Немой Голос

Глава 1. Часть 4

Перескакивая через ступеньки, они очень быстро достигли второго этажа. Уже включилась сирена, кто-то из служащих успел дернуть рубильник. Ему было уже плевать, надо было скорее выбираться из этой чертовой фабрики. Едва они только ступили на нужный этаж, из противоположного конца коридора загрохотала пальба. На бегу они начали отстреливаться, не успевшие войти военные застряли в дверном проеме. Никому не хотелось стать первым, кто получит пулю. Краем глаза он заметил, как Равенна начала сбавлять темп. Что-то было не так. Ее правая рука безвольно повисла, выронив ставший слишком тяжелым револьвер. Продолжая стрелять в сторону стушевавшихся охранников, он подхватил ее под руку и попытался помочь ей продолжить побег. До заветной двери оставалось всего несколько метров, но каждый новый шаг давался девушке с большим трудом. Позади раздался грохот, не предвещавший ничего хорошего. Оглянувшись, он увидел преследовавшего их робота. Справившись с подъемом по лестнице, он готовился к нападению. Солдаты, не ожидавшие увидеть такого чудища, побросали винтовки и в ужасе побежали прочь. Понимая, что Равенна уже не в состоянии никуда идти самостоятельно, Иван спрятал бесполезный пистолет в кобуру, поднял девушку на руки и сломя голову бросился к двери. Вышибив ее ногой, он замешкался. Спускаться с таким грузом по отвесной лестнице было невозможно, а бросать раненную Равенну тут, он не хотел и не мог. Она ведь могла бросить его тогда один на один в квартире с военной полицией, но не стала. Она не сбежала, а спасла его. Значит и он должен. Он не имел морального права поступить иначе.

Бросив взгляд вниз, он обнаружил, что уровень воды в канале довольно высоко поднялся, затопив каменные выступы слева и справа.

— Придется искупаться, ты ведь не против? — не ожидая никакого ответа на этот риторический вопрос, мужчина прыгнул вниз, надеясь, как минимум, не переломать ног.

Удар об воду на несколько мгновений дезориентировал его, заставив ослабить хватку, выронив девушку. Но в следующий миг он снова подхватил ее, стараясь держать голову своей спутницы над водой. Она была в сознании, но уже почти не отдавала отчета о происходящем вокруг. Течение несло пару вперед, помогая Ивану сохранять силы. К сожалению, когда во тьме тоннеля замелькал такой же темный силуэт арки, означавшей конец пути, сзади опять послышался грохот. Робот, который несколько минут не мог понять, как ему пролезть в узкий люк, наконец проломил себе проход и продолжил свое преследование.

Поняв, что нужно скорее от него оторваться, Иван начал грести одной рукой, с каждым движением приближаясь к выходу.

Выплыв, наконец из несчастного тоннеля, Иван смог ощутить почву под ногами. Здесь вода просто неконтролируемо разливалась во всю свою мощь и ширь. Тяжело переставляя ноги, находясь по колено в воде, он пошел к мели. Надо было что-то делать с механической тварью, оторваться от нее и добежать до берега у Ивана не было ни времени, ни сил. Впереди он смог разглядеть сломанный ими прожектор и решил идти к нему. Робот нагонял их.

Уже ступив на твердую землю, он снял с рук Равенну и бережно опустил ее, прислонив спиной к железной конструкции. Подумав, отдал ей свой пистолет. Он, конечно, уже не был готов к драке, но мог придать ей некоторой уверенности перед неминуемой смертью. Негнущимися пальцами левой руки она схватила рукоять и прижала его к груди.

— Все нормально, все хорошо, — приговаривал мужчина, гладя ее по мокрым волосам. — Сейчас я что-нибудь да придумаю. Не можем мы просто так тут сдохнуть, все хорошо, ты главное, глаза не закрывай, ладно?

Девушка слегка приподняла голову и улыбнулась уголками губ — это единственное на что ей хватило сил.

