Нечисть. Ведун

Зачин

Начинаю я свои записи по доброй воле, а не по принуждению.

Не от баловства праздного, а по потребности. Надеюсь я, что в час трудный пригодятся мои заметки, уберегут кого от беды.

Минуло немало лет, пройдено немало верст, а все каждый раз, как достаю я свои заметки, встает все ясно перед очами, будто вчера было.

Молод я был тогда, полон сил и веры в правое свое дело. Силы теперь, конечно, поубавилось, да и годы давят валуном неподъемным. Только веры, как и прежде, во мне вдосталь.

Сии заметки составлены были мной, юным ведуном Нежданом, в годы странствий моих по землям Руси Сказочной. По поручению старших из Ведающих должен был отправиться я в дорогу, дабы нести людям и нелюдям добро и правду. Много лет я, как и прочие мои други, постигал таинства знаний по старым, помнящим еще руки древних, манускриптам. До последней лучины вглядывался я в мудрость веков с тусклых страниц, дабы после идти в мир, нести знания о том, как жить в согласии Были и Небыли. Где оберег подсказать, совет аль борение.

Каждый ведун, что достиг предела знаний, заложенных в письменах, уходил из капища Ведающих. Многие отправлялись в Путь, мало кто возвращался. Кого настигала беда, а кого и люди забирали: оседали ведуны, детьми обзаводились, хозяйством. Все лучше, чем сгинуть в болотах тайных или в степях от зазубренной стрелы псоглавца-кочевника. Те же немногие, кто возвращался в капище спустя годы, становились старцами, Ведающими. Учили следующие поколения ладить с нечистью да с людьми. А заодно и новый опыт приносили, где какая диковинная жуть появилась, где нужное борение удалось выведать.

Вот и я, подпоясанный знанием, должен был пойти по миру, глазами своими те чудеса увидеть. А посему с полным коробом старых манускриптов, нехитрым припасом снеди, посохом да очельем ведунским отправился я от капища, что служило мне домом несколько лет, в путь-дорогу…

Сейчас я, шурша и перебирая разномастные свои заметки, вчитываясь в полустертые записи и силясь разглядеть зарисовки, понимаю, какой сложный путь ждал меня впереди. Огромный мир, одновременно чуждый и родной. Где испокон веков соседствовали люди и нечисть.

Помню, в ночь перед дорогой грезил я, как и все юнцы, борением со змеями нечистыми, хитрыми босорками, беспощадными ератниками… Как буду помогать людям жить в ладу с нечистью или же оберегать духов от лихих людей. Жар молодости горел во мне.

Оно и понятно. Это сейчас я, уже почти поравнявшись годами с мудрым моим наставником Баяном, повидав немало из того, о чем не писано да не сказано, понимаю, о чем иногда баял старик. И зрю, что тот молодой я ничего бы из завещанного не осознал. Пора не пришла.

И подумал я, что коли был бы еще жив старый Баян да подслушал бы мои размышления, то одобрительно хмыкнул бы мудрый ведун.

Всему своя пора.

А тогда, в то туманное весеннее утро, я, молодой да пылкий, покидал капище, бывшее мне с младых ногтей домом.

Меня никто не провожал. Не принято, да и чай не событие праздничное.

Ложится передо мной первый лист моих заметок, раздвигая череду прошлых лет.