Неблагой уезд

Эпилог

День накануне Купалы выдался пасмурный, с утра по окраинам неба громыхало, а вечером заморосил дождь. Проклиная погоду, Степан Алексеевич Неклюдов, кутаясь в рыбацкий плащ, пробирался через мокрый некошеный луг к заветному холму. Пакет с отчётом он завернул в кусок провощённой кожи, чтобы не отсырел. На этот раз было о чём написать. И про исчезнувшего ревизора, о котором почему-то все разом забыли, словно и не было его вовсе, и про срочный отъезд лучших людей Пустовойска в Петербург… Насчёт «людей» исправник, по правде говоря, сомневался, но сомнения свои держал при себе, а в отчёте просто перечислил фамилии. В конце он поведал о новом судье. Господин Ардагов, хоть и не перебрался в город, но обещал приезжать еженедельно и разбирать дела со всем тщанием.

«Знать бы, как это новая метла мести будет? Ох, грехи наши тяжкие…»

Исправник добрался до холма, огляделся и присел на корточки. С замиранием сердца протолкнул свёрток в тесную нору. Не раз и не два случалось ему нащупывать в глубине живое чешуйчатое тело и отскакивать с воплем… Нет, обошлось! Пальцы нашарили только мягкий мешочек. Как обычно, шёлковый, вроде кисета, вышитый каменным бисером.

Степан Алексеевич развязал витой шнурок, вытряхнул на ладонь три золотых империала. Больше в мешочке ничего не оказалось.

«Как же так?! — метнулась в голове заполошная мысль. — Ведь обещано было! Защита на трижды девять лет!»

— Вечер добрый, Стёпушка! — пропел девичий голос за спиной исправника. — Вот мы и свиделись.

Обмирая, Неклюдов поднялся, неуклюже переступая ослабевшими ногами. Она стояла в трёх шагах, скалила в дразнящей улыбке острые зубы. Статная, красивая, в насквозь промокшей рубахе и жемчужном ожерелье. Эту девицу он уже встречал — каждый год на Русальской неделе. И каждый раз она махала призывно, звала за собой. Но тогда он был под защитой, а сейчас…

Исправник в отчаянье схватился за крест:

— Изыди, нечистая сила!

Русалка рассыпчато рассмеялась.

— Не обижай меня, Стёпушка, не то пожалеешь. Ну же, иди ко мне…

Дилан, пока собирал цветы для венка, весь промок. Но дождь был тёплый, под таким в радость побегать. Да и закончился быстро, в аккурат когда Дилан добрался до озера. На берегу было пусто. Русалки в этот раз собирались у моста, плясали там с троллями. Но Ивка и Алёнка обещали прибежать, чтобы вместе плести венки.

— Светлой ночи, королевич!

С валуна Дилану махал Хризолит. В длинном зелёном плаще-крылатке, из-под которого виделись концы золотистого шёлкового кашне, змей смотрелся столичным денди. Внизу стояли два туго набитых саквояжа, перетянутых ремнями.

— Итебе того же, — растерянно ответилДилан, остро ощущая собственный непрезентабельный вид. Сюртук промок, рубашку он вообще не надел, штаны все в пятнах, копыта грязные и тиной пахнут. — Ты откуда? Путешествуешь?

— Не совсем. — Хризолит спрыгнул с валуна. — Полоз меня к тебе послал. Учиться.

— Да чему я могу научить? Ты же старше и умнее!

— Разберёмся, не переживай. Всё лучше, чем на посылках быть.

— А ты… — Дилан замялся.

— Что, тоже интересуешься, почему он меня не признал? — Хризолит дёрнул плечом. — Промежду прочим, он не сомневается, что я его сын. Совсем наоборот.

— Как это?

— А так. Сказал, что я на него слишком похож. Я вроде зеркала, понимаешь? Легко копирую, особенно Полоза. А ему это не нравится. Говорит, что я не копирую, а искажаю. Вот и отправил к тебе. Сказал, мол, королевич правильный, его не исказишь, так что отражай, сынок, может, и в тебе что-нибудь задержится. Ты как, не прогонишь?

— Оставайся. Только не называй меня королевичем и помирисьс Анчуткой.

— Да видел я его уже. Договор заключили, взаимовыгодный.

В чём суть договора, он не пояснил, но Дилан подозревал, что речь идёт о раскрывающих силу леденцах. Небось, торговлю решили наладить.