Робот приближался с неумолимостью броненосца и у Ивана оставалось совсем мало времени, чтобы что-то придумать. Он судорожно осматривался вокруг, чтобы найти хоть что-то, что могло их спасти. Офицер не сразу понял, что привлекло его взгляд. Какие-то маленькие, сине-белые искорки бегали в метре от него, нарушая своим светом тьму. Подбежав ближе, он понял, что это был высоковольтный провод, который, по всей видимости, питал раньше прожектор, и был разрублен Равенной в ходе их операции. В нем загорелась надежда, которая хотела покинуть его с минуты на минуту. Не веря своему счастью, он схватился за несколько сантиметров от порванного конца и начал тянуть его на себя. Позади послышались всплески воды и грохот дизельного мотора, тварь была совсем близко. Из последних сил, сделав очередной рывок, он смог дотянуть провод до канала. И обернувшись, глядя чудовищу глаза в глаза бросил оголенный конец провода в воду.

Последовавший за этим сноп искр, скрежет, грохот и протяжный вопль на несколько секунд ослепили и оглушили Ивана. А когда он наконец смог видеть, то перед ним лежала дымящаяся и зловонная куча железа и плоти. Тварь была повержена.

Понимая, что у него нет времени на то, чтобы передохнуть хоть несколько минут, он подхватил потерявшую чувства девушку и собрав остатки сил в кулак, поковылял в сторону берега. А позади выли сирены, были слышны крики людей, а ночное небо резали высокие столбы прожекторов.

— Не очень тихая получилась вылазка, конечно, — Иван пытался отвлечь сам себя разговором, — Ты как? Эй! Не закрывай глаза!

Девушка не отвечала, но Иван продолжал бежать, надеясь, что ожидающий на той стороне реки Олег додумался позаботиться о враче как раз на такой случай.

На берегу их ждал нервно курящий Ярослав, уже находясь на грани того, чтобы все бросить и бежать одному. Он без слов понял Ивана, спрыгнул на землю, помог погрузить раненную девушку в лодку и забравшись обратно, завел молчавший до тех пор мотор.

Усевшись на переднюю скамейку, Иван положил голову Равенны себе на колени и начал легонько поглаживать ее по голове, приговаривая, что все будет хорошо, что врач уже ждет и что ее, конечно, залатают. Он не был уверен, успокаивал ли он в этот момент ее или все-таки, больше себя. Управлявший лодкой Ярослав посмотрел на него с сочувствием. Так обычно смотрят на недалеких людей, которые совершили ошибку по своей глупости, а теперь столкнулись с последствиями.

— Проверь, — наконец прервал он причитания Ивана, — Может уже мы лишний груз везем.

Иван остолбенел от такого обращения к девушке. Он не мог поверить, что ее боевой товарищ, с которым она была, по всей видимости, знакома куда дольше, нежели, чем с Иваном, мог позволить себе говорить такие вещи. Однако, он все же приложил пальцы к шее девушки, пытаясь нащупать пульс. Несмотря на то, что ее кожа была уже слишком холодной и она потеряла много крови, глубоко внутри еще прощупывалась пульсация. Девушка была жива.

— Еще жива, — огрызнулся Иван на компаньона, — Долго нам еще плыть?

— Да обернись и сам увидишь, — отшил его Ярослав.

Повернув голову назад, офицер понял, что они уже почти достигли причала, на котором стояло две фигуры и заведенный автомобиль. Увидев лежащую у Ивана на руках девушку, фигура, по всей видимости, Олега, отдала какой-то приказ, и вторая бросилась куда-то бежать.

Ярослав заглушил мотор и начал вязать узел, пришвартовываясь. Не дожидаясь пока он это сделает, Иван вместе с Олегом погрузили девушку на заднее сидение пузатого и высокого автомобиля без номерных знаков.

— Ярослав, быстро за руль, я сяду вперед, Иван, ты назад, живо! — резко раздал приказы их командир. Они пулей запрыгнули в машину, и водитель дал по газам.

— Что за переполох вы там устроили? Грохот и сирены были слышно аж с этого берега! — первым начал Олег. — Надо же было просто украсть документы!

— Мы наткнулись на группу солдат, а потом к ним присоединился еще и механический робот, который гнался за нами почти до самой реки, — поспешил оправдаться офицер, — Там было очень много людей, не было шанса избежать обнаружения. Но, мы прорвались, забрали документы и уничтожили стальную тварь.

— Ладно, это все детали. А что с документами?

— Забрали, они должны быть у Равенны в куртке.

— Передай их мне, будь добр, — Иван аккуратно расстегнул молнию на куртке девушки и вытащил кожаную папку сырую от воды и крови, и передал ожидающему Олегу.

