Неандерталец: Навстречу солнцу

Глава 17 Большая вода

Эна открыла глаза и не сразу поняла, спит она еще или уже нет: темно перед глазами. При этом ощутимо трясло. Наконец сообразила, что лежит в санях, а сверху ее кто-то накрыл плотным покрывалом, сделанным из больших листьев, потому и не видит света. Эна сбросила его и присела, опершись на руки.

— Выспалась? — толкавший сани Эду сразу же остановился, вытирая пот. Короткие волосы у него на голове весело торчат во все стороны.

Видно, тяжело долговязому, жарко, он весь в поту. Но при этом не стал ее будить: видит, насколько устала непривычная к быстрым переходам девушка, из семьи с берега большой реки. Эне приятно, когда она думает, что он заботится о ней.

Похожие один на другой дни неслись стремительным потоком — наступал рассвет, мужчины и женщины «белогорцев» начинали без остановок толкать сани до самого вечера, пересекая встречающиеся реки, соленые земли и обходя заросшие зеленой травой озера. Рэту воспринял угрозу разлива реки всерьез и стремился уйти как можно дальше на восток.

— С тех пор, как мы вчера пересекли ручей, других русел реки нам не попадалось. Не догонит нас она, — даже крепкого Эпея этот изнуряющий бег совсем вымотал. — Разбить бы стоянку, да и отдохнуть день.

— Горячий ветер с моря в сторону гор усилился. Пройдем сегодня, сколько сможем до заката, тогда и остановимся на несколько дней, — не хочет рыжий рисковать своей семьей.

Рэту не спалось: слова Эпея нисколько его не успокоили. А еще этой ночью луну полностью скрыли темные тучи. Первые тучи за долгое, долгое время, которые он видел; и ему не нравилось, что они появились именно сейчас. Рыжий растолкал Эду:

— Спроси у Эны, приносит ли горячий ветер с собой дожди?

Крепко спит Эна, долго будил Эду молодую женщину, а еще дольше объяснял, что он хочет узнать.

— Не помнит она такого. Всегда сначала начинался горячий ветер, а затем Нир становился намного, намного больше. Но разливался он не очень быстро, выступая из берегов почти половину луны.

«Если река разольется медленно, то успеем от нее уйти», — подумал Рэту.

Рыжий уснул тревожным, чутким сном, из которого его вырвал близкий удар грома. Рэту вскочил на ноги, происходящее нравилось ему все меньше. Тревожно. Люди проснулись, задвигались у саней, но далеко не отходят: темно еще. Медленно течет время до рассвета. Рэту весь извелся в ожидании, прежде чем стало хоть что-то видно. Словно дожидаясь предрассветных сумерек, прогромыхал еще один удар грома, который подстегнул «белогорцев» быстрее покинуть это место.

Какое черное небо! Притихшие люди молча толкают свои сани. Слышны еще раскаты сверху. Темный небесный покров освещает огромная молния, и на землю падают первые капли дождя, настолько крупные, что оставляют ямки в пыли.

— Однорог бежит, — Эду увидел угрюмого могучего одиночку, стремящегося туда же, куда и они, на восход. — И олени за ним. Как их много.

Отдельные капли слились и превратились в сплошной поток, словно река льется с неба. Рэту растерялся: никогда с таким не сталкивался. Почти год не видели «белогорцы» дождя, но сейчас они ему совсем не рады. Полозья саней увязли в глубокой грязи, в которую превратилась твердая земля. Даже Эпей их не столкнет с места.

— Придется подождать, пока дождь прекратится, — Три Пальца оставил попытки вытолкнуть на пригорок сани, севшие в грязь по самое днище.

— Нельзя задерживаться, здесь низина — затопит быстро, — влезает в разговор Эду.

Рэту лихорадочно ищет выход.

Может оставить все тяжелое в застрявших санях, а самим найти место повыше? Такой ливень не может быть долгим: не хватит воды на небе. Но и ждать нельзя.

— Берите с собой все, что сможете унести на руках и уходим налегке на восход. Остальное заберем позже, если река позволит.

Два копья, два ребенка, один, самый маленький, остался с Гракой, и Эна. Тяжело. Подумав, он выкинул прочь большое копье с каменным наконечником. Эду оглянулся с пригорка. Кажется, нет никакого смысла возвращаться к саням: еще немного, и они полностью утонут в грязи.

