Немийцы

Глава 4 «Немийское проклятие»

POV Вильмонт

Новая рабочая неделя и, конечно, новые проблемы. Я пришла раньше времени на всякий случай. Эту дурацкую справку закончила в пятницу очень поздно вечером и не успела распечатать. Надо было еще раз проверить ее и три экземпляра принести наверх. Пусть подписывают, штампуют и отдают.

На выходных Михаил не звонил, как будто забыл о моем существовании и обещании. Я не жалуюсь, всё нормально, мало ли какие дела у человека, вероятно решил домой слетать, откуда мне знать.

Время было меньше девяти, а рабочий день у нас с девяти, коллеги по-тихому пробирались к рабочим местам, возбужденно рассказывали о проведенных выходных. А мне нечего поведать — к девочкам съездила и в магазин.

Тетушка Корнелита шлепнула увесистой сумкой-чемоданом по столу, включила компьютер, при этом плавно сняла кружевную, вязанную накидку с плеч и повесила в шкафчик для одежды при входе.

— Ты не уходила с работы? — спросила она у меня, пока включала чайник.

— Недавно пришла, — коротко ответила, глазами справку вдоль и поперек исследуя на предмет ошибок. Потерла голову. Глаза слезились от постоянного облучения компьютера.

Звонок на телефон раньше времени потряс, вызвал неприятную, легкую дрожь по телу. Что еще случилось? Внутренняя связь.

— Доброе утро! Гони, дорогая, справку наверх! — приказ Миши, сказанный в шутливом тоне, испугал. Неприятное, покалывающее ощущение по всему телу.

— На подпись? — уточнила. — А почему срочно?

— Справку ждут. Сейчас! — выделил Миша последнее слово по-особенному.

Молчание в трубке, по идее моя реплика должна следовать, а я боялась открыть рот. Неужели все? Я его сейчас увижу?

А потом трубку выхватила у моего собеседника его мамаша. Как она любила на меня орать!

— Анна Сергеевна, поменьше разговоров! Надеюсь справка готова, иначе я за себя не отвечаю.

Клянусь, всевышними, я тоже за себя не отвечаю, если не прекратишь на меня орать!

— Поняла, — гаркнула и громыхнула трубкой по аппарату. Пусть увольняет. Все равно не хочу встречаться с Хаски еще и на работе.

Какое-то Немийское проклятие на мне, везде встречаемся, Арзонт — огромный город, а я его специалист оказалась.

— Не обращай внимания. Она всех поливает, — Корнелита поняла о ком шла речь и попыталась поддержать, пока наливала кофе и распространяла приятный аромат по всему кабинету.

А я нажала на печать документа. Последние секунды спокойствия и попыток справиться с силами.

Я попала. Ну всё. Вдох один… второй… третий.

Шла, громко цокая каблуками по скользкому полу, встречала приходивших на работу коллег.

Улыбалась, приветствовала их, а в груди дыра зияла. Там когда-то было сердце, Хаски. А ты его забрал, украл, убил, выбирай, что лучше, но больше его там нет.

Там пусто…а нет….Вот что-то сжалось болезненно в груди.

Попыталась скинуть это чувство, убрать его от себя. Забыть. Не получается. Чувство не ушло, оно сильнее и сильнее причиняло вред, пока передвигалась по второму этажу к кабинету начальников.

Вошла в помещение, взглядом встретилась с Ириной Санной — молоденькой секретаршей. Обменялись понимающими взглядами.

Ирина указала на закрытую дверь пальцем и сделала такие большие, наполненные ужасом глаза. Намекая, что начальство в полном сборе и ждало меня. На ковер обычно просто так никого не вызывали, разве что по записи или на выговор. Слышала тихие голоса сквозь щель под дверью.

— Отлично выглядишь, — прошептала секретарша, наверное, желала растормошить. — Весь филиал в курсе вашего свидания с дядей Мишей. Он всем разболтал…

Оделась я как обычно, джинсы, да рубашка белая, пусть не врет.

Я взяла печать из стола и занималась этим делом, лишь бы оттянуть момент, когда придется войти в помещение начальства.