— Черт, надеюсь бумага не сильно пострадала, — выругался тот, достал из кармана платок и обтер ее от крови. Открыв, он увидел, что бумага была сухой, за исключением, разве что, краев, но сам текст был читаемым.

— А что с Равенной? Нам нужен врач, — попытался привлечь внимание Иван.

— Будет тебе врач, — бросил тот в ответ, — Ты ослушался приказа, но, добыл таки документы, молодец. В больницу, конечно же, нам ехать нельзя. Но у нас есть один хирург. Я послал Петара позвонить и предупредить, что мы приедем к нему в течении получаса.

— Хорошо, спасибо, — виновато поблагодарил его лейтенант и снова посмотрел на раненную девушку. Ее голова была у него на коленях, он и не заметил, как снова начал успокаивающе ее поглаживать.

— Да успокойся ты, все нормально будет, мужик он бывал, служил военврачом в Великую войну, и не такие раны штопал.

Иван ничего не ответил. Он нервно смотрел, то на девушку, то вперед, ожидая наконец увидеть пункт их назначения, то в окно, на проплывающие мимо фонарные столбы. Время текло очень медленно. Похлопав себя по карманам в поисках пачки сигарет, он вспомнил, что они, верно, размокли от их водных процедур. Попросив сидящего впереди Олега, он, открыв окно, закурил. Клубы дыма, уносимые встречным ветром, растворялись в ночи. Пока они ехали, он даже не заметил, как выкурил почти половину пачки. От усталости и тепла в салоне, Ивана клонило в сон, но он продолжал курить, смотреть в окно и гладить по голове беззащитную девушку, будто это могло хоть как-то ей помочь.

Наконец, машина остановилась во дворе двухэтажного частного дома. Первым вышел Олег, открыл заднюю дверь и помог Ивану поднять тело. На крыльце их уже встречал заспанный хирург, в наспех надетом медицинском халате, за его спиной стояла молодая девушка, то ли помощница, то ли дочь.

— Несите ее ко мне в кабинет, быстро! — пропустив всякие приветствия, заявил он, поведя Олега с Иваном за собой.

Дом был обставлен довольно богато, в коридоре горели электрические светильники, пол укрывали ковры, а на стенах висели картины, изображающие различные пейзажи.

Пройдя внутрь, они свернули по коридору налево и занесли девушку в первую же открытую дверь. Там все уже было готово для операции. Холодные светильники озаряли своим светом металлический стол, покрытый белой тканью. Рядом, на небольшой тумбе лежали различные инструменты в железной ванночке. Стояла прозрачная бутыль со спиртом.

— Так, положите ее на диван — командовал врач, — А теперь, можете быть свободны, товарищи. Дальше мы с помощницей ей займемся.

— А сколько будет все это длиться? — попытался спросить Иван, но хирург посмотрел на него так, что он решил ретироваться как можно быстрее.

Выйдя на улицу, парни молча закурили. Оба они были заняты своими мыслями. Один думал о том, как завтра нужно будет идти с этими документами на доклад к начальству, мысли же второго были всецело заняты Равенной.

— Как думаешь, я могу здесь остаться и подождать? — спросил он наконец Олега. Тот странно посмотрел на него, но ответил.

— Боюсь, что нет. Не надо привлекать еще больше внимания к этому дому. Не то еще бдительные соседи вызовут наряд полиции, когда увидят грязного, сидящего на крыльце человека.

— Да, ты, наверное, прав.

— К тому же, зачем тебе ее ждать? Вы вроде как знакомы от силы второй день? Неужели так успели прикипеть друг к другу?

— Она дважды спасла мне жизнь, — оба опять замолчали.

— Поехали домой, — докурив, Олег бросил бычок на асфальт. — Утро вечера мудренее. Проснешься, да уже и будут новости по Рав. Кроме того, у нас завтра куча дел.

Сказав это, молодые люди сели в свою машину и уехали прочь.

Его разбудил навязчивый стук в дверь. Наткнувшись заспанными глазами на настенные часы, он с ужасом увидел, как часовая стрелка уже давно прошла десять, а минутная неумолимо приближалась к двенадцати. С тяжелой головой он вскочил с кровати, судорожно натягивая на себя штаны и застегивая рубашку.

