Некромант на Великой Войне

Глава 15

Несмотря на всю ожесточённость схватки, немцы по не многу выдавливали остатки дивизии всё глубже в лес, а кое где даже умудрялись организовывать миникотлы.

Что меня удивило, так это масштаб сражение, по моим самым скромным оценкам, только со стороны красной армии в бою участвовала от двух до четырех тысяч бойцов, думаю со стороны немцев солдат было как минимум не меньше.

«Да тут ещё сутки можно воевать».

Оставив Сержанта наблюдателем «вернулся» обратно.

«Думаю к вечеру немцы додавят сопротивление и начнут отлавливать выживших по всему лесу, а это значит, что будут организованы отряды егерей, похоже придётся отойти ещё дальше в глубь леса».

До самого утра, до нашей стоянки доносились приглушённые расстоянием звуки боя и только поднявшееся над лесом солнце заставило их смолкнуть.

Ни куда не торопясь свернули лагерь и так же неспешно переместились на три километра севернее. На этот раз стоянку организовали в небольшой ложбине, заросшей шиповником, немёртвым пришлось не мало поработать топорами, прежде чем они очистили достаточно места для нового лагеря.

«Думаю, стоит здесь задержаться на несколько дней и получше подготовиться к походу».

Уже к обеду моё немертвое войско пополнилось ещё четырьмя Солдатам.

Истратив имеющиеся ресурсы, уже хотел снова заняться экспериментами над Шрайвером, как он неожиданно пришёл в сознание. Дикий крик наполненный болью и ужасом, разорвал устоявшуюся тишину, неприятно ударив меня по ушам.

— Ктулху пожиратель миров! Чего ты разорался⁈

Неосознанным жестом, направил выброс сырой маны к горлу пленного парализовав его голосовые связки. Дикий вопль резко оборвался перейдя в едва различимое мычание. А я не довольный собой поморщился.

«Светлые боги, жестование! Как у сопливого первогодки».

— Не нужно.

Бледный, но решительный Савелий подошёл и встал между мной и немцем.

— Савелий Ермолаевич, не могли бы выражаться яснее?

— Не нужно его мучить!

Перестаньте!

Я бросил короткий взгляд на корчашаеся от невыносимой муки тело немца и перевёл удивлённый взгляд на расхрабрившегося слугу.

— Савелий Ермолаевич, вы что всерьез полагаете, что мне доставляет удовольствие причинять боль живым существам? Смею вас заверить это не так.

— Тогда зачем вы это делаете⁉

Несмотря на гнев звучавший в голосе Савелия, я видел и тщательно скрываемый страх.

«А он смелый человек, я бы даже сказал смел до безумия. В моем мире даже аристократы не рискнули бы вмешиваться в дела некроманта, которые их не касаются. Непросто в наше время найти хорошего слугу».

Лицемерно вздохнув, всё же ответил.

— Очевидно, что я тренируюсь, но если вам так дорог этот человек, то вы можете занять его место.

Мужчины вздрогнул и неосознанно сделал шаг назад, наткнувшись на Солдата, что бесшумно, подошёл сзади.

— Что, нет? Я так и думал, а теперь сядьте и замолчите, вы начинаете меня раздражать.

Мой прямой взгляд Савелий не выдержал, отвёл глаза и вернулся на место провожаемый пустыми взглядами моих немёртвых рабов.

Тем временем я продолжил ментальные тренировки, на этот раз пытался сделать то, за что боялись и ненавидели всех ментальных магов, а именно взять под контроль разум пленного. Сделать это можно было множеством способов. Первый, основанный на грубой силе, заключался в простом подавлении воли, однажды я сам был свидетелем как магистр менталистики, таким способом «продавил» двенадцать тысяч пленных солдат, заставив их воевать против собственного короля. Способ требовал море маны и филигранного контроля собственного сознания, мне не подходил по обеим причинам, ни должного объёма маны, ни мастерского управления сознанием у меня не имелось. Второй способ был более медленным, и тратил такой мизер маны, что был доступен даже ученикам, заключался он в постепенном внушении объекту. При должном терпении, можно было убедить человека, обычно простеца, буквально в чём угодно, даже в том, что он твой верный раб и весь его смысл жизни это служение тебе. Правда такая фундаментальная ломка сознания, занимала времени от месяца до полугода.

