Нечто

Все они выглядели хорошо загоревшими, их лица светились радостью в ожидании чего-то нового и интересного. Они не рыбачили и не занимались сбором грибов. Они просто отдыхали -- купались, загорали, бродили по лесу. Они не брали с собой рыбацкие принадлежности, топорики, шашлычницы, стульчики, зонтики и даже палатки. У пап и мам было по два рюкзака, в которых лежали самые необходимые предметы -- спальные мешки и на случай дождливой погоды -- коврики и полиэтиленовые тенты, сменное тёплое бельё для детей, минимальный набор посуды, запас круп, печенья и сухарей. У детей за плечами были маленькие рюкзачки, в руках они держали полиэтиленовые пакеты с бытовым мусором.

Это было новое поколение, не обременённое проблемами разрешения философских вопросов о смысле жизни. Они просто жили своей жизнью, не мешая и не навязывая свои принципы другим людям. Внутренне они ощущали себя самыми свободными людьми. И своих детей они воспитывали в соответствии со своими взглядами на жизнь, закаляя их здоровье и дух спартанским отдыхом на природе. Основной принцип -- ничего лишнего, никаких излишеств.

Сливайся с природой, потому что человек часть её. В этом возрасте человек не должен думать о смерти. О, сколько времени у них впереди, почти вечность. Взрослые и дети не ринулись к киоску за пивом, колой, чипсами и сухариками, а вынув из рюкзаков термосы с чаем, настоянным на листьях черники, малины, брусники, стали разливать его в бумажные стаканчики. Утолив жажду и подкрепившись печеньем, они дружно рванули на верхнюю палубу, оглашая всё вокруг своим визгом и смехом, быстро заняв все свободные лавочки. Впереди у них было почти трёхчасовое плавание. Теплоход постепенно приближался к устью протоки.

Андрей и Таня давно проглотили напитки и чипсы и теперь молча с интересом наблюдали, как образующаяся у борта теплохода волна двигалась в сторону берега и по пути прижимала стену тростника к зеркалу воды, а отхлынув, позволяла тростнику вновь подняться. У человека с хорошим воображением возникало ощущение, что тростник кланялся в очень глубоком поклоне теплоходу и всем людям, находившимся на его борту. В знак благодарности? Сомнительно.

Первой нарушила молчание Таня.

-- Я хочу напомнить тебе наш разговор по поводу мусора. Оказывается, ты не первый и не единственный человек, подавший пример борьбы за чистоту здешних мест. Такие люди здесь сплошь и рядом, и главные из них, как видишь, маленькие дети. Кстати, где наш пакет с мусором?

-- Пакет лежит в мусоросборнике теплохода. Я прикрепил к нему бумажку с текстом, где указал дату сбора мусора и фамилию-псевдоним сборщика. Твои инициалы там не фигурируют. А что касается того, что я не первый, то я не претендую на пьедестал. Наоборот, я очень рад, что борьба за чистоту приняла такой массовый характер.

-- Надо было добавить к тексту слова: "Этот пакет с мусором мой скромный вклад в борьбу за чистоту нашей планеты", -- съязвила Таня.

-- Твоя ирония здесь совершенно неуместна, -- сказал Андрей обиженным тоном.

Тане вовсе не хотелось пикироваться, и она перевела разговор на другую тему: -- Я хочу отдохнуть ещё недельку в этих волшебных местах.

-- Мы заедем в гости к Вадиму. Попросим капитана причалить у Холма и высадить нас. Я полагаю, что он с удовольствием это сделает, чтобы мы исчезли с его глаз долой.

-- Хорошая мысль, но сумеем ли мы там найти жильё?

-- И у этой проблемы есть решение -- поставим палатку.

-- Как здорово, лишь бы погода не подвела! Нас ждут новые приключения! -- выпалила Таня так эмоционально, что обратила на себя внимание сидящей рядом пожилой пары.

-- Я предлагаю поднять стаканы за мою гениальную идею.

-- За нашу совместную идею, -- поправила Таня и добавила: -- А чем наполнить стаканы?

-- Я быстро слетаю в киоск.

-- Борец за чистоту, ты забыл взять пустые бутылки и пакеты и выбросить их в мусороприёмник. Но Андрей уже не слышал, быстро спускаясь по лестнице.

У киоска стояла небольшая очередь. Андрей, глядя на витрину, сразу отметил, что от былого разнообразия напитков не осталось и следа. Пришлось купить две банки нелюбимой марки пива и бутылку обычной газированной воды.

"Путь ещё долгий, надо взять больше чипсов", -- решил Андрей и взял четыре пакета.

-- Вам повезло, последние пакеты берёте, -- улыбаясь, сказала девушка -- продавец.

-- В этом повезло, но в другом не повезло, -- сказал Андрей с несчастным выражением лица.

-- А в чём не повезло? -- спросила девушка с любопытством.

-- У вас не оказалось любимой фанты для моей жены. Теперь боюсь возвращаться к ней. Она у меня сварливая, -- сказал Андрей, изобразив на лице испуг.

-- Не может быть, вы шутите. Она сразу произвела на меня приятное впечатление, когда вы поднимались на теплоход. Она такая красивая, милая и с добрыми глазами.

-- Надо же, я этого никогда и не замечал. Какая вы наблюдательная! Отныне я буду внимательно смотреть на её лицо. Вы открыли мне глаза. -- При этом выражение лица Андрея было совершенно серьёзно.

Девушка оценила юмор симпатичного парня и громко засмеялась.

-- Перед отплытием из порта я взяла лично для себя две бутылки фанты, и одна из них осталась на обратный путь, -- сказала девушка, вынимая из-под прилавка и ставя на стол литровую бутылку фанты. -- Это мой презент для вашей жены.

-- Вы очень щедры и необыкновенно милы, -- с неподдельной благодарностью сказал Андрей.

Девушка в ответ ласково и многозначительно улыбнулась.

Расплатившись, он вернулся на верхнюю палубу.

Обрадованная Таня, тем не менее, сказала: -- Почему так долго?

-- Ты должна оценить те беспрецедентные усилия, которые я приложил, покупая всё это.

-- А в чём были сложности?

-- Мне пришлось пустить в ход всё своё остроумие, обаяние и юмор, чтобы достать твой любимый напиток, которого на витрине киоска уже не было.

-- Я не очень высоко ценю твои усилия, потому как там была симпатичная девушка, и я уверена, что она первой сделала шаг тебе навстречу.

-- Признаюсь, было почти так, как ты сказала.

-- Уже в первую минуту нашего появления на палубе теплохода я заметила, как она стреляла в тебя глазками.

-- Поверь мне, что я не обратил на неё внимания, потому что ты была рядом и затмевала всех женщин вокруг.

Таня снисходительно улыбнулась.

Капитан сдержал обещание и причалил у Холма. Их, разумеется, никто не встречал. Матрос помог им выгрузить вещи на пристань.

Подъём на Холм был крутым и тяжёлым, поэтому им пришлось подниматься дважды. Второй раз несли палатку. С жильём им повезло. Один двухкомнатный коттедж в пансионате оказался свободным. Они внесли вещи и стали их раскладывать и развешивать по местам.

Вечер прошёл в приятных хлопотах по устройству жилья. Их обрадовало наличие в доме кухни с полным набором посуды, холодильника и газовой плиты.

"Наконец-то я смогу приготовить полноценный ужин, а завтра обед. Как я соскучились по городскому быту, а ведь прошла только неделя, как мы покинули город", -- подумала Таня.

-- Ба, да здесь и кондиционер имеется! -- удивился Андрей.

Он включил кондиционер, стало немного прохладней.

-- Сколько стоит проживание, мы и не спросили. А комендантша пансионата приняла нас за денежных постояльцев, -- сказала Таня озабоченно.

Андрей сбегал в небольшой магазинчик, находившийся на территории пансионата, и Тане удалось приготовить довольно хороший ужин, после которого их потянуло ко сну.

-- Падает атмосферное давление, -- предположил Андрей.

Где-то отдалённо громыхнуло.

-- Вот и дождались, -- сказала Таня уныло.

Было уже десять, и они, усталые, быстро заснули.

Ночью гроза всё-таки разразилась. Андрею приснился сон. Он плывёт под водой, к нему приближается пловец, держа в руках фотоаппарат. Человек протягивает фотоаппарат и говорит: "Я нашёл его на дне озера, там, где лежат ваши знакомые. Очень печально, мне их искренне жаль. Но они варварски вели себя на природе, и "хозяин" их наказал".

Андрей не слышал этих слов, но они отпечатались в его голове. Человек вдруг мгновенно исчез. И тут же перед ним появилось непонятное существо, которое стало его преследовать. Андрей закричал от ужаса. Он резко привстал, часто дыша.

-- Что с тобой? -- Таня удивлённо смотрела на него.

-- Мне приснился кошмар, и я стал задыхаться.

-- Может быть, до завтрака прогуляемся по берегу, свежий воздух продует мозги, и ты забудешь про кошмар? -- предложила Таня с улыбкой.

-- С превеликим удовольствием!

Было шесть часов утра. Они вышли на улицу. Небо было обложено тучами, но дождь прекратился. Было сыро и довольно прохладно. Они спустились к Озеру по тропинке, по которой вчера взбирались, нагруженные вещами. На пристани и на берегу уже были рыбаки. Одни ловили на удочку, другие на спиннинг.

"Сегодня же выйду на лодке на пробную рыбалку", -- подумал Андрей.

-- Что, руки чешутся? -- улыбнулась Таня, поняв ход его мыслей.

Он ничего не сказал, так как в этот момент в его голове вновь возникла картина ночного кошмара. Но фантастические видения кошмара так же быстро исчезли, как и появились, словно какой-то невидимый дирижёр управлял его сознанием. И Андрей снова обрёл спокойствие.

Медленно продвигаясь по берегу, они подошли к ряду деревянных домиков, расположенных близко к урезу воды. Напротив домиков на берегу было причалено несколько лодок. Из одной из них вышел высокий мужчина, держа в руках большой садок с крупной рыбой.

-- С удачной рыбалкой, -- сказал Андрей, останавливаясь рядом с рыбаком.

Тот пристально посмотрел на незнакомца и, не сказав ни слова, стал привязывать лодку к металлической стойке.

"Где-то я видел этого человека", -- подумал Андрей и сразу услышал от рыбака: -- Ничего удивительного, все пожилые люди на одно лицо.

-- Вы читаете мои мысли, -- удивился Андрей. -- Да, теперь я твёрдо убеждён, что видел вас сегодня ночью во сне. И вы не выглядите пожилым.

Но рыбак ничего не сказал и вошёл в свой домик.

"Какое красивое благородное лицо и умные глаза", -- подумал Андрей.

-- Я не перестаю удивляться твоей неуёмной фантазии, -- сказала Таня. -- Ты впадаешь в мистику.

-- Многие события и явления в жизни остаются фантастическими до тех пор, пока человек не накопит достаточно знаний и ещё более не усовершенствует технические средства и методы, чтобы объяснить природу подобных явлений, -- сказал Андрей, глядя на домик странного рыбака.

-- Радио, телевидение, строение атома, генетика, Интернет... Можно долго перечислять открытия, сделанные человеком в девятнадцатом и двадцатом столетиях. И если бы, допустим, в восемнадцатом веке один умный человек заявил об этих будущих открытиях, то его приняли бы за сумасшедшего, а тремя столетиями раньше сожгли бы на костре, чтобы было неповадно человеку входить в сферу компетенции Бога.

-- Ты говоришь вроде убедительно, но я всё равно остаюсь при своём мнении. Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда, -- сказала Таня.

-- Жизнь рассудит, -- усмехнулся Андрей.

А между тем обитатели домиков постепенно просыпались и выходили на берег, но желающих искупаться не было. Стал накрапывать дождь, что очень обрадовало рыбаков. И вскоре почти все лодки отчалили от берега. Часы показывали начало восьмого.

-- Пора идти завтракать, да и комендантша собиралась с утра зайти, -- сказала Таня.

-- А после завтрака нужно выяснить, где живёт Вадим?

-- Вот она и подскажет нам, -- уточнила Таня.

Дождь усиливался, и в дом они вернулись изрядно промокшие. За завтраком Таня сказала, что надо зайти в местный магазинчик и запастись овощами, фруктами и мясными продуктами

-- Я готов хоть сейчас пойти, -- сказал Андрей, -- я кожей чувствую, что мне не хватает некоторых микроэлементов и белков, которые участвуют в синтезе аминокислот и которые...

-- Недостаток которых сильно влияет на способность мозга адекватно реагировать на сновидения и реально их интерпретировать, не доводя до абсурда, -- прервала его Таня.

Раздался стук в дверь. Андрей подошёл к двери и открыл. На крыльце стояла улыбающаяся комендантша.

-- Здравствуйте, Галина Васильевна, заходите, -- сказал Андрей, пропуская её в комнату.

Её имя он узнал случайно утром во время прогулки из разговора двух женщин, стоявших на пристани. А вчера они так и не представились друг другу.

Комендантша тогда спешила.

-- Садитесь с нами чай пить, -- предложила Таня.

Галина Васильевна присела за стол, но от чая отказалась, сказав, что только из дома, из-за стола.

-- Вообще-то я пью по утрам только кофе, чтобы взбодрить себя.

-- К сожалению, у нас нет кофе. Мы предпочитаем зелёный чай, хотя он и уступает кофе по вкусу, но зато более полезен, как утверждает медицина, -- сказала Таня.

-- Нет, нет, что вы. Не беспокойтесь. Я пришла не кофеи распивать, а сугубо по делу. Мы вчера не познакомились. Моё имя вы знаете, а ваше?

-- Это моя жена Таня, я -- Андрей.

-- Очень приятно, -- комендантша привстала со стула. -- Надолго приехали?

-- Мы планировали на неделю, но погода уже вносит коррективы. Поэтому мы пока оплатим за двое суток, -- сказала Таня извиняющимся тоном.