— Входите, — бросил он в сторону двери, застегивая ремень.

На пороге появился Олег. Вид у мужчины был бодрый и даже, можно сказать, веселый. В левой руке он держал украденные вчера документы.

— Вставай, герой, нас ждут великие дела! Умывайся и давай посмотрим, что вам вчера удалось стащить с завода. Я мельком глянул, должно быть интересно, — сказав это, он закрыл за собой дверь.

Одевшись и причесавшись, Иван последовал совету командира и сходил в ванную комнату. Там его ждало чистое полотенце, щетка и зубной порошок. Промыв глаза, он наконец взглянул на себя в зеркало. На него смотрело опухшее лицо с ужасными синими кругами под глазами. «Могло быть и хуже» — отметил про себя офицер, продолжая свои процедуры.

Когда он вышел из туалета, трое его товарищей скучковались у стоявшего в углу радиоприемника. Иван почувствовал запах кофе, захотелось курить.

Подойдя к столу, он налил черного ароматного напитка в небольшую кружку. Вкус у кофе оказался не менее приятным, чем его запах.

По радио сообщалось о введении комендантского часа, создании военных патрулей и усилении контроля за всеми въездами и выездами. Также говорилось о двух подозреваемых и приводилось их примерное описание.

— Иван, — обратился к нему Олег, заметив вышедшего к ним офицера, — Тебе бы надо сменить твой имидж, как считаешь? А то попадешься какому-нибудь патрулю и все, пиши пропало.

— Ты прав, — кивнул он, — Может мне кто-нибудь прикупить новый гардероб? Да и от хны я бы тоже не отказался, искать-то они будут блондина.

— Петар, иди пройдись по магазинам и пулей сюда, — скомандовал Олег.

Парень, явно недовольный таким раскладом, встал, поставил недопитый кофе на стол и вышел.

— А что насчет Равенны? — в голосе Ивана почувствовались нотки беспокойства, — ее и до меня искала военная полиция, а сейчас, наверное, перевернут все больницы в городе и врачей, кто ведет частную практику. Может, стоит увезти ее вместе с доктором куда-нибудь загород?

— Идея отличная, — прокомментировал его командир, — Займемся этим, как только отвезем документы в главк.

Решившись не дожидаться Петара, трое молодых людей взяли каждый по листку из кожаной папки и принялись читать машинописный текст.

Ивану попался типовой договор о добровольном участии в эксперименте, с обязанностями обеих сторон. Он показался офицеру самым обычным и не содержал каких-то особенностей, разве что исключал возможность отказа от участия уже в процессе эксперимента и имел большой пункт о конфиденциальности.

— Тут, вроде, нет ничего необычного, чего же вы тогда такие мрачные? — обратился он к остальным.

— Двадцать третье ноября этого года, — начал зачитывать Ярослав, — Мужчина, двадцати восьми лет. Начал сопротивляться перед операцией. Утиль.

— Двадцать четвертое ноября, — продолжил Олег, — Подопытный скончался при попытке подключить его нервы к машине. Остановка сердца. Утиль. Двадцать седьмое ноября. Подопытный помрачился рассудком. Полная несовместимость с аппаратным обеспечением «Титана». Утиль.

— Тут около трехсот таких записей, — просветил его Ярослав, — Куча возрастов и причин их утилизации. Кажется, успехи они начали делать совсем недавно. Тот, с кем вы вчера столкнулись — один из них.

— Это очень плохо, — резюмировал офицер, — Если они сейчас начнут их клепать в промышленных масштабах, мы можем не успеть ничего сделать! А есть тут какие-нибудь чертежи? Описание процесса?

— Чертежей нет, видимо их держали в другом месте, — отрицательно помотал головой Олег, — Зато есть подробное описание поэтапного вскрытия человека и подключения его к роботу. Я не буду это зачитывать при всех. Только еще больше утро испортит.

Через полчаса вернулся Петар с охапкой различных вещей. Среди них были: круглые очки без диоптрий, шляпа-котелок, серые рубашка и брюки, длиннополое шерстяное пальто и остроносые туфли.

— А у тебя есть чувство вкуса, скажу я тебе, — похвалил его Олег, — Иван, давай быстро переодевайся, окрашиванием займешься потом.

