Небесный ключ

ГЛАВА 6

Долгожданная весна пришла на Калайский архипелаг. Это произошло через несколько дней после нового года — он наступал в первый день первого весеннего месяца. Тучи, всю зиму окутывавшие небо плотным покровом, разогнало порывами ветра, и робкие лучи солнца осветили остров Лаок. Воздух огласился победными криками морских птиц — они чувствовали перемену погоды. Океан успокоился — шторма перестали следовать один за другим. Можно ждать появления кораблей. Они привезут вдоволь топлива и продовольствия.

Жители резервации по утрам выходили из общего ночлежного дома, где им приходилось зимовать вместе. Распахивали тяжелые плащи, в которых, как правило, спали, и подставляли тела лучам солнца. Старейшины уже посматривали на море — не видно ли парусника? Люди среднего возраста выносили на руках самых старых, неспособных самостоятельно передвигаться, и, расстелив на деревянных мостках плотные теплые одеяла, бережно укладывали на них стариков. Дети бродили по пляжам и разыскивали красивые раковины, которые зимние шторма выбросили на берег. Зимой из-за дождей им часто приходилось сидеть под крышей ночлежного дома, вороша угли в маленькой печке, и пересказывать друг другу истории. Зима на Лаоке была временем, когда люди лишались возможности что—либо делать и совместно боролись со скукой. Поэтому приход весны вызвал в душе каждого чувство глубокого облегчения.

Тед и Аль, подростки, прибывшие на остров летом, не очень-то радовались приходу тепла. Этому были свои причины. Слишком многое свалилось на них за полгода, которые они провели на острове. Они повзрослели. И внешне, и внутренне. Дел у мальчиков было по горло. Сегодня, в двенадцатый день нового года, они встали с рассветом, размялись и, расстелив плащ, сели и стали обсуждать что-то свое. Их лица были серьезными и сосредоточенными, движения — скупыми и четкими. Такое поведение совсем не характерно для их возраста. Старший, Тед, выглядел уже лет на шестнадцать, Аль — на пятнадцать. Оба не позволяли себе бездумной растраты сил, свойственной подросткам. Они были подобны туго сжатым пружинам или росткам, готовым рвануться вверх с наступлением тепла. Сказывались результаты занятий борьбой зохр. Мальчики не знали, что их взаимное обучение не дало бы никаких результатов где-нибудь на континенте, в спокойных условиях. Их дала сама жизнь — самостоятельная, суровая.

Летом, когда подростки только попали на остров, они выглядели обиженными злыми детьми, хоть и не считали себя таковыми. Парни бродили по скалам, стараясь избегать контакта как со взрослыми, так и со сверстниками. Их никто ни к чему не принуждал — мужчины все понимали, а подростки побаивались их. Лед внезапно дал трещину, когда один из мужчин на руках вынес из ночлежного дома беловолосого мальчика лет тринадцати—четырнадцати с глазами цвета священного красного камня. Он выглядел словно полупрозрачным. Слабые мышцы, облачно—белая кожа с проступающими сквозь нее синеватыми жилками. И бессильные длинные ноги. Ясно, что ступни этих ног никогда не касались земли. Но лицо мальчика было прекрасно. Строгие, словно изваянные из белого камня, черты. Огромный лоб. И улыбка. Чистая, как рассвет над океаном. На острове его так и назвали — Иерен. Луч солнца. Родители мальчика отказались дать ему имя, годовалым малышом отдав в Центр Контроля. А жители резервации не только назвали, но и окликали по полному имени. Имя было красивым, и не хотелось его сокращать.

— Я вижу, — нетерпеливо заявил Иерен, повернув голову в сторону Теда и Аля.

Мальчики высунулись из-за скалы, переглянулись.

«Это бред, — подумал Аль, кинув взгляд на Йерена. — Он не может видеть. Он альбинос».

— Что видишь, Йерен? — спросил мужчина, державший мальчика на руках.

— Двух птенцов, дядя Сиг, — ответил юный альбинос. — Черного и золотого. Оба очень боятся.

— Я? Боюсь? — вспылил Тед, выскочив из-за скалы. Аль вышел следом и удивленно уставился на инвалида.

— Именно ты, — серьезно ответил Иерен, глядя прямо в глаза Теду. Перед внутренним взором альбиноса возникла мгновенная вспышка черного пламени. Гак выглядел для него птенец морской канги, когда злился. — Ты боишься больше, а твой золотистый приятель — меньше, — продолжал ясновидящий.

— Почему это? — оторопев, спросил Тед.

— Ему надоело бояться.

— Парни, вы посидите тут с Йереном, — вступил в разговор Сиг. — Я пойду дело делать. Йерен, ты хочешь побыть с ними?

— Хочу, — сказал тот.

Сиг бережно опустил мальчика на землю, снял с себя плащ, подстелил, положил на него Йерена и удалился. Тед и Аль с опаской смотрели, как альбинос устраивается на плаще, пользуясь только руками. Ноги были неподвижны.

— Ты и, правда, нас видишь? — нарушил молчание Аль.

— Вижу, парни. Не хлопайте крыльями.

Тед и Аль застыли, смущенно разглядывая инвалида.

«Был бы он здоровым, я бы подрался с ним», — мысленно возмущался Тед, внезапно ощутив в Йерене противника. Тот смотрел на него в упор. Но ярости в больном от рождения мальчике не наблюдалось. А виделось что-то другое. Это злило юного зохра еще больше. Он чувствовал, что обязан победить альбиноса. Доказать, что сильный! Только как? Тед не знал.

Аль, подойдя к Йерену, разглядывал его лицо цепким взглядом художника.

— Я бы нарисовал тебя, если бы было на чем, — вздохнул он.

— Ты художник?

— Ага.

— А ты кто? — обратился альбинос к Теду.

— Занимаюсь борьбой школы зохр, — бросил тот.