-- Пожалуйста, вам решать, как распорядиться своим временем.

-- Извините за любопытство, а кто здесь жил до нас? -- спросил Андрей.

-- Здесь проживала женщина со своим сыном.

-- А как его звали?

-- Дай бог памяти, кажется, Вадим.

-- Вадим наш знакомый, и почему они уехали?

-- Он аквалангист. Рыбаки говорят, что он нырнул слишком глубоко и быстро вынырнул и у него случилась болезнь. Я забыла, как она называется.

-- Кессонная, -- подсказал Андрей.

-- Вот, вот, она, проклятая. Сейчас он лежит в коме, в госпитале, на Острове.

И мама его там, страшно переживает. Он один у неё, и воспитывает она его без мужа. Тяжело воспитывать одной, по себе знаю. Вадим такой красивый, весёлый. -- На глазах у женщины появились слёзы. Она отвернулась и замолчала.

Молодые люди не перебивали, давая ей высказаться.

Через минуту Галина Васильевна продолжила: -- Спасибо Николаю Петровичу. Он первым обнаружил Вадима на берегу и вызвал вертолёт, тем и спас. Знающие люди говорят, если бы часом позже, было бы невозможно спасти его.

-- А где живёт Николай Петрович? -- спросил Андрей с нетерпением.

-- Я могу показать его дом, но сейчас он в отъезде. На пару дней уехал домой. Хороший человек, я давно знаю его. Говорят, что когда-то он работал на Острове или служил. Чуть не звание генерала имел. Я его не расспрашивала, а он молчаливый, не любит о себе рассказывать. Он нестарый, как говорится, мужчина ещё в соку, -- при этих словах на лице женщины выступил румянец.

-- А можно попасть в госпиталь к Вадиму? -- спросила Таня.

-- Пожалуй, нет. Там строгая пропускная система. В перестройку были послабления, а сейчас снова закрутили гайки. Одним словом, секретность. Маме разрешили быть рядом с ним, как исключение, и то благодаря протекции Николая Петровича. Говорят, что начальник Острова его старый друг.

Словоохотливая комендантша так и продолжала бы говорить, но тут дождь ещё сильнее забарабанил по крыше дома, и Андрей сказал: -- К сожалению, прогноз сбывается.

-- Сейчас из-за погоды начнётся массовый отъезд? -- спросила Таня.

-- Нет, уедут только семьи с маленькими детьми. Для них купальный сезон закончился. Останутся рыбаки и грибники, которых здесь большинство. Вот кто рад такой погоде. Завтра во второй половине дня начнётся очередной плановый заезд отдыхающих в освобождающиеся коттеджи, несмотря на неблагоприятный прогноз. Это заядлые рыбаки и грибники, старожилы этих мест, для них любая погода на Озере -- благодать.

-- Охота пуще неволи, -- добавил Андрей.

-- Действительно, лучше не скажешь, -- улыбнулась Галина Васильевна.

-- Но в этом году всё высохло, какие грибы? -- вопросительно сказала Таня.

-- Два-три дня хороших дождей, и они пойдут, миленькие. Зато какой грибной дух стоит зимой в доме от сушёных белых грибов, а от супчика-то не оттащишь. -- И лицо комендантши расплылось в мечтательной улыбке.

"Да, она отчаянная охотница за грибами", -- подумала Таня и порадовалась за неё.

-- Ну, я засиделась в гостях. Я должна проводить отъезжающих, а у меня только два помощника. Кручусь, как белка в колесе. А надо объехать большую территорию и на Холме, и на косе. Велосипед только и выручает. За день иногда наезжаю километров двадцать.

Комендантша встала и направилась к двери.

-- Поэтому и неудивительно, что у вас такая стройная фигура, -- сказала Таня с искренней похвалой.

-- Спасибо, но я ведь и нестарая, ещё к пятидесяти не подобралась.

-- Завтра утром мы примем решение -- оставаться здесь ещё на неделю или уезжать, -- сказал Андрей, открывая дверь и выходя с ней на крыльцо.

-- Ваша воля, решайте сами.

Дождь усиливался.

-- А как же вы в такой дождь поедете? -- сказал Андрей с искренним сочувствием.

-- А у меня на этот случай кое-что припасено.

Она вынула из своей небольшой походной сумочки тонкий полиэтиленовый плащ и миниатюрный зонтик.

-- Здорово, какая же вы предусмотрительная.

-- Жизнь учит, -- сказала Галина Васильевна и ловко села на велосипед.

Андрей проводил её сочувственным взглядом. Он вошёл в дом, где Таня тоскливо смотрела в окно. Решение было принято быстро.

-- Я не надеюсь на улучшение погоды, а поскольку мы не заядлые рыбаки и грибники, то завтра в первой половине дня, если найдём попутную машину, отправимся домой, -- расстроенно сказала Таня.

-- Хорошо бы без заезда на вокзал, а прямо до дома.

-- Одна надежда на Галину Васильевну, она здесь всё и всех знает, и она нам поможет, -- сказала Таня с уверенностью.

Из-за дождя они весь день просидели в доме, иногда включая телевизор.

Вечером комендантша ещё раз посетила их и, узнав об их решении, твёрдо пообещала найти для них машину. Дождь лил всю ночь, не переставая ни на минуту.

Галина Васильевна не обманула их ожидания. Она нашла попутную машину прямо до дома. Это был просторный микроавтобус. В нём возвращалась домой после отдыха пожилая пара с двумя маленькими внуками. В большом багажнике нашлось место для палатки. Это больше всего обрадовало Андрея. Остальные вещи загрузили в салон, не помешав хозяевам.

-- Это откровенное везение, -- Таня не скрывала радости.

И только сейчас она вспомнила, что они не заплатили за жильё.

-- Какая же застенчивая Галина Васильевна, не напомнила об этом.

Таня с извинениями и невероятным смущением расплатилась за двухсуточное проживание.

-- Благодарим вас, Галина Васильевна, -- сказала Таня на прощание.

-- Жду вас на следующий год. Только бронируйте жильё заранее через Интернет.

Все заняли места в салоне, и микроавтобус тронулся. Комендантша махала на прощание рукой, а другой держала велосипед. Над её головой возвышался цветной миниатюрный зонтик. Такой она и запомнилась Андрею и Тане. К вечеру они благополучно доехали до дома.

ГЛАВА 8

Генерал позвонил Николаю Петровичу.

-- Высылаю катер, приезжай без задержки.

Полковник, хоть и устал с дороги, не заставил себя долго ждать. Через час после телефонного звонка он поднимался в его кабинет.

-- Уже неделя, как не виделись, -- сказал генерал, пожимая ему руку.

-- Это много, если соизмерять с моим отпуском, который через две недели закончится.

-- Взгляни, какой любопытный документ я обнаружил в сверхсекретном архиве, -- сказал Владимир Андреевич, положив на стол копию секретного документа.

Николай Петрович взял в руки лист и стал читать.

Протокол собрания

20 июня 194... года п/я 001

Повестка собрания: обсуждение постановления Советского правительства по продовольственному вопросу

Докладчик -- Иванов.

Присутствовали: Алексеев, Архипов, Ганс.

Тезисы выступления Иванова

Закончилась опустошительная война. В настоящее время остро стоит вопрос о снабжении населения страны продовольствием. Не хватает сельскохозяйственной техники, семян, фуража. Ситуацию усугубляет страшная засуха. Партия и правительство приняло решение как можно быстрее решить проблему обеспечения населения страны продуктами питания не за десять -- пятнадцать лет, а в течение пяти -- семи лет. Мы не должны стоять в стороне от решения этой первоочередной задачи. Наша научная мысль должна найти ключ к решению этого вопроса. Биоресурсная база земли должна выдавать продукцию за более короткие сроки. Я бы назвал это ускорением биохимических процессов в живом организме. У природы есть большие резервы. А если она будет упираться, мы подгоним её каким-либо стимулятором и таким образом заставим работать на советского человека, который не должен ждать от неё подаяния в виде крох, а должен получать, образно говоря, в виде пышного каравая и весомого куска парного мяса. Мы должны решать этот вопрос не путём скрещивания и выведения новых пород животных. Это долгий и затратный путь -- десятилетия. Такой метод нас не устраивает. Есть другой метод, я назвал его генной инженерией. Среди нас есть немецкий товарищ, который занимался этим вопросом в военное время в фашистской Германии.

"Товарищ Ганс, пожалуйста, расскажите, какие исследования проводились в вашей лаборатории на клеточном уровне?" -- спросил Иванов по-немецки.

-- Продолжения протокола собрания в архиве не оказалось. Остальные листы были либо утеряны, либо кем-то уничтожены в целях секретности, -- сказал генерал с сожалением.

-- Какое эмоциональное и самоуверенное выступление молодого учёного! -- удивлённо сказал Николай Петрович.

-- Да, это был совсем молодой учёный. А его выступление на собрании -- это смесь максимализма и эйфории от избытка таланта, характерных обычно для молодых способных людей, -- сказал генерал с уважением.

-- А кто-нибудь из присутствующих людей на этом собрании жив?

-- Все участники тех событий работали под вымышленными фамилиями. И я не уверен, что они сейчас здравствуют под своими родными фамилиями. С них брали расписку о не разглашении тайны. Все работы велись под надзором спецслужб.

Эти работы были такими же секретными, как атомный и ракетный проекты, -- подвёл итог генерал.

-- Значит, свидетелем тех событий является один лист протокола собрания, и более никаких документов, подтверждающих проведение исследований по этой научной проблеме, не сохранилось?

-- Почему же, были, но я не стал их копировать. Я внимательно прочитал их.

В документах шла речь о технической стороне проекта и финансировании этих работ. Могу сказать, что под этот проект денег не жалели, надеясь, что эти работы окупятся сторицей. Был сооружён огромный крытый бассейн. Вода закачивалась в него из Озера мощными насосами и обновлялась чуть ли не через день. Для этого бассейн был разделён на два отсека, каждый глубиной до пяти метров. Вход в бассейн осуществлялся из специально построенного здания, в котором располагались лаборатории. По периметру бассейн был обнесён колючей проволокой. По своим размерам он мог соперничать с самыми крупными океанариями в мире по тем временам.

-- И сколько же времени затратили на сооружение этого гигантского бассейна?

-- Судя по документам, его построили поразительно быстро, за один год. Применили сетевой график работ, который тогда только входил в моду. Рабочая сила, почти дармовая -- военнопленные. Работали в три смены.

-- Сколько же землеройной техники доставили сюда?

-- Очевидно, достаточно, чтобы вести работы круглосуточно. Технику доставляли только ночью, чтобы не привлекать внимание местных жителей. Да, засекречивать в то время мы умели. Этого у нас не отнимешь.

-- А военнопленные, которых потом отпустили на родину, могли стать носителями секретов?

-- Какие они носители секретов? Во-первых, они не знали, где находятся. А во-вторых, даже изощрённый фантазёр не мог бы догадаться о назначении этого циклопического сооружения. А вот теперь в своём расследовании я подхожу к самому главному.

-- А почему в расследовании? -- удивился полковник.

-- За те несколько дней, которые я потратил на поиски документов в архивных лабиринтах, дыша бумажной пылью, я ещё поработал и в качестве детектива. Я встретился... -- Генерал сделал паузу и многозначительно посмотрел на полковника. Затем откинулся на спинку стула и закурил очередную сигарету.

-- Продолжай, не томи. -- Николай Петрович, обычно очень выдержанный, тут даже привстал со стула от желания услышать что-то невероятное.

-- Продолжение разговора будет долгим, поэтому я предлагаю по рюмочке коньяку, -- сказал генерал, подходя к буфету.

Он взял початую бутылку коньяку и налил в рюмки.

Генерал поднял рюмку и сказал: -- За успешное окончание расследования детективной истории под названием "Генетический феномен".

Николай Петрович не притронулся к рюмке.

Генерал сел на стул и продолжил свой рассказ: -- Буквально два дня назад я встретился с очевидцем тех событий, точнее, с одним из участников.

Тут он снова полез за сигаретой, продолжая испытывать терпение полковника.

-- Кто же это? -- Николай Петрович напрягся.

-- Это бывшая лаборантка, которая работала в той группе. Я записал её рассказ на диктофон, конечно, с её разрешения. И вот что она рассказала мне.

Генерал включил диктофон:

"По инструкции, из всего состава сотрудников лаборатории, а он насчитывал вместе со специалистами и лаборантами несколько десятков человек, в бассейн могли заходить только трое -- Иванов, Алексеев и Архипов. Не допускали туда даже профессора Ганса. Надо сказать, что уже на первом этапе исследований наши молодые гении обходились без него, да и вообще без активного участия всей группы немецких специалистов. Можно сказать, что они были на подхвате, работая в качестве лаборантов, как и я.

Все трое учёных были молодыми, но даже в этой молодой троице выделялся Алексеев. Когда он появился в лаборатории, ему было всего двадцать лет, а он уже имел два высших образования и в совершенстве владел тремя иностранными языками. Немецких специалистов он постоянно удивлял быстротой и ясностью мышления. Они качали головой от удивления и говорили: "Фантастиш, фантастиш".

Сейчас бы его называли ходячим компьютером. И внешне он был очень красив -- высокий, стройный, с правильными чертами лица. Не удивляйтесь, что я так много о нём рассказываю. Я была в него влюблена, но без взаимности. Мне ведь тоже тогда было двадцать лет".