— Ой, — спохватился Дилан, — а где ты жить будешь? Вдруг Мидир не пустит тебя на усадьбу?

— Да куда он денется? Полоз с него услугу затребовал за пояс. Вот пусть и расплачивается.

Весело перекликаясь, подошли Ивка с Алёной и Анчутка. Все мокрые и с охапками цветов. Завидев Хризолита, Алёнка фыркнула:

— Опять ты! Что, из дома выгнали?

— Радуйтесь, долг вам отдам. Только чур, одно желание на двоих!

— Это нам подумать надо, — протянул Ивка. — Посмотреть, на что ты способен. Гуляй пока. Тебя, небось, Любаша ждёт?

— Нет, она этой ночью исправника завлекла.

— У него же мощевик! — не поверил Анчутка. — Как ни старайся, не заморочишь.

— Ах, какая незадача! — Хризолит хлопнул себя по жилетному карману. — Совсем забыл отдать ему.

— Что у тебя там? — заинтересовался Ивка.

— Змеиный выползок. Именно это ваш исправник и носит в мощевике. Надёжный амулет, броня, можно сказать. Но два раза в год надо менять.

— Хочешь сказать, что исправник Полозу служит?! — поразился Анчутка. — Так чего ты стоишь, беги выручать, пока вашего шпиона насмерть не защекотали!

— Да ладно, Любаша девка разумная. Покуражится малость и отпустит. А утром я его навещу.

— Тогда давайте венки плести, — сказал Ивка. Он смешал цветы и разделил на четыре кучки. — Ох, надо было лапника наломать. Или на камнях сядем?

Хризолит, не чинясь, скинул плащ и расстелил на песке.

— Прошу, места всем хватит.

Сидеть на сухой шелковистой ткани было приятно.

— А я вот всё думаю про Мидира Гордеича, — сказал Анчутка, устраиваясь между Алёной и Диланом. — У них ведь с госпожой Этайн не было детей, так про какую дочь она говорила?

— Это запутанная история, — Дилан вздохнул, перебирая цветы. Сплетничать ему не хотелось. Не сейчас, когда господин Ардагов изволил уйти в запой. «Чудит барин», — как сказала Нихренаська. Утром копьё из окна метнул, оранжерею расколотил. Слуги замучились осколки собирать.

— Тайная история? — спросил Ивка.

— Нет, отчего же? До сих пор по всей Ирландии шаннахи рассказывают. Ну, сказители. И каждый по-своему.

— А как на самом деле было? — не отставал Анчутка.

— Об этом только Мидир знает. — Дилан выбрал для венка ветки папоротника и теперь пытался переплести их с ромашками. — Ладно, слушайте. Всё началось с того, что Дагда влюбился в одну королеву из сидов. Вот только она была замужем, а с мужем её Дагда ссориться не хотел. И вот однажды, когда этот король уехал по делам, Дагда навёл на него великие чары, чтобы не мог он вернуться раньше срока. А срок был — год. За это время королева успела разделить ложе с Дагдой, выносить от него ребёнка и родить. А королю показалось, что всего один день прошёл. Потому ребёнка и назвали Энгус Мак Ог, что значит Юный.

— А как королева объяснила мужу, откуда ребёнок? — спросила Алёна.

— Никак. Дагда забрал его и отдал Мидиру на воспитание. Так что Энгус вырос в сиде Бри Лейт. Уже в девять лет он всех побеждал в играх и разных соревнованиях. Оттого остальные юноши и девушки стали его задирать и дразнить безотцовщиной. Энгус очень расстроился, ведь он считал Мидира своим отцом и надеялся, что унаследует Бри Лейт.

— Раскатал губу! — хмыкнул Анчутка.

— Неловко получилось, — кивнул Дилан. — Пришлось Мидиру рассказать Энгусу, что его отец — сам Дагда. Вот к нему, говорит, иди, в Бруг, что не реке Бойн, и требуй своё наследство. А надо вас сказать, что Бруг — это главный сид Ирландии.

— Представляю, как обрадовался Дагда! — сказал Хризолит. — Отказался, небось, наследника признавать?

— Нет, он признал Энгуса, но сказал, что уже раздал все свободные сиды, и ничего сыну выделить не может. В утешение пообещал, что выполнит все его просьбы, пусть приходит, если что-нибудь понадобится. И вот Энгус в великой печали вернулся в Бри Лейт. А Мидир ему и говорит: я, мол, научу тебя, как заставить Дагду отдать Бруг, но сначала добудь мне в жёны самую красивую девушку из верхней Ирландии.

