажило.

Во рту было противно - горько, ржаво. От тела исходил ужасный запах - пыток и смерти. Не в силах больше терпеть все это, я отправилась в ванную. Там долго, очень долго купалась, терлась до красноты и жжения. А после, закутав волосы полотенцем - соорудила на голове тюрбан, завернулась в теплый, белоснежный халат Мастера. Другого под рукой не оказалось. Халат волочился по полу, рукавами можно было обмотаться три раза, но это не делало его менее уютным. Вышла из ванной, рывком сбросила с постели испорченный кровью плед, устроилась на чистых простынях. И только тогда мысленно обратилась к Мастеру.

"Где ты?"

Ответом была тишина, но я знала, что он меня услышал. Спустя пару секунд Мастер шагнул из портала.

Кинулась к нему на шею, обняла крепко, до хруста в костях, а потом расплакалась.

Рыдания горьким комом подступили к горлу, а глаза невыносимо щипало от непролитых слез. Я все плакала и плакала - его рубашка давно пропиталась солью. Я оплакивала свою недавнюю беспомощность, боль, унижение. Свою смерть. И новую жизнь.

Когда я, наконец, отстранилась от него, и не глядя пошла в ванную - умыться холодной водой, то осознала, что он даже не обнял меня в ответ. Гневается?

Когда вернулась в спальню, Мастер стоял на том же месте. На лице застыла бесстрастная маска - не разобрать, что чувствует. Рубашка влажная, прилипла к телу.

Я забралась на кровать, глянула на него - такой красивый, родной. "Мой зверь" - вспомнила, что называла его так. Едва заметно улыбнулась, а потом протянула к нему руку.

- Алекс, - голос сорвался на шепот. - Прости меня, я не думала, что все так получится.

- Думаешь, всем этим ты меня наказала? - он отодвинул кресло, сел в него, вытянул длинные ноги. В голосе никаких эмоций. Вообще ничего.

- Я так разозлилась из-за Рейярда! - при воспоминании о друге, сердце на миг сжалось, но не более того. Я оплакала его смерть и простила его убийцу. Это называют смирением?

- Мне плевать, на что ты там злилась. Глупая девчонка, - ни капли злобы в голосе, холодный, спокойный тон.

- Как ты вернул меня? - очень хотелось знать.

- Пусть тебя это не волнует. Я больше не смогу прибегнуть к такому способу. И ты, Наами, под домашним арестом. Не смеешь выходить из комнат, в которых я поселю тебя. Не высунешь даже носа, пока не разрешу, поняла? - мне померещилась раздраженность в его голосе, но скорее это была угроза.

- Надолго? - не стала спорить. Наказание я заслужила.

- Очень. Очень надолго, - он встал, хотел уйти, но я остановила.

- Алекс, сильно злишься? - подошла к нему, взяла за руку. На ощупь она оказалась ледяной. Как и его взгляд. В золотых глазах плескалась пустота. Не та, ужасающая и опасная, как у эльфа. Другая пустота - глухое равнодушие и холодная мгла. - Я очень скучала по тебе.

- Злюсь? Скорее...- он сделал паузу, секунду раздумывал. - Скорее мне всё равно, - вырвал руку, шагнул к двери, но потом вернулся.

А я стояла ошарашенная. Не сразу осознала, что он все еще здесь. В голове билось это проклятое "все равно"

- Кто это сделал, Наами? - ну надо же, мы интересуемся!

- А не все ли равно тебе, мой дорогой Мастер? - едко спросила я, хотя держалась из последних сил. Не плакать. Не плакать.

- Я должен отомстить, - и он пожал плечами.

А я уставилась на него, как на сумасшедшего. Должен? Кто этот человек?

И вдруг такая ярость накатила, такая мощная волна злобы, что сжала кулаки, а ногти до крови впились в ладони. Прыгнула на него разъяренной кошкой, ногтями оцарапала щеку, сама не зная, куда целилась. Сбила его с ног, чего не ожидала. Халат распахнулся, полотенце слетело с головы, влажные волосы рассыпались по спине. Оседлала, хлестнула пощечиной - оглушительно громкой, от нее на коже остался красный след.