Тут рассказ на несколько минут прервался. Видно, нахлынувшие воспоминания вызвали у женщины комок в горле. Наконец женщина успокоилась и продолжила свой рассказ:

"Алексеев параллельно проводил исследования и в другой лаборатории. Научные идеи переполняли его. Там он занимался проблемой мгновенного перемещения тел в пространстве. Сейчас это модно называть... -- Наступила пауза, очевидно, она вспоминала это слово, -- Телепортацией. Откуда я всё это знаю? Дело в том, что учёные не боялись и не стеснялись говорить в моём присутствии на самые разные научные темы, когда они надолго задерживались в лаборатории после рабочего дня, и часто спорили между собой, отстаивая свою точку зрения. Хотя наша лаборатория, может быть, и стояла на прослушке. Я полагаю, что негласно, такие творческие разговоры не запрещались. Спецслужбы были уверены, что утечки информации о секретных исследованиях за пределы Острова не произойдёт. И они понимали, что учёные не отключаются от своей научной идеи даже после рабочего дня и гениальные мысли посещают их чаще всего в нерабочее время. Они не могли вариться в собственном соку, им надо было выговориться и поделиться своими идеями, хотя бы в узком кругу.

Алексеев отличался от других учёных ещё и тем, что мог свои сугубо теоретические изыскания воплотить в материальные вещи. Я запомнила его выражение -- "от виртуального к материальному".

Руководителем проекта был назначен Иванов. Он был блестящим организатором, обладал необыкновенной силой воли и даром убеждения.

Между нашей группой учёных и немецкими специалистами случались словесные перепалки, благо наши свободно говорили на немецком языке. Те обижались, что они работают в изолированном от всех помещении. Но таково было решение спецслужб.

Учёные провели сотни экспериментов по прививке генов, но только один оказался удачным. Это существо росло буквально не по дням, а по часам. Оно было необычайно прожорливо, ело всё подряд -- мелкую рыбу, мясной фарш, различные каши. Учёные шутили, что вместо решения продовольственной проблемы это существо обречёт их на голодную смерть. Лаборанты исправно готовили корм по специальной диете и два раза в день сплавляли корм по наклонному лотку в бассейн, не заходя туда. Через два месяца после "появления существа на свет" оно достигло трёхметровой длины. Так я зафиксировала в журнале ежедневного учёта, который заполняла со слов учёных. Вес не указывался, очевидно, учёным не удавалось его взвесить. Они затруднялись его отнести к какому-либо виду живых существ. Из разговора учёных я иногда слышала слово "головастик". Особенно часто произносил это слово Алексеев. Какой смысл они вкладывали в это слово, было для меня неясно. Или имелась в виду несоразмерность этого существа, или феноменальная сообразительность, а может быть, то и другое вместе.

К сожалению, не удалось поставить процесс по созданию новых быстрорастущих существ на поток и реализовать планы по заполнению Озера этими существами.

В последнее время я слышала обрывки из разговора учёных, что Алексеев разработал новую, более совершенную методику пересадки генов. Но внедрить её не успели. Вскоре Иванов и Архипов стали жаловаться на недомогание и головные боли. Они также отмечали у себя кратковременную потерю памяти и рассеянность.

Начальство посоветовало им отдохнуть и подлечиться в санатории. Удивительно, что Алексеев не чувствовал никакого недомогания и был, как всегда, в хорошем настроении.

Через двадцать дней учёные вернулись из ведомственного санатория отдохнувшие и посвежевшие, без прежних симптомов болезни. Им не терпелось посмотреть на своего питомца после долгого отсутствия. Вечером после приезда они вместе с Алексеевым зашли в бассейн.

Утром я, как обычно, пришла на планёрку. Прошёл час, учёные не появлялись. Раньше они никогда не опаздывали, даже после бессонных ночей, которые они нередко проводили в лаборатории. Эти учёные были трудоголиками. По служебной инструкции мне разрешалось звонить к ним домой только в исключительных случаях, и содержание разговора не должно было касаться рабочей темы.

Прошёл ещё час, и я не выдержала -- позвонила домой Иванову. Трубку не взяли.

Надо сказать, что все трое были холостяками и проживали непосредственно на Острове, в том числе и я. Выезжать в город разрешалось раз в неделю, и то под присмотром незримого охранника. Оставалось последнее -- зайти в бассейн. Но решиться войти туда ещё не значит суметь это сделать. Ключей у меня не было, а поднимать тревогу и привлекать сотрудников тем более нежелательно. Я подошла к входной двери и взялась за ручку. Повернув её, надавила на дверь. Дверь с трудом подалась, и я протиснулась в помещение. Перед дверью лежал Иванов без признаков жизни. Ключ торчал в замочной скважине. Очевидно, Иванов нашёл в себе силы повернуть ключ, а затем потерял сознание. Я прислонила палец к его виску и почувствовала слабое биение пульса. Затем я вошла непосредственно в помещение бассейна и у бортика увидела лежащего Архипова, который был тоже без сознания. Алексеева я не обнаружила. Нижняя часть стеклянной крыши, ближе к стенке помещения бассейна, была разбита. Но ограждение снаружи из двухметровых столбов с натянутой на них колючей проволокой было не тронуто.

Я вернулась в лабораторию и позвонила нашему "куратору". Началось следствие, которое тянулось почти год. Меня периодически вызывали на допрос. Так и осталось загадкой, куда исчез Алексеев и как это существо сумело выбраться

наружу, а затем преодолеть проволочное заграждение. Оно привыкло к тепличным условиям в бассейне и на воле наверняка погибло в первую же зиму. Его "родители" не успели дать ему научное имя, а мне так и не удалось его увидеть. Технологию пересадки гена я не знаю. К этой тогда великой тайне троица учёных никого не допустила. Иванов и Архипов несколько дней пролежали в госпитале, находясь в состоянии комы. Об их дальнейшей судьбе я ничего не знаю.

Эту научную тему закрыли, сотрудников разбросали по другим объектам. Бассейн засыпали, от прежних сооружений не осталось и следа. Ещё какое-то время я работала там, а затем в связи с сокращением перевелась в гражданский научно-исследовательский институт, откуда и вышла на пенсию. Близких родственников у меня нет, и я доживаю свою жизнь в одиночестве".

Диктофон замолчал.

-- Ей стало плохо, и на этом наша беседа закончилась. Я вызвал "скорую помощь". От госпитализации она отказалась. Я оставил ей свой телефон. Она обещала мне позвонить, как только ей станет лучше. Мы собираемся ещё раз встретиться.

-- Значит, она владеет ещё какой-то информацией?

-- Несомненно. Совсем забыл сказать, что зовут её Варвара Ивановна и проживает она в однокомнатной квартирке на восточной окраине города.

-- А как ты нашёл эту женщину?

-- Я нашёл её по прежней фамилии-легенде, которая была в её личном деле, в архивах спецслужб.

-- А какова дальнейшая судьба Иванова, Архипова и Ганса? -- поинтересовался Николай Петрович.

-- О Гансе ничего не удалось выяснить, сейчас ему было бы под сотню лет. Вряд ли он сейчас здравствует. Но, как известно из сообщений печати, все группы немецких специалистов, так или иначе причастных к некоторым секретным проектам сороковых и пятидесятых годов, были репатриированы на родину. Рядом с ними работали советские учёные, конструкторы, которые оказались более талантливые. Так что необходимость в работе немецких специалистов отпала за ненадобностью. А носителями секретов они уже не были. Советская наука сделала в пятидесятых годах резкий рывок по всем направлениям, за исключением генетики. Здесь у нас случился полный провал. О причинах можно долго говорить, но они известны широкому кругу людей, интересующихся этой проблемой.

-- Может быть, потеря этих учёных тоже в какой-то степени сказалась на состоянии этой отрасли науки?

-- Не исключено, -- сказал генерал, прикуривая очередную сигарету. -- А что касается Иванова и Архипова, то после госпиталя их поместили в психиатрическую больницу. И как отмечено в журнале лечащего врача, у них наблюдалась потеря памяти и неадекватное поведение.

-- Это была настоящая трагедия для учёных, -- сказал Николай Петрович с сожалением. -- Может быть, их просто упрятали?

-- Возможно, но я не буду утверждать, -- неуверенно сказал генерал. -- Архипов вскоре умер, а Иванов после нескольких лет пребывания в больнице сбежал. И о дальнейшей его судьбе ничего не известно.

-- А что с Алексеевым, какая-нибудь зацепка есть?

-- К сожалению, мне ничего не удалось узнать о нём. В архивах не сохранилось никаких сведений, кроме данных из его краткой биографии, что подтверждается рассказом лаборантки, и блестящей характеристики как учёного. Он словно привидение исчез.

-- Удивительно, что такое всемогущее ведомство, как ваше, потеряло людей, и не рядовых граждан, а больших учёных, и это при существовании в то время тотального контроля, -- произнёс полковник с горечью.

-- Ничего удивительного, такие учёные, как Алексеев, занимались научными исследованиями, далёкими от практического применения. Так называемая телепортация и сейчас звучит фантастически и вызывает у многих учёных усмешку. А тем более в то время, в послевоенную разруху, когда страна изнемогала от недостатка продуктов питания и средств жизнеобеспечения. Любое топтание на месте, бесплодность в научных исследованиях вызывали негативную реакцию у власти. С учёных требовали результатов сейчас. Государство не располагало достаточными денежными ресурсами и техническими средствами, чтобы вести исследования по всем направлениям науки и техники на перспективу. Но это не значит, что они совсем не велись. Выбирались приоритетные направления -- это авиация, ракетная техника, атомные и космические исследования, которые определяли существование страны как самостоятельного государства. Страна экономила на всём и находилась в состоянии всеобщей мобилизации. Контроль был жесточайшим. Требовали составления графика работ на месяц, год и на пятилетку. А в теоретических исследованиях график не составишь. Нет сегодня вдохновения у учёного-теоретика и завтра и послезавтра нет. А через год пришло озарение, и он вывел формулу.

"А когда ваше открытие можно внедрить в производство?" -- спрашивали его.

"Это можно сделать только в отдалённой перспективе, даже не при жизни нашего поколения", -- отвечал гениальный учёный.

Да, эта троица учёных совершила величайшее открытие, можно сказать, что они опередили время. Но ведь задачу, стоящую перед ними, они не решили, а сколько ресурсов и средств было затрачено в то время, как государство вынуждено было экономить каждый рубль. Ни одно государство в мире, даже экономически самое мощное, не может вести научные исследования по всем направлениям.

-- Я с тобой не во всём соглашусь. Научные исследования надо было продолжать даже при самом микроскопическом финансировании. Нельзя было разбрасываться такими талантами. Некоторые из них рождаются раз в столетие. А тем более что они работали в основном за идею. Это был смысл их жизни.

-- Прошу не записывать меня в ретрограды. Мы все умные -- опосля. В то время так не рассуждали. Это было жестокое время. Быть или не быть. Надо было за фантастически короткое время преодолеть послевоенную разруху. И давай прекратим дискуссию на эту тему, эти бесконечные доводы "за" и "против", -- сказал раздражённо генерал.

-- И всё-таки не могу согласиться с тобой. Если бы хотели, то нашли бы. Значит, не хотели. Рассуждали по принципу -- нет человека, нет проблем, -- сказал Николай Петрович.

-- Может быть, ты и прав, -- уже вяло, без напора сказал генерал.

-- А когда ты пришёл работать в почтовый ящик? -- спросил Николай Петрович, снова переходя на товарищеский тон.

-- Я закончил факультет электроники с красным дипломом, и сразу после защиты мне предложили работать в знаменитой "конторе". И я без колебаний согласился. Ты ведь знаешь, в то время она была покрыта ореолом таинственности. Многие молодые люди, и я в том числе, мечтали о профессии разведчика. Но всё оказалось гораздо прозаичнее. Сначала я работал в отделе экономической контрразведки, а затем был командирован сюда. И постепенно шаг за шагом поднимался по служебной и научной лестнице. Здесь я защитил докторскую диссертацию и дослужился до генеральского звания. Вот краткие сведения из моей биографии, -- сказал Владимир Андреевич, улыбаясь.

-- У меня почти такой же путь, я закончил...

-- Можешь не продолжать, -- прервал его генерал, -- я давно знаком с твоей биографией.

И оба засмеялись.

-- Мне пора на Холм. Хочу прихватить вечернюю рыбалку, -- сказал Николай Петрович, подавая руку генералу.

-- Погода жутко испортилась, непрерывный дождь, -- сказал генерал, пожимая руку.

-- Для рыбаков самая хорошая погода, наконец щука станет брать.

-- Катер у причала, сейчас дам команду.

-- До встречи, -- сказал Николай Петрович и вышел.

Через час он был на Холме в своём коттедже.

Разговор с генералом произвёл на него сильнейшее впечатление.

"Почти всё сходится. Некое животное, обитающее в водах Озера, которого никто не знает, как оно выглядит, и "головастик" из лаборатории, очевидно, одно и то же существо. Оно не погибло, а здравствует и поныне. Но где инструментарий, приборы и микроскоп которые использовались при проведении этого уникального опыта, где журналы и документация? Надо отдать должное той системе секретности. Ничего не утекало наружу. Всё было закрыто, запаяно наглухо. Но, с другой стороны, такая секретность наносила урон отечественной науке. Учёные варились в собственном соку. Контакты с зарубежными учёными не только не поощрялись, но решительно пресекались. И если печатались научные статьи, то они предназначались для внутреннего пользования. И в результате по некоторым фундаментальным направлениям в науке мы отстали. А догонять ох как непросто. Этапы в исследованиях невозможно перепрыгнуть, их надо пройти", -- думал он.

Николай Петрович понимал, что в его рассуждениях много противоречивых аргументов, и это его раздражало. Но тезисы для будущей статьи уже созрели в его голове.

-- Пожалуй, прямо сейчас надо сесть за ноутбук и, пока свежо в голове, напечатать. Рыбалку придётся отложить", -- твёрдо решил он.

Писательский зуд в последнее время стал брать верх над рыбалкой.

"Наверное, старею", -- подумал он с грустью.

Дождь за окном усилился.

"Ну какая рыбалка в такой сильный дождь", -- успокоил он себя.

К глубокой ночи статья была готова. Он перекачал статью с ноутбука на флешку и, измученный творческим процессом, быстро уснул.

Утром он решил не откладывая ехать домой и попытаться поместить свою статью в газету или уже знакомый ему журнал, что в последнее время стало сложно делать.