— То есть, человеческого рода? — уточнил Хризолит.

— Да, верхняя Ирландия по договору принадлежит людям, а нижняя — сидам. Ну, сейчас-то в полых холмах только ветер гуляет и мелочь всякая прячется… Так вот, Энгус узнал, что самая красивая девушка — это Этайн, дочь одного из человеческих королей. Пришёл Мак Ог к этому кролю и посватался. А король ответил, что отдаст Этайн только при условии, что Энгус выполнит три задания: за одну ночь расчистит под пастбища двенадцать заросших лесом долин, за вторую ночь пророет русла двенадцати рек от истока до моря, а потом насыплет столько золота, сколько весит Этайн.

— Жадный был король, — покачал головой Ивка.

— Хозяйственный, — пожал плечами Дилан. — Энгус пошёл к отцу и напомнил об обещании. Дагда слово сдержал. Поднялся наверх и все условия за одну ночь исполнил. Тогда Энгус забрал Этайн, привёл её к Мидиру и они поженились. А надо сказать, что Мидир в то время был женат на Фуамнах, великой колдунье. И она вовсе не обрадовалась, когда увидела Этайн. Сначала притворилась, что приняла вторую жену в дом, а потом улучила момент и превратила её в лужу.

— Вот стерва! — присвистнул Хризолит. — Но Мидир тоже хорош, неужели не подумал, чем его женитьба обернётся? Как говорится, две медведицы в одном овраге не живут.

— Не знаю, о чём он думал. Но Фуамнах с ним тоже не осталась, сбежала от греха подальше. А лужа высохла, из неё родилась муха — очень красивая, как драгоценный камень. Мидир догадался, что это Этайн, но расколдовать не сумел. А Фуамнах наслала сильный ветер и выдула муху из Бри Лейт. Долго Этайн скиталась по подземной Ирландии, но в конце концов попала к Энгусу в Бруг.

— Как это? — Анчутка опустил недоплетенныый венок. — Разве Дагда отдал ему свой Бруг?

— Ах да! — спохватился Дилан. — Это я плохо рассказываю. После свадьбы Мидир выполнил обещание и научил Энгуса, как заполучить наследство. Мак Ог пришёл к отцу и говорит: отдай мне свой Бруг на день и ночь. Я хочу устроить праздник и пригласить своих друзей, а то они меня приглашали к себе, а мне их и привести некуда. Дагда согласился. Ушёл на день и ночь, а когда вернулся, смотрит, ворота заперты. Стал он стучать и требовать, чтобы Энгус убирался на все четыре стороны! А Энгус отвечает, что никуда не уйдёт. Он, дескать, взял Бруг на день и ночь, а всё время мира состоит из дня и ночи.

— Ловко! — восхитился Анчутка. — Узнаю школу Мидира Гордеича!

Алёнка ткнула беса локтем в бок.

— Жулик твой Мидир! Ни стыда, ни совести! Воробушек, а что с Этайн сталось?

— Она долго жила у Энгуса. Но потом об этом прознала Фуамнах и снова наслала сильный ветер, настоящий шторм! Муху унесло в человеческий мир и закинуло на пир к одному королю. Обессиленная, она упала прямо в кубок, из которого пила тамошняя королева. И вот эта женщина проглотила муху, забеременела и родила дочку. Её тоже назвали Этайн. А Мидир всё это время оставался один, хотя его пытались помирить с Фуамнах. У них вроде как договор был, и оттого Мидир не мог ничего с ней поделать. И тогда Энгус убил Фуамнах — отомстил и за Мидира, и за Этайн.

— Сдаётся мне, — сказал Ивка, — что Энгус любил Мидира, как родного отца. Когда же они рассорились?

— Точно не знаю, но говорили, что Мидир у него полюбовницу увёл.

— Все беды от баб, — авторитетно высказался Хризолит. И тут же взвизгнул, получив по шее крапивой от Алёнки.

— Тихо вы! — шикнул Ивка. — Дайте дослушать.