Идти налегке, конечно, быстрее, но это если под ногами твердая земля, а не жидкое месиво, из которого надо выдергивать ноги. Потому и казалось Рэту, что продвинулись они совсем немного. Чуть передохнуть, стоя на ногах, когда все выдохнутся, и идти дальше. И так несколько раз.

Откуда-то с запада Рэту почудилось шуршание. Рэту прислушивается, не ждет уже ничего хорошего на этом месте. Ветер?

— Нир разливается, — едва слышно говорит Эна.

— Бежим на восход! — Рыжий хватает маленького Эссу и ребенка из семьи с берегов большой реки.

Страшно бежать, когда за тобой гонится река, но страх и придает силы, которых, казалось, совсем уже не осталось.

А река все ближе, шуршание превратилось в ровное гудение.

Эду отдал копье Эне, и оба ребенка снова у него на руках. Не получилось передохнуть. Последний рывок совсем ее вымотал — не может быстро идти. Руки у долговязого, казалось, готовы отвалиться. Не уронить бы детей. И как назло ни одного высокого холма, где можно переждать половодье — вокруг только равнина, пересеченная извилистыми балками, которые сейчас заполнены дождевой водой. И только дальше на юге видна полоса леса.

— Туда, Рэту, переждем на деревьях, — осенило долговязого. А что, Эна говорила, что болотные люди на них прячутся. Значит и «белогорцы» смогут.

Река уже видна. Еще немного и поток воды зальет всю равнину, но и деревья почти совсем рядом. Силен Рэту, пусть у него на руках дети и за спиной два копья, но бежит быстро и при этом еще успевает подгонять Граку, которая так и не рассталась со своими вытянутыми горшками с отварами. Тащит их в мешке.

«А все-таки, быстро мысли рождаются в голове у этого младшего охотника, смог спасти нашу семью», — успевает подумать Рэту. — «Сам то он почти отчаялся и потерял надежду».

Вот и примыкающие к равнине деревья. Рэту уже не торопится, есть немного времени, выбирает деревья с самыми толстые стволами и переплетенными длинными ветвями. Чтобы и напор реки выдержали, и находиться на них было удобно. Кто знает, когда еще спадет вода. Один за другим его догоняют и остальные: Эпей, Эдина, другие мужчины и женщины «белогорцев». А где Эду?

Рэту увидел, что Эду и Эна совсем отстали, а с запада наступает река, которая вот-вот преградит им путь до леса. Она настолько огромная, что противоположный ее берег сейчас не увидят, наверное, и птицы с неба.

— Оставьте детей и бегите, — кричит Рэту и порывается бежать навстречу. Без обузы они могут успеть проскочить.

Эпей прихватывает его за шкуру Брр и крепко бьет по спине кулаком, чтобы пришел в себя.

— Не успеешь, Рэту, полезай на дерево. Им уже не помочь.

Длинные ноги Эду окончательно отказали. Он с детьми и Эной безнадежно отстали от спасающихся от большой воды «белогорцев». Уже не видно их, исчезли посреди деревьев. Бесполезно. Поставил детей на землю. Гул догнавшей их реки заглушил бы его слова, если бы он что-то сказал. Но он молчит. Успокаивает поглаживаниями по голове малышей, которые прижались к нему в страхе. Первые мелкие волны уже облизывают его ноги.

— Нир, — шепчет Эна.

Эду обнимает ее и малышей и ждет неизбежного, когда воды великой реки мягко отрывают его ноги от земли.

Эпей резко махнул рукой и рассек ножом надвое очередную ползущую по дереву змею. Половина упала обратно в воду, а хвост еще некоторое время извивался у основания ветки, за которую зацепился. Поджарить бы ее, да негде. Второй день семья «белогорцев» спасается от разбившейся реки на переплетенных ветвях высоких деревьев.

— Уходит вода, палка длиной со взрослого мужчину достигла дна, — Рэту спустился к воде и измерил ее глубину и теперь вернулся в свое гнездо, которое соорудил из веток, срубленных прямо здесь же на дереве.

— «Так и будет в нем молча лежать, пока снова не пойдет воду мерить», — подумал Три Пальца. А река скоро вернулась в свое русло. Дождь прекратился также внезапно, как и появился.

