Некромантисса

6

Кодор давно уже не ездит в дозоры. Теперь он стар, он — отец семейства. Он давно подготовил себе преемника. Но должность Лесничего — пожизненная. Всякий знает, что Лесничие не боятся ни старости, ни увечья, ни колдовства. Даже на склоне лет Лесничий останется грозным воином. Кодор бился с воплощёнными кошмарами в Лесу и с вооружёнными людьми на городских стенах. И сейчас он спокоен.

Задумчивый, он шагает по узким улочкам и едва приметно улыбается своим мыслям. Мерно постукивает его тяжёлая трость. Что удивительного, если пожилой господин пользуется палкой? Некому знать в городе, что мышцы Лесничего крепки, как в юности, а внутри дубовой трости скрывается тонкий клинок. Да и сама трость — оружие: набалдашник её залит свинцом.

Тевер Лендал, начальник городской стражи, тоже стар и тоже — отец. Он помнит тот славный бой, когда осаждённые горожане пошли в контратаку, помнит, как опустился подвесной мост и как Королевский Лесничий первым помчался навстречу мечам врага. А ещё он помнит ночь, когда Лесничий привёл домой его детей — девятилетнего Юхана и его крохотную сестрёнку; Олана спала на руках у брата. Юхан рассказал, как очнулся посреди дремучего леса. Рядом были другие дети, знакомые и незнакомые, мальчики и девочки, бедные и богатые; все они лежали на мягкой траве под куполом звёздного неба, рядом стояла прекрасная госпожа, и она назвалась Лореасой… а никакого крысолова с дудкой не было, не было вовсе никогда.

Год назад Юхан женился. Нынче в доме начальника стражи уже плачет младенец.

Внук.

Поэтому Тевер не спрашивает Кодора ни о чём. Выслушав его просьбу, он только хмурит брови и закусывает седой ус. Подумав немного, он идёт к старшему конюху. Тот тоже обязан некромантиссе жизнью своих детей и тоже бился когда-то плечом к плечу с Королевским Лесничим.

Втроём они отправляются в конюшню. Молодой конюх прикорнул на сене. Его не будят. Старики запрягают в лёгкую коляску пару самых быстрых лошадей. Ухватывая поводья, Кодор печально усмехается: ещё лет десять назад он поскакал бы верхом, но теперь такие приключения уже не для его спины…

Ему нужно беречь силы — беречь для схватки, которая, возможно, станет для него последней. Но он не может сидеть смирно. Он Лесничий, и с ранней юности его долг — сражаться с воплощённым кошмаром.

Тевер и Экан, старший конюх, глядят на него сумрачно и твёрдо. Они понимают, и они верят. Никто не произносит ни слова.

Женщина по имени Ивена уехала из города совсем недавно. Она попросилась попутчицей на телегу селянина, и смирные усталые лошадки вряд ли успели увезти её далеко.

Кодор знает, что настигнет её. Чутьё старого воина ведёт его вперёд.

По следу ведьмы.

Быстро бегут свежие, сытые кони. Громыхают копыта по сухой пыльной земле. Алое солнце впереди опускается к зазубренному горизонту. Кромка Королевского Леса в его свете кажется чёрной и напоминает Лесничему стройные и страшные ряды вражеских пик.

Так оно и есть. Там, в Лесу, враг.

Кодор нахлёстывает коней и зычно гикает, привставая.

Перед тем, как отправиться в путь, он поднялся в спальню младшей дочери и долго смотрел на её измождённое, будто бы старческое лицо. Геллена спала. Его доченька теперь казалась старше, чем он сам… «О Дева, — думает отец, — за что ей такое? Почему она?! Это я виноват, во всём виноват, старый дурень. Доверил дело Айдару, а сам разлёгся на перинах, болтал в совете, спал с женой. Я предал долг Лесничего. Я должен искупить свою вину».

Всхрапывая, мчатся кони. Сотрясается на кочках коляска, и немеет больная спина Лесничего.

— Нет, — говорит Кодор вслух, говорит алому равнодушному солнцу и чёрному Лесу, — нет, не сейчас. Я должен убить ведьму. Она умрёт. А прочее — в воле Девы.