Будто сдала анализы на вирус Ик-а и теперь стояла в очереди бедолаг, которым предстояло узнать будут жить или умрут после озвученного приговора.

— Удачи! — прошептала Ирина.

Кивнула и направилась к двери. За что мне все это? Почему я должна с ним встретиться? Я не могу пока. Не могу смотреть ему в глаза. Мне так больно до сих пор. Еще не вылечилась от этой болезни под именем Дима.

Постучалась и услышала разрешение войти от мадам. Открыла дверь и Хаски ко мне в вполоборота, в костюме ногу закинул на ногу, локоть положил на твердую поверхность и постукивал ручкой в нетерпении. Ручка перестала бить по столу, когда мы на секунду встретились глазами. После чего я поспешно отвернулась направо к столу мадам, расположенному перпендикулярно тому второму, где располагался Миша во главе и напротив него Хаски. По Дмитрию сложно сказать, что он испытывает, и сейчас не поняла по его выражению, удивился или нет моему появлению.

— Доброе утро, — поздоровалась как бы со всеми, решительно прошла через Хаски за стол справа. Там мадам. К нему получилось, что стояла попой, некультурно, но сил нет смотреть ему в глаза.

— Что так долго? — у меня буквально вырвали из рук три экземпляра. Проверяла, хотя ни Бастарда там не понимала, зато создать видимость мы всегда горазды!

— По моим солнечным часам только без пяти девять. И я не обязана быть на рабочем месте, — когда я нервничала, что я делала? Правильно — шутила и рыла себе могилу. Вот сейчас я вырыла очень аккуратную могилку под свой рост, а мадам меня прям туда сейчас пнет, судя по ее взгляду, который она мне подарила. К тому же, Миша засмеялся слегка.

— Изволите шутить? Хорошее настроение, Анна Сергеевна?

— Честно — не очень, — ответила.

Мне плевать, пусть увольняет. Стояла спиной к Хаски и меня всю с ног до головы постоянно колотило, как молниями. Я знала, что он сзади. Что он скорее всего наблюдал за мной сзади и пытался, видимо, придти в себя.

Мадам подписала и отдала в руки.

— Передайте, — и показала за спину.

Бастард вас всех подери! Это самый худший день в моей жизни! Я так никогда не нервничала. Никогда. Даже когда пытались изнасиловать в туалете школы три идиота и когда Леня спас. Я тогда злилась, а сейчас боялась посмотреть уверенно на мужчину перед собой.

Руки дрогнули, когда протянула листы, только бы не заметил это:

— В…ваши справки, — положила две на стол. Одну оставила себе. — С нулевым долгом, как хотели, — с трудом улыбнулась, скрывая, как больно в груди.

Там очень сильно зажгло, попыталась проигнорировать это ощущение, но оно сильнее чем, когда шла по лестнице или вспоминала о Хаски. При виде Димы оно разрослось повсюду, заполнило мое тело, мысли и эмоции. Завладела полностью.

Хаски, немного заторможено взял листы со стола и поднял на уровень глаз для проверки.

— Ну если я вам больше не понадоблюсь, — моя попытка сбежать.

Это было огромнейшее желание сбежать. Я развернулась чуть бочком, готовилась уйти не заметно, пока не остановили.

— Разве я не должен расписаться на вашем экземпляре? — твою маму!

Дернулась и остановилась.

— Ооо! — восклицание у меня все-таки вырвалось. — Точно!

И все манеры сразу растеряла. Мадам, наверное, себе волосы на голове хотела вырвать от моих выражений. Я протянула запоздало свой лист ему в руки. Надо было перед Хаски так лопухнуться. Стыд и срам.

— Давно работаете в этой сфере? — спросил, при этом изучал текст, решая подписывать или нет, будто тянул время.

— Нет. Три месяца, — ответила честно.

Дмитрий аккуратным почерком вывел свою закорючку.

— Спасибо, — буквально выдрала у него лист. — Хорошего дня! — напоследок вымучила из себя улыбку. Правда такую кривую, что любой бы понял истинные эмоции.

Постучала каблуками на выход в абсолютной тишине.