— Ты борец, — чуть подумав, сказал Йерен. — Кстати, как вас зовут?

Мальчики представились.

— Я, как вы уже знаете, Иерен.

— В чем ты силен? — с нажимом спросил его Тед.

— Я не силен, как видишь, — улыбнулся альбинос. — Я умен. Потому что меня учил Умник Кар.

— Это кто?

— Контролирующий Карген Нордо, — вздохнул Йерен. — Он был мне как отец. Он учил меня думать.

— Контролирующий? Здесь? — спросил Аль.

— Он погиб год назад, — печально сказал альбинос. — К нам пришел рейсовый парусник. Кар попытался сломить своей волей волю команды, чтобы сбежать. С ним пошло еще несколько человек, но один из них оказался психопатом. Он кинулся на капитана, и Кар не успел. Он погиб. Сжег свою суть.

— Кем он был? — взволнованно спросил Аль.

— Мастером Слова. Писал книги. Из-за них его и сослали сюда. За подстрекательство к бунту.

— Должны были убить, — тяжело сказал Тед.

— Не убили. У нас же Контроль, ты забыл? Каждый властвует над собой, поэтому никаких бунтов не может быть.— Губы Иерена сжались. — И эмпаты—разведчики должны знать, что он жив, если что...

— Все действительно было так? — язвительно произнес Тед. — Политика — сложная тема. Особенно — для твоих лет.

Альбинос грустно улыбнулся.

— Ну и сколько, по-твоему, мне?

— Лет тринадцать.

— Мне почти восемнадцать, ребята.

Тед и Аль недоуменно переглянулись.

«Я думал: в чем он меня превосходит? — пронеслось в голове Теда. — А он просто старше...»

— А вам, сколько лет? — спросил Йерен.

— Тринадцать... И три месяца, — сказал Аль.

— Четырнадцать, — твердо произнес Тед. — Ты научишь меня тому, чему научил тебя Кар?

— Я перескажу все, что он говорил, — пообещал альбинос. — У меня очень хорошая память. Но зачем тебе...

— А затем, что мы с Алем хотим как можно быстрее отсюда сбежать!

— Быстро не выйдет, — взгляд Йерена пронизывал ребят насквозь. — Но я сделаю все, что смогу. Расскажите сперва о себе. Я хочу знать, кто вы такие.

Аль на секунду задумался, между его бровей пролегла складка.

Я первый, — решил он.

Пока Тед и Аль рассказывали Йерену о своей жизни, лицо юноши оставалось спокойным. Со стороны казалось, будто он слушает плеск волн, а не горькие откровения. Мальчики были совсем разными, но рассказывали, по сути, одно. Смерть матери, предательство отца. И попытки неоперившихся птенцов встать против всего мира. Мальчики не желали плыть по течению. Но судьба — как река. У нее свое русло. Некоторые судьбы текут бурно. И берега у них слишком крутые. Не выбраться.

Иногда Иерен по ходу рассказа задавал мальчикам вопросы, вытаскивая на свет, кучу подробностей их жизни. Тед и Аль излагали. Спокойно, по-взрослому. Возмущение и боль, вызванные предательством родственников, отошли в прошлое. Они уже жили будущим. Они должны стать свободными! И для этого надо начать что-то делать прямо сейчас.

Мальчиков не удивляло спокойствие на лице Йерена. Они не хотели сочувствия. Им нужен был ум юноши. И знания, которые передал ему Умник Кар. Когда Тед с Алем завершили рассказ, Иерен задумался. Так, во всяком случае, показалось ребятам. Через несколько минут юноша прервал молчание.

— Я вижу, — сказал он.

Ребята недоуменно уставились на альбиноса.

— Парни, я понял, что вы — птенцы очень важных птиц. Но это почти ничего не меняет. Я могу видеть будущее.

— И что? — спросил Аль испуганно.

— Путь к свободе открыт. Только нужно пройти по нему. Сможете ли вы — зависит от вас. Но это не только ваше дело. Мое — тоже.

— Почему твое дело? — удивился Тед.

— Кар не должен был уходить, — вздохнул Иерен. — Ему было предопределено дождаться вашего прибытия на остров. Я вас видел. И я сказал ему, что он совершает ошибку. Но он не пожелал меня слушать и погиб.

— Почему? — вырвалось у Аля.

— Он бы все равно погиб, — сжал губы юноша. — Так или иначе. Но он помог бы сбежать вам. Кар бы вывел вас. А в пути погиб сам.

— А теперь?

— Предопределенности больше нет. Путь к свободе открыт. И помочь вам пройти по нему — мое дело. А сейчас я вам поведаю нашу легенду. Историю старого Вана. Я сам не знаю, сколько лет назад это было. Но было. Я вижу, когда люди говорят правду, а когда — лгут. Старый Ван смог победить судьбу. Он сбежал с острова. Хотя ему было определено еще жить и жить, он предпочел умереть. Но он умер свободным. Теперь я расскажу вам об этом...

Когда Йерен закончил рассказ, он внимательно посмотрел на ребят и сказал:

— Старый Ван смог уйти с острова и погиб. А мой названый отец не ушел. И он тоже погиб. Как вы думаете, в чем разница между ними?

Тед и Аль задумались, но ничего не ответили юноше.

Иерен приподнял голову, и его черты озарило вдохновение. Он сказал:

— Затея Вана была безнадежной. И он знал это. Он не понимал, что своим поступком рвет узы судьбы. Но прорвался. Пусть итогом стала смерть. Только важно не это. Ван не подчинял себе волю других людей. Он не пытался порвать нить их судьбы. И не хотел для себя ничего, кроме свободы.

— Ты хотел сказать, что у Вана не было эгоизма?

— Да. Но это, к сожалению, только умные фразы, — горько сказал юноша. — А теперь попытайтесь понять, что совершил Умник Кар.