Он думает, что в воле Девы и судьба Айдара. Молодого Лесничего давно не видели в городе. Конечно, он мог забраться очень далеко в Лес. Кодор, бывало, месяцами не спал на кровати, выслеживая порченые волчьи стаи или обезумевших медведей. Разделаться с заражёнными зверями было, пожалуй, труднее, чем с настоящими воплощёнными кошмарами. Демоны сами набрасывались на Лесничего, а звери искали добычу слабее себя и бежали от охотников… Кодор думает, что нет среди людей непобедимых, и просит у Девы сил — для Айдара и для себя.

…Лореаса вернулась раньше, чем он ожидал. Не прошло и недели. Некромантисса была бледна. Целый час, всё время, пока она рассказывала о том, что узнала, Кодор держал жену за руки, но её пальцы так и не согрелись. Словно гиблая вода чёрных болот текла в её жилах, а не кровь, хотя бы и ледяная кровь некромантиссы.

И от слов её сердце Кодора леденело.

«Сам Король мёртвых принял жертву», — так сказала она. Король мёртвых взял жизнь и любовь девочки, и, по всей вероятности, уже за них расплатился. Ведьма дала ему залог. В его костлявых руках вынутый след Геллены, и потому рано или поздно он придёт за своей невестой.

— Что можно сделать с этим? — горячечно спросил её Кодор. — Нельзя же смириться. Это против всех законов мира, против воли Дев и Величайшей Любви…

Он запнулся, вскочил и с минуту мерил шагами гостиную.

Старшие дочери стояли у дверей, одинаково скрестив руки на груди: Лореана у дверей столовой, Лореада — у выхода в коридор. На их бескровных скулах играли желваки. Глянув на лица близнецов, Кодор вдруг испытал незнакомое прежде чувство. Судьба не дала ему сыновей. Он и не думал сетовать на это, ведь его дочери были лучшими в мире. Но в тот час он понял, что чувствует отец, видя своих сыновей вооружёнными и готовыми идти за ним в бой…

Он остановился и провёл рукой по лицу, собираясь с мыслями.

— Я могу собрать Лесничих, — сказал он. — Мы можем отправиться в Лес целым отрядом. Но будет ли от этого толк?

Лореаса встретила его взгляд.

— Нет, — почти беззвучно ответила она. — Вы не уничтожите ни Страну мёртвых, ни Стены Кошмара. Ничего не изменится.

— Но способ есть! Скажи мне, что способ есть!

— Он есть, — сказала Лореаса и низко опустила голову.

…Геллена должна умереть.

Она умрёт.

Год и один день некромантиссы продержат живую душу в умершем теле, предохраняя его от разложения. Спустя год и один день Король мёртвых обнаружит, что невеста не торопится в его объятия. Нет, он не откажется от своей жертвы. Но ему не останется ничего другого, кроме как покинуть свои владения и отправиться за Гелленой в мир людей.

Здесь, где полнозвучен и полновластен Сон Жизни, злой дух будет непрерывно терять силы, а на пороге дома Лесничего ему придётся поспорить за душу своей невесты с тремя могущественными колдуньями.

В этот день он должен потерпеть поражение.

Когда Король мёртвых отступит и побежит обратно к Стенам Кошмара, порча развеется. Геллена сможет вернуться к жизни. Она почти ни о чём не будет помнить, разве только о том, что тяжело болела. Полностью свободная от злых чар, она проживёт отмеренный ей срок жизни так, как благословит Дева.

«Да будет так и никак иначе», — думает Кодор.

Геллена умрёт.

…Но ведьма умрёт раньше.

Лес приближается. С опушки дует холодный ветер. Сгущаются сумерки. Красное, кровавое солнце заходит за горизонт. В его рассеянном свете всё кажется немного ненастоящим. Кони устали, их приходится подгонять всё чаще. Кодор не щадит их. Возможно, ему вообще не придётся возвращаться. «А если всё же придётся, — думает он, — то доберусь уж как-нибудь». Не останавливая коляску, он наклоняется вбок и читает в пыли остывшие следы копыт. Вот здесь лошади, запряжённые в тяжёлую телегу селянина, понесли. На высоких седых злаках возле дороги мелькнул тёмный след, похожий на след крови… «Должно быть, — приходит в голову Лесничему, — ведьма проголодалась». Это скверно, очень скверно. Если мерзкая тварь успела насытиться, драка будет суровой.

В нём нарастает беспокойство. Чутьё всё настойчивей твердит о том, что рядом Стены Кошмара. Тракт проходит по самой опушке Леса, здесь часто бывают путники, настоящие Стены в неделях пути отсюда — и это значит, что Лесничий чует зло, заключённое в ведьмином сердце.