Мастер явно не ожидал от меня такого. Ему понадобился миг, чтобы прийти в себя. Попытался скинуть меня, но я прижала ноги к его бокам - крепко, до судороги в мышцах. Руками вцепилась в его рубашку. Хотел сбросить меня, отцепить, но я держалась мертвой хваткой. Отчаяние придавало сил. Когда он ослабил натиск, зашипела, практически выплевывая слова ему в лицо.

- Ты чертов придурок, думаешь, от такого поведения я лучше освою урок? Да плевала я на твои дурацкие учения! Плевала я на все - и на тебя и на твой поганый характер! Ненавижу тебя, ненавижу всей долбанной душой! Зачем ты вообще вернул меня, если я тебе так глубоко по барабану? Как можешь ты так разговаривать со мной, зная, что я пережила? А, - усмехнулась, жестко, наверное, это выглядело безумно - вся эта сцена. Но мне было все равно. Я хотела убить его - такая на меня накатила злоба. - Ты же не знаешь! Не знаешь, что было со мной! Сейчас мы исправим это досадное недоразумение.

Мастер смотрел на меня во все глаза. Замер, даже не моргает.

Я отцепилась от его рубашки. Схватила за лицо и мощными, сильными, огненными потоками отправила ему все свои воспоминания и чувства. И плевать, что придется пережить это все еще раз. Потерплю, не переломлюсь. Пусть посмотрит, как эльф всовывал в меня свой поганый член, а я лежала обездвиженная. Пусть переживет боль и страх. Отчаяние, ужас от происходящего. Мои мольбы ко всевозможным богам, пусть почувствует их предательское равнодушие. Пусть услышит, как я звала его - яростно, мучительно долго, а зов отдавался эхом в голове и исчезал. Пусть увидит как я терпела муки - стойко и безмолвно, как бравый солдат. Только со стороны это выглядело не так пафосно, как сейчас прозвучало - жалкая, маленькая девочка, обездвиженная - только глазами хлопает, глазами полными ужаса и боли. Но в них нет ни слезинки. Не солдат - так, солдатик - забитый и замученный, голодный, изнуренный жаждой, преданный собственным телом.

А потом смерть. Такая изнурительно долгая - силы уходят по капельке, боль разливается по телу медленно, не спеша, сметая все органы в кашу. Только со стороны могло показаться, что умерла я быстро. На самом деле я умирала постепенно - с той самой минуты, как эльф принес меня в пещеру.

- Каково захлебываться собственной кровью, Мастер? Приятно? А что за ощущение, когда тебя топчут - отнимая самое ценное - гордость!? - Убрала руки, вскочила с него, чувствуя, что вот-вот буду на грани. - Что ты молчишь, любимый? Ах, тебе же все равно.

Мастер одним плавным движением поднимается с пола, смотрю на него, отшатываюсь.

Его лицо побелело, желваки ходят на скулах, губы сжаты в тонкую нитку. Руки сжаты в огромные кулаки, тело напряжено, кажется, он вот-вот набросится, разорвет меня в клочья.

В глазах - таких родных, янтарных - разлилась бездна. Нет даже воспоминаний от былой мирной пустоты. Сейчас там огонь - всепоглощающий, карающий, жестокий. Этот жар готов вырваться, сжечь все вокруг дотла, до серого, унылого пепла.

Я никогда не видела его таким. Даже не подозревала, что он может быть...адовым пеклом. Глядя на него, вся злость схлывает, по коже ползут ледяные мурашки, а внутри тела - жар.

- Показала, чтобы ты не смотрел так равнодушно! Что бы ты знал, как скучала за тобой, Алекс! Ты был моим оплотом - моей надеждой. И как больно было услышать твое "все равно"! Понимаешь? - он не меняется в лице, а мне становится страшно - за него. Что произошло? Почему он такой? Я думала, что он примется целовать меня, будет рад, что я вернулась.