— Он брал силой. А сил не хватило, — произнес Тед.

— У него было много сил, — возразил Йерен. — Но любая сила бессильна, когда человек совершает ошибку. Он слишком хотел выжить сам. Не подумав о вас. Отец посчитал себя вправе решать за других. И поэтому в его расчеты закралась ошибка. Я говорил, что он взял с собой психопата.

— И что? — спросил Аль.

— Если бы Кар сам не лишился рассудка, то не взял бы его. Ломая психической силой волю, команды парусника, он потерял свою душу.

Юноша тихо заплакал.

— Отца больше не будет. Никак. Никогда.

Из-за спины юноши показался мужчина. Это был Сиг, который принес Йерена и оставил поговорить с мальчиками. Ощутив его присутствие, юноша взял себя в руки.

— Ребята, я должен помочь вам уйти, — сказал он. — Если я этого не сделаю, то совершу ошибку. Как Кар.

— Ну что, пойдем в дом, Йерен? — спросил Сиг.

— Да, дядя, — отозвался он. — Неси в дом.

Сиг поднял юношу, и тот без сил повис у него на руках.

Когда мальчики остались одни, они почувствовали усталость. Обоим было не по себе. Не говоря друг другу ни слова, оба легли на живот и стали смотреть на океанские волны.

Через некоторое время Аль нарушил молчание:

— Ты понял хоть что-нибудь?

— Понял, но мало, — отозвался Тед. — Я понял, что не верю ни в предопределение, ни в судьбу. Чушь все это.

— А во что тогда ты веришь?

— В вольный ветер, который дует с залива Зохр—Ойд. Он облетает весь мир и возвращается на свою землю.

— На Зохр

— Да. Но он есть везде. И он наполняет паруса всех кораблей, куда бы те ни шли.

— Это сказка?

— Да. Мне ее мама рассказывала. Но я в это верю.

С этого дня жизнь мальчиков разительно изменилась. Она приобрела смысл. С раннего утра до вечера Тед и Аль были заняты. Каждую минуту они использовали для достижения поставленной цели. Если требовалось натаскать воду из родника — они брали ведра и шли. Ведь нести тяжесть в обеих руках — тренировка. Нужно было строить — вставали рядом со взрослыми. Сначала мужчины косились на них с недоверием. Ну что, скажите, могут построить мальчишки? Несмотря на разницу в возрасте и комплекции, у обоих — руки еще неумелые. У Теда был хороший замах и кулаки, созданные природой для ближнего боя. У Аля — тонкие, длинные пальцы художника. Но этого мало. Если они действительно хотят убежать, нужно сперва научиться работать. Они своими руками должны построить то, на чем пересекут океан. Что это будет — плот или лодка, — ребята еще не решили. Но помогать им не будет никто. Таковы правила жизни на острове.

Мальчики, договорившись между собой, решили заслужить доверие у лучших строителей острова и стали работать у них на подхвате. Вскоре Тед научился виртуозно вбивать в дерево гвозди из пластика, пользуясь не молотком, а камнем — комплект строительных инструментов завозили на остров раз в двадцать лет. Аль, используя глазомер, стал по-новому состыковывать доски. Строители оценили преимущества этого способа и стали использовать его. Этим худой рыжий мальчик заслужил уважение жителей острова.

После обеда, когда каждый был предоставлен сам себе, большинство людей спали. Тед и Аль спать не ложились. Они шли на берег океана и занимались борьбой зохр. Тед, тренируя Аля, увидел свои недостатки: нехватку гибкости и ловкости. Аль же от природы был одарен этими качествами. А в море они пригодятся не меньше, чем сила. В конце каждой тренировки мальчишки брались за руки и кружились, пока не падали на прибрежную гальку. Аль настоял на этом упражнении, помня о приступах морской болезни, которые у него случались на яхте.

После занятий борьбой мальчики отыскивали Иерена, и начиналась учеба. Знания Умника Кара, которые передавал им юноша, казались неисчерпаемы. Аль вгрызался в ненавистную ему математику. Он художник! Он должен знать, как сочетаются и взаимодействуют формы. Никто на острове не умел строить суда. Даже лодки. Умник Кар не умел тоже. А Аль обязан научиться! Преодолеть океан может только соразмерное судно. Такое, которое хотелось бы запечатлеть на холсте.

Тед изучал навигацию. Вернее, изобретал ее заново. Он осваивал умение днем ориентироваться по солнцу, а ночью — по звездам. Математика ему не давалась, но было врожденное чувство движения и направления. Не раз подросток проверял себя, говоря Алю и Йерену: «Сейчас я, завязав платком глаза, двинусь в путь до скалы. Когда дойду, верхний край солнца скроется за горизонтом». Тед ни разу не ошибся. Он легко находил дорогу вслепую и успевал точно вовремя. Мальчик придумывал и выполнял другие упражнения. По мере тренировок их результаты становились все лучше.

В ясные ночи Йерен показывал мальчикам звезды. Тед, будучи сильным, выносил хрупкого юношу на берег океана, и все трое ложились на гальку, созерцая огромное звездное небо. Слепой от рождения обучал зрячих правильно видеть. Их разговор был уникален, но они не подозревали об этом.

— Видишь три золотых шарика? — спросил Иерен, показывая.

— Там три звезды, — ответил Тед.

— Это — ручка созвездия Серпа. Она указывает направление на север. Белый шар — Острие Серпа. Оно смотрит на юг. А голубой шар на изгибе Серпа — на восток.

— Почему там шары? — удивился Тед.

— Ну а что же еще? — недоуменно сказал ясновидящий.

— Звезды — капельки света Тейи. Это все знают.

— Да. Еще земля плоская, небо плоское, а мы с тобой после смерти станем богами, — иронично добавил Йерен.

— Меон — шар, — изрекая очевидную истину, Тед почувствовал себя глупым.