— Был рад тебя увидеть! — сразу перешел на ты.

А я застыла возле двери, едва не дотрагиваясь пальцами до ручки. Мне еще больнее от его слов стало. И глаза стали мутными, дверь расплылась. Тебе ведь все равно на меня. Плевать тебе на меня, Хаски, не надо лживых фразочек. Тебе плевать на всех, за исключением себя любимого.

— Не могу сказать того же! — резко распахнула дверь и вылетела мимо Ирины. Словно меня пытали в этом кабинете, наверное, у всех сложилось это впечатление. Потому что я, с трудом сдерживая слезы, ворвалась в наш кабинет. Собрала сумку в начале рабочего дня и попрощалась с девочками, обмолвившись, что сегодня в университете очень важный день и я побежала на сдачу реферата. С Мишей у нас была договоренность — при необходимости имела право покидать работу для учебы, не чаще одного раза в неделю.

Вновь тормошишь старые раны, опять губишь. Почему я не в состоянии нормально с тобой общаться? Не могу улыбаться, не могу быть равнодушной, как со всеми.

POV Хаски

Свет сквозь закрытые жалюзи немного пробивался на стол и стены в кабинете корпорации, для кого-то мог быть раздражающим, но не для меня. Меня эти лучи от солнца манили. Я смотрела на них, как загипнотизированный.

Спиной утопал в мягком, кожаном кресле, кулаком поддерживал щеку и слушал доклад большой семерки. Правда теперь не семерки, а шестерки — Трески нас подсидел.

Это первое мое официальное собрание на посту Главы, и я должен себя показать заслуживающим уважения. Перед мной представители семей и они во много раз старше. Я — самый молодой, поэтому на меня смотрели пока настороженно.

Дела с ними вел и раньше, но чтобы возглавлял? До сегодня — нет. Я должен произвести впечатление, быть общительным, уверенным в себе, обязан, по крайней мере, слушать. Просто слушать, что докладывали или показывали на проекторе.

А я какого-то Бастарда не слушал…правда знаю какого Бастарда. Ее голос всегда громче остальных звучал в голове, он заглушал всех. И сейчас…

Не рада меня видеть…да? А я рад…был видеть. Ты отрезала мои любимые волосы, сбрила мою бабочку, а тело твое тоже стерло отпечатки моих рук чужими? И сколько раз и кем?

Я не в курсе, что с тобой происходило, я отпустил тебя и даже не слежу.

А я мать твою и не забывал о тебе, каждый день вставал с мыслью о тебе и засыпал также и даже во сне видел твою красивую кожу, изуродованную шрамами.

А ты так и не хочешь меня видеть… Я разыскивал тебя в толпе бастардов каждый раз, когда приходил на занятия.

А ты не хочешь меня видеть…

— Через две недели назначили официальную дату. Как договаривались, Иксовая Вешка готова в необходимые сроки. Дмитрий Сергеевич? — услышал обращение к себе, поднял взгляд от луча солнца, скакавшего по стене, на старшего Польски.

Кивнул, убрал руку от лица. Я почти всё слышал. Что-то там про Иксовую Вешку.

— Всё? — посмотрел на внимательно изучавших меня мужчин рядом за столом. Мне кивнули на вопрос.

Теперь был мой выход — надо встать, раскланяться перед старшими, что естественно ожидали. Я же сопляк.

Вот мой ответ — сидеть остался, раскланиваться не намерен, что-то не устраивает — двери всегда открыты.

Закинул локти на стол, часы громыхнули по ровной поверхности довольно громко:

— Комендантский час успешно отменен, пока проблем новых не возникло, организацию ЗБ удалось остудить. Одним из главарей Трески и был, основную массу наемников также разогнали. Теперь главный вопрос, на который мы вместе должны найти ответ. Кто будет следующим Председателем? Нестонт или Шмонт? Поскольку Трески слился остались эти двое, плюс трое подставных для развлечения нашего любимого населения. Кто нам больше нравится? Нестонт? Кто за?