— Этайн выросла раскрасавицей, — продолжил Дилан, — Мидир не оставлял надежды её разыскать, и после долгих поисков нашёл, но её уже выдали замуж за верховного короля Эохайда. А у него был младший брат Айлиль, и вот этот юнец влюбился в Этайн. Ну, сами понимаете, такая любовь — преступление. И против брата, и против короля. Оттого Айлиль разболелся и чуть не умер. В то время Эохайду надо было уехать по своим королевским делам. И вот он наказал Этайн, чтобы она ухаживала за больным и похоронила, как подобает, если он умрёт. Этайн этот наказ выполняла со всем старанием и скоро заметила, что когда она рядом с Айлилем, ему становится легче. Разговорила она его и вытянула признание. А надо сказать, что Эохайд был уже старый, Этайн его не любила.

— Она влюбилась в Айлиля? — спросила Алёна.

— Не влюбилась, но пожалела его. Назначила свидание ночью на холме, чтобы не позорить королевское ложе. Однако Айлиль в эту ночь уснул непробудным сном и проспал до утра. Пришла Этайн на холм, а там её встретил юноша — точь в точь Айлиль. Провели они вместе ночь ко взаимному удовольствию. И как же удивилась Этайн, когда на следующий день Айлиль повинился перед ней, что проспал их встречу. Ничего не сказала ему Этайн и снова назначила свидание на том же месте. И всё повторилась. На третью ночь Этайн прямо спросила у фальшивого Айлиля, кто он такой? Тогда он сбросил чужое обличье и оказалось, что это Мидир.

— И зачем было гору на гору громоздить? — спросил Хризолит. — Открылся бы сразу.

— Мидир простые пути не выбирает, — вздохнул Дилан. — Ну вот, рассказал он Этайн, что она в прошлой жизни была его женой и снова станет, если согласится уйти с ним. Но Этайн отказалась предать своего мужа и короля. Тогда Мидир спросил: а если король сам от тебя откажется, уйдёшь со мной? И она ответила, что да, тогда уйдёт. На том и порешили.

— А что случилось с Айлилем? — спросила Алёна.

— Он полностью излечился от любовной лихорадки. Вскоре вернулся Эохайд, обрадовался, что брат жив, похвалил Этайн и устроил праздник. А наутро вышел король во двор и видит, что идёт к нему прекрасный золотоволосый воин в пурпурном плаще и с золотым копьём. Удивился Эохайд, откуда взялся гость, ведь вчера его не было, а с утра ворота ещё не отпирали? А Мидир поприветствовал короля, представился и сказал, что явился сыграть с ним в фидхейл. Это игра такая, чуток на шахматы похожа. Эохайд до этой игры был большой охотник. Но и дураком он не был, сообразил, что играть с ним явился не человек. Попытался отговориться, дескать, доска для игры в спальне королевы, а она ещё спит, не хочется её беспокоить. Тогда Мидир достал свою серебряную доску, украшенную драгоценными камнями, и золотые фигуры. Эохайду некуда было деваться, и сели они играть. Но прежде король спросил, что будет ставкой. А Мидир и отвечает, что если проиграет, то пришлёт Эохайду табун белых лошадей с красными ушами. И на каждой будет по золотой уздечке. Сыграли они и Эохайд выиграл.

— И что, Мидир честно расплатился? — недоверчиво спросил Ивка. — Небось, кони оказались поддельные, из коры и листьев.

— Нет, настоящие. На другой день Мидир снова пришёл играть. А когда проиграл, прислал Эохайду стадо белых свиней с красными ушами, и на каждой был золотой ошейник. Король был рад без памяти. Вот только его друид сообразил, что дело может обернуться большой бедой. Попытался предупредить короля, но Эохайд к тому времени так уверился в своём непревзойдённом умении игрока, что не желал слушать никаких советов. Тогда друид погадал и поведал Эохайду, что в следующий раз Мидир назначит ставкой желание и проиграет…

— В третий раз проиграет? — недоверчиво переспросил Анчутка. — А в чём смысл?

— Слушай и узнаешь, — как заправский рассказчик ответил Дилан. — Мидир действительно проиграл желание, а Эохайд, которого научил друид, потребовал, чтобы Мидир за одну ночь построил дорогу через непроходимые болота. Да такую дорогу, чтобы две колесницы могли разъехаться.

— Невыполнимое желание, — покивал Хризолит. — Понятно, избавиться захотел от опасного гостя.