— Звезды — тоже шары. Просто поверь на слово, — спокойно сказал юноша.

Тед кивнул. Шары так шары.

— Тот оранжевый шар указывает путь на континент Май. Это — звезда Майна...

Иногда Тед так сосредотачивался, что действительно начинал видеть в небе шары. При этом ему становилось плохо. Мальчик как будто становился невесом, казалось, его может сдуть любой сильный порыв ветра.

— Я не хочу становиться ясновидящим, — говорил он старшему товарищу. — Мое дело — вести наше судно!

Иерен всегда соглашался.

Кончилось лето, и осень вступила в свои права. С севера задули холодные ветры, начались шторма. Небо от горизонта до горизонта заволокло пеленой серых туч, и краски мира поблекли. Воздух стал горьковатым от запаха гниющих морских водорослей. Холодные темные валы с шумом разбивались о берег; над ними, пронзительно крича, кружили черные канги. Изучение звездного неба мальчикам пришлось прекратить до весны. Йерен сказал об этом Теду еще до наступления дождей, и тот стащил со стройки лист пластика, на котором выцарапал карту звездного неба. Вернее, подобие карты. Она была неправильной и упрощенной. Аль старательно помогал другу определить расстояние между звездами и перенести небесную полусферу на плоскость, но мало что получалось. Ясновидящего о расстоянии между звездами спрашивать оказалось бессмысленно. Он называл невероятные цифры с точностью до километра, но каждый раз — разные.

Зарядили холодные дожди, и люди все реже выходили из ночлежного дома, кутаясь в старые шерстяные плащи. Лица их были угрюмы. Создавалось впечатление, что население острова впадает в зимнюю спячку. Для ребят с наступлением дождей начался новый этап подготовки к побегу. Аль, выходя прямо под дождь, пытался чертить на песке чертежи. Их смывало приливом, но он начинал снова. Сначала он пытался спроектировать лодку, но это оказалось слишком сложным. Потом стал чертить плот. Это, на удивление мальчика, оказалась не легче. Ничего не получалось. Аль впал бы в уныние, если бы не Тед.

— Брось рисовать, — посоветовал юный зохр. — Это не холст, а песок. С наступлением весны мы начнем строить плот. В материале дело пойдет лучше.

Аль утер слезы и согласился с мнением друга. В их тандеме Тед принимал решения, а Аль предлагал новые варианты. Но сейчас спорить было пока не о чем.

— Нам нужны канаты и веревки для паруса, — заметил зохр. — Будем плести.

— Из чего? — спросил Аль.

Вместо Теда ответил Иерен:

— Из морских водорослей. Но веревки необходимо пропитывать маслом.

Первую половину осени мальчики собирали выкинутые прибоем водоросли, подсушивали и несли на пустой склад. Жители острова часто видели их по колено или по пояс в холодной воде и зябко ежились.

«Заболеют дети, лечить нечем...» — ворчал старейшина острова. Но Тед и Аль все предусмотрели. Они собирали водоросли после занятий борьбой. Разгоряченные, они лезли в воду, и работа превращалась в купание. Часто, донеся еще одну порцию водорослей до склада, мальчики с шумом и гиканьем плюхались в воду и плыли наперегонки. Особенно хорошо было встать ранним утром, когда серое небо сливается с морем, а берег подернут молочным туманом. Потренироваться и ухнуть в холодную воду! Главное, что никто не мешает.

Жители острова видели, как подростки растут, крепнут и постепенно превращаются в юношей. Их движения, прежде неловкие и неуклюжие, становились свободными. В них чувствовалась сила и грация, которая возникает у людей при постоянном контакте с природой. Оба заметно подросли и раздались в плечах. Даже худощавый Аль перестал выглядеть, как ребенок. Вскоре ни один мужчина на острове не относился к подросткам, как к подопечным. Лишь Йерен составлял исключение. Он видел, как два птенца, черный и золотой, крепнут и набираются сил. Когда оба встанут на крыло, им придет время улетать.

Когда наступила зима, стало совсем холодно и темно. Над островом днем и ночью нависали свинцовые тучи, которые проливались холодным дождем. Иногда шел мокрый снег, который тут же таял. Для обоих ребят такая зима была внове. В Тайме, столице планеты, где прежде жил Аль, зима много теплее. А главное, было светло. Солнце показывалось из туч. Пусть оно появлялось нечасто и грело слабо, но оно разгоняло тоску, скуку, раскрашивая мир яркими красками. На теплом Зохре, где родился Тед, зима вообще продолжалась всего две—три декады. Она была временем сбора плодов и подведения итогов. Сухое, прохладное, солнечное время года. Оба мальчика не представляли, что зима может быть беспросветной.

— Это север, — объяснял Йерен. — Созвездие Серпа здесь стоит высоко. Оранжевая Майна на юго—востоке, красная Зохра — на юго—западе.

Мальчики пожимали плечами. Они не видели звезд сквозь тучи.

Серая промозглая сырость, окутавшая остров до появления весны, казалось, проникала в души людей и подчиняла их себе. Те не сопротивлялись. Зима — значит, скука. Они мирились с ее приходом, как с неизбежным злом вроде старости и болезней, стараясь спать как можно дольше, чтобы убить время. Йерен тоже плыл по течению. У него не было ни необходимости, ни желания бороться. Юноша—альбинос погрузился во внутренний мир. Только двое отчаянных подростков, Тед и Аль, спешили поутру прочь из ночлежного дома, чтобы тренироваться на берегу океана. Йерен удивился бы, не знай он Умника Кара.

Возвращаясь с тренировок, мальчики плели веревки, а потом и канаты. Их научил Йерен. Часто им приходилось делать это вслепую. Юноша следил, чтобы у ребят от этого не прорезался дар ясновидения.

— Видящие не совершают поступков, — предостерегал он. — Они только видят.