Разумеется никто не поднял рук, представляете обезьяну, руководящую страной, схожая аналогия. За банан или наркоту продаст страну. Он ввозил в свое время основные наркотические препараты, как бы для медицины, а затем начал продавать и простым людям, а потом успешно этих нариков лечил. Сейчас активно торговался с Баллийцами. Как говорится, чем бы дитя не тешилось, сомнительный у них бизнес, но с медициной они на «ты».

— Хорошо. Никто, — подвел я итог. — Шмонт?

Каких мне сил хватило процедить фамилию папаши этого уродца и каких сил стоило поднять руку и не долбануть потом по столу кулаком с часами, с целью раздробить каждую гребаную дощечку или скорее воображаемые косточки в организме этого уродца.

Единогласное решение, а другого у нас и не было. Всё давно решено.

Тем вечером сидел в том же кресле. На столе ноутбук, облучение очень раздражало глаза, протер веки от усталости. На экране высветилось очередное сообщение, помеченное красным конвертиком, что означало срочные. Смотрел и смотрел на него и не торопился раскрывать. Раздался звук на планшете, который валялся неподалеку на столе. Еще одно сообщение. Минута и на телефоне запиликало сообщение.

Усмехнулся сам себе, вытащил из пиджака, повисшего на стуле, сигареты. Раскрыл жалюзи, огромное окно распахнул настежь, впуская в темное помещение звуки ночного города. Закурил и встал, опираясь рукой на раму.

Выдыхал и выдыхал пустоту из себя. За каким я согласился на любезное предложение отца, так и быть не настаивать на моей скорейшей женитьбе уж на ком-нибудь и отдать мне пост? Ответ прост — выбора опять нет. Виталик никогда не сможет занять этот пост, он не учился и не собирался посвящать этому жизнь. Отцу надо воспитывать сына маленького, которому около полутора лет.

А я подписал себе приговор еще в юности, когда стал проявлять желание заниматься этим. Теперь поздно отнекиваться, хотя смысла в этом дерьме больше не видел с недавних пор…

— Тук-тук! — услышал сзади себя. Я настолько погряз в тупых мыслях, что не отреагировал на захлопывание входной двери.

Повернул голову — Юля в проходе кабинета, охранники пустили в корпорацию почти в двенадцать ночи.

— Ты опять здесь с ночевкой? — спросила она.

Захлопнула дверь в кабинет и мы почти полностью во мраке, только свет от компьютера, да ночное освещение города помогали ориентироваться. Юля не спеша пошла в мою сторону, а я успел за ценить на ней черную, короткую юбку и черные чулки, уверен, что это они, колготки она не любила одевать. Босоножки, прибавлявшие ей росту, рядом со мной ей приходилось строить из себя высокую девушку, ну и черный топик, белье так и торчало.

— Как тебя не сняли в таком виде? — бычок швырнул в открытое окно, Юля как раз успела подойти ко мне и повиснуть руками на шее. У меня итак шея всегда побаливала в конце рабочего дня, на ее жест я только вздохнул.

— Бу-бу-бу! — насмешливо пробубнила она, надув щеки. — Я знаю ты не такой бука, каким кажешься! — ткнула в щеку мне пальцем. — Я ведь для тебя старалась, а ты не ценишь.

Улыбалась очень проникновенно, добрая у нее улыбка. Зазывная.

— Улыбнись, — показала она, как надо изображать ее. — Мне не нравится, когда ты грустишь.

Улыбаться не хотелось, мозги трещали, будто их потрясли знатно.

— Похоже, что я грущу? — поинтересовался, при этом руки с шеи убрал, голова к земле клонилась от их тяжести.

Прошел к рабочему креслу и развалился, протянув ноги. Голову закинул на сомкнутые на затылке руки, рассматривая потолок и отсвет на нем от экрана ноутбука. Тень Юли шла будто по потолку ко мне.

— Да. Это состояние называется, как меня все задрали. Дайте я убью кого-нибудь… — засмеялась Юля, смех у нее тоже заразный. Ну здесь я все же поддался легкой обстановке расслабленности и улыбнулся.

Юля присела на стол напротив меня и моих глаз. Ногу закинула на другую, будто бы скромно, явно привлекая внимание. Эх. женские хитрости. Аккуратные темные волосы по плечи поправила уверенным жестом.