Сборы были недолги, и в семь часов утра Николай Петрович выехал.

"Не прошло и суток, как я снова в дороге, вместо отдыха устроил автомобильные пробеги".

Дождь прекратился, было прохладно. Установилась самая комфортная погода для поездки на автомашине. При подъезде к городу и в городе он благополучно избежал пробок. Оставив машину у подъезда, он поднялся в квартиру, быстро переоделся и, съев бутерброд, спустился вниз.

Поскольку издательство журнала находилось в центре города и был будний день, то существовал определённый риск попасть на машине в пробку, поэтому Николай Петрович решил ехать на метро, тем более что по пути в издательство он хотел зайти в книжный магазин.

Выйдя из метро и пройдя всю улицу пешком, он зашёл в магазин "Глобус", но там нужной книги по генетике не удалось найти. Девушка продавец-консультант сказала, что последний экземпляр такой книги был продан буквально час назад. Эти книги пользуются спросом и хорошо раскупаются. Эта тема у всех на слуху -- много пишут в прессе и обсуждают на телевидение.

"Сегодня первая неудача", -- отметил он про себя.

Выйдя из книжного магазина и обогнув здание музея, он направился в сторону Политехнического, рассчитывая этой короткой дорогой выйти прямо к зданию редакции научного журнала.

"Всё-таки надо позвонить главному редактору и уведомить о своём приходе. В прошлый раз он сказал, что мой очерк вызвал большой резонанс у читателей. Такая оценка окрылила меня и придала мне уверенности в моих пробных опытах в писательском ремесле". Он набрал номер главного редактора.

"Неужели повезло?" -- номер был не занят.

Николай Петрович ждал около минуты. Наконец, трубку взяли, и девичий голос сухо и кратко ответил: -- Главред занят, перезвоните в пять.

Николай Петрович взглянул на часы -- было ровно три.

"Идти сейчас в здание редакции и торчать в коридоре почти два часа -- это расточительная трата времени. Лучше зайду в Политехнический".

Подойдя к главному входу в музей, он взглянул на афишу, которая извещала о том, что сегодня в актовом зале состоится лекция на тему "История развития учения о генах. Что такое генная инженерия?"

"Как нельзя кстати, словно по заказу. Вполне возможно, что лекция заменит книгу", -- обрадовался Николай Петрович.

До начала лекции оставалось полчаса, и он решительно вошёл в здание. Купив билет, он поднялся на второй этаж и вошёл в актовый зал. Зал был ему знаком.

В студенческие годы он неоднократно бывал здесь, чтобы послушать выступления популярных в то время поэтов или посмотреть технические выставки.

Он осмотрел зал, слушателей не набиралось и десятка.

"Ещё есть время, подойдут, но много любопытных не будет. Время отпусков и каникул неподходящее время для чтения лекций по такой тематике", -- подумал он.

Ожидая начала лекции, Николай Петрович вынул из сумки ноутбук, включил его и ещё раз критическим взглядом просмотрел статью. К своему удивлению, он не сделал ни одной пометки. Статья ему понравилась. Но это вовсе не значит, что она понравится главному редактору.

А вот появился и лектор. Это был мужчина почти пенсионного возраста с длинными крашеными волосами. Лектор поднялся на кафедру, положил листы с текстом, надел очки, откашлялся и сделал глоток воды из стакана, который только что принесла женщина из персонала музея. Этот ритуал он совершал каждый раз в любом зале и аудитории непосредственно перед чтением лекции и довёл его до автоматизма.

Лектор осмотрел зал и недовольным тоном сказал: -- Негусто, так и хочется сказать -- все ушли на отдых.

Он, довольный тем, что так удачно переиначил старое выражение, которое стало банальным, засмеялся. Никто из слушателей в зале, которых набралось не более сорока человек, его не поддержал, но лектора это не смутило.

-- Ну что же, начнём. Не будем ждать остальных, как говорится, -- семеро одного не ждут.

Эта пословица оказалась к месту, но лектор на этот раз даже не улыбнулся.

Он привык к полупустым залам на своих лекциях. И сегодняшний случай был типичным. Тема лекции явно не вызывала интереса у обывателя.

-- Господа и товарищи, -- лектор при этом вытер лоб носовым платком, скорее по привычке, потому что в зале было прохладно, -- надеюсь, что вы пришли сюда вовсе не из праздного любопытства, а пополнить свой запас знаний в этой области науки, а может быть, и использовать в своей работе.

С последними словами он явно переборщил, потому что специалист, работающий в этой отрасли науки, не посещает такие лекции. У него достаточно знаний, чтобы самому прочитать подобные лекции.

-- Начнём с истоков возникновения и развития этой отрасли науки, называемой генетикой. Отцом генетики считается Мендель, который родился в 1822 году в Силезии.

С этих слов Николай Петрович начал конспектировать лекцию, стуча по клавиатуре ноутбука.

-- Мендель интересовался математикой и ботаникой. Он провёл множество опытов по скрещиванию разных сортов гороха и пришёл к выводу, что полученные результаты можно объяснить существованием неких внутренних элементов, которые независимо друг от друга передаются следующему поколению. В 1909 году датский биолог Вильгельм Иохансон назвал эту наследственную информацию внутри организма геном. Менделем двадцатого столетия считается американский биолог Томас Хант Морган (1866 - 1945). Морган был первым учёным, который соотнёс гены с хромосомами. После того, как было доказано, что гены находятся в хромосомах, учёные захотели узнать, из чего они состоят. В 1869 году врач Фридрих Митер выделил из ядра клетки субстанцию, которую назвал "нуклеиновая кислота". Когда учёным удалось к середине двадцатого века воссоздать структуру ДНК, больше уже никто не сомневался, что ДНК - та самая молекула жизни, которую они так долго искали.

Николай Петрович оторвался от конспектирования и посмотрел на часы.

"Ещё полчаса и пора уходить".

Лектор продолжал читать свою лекцию: -- Благодаря расшифровке строения ДНК учёные смогли сформулировать, что такое ген, -- это определённый отрезок ДНК. В 1961 году генетический код взломал американский биолог Маршалл Ниренберг. Он расшифровал кодовое слово генетического письма, состоящее из трёх оснований ДНК и означающее определённую аминокислоту. Сегодня из всех аминокислот, существующих в природе, известны соответствующие кодовые слова.

Аминокислоты -- это составная часть белка (протеина), без которого в организме не может произойти ни один процесс. Теперь понятно, что гены содержат инструкции для образования протеина из аминокислот. Ген точно устанавливает, какой белок нужно синтезировать и какие задачи он будет выполнять.

Здесь лектор замолчал, взял стакан воды и сделал два глотка, затем вытер носовым платком лоб и виски. В зале становилось душновато. Николай Петрович был рад этой паузе. Руки у него затекли, и он несколько раз встряхнул ими.

Лектор продолжил: -- Сколько генов у человека? Общее число генов точно неизвестно. Учёные считают, что оно составляет от двадцати до двадцати пяти тысяч. Гены отвечают за синтез в организме порядка миллиона белков.

Кто контролирует гены? В начале каждого гена расположен отрезок ДНК, содержащий контролирующие элементы именно этого гена. А теперь перейдём ко второй части нашей лекции.-- Лектор снова отпил воды.-- Что такое генная инженерия?

При этих словах Николай Петрович вспомнил выступление Иванова на собрании в узком кругу учёных, где он впервые в мире назвал новое направление в генетике генной инженерией. Далее он законспектировал: -- С помощью инструментов и методов молекулярные биологи вырезают гены, копируют их и встраивают в чужую клетку. К важнейшим инструментам генных инженеров относятся "ножницы", "клей" и "копировальный аппарат".

Когда мы говорим о "ножницах" в генной инженерии, то имеем в виду ферменты, то есть белковое вещество. Задача этих "ножниц" -- отделить ДНК. Эту способность генные инженеры используют для того, чтобы вырезать один ген, то есть отдельный отрезок ДНК, из целой молекулы. Сегодня в распоряжении генетиков более трёхсот различных генов "ножниц", которыми они могут целенаправленно вырезать отрезки ДНК. Наравне с "ножницами" важен ген "клей". В этом случае также речь идёт о ферментах. С их помощью генные инженеры в лаборатории могут склеивать отрезки ДНК разного происхождения -- как фрагменты текста из разных газет для получения нового текста. В 1973 году американским учёным с помощью гена "ножниц" и гена "клея" впервые удалось перенести наследственный материал из одного организма в другой. Для этого они в определённом месте вырезали отрезок хромосомы бактерии в форме кольца, так называемый плазмид, после чего в вырезанное место при помощи гена "клея" встроили ген другого организма. В результате появилась заново скомбинированная ДНК, содержащая ген, которого раньше не было. А теперь перейдём к трансгенным животным, -- сказал лектор, вытирая носовым платком лоб и шею.

-- Оказывается, как непросто быть лектором", -- улыбаясь, подумал Николай Петрович, мельком взглянув на него.

-- А что такое трансгенное животное? -- громко сказал лектор, окинув взглядом зал, но слушатели не прореагировали на это пока непонятное для них слово.

Многие из них дремали, а остальные уже ничему не удивлялись. Столько научной информации они сегодня получили, что сразу и не разберёшься.

-- Это животное, которому введён инородный ген посредством шприца -- тончайшей полой иглы под микроскопом, например, в яйцеклетку мыши. Этот способ переноса генов называется микроинъекцией. Когда такой ген наследуется потомством, получается трансгенное животное. В клетку трансгенной мыши был встроен гормон роста крысы, и поэтому она достигла довольно внушительных размеров. На самом деле производимый таким образом перенос генов не настолько прост, как может показаться. При этом существует риск нарушить работу других генов. Какое действие может оказать чужеродный ген на живое существо, заранее предсказать невозможно. Учёным известно несколько генов, определяющих рост человека. В зависимости от комбинаций этого гена размер тела может колебаться между очень маленьким и очень большим.

Николай Петрович посмотрел на часы, было без десяти пять.

"Пора идти в издательство. То, что я законспектировал, достаточно, чтобы иметь чёткое представление о генетике и генной инженерии", -- решил он и, выключив ноутбук, положил его в сумку. Он вышел из зала незаметно для лектора и слушателей, благо дверь была рядом.

Через десять минут он входил в здание издательства "Жизнь и наука".

Николай Петрович поднялся на лифте на пятый этаж, прошёл в конец длинного коридора и сел на свободный стул рядом с дверью, на которой висела табличка с надписью "Главный редактор". В коридоре было довольно много посетителей, во всяком случае все стулья были заняты, и наблюдалось постоянное движение. Посетители и сотрудники многочисленных фирм и издательств, арендующих помещения в этом огромном здании, сновали туда и сюда. Двери непрерывно открывались и закрывались, люди заходили и выходили. Это был большой человеческий муравейник. Было душно -- кондиционеры не работали.

Напротив него сидели два молодых человека, и шустро стучали по клавишам своих ноутбуков, лежащих у них на коленях.

"Наверное, дописывают последние страницы романов в жанре фэнтези, -- подумал Николай Петрович. -- Сейчас наблюдается писательский бум. Но в этом бумажном вале преобладают в основном детективы, любовные романы и мемуары бывших известных и неизвестных граждан самых разных профессий, занимавших в своё время малые, средние и высокие посты и должности в советский и перестроечный периоды жизни нашей многострадальной страны.

Но большинство "новорождённых писателей", как сказал главный редактор при первой встрече, были откровенными графоманами", -- грустно рассуждал Николай Петрович.

Себя он тоже не считал профессиональным писателем, скорее, это занятие являлось для него чем-то вроде хобби.

Дверь приёмной главного редактора открылась, и миловидная девушка, вышедшая в коридор, спросила удивительно строгим голосом, никак не гармонирующим с её кукольным личиком: -- Кто на приём к главному редактору?

Молодые люди, работающие на ноутбуках, даже не подняли головы.

Очевидно, голос девушки застал их в тот момент, когда развернулись главные действия их героев в битве на далёкой планете в галактике икс.

-- Полагаю, что я один такой, -- сказал Николай Петрович, приподнимаясь со стула.

-- Заходите, -- сказала девушка, при этом, закрыв дверь перед самым его носом.

"Как невежливо с её стороны, и какое высокомерие она демонстрирует перед посетителями! А всего-то обычная секретарша при не очень высоком начальнике", -- подумал он, входя в приёмную.

Девушка уже сидела за столом, держа в руках тонкую книжку в мягком переплёте из серии любовных романов, которые издаются большими тиражами и продаются на каждом перекрёстке. Не поднимая головы, она показала рукой направо, на дверь, на которой висела табличка с инициалами заместителя главного редактора.

-- Я хотел бы встретиться с главным редактором, -- сказал Николай Петрович.

-- Все хотят, но вам не повезло, он уехал два часа назад, -- сказала девушка, по-прежнему не отрываясь от книги. Очевидно, возник кульминационный момент и главный герой-любовник приступил к решительным действиям.

Николай Петрович усмехнулся и открыл дверь в кабинет. В дальнем торце длинного стола, покрытого зелёным сукном, с двумя рядами стульев по обе стороны сидел в кресле грузный человек, на первый взгляд пенсионного возраста. В кабинете было довольно прохладно по сравнению с атмосферой в коридоре -- здесь работал кондиционер. На столе, перед хозяином кабинета находился раскрытый ноутбук, а чуть поодаль возвышались несколько стоп листов с текстом. Посетитель поздоровался и на секунду остановился. Заместитель главного редактора вяло показал рукой на стул, расположенный ближе к нему.

Посетитель сел на стул и, пожимая протянутую руку заместителя, сказал: -- Николай Петрович.

-- Очень приятно. Не хотите водички?

-- Нет, спасибо.

-- А я выпью, -- сказал заместитель и налил в стакан воды из уже початой бутылки с этикеткой "Ессентуки", стоявшей на столе, слева от него.