Парни перепугались, но работали с прежним усердием. И вот уже их загрубевшие от мозолей руки в полной темноте ночлежного дома сплетали веревки. Жители острова спали. На лежанке рядом дремал Йерен. А снаружи сплошной стеной шли холодные ливни.

В начале предпоследней декады зимы старейшина острова, высокий худой старик, обнаружил пропажу бочонка масла для лампы. Это была кража, но не простая. Она подобна краже продуктов, ибо пропало необходимое. Из-за этой пропажи все население острова осталось без освещения вплоть до прибытия весенних парусников. А может, и дольше.

Старик взъярился, кровь ударила ему в голову. Он понял, кто это мог сделать. Только те двое мальчишек. Больше некому. Да, попытка побега, конечно, святое. Но из-за них старики, выходя ночью в отхожее место, будут вынуждены брести в темноте. Значит, возможны ушибы и переломы. Даже если этого не случится, то люди все равно устали от мрака и стужи. Они станут роптать. Зимой молодые мужчины всегда неспокойны. Их раздражение проходит только с приходом весны, когда появляется возможность заняться делами. Неизвестно, во что выльется их злоба. Может быть драка. А драка одна не бывает. Стоит сорваться одному, как другие тоже дадут волю гневу. Но прежде, чем объявлять о случившемся и указывать виноватых, надо проверить, действительно ли мальчишки виновны.

Старейшина быстрым шагом прошел на склад, где эти двое держали веревки. Так и есть. На складе стоял запах масла, веревки оказались щедро пропитаны им. Сейчас он пойдет обратно в ночлежный дом и объявит о краже. Кто-нибудь из мужчин пару раз стукнет щенков. Это лучше, чем несколько драк. Сопляков не станут бить слишком сильно. Но их нужно поставить на место.

Когда старик широко отворил дверь, выпуская скудное тепло наружу, люди заворочались на лежанках. Многие сели, услышав его решительные шаги и поняв, что сейчас что-то случится. Старик открыл дверцу печурки, чтобы хоть как-нибудь осветить помещение, и двинулся к лежанкам подростков.

— Стойте! — раздался голос Йерена. — Я им сказал, что они должны взять масло. Они его взяли. Я виноват!

Старик остановился как вкопанный. Гневно взмахнул рукой, словно желая ударить. Его лицо скривила брезгливая мина. Он сказал, словно выплюнул:

— Урод теперь всеми командует! Вам другого начальства не надо!

— Старейшина Вар! Я прошу о прощении! — твердо сказал Йерен.

— Слово сказано, — сиплым голосом подтвердил Вар, подтверждая, что юноша принимает вину на себя.

Стоило человеку, укравшему в первый раз, попросить о прощении, как оно ему тут же давалось. Но если он крал повторно — его били, и били жестоко. Вне зависимости от того, кем он являлся. Таков был закон. Но подростки не знали об этом — слишком мало они пробыли на острове.

— Зачем ты?.. — шепотом спросил Тед.

— Надо, — спокойно ответил Йерен.

Старейшина вышел вон, поминая нечистого духа.

Аль поймал руку юноши, сжался в комок под одеялом и тихо заплакал.

«Будет путь через океан. Долгий—долгий. Будет солнце. И звезды. А Йерен останется здесь»,— возникла в сознании горькая мысль.

В этот миг он позабыл о предстоящих трудностях и лишениях. Он в последний раз всхлипнул, натянул на голову одеяло и заснул.

— Вы должны выйти в путь в последнюю декаду весны, — говорил юноша Теду и Алю. — В это время года нет штормов и еще бывают дожди. Вы какое-то время сможете пополнять запасы пресной воды. Можно выйти и раньше, но тогда вам придется построить судно меньше чем за два месяца. Вы этого точно не сможете.

Йерен никогда не говорил: «Вы построите плот». Он говорил — «судно». Еще время от времени он напоминал ребятам, что никаких отсрочек до следующего года быть не может. Страхи, случайности и доводы разума не имеют значения. Необходимо бежать этой весной.

С каждым днем становилось теплее, и покров туч пропускал все больше света. Небо над островом словно приподнималось. Приближалась весна. Скоро прекратятся дожди, и покажется солнце.

— В первый день весны вы должны начать строить судно, — настойчиво произнес Йерен.

Слова юноши вызвали в душе подростков противоречивые чувства. Огонь борьбы, который с прошлого лета горел в ребятах, угас. В душе начали рождаться сомнения. У обоих мальчиков не возникало и тени мысли о том, чтобы остаться на острове. Не было и страха. Но вместе с тем появилось странное чувство: что-то идет не так! Что? Они не знали ответа на этот вопрос. Подростки даже не говорили об этом друг с другом. Хоть и понимали, что их ощущения схожи. Они продолжали усиленно заниматься борьбой и окунаться в холодную воду. Их тренировки стали сложнее и напряженнее. Оба не осознавали, что стремятся к физическим нагрузкам, чтобы не оставалось сил на тщетные размышления. Но, несмотря на предельные нагрузки, мальчиков переполняли дурные предчувствия. Тучи над островом таяли, иногда сквозь них проглядывало солнце. А вот тяжесть на сердце с каждым днем становилась все нестерпимее.

К тому же Йерен прихварывал. Казалось, он стал еще меньше и выглядел лет на двенадцать. Движения юноши замедлились, глаза на осунувшемся лице блестели, а кожа казалась совсем прозрачной.

— Мое тело не хочет расти, — отвечал он на встревоженные вопросы ребят. — Но это проблемы тела

— А как же ты

— А я — это я. Скоро весна, пора строить судно.

Больше ни слова из Йерена выжать не удалось.

С каждым днем юноша становился все молчаливее, а его голос — все тише. Вскоре сил ясновидящего хватало только на шепот.

