Ненаследный сын императора. Часть 1

Глава 10

В прострации я смотрел на снежную круговерть за окном, чувствуя, что в моей голове мысли мельтешат не хуже тех снежинок. Меня бросало из крайности в крайность: то я порывался мчаться, негодуя, к императору и топать гневно ногами с криками — не хочу жениться, хочу учиться! — то хотелось искать утешения и понимания у Софьи Андреевны, жалобно плачась на судьбу-злодейку, то, вспоминая ехидную усмешку Громова, злорадно представлял себе, как беру этот чертов портрет и запихиваю ему туда, куда солнце не заглядывает…

Но, уже наученный горьким опытом, я понимал — изображая импульсивную, капризную барышню, толку я не добьюсь. Да и, в конце концов, цесаревич я — или кто? Пора взрослеть, Алексей! Если интересы империи требуют помолвки с английской принцессой — значит, так тому и быть. В общем-то, все справедливо — сам испортил отношения с мировой державой, самому и отвечать. Ну а то, что будущая невеста далеко не красавица… Посадим на диету, отдадим на растерзание Олегу Гавриловичу! Интересно, а как тут с пластической хирургией? Э-эх, мир магии — вот бы взмахнуть палочкой — будь по моему велению, по моему хотению… Ой, что-то я не о том.

И вообще, вон у Нарышкина и жен несколько, и наложницы, и все прекрасно находят общий язык. Недаром в их доме такая уютная, приветливая атмосфера! Будет одна нелюбимая жена, заведу еще парочку любимых… Представив себя среди целой стайки девушек в разноцветных платьях, начинающего перекличку — Зухра, Зульфия, Гюльчатай… — я невольно прыснул со смеха.

Сев за письменный стол, я снова повертел в руках портрет английской леди. Да уж, — невольно подумалось, — если у них водятся вот такие красотки, то нет ничего странного в том, что мужики стали кидаться друг на друга в поисках любви! Выдвинув ящик, я бросил туда портрет и с грохотом его захлопнул, прищемив палец.

Тут в мою комнату снова постучали. Обжегшись один раз, теперь я уже не торопился бежать с распростёртыми объятиями. Может, это Громов вернулся, волоча за собой всю Третьяковскую галерею… Я настороженно произнес: «Войдите!».

В двери показалась озабоченная мордашка Дарьи. Раскрасневшаяся с мороза, рыжие волосы вьются мелкими пружинками, глаза блестят… Любуясь гостьей, я почувствовал, как мое настроение начало неуклонно ползти вверх. Невеста? Да и бог с ней! Она в далекой туманной Англии, а я здесь, с прекрасной русской девушкой. Обо всем остальном подумаем завтра.

— Какая там вьюга поднялась, ты не представляешь, Алексей! Мы едва-едва добрались до дворца. Вот, задержались немного…

Нерешительно улыбаясь, она топталась в дверях. Подошедший Иван подхватил её, занес в комнату и поставил в центре.

— Мнется, понимаешь, как институтка на первом балу! Здравствуй, Алексей. Какие планы?

Я задумался. Для продолжительной прогулки погода явно не задалась. Сидеть в четырёх стенах тоже не хотелось, нужно было встряхнуться, отвлечься от дурных мыслей. Я вдруг вспомнил о том, что во дворец всегда присылают абонементы на все представления, что проходят в театрах Петербурга. Вызвал камердинера, немного пошептался с ним, он коротко поклонился и убежал. Спустя минут пять он, запыхавшись, вручил мне конверт.

— Ну вот, все и решено! — довольно сообщил я друзьям. — Сейчас собираемся и выдвигаемся в Михайловский театр!

Дарья восторженно захлопала в ладоши, закружившись по комнате от нахлынувших чувств:

— Какая замечательная идея! Я буквально на днях слышала, что прибыла французская труппа, дают какую-то новейшую оперетту, комическую… Очень хвалили!