— Именно так. Но Мидир взялся исполнить это желание, только поставил условие: ни один из людей Эохайда в эту ночь не должен выходить из дома и подсматривать за работой, иначе дорога получится с изъянами. Эохайд с этим условием согласился, а друид, втайне от короля, послал своего ученика проследить за Мидиром. И вот этот парень увидел, как со всех концов Ирландии собрались на болота люди, разделись и сложили из своей одежды холм. На этот холм взошёл Мидир и запел. Под эту песню закипела работа: кто возил камни, кто валил деревья, кто тесал доски… В общем, к утру дорога была готова. Тогда люди разобрали свою одежу, разошлись по домам и ни о чём потом не вспомнили… Погодите, схожу попить, а то в горле пересохло.

— Вот, возьми, — Хризолит протянул ему кожаную флягу. В ней оказалось молоко. Такое вкусное, что Дилан, не отрываясь, выпил половину.

— Так вот, дорогу построили, но в ней оказалось два изъяна. И когда Эохайд пришёл принимать работу, Мидир с яростью обвинил его в нарушении договорённости. Эохайд испугался и заверил, что никаких претензий не имеет, желание засчитано. Тогда Мидир потребовал сыграть в последний раз, снова на желание. И выиграл.

— Наконец-то! — Анчутка хлопнул себя по колену. — Он пожелал Этайн, да?

— Нет, это было бы слишком просто. Мидир пожелал обнять и поцеловать Этайн. А по тогдашним людским законам это считалось бесчестьем для королевы. Отказаться Эохайд не посмел, но тоже поставил условие: пусть Мидир приходит через год. Тогда и поцелует королеву, если сумеет.

— Эохайд её в башне запер, да? — жалостливо спросила Алёна.

— Да что Мидиру какая-то башня! — фыркнул Анчутка.

— Вот именно. — Дилан помолчал, завязывая концы венка стеблем повилики. — Эохайд год думал, как защититься от Мидира. В конце концов собрал всех своих воинов и заперся с ними и с женой во дворце… Ну, это только так говорится, что во дворце, а на самом деле у короля был простой каменный дом. Большой, круглый, с очагом в центре. И вот пируют они, огонь горит, двери друидом зачарованы, но всё равно в назначенный час появляется Мидир — прямо возле очага. Все остолбенели. А он обнял Этайн, поцеловал, и они оба вылетели белыми лебедями через отверстие в крыше.

— Красиво… — мечтательно вздохнула Алёна. И выразительно посмотрела на Анчутку.

— А чего? — бес приосанился. — Я прямо сейчас готов тебя унести, скажи только.

— Уймись, герой, — она отвернулась, пряча довольную улыбку. — Унесёт он… А потом уронит. Воробушек, это всё? Конец истории?

— Нет, но потом… — Дилан поколебался, — нехорошее случилось. Всё равно рассказывать?

— Конечно! — Анчутка закончил свой венок и нахлобучил на голову, лихо сдвинув набекрень. — Мне про дочь Этайн узнать охота.

— Про дочь в самом конце. Сначала Эохайд пошёл войной на Мидира. Все королевские воины, кто видел, как похитили королеву, рвались в бой и требовали немедленно наказать обнаглевших сидов. Бри Лейн они нашли не сразу, но всё-таки нашли и принялись раскапывать. Но только у них ерунда получалась. День копают, а за ночь холм опять целый становится. Бились они так год и три месяца. А потом явился к ним один из врагов Мидира и дал совет: возьмите, говорит, слепых щенят да котят и положите в яму. И делайте так каждый вечер. Эохайд последовал совету, и у них получилось разрыть Бри Лейт. Тогда явился к ним Мидир, и они с Эохайдом долго спорили, можно считать, что король отказался от своей жены или нет?

— Строго говоря, — заметил Хризолит, — Эохайд не отказывался от Этайн.

— К тому же, на его стороне была сила, — добавил Ивка.

— Вот это и решило спор, — кивнул Дилан. — Мидир не хотел войны и потому согласился вернуть Этайн, но при одном условии: Эохайд должен её узнать. А если не узнает, то откажется от всех своих претензий и уведёт войско.

— Чую подвох! — Анчутка азартно потёр руки и подался к Дилану, чтобы не упустить ни одного слова.