Третий способ был на порядок сложнее. Но так же не требователен к запасам маны.

Метод требовал некоторого опыта в менталистике, но ничего серьёзного, по моему мнению достаточно усидчивый маг мог без труда его использовать.

Выглядел он так, менталист проникал в сознание жертвы и проходил по основным цепочкам памяти до ключевых событий, что и повлияли на становление личности человека. После того, как такие точки были выявлены, менталист подменял или искажал их, тем самым изменяя жертву как личность, меняя её моральные принципы и прочие, что делало человека тем кем он и является.

Именно третьим вариантом, я и воспользовался шутки ради подменив в сознание Шрайвера образ матери, образом угрюмого Савелия.

«Вроде всё сделал правильно».

Для чистоты эксперимента, вернул голос немцу и частично выжег нервные окончания в ногах, тем самым понизив болевые ощущения.

Несколько мгновений подопытный лежал неподвижно, бессмысленно глядя на верхушки деревьев, пока неожидано не дернулся и…не залился плачем, размазывая слезы по щекам огромными кулачищами.

— Mutter!

— Что происходит⁈

Слезы громилы встревожили Савелия.

Привлеченный звуками его голоса, немец повернул голову к моему слуге и разрыдался ещё сильнее.

— Meine kleine Fuß tun weh!

Пожаловался гигант, хнычущим голосом, одновременно протягивая к нему руки.

Мужчина испуганно шарахнулся в сторону, чем вызвал новый виток плача от немца.

«Кажется, я что то напутал».

— Что с ним, блядь, такое⁈

Немного истерично выкрикнул Савелий.

Усмехнувшись, ответил.

— Кажется, он считает вас своей матерью.

Проигнорировав взгляд мужчины наполненный самым настоящим ужасом, что только сейчас, понял, что есть вещи и пострашнее смерти или физических пыток, погрузился в размышления.

«Почему он впал в детство, где я мог на косячить, вроде сделал всё как по учебнику».

Мои раздумья прервал сигнал от Сержанта, что нашёл, а после и вынес с поля боя капитана Ведерникова, из "доклада немертвого я понял, что мой первый слуга получил тяжёлые ранения и был практически при смерти, Сержант смог остановить кровь и сейчас со всей возможной скоростью нёс бессознательного капитана ко мне.

— Проклятье Тиамат, за что мне это всё!

Отложив в дальний ящик поиск ошибки, принялся расчерчивать ритуальную печать Иссушения.

— Нет, Шрайвера, я на это дело не пущу, по крайней мере пока не найду свою ошибку.

Пришлось в темпе, перенаправлять, четырёх Солдат на поиски небольшого немецкого отряда. Такой нашёлся даже быстрее, чем Сержант добрался до моего лагеря.

Глазами Солдата номер десять из кустов несколько мгновений разглядывал трех немецких солдат, устроивших пост на перекрестке двух дорог.

«Кажется полевая жандармерия. Впрочем без разницы».

Прикинув расстояние понял, что от поста жандармов до моей стоянки было больше восемнадцати километров.

«Значит не меньше часа придётся ждать, доставки доноров, надеюсь капитан доживёт».

Вскоре Сержант принёс Ведерникова, был он в ужасном состоянии, в изорваной пропитанной кровью форме и почему-то без сапог.

На месте правой руки, была культя замотанная грязными окровавленными тряпками, в которых я с оторопью узнал портянки. На этом ранения капитана не заканчивались. Ожог на правой стороне лица и запеченный белесый глаз, завершали его неприглядный вид. Мелкие раны, вроде осколков в мягких тканях, я даже не стал учитывать.