И вдруг девушка посмурнела, расстроенно произнеся:

— Но как я поеду в театр, я не одета должным образом, и вообще… Ни прически, ни драгоценностей… Вам с такой дурнушкой будет стыдно в свет выйти!..

И она, отвернувшись, закусила губу, едва сдерживая слезы… Иван страдальчески закатил глаза.

— Ну вот, вечно одна и та же история! Вот так и дома — пока все наряды не примерит, вся побрякушками не увешается, не успокоится. Ну все, театра нам не видать! Её же не переупрямишь, если вбила себе в голову, что недостаточно хорошо одета, то никуда не пойдет! Э-эх…

Даша, всхлипнув, упрямо насупилась.

— Так! — хлопнул я ладонью по столу. — Сказал, что сегодня мы едем в театр, значит едем! Иван, жди нас здесь. А ты, Дарья, ноги в руки и за мной!

Девушка взглянула на меня с удивлением и какой-то затаенной надеждой.

— Бегом, бегом, бегом! — я тянул её за руку в сторону двери, — цигель, цигель, ай лю лю!..

Когда Даша поняла, что волоку я ее в сторону покоев императрицы, начала активно сопротивляться, вырывая руку.

— Ты что, с ума совсем, что ли, сошел?! Ты зачем? Ну куда? Господи, какой позор?

Она в раздражении топнула ногой.

— Я не собираюсь выставлять себя на посмешище!!! Что обо мне скажут? Нищая попрошайка? Не-ет!!!

Я остановился и, прищурившись, посмотрел на неё.

— И в чем ты видишь позор? Принять помощь от моей матери? От императрицы? В чем тут посмешище? Ты представляешь себе, сколько девушек отдали бы все, чтобы оказаться на твоем месте? Чтобы о них заботилась сама императрица, подбирая наряд, достойный спутницы её сына?

Девушка испуганно поникла и молча качала головой.

— Хорошо, если ты считаешь, что это ниже твоего достоинства — все отменяем. Можешь возвращаться домой.

И я повернулся, намереваясь идти в сторону своих комнат, кипя от злости. В самом деле, ну что за капризы?! И вот такое меня ждет, если я заведу гарем? Только в большем объеме?! Не-ет, я слишком молод, чтобы так портить свою жизнь! Может, моя будущая жена не будет столь привередлива, с её-то внешностью нет особой разницы, во что она там одета! Надо же, кажется, я уже нахожу плюсы в этом политическом браке!

— Подожди, Алеша… Прости, я что-то совсем растерялась… Ты неправильно меня понял! Просто хотелось бы выглядеть достойно перед императрицей…

— Ты всегда выглядишь достойно. Но если мы с тобой проведем ещё немного времени в этом коридоре, споря невесть о чем, то точно опоздаем на представление. Так что?

И тут уже она потащила меня чуть ли не бегом в сторону покоев Софьи Андреевны. Ох уж эти женщины!

Мне понадобилась всего пара слов, чтобы маменька вникла в суть проблемы. Поощрительно улыбнувшись оробевшей Дарье, украдкой одобрительно подмигнув мне, она повелительным хлопком в ладоши вызвала дежурную фрейлину, отдала ей несколько распоряжений, и уже через пару минут работа закипела. Меня вытолкали взашей, погрозив пальцем, когда я попытался было проникнуть в будуар маменьки, где с Дарьи проворно начали снимать её платье… Возмущенно посетовав на жестокую несправедливость, я поплелся в свою комнату, где меня поджидал Иван.

— Послушай, Алексей… — нерешительно произнес Нарышкин, — я хотел поговорить с тобой о Петре…

Я вопросительно изогнул бровь.