Они ехали по утреннему живому городу. Яркое зимнее солнце освещало фасады старых зданий середины прошлого века. Большинство из них находилось в ужасном состоянии. Где-то отвалилась лепнина, где-то штукатурка свисала такими шмотками, чем привлекала бегающих по улицам детей. Эти дома были переоборудованы в коммуналки после Великой войны, когда большинство зданий в городе лежало в руинах и надо было срочно расселять людей. Где-то строились деревянные бараки, но их по-прежнему не хватало. Слишком уж много людей потеряли свои жилища. А многие вернувшиеся с войны калеками, больше не могли работать на заводах и фабриках, а значит и не могли позволить себе снимать нормальные квартиры. Они и стали обитателями таких отстойников. Правительству было проще запереть всех нежелательных личностей в отдельных районах, пожертвовав частью исторических зданий. Полиция редко заглядывала с рейдами в такие места. Слишком велик был риск нарваться на удар ножом, а шанс получить ценные сведения стремился к нулю. Однако сейчас, они нередко встречали на своем пути патрули. Это были пары солдат с винтовками, которые периодически останавливали идущих по своим делам людей. Иван опять вспомнил о Равенне.

Именно здесь, в одном из таких домов находилась, так называемая, штаб-квартира коммунистической партии. Как и многие другие политические образования, она была запрещена после войны, а ее члены были подвергнуты гонениям. Для поддержания стабильности в стране, еще около пяти лет не было отменено военное положение, позволявшее правительству делать то, что оно считало необходимым. Люди очень устали от долгой и изнурительной войны и готовы были принять новые правила при любых условиях. Всем хотелось хотя бы несколько лет пожить спокойно, не беспокоясь о своей жизни и безопасности.

У парадного входа дежурило двое человек в гражданском, ничем, в общем-то, не примечательных. Однако Иван заметил, что оба мужчины имели по снаряженной кобуре. Ярослав остановил машину и опустил окно.

— Свои, — бросил он подошедшему к ним охраннику, вскидывая левую руку в привычном приветствии. — Олег Микошин с новоприбывшим.

Мужчина посмотрел на задний ряд, где сидели Иван с Олегом, потом ответив таким же жестом, кивнул. Люди вышли из машины и проследовали за охранником к лестнице. Ярослав остался их ждать снаружи.

Поднявшись по ступеням к двери, охранник распахнул одну створку, пропуская их вперед. Внутри здания не горели люстры, помещение освещали большие, давно не мытые окна. На свету солнца видна была пыль, которая подобно снежинкам кружилась, а затем медленно оседала на пол. Красные ковровые дорожки превратились в бурые, рисунок на них поблек. Видно было, что их тоже уже давно не выколачивали. По левую и правую руку находились комнаты, в которых кипела работа. Где-то за столами сидели люди, старательно, по буквам, печатавшие что-то для очередного выпуска газеты. В каких-то, все было перепачкано краской — здесь рисовали незамысловатые плакаты и листовки. Другие же две комнаты были объединены и в них стоял огромный печатный станок. Машина страшно шумела, не переставая выплевывать все новые и новые листы, которые тут же подбирали другие люди, объединяющие их вместе. Была и кухня, на которой уже вовсю шли какие-то дебаты. Иван решил не вслушиваться, политические разговоры его особо не интересовали.

В конце коридора оказалось несколько кабинетов клерков и небольшой арсенал. «Добро должно быть с кулаками» — подумал про себя офицер, проходя мимо. Пройдя дальше, внутрь здания, они повернули налево и пред ними предстала высокая широкая дверь из неплохого дерева.

— Нам сюда, — бросил Олег и постучал.

— Входите, — прозвучал тоненький девичий голосок. Мужчины не заставили себя ждать. Внутри оказалась небольшая приемная, посередине которой стоял стол с лампой и разложенными бумагами. За ним сидела приятной наружности дама с кудрявыми каштановыми волосами. Взгляд Ивана на мгновение задержался на одной из пуговок ее накрахмаленной белоснежной рубашки. Видно было, что даже коммунистам не была чужда тяга к прекрасному.

— Зиночка, привет! — широко заулыбался Олег, подходя ближе и опираясь локтями на стол. — А мы вот к Афанасию Львовичу пришли. Познакомься, это Иван. Наш новый товарищ, знакомый Равенны.