«Как он ещё жив то»?

К счастью для Ведерникова долго ему мучиться не пришлось через десять минут вернулись Солдаты с донорами, едва увидев что они принесли, мне едва удалось сдержать вспышку бешенства и не прервать нежизни тупого мяса. По дороге Солдаты умудрились задушить двух из трёх немцев, просто потому, что у них не хватило мозгов не передавливать им шеи, третьему повезло больше, но ему по дороге сломали рёбра.

Подышав, еще раз напомнил себе, что это всего лишь тупое мясо и что я сам виноват, что доверил им такое дело. Восстановив душевное равновесие, уложил в печать Иссушения жандарма, предварительно его обездвижив. Быстро перенастроил печать, путём удаление лишних символов и дорисовкой новых, замедлил передачу дизнеоц энергии, практически до минимума. Сделал я это для того, чтобы у меня было время вернуть Ведерникову утраченную руку и глаз, слуги инвалиды мне были не нужны.

«А этот к тому-же офицер, а значит более полезен чем никчёмный рядовой».

Первым делом вытащил из своей памяти заклинание которое нас заставили выучить в пору моего студенчества, когда мы проходили курсы общей магии. Спел был из магии целительства и определял совместимость крови, одних людей с другими. Для начала узнал, что кровь и прочие внутренние жидкости капитана относится к Земле, что было не плохо, так как объединение Земля являлась самой распространённой среди простецов.

Зато немец оказался обладателем объединения Воздух, что никак не сочиталась с Землёй и мало того конфликтовала.

Подавив рвущееся с губ ругательство, перевёл взгляд на Савелия, от чего он смертельно побледнел и вскочил на ноги, но был мгновенно схвачен Солдатами и подтащен ко мне. Быстрое диагностика выявило, что он тоже оказался обладателем соединения Воздуха.

Уже от безнадеги ни на что не рассчитываю проверил Шрайвера и конечно же он оказался Землёй, да ещё и с отличной совместимостью с Землёй капитана, как будто они были близкими родственниками. Конечно будь я магом жизни или целителем, то в некоторой степени мог бы игнорировать не совместимость, но я был некромантом и лечить умел, только посредством ритуалов, которым не хватало гибкости.

«Очень надеюсь, что он не умрёт».

С тяжелым вздохом достал из вещь-мешка тяжёлый охотничий нож и под мысли, что мне срочно нужен хирургический набор принялся резать руку Шрайвера, конечно предварительно его вырубив. Савелий бледный и какой-то потерянный сидел на краю поляны и кажется был близок к потери сознания. Уже после отделения руки, я вдруг подумал, что нет смысла пересаживать своему слуге просто руку, когда можно её модифицировать. Правда, всё что я мог на текущем уровне и с имеющимися ресурсами, это продублировать и усилить нервную проводимость, то есть усилить и продублировать нервы, что пронизывали предплечье и кисть. Делать это пришлось золотыми и серебряными нитями, которые вживлялись в плоть, предварительно обработанную заклинанием для размягчения плоти. С нитью тоже пришлось повозиться, но с помощью толики магии и костра разведённого в яме с поддувом в виде импровизированных мехов из плащ-палаток, все получилось, хотя вид артефактной руки получился довольно неприглядным, так как некоторые особо толстые части нити, выходили наружу.

Тем не менее рука была функциональна, прада вся её «артефактность» исчерпывалась странным внешним видом и титанической силой, немного превышающую максимально возможную у человека.

Кстати скорость прохождения сигнала от мозга через синапсы существенно возросло, что сделало руку, ещё и очень быстрой.