— Понимаешь, мы дружим с детства. А сейчас сложилась такая ситуация — он не решается показываться тебе на глаза, поскольку его отец… Ну, он думает, ты вряд ли хочешь его видеть. А мне кажется, что это несправедливо! Петра всегда тяготили политические игры его папеньки! Все эти интриги, подковерная возня — это не его. И предложил он свою дружбу, хоть и с наущения отца, но искренне, с открытой душой! Может, ты поговорил бы с ним, прояснил все. И мы могли бы, как прежде, общаться все вместе, дружной компанией…

Он замолчал, с надеждой глядя на меня. А я думал, что сейчас он озвучил мысли, которые тревожили и меня. Никакой злобы на Петра я не таил. Да и за что? Даже по отношению к Валентину Михайловичу накал отрицательных эмоций уже спал. Мне не хватало наших бесед, во многом поучительных, его взгляда на многие события. А что касалось Петра…

— Я полностью с тобой согласен. Просто как-то все сложилось таким образом, что у меня не было времени, чтобы поговорить с ним. И он, ты правильно подметил, не показывался мне на глаза. Вот что, завтра я планировал посетить Департамент магических исследований, по приглашению вашего отца. Предлагаю встретиться там всем вместе. С пользой проведем время. А потом посидим в кофейне, поговорим по душам.

— Отлично, — просиял Иван, — у меня прямо камень с души свалился!

Тут дверь распахнулась и в комнату вплыла Дарья. Нет, не Дарья… Богиня! Неземная фея! Волосы, уложенные в искусную прическу, сияли, облегающее платье нежного жемчужного оттенка мягко ласкало изящную фигуру девушки, блеск бриллиантов соперничал с блеском её счастливых глаз.

Я помню чудное мгновенье,

передо мной явилась ты,

Как мимолетное виденье,

Как гений чистой красоты!…

Прошептал я, не сводя глаз с зардевшейся девушки. Она смущенно опустила глазки, но на губах появилась довольная улыбка.

— Ну что, мальчики, вы готовы? — певуче протянула она медовым голоском. — Мы же можем опоздать!

— А, да… Конечно… Пора выходить, ага…

С трудом стряхнул я с себя оцепенение, вызванное волшебным обликом преображенной Дарьи. Надо не забыть поблагодарить маменьку, она расстаралась на славу!

Михайловский театр, внешне скромный и не особо приметный, внутри поражал взор великолепием убранства. Многочисленные зеркала, серебро и бархат, блеск хрусталя и прекрасные картины, украшающие стены… Театральное действо начиналось отнюдь не на сцене, а с того момента, как мы шагнули под сень центра культурной жизни всего высшего света столицы. Со всех концов Петербурга к театру съезжались экипажи, украшенные разнообразными геральдическими символами, сбрасывая дорогие меха на руки расторопных лакеев, представители дворянских родов и богатых купеческих семейств вплывали в роскошный вестибюль, дамы поправляли прически перед зеркалами, обрамленными позолоченными рамами, бросая украдкою оценивающие взгляды на окружающих… Один такой выезд в свет давал пищу для разнообразных сплетен на многие дни вперёд. Кто с кем прибыл, в каком наряде, какие драгоценности, кто кому улыбнулся, а на кого демонстративно не обратили внимания… Наш приезд произвёл фурор — ну как же, сын императора, в сопровождении прекрасной девушки. Вокруг нас шептались, юные прелестницы завистливо вздыхали, бросая придирчивые взгляды на Дарью, степенные дамы, прикрываясь веерами, высказывали предположения о том, что нас связывает… Некоторые, весьма фривольные намеки, достигшие моих ушей, заставили их заалеть. До той степени близости, о которой шептались сплетницы, я даже в мыслях ещё не доходил! Дарья, гордо подняв голову, сжала мою руку так, что она начала неметь… Делая вид, что не замечаем ажиотажа, вызванного нашим появлением, мы прошествовали в зрительный зал, заняв свои места в императорской ложе. Предупредительный распорядитель, то и дело отвешивая почтительные поклоны, предложил нам прохладительные напитки.