За день до нового года, который традиционно отсчитывался с начала весны, тучи над островом разошлись. Это произошло ночью. Почти в ту же минуту, как из прорехи в тучах блеснула ручка созвездия Серпа, Аль подскочил на лежанке. Его словно подбросила вверх какая-то сила. Он сел и, ничего не понимая, широко распахнутыми глазами уставился в темноту.

— Буди Теда, — прошептал рядом Йерен. Его слова звучали приказом.

— Зачем? — недоуменно спросил Аль.

— Пора.

— Что пора?!

— Идти строить судно.

Аль внезапно почувствовал страх. Словно безжалостная холодная сила сворачивалась внутри него, как пружина. В детстве, на стрельбищах, он видел, как человек бьет из ружья по мишеням. Точно такой же леденящий ужас мальчик испытал в тот момент, когда курок щелкнул, а пуля вылетела из ствола. Сейчас Аль чувствовал себя так, словно услышал звук выстрела.

— Тучи разошлись, — продолжал Йерен бесстрастно. — Дождя пока не будет. Буди Теда.

— Что потом?

— Потом мы на складе возьмем инструменты и повалим деревья на поляне Совета. Меня вы возьмете с собой. Я хочу видеть восход солнца.

Аль заставил себя успокоиться. Ничего страшного во всем этом, кажется, нет. И деревья все равно валить надо. К тому же Йерен хочет увидеть рассвет, а это внушало надежду на выздоровление. Да и дело пойдет лучше, если он будет рядом. Подскажет что-нибудь. Да и вообще с ним как-то спокойнее.

Для постройки плота годились только деревья, растущие на поляне Совета. Они так и назывались — корабельные тайхи. Остров Лаок был скалистым. Лишь в центральной его части смогли вырасти несколько тайх. Единственные деревья на острове. Гладкоствольные, ровные, очень высокие, они невольно притягивали взгляд. Чтобы увидеть их крону, не только мальчишке, но и взрослому пришлось бы запрокинуть голову. А по весне тайхи цвели гроздьями белых соцветий, распространяя густой аромат. Поэтому старосты и собирались под ними.

Аль вздохнул: не хотелось уничтожать такую красоту. Но придется.

«Ничего, если мы украдем их, — подумал подросток. — Все знают, что мы собираемся бежать. Люди должны понять, если мы заберем себе тайхи».

Тед заворочался на соседней лежанке. Аль ощутил, что он тоже проснулся.

— Тед! — шепнул рыжий.

— Что?

— Берем Йерена и идем на поляну Совета.

— Зачем?

— Пора валить тайхи и начинать строить плот.

Тед спустил ноги с лежанки.

— Я и сам чувствую, что пора, — сказал он, ощутив непонятную злость.

Черноволосый подросток взял юношу на руки, и все трое тихо выскользнули в предутренний сумрак, зябко ежась. Идти до поляны Совета было около двух километров. Ребят била крупная дрожь, даже ходьба почему-то не согревала. Тучи над их головами разошлись, как ветхая ткань, и из прорехи выглянула ручка Серпа. Но на звезды смотреть не хотелось.

В полном молчании ребята дошли до склада, и Аль взял необходимые инструменты. До поляны Совета они уже почти бежали — Йерен за зиму стал легок, как щепка. Либо Тед возмужал. Так или иначе, но нести юношу оказалось легко.

Вот уже впереди показались очертания холма, на котором виднелись силуэты высоких деревьев. Это и была поляна Совета. Черноволосый подросток глянул на небо. До рассвета оставалось еще около двух часов. Он бережно опустил юношу на плащ, расстеленный Алем, и, запрокинув голову, глянул на голые кроны. Надо валить. Люди проснутся от звука падающих на землю тайх, придут и увидят, что их деревья украдены.

Тед взял топор и еще раз взглянул на дерево. Ему показалось, что тайха слегка светится. Видимо, дерево уже чувствовало весну и просыпалось. Парня слегка передернуло. Он посмотрел на товарища. Аль обеими руками сжимал топор, в его глазах читалась решимость.

— Рубите! — приказал Йерен.

С грохотом рухнуло на землю первое поваленное подростками дерево. Самая высокая тайха. Оба мальчика вздрогнули.

«Одного дерева более чем достаточно, чтобы построить плот для двоих», — подумал Аль.

Но Йерен приказал валить следующую тайху, и ребята не посмели ослушаться. В предутренней тишине вновь раздался стук топора. Когда на востоке стало заметно светлеть, ствол второй тайхи был уже перерублен наполовину.

«Этому дереву больше не жить, — печально сказал себе Тед. — Даже если сейчас мы оставим его».

Черноволосый подросток занес топор и вложил в удар всю свою боль.

— Они уже идут, — предупредил Йерен, глядя в сторону ночлежного дома. Подростки бросили беглый взгляд на дорогу, но ничего не увидели — не рассвело. Но Тед и Аль знали, что юноша прав. Дар ясновидения его ни разу не подводил.

Они появились, когда на землю упала вторая тайха. Толпу возглавлял старейшина Вар. Вид мужчин мог внушить страх даже тем, кто трусом отнюдь не являлся. Люди двигались, молча и тяжело, как лавина. Всего в толпе наблюдалось человек пятьдесят. Вслед за Варом шли сильные мужчины, их плечи угрожающе наклонились вперед. Молодежь и подростки шли сзади. Жители острова, с которыми Тед и Аль провели бок о бок долгие месяцы, сейчас потеряли человеческий облик и походили на диких зверей. У них сейчас отнимали то, что делало их людьми — красоту.

Подростки переглянулись. Оба до этой минуты верили — их поймут. Не осудят. Но сейчас оставалось одно — защищаться. И защищать Йерена.

Аль бросил топор и выпрямился; Тед, напротив, еще плотнее сжал рукоять. Они встали по обе стороны от юноши. Ясновидящий был абсолютно спокоен и смотрел прямо в глаза Вару, который в эту минуту напоминал старого волка. Старейшина остановился. За его спиной встали другие. Это были уже не соплеменники, с которыми подростки делили пищу и кров. Это была стая.