Глаз пересадить не получилось, так как все нервные окончания в глазнице капитана просто выгорели и требовали тонких манипуляций. В теории, как знаток анатомии, я знал, что надо делать, но как некромант, просто не обладал нужными умениями. Хотя был вариант, пересадить ему мертвый глаз и как-то согласовать его работу с живым мозгом, но по сложности это пожалуй было на порядок выше первого варианта, но зато тут я знал, что делать.

«Отложим работу над глазом на потом, когда у меня появится инструменты».

Трудности с рукой начались ещё до того, как я попытался её приживить к культе и первой была несовпадения размеров. Немец был настоящим гигантом с соответствующими руками, а капитан хоть и был крепким мужчиной, но все же вдвое меньше донора. Тем не менее я потратив два часа на операцию, смог одной кривой иглой и маленьким ножом с узким лезвием поставить предплечье на место. Выглядело это всё крайне уродливо, рука была настолько огромной, что в выпрямленом состоянии, свисала ниже колена, а по толщине совсем немного уступала ляжке капитана.

«Выглядит конечно отвратно, но я думаю, это всё же лучше, чем быть одноруким».

Закончив пересадку руки, я запустил Печать на полную мощность, превратив жандарама в сухую мумию.

Час спустя капитан очнулся и несколько мгновений лежал бездумно уставившись в небо единственным глазом. Кстати ожог на лице практически не зажил, так как, я специально перенаправил основной объём энергии на приживление руки.

— Я жив.

Хриплым голосом пробормотал Ведерников.

— Степан Аркадьевич, может вы уже прекратите валятся и встанете.

Услышав мой голос капитан вздрогнул и приподнялся, оперевшись, на свою новую монстраозную руку, после чего на секунду замер и словно чего-то боясь повернул голову и посмотрел на свою. Новую конечность.

— Сука!

Испуганный Ведерников, бросился в сторону, но онемевшее тело его подвело и он не ловко завалился на бок, нелепо треся своей новой лапишей, словно пытался её отбросить в сторону.

— Что это⁈

Дальше изо рта капитана полился отборный мат, причём судя по всему всё скатывалось к истерике.

«Похоже у него совсем нервы расшатались».

Савелий всё это время сидевший с краю поляны кажется был немного не в себе и судя по его безумным глазам мечтал оказаться как можно дальше отсюда.

Только спустя пару часов, капитан немного успокоился, но похоже пока не свыкся со своей новой рукой, так как постоянно шевелил пальцами при этом с каким-то болезнным любопытством разглядывал и трогал её.

— Зачем вы это сделали?

Голос Ведерникова прозвучал практически безэмоционально, словно он был смертельн болен и уже смирился с этим.

— Степан Аркадьевич, а вы бы предпочли остаться инвалидом.

— Теперь я урод.

— Да вы и раньше красавцем не были!

Вспылил я раздражённый наблагодарностью слуги, на которого я потратил практически весь свой запас золота.

Рассержены реакцией Ведерникова, отвернулся от него и чтобы унять эмоции запчтся подъёмом жандармов. Капитан же продолжил раздражающе шевелить своей клешней.

Уже к вечеру Ведерников удивил меня адаптивностью своей психики, так как за это время он смирился со своей лапишей и потерей глаза. Савелий тоже пришел в себя, хотя страх перед мной поселившийся на дне его глаз никуда не ушёл. Но я в этом не видел ничего необычного, так как боятся некроманта это нормально.

— Ну и что мне теперь с этим делать, как объяснить «товарищам».

На что я равнодушно пожал плечами, меня не особо интересовали вопросы от компетентных органов.

«Скорее всего мое имя уже известно НКВД или стает известно в ближайшее время, не думаю, что „товарищи“ работают хуже абвера. Поэтому особо скрываться смысла нет, но и выпячивать себя не нужно, по крайней мере, пока я на фронте, так как поймать пулю здесь ничего не стоит».

— А это вообще просто смешно!

Ведерников грустно усмехнулся и сунул мне свою лапшу под нос, на запястье выцветшими чернилами был изображён якорь с надписью под ним, на немецком.