С того дня, как река унесла Эду и Эну, рыжий стал на редкость угрюмым. Даже Грака оказалась бессильна вывести его из этого состояния. В итоге махнула на него рукой: ей и с детьми хлопот хватало. Попробуй, добудь еды, сидя на дереве. Разве что мелкую рыбу поймать. Ее много и ловить легко — только руки опусти, и сама их щиплет. Правда, есть ее сырой всем надоело. А еще дети могут упасть в воду, особенно малыш из семьи Эны неусидчив. А Рэту рано или поздно превратится в себя прежнего, только надо снова почувствовать под ногами твердую землю.

Утром Рэту вылез из своего убежища и обнаружил, что река ушла, оставив только мелкие лужи, с плавающей в них вверх брюхом дохлой рыбой, и глубокую грязь по пояс взрослому мужчине. Ждать, пока она подсохнет, он не собирался. Прочь отсюда.

— Ду-дуу-дууу…

А равнину и не узнать. Принесенный рекой ил выровнял ее, заполнил балки, выровнял пригорки. И теперь перед ними лежало совершенно ровное поле, уходящее за горизонт, покрытое быстро подсыхающей под горячими солнечными лучами грязью. Где-то ил погреб и их сани со всеми вещами.

«— Не стоит отходить далеко от деревьев», — сказал Эпей. — Нескоро здесь еще вырастут кусты для костра.

Рэту с ним согласен. И в тени на краю леса всегда можно спрятаться. Пусть и воняет из него гнилью.

Много чего плохого натворила река. На поверхности торчат то рога утонувших оленей, не сумевших спастись от наступающий воды, то зад однорога, голова которого скрывается где-то в балке, которую заполнила земля.

— Какая большая рыба, — Эпей бьет ногой по туше, длинной как обломанный ствол дерева.

Рыба вдруг задвигалась и Три Пальца отскочил в испуге.

— Это не рыба, — Рэту с любопытством смотрит, как «рыба» поднимается на лапы, а затем открывает огромную пасть, полную острых зубов. Страха у него нет: не может такое неповоротливое животное быстро бегать. Интересно, каково оно на вкус?

— Какое мягкое, — Грака впилась зубами в большой кусок мяса с костью с хвоста странного животного, поджаренного на углях. — На птицу похоже.

— Птицу, которая ела много рыбы, — подтвердила Эдина.

Эпей же только сытно рыгнул:

— Остановимся на несколько дней, пока земля не затвердеет. Река уже не вернется.

Рэту против его ожидания согласился. Приключение с «рыбой», похоже, приподняло ему настроение.

«Белогорцы» разбили стоянку на краю леса. Река унесла все упавшие с деревьев сухие ветви, и теперь им приходилось подниматься за ними вверх по стволу, обламывать их и сбрасывать вниз. Все вокруг провоняло жареным мясом зубастого животного, Рэту боялся, что в жару оно быстро испортится и лучше уж его съесть, даже если ты уже и давишься едой.

Если на самом краю леса деревья стояли отдельно, даже и переплетясь между собой ветвями, то дальше он становился непроходимым — висящие в воздухе толстые корни образовывали непролазное препятствие. Рэту с трудом разрубил одно из них большим ножом. Крепкое, зато можно не бояться, что кто-то незаметно прокрадется к ним. Здесь и Большой зверь не пройдет. Все растущие недалеко от моря леса, которые он повидал, такие.

Ил быстро высыхал под жарким солнцем, сначала схватился коркой, затем пошел трещинами, раздробившими его на отдельные куски. И ни одной живой души вокруг — только гниющие туши утонувших животных. Некоторые из которых были обгрызены невесть откуда добравшимися сюда ночными гадальщиками. «Белогорцы» шли все дальше на восток.

— Здесь вода остановилась, далеко же она разлилась — Эпей показал на бросающуюся в глаза линию, разделяющую ровную поверхность высохшего ила и полупустыню. — И кто-то жег костры и разделывал прибитых к берегу утонувших оленей. А шкуры здесь оставил, им они без надобности.

— Это могут быть «болотные люди», о которых говорила Эна, — вспомнив молодую женщину, Рэту снова помрачнел. — Если держаться подальше от леса, то нас они не увидят.

Ночь. Небольшой костер отбрасывает причудливые тени. Грака копается в своем мешке, разыскивая какой-то отвар. Сразу у нескольких человек из семьи обнаружились жар и озноб:

— Это из-за воды. Старшая говорила, что если вода нечистая, то надо ее нагреть, охладить и только потом пить.

— В семье осталось всего несколько небольших горшков, которые успели с собой прихватить женщины. Не хватит на всех.