Я пальцы сцепил в замок и положил к себе на живот, рассматривая предлагаемое блюдо. Взять или не взять.

— Белье сними, — приказал, от чего Юля перестала делать вид уверенной женщины-вертихвостки. Смутить ее проще простого.

— Здесь? — удивленно вырвалось у нее, она оглянулась по кабинету, словно за нами следят. Естественно следят, никак не привыкнет к постоянной слежке.

— Здесь, — ответил. Собственно, моё дело предложить, а дальше, как хочет. — Ты же за этим здесь? Я тебя давно не трогал, и ты соскучилась, я прав? Снимай…

Повторный приказ. Юля неуверенно поднялась, юбку чуть приподняла до бедер, успел отметить черную почти прозрачную ткань нижнего белья, как плавно Юля стянула по ногам мешавший материал. Немного стеснялась, и я был уверен, что она покраснела, даже несмотря на то, что ничего не видел, только тени на ее лице.

— В зубы явно брать не буду, — насмешливо сказал. — А теперь сядь и рассказывай, как прошла встреча с подругами?

Юля совсем растерялась, все-таки надеялась сейчас сесть ко мне на колени с задранной-то юбкой. Я отлично видел аккуратную дорожку волосков между ее ног, черные чулки.

Юля послушно присела на стол, при этом не понимала, что происходит. А я целенаправленно устремил взгляд на ее сомкнутые ноги.

— Так как встреча? — спросил равнодушно. Контраст температура, она сидела на прохладном столу, плюс возбуждающая обстановка (не обычная), чувствовала себя немного развратно, и в завершение — ее смущал мой взгляд.

Через пару минут сама набросится, а мне осталось слушать, как она провела вечер:

— Девочки не верят, что ты — мой парень…, - неловко засмеялась. — Говорят я вру. Когда-нибудь ты им покажешься может быть? Эммм… Тебе правда интересно?

— Конечно, — ответил спокойно. Юля поерзала на твердой поверхности, пальцами вцепилась в загнутые концы стола. — Продолжай…

— Эммм… это… ну мы выпили немного…

— Я понял, — ответил спокойно.

Не в силах смотреть, как я откровенно пялюсь ей между ног, Юля отвернулась.

— Дим… ну может ты уже возьмешь меня? — спросила, наконец, и встала со стола. А после я обнаружил перед глазами — ноги, бедра, и собственно наиболее приятную женскую часть. Это то, что мне сегодня надо — разрядка и никаких прелюдий. Мне нужно трахнуть…

— Отлично, — резво поднялся с кресла, ноут снял со стола и почти аккуратно бросил на одно из кресел.

Взял Юлю чуть выше локтя, развернул ее к себе задом, надавил ей на спину, заставив наклониться. Она легла грудью на стол.

— Ой, — вырвалось у нее, как у маленькой девочки, от неожиданности, а я подтянул ее тело выше по столу, чтобы ноги не касались пола, а бедра как раз удобно расположил напротив ширинки. — Неожиданно…

Расстегнул ширинку, мне нужна немедленная разрядка. Удостоверился, что Юля откровенно потекла, пальцами раздвинул ей ноги поудобнее и во всю длину члена резко вошел внутрь нее, прижав ее бедра к уголкам стола. Должно быть больно. Сделал пару движений внутри нее. Юля что-то промычала, локти поставила на стол, чтобы не скользить по столу.

А я покинул тело Юли. Член пульсировал, мне надо было срочно кончить после… после сегодня, хочу быстрее забыться… убрать из себя пустоту.

Забывай не забывай, Аня в мозгу моем сидит. Как от НЕЁ избавиться!?

— Эм… Дима, — Юля не поняла, отчего убрал член из нее. Она развернулась, на что я придержал ее за оголенные бедра.

— Ляжь, — скомандовал опять. Чуть спустил ее бедра, раздвинул ягодицы…сегодня мне надо быстрее кончить и по жестче. Сегодня будет анал. Член смазанный ее естественной влагой, так что вошел в Юлю довольно резво.