— Приятно познакомиться, Иван, — мило улыбнулась девушка, — Надеюсь, что вы к нам надолго.

— Взаимно, — выдохнул Иван, несколько озадаченный последними словами этой нимфы.

— Пошли, — махнул ему рукой мужчина, — Дела не ждут.

Они вместе, без стука, зашли в соседняя комнату, в которой располагался кабинет их начальства. Иван заметил разительную разницу в убранстве и чистоте. Здесь не было ни пылинки, ни камешка, ничего. Горел свет, а справа от хода потрескивал камин. За огромным столом, за которым видимо могло собираться партийное руководство, в одиночестве сидел этот самый Афанасий Львович. Это был немолодой уже человек, лет сорока, со черными усами и проседью на висках. Он был одет в форму майора Великой войны. «Еще один ностальгирующий вояка, неудовлетворенный исходами мясорубки» — подумал про себя офицер, но вслух сказал:

— Добрый день, господин майор.

— А, вот и вы. Добрый день, товарищи, — мужчина отвлекся от чтения газеты и внимательно уставился на гостей. — Олег, представь нас друг другу.

— Афанасий Олегович, это Иван, бывший офицер полиции, его завербо… его к нам привела Равенна де Беш, — запнувшись на мгновение, Олег бодро продолжил. — Он уже проявил вчера себя как истинный патриот своей страны. Мало того, что смог вытащить необходимые документы с военного завода, так еще и спас своего боевого товарища.

— Вот как значит? И какое же у тебя звание, сынок? — майор откинулся в кресле, явно красуясь своими медалями. Несколько за храбрость, три или четыре за взятие городов.

— Лейтенант, господин майор, — поклонился офицер, — Теперь уже, видится мне, в отставке.

— И что же подтолкнуло тебя так резко сменить род деятельности? — допытывался Афанасий, перебирая в руках добытые вчера на заводе документы.

— Я ужаснулся тому, что делают военные. То, что я вчера увидел ненормально. Я не могу смириться с подобными экспериментами и угрозами, которые они могут навлечь на обычных людей.

— Идейный, значит, это хорошо, — покачал головой майор, — То, что вы вчера достали — очень ценно для нас. Я сейчас же отдам это печатать в новую газету и разошлю по другим городам. Это вызовет настоящий резонанс!

— А дальше? — робко уточнил Иван.

— Дальше? Будем ждать народного негодования! — рассмеялся тот.

— Но нам нужно скорее остановить производство роботов, — офицер начал набирать темп, — Мы вчера столкнулись с уже совсем готовым образцом. Пули его не берут, по такому только из гаубицы стрелять!

— Попридержи коней, лейтенант, — нахмурил брови Афанасий, — Все должно быть постепенно. Выпустим газету, напечатаем листовки. Тем же самым займутся наши товарищи в других городах. Организуем демонстрации…

— И их подавят в первую же неделю, как это было все предыдущие разы! — Иван не заметил, как повысился его голос, — Нам нужно действовать быстро! Нам нужно оружие, люди, обученные воевать в условиях города. Кому как не вам знать, что мирное шествие разгонят винтовками и дубинками!

— Олег, — перевел он взгляд на молчавшего до сих пор мужчину, — Ты кого ко мне привел?

— Того, кого привела Равенна, — как-то слишком многозначительно ответил тот, — И если вы хотите услышать мое мнение — оно будет точно таким. Иван прав, сколько раз нас уже избивала полиция? Сколько раз они буквально мыли нашей кровью мостовые? Мы должны стать сильнее.

— В ваших словах присутствует рациональное зерно, — ввернул он умную фразу, — Хорошо. Я соберу остальных командиров, и мы вместе придумаем план. Кстати, а где сама Равенна?

— Ее вчера ранили, она сейчас у Йозефа. Мы думаем, что ее надо переместить на квартиру. Ее уже начали искать.

— Что же ты раньше молчал? — вскочил майор, — Она очень ценный кадр, езжайте немедленно! Я отправлю с вами еще людей.