Вар ощерился.

— Воры! — прохрипел он.

Ряды стоящих за ним мужчин угрожающе качнулись вперед. Некоторые сжали кулаки, исподлобья глядя на подростков, но остались на месте. Стая ждала, чтобы вожак указал на виновного. Только тогда можно будет начать расправу. Суд будет законным.

— Старейшина Вар! — прозвенел голос Йерена. — Я украл во второй раз. Я понесу наказание.

— Нет!!! — крикнули Тед и Аль, рванувшись вперед. Их тут же схватили несколько мужчин, резко заломив руки за спину. Тед выронил топор. Он не смог поднять оружие на человека. Оба мальчика рвались, полные ужаса и бессильной ярости. Но их пока не били. Люди ждали приказа старейшины.

— Эти двое действовали по твоему слову, Йерен? — негромко спросил староста, стоящий за спиной Вара.

— Да, — сказал тот.

— Почему?

— Я не объяснил им законы жизни на острове. Они не могут нести наказание!

— Зачем, Иерен? — прозвучал голос кого-то из задних рядов.

— Я за них отвечаю!

Плечи Вара мгновенно обмякли, на лице появилось выражение растерянности. Словно его обманули. Он жаждал расправы. Но не над беззащитным уродом. К нему он испытывал жалость. А над наглыми сосунками, которые посмели поставить себя выше других. Выше него, Вара. Но сказать оказалось нечего. Признавший свою вину должен быть наказан.

В этот миг посветлело. На востоке разлилось розово—золотое сияние, и краешек солнца выплыл над горизонтом. Небо было по-весеннему ясным и чистым. Робкий свет коснулся угрюмых людей, прочертив за каждым из них длинные тени. Йерен тепло улыбнулся. Рассвет! Он его ждал!

Толпа шевелилась. Люди вновь становились людьми. Никто из них не желал зла Йерену. Ведь долгими зимними вечерами он рассказывал жителям острова сказки. Его истории о других мирах и временах согревали сердца, заставляли рассеяться ночной мрак. А еще юноша помогал людям жить. Давал советы: как строить дома, как из старой крупы приготовить хорошее вкусное блюдо. И обучал детей грамоте. Они летом ходили за ним целыми стайками, а потом записывали истории Йерена на пластиковой бумаге. Неважно, что свои знания юноша черпал из неиссякаемых запасов мудрости Умника Кара. Ведь Кар был надменен. Он и погиб из-за этого. Зато Йерен был светочем. Он отдавал людям все, что имел. Никто из жителей острова не мог поднять на него руку. Это такое же преступление, как срубить тайхи.

— Вар, он признал, что виновен, — нарушил молчание один из мужчин. — Закон есть закон.

Старейшина опустил руки.

— Бей, Вар! — раздался еще один голос.

Старик повернул голову так, чтобы никто не видел его лица. Необходимо наступить на себя, чтобы исполнить долг. Испокон веков не случалось такого, чтобы не соблюдали закон. И сейчас он, Вар, по закону обязан ударить беззащитного. Может, даже убить. Йерен настолько слаб, что может скончаться от одного удара. А бить придется по-настоящему, не щадя. Люди смотрят.

Йерен, казалось, не видел того, что происходило вокруг. Он, запрокинув подбородок, подставил лицо лучам солнца и жадно впитывал их. На его губах блуждала улыбка, а глаза искали в небе что-то, чего не могли видеть другие. Совсем будничная картина. Ясновидящий думал о чем-то своем. Глядя на безмятежное лицо юноши, можно было предположить, что нет никакого суда. И не будет удара.

Юноша лежал на спине и, будучи парализованным, не мог даже сесть. Старик Вар, чтобы ударить его, был вынужден встать на колени. Не ногами же бить? Он размахнулся и что есть силы нанес удар Йерену в челюсть. Голова юноши дернулась вправо. Он, казалось, вообще не заметил удара. По толпе прокатился чуть слышный тяжелый вздох. А старейшина Вар склонился над Йереном, часто моргая слезящимися глазами. Ничего серьезного случиться не должно. Он, Вар, бить умеет. Перелом, если что, потом вправят...

По телу Йерена пробежала легкая судорога. На лице промелькнуло недоумение. И, уже непослушными губами, юноша произнес:

— Оставляю наследство...

Он из последних сил протянул руку в сторону срубленных тайх.

Стоящая полукругом толпа мгновенно распалась. Люди склонились над Йереном. И промолчали. Поздно. Тед и Аль, которых уже никто не держал, вырвались и понеслись к юноше. Рыжеволосый подросток склонился к груди Йерена. Сердце того не билось. Юный зохр ничего не понимал в медицине. Но он видел и так. Это сломанное хрупкое тело, в котором жила душа его друга, спасти невозможно. Жизнь уходит по капле. Где теперь Йерен? Ведь в мире, огромном, живом, в том мире, где на небесах — звезды, а на земле — люди, должно найтись место его душе. Ведь не может быть так, что совсем...

Тед и Аль склонились над телом юноши. Мир качнулся перед их глазами. И на мгновение обоим мальчикам показалось, что из сердца Йерена выскользнул золотой луч и ушел прямо к солнцу.

Увидев это, юный зохр одним движением вскочил на ноги. На глаза ему пала кровавая пелена. Он увидел врага. Того, кто скрутил ему руки. Не дал вырваться и защитить друга. Весь мир словно сжался в точку. В душе полыхнула слепая ярость. Тед сжал кулаки и пошел на мужчину огромного роста. Убить эту тварь! Мальчик перемещался вокруг врага, ища слабое место. Фигура противника плыла. Враг менял позу. Его голова нависала над мальчиком, как огромный созревший плод. Ее хотелось разбить одним ударом на мелкие части. Тед прыгнул, целясь в челюсть. Удар пришелся в плечо. Противник легко ускользнул. Подросток двинул ему кулаком под ребра, желая сломать нижние. Не получилось. Удар ушел вдоль тела. Тед замахнулся опять. Но его руку перехватили стальной хваткой. Мужчина взял юного зохра в захват. Не помогли никакие приемы борьбы. Этот гад не желал его бить!