Она взвизгнула, попыталась поднять плечи, но я не дал, надавил ей на спину, чтобы лежала. Затем вжался в нее максимально глубоко, но не двигался в ней, давая время привыкнуть к ощущению давления.

— Ты бы предупредил, — еле слышно проговорила она.

Я сделал вновь пробное движение, на что Юля выше подтянула корпус по столу, словно хотела слезть. На что я опять придавил сильнее ее к столу.

Вот так… лучше, здесь узко, и я быстрее кончу. Аня узенькая, маленькая или мне казалось так всегда, потому что в ней нереально было находиться. Пару движений в ней и готов был кончать, но с трудом сдерживался, чтобы ее успеть довести до оргазма. Помню, как Аню взял таким образом в Белесье, она сильно кричала, а мне было плевать, хотел ее всю попробовать той ночью.

Все тело в момент вспыхнуло от ярких воспоминаний о той ночи перед глазами. Рефлекторно начал движения в Юле, резкие и глубокие.

В темноте легко представить, что трахаешь не Юлю, отнюдь не ее. Провел правой рукой по столу рядом с женским телом и ухватил за шею любовницу, надавливая, заставляя подняться вверх, сам наоборот наклонился вниз к столу.

— Ты рада меня видеть? — прошипел сквозь зубы, хрипло-грубоватым голосом

— Угу, — сквозь закушенную губу сказала Юля. Глаза ее были полуприкрыты, трепетали. Слышные охи вырывал из ее горла с каждым глубоким толчком.

— Не слышу. Рада? — громче спросил на ухо.

— Очень, — жалобно про скулила она, явно в преддверии оргазма. — Очень…очень рада…

Продолжала, как заведенная, пока я наращивал темп движений в ней.

Мое Немийское проклятие… я сам себя ненавижу, но не могу не представлять, что с опущенной головой подо мной стонет другая девушка. Поэтому не прикасался сейчас к Юлиному телу, потому что помнил мягкость той кожи. Поэтому не целовал эту, потому что помнил вкус той.

Юля вскрикнула, локтями завалившись на стол, а я продолжал эти грубые, резкие толчки, то выходя полностью из нее, то вновь на всю длину врываясь внутрь.

Бастард тебя раздери, сколько еще будешь меня мучить…Аня

Наконец, довольно почувствовал, как отпустило это долбаное напряжение, этот эффект заведенной энергии после встречи с Аней, как уходило чувство пустоты без нее. Обреченно покинул Юлю и рухнул в кресло, взлохматив волосы. Уставился в этот дурацкий потолок с тенями. Надо по идее член убрать, а мне лень — я вновь потерпел поражение в борьбе с самим собой. Я вновь трахал Юлю, а думал о другой.

— Извини, я сегодня груб, — поведал также потолку и не включенной люстре.

— Я только за, — расслышал ответ и почувствовал на колене — вес тела, на шее — руку Юли. — Если это проявляется в сексе.

Любопытные женские пальчики заскользили по головке члена, я пока не успел остыть. Юля теперь поглаживала меня явно в ожидании продолжения.

— Пойдем домой, — ответил вместо этого. — Я задолбался.

При этом член все-таки убрал в брюки и застегнул ширинку. Ни хера не хочу.

— Ты не хочешь мне что-нибудь рассказать? Какой-то ты совсем грустный? — продолжала Юля на ухо спрашивать, локоть поставила на кресло рядом с моим плечом. Она поглаживала пальцем мое лицо, обводила губы, нос, глаза, шею. — Когда-нибудь доверишься мне?

Продолжала спрашивать, а я молчал на все вопросы, с пустотой во взгляде смотрел на нее.

— Я доверяю тебе, рассказывать нечего, — ответил ей прямо в глаза. — Ты что-то выдумала себе, пойдем, я правда устал.

Юля понимающе покивала своей маленькой головкой, улыбнулась ободряюще, карие глаза смотрели внимательно и главное рядом со мной. А я хотел, чтобы на месте этих глаз были голубые и чтобы они были улыбчивые, а не те ледяные, которые мучили в последнее время.

Я проклят этими голубыми глазами…