Совсем не кстати заболели люди. Рэту не хотел останавливаться здесь, но придется задержаться, пока все не встанут на ноги.

— Смотри, что я нашла в мешке, — Грака протягивает ему сломанный черный наконечник, с которым он долго не расставался. А он то думал, что оставил его в санях.

Рэту повертел его в руках, и, подумав, выкинул прочь. Все, что связано с ним, осталось на другом берегу большой реки.

К утру заболело еще больше людей. Грака пропала на целый день— поила отварами то одного, то другого заболевшего. И вернулась мрачная— умер младший охотник.

— Сила ушла из него, не смогла я ему помочь, только пальцы двух рук мужчин остались здоровыми, — выбившаяся из сил, Грака улеглась прямо на растрескавшейся земле.

Болезнь по какой-то причине тяжелее переносили взрослые, а дети, как ни в чем не бывало, продолжали бегать по стоянке. Рэту пошел посмотреть на балку, из которой семья набирала воду для своих нужд. Обычная для этой равнины расщелина, которую заполнил дождь. Вода желтая от глины и слегка солоноватая. И где в ней может таиться опасность, которая скосила мужчин и женщин «белогорцев»? Но если это поможет, то пусть греют воду в горшках и пьют только ее.

Хорошо, хоть Эпей здоров, Рэту и Три Пальца вышли осмотреть равнину вокруг стоянки. Со всех остальных сторон она совершенно открыта и все хорошо просматривается, никто не подкрадется.

— Здесь кто-то прошел босиком, — Эпей обнаружил свежие следы, которые вели прямиком в лес.

— Не так уж здесь и плохо, — подумал Рэту. — Край леса разительно отличался от того мрачного места, в котором они спасались от наводнения. Деревья стояли гораздо дальше друг от друга, отсутствовали затхлый запах и мешающие движению переплетенные корни. Но что скверно, так это то, что босоногие чужаки пройдут в нем без проблем. Придется внимательно следить за лесом.

— Если болотные люди и выйдут к нам, то отсюда, — они углубились в лес и обнаружили тропу, которая вела куда-то в глубину зарослей.

— Наверное, там болота, на которых они живут. Незачем нам дальше идти, — решил Эпей. — И им к нам тоже.

— Это их угодья. Если бы большеносые прокрались к Белой горе и добыли криворога, то и ты бы их проткнул копьем. И хотелось бы, чтобы они нас не заметили.

Грака сильно устала. Кроме младшего охотника никто больше не умер. Ни одна женщина в семьях Гррх и «белогорцев» не знала лучше нее силу трав и не умела использовать ее, чтобы изгонять болезни. Она могла снять зубную боль, охладить горячее тело, остановить гниение раны или резь в животе. Но никогда за всю ее жизнь люди не заболевали все сразу. Конечно, она слышала о Мертвой стоянке девятиглавого племени темнокожих, но не особо верила, что люди там погибли от болезни. Скорее перебил их кто-то, как семью Ам.

Рэту к ее приходу принес несколько охапок обрубленных ветвей, соорудил для нее удобную лежанку, а из остальных плел щиты. Глаза у ее мужчины горят, как у Брр, который ждет, пока его на охотничьей тропе появится олень или бык. Уютно лежать на мягких ветвях и листья приятно пахнут, даже усталость понемногу прошла. Наконец-то рыжий взял себя в руки после того, как Эду и Эну с детьми забрала река. Рэту посмотрел на нее:

— Когда мы сможем отправиться дальше?

— Новых заболевших нет, а остальным нужно несколько закатов, прежде чем встанут на ноги.

Рэту подумал о том, есть ли у них эти несколько закатов.

Следующий день прошел спокойно: босоногие обитатели леса себя никак не проявляли. Может, забрали мясо утонувших зверей и вернулись обратно на свои болота? Что им здесь еще делать в сухой полупустыне? На их месте Рэту разбил бы стоянку на границе леса, но им, видимо, нравилось жить под густым покровом вечнозеленых деревьев.

— Новые следы появились. И опять они пришли с той же тропы, которую мы видели, — Эпей зорко следит за окраиной лесного массива. — Как думаешь, когда мы их убьем, то много ли добычи соберется?

— Нас всего пальцев двух рук, Три Пальца. Если их будет больше, то это они нас убьют.

Что за мысли у него в голове?