Сделав несколько глотков, он поставил стакан на стол, вытер носовым платком струйки пота на висках и сказал извиняющимся тоном: -- Врачи рекомендуют только минералку. Диабет, гастрит - сижу на диете. Но минералку нельзя пить постоянно, будет отложение солей. Как говорится -- одно лечишь, другое калечишь.

-- Я на основании своего опыта тоже считаю, что лучшее лекарство от гастрита -- это минеральная вода и диета. Съездишь в санаторий, и два-три года твой желудочно-кишечный тракт работает как часы. Конечно, если при этом не злоупотреблять по части выпивки и переедания, -- сказал Николай Петрович, радуясь тому, что так непринуждённо началась беседа.

-- Вы на какие курорты ездите? -- сразу оживился заместитель.

Он так и не представился, очевидно, считая, что посетители обязательно увидят и запомнят его имя и отчество на входной двери.

-- Раньше, в советские времена, я предпочитал ездить на Кавказские Минеральные Воды. Там у нас был ведомственный санаторий, а в последние годы езжу в Старую Руссу.

-- В те давние времена я тоже ездил на Кавказ, а сейчас летаю в Карловы Вары. И как вы оцениваете эти курорты?

-- Если сравнивать по природно-климатическим условиям, то Кавминводы стоят особняком. Я отдыхал в Кисловодске и в Пятигорске бывал. В ясную погоду поднимался по канатной дороге на гору Машук и любовался величественной панорамой Кавказского хребта. Непревзойдённая по красоте картина, дух захватывало. А в Кисловодске любил совершать пешие прогулки на Малое и Большое "седло". Оттуда хорошо был виден двуглавый Эльбрус.

-- Всё это, о чём вы сказали, мне знакомо. Я тоже восторгался красотой тех мест.

-- Тогда мы были молоды и поэтому так остро воспринимали красоту, которая нас окружала.

-- Но мы и сейчас не так стары, чтобы долго предаваться воспоминаниям, -- сказал заместитель, глядя на часы.

Он допил минералку, оставшуюся в стакане, и, откинувшись на спинку кресла, сказал: -- Ну а теперь показывайте, что вы принесли.

Николай Петрович вынул из кармана флешку и подал ему.

Заместитель перекачал содержание в ноутбук. Пробежав глазами первые две страницы, спросил: -- Вы у нас печатались?

-- Да, совсем недавно. Главному понравился мой очерк, и он предложил сотрудничество.

-- Вам повезло. Главный и я принимаем посетителей один раз в месяц. Сегодня как раз мой день. Но вы должны были заранее записаться на приём. А вы разве не знали?

-- Знал, но шёл, рассчитывая на авось. -- Николай Петрович виновато улыбнулся.

-- В жизни часто рассчитываете на это? -- ухмыльнулся заместитель.

-- Только когда спешу.

-- Когда вы назвали своё имя, я краем глаза просмотрел список посетителей и не увидел вас в нём. Я сделал для вас редкое исключение. Обычно таких посетителей я сразу разворачиваю без лишних слов. Должен сказать, что вы хороший психолог.

-- Не замечал такой черты в себе, -- Николай Петрович скромно склонил голову.

-- А как вы проводите свободное время?

-- Я заядлый рыбак, почти фанат, и все отпуска летом провожу на рыбалке. Но в последнее время выходные дни часто провожу за компьютером. Появилась тяга к писательскому ремеслу.

-- Сейчас этой болезнью заболели многие. Просто какая-то эпидемия. Ну да ладно.

А какие водоёмы вы предпочитаете?

-- Мой постоянный и единственный водоём -- это Озеро. Так сложилось в моей жизни. Прикипел я к нему.

-- Слышал о красотах этого озёрного края, но, к сожалению, не бывал там. Кстати, меня зовут Александр Иванович, -- вдруг "вспомнил" заместитель.

И было трудно понять -- то ли он действительно забыл представиться, то ли это замечание посетителю за его невнимательность и неуважение к начальству.

Николай Петрович, конечно, посетовал на свою невнимательность.

"А он не так прост, как мне показалось вначале, а умён и проницателен, но тем интереснее разговаривать с такими людьми", -- подумал Николай Петрович.

-- А эта статья является продолжением вашей первой?

-- Да, Александр Иванович, но отдалённо. К моменту написания первой статьи у меня не было достаточно материала. А сейчас созрела дерзкая мысль написать роман на эту тему.

-- Ну что же, дерзайте, желаю вам больших успехов в этом ремесле. Но как часто бывает, планов громадьё, а результат почти нулевой. У меня перебывало много писателей, результаты тяжкого труда которых оказывались в основном в корзине. Но я искренне надеюсь, что вы не умножите их число, -- сказал Александр Иванович, вставая с кресла и протягивая руку.

В его словах Николай Петрович уловил лёгкую иронию в свой адрес.

-- Благодарю, приятно поговорить с умными людьми, -- и Николай Петрович пожал ему руку.

-- Комплименты вредны даже умным людям, -- сказал Александр Иванович, улыбаясь.

Они вышли из кабинета вместе. Девушка-секретарь по-прежнему читала, и отвлекли её от этого занятия только слова начальника: -- Приём окончен.

Она радостно оживилась, закрыла книгу и сказала: -- А теперь, Александр Иванович, я могу идти домой?

-- Конечно, моя милая, собирайся и не опоздай на свидание.

К удивлению Николая Петровича, на лице девушки появился румянец от смущения.

-- До свидания, сказал он и направился к выходу.

Александр Иванович задержался у стола, листая журнал посетителей.

Девушка опередила Николая Петровича. Открыв дверь и пропустив его вперёд, сказала: -- Приём окончен, извините.

Но желающих зайти на приём уже не было.

-- До свидания, -- сказала девушка, глядя на Николая Петровича с улыбкой.

-- Ещё раз до свидания, желаю вам иметь всегда хорошее настроение, такое, как сейчас.

-- Спасибо, -- сказала девушка и засмеялась.

"Вот, оказывается, её настоящий образ. И она скрывала его под маской холодной и безразличной особы. А может, это игра -- менять маску в зависимости от обстоятельств, тогда она талантливая артистка и её место не здесь, а в театре".

В коридоре заметно поредело. Посетители многочисленных офисов, вероятно, решили свои вопросы положительно, как он, а некоторые, скорее всего, вообще не попали на приём. Он проигнорировал лифт и спустился вниз пешком. У него было хорошее настроение, и он решил прогуляться по городу, тем более что ему сегодня уже некуда было спешить. Пешие прогулки по городу доставляли ему удовольствие.

Он, в отличие от большинства людей, не ходил опустив голову, как говорят -- ищет копейку. Его радовали старые дворики, которых осталось совсем мало, и раздражали безликие дома-коробки из стекла и бетона. Точечной застройкой нарушили поэзию и уют многих улиц и переулков. Исчезает национальный колорит. Особенно огорчали его многочасовые автомобильные пробки, в которых он простаивал по пути на работу и с работы. Городские власти оказались не готовы к такой ситуации на дорогах. Но трудно винить их полностью в этом. Кто мог предвидеть подобный автомобильный бум? И в то же время Николай Петрович отмечал, что город похорошел, повеселел, стал красочнее, разнообразнее и чище. Так размышляя, он незаметно для себя оказался у подъезда своего дома.

Он вошёл в квартиру, положил сумку с ноутбуком на письменный стол и устало сел в своё любимое кресло. После лекции по генетике возникло много вопросов.

"Выходит, что нашим молодым учёным удалось перенести наследственный материал из одного организма в другой лет на двадцать раньше зарубежных учёных. Какое животное было выбрано в качестве трансгенного и ген какого животного или человека они использовали для переноса? Какую методику они использовали и как долго шли к этому уникальному эксперименту? Вероятно, они создали новый вид животного, которого не успели классифицировать. Для этого у них не хватило времени в связи с несчастным случаем, который привёл к фатальным последствиям для учёных. Нет ответов, одни предположения, но и их надо попытаться выстроить в логическую цепочку", -- напряжённо размышлял Николай Петрович.

И тут он почувствовал, что очень голоден. Сегодня обед он заменил одним бутербродом. Он посмотрел на часы -- они показывали половину восьмого. Ему не хотелось готовить что-то на ужин.

"Почти рядом, на соседней улице, есть кафе. Там готовят не ахти как, но выбирать не приходится -- на безрыбье и рак рыба. Сейчас я готов съесть всё что угодно". Не раздумывая больше, он вышел из квартиры и через десять минут входил в кафе.

Посетителей было мало. Он сел за пустующий столик и, взяв меню, стал его изучать. Через несколько минут подошёл официант и принял заказ. Домой Николай Петрович вернулся в десятом часу вечера.

Он поставил будильник на пять утра. Чтобы быстрее заснуть, он прибег, как всегда, к старому, испытанному народному способу -- выпил полстакана тёплой воды с чайной ложкой мёда. Он взял книгу, но через несколько минут глаза стали слипаться, книга выпала из рук, и он заснул, слегка захрапев.

Проснулся Николай Петрович от звонка будильника. Он чувствовал лёгкость в теле и ясность в мыслях. Чувство радости бытия заполнило его, и он запел.

Не став делать обычные для себя лёгкие физические упражнения, он принял холодный душ. Заварил любимый зелёный чай и съел бутерброд с рыбой -- это был для него традиционный завтрак. Собрав походную сумку и сев на минутку перед дорогой, он задумался. Николай Петрович вдруг почувствовал, что ему чего-то не хватает.

"Ну, конечно, я соскучился по самым близким и дорогим мне людям. Жена что-то загостилась у своих родителей. Они, к сожалению, в последнее время стали часто болеть. А ездить к ним она может только раз в году, в отпуск. Надо быстрее перетаскивать их сюда, в квартиру. Тесновато будет. Да и захотят ли? Там они живут на лоне природы. Идеальный выход -- загородный дом, о котором я всё чаще задумываюсь. Хороший дом с городскими удобствами потребует больших денег, а я, к сожалению, их не заработал, но это и неудивительно для научного работника в наше время. Надежда на сына, который пока не обременён семьёй. Им можно гордиться -- умён и честолюбив. Ему нет и тридцати, а уже доктор наук. Его фирма процветает. Наука и бизнес в области высоких технологий -- неплохое сочетание в рыночное время. Пора ему уже вернуться из заграничной командировки", -- Николай Петрович вдруг спохватился, ведь пора ехать. Он взял сумку и вышел из квартиры.

К его удивлению, на площадке перед домом, где с вечера стояло много машин, заметно поредело. Он посмотрел на часы, было без десяти шесть.

"Надо отметить, что люди стали гораздо активнее".

Ему удалось без проблем выехать на кольцевую дорогу, и через десять минут он свернул на Новое шоссе. Пока оно соответствовало этому слову, построенное недавно, и было в отличном состоянии.

Указатель спидометра сразу перевалил за сто двадцать. Джип он приобрёл в прошлом году. Эта машина ему нравилась. Такой тип машины он считал универсальным как для городских условий, так и для путешествий. Как приятно ехать ранним прохладным утром и держать высокую скорость при малом количестве машин в попутном и встречном направлениях. В полдень он подъехал к пансионату.

Николай Петрович был в состоянии сладостного ожидания предстоящей рыбалки.

"Сегодня надо идти со спиннингом. Прохладная погода, наконец, заставила щуку проснуться. Да и белые грибы вот-вот должны пойти. Какие славные деньки наступают!"

С такими благостными мыслями он вошёл в коттедж. И тут зазвонил мобильный телефон.

-- Здравствуй, с приездом, -- голос генерала был сух, в нём отсутствовала обычная доброжелательность.

-- Как ты узнал о моём приезде, разве мои перемещения фиксирует спутник?

-- Не такая ты важная персона, чтобы задействовать спутник. Высылаю катер, жди.

"Генерал был явно не в духе. Что могло ему испортить настроение? Какие-то обстоятельства, связанные со мной? Не буду гадать, осталось подождать немного. Но ведь кто-то сообщил ему о моём приезде, и довольно быстро. Значит, здесь, на Холме, у него есть свой человек". -- И настроение, бывшее на высокой ноте всего лишь минуту назад, резко упало.

Катер, как всегда, был пунктуален.

Садясь в него, Николай Петрович отметил: "Надо отдать должное генералу, подчинённые у него вышколенные".

Полковник поднялся в кабинет генерала. Не отвечая на приветствие, тот показал небрежным жестом на стул.

Не глядя в глаза гостю, стал говорить: -- Произошла утечка информации. Кто-то поместил статью в бульварной газете, в которой сообщается о происшествиях, случившихся на Озере за последние две недели, и сделаны некие выводы. От кого автор получил информацию, которой владели только мы с тобой? -- Генерал посмотрел на Николая Петровича суровым взглядом.

Он выдержал взгляд генерала, а затем спокойно сказал: -- Это не бульварная газета, а солидный научный журнал, популярный и уважаемый среди обширной аудитории читателей, и меня приятно удивило, что мою статью молниеносно напечатали.

-- Я так и подумал. Было несложно вычислить автора, несмотря на псевдоним. И много тебе отвалили?

-- Не больше и не меньше, чем другим.

-- Почему со мной не посоветовался?

-- Держать в тайне эти происшествия нет смысла, да и невозможно. А чтобы они не обрастали разными предположениями и фантазиями, я решил рассказать о них, чтобы люди соблюдали осторожность и не поддавались паническим настроениям. Как мне это удалось, буду судить по реакции читателей.

-- Ты ещё был в дороге, а твоя статья уже появилась в Интернете. Реакция людей самая разнообразная, но больше негативная. Я считаю, что ты сделал неправильно, сославшись на нашу контору. Наше ведомство совершенно новое предприятие, не имеющее никакого отношения к тем секретным исследованиям. Мы не являемся их правопреемниками. А теперь от нас требуют разъяснения. Я убеждён, что ты поторопился со своей статьей. Слава богу, что ты не рассказал о протоколе собрания учёных и воспоминаниях лаборантки. Я уже жалею, что показал тебе эти архивные документы. Кстати, гриф секретности с этих работ ещё не снят. И я, по сути дела, совершил должностное преступление.