Кодор собирает волю в кулак и отчаянно молится Деве: пусть вернёт ему молодость! Пусть хотя бы на полчаса вернутся к нему крепость мышц и острота чувств. Прошли годы с тех пор, как он в последний раз заносил меч над воплощённым кошмаром… Старые раны, застуженная спина, ослабевшее зрение — вот его самые грозные враги.

Вороная кобыла, левая в упряжке, визгливо, панически ржёт. Второй конёк из одолженных Лесничему, серый мерин, только помахивает головой. Кодор чувствует страх лошадей. Его чутьё всё ещё тоньше, чем чутьё животных… это ободряет.

Дорога круто забирает налево.

Миновав поворот, Лесничий видит вдали повозку.

В тот миг, когда Кодор настигает её, Ивена сидит на растерзанном трупе хозяина телеги. Его лошади стоят, низко опустив головы. Почуяв за собой хищника и кровь, они понесли и долго бежали так быстро, как могли, но выбились из сил и теперь согласны умереть. Ведьме не нужны жизни покорных животных, они не насытят её. Если она убьёт их, то лишь для развлечения…

Вороная кобыла вновь кричит от ужаса. Она тоже вот-вот понесёт.

Кодор натягивает поводья и, не теряя времени, выскакивает из коляски. Пристально глядя на ведьму, Королевский Лесничий медленно вытягивает из трости клинок.

Да, дело обернулось к худу… Но могло быть ещё хуже.

Кодор думает, что Ивена убила и съела селянина из-за того, что почуяла за собой погоню. За ней гнался Лесничий, она поняла, что жизнь её в серьёзной опасности. Пожранное человеческое сердце должно было дать ей силы драться или скрыться.

Но она ещё не до конца преобразилась.

Она уже больше похожа на гигантского стервятника, чем на человека, и всё же крылья пока не поднимут её в воздух. Над её плечами торчат уродливые отростки из обнажённых вздутых костей, покрытых её же чёрной кровью. Они слишком малы. Даже ещё не развернулись.

«Это хорошо, — думает Кодор, — она не сможет уйти. Но она будет драться отчаянно».

На тощей груди ведьмы трещат клочья синего платья. Сквозь прорехи пробиваются редкие перья. Руки и ноги уже полностью превратились в когтистые лапы. Завидев Лесничего, ведьма издаёт хриплый клёкот, полный насмешки — и страха.

Только лицо Ивены осталось неизменным. На чудовищном теле, изуродованном незавершившимся превращением, это лицо — самое страшное. В глаза Кодору смотрит глуповатая, скучная тётушка, хлопотунья и богомолка, сплетница и брюзга.

— А-а, дружочек, — выдыхает она, приподнимаясь. Несформировавшиеся крылья шевелятся. Кажется, за истекшие мгновения они стали больше. — Вот и ты…

«Нет времени, — понимает Кодор. — Ещё минута, и она встанет на крыло».

— Большая честь, — говорит Ивена, — встретить тестя самого Короля мёртвых…

Ей заметно трудно ворочать языком.

Кодор заносит меч, приближаясь к телеге. Он не отвечает. Не о чем говорить с ведьмами.

Ивена выставляет ему навстречу огромные чёрные когти. Лесничий знает, что под ними яд. Достаточно царапины, чтобы он начал слабеть.

Их всё ещё разделяет десяток шагов. Кодор поспел вовремя: ещё минута, и ему пришлось бы драться с летучей тварью. Ведьма готовится к прыжку. Она ударит когтями.

Он всё ещё слишком далеко, чтобы поразить её мечом, и не торопится приближаться.

— Как себя чувствует невеста? — глумится Ивена. — Она счастлива? Должно быть, не может дождаться встречи с женихом. Она будет королевой!

Чёрные глаза её пристально следят за руками Лесничего. Пока обе его руки сжимают рукоять меча. Но на боку Кодора, под курткой, спрятан метательный нож.

Это его шанс.

Когда Ивена отталкивается от борта телеги, чтобы прыгнуть, в мгновение ока Кодор выхватывает нож и швыряет навстречу.

Нож вонзается в брюхо.

Это не та рана, которая убьёт её, но ведьма вопит от боли и валится на дорогу. Удар страшных когтей проходит мимо цели.

Стремительно метнувшись вперёд, Лесничий перехватывает меч обеими руками и вонзает тонкое лезвие прямо в сердце Ивены.