— На другой день из сида появились пятьдесят молодых женщин, лицом и одеждой во всём схожих с Этайн. С ними пришла служанка и напомнила Эохайду, что он должен найти свою жену или взять любую женщину. Опечалился Эохайд, спросил совета у своих воинов, но никто из них не придумал, как отличить настоящую королеву от поддельных. И тогда Эохайд вспомнил, что Этайн искуснее всех в Ирландии подаёт напитки…

— Это что за проверка? — перебил его Анчутка. — Нелепость какая-то!

— Не скажи, — возразил Ивка, — я слышал былины про богатырей. Правильно подавать вино на пиру — это очень важно.

— Умелый виночерпий даже у богов ценится, — поддакнул Хризолит.

— Тогда принесли котёл с вином, — продолжил Дилан, — и каждая женщина поочередно зачерпывала из него ковшом и угощала воинов. Но ни в одной из них Эохайд не узнавал Этайн. Наконец осталось всего две девушки. Подошла одна из них к котлу, и показалось Эохайду, что это Этайн. Но всё же сомневался он. А его воины, разгорячённые вином, стали кричать, что вот она, королева! Мол, бери её, король, а то ни с чем останешься… В общем, убедили они Эохайда, взял он девушку за руку, и тут же все остальные исчезли, вместе со служанкой и котлом. Вернулся Эохайд домой и стал жить с женой в радости и удовольствии. А через год она родила дочь. Эохайд по этому случаю устроил праздник, на который собрались все его люди. В разгар пира явился к Эохайду Мидир. Пожелал всяческого добра и поинтересовался, всем ли доволен король, нет ли у него претензий? Эохайд подтвердил, что доволен и никаких претензий не имеет. Мидир улыбнулся и сказал, что тоже всем доволен. А потом во всеуслышание объявил, что когда Этайн покинула Эохайда, она была от него в тягости. И уже в сиде родила дочь. Время под холмами течёт иначе, чем наверху. Пока Эохайд искал жену, его дочь успела вырасти. Женщина, которая сидит рядом с тобой, король, — сказал Мидир, — это твоя дочь. А ты сейчас навсегда отказался от Этайн.

Алёна ахнула. Хризолит молча улыбался. Анчутка повертел головой и хмыкнул:

— Ну, а чего? Всё правильно, человеку никогда не обыграть нечистую силу. Не в обиду Мидиру Гордеичу будь сказано!

— А как тогда люди относились к инцесту? — спросил Ивка.

— Как и сейчас, — печально ответил Дилан. — Даже ещё хуже. Эохайд отослал от себя дочь, чтобы никогда больше её не видеть. А ребёнка от неё приказал убить. Правда, девочка осталась жива и потом про неё сложили сагу, но это уже другая история. А сам Эохайд скоро погиб на войне.

— С кем? — спросил Хризолит.

— Не помню. В Ирландии всё время воюют. Туата Де Дананн, когда уходили в подземный мир, прокляли людей. Сказали, что в Ирландии вечно будет литься кровь. Так и вышло. Да и сами сиды то и дело вмешивались в людские войны. Бывало, что и с двух сторон одновременно. Говорят, что Эохайда убил кто-то из родственников Мидира — то ли внук, то ли племянник. И потом привёз в Бри Лейт голову на копье.

Все долго молчали.

— Увлекательная история, — сказал наконец Хризолит. — И поучительная. Промежду прочим, светает уже, а мы и не заметили, как ночь прошла!

Анчутка что-то шепнул на ухо пригорюнившейся Алёне. Она хихикнула и толкнула его плечом.

— Сиди, успеем ещё.

— Ой! — спохватился Дилан. — Ночь прошла, а вы остались! Вам теперь не нужно уходить с земли, да?

— Нужно, — Ивка сладко потянулся. — Но у нас хватит сил задержаться. И потом мы будем выходить к тебе. Ненадолго, правда.

— Ничего, — сказал Хризолит, — вот станет Воробушек королём…

— Ты опять за своё?! — рассердился Дилан.

— Я же не предлагаю тебе корону сей же час. Но когда-нибудь обязательно станешь.

Дилан только махнул рукой.

Тучи разошлись и вода в озере медленно розовела. Растекался молочной рекой туман, ласкался к русалкам. Зажатый между Анчуткой и Хризолитом, Дилан задремал. «Что прошло, то прошло, — сонно думал он. — А хорошо, что нас теперь четверо… Надо придумать, как сделать воздушный змей покрепче… И разыскать сердоликовое яблоко… Мы совсем про него забыли… И дедушке написать надо…»

Одуряюще пахли цветы, всходило солнце…