Они решили ехать к дому врача разными дорогами, чтобы привлекать меньше внимания. Во время дороги в голове офицера опять возникли образы вчерашней погони. Узкие коридоры, лестницы, солдаты, ученые и стальное чудище, преследовавшее их почти до самого конца. Радость от удавшейся кражи постепенно сменялась чувством тревоги, озабоченности и пустоты. Он не был готов заниматься рутиной подпольной организации, наоборот, он желал как можно скорее прекратить все это безумие, творящееся внутри предприятия. Находится долгое время без цели он не умел. Еще пару дней назад у него всегда были четкие и ясные цели, прямые приказы и были люди, которые знали, что и как делать. Но сейчас, ему казалось, что Афанасий Львович может просто упустить момент и тогда станет слишком поздно. Скорей бы они решили, что делать.

Эти мысли сменились образами Равенны, которую он нес вчера на руках. У прожектора, когда он судорожно придумывал план спасения, она уже не казалась ему такой уверенной и бесстрашной, всегда знающей, что делать. В самый важный момент она оказалась обескровленной, слабой и беззащитной. Жизнь ее тогда находилась в его руках. Мысль о том, что он смог ее вытащить из этого ада живой, согревала его сердце и даже, как будто бы, была способна занять ту вновь образовавшуюся пустоту внутри. От потери работы, статуса и знакомых. А может быть, это все было неправильным? Может быть, надо было просто сдать ее в отделение при первой же удобной возможности и спокойно жить дальше свою жизнь? Может быть. Только он не смог этого сделать и остаться при этом честным перед самим собой и перед своей совестью. Прогнав от себя предательские мысли, Иван обнаружил себя курящим уже вторую сигарету подряд, сидя на крыльце перед домом хирурга. Пока Олег с Йозефом что-то обсуждали на повышенных тонах, он решил проведать девушку.

Равенна лежала на кровати в небольшой комнате. Когда он вошел, то застал ее мирно спящей. Стараясь не нарушить ее целебный сон, он аккуратно сел на стул у ее кровати, положив яблоки на небольшую тумбу. Она была укутана в пышное одеяло, руки ее лежали поверх него. Также видны были узкие белые плечи, через которые были перекинуты бинты и шея, на которой красовалось несколько синяков. Ее пустынные очки были заботливо оставлены доктором на той же тумбочке. Увидев, что на глазах у нее сейчас находилась повязка из марли, Иван немного испугался, но подумав, решил, что доктору виднее, как ему быть. Кудри ее черных волос были раскиданы по перьевой подушке. В какой-то момент Иван поймал себя на мысли, что он прежде так пристально не рассматривал свою спутницу. Чувство теплоты и спокойствия не покидало его, а казалось только усиливалось. Ему почему-то очень захотелось снова погладить ее по волосам и, может быть, даже дотронуться до руки. Коснувшись кончиками пальцев ее длинных черных волос, он постепенно спустился до плеча, затем до ладони и аккуратно, чтобы ненароком не разбудить ее, накрыл ее ладонь своей. Она не проснулась.

Он просидел так около двух минут, думая ни о чем, когда незаметно подошедший Олег положил руку ему на плечо, нарушая их идиллию.

Вдвоем, под чутким руководством Йозефа, они погрузили девушку в автомашину, договорившись, что он каждый день будет приезжать и наблюдать ее.

Вернувшись домой, они обнаружили Петара с Ярославом беззаботно играющих в карты.

— Ну как там Равенна? — поинтересовался Петар, на мгновение отвлекаясь от карт.

— Нормально. Спала все время, — пожал плечами Иван, — Оно и понятно, нужно много времени, чтобы восстановиться.

— И то верно, — покивал тот в ответ, — Да не переживай ты, Йозеф этот — нормальный мужик, не раз наших латал. Тоже, идейный.

— Какое-то у него имя не наше, разве нет? — как бы невзначай поинтересовался Иван.

— Да ясное дело, что не наше. Он из Астории, — подключился Олег, — Состоял в ихней национал-социалистической партии, а после войны, когда она подверглась гонениям, сбежал сюда. Ну да это же почти то же самое, просто асторский социализм. Так что нам с ним делить нечего. А нашла его как раз Равенна, поймала на чем-то и сейчас он плотно с нами связан.

— Ну ты уверен, что все нормально? — Ивану совершенно не нравилось, что врач из вражеской страны собирался и дальше лечить девушку.