…Он был достаточно сильным и быстрым, чтобы сделать это. Дева Сновидений и Величайшая Любовь ответили на его молитвы. Но на этот единственный рывок ушли все силы его старого тела.

Кодор не успевает отпрыгнуть.

Ведьма умирает не сразу. Бесконечно долго она вопит и воет, размахивая длинными лапами. На Кодоре нет кирасы, тяжёлый доспех измотал бы его ещё в пути, больная спина могла отказать прежде времени. Кожаная куртка разлетается в лоскуты. Когти снова и снова распахивают его тело. Алая кровь брызжет на лицо и грудь умирающей Ивены, поддерживая её и продлевая её агонию. Алая кровь смешивается с чёрной.

Лесничий падает.

Он теряет сознание ещё до того, как ведьму скрутит последняя судорога. В последний миг перед его взглядом мелькает лицо дочери — здоровой, юной и красивой, взволнованной и вдохновенной, поющей в церковном хоре… Кодор улыбается.

Благословен Лесничий, сражающийся с воплощённым кошмаром. Благословен отец, мстящий за дочь.

Дева Сновидений, пой ему славу.

Когда он приходит в себя, первое, что он видит — солнце, поднимающееся над лесом. Рассветное золото заливает Королевский Лес, и яркая зелень шумит, полная жизни. Лиственный шелест набегает и удаляется, словно шум волн. Птицы щебечут. Неподалёку фыркают лошади. Кодору тепло и мягко, грудь его полна радости, его раны исцелились, отдохнувшее тело вновь стало сильным. Он чувствует, как на глаза наворачиваются слёзы.

Он сделал это. Он прогнал ночь.

И где он теперь?

— Это Явь? — спрашивает он беззвучно. — Я умер?

— Нет, — тихо отвечает ему Лореаса.

Кодор приподнимается, оборачиваясь к ней. Высокие травы обступают их, загораживая от ветра. На земле — ковёр из хвощей и густого болотного мха, который вроде бы не должен расти в этих сухих местах… Плечи Кодора закутаны в шаль Лореасы, а ноги его греет пара маленьких мохнатых медвежат. Мать-медведица сидит чуть поодаль и внимательно смотрит на некромантиссу.

— Спасибо вам, — говорит ей Лореаса и кивает. Шумно выдохнув, медведица встаёт и уходит. Дети бегут за ней. Лесничий изумлённо смотрит им вслед.

Он понимает, что всю ночь жена держала его голову на своих коленях. Это Лореаса спасла его, примчавшись сквозь тьму и вернув его к жизни… Не говоря ни слова, Кодор крепко обнимает её, привлекая к себе, и целует — волосы, веки, губы. Кожа Лореасы — тёплая.

Некромантисса вздыхает и прижимается к мужу.

Так они сидят долго-долго.

Потом Лореаса откидывает голову и находит его взгляд.

— Ты всё-таки сделал это, — говорит она, — всё-таки сделал.

Голос её полон безмерного восхищения и глубокой нежности. Кодор улыбается. Зелёные глаза Лореасы лучатся, в них прыгают искры. На её волосах сидят бабочки, а высокая шея украшена живым полозом.

Кодор кидает взгляд через плечо.

Обе повозки стоят на дороге, запряжённые. Вороная кобылка бьёт копытом, остальные лошади дремлют. От ведьмы осталась груда костей, покрытых засохшей кровью, и несколько перьев. Плоть её, как и должно было случиться, истлела мгновенно, как только её сердце перестало биться.

Её больше нет. Сон Жизни стал чище на один воплощённый кошмар.

Кодор усмехается и встаёт. Лореаса поднимается следом.

Помедлив, он спрашивает:

— Как… Геллена?

И словно тень набегает, заслоняя ясное солнце. Смолкает рассветный лес. Кодор с ожиданием смотрит на жену. Рот некромантиссы печально сжимается. Тяжёлое беспокойство охватывает Лесничего. Он вспоминает, о чём шла речь вчера — и ему впервые за всё время становится страшно.

Лореаса покусывает губу. Она долго собирается с мыслями и выглядит нерешительной, но когда начинает речь, то в голосе её звучит несокрушимая властность. Её слова — приказ.

— Поезжай в дозор, Кодор, — говорит она. — Как можно дальше отсюда. Ты всё ещё Королевский Лесничий. Возвращайся через год и один день. Поверь мне. Тебе не нужно этого видеть.