-- А как себя чувствует юноша? -- вдруг резко сменил тему разговора Николай Петрович, давая понять Владимиру Андреевичу, что пора перевести разговор в спокойное русло.

-- Его вывели из комы, и через два-три дня отправят в городскую больницу. Он вполне транспортабелен. Мы выделяем вертолёт.

-- Он уже говорит? -- спросил с надеждой Николай Петрович.

-- К сожалению, пока нет. Но у него уже осмысленный взгляд. И как сказал врач, юноша может заговорить в любой момент. Довольно быстро восстанавливаются те участки мозга, которые отвечают за двигательные функции организма. Поэтому можно будет общаться с ним через письмо, как только восстановится подвижность пальцев.

-- Ты надеешься получить от него какую-нибудь информацию?

-- А ты разве нет? Эту версию ты мне подкинул, -- уточнил генерал с иронической улыбкой. -- Происшествия всё множатся. Ты, наверное, уже слышал об утонувших студентах? -- спросил генерал.

-- Этот слух до меня ещё не дошёл.

-- А я уже разговаривал со следователем, расследующим эту историю. Он считает этот несчастный случай выдумками девушек -- подружек студентов. Пусть пока заблуждается, до той поры, пока тела студентов не поднимут водолазы.

-- Ты думаешь, что после этого следователь прозреет? -- сказал Николай Петрович.

-- Скорее, нет, чем да, чтобы не прослыть фантазёром.

-- А ваши службы никогда не проверяли рыбака, которого отдыхающие и местные жители называют просто Иваныч.

-- А, его? - Генерал задумался на несколько секунд, а затем сказал: -- Досконально проверяли, все документы чистые, никакой зацепки. Я с ним лично разговаривал.

-- Ну и каково твоё впечатление от беседы с ним?

-- Ничего особенного в нём я не заметил, обычный пенсионер, каких тысячи. Если оценивать его интеллектуальный уровень, то я бы оценил его как средний.

-- Я уверен, что он разыграл перед тобой "ваньку".

-- Но если разыграл, то он гениальный артист, -- сказал генерал с иронией.

-- Среди местных жителей и отдыхающих о нём идёт много разговоров, -- сказал Николай Петрович.

-- Что он колдун, экстрасенс, гипнотизёр, -- улыбаясь, сказал генерал. -- Не исключено, что он сам их распространяет, чтобы выглядеть авторитетней в глазах окружающих.

-- Но многие люди, наоборот, отмечают у него необыкновенный ум.

-- Я этого не заметил.

-- Думаю, что он сразу тебя вычислил, понял, с кем имеет дело, -- по вашим повадкам и манере разговора. А скорее всего, он уже знал, что ты из спецслужб.

-- Как тебя понимать? -- с нескрываемым раздражением спросил генерал.

-- Очень просто. Работа в спецслужбах со временем накладывает определённый отпечаток -- в разговоре, интонациях, во взгляде и даже в походке. И умный, проницательный человек сразу обратит внимание на одну особенность в поведении своего собеседника...

-- И какую же эту особенность? -- не выдержал генерал.

-- Превосходство, необычайную уверенность, переходящую зачастую в самоуверенность, которая в итоге его и подводит. Но прошу тебя, Владимир Андреевич, не принимать мои слова в свой адрес. Я дал обобщённую характеристику поведения ваших людей при некоторых обстоятельствах. Сразу хочу сказать, что в вашем ведомстве работают люди с высоким интеллектом. Мы оба знаем не понаслышке, как отбирали и отбирают людей для работы в вашу контору. Твой пример, Владимир Андреевич, самый наглядный, -- высказался полковник без всякой иронии, глядя прямо в глаза генералу.

-- Если этот Иваныч очень интересует тебя, то возьми его в разработку, попробуй его расшифровать, прояви свой ум и проницательность, -- с лёгкой усмешкой сказал генерал.

-- Да, я заведу с ним дружбу, и однажды после рыбалки за бутылкой водки и хорошей ухой он как на духу выложит мне всё о себе, кто он и откуда, и после третьего выпитого стакана скажет заплетающим языком примерно следующие слова:

"Дорогой мой товарищ, я долго ждал человека, с которым мог бы поговорить по душам. И вот ты явился, и настал день, когда я решил после долгих раздумий рассказать свою биографию. Только тебе могу довериться. Ведь лет-то мне много, и я в любой момент могу окочуриться, поэтому не хочу уносить с собой в могилу свою главную тайну -- в каком году я родился". И тут голова его склонится к столу, и он заснёт. А утром он скажет мне с язвительной улыбочкой: "Чего-то я тебе вчера по пьянке наплёл, друг ты мой закадычный".

В это время зазвонил мобильник генерала.

-- Слушаю, -- произнёс он. -- Здравствуйте, Варвара Ивановна, рад вас слышать, -- генерал улыбнулся. Через несколько минут его лицо приняло встревоженное выражение. -- Только не волнуйтесь, рассказывайте дальше. Алло, алло, -- генерал положил мобильник, и тупо уставился в пол.

Николай Петрович никогда раньше не видел его таким растерянным, но не стал задавать вопросы, ожидая, когда он заговорит первым.

Наконец генерал снова взял телефон и набрал номер.

-- Алло, это "скорая"? С женщиной плохо. Возраст? Восемьдесят. Запишите адрес. Пожалуйста, поспешите. В квартире, кроме неё, никого нет.

Затем он снова позвонил и кратко сказал: -- Я вызвал "скорую помощь". Проследи и дай мне информацию.

-- Ты разговаривал с лаборанткой? Что случилось? -- с нетерпением спросил Николай Петрович.

-- Да, с ней. Она была очень встревоженной, более того, в состоянии паники.

Она сказала, что после моего первого разговора с ней она заметила на улице за собой слежку. А вечерами были звонки в дверь. Она подходила к двери и смотрела в глазок, но на лестничной площадке никого не было. Были телефонные звонки среди ночи, но трубка молчала. Она живёт на последнем этаже четырёхэтажного дома, разумеется, лифта нет

-- И что ты думаешь по этому поводу?

-- Мне нужно побыть одному, чтобы основательно осмыслить сложившуюся ситуацию. Сейчас я буду ждать звонка своего сотрудника, -- сказал генерал, давая понять, что на сегодня их беседа закончена. Сухо попрощавшись, они расстались.

Дежурный катер стоял у пристани.

После этой встречи у Николая Петровича остался неприятный осадок.

"Что-то генерал не договаривает. И почему разговор об Иваныче вызвал у него такое раздражение? Он явно знает больше, чем делится со мной. Если генерал задумал самостоятельное расследование, то он может в любой момент прервать наши контакты. Очевидно, что моя статья в журнале способствовала созданию напряжённости в наших отношениях. Да и вообще, кто я такой? Человек со стороны, хотя и бывший работник одного из многих секретных научных отделов на Острове. Может, последовать совету генерала и заняться этим рыбаком?

Личный разговор по душам ничего не даст. Он слишком умён, чтобы раскрыться. Тогда остаётся одно -- банальная слежка. -- Николай Петрович поморщился. -- Это будет грубое вмешательство в личную жизнь человека. Может быть, Иваныч действительно обычный рядовой пенсионер и наслаждается рыбалкой с ранней весны до глубокой осени в этом чудном уголке природы и ничего не знает и не ведает, что вокруг него кипят такие человеческие страсти. А где он проводит время зимой и где его семья? Генерал сказал, что у него нет постоянного места жительства. Но на бомжа он не похож. Вот это и надо в первую очередь выяснить, но когда? После отпуска снова работа, а свободное от работы время будет занимать новое увлечение -- написание книги. И всё-таки в нашей версии есть слабое звено. Этот рыбак не выглядит пенсионером. Он слишком моложав для своего возраста. Я видел его мельком несколько раз, и мне не показалось, что он старше меня.

Но ведь генерал беседовал с ним, и у него было достаточно времени, чтобы рассмотреть рыбака. Странно всё это. Может быть, я и генерал глубоко заблуждаемся, считая, что только мы занимаемся этой детективной историей. Вполне можно допустить, что в эту историю вмешались другие люди, и мы у них под колпаком, и они отслеживают наш каждый шаг".

Холодок пробежал по спине Николая Петровича.

"Кто следил за лаборанткой? Ведь лаборантка жила спокойно, и никто её не тревожил, пока не состоялась беседа с генералом. Значит, её телефон прослушивается".

Николай Петрович сменил тему и продолжал размышлять:

"То, что создали наши вундеркинды давным-давно, к этому даже близко не подошли современные учёные, если не считать клонированную овечку Долли.

Тот гениальный эксперимент сулит огромные возможности для человечества. Можно не только создавать новые виды живых существ, но и воссоздавать животных, которые исчезли с лица Земли в прошлые исторические эпохи. Но здесь таится опасность. А где предел? Здесь обширное поле для злоупотреблений с этической точки зрения. Кто-то захочет улучшить человеческую породу, как хотели это сделать нацисты, мечтая о выведении новой породы людей -- германского сверхчеловека.

Природа путём длительной эволюции создала мыслящую материю в образе человека, который стал познавать своего создателя. И в какой-то момент на пути познания материи вдруг самоуверенно решил, что человеку всё по силам и что на этом пути нет предела. Всё подвластно его мышлению. Но там, где почивает самоуверенность, рядышком таится и поражение. Создатель всегда сильнее своего продукта, даже мыслящего".

Наконец, устав от своих "гениальных" мыслей, Николай Петрович лёг в постель, чтобы рано утром, до рассвета, отплыть на любимую рыбалку.

ГЛАВА 9

На десятом этаже здания, построенного недавно на берегу реки, недалеко от знаменитого моста, у окна кабинета стоял мужчина высокого роста, атлетического телосложения. Над высоким лбом рыжеватые с проседью волосы были зачёсаны назад и искусно прикрывали на темени небольшую лысину. Ему можно было дать лет пятьдесят с хвостиком. Чистая кожа с розоватым оттенком свидетельствовала о том, что в молодости он выглядел румяным молодцом и имел несомненный успех у девушек. Из-под чёрных бровей смотрели на мир светло-серые глаза человека целеустремлённого, чрезвычайно уверенного в себе. Эта уверенность покоилась на прочном фундаменте интеллекта и физической мощи тренированного тела, и любое препятствие не могло устоять перед ним в жизни. Его правильные черты лица чуть портила мощная челюсть.

Если бы не модный костюм от известного модельера и белая сорочка с бабочкой, его можно было бы представить в образе свирепого викинга, только что сошедшего с судна на берег Англии с топором в руках, крушащего вокруг себя всё и вся.

Но через столетия потомки викингов в союзе с англосаксами создали мощную Британскую империю, успевшую пройти свой пик могущества и к сегодняшнему дню превратившуюся в рядовое государство, однако не потерявшее финансового и политического влияния в мире.

Любуясь открывающейся перед ним городской перспективой и попыхивая дорогой гаванской сигарой респектабельный господин не оборачиваясь сказал: --Джордж, ну и как ты чувствуешь себя в этом огромном здании?

-- В прежнем, старом здании было уютно, как будто ты находился в домашней обстановке. А здесь, особенно когда стоишь на твоём месте, возникает ощущение, что тебя просматривают, зондируют со всех сторон, на тебя направлены многочисленные видеокамеры. В старом здание меня никогда не посещали такие мысли, там я чувствовал себя комфортно, -- сказал румяный седой господин, сидящий в массивном глубоком кресле с обивкой из хорошо выделанной воловьей кожи перед большим столом из красного дерева. Он закурил сигарету и стал пускать дымные кольца, и это у него получалось изящно.

-- Чтобы тебя не посещали подобные мысли и учитывая важность темы предстоящей беседы, я с твоего молчаливого согласия изолирую помещение от возможного любопытства извне. -- И гость задёрнул окна шторой из тяжёлой трёхслойной ткани и опустил металлизированное полотно серебристого цвета.

В комнате стало сумрачно, но это обстоятельство располагало к беседе двух давних друзей-однокашников ещё с университетской скамьи.

-- Джеймс, располагайся удобнее и пригуби коньяк, -- сказал хозяин кабинета, ставя на стол рюмки в виде тюльпана и бутылку коллекционного французского коньяка.

Гость, прежде чем подойти к столу, ещё раз окинул взором кабинет.

В центре потолка висела люстра из хрусталя. На паркете из тёмных пород дерева был расстелен красивый персидский ковёр. Высокий камин, облицованный итальянским белым мрамором и армированный чёрным резным деревом, красовался у северной стены кабинета. Недалеко от камина стоял стол и два кресла. На стене, напротив окон, висела копия картины какой-то морской битвы.

Гость положил сигару на пепельницу из китайского фарфора, изготовленную в виде дракона, и взял в руки бутылку. Прищурившись, он прочитал надпись, выгравированную на стекле.

-- Мне не приходилось пробовать коньяк такой давности. У тебя имеется наследственный подвал? -- гость с улыбкой взглянул на хозяина.

-- Мои предки не занимались виноделием. Эта бутылка -- благодарность одной известной корпорации за помощь, оказанную нами. Наши аргументы в виде аудио-и видеозаписей, переданные нашим заказчикам и представленные ими в суде, оказались решающими в споре двух финансовых субъектов.

-- Ваше ведомство является государственной организацией, и закон запрещает вам заниматься частной практикой. -- Джеймс усмехнулся и поставил бутылку на стол.

-- Поэтому мы и не заключали с этой корпорацией никаких договоров и не брали на себя каких-либо письменных обязательств и, разумеется, не получали от них вознаграждений в виде денег. Всё держалось на слове -- джентльменском соглашении, а заказ выполнили в свободное от работы время. -- Хозяин кабинета открыл бутылку и стал разливать коньяк по рюмкам.

-- Как говорится, взяли натурой, -- гость засмеялся и взял рюмку.

Они не чокались.