Я особо не запомнил того, что происходило на сцене. Дарья завороженно следила за ходом представления, восторженно ахала, смеялась, то и дело дергала меня за рукав, стремясь обратить внимание на особо понравившиеся моменты. Я же больше смотрел на неё — оживлённую, радостную, светящуюся счастьем. И понимал, что такую девушку упускать нельзя. В конце концов, сплетни о нам уже ходят такие, что нужно им соответствовать! Э-эх, с какой тоской я сейчас вспоминал полумрак кинотеатров моего мира, с его местами для поцелуев! Здесь, находясь под пристальным вниманием всего высшего света, не дашь волю шаловливым рукам! Ну ничего, пообещал я себе, ещё будет возможность… Пока я ещё не связан узами помолвки, нужно брать своё!

В антракте, когда Иван и Дарья, перебивая друг друга, взахлеб обменивались впечатлениями от представления, распорядитель подобострастно подобрался на цыпочках ко мне и сообщил, что некий иностранный господин просит уделить ему немного времени. Я внутренне подобрался. Не хотелось бы снова попасть впросак!

Отодвинув тяжелую бархатную занавесь, в ложу вошёл худощавый, по-военному подтянутый мужчина. Его чёрные с проседью, коротко подстриженные волосы были тщательно прилизаны, надменный взгляд был обращен на меня, игнорируя моих спутников. Коротко поклонившись, он занял место по правую руку от меня.

— Фюрст фон Урих, Отто Генрих, к вашим услугам, Ваше Высочество.

Я коротко кивнул, изучающе глядя на представителя фракции, враждебной той, в которую меня убеждал вступить князь Тараканов. Что ж, этого следовало ожидать.

— Думаю, мне представляться нужды нет. — сухо отметил я. — Чем обязан?

Мой собеседник достал из кармана уже знакомый мне артефакт, защищающий нам от возможных прослушек.

— Мы наблюдаем за вами, Ваше Высочество, с того самого момента, как вы вернулись в лоно своей семьи. Давно забытый всеми принц, новая неизвестная величина в политической партии, разыгрываемой в мировом сообществе.

— Всего лишь младший сын, не имеющий прав на престол и не обладающий никаким влиянием. — Возразил ему я.

— В наших силах изменить ситуацию. Вы хотите обладать политическим влиянием? Чтобы за вашей спиной нерушимой стеной стоял верный союзник, оказывающий всемерную поддержку? И те, кто сегодня относятся к вам без должного уважения, станут вас бояться и униженно искать вашего расположения.

Я внимательно рассматривал его вдохновенное лицо. А если бы на моем месте сейчас был бы обиженный всеми Алексей? Выросший без материнской и отцовской любви, презираемый сёстрами, ненавидимый братом… Да, нащупали нужные струнки. Вот только со мной этот метод не сработает. Тем временем, Отто Генрих продолжал вещать.

— Этот ужасный случай с английским дипломатом! Кто встал на вашу защиту, кто оказался рядом? Если бы мы с вами нашли общий язык, такого бы не произошло.

— И чего же вы хотите в ответ? Мне мало верится в бескорыстную дружбу. Если уж говорить откровенно, то до конца.

— Ну что вы, какие взаиморасчеты? Мы гарантируем вам, исключительно из добрых побуждений, военную и экономическую поддержку, а вы… Вы, исключительно из дружеского участия, обеспечите нам возможность заключать торговые соглашения на льготных условиях, выступите вместе с нами против нашего общего врага — Англии, будете проводить выгодные для нас с вами решения…

— Для этого я должен занять престол… — усмехнулся я.

— Вот именно! — многозначительно посмотрел на меня фон Урих.