Эпей отмахнулся:

— Мы дрались в ущелье семьи Гррх, в Общем походе, где у хитрых охотников девятиглавого племени имелись острые стрелы, с наконечниками из кости, с семьей Айола у двух рек, у Снежных гор и на Каменной стоянке. И везде темнокожих было больше, чем нас. И никто не смог убить «белогорцев».

Хвастун. Словно «белогорцы» были там одни, а не с людьми Долгой дороги, у которых имелись топор Энку, везение Эссу, всезнающий Энзи, упрямые «каменщики», которые умрут, но не сдвинутся с места. Тем не менее его слова успокоили.

Прошло еще несколько дней. Грака с каждым днем становилась все спокойнее — больные шли на поправку. Болотные люди проявляли себя только новыми следами, так ни разу и не показавшись на глаза, и Рэту рассудил, что они так и не решились напасть на них. Даже отправил троих мужчин, которых не взяла болезнь, на охоту. Выздоравливающим нужно много свежего мяса, чтобы быстрее встать на ноги. И тут прибежал с выпученными глазами Эпей:

— Болотные люди пришли, их много.

— У-бо-бо. У- бо-бо…! — Босоногие стояли, сбившись в большую кучу, совершенно голые худые, недокормленные черные тела — не зря польстились на падаль из реки. А в руках держат какие-то палки, даже заострить их не смогли. И от леса отойти боятся, хотя их было очень много. Если бы вместо того, чтобы кричать, они сразу напали на стоянку, то просто снесли бы ее. Это явно не болотные люди, о которых говорила Эна. У тех должны быть копья с крепкими каменными наконечниками.

— У-бо-бо… — Такое количество мужчин не может принадлежать одной семье. Много дней, видимо, собирались по всему своему лесу.

Рэту посмотрел на стоящих рядом охотников «белогорцев» — их всего семеро, но у каждого с собой легкий щит из веток, блестят на солнце светлые наконечники копий и большие ножи. Они тоже все поняли — на лицах предвкушение безнаказанной расправы.

— Давай, Рэту, мы их всех убьем, — у Эпея на лице счастливая улыбка.

Рэту расправил шкуру Брр, и сделал несколько шагов вперед.

— Ду-дуу-дууу…

Каждый раз люди, незнакомые со звуком его рога, реагируют одинаково. Босоногие озираются вокруг, смотрят на небо. Вся куча тел понемногу сдвигается в сторону леса.

Рэту это надоело. Встает в строй к остальным — линия блестящих копий понеслась на противника.

— Ничего не принесли с собой, — разочарованный Эпей копается в мусоре, который оставили после себя сбежавшие босоногие. Куча палок да множество пустотелых трубок из ствола какого-то растения, заполненных освежающей водой непривычного вкуса. Явно добавили сок какого-то плода. Вот им Рэту обрадовался: можно хранить воду. Все равно горшков у них почти и не осталось.

Зато трое охотников, которым не удалось поучаствовать в не состоявшемся до конца сражении, принесли двух небольших незнакомых оленей красноватого окраса, которые, по их словам, бежали, опустив голову.

Грака положила вареное мясо оленя на листья, разделала на мелкие кусочки для детей. Они с нетерпением набросились на еду: и маленький Эссу и малыш из семьи Эны, который не вспоминает уже ни ее, ни двух других ребят из родного племени. Он доел и растерянно смотрит вокруг: хочет еще.

— Назовем его Эду, — предложил ее мужчина, доложив детям еще мяса.

Грака смотрит на своего сына и чему-то улыбается.

— Да, назовем его Эду.

Примечания:

У Инда два сезона паводков: весенний, вызванный таянием снега в Гималаях, и летний, причиной которого являются муссонные дожди. Но, как правило, дожди идут севернее дельты. Так что «белогорцам» не повезло попасть под редкий муссон, прорвавшийся в дельту. При этом река часто меняет свое русло.

Дельта Инда всегда была населена, поскольку лежит на пути основных миграций человечества. Популяции могли исчезать: отправляться выше по течению или вдоль морского побережья и затем появляться снова. Хотя условия для жизни не самые лучшие, но дальше лежит обширная пустыня, где они еще хуже. «Болотные люди» — одна из этих популяций, которая смогла адаптироваться к условиям мангровых лесов и полупустыни.

Тропический лес — последний из биоценозов, освоенных человеком. Неудивительно, что Рэту чувствует себя в нем неуютно.

Охотники добыли так называемого оленя-свинью, отличающегося тем, что бегает, опустив голову по кабаньи.