Закрыла лицо руками, глубоко вдохнула, так, что легкие засаднило, а голова закружилась. А потом выдохнула, подошла к нему вплотную, обняла за талию. Прижалась щекой к груди и услышала, как бьется его сердце - бешено, с нечеловеческим ритмом. Оно просто рвалось, рисковало пробить ребра. Долго, очень долго обнимала его, а потом почувствовала, как каменное тело Мастера постепенно расслабляется - он уже не звенел от напряжения. Не хотела его отпускать, хоть он не обнял меня в ответ и на этот раз. Когда сердце Алекса уже не грозило сломать грудную клетку, я шевельнулась, а он отмер. Взял прядь волос, поднес ее к лицу и вдохнул запах. Потом прижал меня к себе так, что позвоночник захрустел.

Мелькнула мысль, что он меня вспомнил. А следом пришла еще одна - неужели он забывал?

Отбросила их, и поняла, что держусь на честном слове - сил не осталось никаких. Вымотала меня истерика.

Мастер словно очнулся. Приподняв, шагнул к постели, усадил меня. Я запахнула халат, решив, что он вдоволь насмотрелся на мое белье.

Опустила голову, внезапно подумав, что я теперь неверная - пусть и не нарочно, но знала другого мужчину. И это осознание было таким гадким, липким, до дрожи пугающим, что не передать. Мне было стыдно, что я показала Мастеру все. Что он увидел мое предательство. Если бы я могла - я вернулась и не допустила бы всего этого, не знаю как, но не позволила бы. Но вернуться я не могла. К сожалению.

Словно прочитав меня, Мастер опустился рядом на кровать, положил руку мне на спину и произнес жестким, абсолютно безжалостным голосом, в котором не было и тени сомнения:

- Найду его.

Я ему поверила.

Глава тринадцатая.

Мастер изменился. Не осталось и следа от того Алекса, которого я знала "до". Теперь это был кто-то идентично похожий, по прежнему родной моему сердцу, но не тот, что раньше.

Сложно в точности описать эти самые отличия. Новый Мастер иначе смотрел - во взгляде поселилась пустота, которую иногда сменял жар, а порой и леденящий холод. Иначе говорил - чаще рублеными, короткими фразами - скупыми на какие-либо эмоции.

Он словно стал жестче, и намного - в сотни тысяч раз равнодушнее. Он выгнал слуг, и мы остались в замке практически одни - не считая Мэй и пары горничных. Теперь в нем сделалось пусто и мрачно - не слышался смех и всевозможные досужие разговоры. Радовал только запах выпечки, что сладко разносился по всему замку - это Мэй пыталась откормить меня. По первости она рыдала, обнимала меня, и подолгу не хотела выпускать из объятий. Я видела, как за дни, что меня не было, поседели ее волосы, а морщины - горькие складки у рта, стали глубже, и понимала, что эта женщина - дороже биологической матери.

И все же я шарахалась от каждой тени в замке - беспокоили неясные тревоги, а еще и болезненные воспоминания не давали покоя, но это длилось недолго. Через несколько дней после возвращения, когда были готовы мои новые комнаты, Алекс меня запер.

Просто вывел из прежней спальни и повел в свое крыло.

Новое жилище - кабинет, спальня и ванная, располагалось дальше от его покоев, но в одном коридоре.

Когда огляделась, не могла взять в толк почему нельзя было остаться в прежней спальне - и зачем мне собственный кабинет? На мой вопрос Мастер ответил, что я остаюсь тут надолго и выходить мне категорически запрещено. А потом вышел, и наглухо запер двери магией такого уровня, что от ее силы закружилась голова.

Окна выходили на юг - за ними о скалы разбивалось волнами море, а высота была такая, что я поняла - сидеть на подоконниках желания не возникнет.

В целом, жилище было уютным - три смежных комнаты. Кабинет заставлен всевозможными книгами - как научными, так и художественными. В дубовом, с красным отливом столе - широком, гладко отполированном и вкусно пахнущем лаком, нашлись инструменты для рисования и письма. Стол находился прямо по центру кабинета - у стены. Слева и права - окна, покрытые коричневыми занавесками. И пара мягких, высоких кресел - одно хозяйское, а другое гостевое по обеим сторонам стола. Книжные стеллажи - от пола до потолка, стояли у стен по периметру комнаты. Картину завершал пушистый светло-коричневый ковер с длинным ворсом. Как ни крути, а стол - красавец, в которого я сразу влюбилась, был центром интерьера.