«Hamburg 1930».

С выпирающими из под кожи золотыми «венами» капитан уже смирился.

Уже этой ночью, я приказал своим немёртвым начать стаскивать, из сделанных ранее схронов, оружие.

Сержанта как самого сообразительного отправил за материалом, усилив его двумя «жандармами» думаю немецкая форма и бляхи жандармов помогут им останавливать немецкий транспорт.

Утром, дождавшись когда я позавтракаю и выпью кофе, ко мне подошел Ведерников.

«Хитрый гад, дождался когда у меня самое благодушное настроение».

— Василий Иванович, что планируете делать дальше?

— То же что и раньше прорываться к своим, но с некоторых, я разочаровался в живых солдатах, поэтому теперь будем делать ставку только на немёртвых. Как видите я уже начал накопление оружия, теперь очередь за Солдатами. Естествен я понимаю, что этого мало, поэтому по плану мне нужно будет поднять «Пожирателя», что и последит тараном, при прорыве линии фронта.

Мой развернутый ответ, кажется успокоил Ведерникова и тоже время родил новые вопросы.

— Зачем вам мы?

Савелий сидящий рядом, тоже навострил уши.

— Все очень просто, вы как кадровый офицер с боевым опытом поболее моего понимаете в современной войне, поэтому в ближайшее время, когда количество Солдат станет хоть сколько нибудь значительным, я сделаю управляющий артефакт, через который вы и будете ими командовать. Конечно придётся должным образом подготовить к этому ваше сознание, но это полагаю здесь трудностей не предвидится.

— А я?

Голос Савелия практически не дрожал, но страх скрыть ему не удалось.

— У вас таже роль.

Остаток дня продожаю сидеть на месте поднимая все новых и новых Солдат, что без устали мне подтаскивали мои умертвия, благо в свежих мертвецов в лесу хватало. За остаток дня поднял ещё семерых, что ярко показало рост моей силы, причём благодаря выросшему объёму резерва, даже внедрение управляющих и поведенческих матриц, стал проходить быстрее, так как теперь можно было не писать по «одной буковке, а сразу вкладывать целыми фразами».

«Ничего настанет день, когда я одним мысленным усилием буду поднимать сотни сильных умертвий сразу со всеми программами».

Закончил уже глубокой ночью и с чувством хорошо сдераной работы принял от Солдата чашку кофе.

Едва я сделал первый глоток как ко мне подсел капитан Ведерников и принялся исподволь агитировать меня за советскую власть. Причём начал с рассказов о Ленине и его великих подвигах, причём так увлёкся, что обращаясь ко мне стал задавать гипотетические вопросы.

— Ни хочу умалять заслуг товарища Сталина, но ты только представь, что бы Владимир Ильич сделал вернись он к жизни⁈

— Полагаю царапал бы крышку гроба.

Моя шутка сбила пафос с капитана и он умолк, в какой-то момент осознав, что я действительно могу вернуть Ленина к «жизни».

— Чтоб меня черти драли!

Пробормотал Ведерников и отошёл от меня.

«Сейчас наверное молится, что бы я не трогал его любимого Ленина»

Проводив насмешливым взглядом капитана, снова обратил внимание на Шрайвера, тот так и не приходил в сознание, видимо ампутация руки плохо на него повлияла, ослабив и без того истощенный организм.

Тем временем кроме поиска материала, мои Солдаты занимались и разведкой отслеживая группы выживших красноармейцев и поисковые отряды егерей. Время от времени они находили друг друга и тогда вспыхивал скоротечный бой, хотя по наблюдения моих немертвых разведчиков, чаще старались взять в плен.

«Надо же, все ещё меня ищут! А они упорные».

Примерно в это же время другие мои поисковые отряды рыскали по округе в поисках свежих могильников. И вскоре искомое было найдено, близ одной опустевшей деревушки.