-- За встречу, -- сказал Джордж и залпом выпил.

Джеймс знал толк в коньяках. Он посмотрел на поверхность стекла, она была огненно-красного оттенка, что подтверждало большой возраст этого напитка.

Он прикоснулся краем рюмки к носу и вдохнул, улавливая букет фруктовых и цветочных запахов. Затем легонько взболтал коньяк и снова приблизил рюмку к носу и ещё раз вдохнул. Сделав маленький глоток, подержал терпкую жидкость во рту, наслаждаясь её специфическим вкусом, и только потом проглотил. Он поставил рюмку на стол, взял с пепельницы сигару и с наслаждением пыхнул сигарным дымом.

-- Я с интересом наблюдал твой ритуал с коньяком и всё-таки предпочитаю хорошее шотландское виски, -- сказал хозяин, вновь наполняя обе рюмки. -- Я поставил на стол коллекционный коньяк, помня твои пристрастия в университете.

-- Джордж, это замечательно, что мы относимся друг к другу с взаимной симпатией, что является немаловажным фактором в нашей совместной работе.

На этот раз гость не стал повторять прежний ритуал, выпив коньяк крупными глотками.

-- Я очень признателен тебе, дружище, что в моей коллекции дегустаций появился ещё один, самый старый коньяк из опробованных мною ранее коньяков. Взяв сигару, гость развалился в кресле, взгромоздив ноги на край стола.

Хозяина кабинета не удивили, торчащие напротив него ботинки из крокодиловой кожи.

"Социальное происхождение даёт о себе знать", -- подумал он и криво улыбнулся.

Он знал, что Джеймс попал в привилегированный университет в их группу аристократов с самого низа социальной лестницы благодаря своим выдающимся способностям.

-- Нашу группу разбавили плебеем, это забавно, неужели из него выйдет государственный деятель?" -- говорил один из студентов, родословная которого начиналась со знаменитого герцога.

Однако плебея не смущало, что он оказался в окружении утончённых аристократов. Он часто вступал в словесные баталии с ними. Конечно, его выступлениям не хватало изящества и цветистости, которые демонстрировали потомки аристократов. Но благодаря своей феноменальной памяти и начитанности он в пух и прах разбивал их аргументы, демонстрировал в своих рассуждениях железную логику и в аудиторных диспутах неизменно одерживал победу. Его рефераты были лучшими на курсе. Только он один из группы с отличием окончил университет. Его ждала блестящая карьера крупного государственного чиновника или политического деятеля. Но к ним в университет поступили предложения из внешней разведывательной службы для работы в аналитическом отделе. Эта служба приступила к обновлению кадров в связи с крайне высоким средним возрастом своих сотрудников. И Джеймс согласился там работать. Джордж последовал за ним.

Джеймс быстро поднимался по карьерной лестнице и мог стать во главе этой службы, но его социальное происхождение и интриги помешали ему занять этот высокий пост. Он был страшно разочарован, написал рапорт, прося об увольнении, и его отпустили.

Но Джеймс не потерялся, он ушёл в бизнес и сейчас возглавлял крупную корпорацию, которая занималась внедрением в производство новейших технологий и открытий в области биологии, медицины и физики. И судя по некоторым статьям в прессе, небезуспешно. Однако деятельность этой корпорации сопровождается скандалами и предъявлением судебных исков со стороны фирм и частных лиц, владеющих патентами и лицензиями в различных областях науки и техники. Эта корпорация не стесняется заниматься банальным экономическим шпионажем.

Джордж знал, что в этой щекотливой и специфической сфере работают специалисты высокого класса, к ним он относил и себя, поэтому он и пригласил Джеймса, чтобы поделиться с ним одним проектом. Джордж понимал, что он ввязывается в рискованное мероприятие, не уведомив об этом своего руководителя, тем самым ставя под удар свою дальнейшую карьеру в случае неудачи. Однако удачное завершение проекта сулило огромные финансовые дивиденды, и, тогда Джордж мог досрочно уйти в отставку и стать заместителем Джеймса в его корпорации.

Но может ли он стать действительно свободным в своих действиях под руководством этого умного, но властного, не терпящего возражений человека, считающего себя истиной в последней инстанции? -- Джордж посмотрел на гостя испытующим взглядом, которого тот не заметил.

-- А как отнёсся твой патрон к моему визиту в вашу контору, которая совсем недавно была для меня почти родным домом? -- В вопросе гостя сквозила ирония.

-- Он буквально сказал, что друзья и бывшие коллеги должны встречаться и обмениваться новыми идеями, что благотворно скажется на работе каждого, но при этом пристально посмотрел на меня и лукаво улыбнулся.

-- Подозрительность -- это скорее достоинство, чем недостаток, коль скоро она уподобляется собаке, которая сторожит, но не кусает. Это сказал маркиз Галифакс, -- улыбнулся Джеймс.

Но Джорджа это не удивило. Ещё в университете тот любил щеголять афоризмами, разбрасывая их направо и налево, к месту и не к месту.

-- Подозрения сродни летучим мышам -- они появляются лишь с наступлением сумерек. -- Джордж тоже сумел найти ответный афоризм.

-- Помню, это Фрэнсис Бэкон, -- заметил гость. И счёт стал два -- один.

"Бесполезно соревноваться с этим всезнайкой. Превосходство его надо признать как данность", -- подумал Джордж, но не расстроился.

-- Довольно цитировать афоризмы, пора поговорить о нашем совместном проекте, для обсуждения которого -- ты и пригласил меня. Итак, с чего начнём? -- спросил гость с нетерпением.

-- Начнём с начала, -- сказал Джордж и положил недокуренную сигарету в пепельницу. -- Русские ещё в пятидесятых годах сделали рывок в генетике, осуществив гениальный эксперимент, который не получил дальнейшего развития.

-- Значит, он был случайным. Это всё равно как если бы из десяти миллионов вариантов в лото выпал джокер. Известны авторы эксперимента и их судьба в настоящее время? -- спросил Джеймс.

-- Мы установили их. Немецкий учёный Штауфенберг, который был репатриирован в Восточную Германию, тогда ещё коммунистическую, несколько лет назад дал интервью известной газете, в котором утверждал, что в том гениальном эксперименте он сыграл главную и ведущую роль. А когда журналист задал ему вопрос, что получилось в итоге из этого эксперимента, тот растерялся, стал бормотать что-то непонятное и вконец запутался.

-- А сколько было ему лет? -- спросил Джеймс, попыхивая сигарой.

-- Он отмечал столетний юбилей.

-- Тогда немудрено, -- гость усмехнулся.

-- Это интервью заинтересовало нашу контору. И наш работник, выдавая себя за тележурналиста, взял у него интервью на дому. Нам пришлось изрядно раскошелиться, прежде чем его родственники допустили нашего человека к нему.

Удивительно, но у Штауфенберга сохранилась хорошая память и отсутствовали какие-либо признаки старческого маразма. Кстати, за время пребывания в плену он в совершенстве овладел русским языком. Он проходил в русских спецслужбах под фамилией Ганс. Это всё равно как если бы русскому учёному дали прозвище Ванька.

-- Да, чувства юмора у них не отнимешь, -- гость засмеялся и убрал, наконец, ноги со стола.

-- Он назвал фамилии трёх учёных -- Иванов, Архипов и Алексеев. Разумеется, фамилии были вымышленными. В государстве царила тотальная секретность. Он ещё упомянул лаборантку, которая вела документацию в лаборатории учёных, но имени и фамилии её он не смог вспомнить. Штауфенберг из этой троицы особо выделил самого молодого учёного под фамилией Алексеев, который работал параллельно ещё по одной секретной теме. Это фантастическое направление в науке сегодня называется телепортацией.

-- Каким образом ему удалось это узнать? -- Выражение лица у гостя стало более заинтересованным.

-- Его пригласили на празднование дня рождения одного из учёных в узком кругу, и по обрывкам разговора его подвыпивших друзей он понял, о чём идёт речь. Он не знает, как дальше сложилась их научная карьера. Работы были остановлены из-за болезни учёных, а потом и вовсе свёрнуты. Немецкую группу полностью отстранили от любых научных исследований, а некоторое время спустя, как известно, репатриировали на родину. Как нам удалось установить, да это ни для кого не было секретом, русские надолго законсервировали исследование в генетике. -- И Джордж пустил очередное кольцо сигаретного дыма.

-- И всё-таки какой конечный продукт они получили в результате этих секретных исследований? -- Джеймс с удовольствием сделал крупный глоток замечательного коньяка.

Штауфенберг признался, что немецкая группа выполняла черновую работу, но сказал, что что-то получилось. В разговорах русских иногда звучали слова "наш головастик". К кому эти слова относились, он так и не понял.

-- Что, что, головастик? -- Гость улыбнулся, а затем разразился хохотом.

Между приступами смеха он с трудом произносил: -- Я представляю огромный бассейн, и там плавает головастик, малюсенький такой, а трое учёных с умилением смотрят на него, ха, ха! -- Огромное тело респектабельного господина конвульсивно дёргалось и съезжало с кресла.

Хозяин с нескрываемым удивлением смотрел на него.

Наконец гость успокоился и сказал: -- Я никогда так не смеялся, даже в детстве. Чтобы окончательно взять себя в руки, он наполнил опустевшую рюмку и залпом выпил. Его сигара давно потухла. Он взял её левой рукой, зажав между средним и указательным пальцами и прикурил от зажигалки. Откинувшись на спинку кресла, сказал тоном нескрываемого злорадства: -- Либо старик рехнулся, либо эти работы русских в области генетики зашли в тупик и потерпели фиаско. Гора родила мышь.

Гость встал с кресла и подошёл к камину. Его заинтересовала греческая ваза, украшавшая интерьер камина. Он стал рассматривать на вазе изображение одного из подвигов Геракла -- схватку с немейским львом. Держа в руках красивую и хрупкую на вид вазу, гость повернулся к хозяину кабинета и, не отрывая взгляда от изображения, сказал: -- Из этой тройки меня интересует только Алексеев, точнее, его исследования, как ты сказал -- телепортация. Гении -- штучный товар. И если он жив и продолжает работать в этом направлении, то необходимо выяснить, как далеко он продвинулся от теоретических расчётов к практическому воплощению. Может быть, это уже не фантастика?

-- Мы не нашли в русской научной печати даже упоминаний о том, что в стране ведутся какие-либо исследования в этой области. По-моему, русским не до этого, -- улыбнулся Джордж.

-- В конце сороковых и пятидесятых годах тоже не было информации о научных работах в области генетики, однако же они велись, и русские направили туда огромные средства при ограниченном государственном бюджете. Когда им что-то жизненно необходимо, то они способны затягивать пояса и выбирать приоритеты. -- Гость поставил вазу на камин.

-- Сейчас там не тоталитарный режим. Страна выбрала свободу. У них наблюдается массовая утечка мозгов. Перестройка обескровила научный потенциал страны, -- сказал Джордж, отстаивая свою точку зрения.

-- Но мы не должны предаваться иллюзиям, а для этого нужно хорошо знать их историю, которая свидетельствует, что эта страна не раз вставала с колен.

Поэтому нам нужно руководствоваться только корпоративными интересами, и в то же время наш корпоративный эгоизм ни в коей мере не должен вступать в противоречие с государственными интересами и законами. Не правда ли, Джордж? -- гость усмехнулся.

Короткий спич Джеймса продемонстрировал, кто здесь ведущий, а кто ведомый.

Как не унизительно признавать, но Джордж это понял.

-- Назовём наш совместный проект -- "некто". Если этот человек не миф, то мы должны расшифровать его, и как можно быстрее. Я полагаю, что нам это под силу. -- Гость посмотрел на хозяина прищуренным взглядом немного осоловевших глаз на раскрасневшемся лице. Изрядная порция выпитого коньяка сделала своё дело.

-- Желаю успеха, сэр, -- сказал Джеймс.

Они обменялись рукопожатием, и гость направился к двери.

Остановившись перед дверью, Джеймс вдруг развернулся и, обводя взглядом помещение, сказал: -- Я надеюсь, что содержание нашей беседы не выйдет за пределы этого кабинета.

-- Это исключено. Ты, как бывший сотрудник нашей конторы, знаешь, что у нас не принято шпионить за своими коллегами, даже бывшими.

-- После больших скандалов, вызванных публикациями в нашей и мировой прессе, связанных с разоблачением "кротов" внутри вашего ведомства, была усилена работа службы внутренней безопасности, и ты об этих мерах знаешь, -- сказал Джеймс, пристально глядя на хозяина кабинета.

-- Я учёл это обстоятельство и сегодня, непосредственно перед нашей встречей, прозвонил помещение.

-- Подозрительность, если держать её при себе, мать безопасности, -- усмехнулся гость и вышел.

ГЛАВА 10

Чёрный лимузин с мягким шуршанием по песку красноватого цвета подъезжает к замку загородного поместья и останавливается рядом с человеком в красной ливрее. Из машины выходит высокий господин в спортивном костюме и кроссовках. Человек в ливрее кланяется и произносит: -- Сэр, прошу следовать за мной, вас ждут.

Они идут к входу в замок. Перед ними ров, заполненный водой. Над ним перекидной мостик на цепях. Мостик опускается, мужчины проходят по нему и оказываются перед крепостными воротами. Двустворчатые ворота, сделанные из двух слоёв толстых деревянных досок, обитых по периметру и по диагонали железом, медленно расходятся с небольшим скрипом, и они заходят под низкий башенный свод, а затем и во двор замка. Далее они поднимаются по каменной лестнице на второй этаж. Здесь мужчины идут по мрачному коридору, устланному кафельной плиткой и освещённому фонарями, закреплёнными в потолке. Левая сторона коридора завешана шпалерами с рисунками сцен на бытовые сюжеты и рыцарских поединков. Справа в нишах стены стоят рыцари с алебардами, точнее -- это всего лишь рыцарские доспехи.