— Будет вам! — хрипло бросил старейшина, глядя на драку. Гигант тут же отпустил подростка. А Тед, не раздумывая, дал ему в челюсть, сбивая костяшки. И отшатнулся, не получив ответного удара. Противник, сделав два шага назад, в упор посмотрел на него. На лице молодого гиганта читалась брезгливость.

— Сопляк, — процедил мужчина сквозь зубы и отошел в сторону.

Тед опешил. Ярость бесследно исчезла. Осталась боль: Йерена нет в этом мире! Краем глаза подросток увидел рыжую шевелюру Аля. Тот стоял в нескольких шагах от него. Голова опущена, лицо бледное, губы сжаты.

— Парни!

Оба повернулись на голос. К ним размашистой походкой шел Сиг. Тот самый человек, что носил Иерена на руках, как больного племянника.

— Надо жить, парни, — сказал он печально. — Йерен был уже совсем плох. Он не дотянул бы и до конца лета. А теперь вы должны распорядиться наследством, которое он вам оставил.

— Какое наследство? — глухим голосом спросил Тед.

— Тайхи. Они теперь ваши. Можете срубить все. Вам никто больше слова не скажет.

Йерена хоронили всем миром. Без положенных слов и обрядов. Жители острова их не знали. Просто вырыли могилу на самом высоком холме и опустили в нее тело юноши. Над его головой теперь всегда будет шуметь тайха. Единственная. Самая молодая. Ее не срубит никто, никогда. А расти дереву более пятисот лет. И еще двести лет жить. Вот такой памятник будет стоять над могилой юноши, отдавшего жизнь за свободу других. Памятник живой. Почти вечный. Цветущий весной. А если в дерево ударит молния... Что ж, не расти больше тайхам на острове. Ветер не принесет новых семян, потому что до Большого Мира тысячи километров. Если упадет тайха — то все. Значит, Дух Жизни отступился от жителей резервации. Нужно блюсти закон. И оставаться людьми. Другого шанса не будет. Одно цветущее дерево на весь остров. На всех людей. Одна жизнь на всех.

Похоронив Йерена, жители острова собрались на поминальный костер. Тогда один из молодых мужчин, обращаясь ко всем сразу, сказал:

— Я пойду с ребятами. Тут, на острове, нечего делать.

Те хмуро переглянулись. Чужого? С собой?

Светловолосый парнишка лет четырнадцати сверкнул озорными глазами:

— А можно, я тоже?

Тед и Аль ничего не успели ответить. С места вскочил черноволосый мальчишка двенадцати лет.

— Я! Тоже!

Главные зачинщики побега недоуменно захлопнули рты. Кажется, их уже никто не спрашивает.

— Вы не сумеете построить корабль, — вступил в разговор Сиг.

— Я кое-что знаю об этом, — задумчиво проронил молодой флегматичный мужчина.

— Откуда? — вскинулся Аль.

— А демон его знает. Если бы мне в руки дали какой-нибудь инструмент, оно бы по ходу и всплыло...

Старейшина Вар хмыкнул. Если Рад Скала начнет что-нибудь строить, то выстроит прочно. Даром что этот умелец не делает почти ничего. Неинтересно ему, увальню, строить сараи. Изобретать норовит.

Старик встал и провозгласил:

— Объявляю совет старост острова.

Пожилые мужчины поднялись со своих мест, и ушли на поляну Совета, к поваленным тайхам. Через некоторое время они вернулись, и старейшина объявил Теду и Алю:

— Если люди хотят уйти с острова, то никто не вправе им мешать. Но мы, старосты, не желаем встревать в это дело. Вы хотите бежать. Вы решили, что вы лучше других. Ну, так будьте! — в голосе старосты прозвучала издевка. — Тайхи — ваше наследство. Все, кроме одной. Можете их валить. И Дух Жизни с вами!

Произнеся эту речь, Вар развернулся спиной к собранию и двинулся прочь. Остальные старосты ушли следом.

Мальчики стояли перед собранием и глядели на остальных жителей острова. Оба пребывали в смятении. Аль обернулся к Теду. Художник, едва хлебнувший невзгод, он был откровенно напуган. Умный начитанный мальчик... Он был еще не готов к настоящим трудностям. В эту минуту Аль чувствовал: Тед старше, сильнее.

Юный зохр положил руку ему на плечо. А сам смотрел в никуда. Он видел, как у старейшины Вара тряслись руки. Потому что он только что убил человека. Йерена больше нет.

Люди вставали со своих мест. Некоторые шли прочь. Но двенадцатилетний черноволосый мальчишка, сорвавшись с места, подбежал к Теду, схватил его за руку и крикнул:

— Я с тобой!

Тед взглянул на него и потрепал по плечу. Вслед за ним поднялись и подошли остальные. Юноши. Подростки. Мальчишки. Они ждали решения. И каким будет это решение — ясно. Теду вдруг до боли захотелось сжать кулаки. Уйти прочь. Но его левая рука лежала на плече Аля, а в правую мертвой хваткой вцепился мальчишка. Отступать некуда. Это — команда. А он — капитан.

— Идем все, — выдохнул он. — Общий сбор на рассвете, под тайхами. Предстоит много работы.

Невдалеке от подростков совещались мужчины. Один из них поднял голову и сказал:

— Эй, парни!

Тед и Аль оглянулись. К ним шли Рад Скала и двое лучших строителей острова.

— Мы поможем, — сказали они.