— Да чего ты распереживался, я тебе говорю — нормальный мужик. Не раз нас выручал. Да и Равенну вытащил же из могилы, разве нет? — Олег явно не понимал, почему эта информация так насторожила лейтенанта, — А что, ты считаешь, что среди асторцев нет приличных людей? Коммунизм он интернационален, как и этот, национал-социализм.

— Я не это хотел сказать, — сдал назад Иван, — Я просто обеспокоен, что с нами работает один из асторских людей. Он, может, еще в армии служил и людей убивал?

— Врачи людей не убивают, а спасают, — посерьезнел Олег, — С конца войны уж лет пятнадцать прошло. Все переменилось. Ты что, газет начитался? Так они все купленные, читай лучше наши — в них и то правды больше.

— Наверное, ты прав, — наконец согласился бывший полицейский, — Это все предрассудки, извини.

— То-то же, ты ему еще в глаза смотри не ляпни, что он убийца. Иначе без такого хирурга нам совсем туго будет, усек? — он выжидательно уставился на Ивана.

— Усек, товарищ командир, — Иван улыбнулся и отдал честь.

— Ладно, надо передохнуть, пока ждем приказов от Афанасия Львовича, — сказав это, двое парней присоединились к игре в скат.

Через час прибыл посыльный из главка с вестями. Первая партия листовок и газет была готова и требовались люди, чтобы их распространять. При текущем положении дел соваться на оборонные заводы и фабрики казалось безумной и самоубийственной идеей. А вот обычные мануфактуры или гражданские предприятия были лакомым куском. Целый день молодые люди провели за тем, чтобы разносить газеты с обличающими статьями по подъездам многоквартирных домов в рабочих кварталах. Листовкам, призывающие выйти на улицы, тоже нашли применение, наклеивая их на стенах и дверях, где только было можно. На листовке красовалось несколько популистских лозунгов и призыв немедленно взять жизнь в свои руки, а также было нарисовано противостояние человека с винтовкой, в рабочей робе и армии железных чудовищ. Дело шло медленно, Ивану с Ярославом постоянно приходилось прятаться от военных патрулей, которые бы вряд ли оценили при обыске такую самодеятельность. Как он знал, Олег в это время дежурил у КПП на одном из наиболее большим заводов, раздавая всем желающим новый выпуск газеты. Предприятие это было рискованным, но и Олег не первый год был в подполье. Чем занимался Петар в это время, он не знал.

— Когда мы сбегали на лодке, ты как-то очень странно отозвался о Равенне, — начал первым Иван, когда они закончили с одним домом и решили сделать небольшой перерыв. — Чем она тебе насолила?

— Да не знаю, как сказать, не нравится она мне вот и все, — Ярослав выглядел напряженным и нервно курил. — Ходит в этих своих темных очках постоянно, как специальный агент государственной безопасности, часто высокомерная. А кто она? Что она? Дали нам ее в нагрузку, такое ощущение. Единственное, что умеет, так это людей калечить.

— Что значит в нагрузку? Я не совсем понял.

— Да жили мы спокойно втроем, горя не знали, мужиками-то оно легче, как-то. А тут приходит в один день Олег, год назад это было, как сейчас помню, на пороге с ним эта цаца. Кожа, рожа, все дела. Говорит, Афанасий Львович назначил ее в нашу группу. Вот на что нам девка эта? Ладно бы с людьми работать умела, так та немая. Только записки свои эти писать и может, и в морду бить.

— Так откуда она взялась, не сказали? — офицеру очень хотелось разузнать как можно больше о девушке, и он слушал с неподдельным интересом. Хотя тон Ярослава его сильно раздражал.

— Да нет, сказали просто, что она уже состояла в какой-то там ячейке на задворках страны. Она вообще о жизни своей прошлой не очень любит рассказывать. Отмалчивается! — он гоготнул. — Так за год ничего и не удалось из нее выудить. Единственное что, когда меня подстрелили по глупости моей, так, несерьезно, конечно, она довольно ловко меня перебинтовала. Я спросил тогда, может она в сестрах милосердия была в Великую войну, но как обычно — тишина была мне ответом. Не любит она о себе говорить — вот и все. А чего ты вдруг про нее стал расспрашивать? Понравилась?

— Да так, просто интересно, — пожал плечами, смутившийся Иван.

— Только про нее или ты у всех про всех спрашиваешь?

— Неважно, — закончил диалог офицер, — Пошли, у нас еще куча работы.