"Да, наши предки были невелики ростом", -- отметил про себя гость, возвышаясь над доспехами почти на голову. Это было особенно заметно, когда он оказывался рядом с ними. Мужчины останавливаются перед большой дубовой дверью, на которой висит герб. Дверь открывается, и мужчина в ливрее говорит: -- Сэр, заходите в каминный зал. Хозяин сейчас подойдёт. -- И сопровождающий тут же исчезает.

Гость входит в большое помещение и осматривается. В плане помещение выглядело как прямоугольник. Четыре тяжеловесные каменные колонны, расположенные в углах зала, поддерживали сводчатый потолок, который дополнительно крепился металлическими консолями. Пол был устлан грубо обработанными каменными плитами, но местами лежала кафельная плитка с гравированным рисунком из перевязанных лилий.

Несколько высоких окон с полукруглым верхом были встроены в трапециевидные проёмы в стене и пропускали достаточное количество дневного света для освещения помещения. В одном из окон вместо обычного стекла был витраж -- картина из кусочков цветного стекла, который, пропуская уличный свет, создавал замечательную игру красок.

Перед окнами располагалась каменная скамья и стоял длинный дубовый стол, по обеим сторонам которого находилось около десятка грубо сколоченных стульев с высокой прямой спинкой и несколько табуретов. В углах зала стояли сундуки с большими висячими замками и шкафы.

"Мебель из двенадцатого века, никак не моложе", -- заметил про себя гость.

Центром интерьера зала был огромный камин, возвышавшийся почти до потолка и имевший очаг больших размеров.

"В него влезет даже бычок", -- улыбнулся гость.

Камин выглядел как архитектурное сооружение, украшенный башенками и фризами с изображением картин охоты, мифологических животных и рыцарей.

"Это готика", -- вспомнил гость.

Перед камином стоял изящный, инструктированный слоновой костью столик на трёх ножках, обвитых цветками лилий и с опорами на головы льва, тоже из того же материала.

-- А это уже барокко. Кое-что ещё осталось в моей памяти из лекций по истории Средневековья".

Рядом со столиком с обеих сторон располагались два мягких, обитых кожей и с витиеватым орнаментом на спинке тяжеловесных кресла.

"Они, несомненно, предназначены здесь для хозяина и гостя", -- предположил мужчина.

Правее камина на стене были развешаны гобелены с рисунками на библейские темы, но они не вызвали у гостя особого интереса, так как он уже ранее видел в галереях картины маслом на эти сюжеты.

Гость медленно повернулся, и тут же взгляд его переметнулся на оружие, охотничьи трофеи, геральдические щиты и боевые знамёна, развешанные и установленные на другой стене и в арочных нишах. Это всё вызывало наибольший интерес и любопытство, было более близко сердцу гостя. Прежде всего его заинтересовал геральдический щит. Он подошёл ближе и наклонился, чтобы лучше рассмотреть детали герба на щите. Вдруг щит стал уходить от него вместе с частью стены, и в тёмном проёме её появилась неясная фигура человека. Гость несколько секунд стоял в растерянности, он был явно обескуражен, но, однако, улыбнулся и обнял шагнувшего ему навстречу хозяина замка.

-- Дорогой Джордж, ты знаешь, что я не трус, но признаюсь, что в этот момент у меня по спине пробежал холодок.

-- Ты решил, что это привидение средневекового владельца замка? - Хозяин улыбнулся.

-- Инстинкт опасности срабатывает раньше, чем правильный вывод в голове. Я полагаю, что этот инстинкт мы унаследовали на генетическом уровне от древних людей, которые постоянно сталкивались с неизвестными и непонятными для них явлениями в борьбе за своё существование в окружении враждебной природы. -- Сказав это, гость спросил: -- Джордж, как часто ты пользуешься потайной дверью?

-- Столько -- сколько раз приезжаю сюда. Когда я отсутствую, вход в каминный зал закрыт. Сюда допускаются только почётные гости. А секрет потайной двери я продемонстрировал только тебе.

-- Я бесконечно тронут твоим доверием ко мне. -- И гость крепко пожал руку хозяину замка.

-- Джеймс, я намеренно задержался, чтобы дать тебе возможность спокойно ознакомиться с интерьером этого зала.

-- Спасибо, Джордж, что ты окунул меня во времена Средневековья. Эта эпоха импонирует мне, начиная с того времени, когда мои отважные предки в рядах войск Вильгельма ступили на берега Англии и в битве при Гастингсе одержали историческую победу.

-- Не умаляй вклад и моих предков. -- Владелец замка жёстко посмотрел на гостя.

Гость уловил этот взгляд и добавил: -- Скажем так, что все народы -- одни, жившие здесь ранее, и другие, пришедшие позже, внесли свою лепту в создание Британской империи.

-- Вот это будет справедливо, -- сказал с улыбкой Джордж.

-- Герб, что висит на двери и изображён на геральдическом щите, -- это герб вашего рода? -- спросил Джеймс.

-- Да, он указывает на древность рода и героические деяния моих предков.

-- Джордж, я не помню, чтобы ты в университете когда-либо похвастался этой собственностью.

-- В то время владельцами этого замка были мои более старшие родственники. Во владение я вступил всего лишь несколько лет назад.

-- И скромно молчал об этом, -- усмехнулся гость.

-- Не было повода об этом говорить, а теперь настал, -- улыбнулся Джордж и, показав рукой в направлении камина, добавил: -- Пора к столу.

Открылась портьера слева от камина, и появился человек в ливрее. В руках у него был поднос, на котором стояли две бутылки, рюмки и что-то завёрнутое в бумажные салфетки. Когда они подошли к камину, всё уже было расставлено на столике.

-- Какой вышколенный у тебя то ли слуга, то ли камердинер, -- сказал гость, устраиваясь в кресле.

-- Это мой управляющий, иногда он совмещает эти три должности. Он очень исполнительный и высокоорганизованный человек, и я ему полностью доверяю.

-- Сегодня я убедился в его немногословности и исполнительности, поглядывая, как он ловко и незаметно пользовался пультом перед мостом, воротами и дверьми, -- усмехнулся гость.

-- Пришлось внедрить современные технологии. Это требование нашего времени, -- улыбнулся хозяин. Он включил электрокамин, и искусственные блики различных цветов заиграли на стенках огромного очага. Потом хозяин наполнил коньяком рюмку гостя, себе налил виски.

Гость взял бутылку коньяку и стал рассматривать этикетку.

Джордж усмехнулся и сказал: -- Не волнуйся, этот коньяк тебя не разочарует, он тоже многолетней выдержки.

Текст на этикетке, очевидно, удовлетворил гостя. Он поставил бутылку и, взяв рюмку, сказал: -- Дорогой Джордж, прошло около трёх месяцев после нашей первой встречи, а как будто это было вчера. Как быстро бежит время! И тем не менее выпьем за наши успехи.

На этот раз гость обошёлся без красивого ритуала и мгновенно опрокинул содержимое рюмки в рот.

-- За встречу, -- Джордж выпил рюмку таким же манером и, взяв бутерброд с икрой, стал медленно жевать.

Джеймс, устроившись удобнее в кресле, раскурил сигару. Заметив насмешливый взгляд хозяина на его вытянутые ноги в спортивных брюках и кроссовках, сказал, словно оправдываясь: -- В таком одеянии и обуви чувствуешь себя раскованно, поэтому и не устаёшь за рулём. И вообще, ты знаешь, что я всегда с презрением относился к разным условностям и этикету. Человек должен чувствовать себя свободным и раскованным в любой обстановке и окружении, но оговорюсь, что тут необходимо иметь чувство меры, чтобы не стать объектом для насмешек.

Он налил очередную рюмку коньяку и, сделав два глотка, поставил её на стол.

Хозяин не стал комментировать высказывания гостя. Прикурив сигарету и заняв удобное положение в кресле, стал пускать кольца сигаретного дыма, с удовольствием наблюдая, как они поднимаются к высокому потолку и касаются его, прежде чем рассеяться.

"Признаюсь, что в этом искусстве он превосходит меня", -- усмехнулся про себя гость и тут же спросил: -- Джордж, с каких пор ты стал предпочитать электрокамин?

-- Это не предпочтение, а вынужденная необходимость. В этот огромный очаг нужно подбрасывать огромные поленья, они горят очень дымно и вредят интерьеру, уменьшая его долговечность. А что касается температурного режима в помещении, то его контролирует установка искусственного климата.

-- Я соглашусь с тобой и сказал бы так, что современные технологии в этом замке сохраняют дух Средневековья для потомков, не вступая с ним в противоречие.

-- Джеймс, ты не устал от дороги? В субботу трафик в этом направлении бывает довольно напряжённым.

-- Два часа непрерывной езды не утомили меня. Но хотелось бы более радужного настроения, -- гость отпил из рюмки.

-- Я понимаю тебя и попытаюсь внести в твоё грустное настроение хороший заряд оптимизма.

-- Ну-ка, ну-ка, я весь внимание, чем похвастаешься, коллега?

-- Нам удалось найти лаборантку, и теперь она находится под нашим наблюдением. Надеемся через неё выйти на Алексеева.

-- Ты уверен, что русский учёный под этой фамилией существует и продолжает свои научные исследования? Я очень хочу в это верить, а иначе нет смысла в этом проекте. У тебя не появилось сомнений?

-- Даже наоборот, я утвердился в успехе.

Джордж не стал сразу развивать свою мысль, выдержав паузу. Он пустил очередное кольцо сигаретного дыма, наблюдая, как оно поднимается к потолку.

Гость от нетерпения заворочался в кресле и пристально взглянул на хозяина.

Джордж заметил это и, улыбаясь, сказал: -- Оказывается, он закончил Оксфорд. Работая в архивах университета, мы установили фамилии иностранных студентов, среди которых был русский. Его звали Иван Московитин.

Один из его однокашников, а теперь профессор Роберт Смит показал мне фотографию университетской футбольной команды, в составе которой был этот русский студент. Фотография не очень качественная, сделанная фотографом-любителем. Наши специалисты реконструировали лицо этого восемнадцатилетнего студента, состарив его до восьмидесятилетнего возраста. И вот, что из этого получилось. Джордж вынул из нагрудного кармана пиджака фотографию и эффектно бросил её на стол перед гостем.

На Джеймса смотрели внимательные глаза из-под нависших бровей искусно подретушированного красивого породистого лица пожилого господина. И вдруг глаза на этой чёрно-белой фотографии стали наполняться синим сиянием. Гость невольно вздрогнул, его рука с фотографией склонилась к столу, и сияние в глазах исчезло.

Он понял -- это синеватые отблески света от электрокамина, падая на фотографию, произвели такой эффект. Джеймс улыбнулся. Но что это? Господин на фотографии тоже улыбался и даже подмигнул ему. Гость бросил фотографию на стол и вскочил с кресла.

-- Что за пойло, ты мне подсунул? -- Лицо Джеймса выражало крайнюю степень неудовольствия.

-- Сэр, я не понял. На что вы намекаете? Потрудитесь объяснить, -- с удивлением и раздражением сказал Джордж и тоже встал.

Гость неуверенно наполнил рюмку коньяком и, не садясь в кресло, буквально вылил рюмку в широко открытый рот и снова взглянул на фотографию. На него равнодушно смотрели умные глаза пожилого господина.

-- Джордж, извини за мою грубость и вспыльчивость, -- тихо произнёс гость и сел в кресло. Он взял сигару и глубоко затянулся, чего раньше никогда не делал.

Реакция последовала мгновенно -- он закашлялся и долго не мог остановиться. Лицо его покраснело, на глазах выступили слёзы.

Хозяин налил неполную рюмку и протянул гостю: -- Выпей, должно помочь.

Джеймс взял её дрожащей рукой и, сделав небольшой глоток, поставил рюмку на стол. К удивлению обоих, кашель прекратился.

-- Чем тебе не понравился коньяк? Считаю необходимым для себя сделать дегустацию. -- Джордж налил коньяк в свою рюмку. Он сделал один глоток, затем другой и поставил рюмку на стол.

-- Я не почувствовал различия между этим коньяком и тем, которым я угощал тебя во время нашей первой встречи.

-- Дружище, ещё раз извиняюсь. Дело вовсе не в коньяке, напиток мне нравится. Мне показалось, что на фотографии... Ну да ладно. Продолжим нашу беседу. У меня есть уверенность, что ты приготовил ещё много любопытного. Давай выкладывай.

-- Прошу держать себя в руках и не делать резких движений. Никаких объяснений я больше не приму. -- Джордж сунул недокуренную, ещё дымящуюся сигарету в пасть фарфорового леопарда и закурил новую.

Гость с любопытством смотрел на курящего леопарда и улыбался. Он оценил тонкий психологический приём хозяина и был ему благодарен.

Хозяин между тем не торопился выкладывать всю информацию. Он запустил несколько дымных колец в сторону камина и с интересом наблюдал, как они под действием восходящего тёплого потока воздуха от камина поднимались вверх, увеличиваясь в своих размерах, и соединялись под потолком в одно большое, но реденькое облачко в виде чада, а это уже было неприятное зрелище.

"Вот так и в жизни. Сначала любопытно, красиво и радостно. Ты витаешь в облаках, находишься во власти иллюзий, а всё заканчивается суетой, обыденностью и безразличием". -- Джордж тяжело вздохнул.

Гость смаковал коньяк и задумчиво смотрел на отблески света в камине.

Казалось, что он уже потерял интерес к тому, что скажет его собеседник. И вдруг он услышал то, что заставило его вздрогнуть.

-- Наш загадочный "некто" почтил своим визитом нашу добрую старую Англию. Его видели в Оксфорде и Кембридже. -- Хозяин произносил слова медленно, как будто боялся, что гостя хватит удар от этой сенсационной информации.

Тот сжал до синевы в пальцах подлокотники своего кресла и стал медленно поворачиваться. Хозяин увидел широко раскрытые глаза, в которых смешалось удивление, любопытство и неверие в то, что говорит ему он.