— Мой отец, Александр Первый, российский самодержец, пребывает в здравии, как и его наследник, мой единоутробный брат, Владимир. — отчеканил я, пристально глядя в чёрные, непроницаемые глаза собеседника. — Посему никаких предпосылок для невероятного поворота событий, о котором вы осмелились завести речь, нет. И если вы не хотите, чтобы об этом разговоре узнали в Тайной Канцелярии Российской империи, то предлагаю вам больше внимания уделить представлению. Вы меня утомили.

Я отвернулся от него, демонстративно заговорив с Дарьей о сюжете оперетты. Помедлив мгновение, Фюрст фон Урих, поднялся, склонился в поклоне, проговорив:

— Вынужден откланяться, Ваше Высочество, дела зовут. Но к этому разговору мы еще вернемся…

И, не дожидаясь моего ответа, он стремительно покинул ложу. М-да, дела-а-а…

Интересно, кто еще будет искать встречи со мной? Посол из Зимбабве, с обещаниями выделить лучшую банановую плантацию и самые красивые бусики, и юбочку из листьев? Угораздило же переселиться в тело императорского сына…

Дождавшись окончания представления, под бурные овации зрителей, мы покинули ложу и поспешили к экипажу. Даша непрерывно говорила, восхищаясь опереттой, убранством театра, нарядами великосветских дам… Иван же, обратив внимание на мой задумчивый вид, негромко поинтересовался:

— Что-то произошло? Тот господин, что посетил нашу ложу, принёс какие-то дурные вести? Твое настроение очень изменилось.

— Да нет, Вань, все в порядке. Просто устал, тяжелый выдался денек. Пожалуй, нужно отдохнуть, на завтра запланирован визит к твоему отцу, ты не забыл? И сообщи, пожалуйста, Петру Тараканову, что его я тоже очень жду…

— Конечно!

Проводив друзей, я поехал домой. В голове было пусто. Эмоциональные качели, на которых я качался весь день, опустошили меня. Гнев, неверие, надежда, восхищение, раздражение… Слишком большой спектр ощущений для одного дня!

Перед тем, как отправиться ко сну, я нанес визит императрице. Нужно было поблагодарить Софью Андреевну за ту помощь, что она оказала в подготовке Даши Нарышкиной к выходу в свет.

Несмотря на довольно поздний час, в покоях маменьки было многолюдно. Одни фрейлины, устроившись в удобных изящных креслицах, занимались вышивкой, другие увлеченно что-то читали. У ног императрицы, сидя на невысоком табурете, задумчиво перебирала струны какого-то музыкального инструмента, похожего на гитару, но намного меньше по размеру, Светлана. Увидев меня, она лукаво улыбнулась, но не осмелилась ничего сказать.

— Алеша! — обрадованно воскликнула императрица. — Уже вернулся? Как впечатления? Понравилось представление?

— Спасибо, мама, все было великолепно. Рекомендую посетить театр, постановка великолепна, артисты очень талантливы… Я хотел поблагодарить за то, что вы сделали для Дарьи Нарышкиной. Благодаря вашей заботе, она сегодня блистала!

— Я рада, — благосклонно улыбнулась Софья Андреевна, — хорошая девушка, милая, хорошо воспитана. Я довольна твоим выбором друзей! Нарышкины — не слишком знатный род, но предан империи.

— Несомненно, — согласился я. — Я немного устал, вы позволите, маменька, мне откланяться? Хочу пораньше лечь.

— Конечно, ты же ещё не до конца оправился от болезни! Иди-иди, Алеша, отдыхай!

Незаметно подмигнув Светлане и получив ответную улыбку, я отправился к себе.

Едва найдя в себе силы я переоделся и рухнул на кровать. Мысли кружились, в голове все затуманилось… Я не заметил, как задремал.

Кап! Звонко щелкнув по моему носу, тяжелая капля воды разлетелась на мелкие брызги… Кап! Следующая торопилась на встречу с моим лицом… Я поспешно вскочил, озираясь вокруг. Что-то мне это знакомо… Из темноты выплыла тонкая фигура в свободном, развевающемся светлом одеянии…

— У-у-у… — протяжно завыла она, — Я призрак невинно убиенного тобой графа! Сейчас я буду греметь ржавыми цепями, горестно стенать и мешать тебе спать!

— Вы уже мешаете, — пробурчал я, — кончайте этот маскарад! С чем пожаловали?

Рядом с первой фигурой возникла и вторая.

— Ну вот, так неинтересно! — обиженно надувшись, произнесла Екатерина. — Ты должен был завизжать, заплакать и, раскаиваясь, просить прощения у загубленного тобой англичанина.

— Не дождетесь! Раскаиваюсь я пока только в том, что сам пригласил вас к себе. И о чем только думал? Ладно уж, присаживайтесь! –

И я гостеприимно похлопал по кровати. Елизавета плюхнулась рядом со мной. И тут же резко подскочила с пронзительным визгом.

— Тут же мокро! И холодно!

— Да ладно! — деланно изумился я. — Ой, и правда… Знаешь, когда кто-то балуется с магией воды, подстраивая каверзы, так иногда бывает! Забыла, что сама устроила мне дождик в постели?

Потом, смилостивившись, потоком теплого воздуха подсушил её одежду и заодно свою постель.

— Садитесь уж, в ногах правды нет, даже в таких стройных и длинных, как ваши!

Девчонки, насупившись, устроились на кровати. Я рассматривал их, чувствуя какое-то нездоровое оживление во всем организме. Сейчас, в полупрозрачных ночных одеяниях, с распущенными длинными волосами, они казались не такими уж стервозными, как обычно. Более мягкими, домашними… и очень притягательными! Их остроконечные, небольшие грудки призывно смотрели на меня, упругие аккуратные попки так и просились в мои ладони… Та-ак! Алексей, опомнись! Это твои сестры! Ну, по крайней мере, они так думают… Но я-то знаю, что… Нет-нет, не вздумай!

Откашлявшись и отодвинувшись от них как можно дальше, я как можно более сухо произнес:

— Выкладывайте, с чем пришли. Вообще-то, завтра ждет очередная тренировка, я хотел бы отдохнуть.

— Вот об этом и пойдет речь… — начала Елизавета.

— То, что происходило сегодня — полнейшее безобразие! — возмущенно продолжила Екатерина.

— И не говорите! У меня до сих пор все болит! Предлагаете устроить покушение на Олега Гавриловича? Я за! Смерть тирану!!!

Неся эту ерунду, я незаметно потянул одеяло, прикрывая им свою чрезмерную радость от близости теплых девичьих тел.

— Да ну тебя! — Лиза шуточно замахнулась на меня, при этом её ночная рубашка сползла с одного плеча… — Мы совсем не о том!

— Да, наше противостояние — это просто кошмар! Мы никогда не тратили столько сил на тренировках… — Екатерина откинулась на подушку, её грудь отчетливо обрисовалась под тонкой тканью.

— Да-да, вы совершенно правы, — тяжело сглотнув, забормотал я, — столько сил… Невозможно терпеть…

— Ну вот, мы и решили предложить тебе перемирие. Временное! — сверкнула глазами Елизавета. — Пока мы тренируемся вместе, будем соблюдать нейтралитет. Ты готов пойти нам навстречу?

— Ещё как! — горячо заверил девушек я. — Я мечтаю о том, чтобы жить с вами в мире, согласии и любви!..

— Значит, договорились, — мурлыкнула Катя и внезапно прижалась ко мне, целуя в щеку. Я почувствовал, как с другой стороны меня обняла Лиза…

— А ты изменился, — задумчиво протянула она, — вовсе не такой рохля и заучка, каким показался сначала!

Я же, сдерживаясь из последних сил, мысленно орал: — вот за что мне это?!! Мало, что ли, проблем? К тому, что меня хотят убить, я уже привык. А вот к такой ситуации оказался совсем не готов…